Институт Праславянской Цивилизации - Праславянская письменность
Чудинов В.А.
Руница и археология.
Непривычные начертания.
Ярлыки и забытые названия вещей (2/2)
Продолжение.
Предыдущая часть
Мое чтение надписи на формочке из Пскова
Еще одну надпись можно видеть на литейной формочке из Пскова71, где помещалась отливка створчатого браслета. Повернув изображение надписи зеркально и показав ее в крупном виде, я читаю: РУСЬ, ЖЕСЬТЬКИ, что означает РУСЬ, украшеньица. Слоговой знак ТЬ отсутствует, но вместо него поставлен апостроф.
Мое чтение надписи на перстне из полярных областей
На перстне XVI-XVII вв. из полярных областей России72 можно прочитать слово ЖЕСЬТЬ, то есть ЖЕСТЬ в разных вариантах. Смысл — ЮВЕЛИРНОЕ ИЗДЕЛИЕ, УКРАШЕНИЕ.
Вообще говоря, слово ЖЕСТЬ означает, согласно Максу Фасмеру, заимствованное из тюркских или монгольских языков слово со значением «медь» или «бронза»73. Видимо, позже оно получило значение МЕТАЛЛ ВООБЩЕ, а еще позже — МЕТАЛЛ С УКРАШЕНИЕМ, что мы и видим на рассмотренных примерах.
Солонка. Интересны надписи и на деревянных сосудиках. Так, в Польше, в Гданьске, был найден сосудик74; надпись на нем я читаю ЩЕПОТЬ. Это непонятно, ибо под щепотью обычно понимается небольшое количество сыпучего материала (соли, сахара), которое можно удержать тремя пальцами руки. Однако в данном случае, видимо, речь идет о названии самого сосуда, который я считаею солонкой. Неужели сосуд называется ЩЕПОТЬЮ? — Однако, аналогичную надпись я нахожу и на сосудике из Новгорода75, которую я читаю ЩЕПОТЬ ИВА(НА)76. В таком случае, сомнения должны отпасть: солонка, а также любой иной сосудик для сыпучих тел назывался прежде ЩЕПОТЬЮ. И это понятно: очевидно, сосудик изготавливался из ЩЕПЫ, которая отличалась гигроскопичностью, то есть повышенным поглощением влаги, чтобы содержимое не было влажным. Возможно, что и сосуд первоначально назывался *ЩЕПОТА, что потом перешло в ЩЕПОТЬ. А затем под ЩЕПОТЬЮ стали понимать сложенные вместе три пальца.
Мое чтение надписей на солонках
Так что хотя слово ЩЕПОТЬ и было известно раньше, но не в этом смысле, то есть не в смысле обозначения деревянной небольшой емкости для хранения сыпучих тел.
Сосуд со средней ширины горлом. Здесь речь пойдет о глиняной амфоре не вполне обычной формы. Как известно, в древности широко использовались узкогорлые крупные сосуды для хранения жидкостей — амфоры, а также много более широкогорлые ескости, в которых хранили зерно — пифосы. Существовали они и в средневековой Руси. При этом название «амфоры» в русской средневековой литературе отсутствует, возможно потому, что это слово начинается с буквы «а», которую русские в начале слова очень не любят. Поэтому меня заинтересовали древние крупные сосуды на Руси.
Прежде всего мне захотелось понять различие во внешнем виде между амфорой и пифосом. В качестве примера последнего я рассмотрел фотографию реконструированного сосуда ХI XIII в., найденного М.К. Каргером в Киеве77 с надписью, которую я прочитал ЗЕРЬНЪ СЬ ЛЕТА, то есть ЗЕРНА С ЛЕТА78.
Мое чтение надписи на пифосе
Как видим, наиболее широкая часть сосуда находится наверху, ручки по отношению к горлу малы и широко расставлены, а само горло широкое и очень низкое. В сосуде исследователь обнаружил остатки зерна. С другой стороны, существуют два вида амфор X-XIII века, показанные на рисунке справа от пифоса, которые различаются тем, что у той, что слева (классический греческий тип)79 ручки и горло высокие, а сосуд вытянут по вертикали, тогда как у самой правой80 ручки и горло среднего размера и расставлены на средней ширине. На этой амфоре помещен знак N, и археолог Л.А. Голубева приводит слова С.А. Высоцкого о том, что этот знак означал емкость в 50 л80. Откуда дакие данные взял сам С.А. Высоцкий, мне проследить не удалось. Но я особо обращаю внимание на то, что данный знак имеет совершенно иное значение, так что здесь мы сталкиваемся с фантазией эпиграфистов.
В амфорах первого типа с древних времен хранили вино. Так, на горлышке амфоры черняховского времени (I I I в. н.э.) из поселения Ломоватое81, я смог прочитать надпись красной краской (мысленно устранив подтеки) слоговыми знаками ВИНО ВЫЛЕЖА(ЛО), то есть ВИНО ВЫДЕРЖАННОЕ. Иными словами, в амфоре действительно хранилось вино, хотя названия сосуда из этой надписи определить нельзя. В более позднее время назначение сосуда осталось прежним, только надписи выполнялись кириллицей. Тут уже русское название амфоры определить можно, как это видно по реконструкции знаков киевского сосуда ХI века, гласящих (чтение Б.А. Рыбакова) БЛАГОДАТНЕША ПЛОНА КОРЧАГА СИЯ82, что, как я полагаю, означает ВИНА БЛАГОДАТНЕЙШЕГО ПОЛНА ЭТА КОРЧАГА (на мой взгляд, Б.А.Рыбаковым пропущено ключевое слово ВИНА, вместо которого он поместил неуместный в данном случае крест). Тем самым, данный вид амфор назывался КОРЧАГА.
Сосуды промежуточного типа между амфорами и пифосами, насколько мне удалось проследить, обычно содержали знак N, но не имели специального обозначения, тогда как АМФОРА по-русски называлась КОРЧАГА. Получается, что сосуд третьего вида вроде бы не имел никакого названия. Вот это я и решил понять, проследив знак N. Ведь он мог оказаться не только буквой латинского, греческого или кирилловского алфавита, но и знаком руницы со значением КА.
Амфоры и моя дешифровка надписи на одной из них
Подсказка пришла с неожиданной стороны. Сосуды с надписью N известны с античного времени; поздней античности на Руси соответствовала черняховская культура. Вот там не и попалось изображение не просто с буквой N, а с целым выражением NH83, которое можно прочитать как КАНЪ. Однако, рядом с NH изображена буква А, но в лежачем положении. Она означает, что читать надо не КАНЪ, а КАНА (на рисунке надпись изображена справа от сосуда позиции 1). Если бы надпись была греческой, то надобность в лежачем положении буквы А отпадала. Но вряд ли греки писали бы слово НЕА — оно по-гречески ничего не означает. Стало быть, это смешанная славянская надпись, где слоговые знаки начертаны вертикально, а буква — горизонтально, чтобы отличить стиль письма. Остроумно придумано!
Как обозначался данный вид сосуда, можно понять, прочитав надпись на обломках КАН более позднего времени, например, на черепке из киевского Подола 84 (на рисунке позиция 2). Я прочитал эту надпись вначале КАНЪ, но затем, приняв с благодарностью подсказку с сосуда из Тирии, прочитал КАНА. Это слово для русского уха не чуждо, ибо не только соответствует английскому слову САN в значении БИДОН, ЖБАН, немецкому слову КАNNЕ в значении КУВШИН, КРУЖКА, БИДОН, ФЛЯГА, но и слову КАНИСТРА, известному на Руси в наши дни. Тем самым, помимо корчаг и пифосов у русских имелись и КАНЫ.
Мое чтение надписей на канах
Однако, хотелось бы проверить правильность такой интерпретации и на других примерах. Так археологам встретилось два обломка амфор X-XII веков с очень похожими надписями, из Вышгорода, позиция 3 85, и из Киева, позиция 4 86, где, однако, был добавлен лишний знак, превративший слог НА в лигатуру. Я читаю лигатуру как НЕЛА, а все слово — как КАНЕЛА. Очевидно, от одного и того же латинского корня произошло название и КАНЫ, и маленькой КАНЫ – КАНЕЛЫ.
