|
|
Чудинов В.А.
Славянская мифология и очень древние надписи
Одним из сравнительно новых источников, пополнивших наши представления о славянской мифологии, является прочтение надписей на древних археологических объектах. Правда, к сожалению, кирилловские источники малочисленны и связаны по большей части с христианством. Что же касается надписей другого типа, например, слоговых, то они пока в этих целях не рассматривались. В данной работе приводятся наши собственные дешифровки, основанные на многолетней работе по чтению и интерпретации памятников слогового славянского письма средневековой Руси. По этим темам нами написано много статей [1] ; однако вопрос о применении этих надписей для исследования древней славянской мифологии нами специально не ставился.
В одной из наших работ мы, суммируя господствующие в науке мнения, а также выдвигая свои гипотезы, выделили среди архетипов русской культуры помимо советского и христианского языческий (связанный с Перуном и Велесом) и раннеязыческий (связанный с культом Живы, Лели и Кубелы) [2, с. 54-61], полагая, что и так достаточно отдалились от христианства. Однако, по данным Б.А. Рыбакова, процитировавшем весьма благожелательно исследования В.Я. Проппа [3, с. 128] славянские верования уходят в палеолит. Во всяком случае, В.Я. Пропп относит туда возникновение инициации и прототипа Бабы-Яги, повелительницы зверей, которую он сближает с Кибелой. Весьма вероятно, что в палеолите, когда боги выглядели зооморфными, то есть в виде животных; наиболее чтимый бог, Велес, имел вид медведя, которому и поклонялись. Во всяком случае некоторые исследователи относят культ Велеса к палеолиту [4].
Мнение Б.А. Рыбакова интересно по ряду причин: это и наиболее основательный исследователь, это и автор ряда интересных гипотез. Поэтому его взгляды мы процитируем более подробно. Правда, поначалу Б.А. Рыбаков, однако, гораздо более осторожен в оценке отнесения Велеса к палеолиту и причисляет его к неолиту или к более позднему времени.
Однако в конце своей монографии Б.А. Рыбаков приходит к более сильному выводу:
Мы перечислили тут наиболее важные положения Рыбакова, которые хотелось бы каким-то образом сопоставить с исторической реальностью.
Все построения ученых в области мифологии, связанные с палеолитом, крайней сложно проверить, ибо до сих пор все привлекаемые ими изображения были «немыми», то есть не имели пояснительного текста. И вообще считается, что письменность возникает самое раннее с неолита, поэтому ситуация здесь безнадежна в принципе; что думали древние люди, остается только гадать. Что же касается палеолитических изображений, то на них крайне сложно понять, что относится к промысловым или к героическим сюжетам, а что к культовым, так что даже если будет найдено изображение лося, исследователям следует еще догадаться, означает ли он объект охоты, сцену самозащиты людей при случайной встрече с сохатым или же объект поклонения первобытных охотников. Вот если бы люди палеолита догадались подписать свои рисунки, а мы смогли бы прочитать эти надписи, верно понять их и проинтерпретировать – тогда действительно различные предположения наших современников получили бы надежный фундамент. Даже просто существование соответствующих имен в означенный период явилось бы великолепным подтверждением современных теоретических представлений. Однако, как известно, чудес на свете не бывает, и о такой возможности было бы нелепо даже мечтать.
И вдруг мне выпала сказочная удача: часть памятников с изображениями и сопровождающими их царапинами так называемого «линейно-геометрического орнамента» начала читаться, причем эти значки мало чем отличались от знаков средневековой русской письменности! Еще более неожиданным результатом оказалось то, что язык этих надписей весьма мало отличался от языка древней Руси, состоя из понятных существительных, из глаголов повелительного наклонения (а эта форма, видимо, наиболее консервативная, и потому не меняется тысячелетиями), из понятных предлогов и из личного местоимения И в смысле ОН. Разумеется, я с большим воодушевлением принялся за дешифровку!
В данной работе будут предложены рисунки с подписями только имеющие отношение к мифологии (ибо весь дешифрованный материал слишком велик!) Кроме того, наши дешифровки носят предварительный характер и в процессе дальнейшего уточнения могут несколько видоизмениться. К сожалению, малый объем данной работы не позволяет нам остановиться на всех подробностях предложенных нами чтений. Не уделяли мы внимания и точной датировке всех рассмотренных материалов, относя их к большим эпохам без более тонкого подразделения.
Прежде всего надо сказать несколько слов по поводу археологического комплекса, в котором были найдены палеолитические изображения. Комплекс «Каменная Могила» в 18 км по прямой от Мелитополя (на побережье Азовского моря) и в 1,5 км от села Терпиня расположен в заливе реки Молочной; когда-то это была весьма полноводная река, имевшая даже пороги, но в настоящее время она обмелела. Здесь расположен высокий, до 12 м над уровнем реки песчаный горб, покрытый плитами песчаника так называемого Сарматского яруса Третичной эпохи. При ближайшем рассмотрении оказалось, что этот горб представляет собой остаток одного из порогов реки Молочной.
Нынешний директор данного археологического заповедника Б.Д. Михайлов [5, с. 24-32] рисует такую картину его исследования. Первое известие о существовании пещеры относится к 1778 году. В 1837 г. в связи с пересмотром памятников юга академик П.И. Кеппен вспомнил, что один из его проводников в детстве бывал в этой пещере и видел там надписи. Н.И. Веселовский предпринял первые раскопки в 1889-1890 гг., открыв северную и северо-западную группу гротов пещеры и исходя из предположений о скифском времени создания комплекса. В конце 30-х годов ХХ века комплексом заинтересовался археолог О.Н. Бадер. Он обследовал пещеру в 1936 году, а раскопками стал заниматься в 1938 году; при этом он обнаружил многочисленные гроты, пещеры и поселения эпохи неолита-бронзы. Особое внимание Бадер обратил на изучение «пещеры Веселовского», которая позже получила № 1; здесь были обследованы изображения быков. В одном месте этой пещеры В.Н. Даниленко обнаружил изображение, которое он принял за мамонта (длина 65 см). О.Н. Бадер в своей публикации отметил, что Н.И. Веселовский не только не издал рисунков виденных им изображений, но даже не дал их подробных описаний, тогда как сотрудник мелитопольского музея В.Н. Даниленко обнаружил 10 пунктов пещеры, имевших изображения. Позже изображение мамонта, обнаруженное Даниленко и опубликованное Бадером, положило начало большой дискуссии, мамонт это или бык, поскольку в этом гроте было много изображений быков. Чтобы понять суть проблемы, посмотрим, как выглядело это животное из «Мамонтова» грота:
На наш взгляд, мамонт изображен достаточно хорошо, хотя больше похож на слона из-за отсутствия штрихов, изображающих шкуру; однако наличие мамонта означает, что изображение относится по меньшей мере к палеолиту, а вот этого-то многие признавать и не хотели! Любопытно, что через два года после публикации О.Н. Бадера появилась статья Б.Ф. Землякова [6, с. 34 рис. 7 б], который всерьез доказывал, что опубликованное изображение представляет собой рисунок не мамонта, а быка, повернувшего голову назад! «Перед нами бык с опущенной, частично сливающейся с шеей головой и направленными вперед рогами « [6, с. 35]. Конечно, при известном воображении действительно можно усмотреть голову быка, повернутую назад, но, во-первых, рога у быков так низко не пригибаются и к тому же не столь велики; во-вторых, не видно второе ухо; и в-третьих, обычно палеолитические художники животных в такой позе не изображали.
