Напечатать документ Послать нам письмо Сохранить документ Форумы сайта
АКАДЕМИЯ ТРИНИТАРИЗМА На главную страницу
Костюченко C.В.
О природе целого:

Основания предельного формализма, или
Карл Маркс, «Капитал» т. 1 — последний урок диалектики (часть1)


Oб авторе
Данная работа посвящена исследованию наиболее общих моментов Марксового анализа отношений Т-Т, Т-Д-Т, Д-Т-Д в его экономических работах в контексте идей Э. Ильенкова, М. Лифшица об идеальном и реальном. Эти общие моменты доведены до уровня схем (формул).
В работе показано, что эти формулы претендуют на статус предельной формы диалектики. Главный содержательный момент этого формализма — природа целого и его генезиса.

Оглавление
    Введение
      Часть I. О двух тенденциях в марксовой теории стоимости
      Часть II. Преобразованная форма изложения отношения стоимости, или изложение отношения стоимости «по Марксу».
      1. описание элементов схемы, внутренняя неустойчивость продукта труда
      2. первый этап развития товарных отношений
      3. второй этап товарных отношений
      4. третья ступень товарных отношений.
    Вместо заключения
    Приложение

Введение

Предельный формализм – это знаково-категориальное изображение самоорганизующихся (уже не мертвых, но еще не живых) систем. Это попытка засвидетельствовать некоторые моменты природы целого.
Формализм здесь имеется в виду с некоторым математическим привкусом. Хотя, однако, полнота для него — в развертывании именно противоречивости (в почти традиционном ее понимании).
А предельный потому, что здесь представляется формализм, скорее всего, в своем (по существу) предельном виде. Предельный потому, что рассматривается отношение объектов, проникающих внутрь пределов друг друга. Потому, что предельный формализм – модель рождения, формирования и окончательного оформления границы объекта, обладающего своим запредельным внутренним отношением дополнительности. Предельный потому, что в себе содержит пределы своей общей природы.
Предельный формализм – это формальная попытка «соединить» «три знания»: знание через форму, которое доказывается, знание, пусть, интуитивное (~ через веру), необъяснимое или недоказуемое, и знание бытийное (~ целостное, непосредственное), не требующее доказательства, — это формальная попытка введения («описания») «нового» рода отношений, преобразующего («модифицирующего») традиционное и устоявшееся...
Предельный формализм можно попытаться представить и следующими размышлениями.
Бывают такие повороты истории, когда живые факты с течением времени и событий формализуются.
— Некоторая внутренняя законченность таких живых фактов каким-то образом приобретает самостоятельность и, в некотором роде, простоту или естественность, вырывает их из естественного для них течения обстоятельств. Внутренние и внешние основания жизни данных фактов уходят на второй план, превращаются в какую-то мнимую величину. Приходят другие времена и люди и от живой истории застают нередко уже только формулы и принципы. Они их честно углубляют и расширяют, но уже как формулы и системы, как некоторые кодексы… Наступает и другое время, и живое (~честное, искреннее) отношение к этим знакам и принципам приводит в тупик. Возникает непреодолимая живая, в чем-то и неосознанная, потребность «причаститься» Живого Смысла… и на фоне этой состоявшейся встречи — заглянуть в первоначальные смыслы уже формул и систем, аксиом и кодексов, как раз в те забытые или отвергнутые, иногда с пренебрежением, основания…
Данная работа, вообще говоря, трудно понимаема, может быть – и весьма трудно. Отчасти потому, что материал «Капитала» и в оные времена привлекал к себе большей частью своим политическим (и экономическим) мотивом. (А последнего сейчас уже нет, он отвергнут…) Здесь же нас будет интересовать тайна «шельмовства диалектических гегелевских выкрутас»1 первых глав и только первого тома «Капитала». Причем, содержание первых глав здесь представляется в необычном виде, в попытках вычленения некоторого общего смысла данного содержания, в частности: в попытках «понять и выразить истинное не только как субстанцию только, но равным образом и как субъект» (см. Г.В.Ф Гегель, «Фенеоменология духа», предисловие). (Тем самым, к слову будет сказано, — в попытках продолжения внутренней, и не востребованной еще, философской традиции наших соотечественников, Эвальда Ильенкова и Михаила Лифшица, в их размышлениях об идеальном и материальном, об идеальном (теперь от слова идеал) и реальном.)
Данная работа труднопонимаема еще и потому, что она ограничивается констатацией факта иного* (*прим.: разъяснения см. по тексту) (в том числе необычного, необщепринятого) изложения содержания первых глав I т. «Капитала». (Она представляет основания того, что, зачастую, не знаешь как «ухватить за хвост», поскольку, реально присутствуя везде, все время ускользает. Хотя оно и само имеет свои пределы, являясь в свою очередь «смешанным» (неявным – «как сквозь тусклое стекло») проявлением действительного основания.) Комментарий каких-либо здесь нет. Ибо – это уже несколько другая тема. В этой связи вышеприведенные рассуждения могут показаться путанным пустозвонием, а «иное изложение» – тарабарщиной, какой-то «китайской грамотой»…
(Работа писалась десяток лет. Отдельные ее части переделывались не раз, поэтому содержат в себе разные акценты разного понимания одного и того же материала. А в целом, она представляет из себя – адекватную своему содержанию форму, обладающую в том числе и своей внутренней завершенностью.)
Работа состоит из 2-х частей и приложения к 1-й части. Первая часть посвящена выявлению двух тенденций в Марксовой теории стоимости и представляет собой обыкновенный анализ текстов. Вторая часть – как раз то «иное» изложение содержания первых глав I т. «Капитала». Приложение – небольшая хрестоматия Марксовых текстов, искренне свидетельствующих о том, что «иное» изложение имеет место.