Мое чтение надписи на горле амфоры из-под Киева
На этом я закончил свою заметку о названиях сосуда с горлом средней величины, которую я опубликовалв сборнике ИППК МГУ87. Однако позже мне попались в руки новые примеры, которые я и хочу обсудить.
Прежде всего, представляет интерес обломок горла красноглиняной амфоры из-под Киева 88, на котором можно прочитать КОНИ. То ли речь идет о КАНИСТРЕ, что маловероятно, то ли слово КАНЫ начертано по ошибке через КО. Такого рода описки были часты при отсутствии орфографических правил, КО обозначало КА.
Далее, очень любопытен пример слова КАНЪ, начертанный на фрагменте амфоры из Саркела. История интерпретации этой надписи весьма любопытна. Нашел обломок амфоры М.И. Артамонов89, но Р.А. Симонов почему-то предположил, что на нем начертаны числа и тамгообразные знаки90. Далее процитируем А.А. Медынцеву: « В расшифровке Симонова числа на этом фрагменте идут сверху вниз в таком порядке: (РО) 170, (РКси) 160, (РМ) 140 и, вероятно, (РП) 180. Помимо букв — цифровых записей, на фрагменте сохранились и остатки слов; слева от колонки с цифрами: НИКИ (у Симонова ошибочно НИКО), справа, в самой верхней и нижней строках — тамгообразные знаки. Таким образом, налицо полное совпадение в системе записей с таманским кувшином, совпадают даже знаки по количественному обозначению. Не известно, что обозначают буквы НИКИ. Скорее всего, это сокращенная форма имени (Nikijoroz?). На одном из фрагментов амфоры из Тамани обнаружено такое же сокращение91. Знаки-тамги в правой колонке очень близки, верхний из них находит полные аналогии в знаке на фрагментах сосудов из Плиски»92, 93. — Как видим, чтение тут чисто кирилловское, что неудивительно, но ничего путного из него не получается.
Мое чтение «цифровой» надписи на кане
Я читаю не только надпись КАНЪ, но и слово КЪРОГОВА, (на это слово в смысле «круговая» я предлагал обратить внимание при чтении так называемой «печати Пирогова»); далее, принимаю буквы Р вдоль левой вертикальной линии за бордюр (а не за «тамги»), и по вертикали читаю слоговые знаки как ВЪ ЗЕМЛЕ. У меня получается фраза КАНЪ КЪРОГОВА ВЪ ЗЕМЪЛЕ, что означает СРЕДНЕГОРЛАЯ АМФОРА КРУГОВАЯ В ЗЕМЛЕ. Знаки правее и ниже прочитанных начертаны очень тускло и не вполне ясны. Что же касается предполагаемого «цифрогого» чтения фрагментов надписи, то его основания мне не понятны, неясен и цифровой замысел этого исследователя, хотя я понял весь ход вытекающих из него рассуждений Р.А. Симонова. Неясно мне и согласие А.А. Медынцевой с выводами Р.А. Симонова.
Еще один пример — надпись КЬНЕЛА на корчаге из Белгорода киевского94, где три отдельно стоящих знака, неглубоко начертанные другим инструментом, квалифицированы как скандинавские руны. Их прочитала скандинавистка Е.А. Мельникова, перевернув на 180°, как (но не обратив на это внимания), и добавив: « Все они могут быть идентифицированы как скандинавские младшие руны. Надпись выполнена небрежно: знаки различаются по высоте (средний значительно выше других) и наклону. Второй и третий знаки идентичны рунам i и R младшего рунического ряда... Графика же первого знака... допускае его различные интерпретации...; представляется наиболее вероятным отождествление знака со старшей руной g, хотя подавляющее большинство старших рун вышло из употребления значительно раньше...В этом случае надпись читается как giR и может быть интерпретирована как имя Girr... Другим возможным, хотя и менее вероятным вариантом прочтения первого знака является «а »... При интерпретации знака как «а» надпись читается как aiR. Слово сопоставимо с древне-исландским eyrir, «эйрир», весовая единица эпохи викингов, равная 27 г»95.
Мое чтение надписи на корчаге из Белгорода
Честно говоря, когда я это прочитал, у меня перехватило дух. Одно чтение давало 4 знака, другое 5, тогда как начертано было 3. Я уж не говорю, что значение «27 грамм» было настолько нелепо, что его даже не следовало упоминать; я поражаюсь вообще поискам «скандинавского следа» на киевской амфоре. А самое главное, а совершенно не вижу надписи на в таком, ни в перевернутом виде. То есть с начертанием первого знака (по Мельниковой — третьего) я согласен, но второй знак имеет помимо вертикальной линии еще и отросток вправо вверх (у Мельниковой он должен был получиться влево вниз), а его нет. Третий знак имеет вид L (по Мельниковой это должен быть V), а не Х, так что исходно анализировалось не то, что было начертано на амфоре. Поэтому полученный результат — это фантазия Елены Александровны. А ссылка на него — это некритичное отношение к нему ее коллеги Альбины Александровны Медынцевой, которая и попросила ее о таком чтении, будучи убежденной в том, что речь идет именно о скандинавской надписи.
На самом деле, эта надпись, как и все прочие на этой амфоре — русские, и начертано тут слово КЬНЕЛА, то есть КАНЕЛА — средних размеров амфора с горлом средней величины (правильнее было бы написать КАНЕЛА, но в предударном слоге КА и КЬ мало различимы). — Ясно, что такое чтение требовало знания руницы, которого у наших эпиграфистов пока нет, что и вынуждает их делать различные экзотические предположения (о скандинавском, болгарском и прочих «следах»).
Так что амфоры у русских назывались КОРЧАГИ, КАНЫ или КАНЕЛЫ. При этом для обозначения КАНЫ сначала писали NH, а затем уже оставили первый слог, N. Так что этот знак, как я показал, означает не ёмкость в 50 литров, а название КАНА86. Его я прежде не встречал ни в одном средневековом русском тексте и ни в одном словаре.
Костяной цилиндр. При раскопках Старой Рязани был найден костяной цилиндр с надписью, которую А.Л. Монгайт прочитал как «Н.И».96. На мой взгляд, однако, здесь начертано КАДИЛО, что вовсе не означает церковное кадило, а представляет собой озвонченное слово КАТИЛО, то есть, ТО,ЧТО КАТАЮТ, а попросту СКАЛКУ. Кстати, слово СКАЛКА возникло, видимо, как сокращение слова СКАТАЛКА, то есть то, что СКАТЫВАЮТ. Как видим, смысл двух слов, старого и нового, один и тот же.
Мое чтение надписи на цилиндре
Это озвонченное слово очень напоминает слово КРУДИЛО на бумеранге из Перника, имея с ним к тому же и сходное словообразование. Такие взаимные пересечения разных слов очень важны, они очерчивают словообразовательные тенденции прошлого, позволяя видеть определенную систему там, где на первый взгляд усматривается какое-то странное отклонение от действующей в наши дни и потому привычной традиции.
Мое чтение надписи на формочке из Серенска
Формочка для литья. На формочке ХI I X I I I вв. из Серенска имеется ясно видимая надпись, которую археолог обнаружила, но прочитать не смогла 97, я читаю: НЪ ЗАКАЗЪ ЛЕКА, то есть НА ЗАКАЗ ФОРМОЧКА. Тем самым ФОРМОЧКА, видимо, прежде называлась ЛЕКА. Раньше я полагал, что так называлась отливка98. Вполне понятно, что латинское слово ФОРМА вряд ли могло бытьвать в средневековой Руси. Что же касается слова ЛЕКА, то оно могло поначалу иметь форму ЛЕЙКА, что можно себе представить в еще более древнем виде как глагол в повелительном наклонении с побудительной частицей, ЛЕЙ КА!