Тем не менее, после этой статьи грот стали называть Мамонта-Быка. После О.Н. Бадера исследования проводили Н.Я. Рудинский, и В.Н. Даниленко, издавшие свои монографии в 1961 [7] и 1986 [8] годах. Даниленко, в частности, отметил, что «еще в 1938 году, когда автором этих строк в толще песчаных обрушений на глубине примерно 3 м от современной стены грота Мамонта было выявлено изображение, обозначенное тогда как копия мамонта, стало ясно, что оно относится к числу самых старых в Каменной Могиле. Об этом свидетельствует не только палеолитический стиль его воплощения, но и то, что изображение мамонта и образы быков относятся к первой стилистической группе. Подтверждение этого является тот факт, что они пережили немалый период выветривания « [8, с. 53] .
В.Н. Даниленко открыл немало гротов; в 1973 году он открыл так называемый грот «Чуринг». «Название «чуринги» выбрано по довольно случайным причинам на основе внешнего сходства их с австралийскими «тьюрингами» – отметил он... – Есть основания полагать, что между разными видами чуринг был большой промежуток времени – очень они разнятся формами, способом изображения и особенно образными сюжетами, представленными на них « [8, с. 118]. Как известно, под «чурингами» или «тьюрингами» (»священное», «запретное») понимаются предметы религиозного культа в первобытном обществе; все не прошедшие инициации не имеют права их видеть. Чуринги описали в 90-х гг. прошлого века Б. Спенсер и Ф. Джиллен.
В обнаруженном им гроте В.Н. Даниленко нашел множество так называемых «рыбообразных», камней с покрывающих им «линейно-геометрическим» узором. Все же после сортировки «рыбообразные» камни были поделены на группы, напоминающие дельфинов, камбал и сомов. Разумеется, соответствуют ли камни в точности названным группам, сказать было трудно, но то, что они напоминают именно рыб или морских млекопитающих, сомнений не было.
Такова история памятника. А теперь попробуем прочитать надписи на его камнях. Анализ камней мы начнем с «чуринги» из грота Чуринги, где В.М. Даниленко отметил существование рыбоподобного изображения с линейными надписями [8, с. 122 рис. 79]. Мы повернули опубликованный рисунок на 180о и обнаружили, что оно похоже не на дельфина, а на кита, а именно на кашалота; правда, хорошо передана голова, тогда как остальное тело очень сокращено:
Так называемый «орнамент» спокойно читается, и мы приводим на рис. 1 его понимание нами: КИТЕ-БОЖЕ! ВЕДИ НАСЪ СЬ СЪБОЙ! ЗОВИ И ПОЯВИ! То, что достойно всяческого удивления, так это совершенно понятный русский язык, название кита китом, и, наконец, прекрасные знания палеолитических охотников о ките. Если его «дотянуть» до современного русского, он почти не изменится: КИТ-БОГ! ВЕДИ НАС С СОБОЙ! ПОЗОВИ И ПОЯВИСЬ!
Каких только чудес на свете ни бывает! Мы, не сомневаясь ни на секунду в том, что перед нами портрет кашалота, все же усомнились в своих дешифровках, которые давали слишком хороший текст, чтобы в него можно было поверить. Поскольку рисунков рыбообразных чуринг было достаточно много, мы выбрали наугад еще одну, уже не дельфинообразную; но там тоже великолепно читался совершенно понятный текст [8, с.120, рис.74] :
Итак, на чуринге с сомообразным изображением имелся текст следующего содержания: Я МОЛЮ КИТА: БОЖЕ! КИТЪ ВЪ КИТА ВОШЕЛЪ И ХОДИЛЪ! Я ПОГИБ! Что тут можно сказать? Теперь изображен опять кит, но не в 3/4 со стороны головы, а в 3/4 со стороны хвоста; камень верно передает контуры морского животного, но надписи врисованы в него просто великолепно. По всей видимости, на сей раз перед нами не кашалот. Конечно, для нас определить видовую принадлежность кита было сложно, но скорее всего перед нами так называемый горбатый кит, питающийся не только планктоном, но и рыбой, довольно неприхотливый и тихоходный. Только у горбатых китов имеется очень длинный передний плавник; тут он представлен вытянутым вдоль тела, отличаясь от хвоста. Раздвоенность хвоста передана полосой, делящей его надвое.
Что же касается текста, то суть его – мольба о помощи. Охотник на кита увидел потрясающую сцену: было два кита, остался один. Дело в том, что горбатый кит может нырять и держаться под водой до получаса. Если плыло два кита, а более далекий, частично закрытый телом более близкого нырнул, да еще после прыжка вверх, то это могло показаться именно как вхождение одного кита в другого. Вероятно, охота на оставшегося кита оказалась неудачной, кит стал «ходить», то есть ушел от преследования, и тем самым неудачливый охотник остался без добычи; он действительно погиб, ибо остался без пищи.
Заметим, что пока взывают о помощи к зубастым китам, но не к усатым. Возможно, что зубастые киты являются хищными и потому невкусными, то есть на них не охотятся; напротив, объекты охоты не обожествляются (ибо было бы противоестественным охотится на своего бога!).
Рассмотрим теперь еще одно изображение кита (на самом деле таких изображений десятки, но чтобы не перегружать наше рассмотрение исключительно одними ластоногими, мы ограничимся только этими тремя примерами); на сей раз оно потрясающе реалистично и изображает кашалота [8, с.65, рис.20] :
Этот текст гласит: ЧАЯ ДИ (то есть ТИ, ТЕБЯ) Я МОЛЮ В НОВОЙ НАДИИ (НАДЕЖДЕ). ИДИ! ЗОВЪ КАШАЛОДИ (то есть КАШАЛОТА) – ПОЗЪВАЛЪ ЗОВЪ БОГЬ (или БОГИ). И (то есть ОН) ВИЛИКЪ. ВЫДИ! Тем самым на современный лад это можно было бы перефразировать так: УПОВАЯ НА ТЕБЯ, МОЛЮ В НОВОЙ НАДЕЖДЕ. ПРИДИ! ЗОВ КАШАЛОТА – ПОЗВАЛ ЗОВ БОГОВ. ОН – ВЕЛИК. ВЫЙДИ! Вероятно, охотника позвал на промысел зов кашалота, но охотник взывает к нему, чтобы кашалот показался и помог добыть другого кита. Как и на прежних изображениях, на данном потрясает удивительное умение художника вписать знаки словесного текста в рисунок животного. Удивительно и то, что тут назван не просто кит, а его разновидность, кашалот.