ЧАСТЬ I
О ДВУХ ТЕНДЕНЦИЯХ В МАРКСОВОЙ ТЕОРИИ СТОИМОСТИ

Изучая, сравнивая различные варианты критики политической экономии, читая переписку К.Маркса, трудно отделаться от мысли, что как часто наброски, неосуществленное превышает осуществленное, законченное. С другой стороны, после того как исследование детально освоилось с материалом, проследило его внутреннюю связь, жизнь материала изображается должным образом, — и тут своя правда. Но опять же, даже заблуждение есть факт знания, может быть печальный, но факт.
11 июля 1868 г. в письме к своему другу, доктору Л.Кугельману,(т.32,2-е собр. соч.) Маркс, рассуждая о превратностях анализа стоимости, писал: «...как Вы верно полагаете, история теории, конечно, доказывает, что понимание отношения стоимости было всегда одним и тем же, только более ясным или более туманным, сильнее опутанным иллюзиями или более научно определенным».
Оказывается, и Марксовы работы:1) политэкономические Рукописи 1857 — 1858 г.г.,2) «К критике политической экономии», то есть Первый выпуск критики политэкономии (1859г., издание Дункера), и 3) идея Второго выпуска, принадлежащая этому же времени и затем трансформировавшаяся в собственно «Капитал» (сноска Прим. 1867 г. — 1-ое немецкое издание I тома, 1872 г. — 2-ое немецкое издание I тома), также не лишены такого «недостатка», — они непосредственно несут в себе это ясное и туманное «одно и то же». Иными словами, и в Рукописях... и в «Капитале» заложено одно и то же понимание отношения стоимости, на уровне одного и того же принципа..., хотя «история теории» и у Маркса имеет место.
Конкретнее. Необходимо исследовать состояние теории отношения стоимости на период 1857-59 г.г. — это с одной стороны, и на период 1867-72 г.г. — это с другой. Более точней: как работал Маркс в эти годы 1) с фактом «дальней» для него истории, с фактом простого обмена (Т-Т), венцом которого является появление денег (Т-Д-Т), и 2) с фактом «ближней» для него истории, с фактом рождения капитала. В результате такого исследования выявим две тенденции этой «истории теории».2
(Чтобы лучше сориентироваться, читатель, см. Таблицу А.)