Мое чтение надписи на формочке из Киева
Подтверждением такого нового понимания слова ЛЕКА как формочки, а не отливки, служит найденная в Киеве формочка99 с текстом ЖЕСЬТЬКЪВЫ ЛЕКИ МАКЪСИМОВЫ, то есть ФОРМОЧКИ ДЛЯ УКРАШЕНИЙ МАКСИМОВЫ. В этом тексте отливки уже названы как ЖЕСЬТЬКИ, так что речь должна идти о формочках. Кстати, эта надпись является не только подтверждением чтения слова ЛЕКИ, но и подтверждением чтекния слова ЖЕСТЬКИ. Кроме того, на ней имеется и кирилловская часть с именем владельца, мастера Максима.
Мое чтение надписи на формочке из Пскова
Окончательно подтверждает правильность чтения слова ЛЕКА надпись на формочке из Пскова100. На ней я читаю: ЛЕЙ ВЪ ЛЕКУ, то есть ЛЕЙ В ФОРМОЧКУ. На первый взгляд такое предложение непонятно, ибо лить можно только в формочку, а не мимо нее. Однако вариантов литья могло быть несколько, например, можно было лить поверх формы, чтобы металл растекался небольшой лужицей — в таком случае не требовалась бы крышка литейной формы. Так что надпись ЛЕЙ В ЛЕКУ означала, что крышка существует и вливать металл следует в отверстие формы. Кроме того, отверстий могло быть два, одно для металла, другое для выходящего воздуха, и для достижения некоторых специальных целей можно было рекомендовать подмастерью лить не только В ЛЕКУ, но и в противолежащее отверстие. Так что данная надпись — вовсе не излишество.
Мое чтение надписи на толкушке
Толкушки. На толкушке XII-XIII вв. из Переяславля Рязанского нанесена лигатура 101, которую я читаю ТОЛЪКАЛО, то есть ТОЛКАЛО. Таким образом, толкушка там называлась ТОЛКАЛО102. А на толкушке-мутовке из Рюрикова городища под Новгородом103 (отмечается, что мутовки, еловые палки, широко использовались в домашнем хозяйстве для вымешивания теста, смешивания жидкостей, мытья крупы и т.д.) начертана лигатура, и, если я ее верно читаю, из нее можно образовать то же слово ТОЛЪКЪЛО, то есть ТОЛКАЛО. Правда, в таком начертании кроется иное ударение: на корень.
Таковы 19 новых для наших дней, но древних слов, существовавших в средние века в русской речи и речи других славян. Они не только удовлетворяют наш познавательный интерес, но и помогают правильно понимать читаемые в данной книге средневековые надписи. Однако не меньший интерес, как я полагаю, имеют и надписи-этикетки со знакомыми словами.
Некоторые виды оружия. На русском оружии из кости есть надписи, представляющие интерес: на стреле из Новгорода104, и на острие стрелы (предположительно) из Гнездилова под Суздалем105. На стреле ХI I в. из Новгорода я читаею СЬТЬРЕЛА, т.е. СТРЕЛА; на наконечнике Х в. из Гнездилова читаю ПИКА106. Первое чтение не вызывает сомнения потому, что прочитанное название совпадает с археологической атрибуцией. Но во втором случае В.А. Лакшин предположил, что речь идет также о наконечнике стрелы. Никакие мои попытки прочитать данный текст как-то иначе, чем ПИКА, к успеху не привели. Поэтому я вынужден констатировать, что археолог в данном случае ошибся. И хотя нового слова я не прочитал, для себя я понял, что костяные вставки могли быть в средние века не только на стрелах, но и на пиках. А это уже — некоторое расширение познания. Так что руница сослужила службу и в этом случае.
Мое чтение надписей на костяных наконечниках
Кстати — тип наконечника, как следует из рисунка, разный для стрел и пик. А именно: наконечник стрелы, видимо, имеет дырку внутри для того, чтобы туда вставить круглое древко стрелы меньшего диаметра. Напротив, наконечник пики имеет плоскую грань, по размеру меньше древка пики. И это вполне объяснимо: у стрелы диаметр древка очень небольшой, и при вколачивании в него плоской лопаточки он мог бы расщепиться. Напротив, для пики такой способ крепления вполне подходит. Так что наши предки конструировали свое оружие вполне разумно.
В данном случае вполне достаточно единичного упоминания слов СТРЕЛА и ПИКА, поскольку они существуют в современном русском языке и, следовательно, дополнительного доказательства их существования не требуется.
Осколок форточки. Предположить существование слоговых надписей на стекле было не трудно, но такие мысли как-то в голову не приходили, ибо стекло вовсе не является писчим материалом. Береста, дерево, кость – это увязывается с нашим представлением об архаической письменности. Но стекло!... Каково же было мое удивление, когда в статье С.А. Высоцкого я прочитал следующее: «Наши попытки отождествить открытые на стекле Софийского собора знаки с буквами какого-нибудь алфавита успехов не имели. Трудность подобных сравнений находится в том, что мы точно не знаем, где у знаков верх, а где низ, и обстоятельства находки стекла также» (перевод с украинского мой)107. Так что, оказывается, неясно, где тут верх, а где низ, хотя на рисунке текст развернут совершенно верно. — Небольшое лукавство археолога вполне понятно, ибо допустить существование «загадочных» знаков на стекле Софийского собора Киева (киевский Софийский собор — это же здание № 1 Киевской Руси!) он не мог, а как их прочитать — не знал. Вот и поместил данное изображение в ежегоднике «Киевская старина», малотиражном специальном журнале, который мне удалось достать только в библиотеке Института археологии РАН. Ну, а если бы ему удалось прочитать эту краткую надпись, то она наверняка бы вылилась в целую статью, достойную занять видное место либо в «Советской археологии», либо в «Известиях АН СССР», не меньше! И он был бы прав!
Мое чтение надписи на осколке из Киева
При взгляде на текст мне ясно: он написан слоговыми славянскими знаками, причем очень понятно (с почти неслитной единственной лигатурой) и красиво. Здесь я привожу его дешифровку: СЬТЕКЛО, то есть СТЕКЛО108. Кстати сказать, верх и низ данной надписи определяются однозначно и без труда; на самом деле Высоцкого смутил непривычный вид знаков и нечитаемость надписи (если допустить, что она буквенная, то она состоит из одних согласных). Так что на осколке стекла начертано СТЕКЛО. — Зачем? Полагаю, что окна могли закрывать в то время бычьим пузырем, слюдой, горным хрусталем, которые по ряду параметров от обычного стекла отличимы, так что для этих целей подпись не нужна. Но вот ХРУСТАЛЬ выглядит в точности как стекло, и наверняка дорогие окна отделывали именно им. Вот тут строителям очень важно понять, с чем они имеют дело, со стеклом или с хрусталем. Надпись для этой цели очень важна.
Ключ. Слоговую надпись можно усмотреть на орнаменте рукоятки железного ключа Х века из Гдовского района Псковской области109. Внизу точками нанесен орнамент, который я принимаю за смешанную рунично-кирилловскую надпись и читаю КЪЛЮЧ Б, то есть КЛЮЧ Б.
Собственно говоря, надпись КЛЮЧ я читал и ранее110, но буква Б как-то не вписывалась в чтение. Все дело в том, что прежде я обращал внимание на сам процесс чтения, но не на связь надписи с назначением вещи. Писать на ключе КЛЮЧ хотя и не бессмысленно, но излишне. Совсем другое дело, если к одному замку есть два ключа, КЛЮЧ А и КЛЮЧ Б. Скажем, КЛЮЧ А находится у хозяина помещения, а КЛЮЧ Б у его ближайших членов семьи. Тогда во избежание путаницы есть смысл подписать каждый ключ, и в случае потери знать точно, какой из них потерян, что позволит выявить виновника. — Второй ключ IX-X вв. был найден в Белоруссии111, и его надпись может быть прочитана как ЗАМЕНЕ, что означает ЗАМЕНЫ, или, говоря современным языком, ДУБЛИКАТЫ. Ситуация та же, что и с КЛЮЧОМ Б.