Изображения китов хотелось бы анализировать до бесконечности, однако небольшой объем нашего исследования не предоставляет такой возможности. Подводя итоги данной части можно сказать, что грот Чуринг – это храм бога Кита, а каждая «чуринга» – отдельный молельный камень, или же отдельная «икона», поставленная Киту по конкретному поводу. Заметим, что китов наши предки знали довольно хорошо: существуют многочисленные легенды о том, что Земля покоится на трех китах, плавающих в море вечности; среди созвездий есть созвездие Кита; наконец, у славян и на Руси существовало представление о неком существе под названием «чудо-юдо рыба Кит». Если киты в древности были широко распространены, то почему бы им не водиться в Азовском море?
Следующие изображения были найдены в других гротах. Вот пещера Колдуна (в плане она похожа на человека, широко раскинувшего руки). Перед ее входом (в районе стоп «человека») находится изображение оленя [8, с.89, рис. 40] :
Здесь, как видим, совершенно иной сюжет. Сопровождающих подписей как будто бы нет, однако изгибы оленя представляют собой слоговые знаки. Текст гласит: МАРАЛ (вид оленя) – БОГЪ ЖИВОЙ. ПОДИ, БОГЪ, ВЪ БЕГЕ! Тем самым изображение служит одновременно обращением к богу-Маралу, который должен появиться в беге и, вероятно, способствовать охотничьей удаче.
И опять – о существовании бога-оленя мы прежде ничего не слышали. Такой бог для нас выглядит весьма новым и неожиданным. К тому же это не просто ОЛЕНЬ ВООБЩЕ, а именно Марал.
Изображение оленя не одиноко. Его сопровождают надписи,находящиеся справа и слева:
Попробуем прочитать сначала надписи, находящиеся справа. Первая из них в виде стопы означает слово БЕЧАДЬНЕ, то есть ПЕЧАТНЫЙ, второе – СОБОРЪ или СЪБОРЪ; вместе, как нам кажется, отражена идея коллекции изображений, удостоверенных печатью, то есть подлинных. Прежде нам неоднократно встречалось слово БЕЧАТА в смысле ПЕЧАТЬ, в том числе и на средневековых текстах, и это не озвончение первого слога, а его подлинное звучание, ибо слово БЕЧАТЬ происходит от глагола БИТЬ, БИЧЕВАТЬ, то есть ВЫСЕКАТЬ; тем самым слово БЕЧАТЬ означает ВЫБИТОЕ, ВЫСЕЧЕННОЕ.
Изображение слева напоминает падающего человека с подогнутыми коленями. Изображение человека в палеолитических сюжетах вообще весьма редко, а в сочетании с изображением оленя-бога становится еще более интересным. Руки не показаны, зато ноги широко раздвинуты, как у рожающей женщины. Тем самым семантика рисунка отражает два принципиально важных для мифологии момента: наличие рожаницы и ее связь с оленем. Невольно приходит на ум гипотеза Б.А. Рыбакова о том, что некогда рожаницы были лосихами. То, что рисунок оленя символизирует марала, не должно удивлять. Марал входит в род оленей и относится к промысловым животным; однако его численность в настоящее время невелика; род лосей содержит всего один вид, который успешно сохранился до наших дней; поэтому небольшой семантический сдвиг с несохранившегося марала на уцелевшего лося вполне допустим. Так что рожаницы-маралы со временем стали пониматься как рожаницы-лосихи.
Еще более интересно чтение составных частей рожаницы. Текст таков: ДЬВА БОГА: ВЬ ЛАДЕ, ЛЕЛИ. Таким образом, рожаницы действительно являются богинями Ладой и Лелей. Поражает искусство, с которым слоговые знаки человек делал составными частями изображения, в данном случае рожаницы. То, что их две, следует из текста. Но и из рисунка: одна богиня в антропоморфном облике рожает, другая, в зооморфном, бежит.
Конечно, все эти рисунки удивительно интересны. Однако посмотрим, какие изображения существуют еще. Вот, по данным Н. Рудинского, изображение коня на одной из плит (плита 51) [7, с. 95, рис.61] :
Наше чтение текста таково: ГОНЪ ВЕЛИТЪ: ВЫВОДИ! БОЖЕ! Изображение коня можно прочитать так: ЛОЖИ И ДИЛА РАДИ, то есть КЛАДИ ЕГО РАДИ КОНЯ (на других надписях слово ДИЛЪ обозначает КОНЯ). Видимо, в данном случае речь идет об охоте на лошадей во время их гона. Возможно, что каких-то лошадей, загнанных в замкнутые пространства, следовало выводить. Для успешной охоты, возможно, надо было наряду с жертвой положить и данный камень с изображением коня, что ничего не стоило, ибо, по данным Рудинского, он изображен в 1/4 натуральной величины и, следовательно, едва превышает обычный лист бумаги. Так что речь идет о неком культовом предмете, предназначенном для заклинаний. К какому богу при этом обращались, неясно.
Вернемся, однако, к большим фигурам грота. В гроте № 2 на потолке помещена интересная абстрактная фигура, которую можно читать вроде бы произвольно, поскольку неясно, при каком повороте зрителя на нее смотреть. Поэтому мы ее публикуем так, как она расположена у Рудинского [7, с. 29, рис. 10] и у Бадера [9, с. 132, рис. 6] :
Для нас, однако, ориентиром являются два слоговых знака V и L, по которым мы и поворачиваем все изображение. Эти два знака являются началом слова ВЪЛЕСЬ, то есть ВЕЛЕС; остальные знаки можно прочитать как ЛОСЕВЪ СЫНЪ КАБАНЪ. Иными словами, ВЕЛЕС как бог существовал и в это время, но он не медведь, он – кабан, и к тому же ЛОСЕВ СЫН. Тем самым оленихи или лосихи мыслились как более древние богини. Что же касается волосатости, то в этом кабан, видимо, не уступал медведю.
К сожалению, за недостатком места мы не можем рассмотреть и другие изображения. Можно вернуться только к изображению мамонта-быка из грота № 1 и попытаться прочитать его как слоговой текст. Получается вот что:
Текст гласит: МАМОНЪТЪ ЖИВЕ (или ЖИВЬ). БОЖЕ! Из этого можно сделать вывод, что мамонт либо еще живет, либо недавно вымер, но остался живым в памяти людей. Тем самым вопрос о том, кто изображен, бык или мамонт, решается однозначно в пользу мамонта, а датировка столь же однозначно решается в пользу палеолита. Кроме того, видимо, существовал и бог-Мамонт, к которому обращались в определенных случаях.