Таблица А.
 
I
факт «дальней» истории:
метаморфоза Т-Т в Т-Д-Т
II
факт «ближней» истории:
рождение капитала

1857-59 гг.

«К критике политической экономии», т.е. Первый выпуск критики, издание Дункера политэкономические Рукописи
1867-72 гг. Второй выпуск критики:
1 изд. I т. «Капитала»,
Приложение «Форма стоимости» — издание Полякова;
2 изд. I т. «Капитала»

I т. «Капитала», 1 и 2 издания


Несколько вводных замечаний.
С определенной долей правды нужно сказать, что в работах 1857-59 г.г. (интересующих нас) Маркс еще только осваивается с материалом своих исследований. Отсюда все достоинства и «недостатки». Здесь совершенно особый ритм текста, захватывающий читателя единым порывом и не отпускающий его до своего внутреннего разрешения (см., напр., т.46 ч.I с.174-176,179-182...). Напротив, ритм «Капитала» в целом другой, чуть более «дискретный», чуть «менее вязкий». Далее, в ранних работах присутствуют повторы, целые куски текста с одним содержанием, но каждый раз с новым акцентом, оттенком. Напротив, в завершенной форме изложения превалирует строгая логическая цепочка. Моменту освоения характерна еще и особая связь с более обширными областями знания, иллюстрациями, историческими экскурсами, критическими замечаниями. Достоинство Рукописей заключается еще и в более полемической, диалогической, разговорной форме изложения, — поскольку все это пишется большей частью для своего собственного уяснения...
Терминологическая атмосфера ранних работ говорит о том, что автора «Капитала» еще приследует терминология предшествующей ему классической политической экономии (- неразработанность собственной теории). Например, даже в 1 издании I т. «Капитала» он не до конца еще различает меновую стоимость и стоимость, не говоря уже о более ранних работах: «Если в дальнейшем изложении мы будем употреблять слово «стоимость» без всякого прилагательного, то всегда должно подразумевать в этих случаях «меновую стоимость». (изд. Полякова, с.3 прим., см также т.46 ч.I с.216-217,прим.,) (Правда, это не совсем только терминологическая особенность... Во 2-ом издании I т. отношение к различию «меновой стоимости» и «стоимости» у Маркса уже несколько иное. см т.23 с.70.3). А «фокусы-покусы» гегелевского языка, его «темные выражения-понятия» оказались на первых порах, да и не только на первых, чрезвычайно удобными для работы по осмыслению и адекватному представлению исследуемого предмета. «Самое важное состояло,однако, в открытии внутренней, необходимой связи между формою, субстанциею и величиною стоимости, выражаясь идеалистическим языком, в доказательстве того, что форма стоимости вытекает из понятия стоимости» (изд. Полякова, с.28).
I. Итак,приступим к делу, факт «дальней» истории, метаморфоза простого продуктообмена, Т-Т, в обмен посредством денег, Т-Д-Т.
В Первом выпуске критики политической экономии исследование этого превращения сосредоточено в одном месте, всего на нескольких страницах (т.13 с.28-33).В «Капитале» же данное исследование разрослось и «раздвоилось». Теперь оно представлено и в разделе «Форма стоимости», и в гл 2 «Процесс обмена». (Этот факт отмечается в литературе. См, напр., «Первоначальный вариант «Капитала», М., 1987 г, напр., с.220) Самое начало гл. «Процесс обмена» очень похоже на начало только что упомянутого отрывка из Первого выпуска (ср. т.23 с.95-96 и т.13 с28-31 — соответственно). Здесь и там исследование безденежного обмена сталкивается с замкнутым кругом проблем. Правда, этот замкнутый круг взаимосвязанных требований воспринимается по-разному. В Первом выпуске читатель достаточно остро ощущает нарастающее трение между противоположными, взаимоисключающими требованиями; эмоциональное же восприятие начала главы 2 другое, более сглаженное. В чем же «фактическое» различие двух форм решения проблем безденежного обмена? Скажем так. В первом случае (в Первом выпуске) Маркс рассматривает трудности единичного обмена с точки зрения их всеобщей природы, с точки зрения субстанции («понятия») стоимости. Поэтому для их разрешения необходимо наличие всеобщего эквивалента, которого, вообще говоря, еще нет, а требование уже есть. Поэтому этот замкнутый круг проблем так и не решается здесь естественным для него образом. Маркс (после констатации проблемы) прямо так и пишет: «Допустим, однако, что эта трудность разрешена» (т.13, с.31). Это раз. Как отмечается в «Первоначальном варианте..»., здесь процесс развития внутреннего противоречия товара «рассматривается не в такой абстрактной форме, как в 1-ой главе I тома »Капитала», не до исследования обмена, а одновременно с ним» («Первоначальный вариант..». с.220), т.е. в какой-то мере — совместно с товаровладельцами, с их волей и желанием. Это два.