Мое чтение надписи на ключе
Берестяной поплавок. Берестяной поплавок X-XIII вв. крупных размеров найден в Новгороде; на нем начертана надпись112. Правда, существование надписи археологи как-то не афишируют. Надпись я читаю ДИСЬКЪ, то есть ДИСК. Прежде я читал слово ДОСЬКЪ, то есть ДОСКА, и это вполне понятно, поскольку прочитать совокупность разомкнутых линий довольно сложно.
Мое чтение надписи на поплавке из Новгорода
Иными словами, поплавков разного вида и размера было много, и они скручивались для поддержания снасти, тогда как этот был оставлен в виде диска, что и начертал его хозяин. То есть, это название обеспечивало сохранение поплавка в плоском виде. Интересно, что данное заимствованное слово знали рыбаки из Новгорода в средние века. Что же касается обычной практики скручивания, то она показана на рисунке113.
Обычная форма использования поплавков
Я педполагал, что данная надпись является настолько редкой, что она мне больше не встретится. Каково же было мое удивление, когда я обнаружил изображение еще одного такого же поплавка, но теперь уже деревянного. Этот диск с острова Шпицберген, где в XVII веке жили русские рыболовы-полярники, был просто прорисован на рисунке предметов быта и атрибутирован как часть туеса114. Я не разделяю этой атрибуции и показываю крышку туеса от рисунка диска справа.
Мое чтение надписи на деревянном поплавке со Шпицбергена
На рисунке видно, что крышка туеса меньше диска, а соединяющие ее скобы проходят в отверстия, расположенные значительно ближе к центру крышки, чем на диске. Следовательно, атрибуция произведена неверно. Но более всего впечатляет надпись. Вообще говоря, она совсем не выглядит надписью, и если бы несколько лет назад я не прочитал бы текст на берестяном поплавке из Новгорода, я не обратил бы внимания и на это деревянное изделие. Текст здесь вдвое длиннее, чем на поплавке из Новгорода и гласит: ДИСЬКИ НЕВОДА, то есть ДИСКИ НЕВОДА. Таким образом, теперь отпадают всякие сомнения в назначении диска. А отверстия в нем, видимо, предназначались для пропуска через них веревки.
Кухонная доска. В окрестностях Пскова была найдена деревянная кухонная доска доска с надписями115. Я читаю их ДЬСЬКЪ, что означает ДОСКА. В отличие от предыдущей надписи, здесь один и тот же второй слоговой знак может быть прочитан как СИ, что дает более мягкое звучание, чем при обозначении знаком СЕ. Надпись в форме ДЬСИКА возможна лишь при ударении на корень, ДО-СE К-А, который к тому же произносится не вполне отчетливо. Приставка ДО произносится тоже мягко, как ДЬ.
Мое чтение надписи на доске из Пскова
Еще одна доска XVI-XVII вв. была найдена в Мангазее — городе полярных моряков116. Правда, надпись здесь весьма сложная, допускающая массу различных прочтений, поэтому вариантов дешифровки тут может быть несколько. Наиболее приемлемым на сегодня мне кажется таким: ЛОТОКЪ ДЬЛЯ РЪЗЪДЕЛА МОРЪСЬКИХ ЗЬВЕРЕЙ. РАЗЪДЕЛА ДОСЬКА БОТИКА. Это означает: ЛОТОК ДЛЯ РАЗДЕЛА МОРСКИХ ЖИВОТНЫХ. РАЗДЕЛЬНАЯ ДОСКА БОТИКА. — Ботик — это корабль небольших размеров.
Рис. 74
Мое чтение надписи на разделочной доске моряков из Мангазеи
Прежде я читал ЛОТОКЪ ДЬЛЯ ВЫМЪВЕ И РАЗЪРУБА РЫБЪ ЛИ, УХИ117, то есть ЛОТОК ДЛЯ ВЫМЫВА И РАЗРУБА РЫБ, а нижнюю часть — как ИЛИ УХИ. Но уху нельзя вымыть или разрубить, да и слово ВЫМЫВА очень сомнительно, поэтому чтение было плохим, хотя общий смысл отличался от предыдущего не слишком сильно.
Костяной цилиндр. Найден в Ижеславле и относится к XII-XIII вв118. Я читаю надпись КАСУШЬКА, что означает КОСУШКА, КОСАЯ САЖЕНЬ. Следовательно, перед нами фрагмент единицы длины. Обращаю внимание на использование слогового знака КА вместо положенного КО — о такого рода заменах уже было сказано выше. Произносилось же, видимо, все-таки КОСУШКА.
Рис. 75
Мое чтение надписи на мерном цилиндре из Ижеславля
Костяная рукоятка. В Белоозере, в слое XIII века найдена костяная рукоятка119, на которой я читаю ЛОВЪКА КОСА, что означает УДОБНАЯ КОСА. Хозяин решил выделить удобную в обращении косу среди всех прочих, сделав эту надпись. Мы бы сейчас сказали КОСА, КОТОРОЙ УДОБНО РАБОТАТЬ, но наши предки выражались лаконичнее.
Рис. 76
Мое чтение надписи на костяной рукоятке
Роговая скребница. В Толстовском районе Калужской области, в деревне Свинухино при раскопке городища, в слое XI-XII вв. был обнаружен фрагмент изделия из рога лося с дырочками120. Надпись читается однозначно: МОЗОЛИ, что я понимаю ее не как название изделия, а как его назначение — соскребать после бани мозоли с ног. Иными словами, перед нами костяная скребница средневековой Руси. В наши дни для этой цели используют кусочки пемзы, пористого вулканического камня, у которого дырочек с твердыми краями значительно больше, чем на рукотворной скребнице. Интересно отметить, что на рассматриваемой роговой скребнице были сделаны отверстия для пальцев, чтобы ее было удобно держать в руке.
Мое чтение надписи на изделии из рога
Ложка из коры. В одной из статей я проанализировал польские средневековые надписи на изделиях из коры. Археологами Польши в городке Островок в Ополе был найден ряд изделий Х-ХI I I вв. из коры (видимо, сосновой)121. На изделии мы видим лигатуру, которую я читаю как ЛОЖЬКА, то есть ЛОЖКА122. До этого я никогда не видел ложек из коры и не подозревал, что такие когда-либо существовали. А тем более с надписью «ЛОЖКА».
Мое чтение надписи на ложке из г. Ополе-островок
Такого рода надписи, видимо, встречаются редко. Каково же было мое удивление, когда я встретил описание футляра для ложки, обнаруженного в слоях XIII-XIV вв. в Новгороде, где исследователи так и написали, «футляр для ложки»123. На футляр нанесен орнамент, который я и читаю: ЛОЖЬКИ, то есть ЛОЖКИ. Я никогда бы не подумал, что ложки в средние века представляли собой такую ценность, что для них требовался футляр. Возможно, это была металлическая посуда, ложки из золота или серебра. Но в любом случае данная надпись-орнамент представляет интерес.
Мое чтение надписи на кожаном футляре из Новгорода
Общий итог. Этими одиннадцатью примерами в дополнение к уже рассмотренным надписи-этикетки отнюдь не исчерпываются; многие из них нам не раз еще встретятся в дальнейшем рассмотрении. А в данном разделе я просто хотел показать, что такой тип надписей в средневековой Руси существовал достаточно широко, и что он очень полезен, поскольку не только позволяет выявить уже ушедшие из нашего обихода слова, но и проверить правильность чтения отдельных знаков руницы по совпадению названия с общим назначением предмета. Правда, степень распространенности этих слов была разной: вероятно, слова КАДИЛО вместо СКАЛКА и ТОЛКАЛО вместо ТОЛКУШКА использовались лишь в Рязани и тем самым были диалектными; слово КРУДИЛО могло быть только болгарским, тогда как слово ЖЕСТЬ являлось общеславянским. Для определения ареала существования данных слов требуются дополнительные исследования. Но сейчас важно другое — руница дает новый метод исследования, позволяющий читать то, что прежде «не читалось», и воскрешать то, что, как казалось, давно забыто.