Подводя итог рассмотрению палеолитических верований предков славян, можно отметить следующее: пантеон богов был в подавляющем составе зооморфным. Человек представлен только женщиной-рожаницей, которая отождествлялась с оленихой (маралом, благородным оленем). Среди зооморфных богов почетное место занимали боги, тесно связанные с промысловым зверем, но не те виды, на которые охотились. Так, например, в наши дни китобой охотятся на голубых китов и полосатиков, но не на кашалотов. Возможно, то же было и в палеолите, где охота шла на усатых китов, а богами выступали киты зубастые. Вероятно, то же самое было и в связи с оленями: промышляли лосей, а богом была разновидность благородного оленя, марал. Кроме того, охотились и на диких лошадей. Тем самым, существовал бог Кит (Кашалот) и бог Олень (Марал). Вероятно, существовали и другие боги-покровители охоты. Интересно, что в связи с обращением к богу упомянут и мамонт. Однако, поскольку на мамонта охотились, он не мог быть богом.
Гипотеза Б.А. Рыбакова об очень старом культе рожаниц подтвердилась. Рожаницы действительно были Лада и Леля, причем они показаны в антропоморфном виде как рожающий человек. При этом их связь с оленем очевидна. Существовал в палеолите и культ Велеса. Велес, однако, воспринимался как более молодой бог, который считался сыном лося. Однако есть и отличие от гипотезы Б.А. Рыбакова: в те времена он представлялся не медведем, а кабаном. Это отличие невелико: и то, и другое животное является хищником и должно играть роль царя зверей, обеспечивающего успех охоте. Так что наши сведения о палеолитическом этапе мифологии существенно пополнились.
Теперь речь пойдет о культуре Винча. Речь идет о большом холме (телле) в окрестностях (60 км) Белграда. Нижний древнейший слой (Старчево) относится к раннему неолиту или, возможно, к мезолиту. По Радивое Пешичу, наиболее древний слой датируется от 4500-4450 до н.э. [10, с. 18]. Открыта в 1908 году.
В этой культуре имеется ряд интересных изображений [10, табл. I I I , V I I I] . На первом из них (рис. 10) виден женский торс, где Р. Пешич выделил части, которые, как он полагал, соответствовали надписям. Мы прочитали их так: ЖИВА, БОГИНЯ, ВЫЙДИ! Следовательно, это торс богини Живы. Второй торс (рис. 11) не имеет головы, а его пропорции ближе к мужскому. Надпись означает: СЬЛАВА ДИ (или ДЕ) БОГУ!, то есть СЛАВА ТЕБЕ, БОГУ! Эта надпись свидетельствует о прославлении бога, а не только о просьбах к нему.
Еще одна надпись культуры Винча-Турдош найдена на территории Румынии, на холме Тэртерия. Она выглядит так [10, табл. Х V I I] :
Прочитанная нами надпись гласит: РОДУ ДАНА ЖЕРЬТЪВА БЕ. СТАВИ ВЫШЕ НИЗА ВЪ ВОДЕ. То есть РОДУ БЫЛА ПРИНЕСЕНА ЖЕРТВА, и предлагалось, вероятно, поставить это напоминание в воду, но выше низа статуи Рода. Тем самым в пантеон ранненеолитических богов входил Род. Кроме того, из надписи ясно, что идол Рода помещался в воде. — Рядом с этой табличкой в Тэртерии было найдено две других [10, табл. Х V I I] :
На первой из них изображены птица, ветка дерева и овца – список жертв Роду. На другой табличке тоже видны ветка и овца, но имеются и надписи, которые можно прочитать так: А ДЕВЕ ДАЙ ВЕТКУ И ОВЦУ. Ниже троекратно написано БЕ, а затем ВЕТКА и ДАДЕНО; то есть БЫЛА ТРИЖДЫ ДАНА ВЕТКА; тем самым, одна жертвенная овца была заменена двумя ветками. Это – любопытный пример замены животной жертвы на растительную. Одновременно это же является и документальным свидетельством наличия у предков славян жертвоприношения; очевидно, по полному обряду полагалось принести жертву из овцы, птицы и ветки дерева. Так она была дана Роду. Но Живе/Деве она уже принесена в усеченном виде, без птицы; однако и тут овца была заменена на ветку, в результате чего весь обряд свелся к троекратной жертве ветки. Так мы видим постепенное ослабление жертвоприношения, пошедшее с богини жизни.
В нынешней Югославии также найден гончарный сосуд [11, с.17] :
Орнамент на сосуде эпохи неолита типа «глиняного пламени», на наш взгляд, является надписью и может быть прочитан. Мы его читаем так: РУНОВЪ БОЖЕВЬ, то есть РУНИЧЕСКИЙ БОЖЕСТВЕННЫЙ СОСУД. Он называется «руническим», поскольку покрыт письменными знаками (»рунами»), и он «божественный», поскольку, как нам кажется, имеет отношение к ритуалу. По всей видимости, в него собирали кровь священных животных, принесенных в жертву богам. Если это так, то перед нами еще одно свидетельство жертвоприношений.
Таким образом, культура Винча показывает нам, что хотя, возможно, Лада, Леля и Велес еще и были почитаемы (из приведенных надписей нам это не видно), но на первый план выходят Род и Жива/Дева. Заметим, однако, что Род и Жива появились не в бронзовом веке, как предполагал Б.А. Рыбаков, а гораздо раньше. Им приносятся жертвы из животных, птиц и растений, а кровь жертв собирается в специальный сосуд. Но уже имеется тенденция к исключению из жертвоприношений птиц, а затем и животных, и замене их только жертвой растениями. Таким образом, можно говорить о весьма сильной трансформации пантеона богов и их культа со времен палеолита.
Что же касается Макоши, то ее культ здесь не прослеживается, хотя Жива, безусловно, является богиней плодородия животных и растений в той мере, в какой плодородие является частью жизни.
Следующая культура, приходящаяся на расцвет неолита и на энеолит – это трипольская культура. Она открыта в начале ХХ века и названа по имени села Триполье под Киевом. Ранний этап затрагивает период с 4000 по 3600 год до н.э., средний – 3600-3150 гг.; поздний – 3150-2350 гг. до н.э. Хотя некоторые исследователи допускают, что часть народов трипольской культуры могла быть предками славян, все же основное большинство исследователей полагают, что прямой связи между трипольским этносом и праславянами нет. Мы придерживаемся первой точки зрения.
