Медицина за деревьями не видит леса. Любой читатель, обнаружив, что автор пытается обратить внимание на чужие идеи, развитие которых позволит, по его мнению, выйти современной медицине из тупика, спросит: «А ты кто такой?».

Отвечаю: я — беспартийный, не еврей. А если серьезно, то родился я в далеком 1937 году в городе Николаеве, в семье, бежавших из деревни Кисиливка, крестьян. Главной в семье была моя мать — Мария Захаровна Белоус. Именно она, прошедшая четыре класса земской сельской школы, «сделала» чернорабочего Дмитрия Васильевича Штефана водителем автомашины — ходила с ним на курсы, конспектировала лекции, потом все ему растолковывала.

В 1941, когда мне было четыре года, под Бериславлем, во время бомбежки лагеря беженцев я был контужен и почти оглох. Мама, бросив все, пешком со мной беспомощным на руках, идя от деревни к деревне, вернулась в Николаев. Потом мне это ставилось в вину — в пионеры меня вместе с одногодками не приняли, но... это уже другая история…

До шести лет демонстрировал способности вундеркинда, но перед самым освобождением Николаева попал в переделку (лучше не вспоминать), после которой стал «серенькой мышкой». Мама плакала, приговаривая: «вот и довоевался..., а я надеялась...» Тем не менее, я и в последующем временами удивлял близких недетскими высказываниями, но случалось это уже весьма редко. Правда, по большому счету, мне везло на хороших людей. Окончил институт, пригласили в аспирантуру, защитил диссертацию (есть о чем рассказать)...

Из-за тугоухости научился по книгам грызть «гранит науки» и мыслить системно, но больших выгод из этого не извлек. Даже докторскую, еще не оформив, умудрился «завалить», разругавшись со всеми ведущими учеными в выбранной мной области знаний — с точки зрения Дейла Карнеги вел себя крайне неразумно.

Скепсис по отношению к «достижениям» медицины — достаточно распространенное явление. Думаю, что здесь я неоригинален. Однако, изложенное ниже, содержит информацию, заслуживающую, по моему твердому убеждению, всеобщего пристального внимания.

Что меня заставило, образно выражаясь, взяться за перо? Наступает момент в жизни, когда ты обнаруживаешь, что ничего существенного так и не успел сделать. Под существенным я понимаю следующие действия: построить дом, посадить сад, улучшить мир (правда пример Христа говорит, что это практически невозможно сделать), внедрить полезное изобретение (есть такое у меня, но после прочтения статьи Глинки «Снесла курица яичко» я решил не дергаться) или, на худой конец, не дать потеряться хорошему... Вот последнее я и пытаюсь осуществить.

Нижеизложенное касается открытия в свое время «замазанного», а в настоящее время практически наглухо забытого. Открытие это было сделано, как мне кажется, почти случайно, но совершенно неслучайным человеком — Александром Святославовичем Самохоцким.

Пожалуй, моя и его судьбы схожи... Правда, масштаб различный: если он в жизни был «зубр», то я — не больше чем «баран», бодающийся совсем не тогда, когда это необходимо. И, тем не менее, мне понятны причины его одиночества и неприспособленности в жизни, понятно, почему товарищей у него хватало, а вот близких друзей не было — он не умел прощать... А это, как до меня совсем недавно дошло, весьма и весьма существенный недостаток. Кроме того, он упускал из виду консерватизм человеческих представлений — поэтому его демонстративное пренебрежение к стерильности при отборе крови для анализа отталкивало людей, которым с пеленок вдалбливали: «Все болезни — от бацилл.… Все болезни — от бацилл...». У него-то на лбу не было написано, что он делает это под многократно проверенной защитой.

Тешу себя надеждой, что данная статья будет способствовать изучению профессионалами наследия Александра Святославовича Самохоцкого, и не сомневаюсь в том, что полученные результаты принесут огромную теоретическую и практическую пользу.

Классический подход к врачеванию (раньше ведь лечили не болезнь, а больного) кардинально изменился после того, как Луи Пастер (Louis Pasteur, 1822-1895) — не медик, а химик по образованию — связал каждую конкретную болезнь с присутствием в организме конкретного вида бактерий, дал определение иммунитета, осуществил первые прививки против бешенства, сибирской язвы и т.п. А в патологической анатомии великий немецкий ученый-медик Рудольф Вирхов (1821-1902) разработал методы изучения мельчайших структурных изменений в клетках пораженных органов и создал теорию клеточной патологии.