В «Капитале» же проблемы единичного обмена исследуются, положим, с точки зрения случайного, единичного акта меновой сделки, т.е. естественным для него образом («в аналитической форме» — см. изд. Полякова, с.36), на что и ссылается Маркс в главе 2 (см. т.23, с.96). И поэтому здесь, в «Капитале», те же самые противоречия решаются в процессе их собственного же рождения (в процессе выкристаллизации всеобщего эквивалента — простой, развернутой, всеобщей форм стоимости, — это те трудности развития, которых автор «Капитала» избегает в Первом выпуске критики политэкономии (см. письмо Энгельсу от 22 июня 1867 г,т.31)). С этим связано, по-видимому, (в какой-то мере) и указание на то, с каким именно видом потребительной стоимости срастаются первые деньги, — оно отсутствует в Первом выпуске, но есть в главе 2 (ср. т.13, с.36-37 и т.23, с.98-99). И роль товаровладельцев здесь (в разделе «Форма стоимости», более того в одноименном Приложении к 1-ому изд. I т. «Капитала») больше иллюстративная, т.к. суть дела, вообще говоря, — внутри товара, в отношении товара к самому себе, вылезающая наружу при столкновении с товаром другого рода...
13 октября 1866г. Маркс в письме Кугельману (т.31), рассказывая о содержании I т., 1-ое немецкое издание, о включении сюда резюме Первого выпуска, высказал сожаление, что «даже хорошие головы не совсем верно понимают предмет», то есть предмет Первого выпуска. «Очевидно, первоначальное изложение было недостаточно ясным, в особенности анализ товара». Еще ранее, в 1862 г., 28 декабря (т.30) он писал своему адресату: «Способ изложения в первом выпуске, конечно, весьма не популярный. Отчасти это объясняется абстрактным характером предмета, ограниченностью предписанного мне объема и самой целью работы». И Маркс в последующих выпусках критики п/э стремится избавиться от этих недостатков. Правда, это само собою разумеющееся стремление к доступному изложению сопровождается нечто обратным. Энгельс, читая корректуру I т., 1-ое немецкое издание, 16 июня 1867г. (т.31) писал Марксу: «По сравнению с первоначальным изложением (Дункер) сделан значительный шаг вперед в смысле отчетливости диалектического развития, но само изложение некоторых вещей нравится мне больше в прежнем виде. Очень жаль, что как раз второй лист, весьма важный, пострадал из-за карбункулов. Но тут уж ничего нельзя поделать, и кто способен мыслить диалектически, тот поймет». И в предисловии к этому тому Маркс пишет: форма стоимости «труднопонимаема, так как диалектика здесь гораздо абстрактнее, чем в первоначальном изложении».
По совету своих друзей он предлагает Приложение к 1-ой гл., «Форма стоимости» (которое во втором немецком издании «включил» в основной текст), где старается изложить «этот вопрос настолько просто и даже настолько элементарно, насколько позволяет его научный характер».(изд. Полякова, с.X)
Итак, что же выходит в результате, какая выкристаллизовывается тенденция при анализе метаморфозы Т-Т в Т-Д-Т? Способ изложения данной метаморфозы в Первом выпуске недостаточно ясен, не совсем понятен. Стремление к более доступному и четкому изложению сопровождается вскрытием новых нюансов трансформации Т-Т в Т-Д-Т, которые ранее находились в рассосредоточенном виде, например: три ступени становления формы стоимости; изображение этой трансформации приобретает вполне завершенный строгий научный вид. Но это достигается еще большей абстракцией рассмотрения материала (скажем так, в аналитической форме, без товаровладельцев), и читатель «Капитала» уже скорбит по Первому выпуску, где даже хорошие головы потерпели поражение. (см. Таблицу Б)
Таблица Б

