|
Олицетворением высшего уровня общественного развития сегодня общепринято (за редким исключением «еретиков от науки») считать индустриальные и с недавних пор уже перешедшие через индустриальный этап прыгнувшие в будущее - в разряд высокоразвитых, «постиндустриальных»,- деиндустриализующиеся страны.
Этапы большого пути
Первоначальное накопление капитала, затем концентрация товарного производства, затем инверсия его в более оборотистый торговый капитал и последующая виртуализация финансовой сферы в «большое мыло» характеризуют собой индустриальный и постиндустриальный уклады современной экономики как закономерные этапы всё большего сосредоточения финансово - административной власти в ловких и натруженных руках.
Этот процесс многими учёными, экспертным сообществом, да и массовым сознанием, по сей день признаётся столбовой дорогой прогресса. Паровозом, тянущим страны и народы «в прогресс», называют Учение, всесильное и верное, - экономическую теорию.
Повышенное стремление наших абитуриентов получить образование, связанное с госслужбой, занятием маркетингом, менеджментом или, на худой конец, юриспруденцией, и т.п. этому тезису лишь прямое подтверждение.
Как и то, что получить хорошее образование, но в области, например, выращивания хлеба и ведения сельского хозяйства, считается чем-то не столь престижным и чревато местом далеко не хлебным.
Устойчивым представлением массового сознания и большинства экономистов - практиков остаётся, в частности, также и то, что урбанизация является поступательным, непрерывным и однозначно позитивным культурно-историческим процессом, который продолжится и в долгосрочной перспективе.
Рост городов как бесспорное и однозначное свидетельство, с точки зрения современной экономики, прогресса, сопровождается, однако, упадком сельского уклада жизни.
Что, в свою очередь, принято считать, если и не неизбежным злом, то уж точно полезным «горьким экономическим лекарством» от дремучей вековой отсталости и исторической обречённости.
Выгода или зло?
Пожалуй, это был сектор хозяйственной деятельности человека, первым попавший под каток колесницы прогресса. Это как раз (случайно ли) оказалось на руку, среднесрочно экономически чрезвычайно выгодным для индустрии.
Люди бежали из нищающего села, чтобы влиться в ряды дешёвой рабочей силы, столь нужной растущему бурными темпами городскому бизнесу, индустрии, наряду с углём – хлебом индустрии, становясь для неё недорогим, но, вероятно, весьма питательным «мясом».
Уместно здесь упомянуть жестокую сталинскую индустриализацию, сопровождавшуюся, для вящей убедительности, массовыми репрессиями, ГУЛАГом и «коллективизацией». Что было, то было. Был даже двузначный процентный рост показателя ВВП. Пока источник дешёвой рабочей силы из села бил, индустрия бурно развивалась, ускоренно проедая свой главный невосполнимый движущий, как выяснилось, ресурс.
Но вот, наконец, закончилось бегство в города, и индустрия перешла в период увядания. Закончилась устойчивая прибыльность реального сектора, товарного производства. Темпы роста экономики плавно переросли в скорости падения.
Люди «с умом» быстренько перевели свои активы в надёжные «мыльные пузыри».
Вот вам, бабушка, и «постиндустриализация».
Цифрами куда легче и приятнее оперировать,
чем непонятными, «абстрактными» «философскими категориями». Или, тем более, неприглядными нравственными оценками.
Нет никакой возможности, да и большой охоты, свести все аспекты жизнедеятельности общества в «цифру» и, тем более, свести всю жизнь человека до копейки к денежному или иному эквиваленту.
Но приятные на ощупь звонкие цифры и стоящие за ними шелестящие банкноты …
почему-то слишком часто бывают оплачены чьей-то человеческой несвободой, бедой, слезами - той самой ценой, иногда чудовищной, которая игнорируется, не принимается ни в какой расчёт «официальной» экономикой, политикой, тоже делающей своё дело в чистых перчатках.