В отличие от немногочисленных надписей культуры Винча трипольских надписей очень много. И нет ничего удивительного в том, что они могут быть прочитаны. Вот одна из них, относящаяся к раннему Триполью [12, с. 108, рис. 29] :
Как видим, текст состоит всего из трех слов: МОЛЕМЪ ЖИВУ, ЛЕЛЮ! Здесь Леля объединилась с Живой в новый комплекс, отойдя от Лады. Впрочем, на одной из ваз можно видеть почитание и одной богини Живы [13, с. 16, рис. 5] :
Тут мы видим иной текст: ВЕРУЮ ВЪ ЖИВУ-БОГИНЮ СЬ НЕБА! Тем самым, помимо момента просьбы к богу и молитвы богу, появляется мотив веры в бога, а также в существование помимо нашей земли еще и двух других миров, небесного и подземного.
На вазе из поселения Саботиновка-2 середины I V тысячелетия до н.э. [14, с. 14, рис. 1] можно прочитать такую надпись:
Текст очень небольшой: ИДИ, КОБЕЛЕ! Призывается, очевидно, богиня плодородия Кобела, родственная фригийской богине Кибеле. Более подробную информацию об этой богине можно почерпнуть из надписи на фигурке с поселения Александровка Одесской области [15, с. 163, рис. 1-1] :
Текст здесь гласит: БОГИНЯ КОБЕЛЕ, УБЕДИ! При этом надпись БОГИНЯ нанесена на грудь, а КОБЕЛЕ, УБЕДИ! На спину фигурки. Вероятно, это скульптурное изображение использовалось для молитв о даровании новых детей семье. Тем самым, существование богини КОБЕЛЫ подтверждается существованием двух независимых надписей.
Наконец, к раннему периоду относится одна интересная надпись на вазе, найденной вблизи Каменной Могилы [16, с. 713, рис. 37] :
На этой надписи можно прочитать: ВЪЛЕСЪ, ВЪЛОШЕВЪ, ВЪ КЪЛОСЪ, ВЪ ВОЛЕ СЪЖИВЕМЪСЯ. Вероятно, ее надо понимать так: она посвящена Велесу, который одновременно является и волшебником (»волосатый», «волошев»), и покровителем питания животных в качестве «скотьего» бога (»в колос» – это можно сопоставить с обрядом славян оставлять последний сноп «Велесу на бородку»), и покровителем всякой «воли», всякого веселья. Иными словами, хотя Велес и почитаем, его роль уже иная.
Очень интересным памятником трипольской культуры оказалась женская глиняная фигурка в виде креста, найденная в слоях раннего Триполья в Щербановке [17, с. 62, рис. 13-13]. Надписи в виде узоров помещены на ее груди и спине:
Надпись на груди фигурки читается ЛЕЛЯ – ЛЮБОВЬ. Действительно, Леля является богиней любви, а надпись на обнаженной груди это подчеркивает. На спине помещены названия трех богинь: ЖИВА, ЛЕЛЯ, КУБЕЛА (теперь, в периоде Б, ее имя пишется не КОБЕЛА, а КУБЕЛА). Тем самым перед нами крест с дырочками для его ношения на груди (за 2 тысячи лет до христианства!), а три имени богинь образуют своеобразную трипольскую ТРОИЦУ, состоящую из богини жизни (Живы), богини любви (Лели) и богини женского плодородия (Кубелы). Вероятно, данная фигурка предназначалась для ношения и являла собой мощный талисман, даровавший женщине здоровье (Жива), любовь (Леля) и плодовитость (Кубела).. Как видим, о том, что Леля когда-то была богиней-рожаницей в форме оленя, теперь никто не помнит. Боги в данный период объединяются в иные группы, но в раннем Триполье преобладают женские ипостаси богов.
На более поздних сосудах из Триполья надписи читаются хуже, поскольку они гораздо сильнее имитируют узоры. Вот как, например, выглядит сосуд из Северной Молдавии, на котором помимо изображения животных нанесены и явные надписи [18, с. 17, рис. 7-4]. На наш взгляд, тут написано ДИДЬ и ЛАДО, имена двух славянских божеств. Правда, сверху на вазе изображены хвостатые животные, явно не напоминающие оленей (более похожие на собаку или лошадь). Не исключено, что они добавлены просто как некоторое украшение, не имеющее отношения к тексту надписи, либо изображая домашних животных. В таком случае это означало бы, что функции защиты диких животных, присущие Ладе и Лели, теперь перенесены на домашних. Возможно также, что узор на шейке сосуда, напоминающий знаки БО есть начало слова БОГИ.
Своеобразен и сосуд из Варваровки, имеющий оригинальный узор, который вполне возможно прочитать [18, с. 31, рис. 34-2] :
Текст читается однозначно: ВОЛОСЕВЪ, что означает сосуд для осуществления каких-то ритуалов, связанных с Волосом. Возможно, что картинка в центре изображения и представляющая собой два круглых предмета, соединенных тройной связью, символизирует связь Велеса с тремя мирами, небесным, земным и подземным. Фигурка лошади наверху здесь, видимо, тоже не имеет отношения к тексту или, скорее, означает любой скот.
Подводя итоги рассмотрению надписей трипольской культуры, следует заметить, что теперь, в условиях земледелия и скотоводства, функции многих прежних богов и богинь изменились. Так, Велес уже связывается с колосом и с домашними животными, Лада тоже ассоциируется не с оленями. Вместе с тем, усиливается значение ряда богов, например, Живы. В то же время нам не встретилось ни одной надписи, посвященной Роду. Богиня Леля теперь выступает как центральное божество, связанное с любовью, ей посвящаются отдельные изображения, как это прежде в культуре Винча связывалось с Живой. Теперь Жива оказывается лишь спутницей Лели; другой спутницей становится богиня плодородия Кобела, имя которой трансформируется до Кубелы. Формируется представление о троице женских существ на основе культа Лели, причем появляется символика в виде женской фигурки, стилизованной под крест и предназначенной для ношения на теле. Иными словами, наблюдается существенная трансформация пантеона и культа даже по сравнению с культурой Винча.
Эти эпохи интересно рассмотреть по надписям на курильницах из Предкавказья, относящихся к катакомбной культуре эпохи средней бронзы. Сначала посмотрим, что написано на курильнице из неопубликованной пока работы Л.А. Новиковой [19, ил. 4]. Надпись гласит: БОГЪ, НЕБО ЗОВОТЬ ВЪ ГОРУ. МОЛИ! ВЪ ЧАРУ ВЪЛЕЙ И НОВА ДИВА ЧАЙ! ИДИ КО ЛИКУ ГОСЬПОДИ, ЛИКУ ЖИВОЙ КУБЕЛЫ! Таким образом, перед нами культовый предмет, предназначенный для воскурения жидких благовоний (которые рекомендуется влить в чашу в ожидании нового чуда); это благовоние должно лететь вверх (»в гору») и достичь лика богини плодовитости Кубелы. Очевидно, курильницами пользовались женщины, желающие зачать ребенка.