Александр Святославович Самохоцкий (1890-1986) в статье «О нервизме и лечебной проблеме его», опубликованной через 3 года после его смерти в 11-м номере журнала «Химия и жизнь» за 1989 год, стр. 75-85 пишет:

«Теория клеточной патологии признала сущностью всех болезней патологические нарушения в клетках, а идея самостоятельности этих процессов разделила болезни по различию. Такой метод разделения болезней стал поставщиком огромного аналитического материала; современная номенклатура болезней уже включает 10 тысяч названий, описано свыше 100 тысяч признаков их. Новые болезни требовали новых лекарств. Но только в области иммунологии, механической терапии и отчасти эндокринологии лечебный прием является последовательным выводом из данных анализов. Вся же остальная многотысячная масса болезней оказалась в иных условиях. Каждая болезнь стала особой, индивидуальной единицей и требовала подбора нужных лекарств именно для нее. Фармакология, удовлетворяя эти частные требования, стала развиваться по частному поводу. Из этих частностей нельзя было сделать обобщающих выводов».

Эффективность той или иной сферы деятельности оценивается по полученным результатам. Так, например, связисты за последние три десятка лет обеспечили связью практически всех нуждающихся; селекционеры вывели такие сорта важнейших продовольственных злаков, что, в принципе, практически решили проблему голода в таких странах как Индия и Китай; информатика решила проблемы хранения и оперативного получения необходимой информации и т.д. и т.п.

А чем может похвастаться такая важнейшая для человека сфера деятельности как медицина? Созданы тысячи и тысячи патентованных лечебных препаратов, однако, несмотря на такие «успехи» разнообразие новых болезней непрерывно растет, а заболеваемость молодеет параллельно и пропорционально «развитию» медицинской науки и техники. В народе давно бытует четкое определение того, чем последние 120 лет занимается медицина — «одно лечит, а другое калечит».

Странный результат более чем вековой деятельности, не правда ли?

Организацию, управляющую деятельностью врачей, называют «министерством охраны здоровья». Хорошее название, но оно совершенно не соответствует практической деятельности этой организации. Отсутствует даже четкое определение понятия «здоровье». Получается, что мы просто не знаем, что такое здоровый человеческий организм и что необходимо для того, чтобы человек не боялся никаких инфекций и простуд.

То обстоятельство, что были, есть и, надеюсь, будут люди, которые практически не болеют, на которых все заживает как на собак», деятелей, занятых «охраной здоровья», не интересует. Нет исследований того, чем стабильно здоровые люди отличаются от так называемых «нормальных», глотающих невероятное количество лекарств и непрерывно чем-либо болеющих. Объясняют это очень просто: у первых мощный, «лошадиный» иммунитет — поэтому они и не болеют.

При этом забывают, что еще в начале прошлого века коренной одессит Александр Михайлович Безредка (1870-1940), опираясь на свое понимание иммунитета, резко отличное от того, что понимали под этим термином его современники, научил врачей излечивать такие страшные болезни, как брюшной тиф, дизентерия, холера, стрептококковая и стафилококковая инфекция.

А. М. Безредка лечил перечисленные выше страшные болезни, отключая сопротивление организма болезнетворным микробам на локальном участке тела и... это приводило к выздоровлению, хотя бывший больной оставался бациллоносителем. По его методике были спасены тысячи больных.

В своей монографии «Местная иммунизация» (1926, Париж) А.М. Безредка пишет:

«По существу механизм иммунитета заключается в том же самом, что и механизм инфекции. Разница только в интенсивности. Когда чувствительная ткань бурно реагирует на введение антигена, дело кончается победой инфекции и смертью. Когда реакция со стороны чувствительной ткани слабая, в организме устанавливается иммунитет».

Такая трактовка понимания процесса заболевания и иммунитета для подавляющей части медиков звучала как отрицание очевидного. При этом им не пришло в голову то, что далеко не все очевидное является истинным. Например, то, что мы видим вращение солнца и звездного неба вокруг земли, не является доказательством истинности утверждения о центральном положении земли в космосе.

Ошибочное представление о небесной механике большинству людей вреда не приносило, более того, на основе ошибочной небесной механики была разработана достаточно точная мореходная астрономия. А ошибочное представление об иммунитете, подкрепленное очевидным присутствием болезнетворных микроорганизмов у заболевшего, в сочетании с рекламируемой эффективностью прививок, оказывается просто смертельно опасным для людей.

Но А. М. Безредка не бросился доказывать всем правильность своего понимания иммунитета. Эффективность предложенной им методики лечения, основанная на его понимании иммунитета, была несомненной (были спасены тысячи и тысячи больных) — поэтому он заслужено получил нобелевскую премию, а не отказался от ее только потому, что с его объяснением механизма действия предложенных им методов лечения никто не соглашался.

Иммунитет — это не борьба, это невосприимчивость или слабая восприимчивость организма к инфекциям и инвазиям болезнетворных микроорганизмов. Иными словами, как только организм начинает «насмерть» бороться с инфекциями и инвазиями, то ему, в полном соответствии с утверждением А.М. Безредка, «кранты».

Через десять лет к выводам, близким к высказанным А. М. Безредка, пришел также потомственный одессит Александр Святославович Самохоцкий, который перед началом Второй мировой войны, используя созданные им препараты, вылечил сотни «безнадежных», с точки зрения ортодоксальной медицины, людей, заложив основы нового направления в лечебной практике. Он остался в оккупированной Одессе и работал в румынском военном госпитале, а сразу после войны, в 1946 году написал и успешно защитил диссертацию, но вынужден был уйти из науки.