Тенденция
«А»

  1. стремление к популярному изложению, расширение текста (поскольку и хорошие головы не разобрались) — читатель же скорбит по первоначальному тексту;
  2. повышение уровня абстракции, вскрытие новых моментов в исследуемом предмете;
  3. «живое противоречие» заменяется четким изложением, простотой формулы.

Тенденция «не-А»

  1. стремление к популярному и простому изложению — мнение читателя положительное;
  2. понижение уровня абстракции, отсутствие новых моментов в теории, рассредоточение («скрытие») уже имеющихся;
  3. «живое противоречие» заменяется логическим изложением, простотой формулы.
1) (частично) и 3) — общий фон;
1) (частично) и 2) — противоположные тенденции.


Таким образом, первая тенденция: искреннее стремление к популярному изложению наталкивается на обратную реакцию читателя; научная форма изложения материала достигается путем повышения уровня абстракции, при котором происходит углубление теории.
II. Второе. Теперь займемся фактом «ближней» истории, фактом, приводящим к появлению капитала. И эта «сюжетная линия» также рассматривается в литературе (см. «Первоначальный вариант», с.110-113 и др.). Правда, уровень данного рассмотрения для нас оказывается неудовлетворительным, — его необходимо углубить. В этой связи, пожалуй, нужно обратиться к тексту оригинала. Кому это покажется сложным, тому можно ограничиться лишь выводом. Но один вывод никак не заменит непосредственной встречи с оригиналом, — поскольку она будет важна не столько для выявления второй тенденции, сколько для нашей последующей работы. Эта встреча, в частности, удостоверит читателя, что «преобразованная форма изложения отношения стоимости» (как раз то « иное изложение», название второй части данной работы) есть действительно изложение «по Марксу». (см. Приложение) Тем не менее, сначала надо прочитать вывод, в качестве введения к приложению.
В качестве же краткого вывода можно сказать, что отличия текстов Рукописей и «Капитала», которые буквально лежат на поверхности, заключаются в следующем: в терминологической атмосфере — употреблении слов, фраз для описания реально одной и той же метаморфозы и, может быть самое существенное, в логике изложения материала. Подобно анализу безденежного обмена в Первом выпуске, метаморфоза появления капитала здесь, то есть в Рукописях, заражена непосредственным, «живым», противоречием: оно и тут и там, показывается и тут же исчезает; оно реально, но не знаешь как за него взяться, как четко, охватывая все его оттенки, зафиксировать в простой формуле. Процесс рождения капитала здесь пронизан многочисленными взаимосвязанными, взаимополагаемыми и взаимопредполагаемыми моментами. Причем капитал здесь: и положительное единство взаимоотрицания основных функций денег (этот оттенок присутствует в «Капитале» в достаточно скрытом, рассосредоточенном виде). Капитал здесь — и полагание производства обращением — своей исходной точки; — и появление новой, весьма специфической, непосредственной для капитала, потребительной стоимости, единственной в своем роде, которая противопоставляется капиталу как не-капитал и посредством которой рождается действительное единство и действительное различие потребительной стоимости и стоимости...
В «Капитале» именно такая атмосфера и отсутствует, отсутствуют и многочисленные оттенки, маловажные, на первый взгляд, штрихи, но которые в своей совокупности и рождают отличия двух форм «описания» факта появления капитала, субъекта стоимости. Противоречивая ситуация реальной трансформации по существу эквивалентного обмена в принципиально неэквивалентный (с появлением товара рабочая сила) выражена в «Капитале» противоречием всеобщей ` формулы капитала Д-Т-Д', свелась по сути к внешней, эмпирической фиксации увеличения Д в Д+ΔД, как она непосредственно проявляется в сфере обращения. (Правда, с принципиальным изменением характера потребительной стоимости Т в этой формуле, потребление или реализация которой есть непосредственная сфера производства.) Эта противоречивая ситуация в «Капитале» разрешается, когда встречаются два независимые друг от друга индивидуума, владелец денег и владелец товара способность к труду, то есть наемный рабочий. Тогда как в Рукописях деньги встречаются с понятийно определенной противоположностью, где процесс исчезновения товара должен выступать как процесс исчезновения его исчезновения... Безусловно, и здесь Маркс стремился к популярному и — прежде всего — научному изложению предмета. 23 августа 1867г. Энгельс писал своему другу (т.31): «Поздравляю тебя с тем совершенством, с каким самые запутанные экономические проблемы ты делаешь простыми и осязательно ясными благодаря только тому, что они становятся на надлежащее место и в правильную взаимосвязь; поздравляю тебя также с превосходным по существу изложением отношения между трудом и капиталом, данные здесь впервые во всей полноте и взаимосвязи». (Конец «введения» к приложению.)