Есть и другой смысл в приведенных примерах: они позволяют понимать дальнейшие чтения. Скажем, если речь идет о надписях на браслетах, а там встречаются слова ЖЕСТЬ и РУЧИЦЕ, то теперь становится понятным, что первое слово означает УКРАШЕНИЕ, а второе — БРАСЛЕТ. Таким образом, я продемонстрировал небольшой «словарь новых слов» для современного читателя, но слов вполне старых для людей средневековья. Кроме того, я не особенно удивлюсь, если какие-то из них окажутся помещенными либо в современных трудах по исторической лексикографии, либо в словарях более раннего времени. Хочу еще раз повторить, что назначение данного раздела — не полномасштабное исследование устаревших или исчезнувших русских слов, а лишь демонстрация методов их выявления. А то, что в конце концов получился весьма полезный и применимый к дальнейшему исследованию результат — это приятный сюрприз.
Разумеется, то, что приведено в данном разделе, отнюдь не исчерпывает ни тех новых для нас, но древних слов, которые я исследую в данной книге, ни тем более привычных для нас бытовых слов, употребляемых в средневековых текстах. Со многими из них мы еще встретимся в дальнейших разделах. Пока же я хотел высветить в первую очередь элемент новизны, приятной неожиданности от вычитывания в руничных текстах слов, понятных по значению, но неожиданных по своей форме. Поэтому я отобрал весьма небольшое их число, стараясь прежде всего акцентировать прагматическую сторону использования руницы. Но при соответствующем продолжении это направление исследования может обогатить нас не десятками, но сотнями такого типа слов.
Вышедшие из употребления слова можно разделить на два типа: на те, которые были потом заменены на иностранные, и на вытесненные другими отечественными. К первому типу я отнес бы слова РУЧИЦЕ, ВЖАТЕЦ, ВЫЖАТЕЦ, ЖМЕЛО, ВОПИЛО, КРУДИЛО, ВИСЕЖЬ, РЕЧЬ, РУНА, ЛЕКА, КАМОРА, ЗАМЕНЫ вместо слов БРАСЛЕТ, ПЛОМБА, ПИНЦЕТ, ПАССАТИЖИ, БУМЕРАНГ, КИСТЕНЬ, СТИЛЬ, БУКВА, ФОРМОЧКА, КАМЕРА, ДУБЛИКАТЫ. Ко второму относятся слова СВЕТИЛО, ЖАЛЕВО, БЕЧАТА, НЕСЕЖЬ, КАТАБА, ЗАНОЗА, ЖЕСТКА, ЩЕПОТЬ, КАНА, КАНЕЛА, КАДИЛО, ТОЛКАЛО вместо слов ПОДСВЕЧНИК, ПРОКОЛКА, ПЕЧАТЬ, КРУГЛАЯ ПЕЧАТЬ, КНИГА, ЯЗЫЧОК, УКРАШЕНИЕ, СОЛОНКА, КОРЧАГА, СКАЛКА, ТОЛКУШКА. Из них слова КАТАБА, КАНА и КАНЕЛА являются заимствованиями, тогда как остальные являются чисто славянскими словами. Знакомство с этими двумя пластавми слов помогает глубже понять особенности славянского словообразования и языковые предпочтения наших предков, где, например, весьма велик процент слов среднего рода: СВЕТИЛО, ЖАЛЕВО, ЖМЕЛО, ВОПИЛО, КРУДИЛО, КАДИЛО, ТОЛКАЛО, РУЧИЦЕ. Чуть больше слов женского рода: РЕЧЬ, РУНА, ЛЕКА, КАМОРА, БЕЧАТА, КАТАБА, ЗАНОЗА, ЖЕСТКА, ЩЕПОТЬ, КАНА, КАНЕЛА, ЗАМЕНА. И совсем мало слов мужского рода: ВЖАТЕЦ, ВЫЖАТЕЦ, ВИСЕЖЬ, НЕСЕЖЬ, КЛЮЧ.
Имеют значение и слова, чей смысл до сего дня не изменился. И если такие слова как ПИКА, СТРЕЛА, ДОСКА, ЛОТОК, РАЗРУБ, КОСУШКА, КОСА, ЛОЖЬКА вполне возможны в речи обычного человека даже с невысоким социальным статусом, то слова СТЕКЛО или ДИСК предполагают знакомство потребителей со стеклянными изделиями и с диском как формой поплавков. Для сегодняшнего русского эти простые бытовые слова весьма приподнимают образ горожанина Руси средних веков, который до сих пор под влиянием научной и популярной литературы был достаточно низок. Таким образом, вхождение в лексический пласт средневекового русича обогащает прежде всего наше представление о культуре Средневековья.
Прочитанные в данном разделе надписи, передающие названия предметов, начертаны на самих предметах, образуя единый словесно-вещевой комплекс, где имя слито с археологическим памятником. Это придает коротким текстам особую достоверность. Здесь невозможно сказать ни то, что прочитаны случайные царапины или чистые узоры, не имеющие никакого звучания, ни то, что перед нами процарапаны знаки собственности, не имеющие фонетического чтения, ни то, что памятник начертан германскими или тюркскими рунами. Названия предметов соответствуют назначению самих предметов, даже если данное слово не дожило до наших дней, и это — лучший критерий правильности чтения. Иными словами, это — еще один повод не давать скучного для читателя анализа петелек и мачт прочитанных знаков, чем обычно доказывают правильность своего чтения эпиграфисты при чтении кирилловских текстов. С другой стороны, «впечатанность» слова во внешний облик предмета несет «аромат эпохи», показывает слитность вещи и ее названия, нерасторжимую для средневекового сознания. Эта особенность средневековой русской культуры представляет интерес теперь уже не только для филолога, но и для культуролога.
Несмотря на неверные с нашей точки зрения написания ряда названий, например, КАСУШКА вместо КОСУШКА, КРУДИЛО и КАДИЛО вместо КРУТИЛО и КАТИЛО, ВЖАТЕТС и ВЫЖАТЕТС вместо ВЖАТЕЦ и ВЫЖАТЕЦ, что скорее всего объяснялось терпимостью, «демократичностью» кирилловской орфографии переходного периода (от руницы к кириллице), поражает распространение грамотности как среди ремесленников, так и среди обычных людей. Ведь эти надписи наносились специально либо для себя, либо для потребителей. А то, что с нашей точки зрения является орфографическими ошибками, именно ошибками вовсе и не являлось, поскольку орфографических норм тогда не существовало, и записи НЕСЕЖЬ, НЕСИЖЬ, НОСЕЖЬ и НОСИЖЬ считались равноценными. Но для исторической диалектологии такие начертания — находки, ибо они позволяют понять, как реально произносились отдельные русские слова много веков назад.
Эти находки были невозможны, пока эпиграфисты читали лишь буквы кириллицы, полностью игнорируя любые другие знаки, которые они, несомненно, видели (они же не слепые, и к тому же их глаз много натренированнее глаза археолога). Видели, но не хотели, не смели, не имели права не только читать эти знаки (чего они и не смогли бы сделать, не зная их значения), но даже обратить внимание на само их существование.
Поэтому даже такое краткое рассмотрение некоторых надписей не обошлось без конфликта с устоявшимися точками зрения, согласно которым на одних сосудах якобы производятся арифметические подсчеты, хотя надпись руницей гласит о том, что перед нами круговая кана, закопанная в землю, а на других — типа массивной и тяжелой канелы из Белгорода Киевского — якобы начертано древнеисландское выражение «27 грамм». Таким образом, новый подход в виде чтения знаков славянской слоговой письменности помог отбросить неудачные научные предположения. Столкнулись мы и с тем, что исходно анализировалось не то, что было начертано на амфоре. Та что полученный эпиграфистом результат — это фантазия Елены Александровны Мельниковой. А ссылка на него — это некритичное отношение к нему ее коллеги Альбины Александровны Медынцевой, которая и попросила ее о таком чтении, будучи убежденной в том, что речь идет именно о скандинавской надписи. Так что «большая наука эпиграфика» в данном конкретном случае пострадала именно от фантазий ее верных адептов.