Если разобраться, реальные ценности, товары являются продуктом затраты времени, жизненных сил, труда, то есть, как минимум, эквивалентом здоровья конкретных людей, вовлечённых в производственный процесс, о чём неоднократно упоминает академик В.Казначеев.
Финансовый оборот – обращение человеческих судеб одних людей другими.
Обострение в мире к началу ХХI века процесса социальной деградации - растущей суммы недоразумений, связанных с неучтёнными, «нерасчётными» сторонами жизни, таких как появление «новой бедности» даже в богатых странах, массовая безработица, криминализация, «выпадение из колесницы прогресса» науки, культуры, здравоохранения, образования выливаются в пресловутый демографический провал, а проще – в очевидное вымирание, сопоставимое с эпидемиями европейского средневековья.
Связано всё это с, мягко скажем, пониженным интересом правящей административно - финансовой власти к этим, заведомо малоприбыльным, а вообще-то, сплошь убыточным, с точки зрения «здорового экономизма», потенциальным сферам приложения капитала.
Ещё бы не так. Это, ведь, те сферы, откуда черпается, изымается весь экономический эффект. По классическим канонам бухгалтерии, любые расходы на жизнедеятельность самого общества – это цифры прямых потерь, а не доходов «экономики».
А затраты, по этим самым канонам, следует жёстко контролировать, иначе страдает прибыль. А прибыль есть, в переводе с денежного на практический язык, есть продукт присвоения жизненных сил, здоровья и жизни одних людей другими.
Глядя на картину демографического состояния общества с этих позиций, вполне очевидной оказывается причина трансформации демографически успешного общества в стареющее и вымирающее.
Процесс, происходящий теперь со всем обществом, в том числе и в первую очередь с городом, оказался очень схож с картиной «первоначального разорения» сельского хозяйства. Потому что это единый процесс, растянутый во времени.
Пирамида искусственного, надуманного во многом «роста» достигла своего предела. Занятная игра в «прогресс» остановилась. Стоп - игра.
«Поезд дальше не идёт. Просьба освободить планету», - говорят нам из-за мировой закулисы.
«Места на всех не хватит»,- вторит им из преисподней Томас Мальтус.
- «Вступайте к нам, в ВТО, без нашего штемпеля на лбу вы - неполноценная нация» - приглашают третьи.
В чём же наша неполноценность без их священной визы?
Сие тайна великая есть. А где тайна, там снова чья-то власть.
Начало конца прогресса
Уже становится фактом охлаждение цен на недвижимость в городах. Некоторые заинтересованные лица ждут полного дна.
Дно будет, и такое глубокое…
«Прогресс» дал осечку?
Не первую.
Нынешний провал с ЖКХ. При предельном износе централизованных донельзя инженерных сетей плата за неизменно падающее качество поставляемых услуг устойчиво растёт.
Износ и недофинансирование производственных и жилищных - всех основных фондов «техносферы» городов – одна из причин растущей аварийности и тенденции к сворачиванию объёмов промышленного производства, а с закономерным падением доходов,- к неизбежному схлопыванию всей современной модели хозяйства.
Вначале медленно, затем скрытно шла относительная деградация общества, а теперь, возможно, уже наступает новая фаза – начинается открытая абсолютная «усушка» социальной (общественной) сферы жизни. Физическое сжимание научной, образовательной деятельности, глубокий обвал доходов граждан, итог - снижение общего качества жизни.
Особенно большое, многократное, падение производства произойдёт во всех «развитых», как принято (и приятно) говорить, странах, даже в гордо демонстрирующих «пятёрки по экономике», прекрасные формальные экономические показатели.
Называть такую ситуацию «успешным развитием общества» приходится лишь с изрядной долей скепсиса.
Точнее, сарказма.
Но в первую очередь, что касается именно России, тревогу вызывает уровень развитости отечественного сельского хозяйства. Это край, за который ступать нельзя.
В городе на асфальте ничего съестного не растёт, а предстоят очень долгие весьма непростые времена.
Подготовиться к ним заранее – это как купить перед зимой тёплые вещи. Дело жизненно важное.