Что же можно сказать по поводу второй тенденции (назовем ее «не-А»)? Если бы Энгельс читал Рукописи, то, наверняка, его оценки были бы еще категоричнее по поводу изложения «самых запутанных экономических проблем», т.е. стремление к адекватному изображению метаморфозы появления капитала совпадает с (предположительными) откликами читателя; адекватная форма изложения достигается некоторым понижением уровня абстракции рассмотрения материала. Он — уровень абстракции «Капитала» — более эмпиричен. Скажем, вывод основных характеристик товара рабочая сила производится из затруднений внешнего «факта»4, когда встречаются владелец денег и владелец этого специфического товара. Тогда как в Рукописях (при анализе капитала вообще) товаровладельцы или никак не играют ключевой роли, или их вовсе нет; как нет их и тогда, когда Маркс в Приложении «Форма стоимости» анализирует отношение Т-Т. Какого бы принципиально нового момента в метаморфозе субъекта стоимости в «Капитале» не обнаруживается.
Таким образом:(см. Табл.Б) Тенденции в рассмотрении фактов дальней и ближней истории в некотором смысле противоположны. Достижение в обоих случаях «адекватной» формы изложения данных метаморфоз5 сопровождается, в одном случае, повышением уровня абстракции (несмотря на его уже «значительную высоту») и вскрытием новых моментов, а в другом — понижением уровня абстракции (рассредоточением и скрытием некоторых важных аспектов теории, см. приложение) и отсутствием новизны в теории. 15 сентября 1860 г. (т.30) Маркс в письме Лассалю отмечал, что форма изложения второй части, где речь идет о капитале, будет несколько иной, более популярной. И это не в силу его личных стремлений, а потому, что сами изображаемые здесь отношения более конкретны. Правда, уже позже, в 1 издании I т. он пишет «обратное»: «Еще сравнительно легко было анализировать форму товаров, как самую общую и самую неразвитую форму буржуазного производства... И что же должно быть с более конкретными формами, например с капиталом? Фетишизм классической экономии становится здесь очевидным» (изд. Полякова, с.35)
Итак, мы выкристаллизовали две тенденции, как оказалось, они имеют несколько противоположный характер (учитывая, положим, фон достижения адекватной формы изложения). Для Маркса эта противоположность заявила о себе в виде реакции читателя на логику изложения жизни материала, которую автор стремился сделать максимально доступной для понимания, и в виде сюрпризов, преподносимых самим материалом (см., например, только что приведенные отрывки из письма Лассалю и 1-ого т.) С точки зрения же самого предмета, эволюции теории отношения стоимости, эти тенденции хотя и существуют, но речи о их противопоставлении нет совсем, а потому и сами они весьма прозрачны, недостаточно определены.
Противопоставления этих тенденций не существует6, если раскрывать тайну раннего капиталистического производства. Ибо первоначальная абстракция отношения Т-Т достигла своей цели, раскрыла существо денежной формы стоимости. А поскольку товар есть непосредственное противоречие, то это «противоречие должно развиваться, коль скоро он действительно относится к другому товару, как одно целое, а не рассматривается, как было до сих пор, аналитически, то как потребительная стоимость, то как меновая стоимость. Действительное отношение товаров друг к другу составляет процесс их мены».(изд. Полякова, с.36) А тут уж на арену появляются товаровладельцы, живые проводники «воли» товаров. И совершенно естественной, даже необходимой, уже позже выглядит ситуация, когда встречаются владелец денег и владелец товара рабочая сила (форма изложения Рукописей сюда не подошла бы).
24 июня 1867г. (т.31) Энгельс писал Марксу: «Главы о превращении денег в капитал и о возникновении прибавочной стоимости с точки зрения изложения и содержания — пока самые яркие. Я вчера перевел их Муру, который воспринял их вполне правильно и был очень удивлен этим простым методом достижения результатов... Заранее радуюсь затруднительному положению господ экономистов, когда они дойдут до обоих вышеупомянутых мест. Конечно, сама по себе вся буржуазная пакость уже вскрыта в развитии форм стоимости. Но там революционные выводы еще не напрашиваются так настойчиво, и от таких абстрактных вещей люди могут легче отмахнуться и отделаться фразами. А здесь это уже невозможно, дело изложено так предельно ясно, что я не вижу, что они могут на сей счет сказать».