Кроме того, стало ясно, что время от времени даже крупные эпиграфисты, к которым, несомненно, принадлежит С.А. Высоцкий, сталкиваются с чисто руничными текстами, понимают, что перед ними текст, однако их «попытки отождествить открытые на стекле Софийского собора знаки с буквами какого-нибудь алфавита успехов не имели». Это — доказательство самобытности руницы, сделанное самим эпиграфистом-славистом! Какие же еще нужны доказательства бытования руницы на Руси? В Киеве, стольном граде Киевской Руси, в святая святых — Софийском соборе, на стекле, отлитом, по всей видимости киевскими мастерами, лучший эпиграфист Украины в ХХ веке признается, что существует надпись, знаки которой не совпадают ни с одним алфавитом мира! Но ведь они же начертаны? Стало быть — это знаки самих киевлян! И только упорное нежелание признать у славян существование третьего типа письма наряду с кириллицей и глаголицей заставило этого прекрасного специалиста покраснеть и пробормотать сквозь зубы, будто он, человек, прочитавший к тому времени не одну сотню надписей, не в силах определить, где на осколке стекла верх, где низ. Да ведь это курам на смех! Прекрасно видя хотя бы первый знак С, С.А. Высоцкий развернул все изображение совершенно верно, отлично понимая, где верх, где низ. Но ведь надо же было сказать читателям что-то вразумительное, и посему великолепно прорисованные знаки, кстати говоря, имеющие вполне совпадающее начертание с греческими сигмой, каппой и лямбдой и латинской буквой t, были объявлены нечитаемыми в силу, так сказать, особой оригинильности. Конечно, мы не дети, и вполне понимаем, что С.А. Высоцкий прекрасно понял, где верх, где низ, понял, что и по-гречески, и по-латыни надпись читается как СТКЛ, но вот что делать дальше, было неясно. Так же, как и М.К. Каргер в 1949 году, С.А. Высоцкий в 1972 году мог поступить двояко. Либо, поддавшись соблазну, прочитать текст СТКЛ как СТЕКЛО, и тем самым объявить вовсеуслышание о существовании неизвестной ранее славянской письменности, либо напечатать какую-то околесицу в ежегоднике «Киевская старина», как правило, не доходящем до Москвы. Он предпочел эту «минуту позора» великолепной возможэности стать первооткрывателем. Почему? Да все по одной-единственной причине:постулировать новую славянскую письменность — смерти подобно! Ни один коллега этого не ему простит. Произойдет то, что случилось с болгарским академиком Иваном Гошевым, постулировавшим существование «протоглаголического» письма, якобы обнаруженного на развалинах Круглой церкви в Преславе. А.А. Медынцева, осмотрев надписи, заявила: « Развитие негреческих «протоглаголических» букв путем их упрощения под влиянием кириллицы в буквы, известные нам по кирилловскому письму, представленные на таблицах Ивана Гошева, хотя и выглядят убедительно, не более, как очередное теоретическое предположение, не подкрепленное никакими фактическими материалами. Напротив, пересмотр эпиграфического материала из Круглой церкви ясно показывает бездоказательность гипотезы Ивана Гошева, казалось бы такой обеспеченной новыми и неопровержимыми данными, точно локализованными и датированными» 124. Захотел бы С.А. Высоцкий, что бы та же А.А. Медынцева, глядя на 4 знака на осколке стекла из Софии Киевской, сказала бы: «Чтение С.А. Высоцким неясной надписи как СТЕКЛО выглядит не более, как очередное теоретическое предположение, не подкрепленное никакими фактическими материалами». Поставит ли данный уважаемый исследователь на карту свою репутацию специалиста ради одной-единственной надписи с соблазнительно легким чтением и само собой понятным значением? Нет, конечно! Чтобы отважиться на отстаивание «гипотезы» (она уже давно не гипотеза, а вполне доказанный факт) существования руницы, Высоцкому следовало бы, отложив все дела, заниматься лет 10 исключительно чтением соответствующих надписей — возможно тогда он смог бы как-то убедить коллег. Но такой роскоши, как переход на чтение руничных текстов, оставив все другие занятия, ему, разумеется, никто бы не позволил.
На этом фоне его предположение о том, что знак N, начертанный на амфоре, означает 50 литров (ничем не обоснованное предположение), кажется просто наивной мелочью, на которую не стоит обращать внимания, хотя это опять-таки чистая фантазия эпиграфиста. А слово КАНЪ или КАНА, которыми буквально пестрят среднегорлые амфоры, ни один из эпиграфистов до сих пор не знает. И никаких предположений насчет знаков NН никто из них не делает.
Как видим, хотя я и не ставил цели непременно покритиковать своих коллег по эпиграфическому цеху, это поневоле пришлось сделать, поскольку их боязнь постулировать новую письменность, с проявлениями которой они сталкивались многократно (и задолго до того, как я приступил к своим исследованиям), привела их к ряду просчетов. И хотя пока мы столкнулись с небольшим числом подобных недоразумений, мы все же можем с сожалением отметить: даже самые опытные эпиграфисты иногда фантазирууют (да еще как!).
(Продолжение следует)
Литература
- Чудинов В.А. Славянская письменность древнейшая в мире ? // Эль Кодс. Святой город. Русско-палестинский голос. М., 1994, июнь, № 18 (39), с. 6
- Колчин Б.А., Рыбина Е.А. Раскоп на улице Кирова // Новгородский сборник. 50 лет раскопок Новгорода. М., 1982, с. 215, рис. 28-2
- Чудинов В.А. Возрождение интереса к первоначальной славянской письменности // Труды Государственной академии славянской культуры. Вып. 1. Россия и славянство. М., 1998, с. 109, рис. 5
- Дубов И.В. Виноградова М.Г., Седых В.Н. Ярославская экспедиция // Археологические открытия 1977 г. М., 1978, с. 59
- Чудинов В.А. О русском названии проколки // Экономика, политика, культура. Сб. научных докладов. Научные доклады Московского общественного научного фонда, вып. 58. М., 1998, с. 124
- Cehak-Holubowiczowa Helena. Odkrycia zwiazane z kultem poganskim na Slasku we wczesnym srednowieczu // Miedzynarodowy kongres Archeologii slowianskiej. Warszawa, 14-18. IX. 1965. T.I. Wroclaw-Warszawa-Krakow, 1970, s. 395, рис. 3
- Монгайт А.Л. Салтыковский курган // МИА № 7. Материалы по археологии Москвы. Т. 1. М., 1947, с. 85, рис. 2-1
- Чудинов В.А. О славянском названии браслета // Экономика, политика, культура. Сб. научных докладов. Научные доклады Московского общественного научного фонда, вып. 58. М., 1998, с. 129
- Гуревич Ф.Д. Древности белорусского Понеманья. М. -Л., 1962, с. 111, рис. 11
- Носов Е.Н. Новгородское (Рюриково) городище. Л., 1990, с. 57-58, рис. 1 и 2
- Чудинов В.А. О славянском названии браслета..., с. 130
- Гуревич Ф.Д. Древний Новогрудок. Л., 1981, с. 99, рис. 77-12