Дело утопающих – в самых надёжных руках
Экономика как наука статистическая (если уж она назвалась наукой), оперирует лишь самой поверхностной, лишь легко формализуемой информацией о хозяйственной деятельности.
Она слепа к неудобным, с точки зрения реального экономического субъекта - получателя экономической выгоды,- фактам, не формализуемым в звонкую цифру, «не видит» социальной цены и истинного социального подтекста своих показателей. То есть, наивно не учитывает или злонамеренно игнорирует абсолютно реальные, очень важные вещи, по-прежнему вечные, неизменные, непреходящие, непродажные.
Вечные ценности.
Даже и такую очевидную, как безопасность. За которой стоит человеческая жизнь. Или, скажем, такую, как интересы своего народа. И многое, многое другое.
Святая простота, что хуже воровства, непростительная для серьёзной науки.
Растущий разрыв между «экономическим ростом» и действительной, полной социальной его ценой, с большим или меньшим успехом, вынуждено исправлять, штопать государство - на средства, взятые принудительно у самих защищаемых, у граждан - налогоплательщиков.
Или, как их теперь назвали, «населения», проживающего теперь в неких, как их теперь официально принято уродливо называть, «поселениях».
Но государство, в свою очередь, по-своему тоже близоруко - ввиду своей изначальной «протекционистской природы», становясь на защиту гражданина и на служение обществу, в первую очередь не забывает про самоё себя.
И здесь мы только посочувствуем слабости отдельного чиновника, (который ведь тоже маленький человек), который не всегда может устоять перед суммами с большим числом нулей…
Общественные, «негосударственные» институты не находят иного выбора, кроме как оставаться на уровне простого воспроизводства самих себя - примитивного выживания с явным душком деградации.
Самоочевидно, спасение утопающих, при нашем реальном устройстве, идущем вразнос, продолжает оставаться только личным делом каждого из самих утопающих.
Ну!.. За любовь к искусству!
Что же скрывается за термином «экономика»?
Ничего ужасного. Он происходит от двух греческих слов: «ойкос» - «дом» и «номос» - «вести». То есть, первоначально понятие «экономия» (именно так) означало не более чем невинное «домоводство». Понятие это при поэте А.С.Пушкине относилось к области чистых искусств: это было искусством ведения хозяйства («…он был глубокий эконом…», «Евгений Онегин»).
В сегодняшнем, по-прежнему, богатом и честном русском языке, понятие «хозяйство» уже почти отсутствует, а везде, где чудом сохранилось, вымывается, замещаясь бесхозяйственной, подслеповатой к жизни, извращённой по смыслу, но такой выгодной кому-то «экономикой».
Сложился и расцвёл удобный бюрократический «новояз», служащий идеологии выгодного разорения и полезного, для избранных, разрушения основ жизни нормального человеческого общества, высасывания полезных соков из каждого честного и порядочного гражданина.
С новым языком легко селятся в головах соответствующие идеи и стереотипы весьма вольного обращения человека Управляющего с человеком управляемым, а если ещё слегка подумать, подневольным.
В результате языкового прогресса экономической теории, общественный хозяйственный организм, включающий в себя человека с Правом, Историей, способностями и интересами, риском и хозяйственной сметкой, с живым видением хозяйства изнутри, весь смысл жизни - естественный народу общественный строй – подвергается серьёзной эрозии.
У нас он придавлен некоей самочинной системой, нескромно навесившей на себя ярлыки и атрибуты российской государственности, имеющей мало общего с интересами общества и истинного государства.
Мы, граждане России, невольно вынуждены, в силу проживания у себя дома, в родной стране, иметь дело с бесцеремонной идеологической надстройкой, взросшей исключительно на любви к чистому искусству управления. Системой поистине ловкой манипуляции человеком - и его хозяйством, и его обществом.
Ну, попутно, кормящейся на распродаже за рубеж природных богатств – тела страны, на присвоении результатов нашего с вами труда и держащейся на страхе, послушании и долготерпении.
И наших с Вами тоже, уважаемый Читатель.