«Так был ли мальчик?», есть ли противопоставление тенденций? Правда, «они» все же нашли что сказать. И тут дело, вообще говоря, посерьезнее, чем просто неясность, нечеткость изложения, или рассуждения о возможной «ошибке гигантов» вообще, о принципиальной ложности теории прибавочной стоимости — в частности..., или — какое-то недомыслие критиков, это утверждающих, устранив которое, все просто решается?... Текстологически фиксируемые тенденции есть (как бы эти тексты не толковать). Есть их противопоставление, — почти 1,5 столетия спустя они дали повод конкретным исследованиям.
Историческая «аналогия».
Только начиная с определенной ступени развития, капиталистический способ производства стал доступен для изучения вообще: родилась такая потребность — человек задумался; субстанция стоимости была выявлена лишь начиная с некоторого момента развития общества, открытие двойственности труда, представленного в потребительной стоимости и стоимости — в товаре (как отмечает его автор: на этом основано все понимание фактов), имеет свой предел, или порог, после преодоления которого сей факт делает шаг к своей очевидности. С этим (с неким «порогом») связано и раскрытие тайны золотого отблеска на всех товарах, хотя денежную форму стоимости как дальнейшее развитие простой формы стоимости анализировал уже Аристотель.
(Маркс по этому поводу размышлял: «Рассматривая форму стоимости, Аристотель пришел к выводу, что обмен не может иметь места без качественного отождествления вещей, без их соизмеримости. Но здесь он останавливается в затруднении и прекращает дальнейший анализ формы стоимости. «Однако в действительности невозможно..., чтобы столь разнородные вещи были соизмеримы», то есть качественно равны. Такое приравнивание может быть лишь чем-то чуждым истинной природе вещей, следовательно, лишь «искусственным приемом для удовлетворения практической потребности». Итак, Аристотель сам показывает нам, что именно сделало невозможным его дальнейший анализ..».. (т.23 с.69) Он совершенно верно начинает анализ формы стоимости и утверждает: 1) необходимо качественное отождествление по крайней мере двух вещей, 2) денежная форма стоимости есть дальнейшее развитие простой формы стоимости (см. подробнее там же). Однако, в силу конкретных исторических причин дальнейший ход рассуждений невозможен.
С точки зрения последующего общественного состояния, Аристотель делает шаг назад, отказываясь от поиска действительного источника качественного отождествления двух вещей и утверждая, что это всего лишь искусственный прием. Хотя как не крути, а и его выводы по поводу невозможности отождествления двух обмениваемых вещей истинны для греческого полиса. Однако, тот же самый факт, факт простого обмена в более позднем историческом контексте (хотя здесь он уже практически исчез) выявляет несколько большее содержание. И это тоже реальная правда.)
Потом. Представьте себе реакцию (пусть даже и скрытую) современников Маркса на его «соединение» ранее несвязанных между собой, «противоборствующих» между собой теорию стоимости и теорию денег; на его общий анализ прибавочной стоимости, где он отвлекается от всех ее особых форм, и считает именно это своим главным открытием в политэкономии. (Кто видел закономерности капитала вообще, прибавочной стоимости?, у всех на устах средняя норма прибыли...)
Конец исторической «аналогии».
Итак: наличие тенденций «А» и «не-А» (правильнее: их противостояние) привело в конце-концов к появлению особой (назовем ее преобразованной) формы изложения отношения стоимости (К.Марксу она не нужна): в одном месте собирается наивысший уровень абстракции (который есть у Маркса и рассосредоточенный у него во времени) анализа «дальнего» и «ближнего» фактов истории; и товаровладельцу здесь есть место, но он появляется позже… (Поэтому эта преобразованная форма изложения есть, собственно, изложение «по Марксу».) И как итог такого отношения «А» и «не-А», — рождается на свет «утерянный» Марксом новый момент в исследуемом предмете.7 Диалектика отношения стоимости приобретает другие акценты. Потеряв свои политический и экономический пафосы, она актуализирует все свои собственные нюансы, обостряя их; вся целиком превращается в форму, в (почти) адекватную форму диалектики, как таковой.