- Станкевич Я.В. К вопросу об этническом составе населения Поволжья в IХ-Х столетиях // Этногенез восточных славян. Т. 1, МИА № 6. М..-Л., 1941, с. 78, табл. V
- Чудинов В.А. О средневековом русском названии пряжки пояса // Третьи культурологические чтения. Сборник кафедры культурологии ИППК МГУ серии «Науки о культуре и человеке». М., 1998, с. 130, рис. 1
- Кильдюшевский В.И. Средневековые печати и торговые пломбы из раскопок крепости Орешек // Краткие сообщения Института археологии, вып. 183. М., 1986, с. 111, рис. 1
- Даркевич В.П., Борисевич Г.В. Древняя стллица Рязанской земли. М., 1995, с. 299, табл. 71-9
- Чудинов В.А. Русские пломбы // Третьи культурологические чтения. Сборник кафедры культурологии ИППК МГУ серии «Науки о культуре и человеке». М., 1998, с. 131, рис. 1-2
- Волчкова О.К. Охранный раскоп у церкви Нерукотворного образа на Зпсковье // Археологическое изучение Пскова. М., 1983, с. 161, рис. 3
- Рыбаков Б.А. Знаки собственности в княжеском хозяйстве Киевской Руси Х-ХII веков // Советская археология, VI, 1940, с. 244, рис. 46 и 47
- Чудинов В.А. Русские пломбы..., с. 132, рис 3-4
- Седова М.В. Ювелирные изделия древнего Новгорода // Материалы и исследования по археологии, № 32. Труды новгородской археологической экспедиции, т. 2. М., 1959, с. 257
- Седова М.В. Ювелирные изделя древнего Новгорода (Х-ХV вв). М., 1981
- Чудинов В.А. Русские пломбы..., с. 132, рис. 5
- ОвсянниковО.В., Царькова Л.А. Охранные работы на территории Застенья и окольного города в 1973 и 1974 гг. // Археологическое изучение Пскова. М., 1983, с. 131
- Чудинов В.А. Русские пломбы..., с. 132, рис. 6
- Коваленко В.П., Молчанов А.А. Древнерусские сфрагистические памятники домонгольского времени из Чернигова // Российская археология, 1993, № 4, с. 211, рис. 2-3
- Чудинов В.А. Русские пломбы..., с. 132, рис. 7
- Загорульский Э.М. Возникновение Минска. Минск, 1982, с. 286, рис. 188
- Чудинов В.А. Русские пломбы..., с. 132, рис. 8
- Седова М. В. Торговые связи Ярополча Залесского // Краткие сообщения Института археологии, вып.135. М., 1973с. 43, рис. 10-7, 8
- Алексеев Л.В. Древний Мстиславль (райцентр Могилевской области) // Краткие сообщения Института археологии, вып.146. М., 1976с. 46, рис. 2
- Чудинов В.А. Русские пломбы..., с. 133, рис. 9 и 10
- Рабинович М.Г. Культурный слой центральных районов Москвы // Древности Кремля. М., 1971, с. 66, рис. 13
- Чудинов В.А. Русские пломбы..., с. 133, рис. 11 и 12
- Плетнева С.А. На славяно-хазарском пограничье. Дмитриевский археологический комплекс. М., 1989с. 105, рис. 8
- Башмурина Н.И. Описание таблиц // Исторический памятник русского арктического мореплавания ХVII в. Археологические находки на о. Фаддея и на берегу залива Симса. М.-Л., 1951, с. 239, табл IX-3
- Раппопорт П.А. Трубчевск // Советская археология, 1973, № 4, с. 207, рис. 2-1
- Чудинов В.А. О средневековом русском названии пинцета // Третьи культурологические чтения. Сборник кафедры культурологии ИППК МГУ серии «Науки о культуре и человеке». М., 1998, с. 128, рис. 1
- Гуревич Ф.Д. Древний Новогрудок. Л., 1981, с. 99, рис. 77-6
- Чудинов В.А. О русском названии пассатижей // Третьи культурологические чтения. Сборник кафедры культурологии ИППК МГУ серии «Науки о культуре и человеке». М., 1998, с. 130, рис. 1
- Крепостта Перник, VIII-XIV вв. София, 1992, с. 45, рис. 32
- Чудинов В.А. О славянском названии бумеранга (?) // Экономика, политика, культура. Сб. научных докладов. Научные доклады Московского общественного научного фонда, вып. 58. М., 1998, с. 125
- Алексеев Л.В., Сергеева З.М. Раскопки древнего Ростиславля и разведки в Смоленской земле // Археологические открытия 1970 года. М., 1971, с. 79
- Гриневич Г.С. Сколько тысячелетий славянской письменности (о результатах дешифровки праславянских рун) // Русская мысль, Реутов, 1991, с. 11 рис. 4-4
- Алексеев Л.В., Сергеева З.М. Раскопки древнего Ростиславля и разведки в Смоленской земле..., с. 87
- Бубенько Т.С. Исследования в Витебске // Археологические открытия 1983 г. М., 1985, с. 382
- Чудинов В.А. О русском названии предметов, носимых в руках // Экономика, политика, культура. Сб. научных докладов. Научные доклады Московского общественного научного фонда, вып. 58. М., 1998, с. 127
- Друцк старажытны: Да 1000-годдзя ўзнiкнення горада / Рэд. Кал.: Г.П. Пашкоў (гал. рэдактар). Мiнск, 2000, с. 52
- Довженок В.Й., Гончаров В.К., Юра Р.О. Давньоруське мiсто Воїнь. Київ, 1966, табл. XXII-3
- Населення Прикарпаття i волинi за доби розкладу первiснообщинного ладу та в давньоруський час. Київ, 1976, с. 186, рис. 57-37
- Там же, с. 186, рис. 57-38
- Чудинов В.А. О названии стержня для письма в средневековой Руси // Третьи культурологические чтения. Сборник кафедры культурологии ИППК МГУ серии «Науки о культуре и человеке». М., 1998, с. 129, рис. 1
- Монгайт А.Л. Рязанская земля. М., 1961, с. 285, рис. 124
- Гуревич Ф.Д. Древний Новогрудок. Л., 1981, с. 58, рис. 76
- Петрова П. Старобългарска петроглифна летопис // Археология, 1992, книга 4, с.47, рис. 3
- Чудинов В.А. О названии славянских слоговых знаков // Третьи культурологические чтения ИППК МГУ, М., 1998, с. 118, рис. 1
- Василиев Асен. Ивановските стенописи. София, 1953, с. 12, рис. 4-6
- Даркевич В.П., Борисевич Г.В. Древняя столица Рязанской земли. М., 1995, с. 299, табл 71
- Чудинов В.А. О названии славянских слоговых знаков..., с. 119, рис. 2
- Никольская Т.Н. Земля вятичей. К истории населения бассейна верхней и средней Оки в IX-XIII вв. М., 1981с. 142, рис. 48-8
- Чудинов В.А. О названии славянских слоговых знаков..., с. 119, рис. 3
- Орлов С.Н. К вопросу о древнерусской метрологии // Советская археология, 1957, № 4, с. 265, рис. 2
- Чудинов В.А. О названии славянских слоговых знаков..., с. 120, рис. 4
- Даниленко В.М. Кам'яна Могила. Київ, 1986, с. 75, рис. 26
- Чудинов В.А. О названии славянских слоговых знаков..., с. 120, рис. 6
- Там же, с. 121
- Фехер Геза. Ролята и културата на прабългарите. Значението на прабългарската и старомаджарската култура в изграждането на цивилизацията на Източна Европа. София, 1997, с. 19, рис. 10-1
- Фасмер Макс. Этимологический словарь русского языка в четырех томах. Том 2. М., 1996, с. 263
- Aleksova B. Ou est enterree Marie Paleologue? A propos de la decouverte faite dans une tombe // Arch. Ioug., T. III. Beograd, 1959,
- Чудинов В.А. О славянском названии женских подвесок к очелью // Четвертые культурологические чтения «Теоретическая и прикладная культурология». Ин-т молодежи, ИППК МГУ, М., 1999, с. 35
- Лабутина И.К. Культурный слой Пскова // Археологическое изучение Пскова. М., 1983, с. 22, рис. 12