Некоторые курильницы, видимо, посвящались Лели. Сексуальная первооснова, которая подчеркивалась еще в трипольской культуре [17, с. 83, рис. 23-2], здесь становится основой орнамента [19, ил. 12]:
На другой чаше из того же региона [20, с. 39, рис. 4] можно прочитать:
БОГИ! Это означает, что в ней воскуривались благовония не персонально какому-то богу, а поочередно различным богам.
Подводя итог надписям катакомбной культуры можно отметить, что пока эта культура представлена немногочисленными экземплярами памятников, и преимущественно курильницами, так что делать выводы о культе и религии весьма сложно. Тем не менее, боги почитались, им воскуривались благовония, а Кубела все еще имела широкий круг почитательниц. Интересно, что в данном случае мы имеем регион более южный, чем обычно отводится праславянам, а именно Предкавказье, где бытовал культ Кубелы.
Что же касается территории Украины и России, то у нас археологические данные по этим регионам, к сожалению, отсутствуют.
Поздняя античность на славянской территории представлена черняховской культурой. Здесь из немногочисленных надписей нам удалось найти только одну, связанную с культом [21, с. 138, рис. 1]:
Надпись из штрихов и точек означает: КИБЕЛА, БОГИНЯ! (точнее, видимо, будет передать не именительный, а звательный падеж КИБЕЛЕ, БОГИНЕ!). Как видим, культ поклонения богине плодовитости сохранился, но теперь эта богиня именуется уже совсем по-фригийски КИБЕЛА.
Здесь остановимся прежде всего на камнях, найденных в России с надписями слоговым письмом. Прежде всего речь идет о камне, найденном на границе между Тверью и Новгородом в районе озеро Уклейно в 1981 году [22, с. 198] :
Текст оказался весьма сложным для чтения и пришлось изрядно поломать голову, чтобы после неверного предварительного чтения [23, с.152-153] можно было предложить: ЧАЙ ПЕРУНА РУНЕ И ЕГО ВЕРУ! Это можно понять так: УПОВАЙ НА РУНЫ ПЕРУНА И НА ЕГО ВЕРУ! Тем самым мы сталкиваемся с документальным подтверждением веры в Перуна в домонгольский период. Перед нами находится нечто вроде алтаря Перуна со знаками слогового письма (»рунами»), которые тем самым ассоциировались с культом Перуна; грамотным членам общины предлагалась, читая эти знаки, укрепляться в своей вере в Перуна. Тем самым мы впервые сталкиваемся с тем, что слоговые знаки, имеющие, как мы видим, весьма древнее происхождение, напрямую связываются с именем главы пантеона данного периода.
Далее, можно дать нашу интерпретацию надписи на камне, найденном тем же и. Маланиным в 1979 году у дер. Молодильно Хвойнинского района Новгородской области [24, с. 150] :
Надпись небольшая, и очень напоминает надпись эпохи палеолита с тем же коротким, но емким словом БОЖЕ! Вероятно, перед нами небольшой скромный алтарь, перед которым молились (а иногда на нем, возможно, и приносили жертвы) различным богам.
Еще один древний камень (предположительно Х века н.э.) был обнаружен Е.И. Лазаревым в 1991 году на Валааме [25, с. 124] (при этом руническое чтение самого Е. Лазарева мы опускаем):
Надпись гласит: ЧАЙ ЧЕЛО КАМОНЕ, НЪ И ТЕЛА ИИ МАГУЖИНА, то есть УПОВАЙ НА КАМЕННУЮ ГОЛОВУ, НО И НА ЕЕ ТЕЛО МАКОШИНО. Вероятно, данный камень был посвящен богини Макоши, чье имя нам пока не встречалось. Оно передано как МАГУЖЬ, то есть МАГИНЯ. Так ее назвали в связи с тем, что с этой богиней судьбы были связаны многочисленные гадания и пророчества.
Интересно, что оба текста на камнях начинаются со слова ЧАЙ, употребляемого еще в палеолите. Вероятно, в этом состоит особенность надписей на изображениях богов.
Конечно, данные находки вдали от населенных пунктов свидетельствуют только о тех культах, которые по каким-то соображениям носили уединенный характер, обслуживая небольшой коллектив единомышленников. Остальные камни в крупных городах, предназначенные для групповых молений, были уничтожены в связи с возникновением христианства. Тем не менее, даже эти рассмотренные примеры дают представления о лесных или сельских идолах.
Что же касается деревенских или городских изображений, предназначенных для легального и массового отправления культа, то они, по всей видимости, были деревянными и имели совершенно другую форму. Об одном из них повествует реконструкция, выполненная в прошлом веке на основе остатков, найденных в Трокском уезде Виленской губернии. Этот реконструированный идол Перуна выглядел достаточно внушительно, представляя собой фаллический памятник из целого бревна; внизу которого можно заметить небольшую надпись [26, с. 35]. Этот символический знак мы прочитали, так же как мы прочитали надпись и на другом идоле, Чура, помещенном в «Словаре славянской мифологии» [4, с. 446] и неизвестно откуда перерисованном. Хотя подлинность двух последних изображении более сомнительна, чем рассмотренных ранее, все же без них наше представление о языческих идолах было бы неполным. На Перуне можно прочитать ЧАЙ, ВОЙ!, то есть УПОВАЙ НА ВОИНА!, тогда как на Чуре надпись иная: ЧАЙ, ЧУРЪ ВОЛОШЕВ!, то есть УПОВАЙ НА ЧУРА ВЕЛЕСОВА! Ясно, что Перуну поклонялись воины, поскольку он считался богом войны; однако связь Чура с Велесом прежде не прослеживалась.
Таким образом, несмотря на малость известных на сегодня изображений с надписями домонгольского периода, мы все же можем сказать, что существовал культ Перуна, что были почитаемы Велес и Макошь, и что появились второстепенные божки типа Чура. Вместе с тем, боги перестали изображаться на сосудах и курильницах, их изваяния стали трехмерными и монументальными, и представляли собой либо жертвенные камни, либо деревянные скульптуры. Это свидетельствует о том, что мистерии вокруг этих изваяний предполагали стечение большого количества людей, то есть культ стал публичным, общественным.
Кроме того, как и все предыдущие этапы развития языческой религии, данный этап весьма своеобразен и очень отличен от предыдущих, так что спутать его с ними совершенно невозможно.
Рассмотрев очень кратко некоторые из опубликованных археологами и любителями старины изображений, и прочитав нанесенные на них надписи (многие из которых здесь были прочитаны впервые), можно придти к определенным выводам.
Прежде всего, гипотезы Рыбакова о палеолитической древности Велеса, мезолитической древности рожаниц и древности Рода эпохи бронзы в целом подтвердились и даже усилились, ибо рожаницы были известны уже в палеолите, и не вообще, а поименно, именно как Лада и Леля. Род был известен уже в раннем неолите и ему приносились жертвы. Так что несмотря на смелость гипотез фактическое существование перечисленных божеств зафиксировано еще ранее предположенного.