Примечания

  1.  выражение одного критика.
  2.  см. 2 собр.соч., т.46 ч.I, с.81-226, ч.II с.460-493 - Рукописи; т.13 с.5-37 - Первый выпуск; т.23 с.43-178 - 2-ое немецкое издание Iт.; "Капитал" т.I изд. Полякова, 1872 г, с.1-110, Приложение к этому же тому ( т.49 ) - 1-ое немецкое издание Iт.
  3.  Красота текста самого по себе захватывает..., а критические замечания его автора современны и 1,5 столетия спустя, поскольку К.Марксовой глубины анализа природы стоимости никто не достиг.
  4.  Здесь и там получена форма простоты исследуемых отношений: тайна замкнутого круга неразрешимых требований безденежного товарообмена свелась к тайне формулы Т-Т, а вместо "хитросплетения гегелевской терминологии" и прочих "этакостей" получена формула капитала Д-Т-Д' ; но одновременно растворилась прелесть ощущения "живых" противоречивых ситуаций этих метаморфоз.
  5.  Хотя, конечно же, из противоречий всеобщей формы капитала. Но различия — очевидны.
  6.  А нам именно это противопоставление и важно. Т.к. "оно": удерживает внимание на этих тенденциях; выделяет, анализирует их, вскрывает причины тенденций и их противопоставления, пытается делать отсюда адекватные выводы.
  7.  И именно им, "поскольку" он неосознанно для себя уже "заметил" противоположность тенденций, см. об этом чуть выше и вспомни Аристотеля и только что приведенный его анализ своеобразных отношений вещей.


Костюченко C.В. О природе целого: Основания предельного формализма, или Карл Маркс, «Капитал» т. 1 — последний урок диалектики (часть1)// «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.10390, 05.05.2003

[Обсуждение на форуме «Наука»]

В начало документа

© Академия Тринитаризма
info@trinitas.ru