Инновационный процесс: живое - только от живого
Пока что, в настоящее, теперь уже кризисное, время, развитие сложного человеческого общественного организма всё ещё грубо подавляется доминирующим пренебрежительным взглядом на право и хозяйство «с заоблачного высока» идеологии административного экономизма и воинствующего монетаризма.
С откровенно фискальным, откровенно алчным корыстным «государственным интересом» системы к аморфному и податливому «человеческому веществу». С таким же взглядом на человека как на вещь, как на заурядный природный ресурс.- Сырьевая экономика и её идеология принципиально не способны относиться к гражданину иначе, как к дешёвому и доступному «сырью».
О какой «инновационной экономике» здесь можно говорить? Речь можно вести о чём угодно, но только не об этом. Это пока, в не нами заданных условиях, абсолютно несбыточная мечта.
В средние века существовала «теория самозарождения мыши»: нужно было в самом грязном углу комнаты насыпать горсть хлебных крошек, на неё - сложить горку ветоши и накрыть всё это дырявой корзиной. И со временем там заведутся мыши.
Теория… прекрасно работала! Мыши исправно заводились в тряпье.
Надо понимать тот уровень науки.
С самозарождением «инновационной экономики» всё оказалось несколько сложнее. Вспомним недавний проект пуска технопарков и опыт «откорма» госкорпораций.
При помощи обычных административных схем и больших народных денег снова, в который уже раз, ничего особого не вышло, соответствующего потраченным и разворованным средствам и первоначально задуманному.
Инновация – это, ведь, не какая-то абстрактная «вещь в себе», которую, к тому же, можно найти, купить или продать. Деньги здесь - ничто, а административные меры губительны. Её, как и ум, не займёшь и не купишь.
Это птица вольная. Как сама творческая мысль.
Инновационный процесс - это, определённо, и продукт развитой индивидуальной свободы в развитом обществе и процесс свободного, ав, значит, непрерывного общественного развития.
А вот что есть та самая «корова», которая выдаёт этот полезный «продукт»,- инновационный процесс?
Позволю себе смелость её назвать.
Это есть ни что иное, как общественный интеллект. Он означает естественную способность общества к самоорганизации и к жизни, основанной на глубокой органической внутренней взаимосвязи (кооперации) всего общества.
Прежде всего, в труде, но далеко не только в нём. В культуре, совершенстве, целостности, зрелости каждой личности, а на этой основе – вызревании субъектности, разумности всего общества как живого организма с собственной высшей нервной деятельностью.
Субстанция эта самостоятельна, нравственно чутка, способна без «стимуляций», понуканий и вливаний извне к обновлению - саморазвитию, эволюционному восхождению, в частности, планированию, проектированию и к созиданию своего будущего – своего «завтра».
Это очень большая тема, что отнюдь не умаляет её крайне практического смысла, требующая подробного развития.
Для этого нужно ещё многое осмыслить и затем ещё большее сделать. Всем вместе.
Живое, к счастью, рождается не из мертвечины.
Пора бы всем нам это понять.
Любезный мой Читатель!
В реальности,- дело, конечно, не только в словотворчестве. А ещё и в принципиальном несоответствии. Между живыми явлениями Русского языка, Русского общества, потенциалом нашей общенациональной культуры,-
и
мертвящими схемами и моралью экономической идеологии,-
столько же общего,
как, к примеру, между Высокой Литературой
и
суконным газетным литературоведом в штатском.
Может быть, всё дело в проблеме глубокого устаревания метода и неверно назначенного субъекта «управления»?
Где как раз и следует очень хорошенько поискать и нейтрализовать, демонтировать, пока не поздно, двигатель, первопричину, запал и «динамит» ещё только начинающегося беспрецедентного кризиса.
Может быть, это самое и было бы тем дном, от которого можно энергично оттолкнуться.
Обеими ногами, изо всех сил и без всякого сожаления.
Я имею в виду человеконенавистническую экономическую идеологию и её властный финансово-бюрократический правящий класс.
Лично мне, почему-то, именно так кажется.