Что же касается Макоши, то она распалась на два образа: богини плодородия растений и человека и богини магии. В качестве богини плодородия она в древности известна не была, а ее роль играли две другие богини: плодородия растений Живы и женского плодородия Кобелы/Кубелы. А как богиню магии Рыбаков ее не рассматривал.
Вместе с тем, выявился и ряд интересных моментов, предположить которые было весьма сложно.
Прежде всего это относится к конкретным характеристикам богов и богинь. Так, Велес первоначально не был медведем, хотя и оставался волосатым; он понимался как кабан. Вероятно, с исчезновением кабанов он стал пониматься как медведь.
Рожаницы первоначально понимались не как лосихи, а как оленихи вида марал. Позже, с исчезновением рода благородного оленя они стали пониматься как лосихи.
В период неолита связь Лады и Лели распадается. Лада начинает упоминаться вместе с Дидом, а Леля – с Живой и с Кубелой. Жива появляется вместе с Родом. Тем самым не только функции, но и внешний вид и связи богов от эпохи к эпохе существенно изменяются.
Палеолитический период верований на сегодня исследован весьма слабо. Его фактическое наполнение совсем не сводится к Велесу и рожаницам (которые как Лосихи оказались родителями Велеса). Пока не подтвердилась гипотеза Проппа о существовании в палеолите Бабы Яги и Кибелы. Но зато палеолитический пантеон был населен многими зооморфными богами: Мамонтом, Китом, Маралом и другими.
Из наших исследований не выявилось существование ритуала жертвоприношения в палеолите. Но зато такой ритуал предполагался в раннем неолите, причем жертвы Роду были богаче, чем Живе. Последней дозволялось приносить три ветви растения вместо полного набора из овцы, птицы и ветви.
В развитом неолите богини любви и плодородия изображались в обнаженном виде. В период бронзы вместо изображений тела на курильницах помещается узор из сакральных частей женского тела. В домонгольский период идолы богов-мужчин приобретают фаллический вид.
Надписи сопровождают изображения, начиная с палеолита. Их сакральность вначале обеспечивается изображением печати (в виде ступни), затем словосочетанием БОЖЕВЫ РУНЫ, потом особым зачином ЧАЙ.
Приведенные исследования тем самым подтвердили ряд предположений, расширили и обогатили наши представления о древних верованиях и продемонстрировали существование письменности на самых древних священных изображениях.
Чудинов В.А. Славянская мифология и очень древние надписи // «Академия Тринитаризма», М.,Эл № 77-6567, публ.10214, 03.02.2003
[Обсуждение на форуме «Наука»]
Славянская мифология и очень древние надписи
«Связи Велеса с медведем, – отмечает ученый, – позволяет датировать (стадиально) этот культ более поздней фазой развития охотничьего хозяйства, когда ранний культ небесных лосих-рожаниц частично вытесняется представлениями о мужском божестве, хозяине леса, выступающем обычно в виде медведя. Тогда же на той же стадии происходит и замена наименования созвездий: созвездие Лося становится Большой Медведицей. К сожалению, эта стадия трудно поддается абсолютной датировке. По всей вероятности, это неолит или бронзовый век в его северном охотничьем облике » [3, с. 424].– Тем самым, более ранним по Б.А. Рыбакову является культ лосих, а культ медведя как хозяина леса появляется много позже.
«Из палеолитической глубины идет, по все вероятности, и культ Волоса-Велеса, переживший также ряд изменений. Следует признать верной догадку лингвистов о том, что это божество отождествлялось с медведем. Можно думать, что первоначально это было божество охотничьей добычи, «бог мертвого зверя», сохранивший надолго связь с миром мертвых. Волос был, по всей вероятности, не небесным божеством (небо в палеолите не играло особой роли; мир человека был еще плоским), а вполне земным покровителем отважных охотников, одетых в звериные шкуры и уподобленных тем животным, на которых они нападали» [3, с. 598].Тем самым Велес отнесен к палеолиту.
Тем самым рожаницы датируются мезолитом.« Исследование [самого Рыбакова — В.А.Ч.] показало, что рожаниц было две, и что их матриархальный культ предшествовал культу патриархального Рода... Культ двух рожаниц, богинь, обеспечивающих плодовитость и плодородие, прошел две основные стадии: охотничью и земледельческую. Первую мы восстанавливаем по многочисленным мифам разных охотничьих племен. Время возникновения этих охотничьих представлений хорошо документировано мезолитическими погребениями шаманов. Небесные Хозяйки мира представлялись полуженщинами-полулосихами; они находились на небе, отождествлялись с двумя важнейшими звездными ориентирами, носившими названия Лосихи и ее теленка: современная Большая Медведица (древнерусская Лось) и Малая Медведица. По отношению к Волосу мезолитические рожаницы отражали более позднюю стадию охотничьих представлений; мир уже перестал быть одномерным, земным, и расслоился на три яруса: нижний, подземно-подводный (символ – ящер), средний – земной и верхний – небесный, звездный. Хозяйки Мира – мать и дочь – рождают все поголовье животных, рыб и птиц, необходимое людям » [3, с. 599].
«Вероятно, одновременно с представлениями о двух рожаницах, унаследованными от предшествующей охотничьей эпохи, у ранних земледельцев почвилось и представление о единичном женском божестве рождающей земли. Возможно, что образ Великой Матери идет из палеолита, где он выражает идею плодовитости (дебелые палеолитические «венеры»), прежде всего человеческой, умножение числа охотников, усиление продуктивной мощи племени. У земледельческих племен Великая Мать мыслилась с одной стороны, космогонически как Прародительница мира, мать богов и всего сущего, а с другой – как Мать-Земля, Мать-сыра-земля и в силу этого – покровительница урожая. На русской почве это выразилось в образе богини Макоши (иногда Мокошь) – единственного женского божества, включенного Владимиром Святым в свой дохристианский пантеон. Ма-кошь – «Мать урожая», так как слово «кош» означало: повозку для снопов, корзину для зерна, плетеный амбар для соломы, загон для скота « [3, с.599]. Итак, Макошь как богиня человеческого плодородия появляется в палеолите, а как богиня урожая – в неолите.
«Многочисленные фольклорные материалы (русские, белорусские, польские, литовские и др.) позволяют установить имена двух славянских рожаниц: мать Лада (»Великая Лада») и ее дочь – Леля. Это две богини весенне-летнего цикла, связанные с весенним возрождением природы, началом полевых работ, а в дальнейшем с вызреванием урожая и летним солнцестоянием « [3, с. 600]. Тем самым Б.А. Рыбаков не только определяет имена рожаниц, но и устанавливает их функции, начиная с неолита.