- Белов М.И., Овсянников О.В., Старков В.Ф. Мангазея. Материальная культура русских полярных моряков и землепроходцев XVI-XVII вв. М., 1981, ч. II, с. 123, табл. 49-1
- Фасмер М. Этимологический словарь русского языка в 4 томах. Том 2. М., 1996, с. 51
- Седов В.В. Славяне в раннем средневековье. М., 1995, с. 355, рис. 108-5
- Колчин Б.А. Новгородские древности. Деревянные изделия. М., 1968, с. 45, рис. 34-1
- Чудинов В.А. Надписи на ремесленных изделиях // Экономика. Политика. Культура. Сборник научных работ ГУУ. Вып. 3. М., 1998, с. 117, рис. 9
- Каргер М.К. Киев и монгольские завоевания // Советская археология, ХI, 1949, с. 67, рис. 6
- Чудинов В.А. О Русском названии греческих амфор // Третьи культурологические чтения. Сборник кафедры культурологии ИППК МГУ серии «Науки о культуре и человеке». М., 1998, с. 124, рис. 1
- Голубева Л.А. Амфоры и красноглиняные кувшины Белоозера // КСИА, вып. 135. М., 1973, с. 102, рис. 34-2
- Там же, с. 102, рис. 34-5
- Сымонович Э.А. Раскопки поселения Ломоватое 2 // КСИИМК, вып. 79. М., 1960, с. 24, рис. 9
- Рыбаков Б.А. Надпись киевского гончара ХI века // Краткие сообщения института истории материальной культуры, вып. ХII. М.-Л., 1946, с. 137, рис. 42
- Кравченко Н.М., Корчусова В.М. Деяки риси материальной культури пiзньоримськой Тiрии // Археологiя, 1975, № 18, с. 27, рис. 5-2
- Гупало К.М., Толочко П.П. Давньокиївський подiл у свiтлi нових археологiчних дослiджень // Стародавнiй Київ. Київ, 1975, с. 125, рис. 16
- Довженок В.Й. Розкопки древнього Вишгорода // Археологiччнi пам'ятки УРСР. Том III. Раннi слов'ни i Київська Русь. Материали польових дослiджень Iнституту археологиi Академiї наук УРСР за 1947-1948 р. Київ, 1952, с. 21, табл. 1
- Гончаров В.К. Архкологiчнi розкопки в Києвi у 1955 р. // Археологiя, 1957, т. Х, с. 133, табл. III
- Чудинов В.А. О Русском названии греческих амфор // Третьи культурологические чтения. Сборник кафедры культурологии ИППК МГУ серии «Науки о культуре и человеке». М., 1998, с. 123-126
- Кравченко Н.Н., Бугай А.С., Магомедов Б.В. Розвiдки на Київщинi // Археологiчнi дослiдження на Україне в 1969 р., вип. IV. Київ, 1972, с. 365, рис.. 2-3
- Артамонов М.И. Саркел-Белая Вежа // Труды Волго-Донской археологической экспедиции. М.-Л., 1958. МИА, вып. 62, с. 14
- Симонов Р.А. Математическая мысль Древней Руси. М., 1977, с. 18; с. 19, рис. 4
- Архив Института археологии, р-1, № 919, рис. 100
- Дончева-Петкова Л. Знаци върху археологически паметници от средневековна България VII-X в. София, 1980, табл. XXI, № 48, 49
- Медынцева А.А. Грамотность в Древней Руси. По памятникам эпиграфики Х-первой половины XIII века. М., 2000, с. 243
- Рыбаков Б.А., Николаева Т.В. Раскопки в Белгороде Киевском // Археологические открытия за 1969 год. М., 1970, с. 286, рис. 287
- Мельникова Е.А. Надпись II из Белгорода // Культура славян и Русь. М., 1998, с. 194-195
- Монгайт А.Л. Раскопки в Старой Рязани // КСИИМК, вып 38, М., 1951, с. 17, рис. 8-7
- Никольская Т.Н. Новые данные к истории Серенска // Краткие сообщения института археологии, вып. 187. М., 1985, с. 44, рис. 2-1
- Чудинов В.А. Надпись на формочке из Серенска // Экономика. Политика. Культура. Сб. научных работ Издательского центра научных и учебных программ. Вып. 2. М., 1998, с. 295, рис. 1
- Каргер М.К. Древний Киев. М.-Л., 1958, табл. XLV-XLVII
- Тараканова С.И. Псковские городища // КСИИМК, вып. 62, М., 1956, с. 41, рис. 20
- Монгайт А.Л. Рязанская земля. М., 1961, с. 185, рис. 73
- Чудинов В.А. Докирилловская письменность славян как наследие великой древней культуры // ИППК МГУ. Вторые культурологические чтения. М., 1997, с. 28, рис. 5
- Носов Е.Н. Новгородское (Рюриково) городище. Л., 1990, с. 65, рис. 24-4
- Медведев А.Ф. Ручное метательное оружие. Лук и стрелы. Самострел. VIII-XIV вв. // Свод археологических источников Е-1-36. М., 1966, с. 155, табл. 22-8, с. 155, табл. 22-8
- Лакшин В.А. Археологический комплекс Гнездилово под Суздалем // Краткие сообщения института археологии, вып. 195, М., 1989, с. 68, рис. 2-37, с. 68, рис. 2-37
- Чудинов В.А. Надписи на стрелах и пиках // Экономика. Политика. Культура. Сб. научных работ Издательского центра научных и учебных программ. Вып. 2. М., 1998, с. 291, рис. 1
- Висоцький С. Вiконна рама та шибки з Київськой Софии // Київська старовина. Щорiчник. Київ, 1972, с.57 рис 4
- Чудинов В.А. Надписи на стекле // Третьи культурологические чтения ИППК МГУ, М., 1988, с. 134
- Хвощинская Н.В. О новом типе курганов в могильнике у дер. Залахтовье // КСИА, вып. 150, М., 1977, с. 66, рис. 3
- Чудинов В.А. Надписи и фигурные изображения ключей // Четвертые культурологические чтения «Культура и образование» ИППК МГУ и Института молодежи. М., 1999, с. 34, рис. 1-1
- Гуревич Ф.Д. Древности Белорусского Понеманья. М.-Л., 1962, с. 103, рис. 79-5
- Мальм В.А. Промыслы древнерусской деревни // Очерки по истории русской деревни X-XIII вв. М., 1956, с. 123, рис. 7-4
- Старков В.Ф. Очерки истории освоения Арктики. М., 1998, с. 86, рис. 40-7 и 40-8
- Археологияя СССР. Древняя Русь.Город. Замок. Село. М., 1985, с. 242, Табл. 90
- Овсяников О.В., Царькова Л.А. Охранные работы на территории Застенья и Окольного городка в 1973 и 1974 гг. // Археологическое изучение Пскова. М., 1983, с. 134, рис..9-5
- Белов М.И., Овсянников О.В., Старков В.Ф. Мангазея. Материальная культура русских полярных моряков и землепроходцев XVI-XVII вв. М., 1981, ч. II, с. 106
- Чудинов В.А. Докирилловская письменность славян как наследие великой древней культуры // ИППК МГУ. Вторые культурологические чтения. М., 1997, с. 28, рис. 1
- Монгайт А.Л. Рязанская земля. М., 1961, с. 227, рис. 100-13
- Голубева Л.А. Весь и славяне на Белом озере X-XIII вв. М., 1973, с. 72, рис. 15-8
- Никольская Т.Н. Городище у деревни Свинухово // КСИИМК, вып. 49. М., 1953, с. 91, рис. 23
- Cehak-Holubowiczowa Helena. Odkrycia zwiazane z kultem poganskim na Slasku we wczesnym srednowieczu // Miedzynarodowy kongres Archeologii slowianskiej. Warszawa, 14-18. IX. 1965. T..I. Wroclaw-Warszawa-Krakow, 1970, s. 395, рис. 2
- Чудинов В.А. Надписи на польских изделиях из коры // Экономика. Политика. Культура. Сб. научных работ Издательского центра научных и учебных программ. Вып. 2. М., 1998, с. 292, рис. 1
- Колчин Б.А., Рыбина Е.А. Раскоп на улице Кирова // Новгородский сборник. 50 лет раскопок Новгорода.М., 1982, с. 218, рис. 30-4
- Медынцева А., Попконстантинов К. Надписи из Круглой церкви в Преславе. София, 1984, с. 84
Чудинов В.А. Руница и археология. Непривычные начертания. Ярлыки и забытые названия вещей (2-2) // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.11770, 19.01.2005
[Обсуждение на форуме «Праславянская Цивилизация»]