«Наука о славянском язычестве на протяжении многих десятилетий совершала непонятную с точки зрения источников, но упорно повторяемую ошибку – культ Рода или замалчивался, или изображался как культ покровителя семьи, мелкого домашнего божка-домового, «лизуна», вылизывающего блюдца с молоком, которые ставили ему в подпечье. А между тем Род в русских средневековых источниках обрисован как небесный бог, находящийся на воздухе, управляющий тучами и вдувающий жизнь во все живое « [3, с. 603-604]. Так что Б.А. Рыбаков приподнимает культ Рода; датирует он его бронзовым веком [3, с.604] .
Надписи палеолита
|
| Рис. 1. Изображение в «Мамонтовом гроте» |
|
| Рис. 2. Надпись на «чуринге» с изображением кашалота |
|
| Рис. 3. Надпись на чуринге с сомообразным изображением |
|
| Рис.4. Надпись на чуринге с изображением кашалота |
|
| Рис. 5. Надпись на стене с изображением оленя перед входом в пещеру Колдуна |
|
| Рис. 6. Общий вид изображения с оленем |
|
| Рис. 7. Изображение коня на плите № 51 |
|
| Рис. 8. Надпись на потолке грота № 2 |
|
| Рис. 9. Наше чтение изображения мамонта из грота № 1 |
Мезолит и ранний неолит
|
| Рис. 10 и 11. Надписи на изображениях культуры Винча |
|
| Рис. 12. Надпись на табличке из Тэртерии |
|
| Рис. 13. Две других таблички из Тэртерии |
|
| Рис. 14. Жертвенный сосуд с орнаментальной надписью |
Расцвет неолита
|
| Рис. 15. Надпись на черепке сосуда из Новые Русешты-1 |
|
| Рис. 16. Надпись на трипольском сосуде из Тимково |
|
| Рис.17. Надпись на трипольской вазе из Сабатиновки |
|
| Рис. 18. Надпись на глиняной фигурке из Александровки |
|
| Рис. 19. Надпись на сосуде, найденном близ Вознесенки у Каменной Могилы |
|
| Рис. 20. Надписи на фигурке из Щербановки |
|
| Рис. 21. Надпись на сосуде из Северной Молдавии |
|
| Рис. 22. Сосуд с надписью из Варваровки |
Энеолит и бронза
|
| Рис. 23. Надпись на курильнице из Веселой Рощи II |
|
| Рис. 24. Курильница из Веселой Рощи III |
|
| Рис. 25. Надпись на курильнице из Предкавказья |
Античность
|
| Рис. 26. Надпись на сосуде из села Рыжовка |
Домонгольский период
|
| Рис. 27. Надпись на камне близ оз. Уклейно |
|
| Рис. 28. Надпись на камне у дер. Молодильно |
|
| Рис. 29. Надпись на камне с Валаама |
|
| Рис. 30 и рис. 31. Надписи на деревянных идолах Перуна и Чура |
Заключение
Литература
- Чудинов В.А. Славянская письменность — древнейшая в мире // Аль-Кодс. Газета. М., 1994, № 18 (39) с. 6; он же. Авторизованный подход в дешифровке древней славянской письменности // Вестник МЭГУ. Журнал. М., 1995, № 1 (3); он же. Аутодидакты-эпиграфисты //Вестник МЭГУ. Журнал. М., 1995, № 1 (3); он же. Может быть, это слоговое письмо? // Наука и религия. Журнал. М., 1996, № 2; он же. Астрономически-ритуальная интерпретация рисунка-надписи из Каменной Могилы //Археоастрономия: проблемы становления. Тезисы докладов международной конференции (15-18 октября 1996); он же. Материалы к познанию истории Древней Руси // Вестник МЭГУ. Журнал М., 1996 № 2 (6); он же. Материалы по древнерусской мифологии и истории // Вестник МЭГУ. Журнал. М., 1997 №1 (7); он же. Евразийские истоки письменности //Вестник Академии. Международная академия наук о природе и обществе. М., 1997, № 2
- Чудинов В.А. Архетипы русской культуры //Вестник МЭГУ, 1996, № 1 (5)
- Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. Изд. 2-е. М., 1994
- Грушко Е., Медведев Ю. Словарь славянской мифологии. Нижний Новгород, 1996
- Михайлов Б.Д. До iсторii вивчення Кам’яной Могили // Древности степного Причерноморья и Крыма. Запорожье, 1992
- Земляков Б.Ф. Об изображении мамонта из «Мамонтова грота» Каменной Могилы на Мелитопольщине // Краткие сообщения института материальной культуры, № 2, 1939
- Рудинський М.Я. Кам’яна Могила. Киiев, 1961
- Даниленко В.М. Кам’яна Могила. Киiев, 1986
- Бадер О.Н. Древние изображения на потолке гротов в Приазовье // МИА, № 2, М.-Л., 1941
- Олифант М. Древние цивилизации. История мира от первых охотников-собирателей до расцвета Древней Греции. Пер. с англ. М., 1994
- Маркевич В.И. Памятники эпох неолита и энеолита // Археологическая карта Молдавской ССР, вып. 2. Кишинев, 1973
- Патокова Э.Ф., Петренко В.Г., Буря Н.Б., Полищук Л.Ю. Памятники Трипольской культуры в Северо-западном Причерноморье. Киев, 1989
- Цибесков В.П. Обряд «поïння землi« та культ мiсяця в iдеологiчних уявленнях трипiльскiх племен //Археолог i я, 1984, № 47
- Зиньковская Н.Б. Антропоморфная пластика раннетрипольского поселения Александровка // МАСП, Одесса, вып. 8, 1976
- Шилов Ю. А. Прародина ариев. История, обряды и мифы. Киев, 1995
- Погожева А.П. Антропоморфная пластика Триполья. Новосибирск, 1983
- Маркевич В.И. Позднетрипольские памятники Северной Молдавии. Кишинев, 1981
- Новикова Л.А. Каталог курильниц эпохи средней бронзы из Предкавказья (в печати)
- Иерусалимская А.Л. О предкавказском варианте катакомбной культуры // Советская археология, 1958, № 2
- Кропоткин В.В. Раскопки Черняховского могильника у с. Рыжовка // Археологические открытия 1965 года. М., 1966
- Маланин И.Д. Рунический камень на границе Твери и Новгорода? // Мифы и магия индоевропейцев, вып. 2. М., 1996
- Чудинов В.А. Вариант интерпретации надписей на Уклейнском и Валаамском камнях // Мифы и магия индоевропейцев, вып. 5. М., 1997
- Маланин И. Еще один загадочный знак на камне // Мифы и магия индоевропейцев, вып. 5. М., 1997
- Лазарев Е. Валаам – твердыня чудес // Мифы и магия индоевропейцев, вып. 1. М., 1995
- Белов А. Поклонение Перуну // Мифы и магия индоевропейцев, вып. 2. М.,
Чудинов В.А. Славянская мифология и очень древние надписи // «Академия Тринитаризма», М.,
 |