Ваш покорный слуга, также приложил руку к «отторжению» истинного новатора, который делал попытку (не столь благоразумно как А.М. Безредка) поставить медицину с головы на ноги. Ну, «отторжение», пожалуй, слишком громко сказано, но все же...

В 80-х прошлого века я случайно стал членом Черноморского яхт-клуба в Одессе. Случайно не оттого, что не мечтал о таком членстве, а потому, что это был коллектив, состоящий в подавляющем большинстве из прихлебателей и жополизов «больших» начальников, а я себя к таковым не отношу. Получив удостоверение члена клуба и свидетельство яхтенного рулевого, я ушел с недавно купленной институтом яхты — не та атмосфера. Встал на парусную доску — и это в почти пятидесятилетнем возрасте! Но... выдавили, поскольку для выхода в море надо было давать «откат» — просто так всем желающим он не оформлялся.

В 1983 году, в период, когда я еще «крутился» внутри акватории яхт-клуба, ко мне как-то подошел какой-то мужик и предложил вылечить мою тугоухость. Я засмеялся — глухой-то я с 1941 года! Однако он достал из кармана шприц, пробирку и бутылочку с какой-то жидкостью — хотел взять у меня из вены кровь для анализа. Я, видя всю эту антисанитарию, отказался от процедуры, сказав ему при этом: «Ты такой же мудак, как и все!». А он, махнув на меня рукой, обошел наш «бокс» и бодро взбежал на крутой склон высотой 8-9 метров к лазу в ограде яхт-клуба. Я спросил у соседа: «Это кто такой?». Получил ответ: «Ты что, не знаешь? Саша Самохоцкий! Знаешь, сколько ему лет? Девяносто три!». Последние слова я принял как доказательство того, что меня разыгрывают. Ну, не выглядел этот мужик, по-юношески бодро взбежавший по крутому склону, девяностолетним стариком! Так, где-то под шестьдесят, а то и меньше... Понимаете?!

Спохватился я через 3 года после его смерти (как мне сказали, насильственной), прочитав статью «О нервизме и лечебной проблеме его», опубликованную в 11 номере журнала «Химия и жизнь» за 1989 год. В этом же журнале было напечатано предложение, провести в грядущем 1990 году на 100 летний день рождения А.С. Самохоцкого в Одессе конференцию по его научному наследию. Значит это тот юношески бодрый «мужик» и был 93-х летним А. С. Самохоцким?! Да-а-а...

У меня двоюродный брат (по матери) — академик медицины, я написал ему и послал вырезку из журнала. Ответа не получил, поскольку Юрий Сергеевич находился в гуще очень громких событий, а потом подвергался незаслуженным преследованиям за участие в этих событиях, вот я и не проявил должной настойчивости. Прошло 20 лет — «грянул гром» так, что мне пришлось бросить курить, пить, есть много хлеба (самое вкусное для тех, кто голодал) и начать искать пути оздоровления. Вспомнил о Самохоцком...

В интернете нашел информацию о защищенной в 1946 году диссертации А.С. Самохоцкого («Опыт определения лечебных закономерностей», хранится в ВАКе, рукопись депонирована во ВНИИМИ МЗ СССР No Д-14130-87, реферат напечатан в «Медицинском реферативном журнале» в 1987 году, No 11, раздел IX, публ. 1754) и ознакомился со статьями врачей и журналистов, посвященными его наследию.

Оказалось, что за 20 лет со столетнего юбилея ничего серьезного по развитию заложенного им направления не сделано, если не считать любительской работы студентов-ветеринаров, излечивающих по методу А. С. Самохоцкого ранее считавшиеся неизлечимыми болезни у собак и овец. Нет, вру — еще получен патент Российской Федерации № 2146929 на «Способ лечения хронических заболеваний», отличительной чертой которого является способ введения тысячекратно разбавленных стандартов Самохоцкого — интраназально в сочетании с «хитрой» добавкой, а в описании патента приведены примеры полученных фантастических результатов.

Нашел в интернете и прочитал главы его диссертации, статьи, посвященные ему, сопоставил с тем, чему был сам свидетелем и, как мне кажется, нашел объяснение тому, почему у него не осталось последователей:

1. во-первых, он был жертвой Системы — он работал хирургом в оккупированной Одессе, — а таких «давили» так, что мало не покажется;
2. во-вторых, он не мог простить коллегам, которые не встали на его сторону при конфликте с ректором (коллеги-то понимали, что ректор — это номенклатура, по меньшей мере, ОБКОМа партии, ссориться с которой — то же самое, что подписать себе смертельный приговор);
3. в-третьих, основному компоненту лечебного состава 549 и «стандартов Самохоцкого» было присвоено ошибочное наименование «сернокислый хром» или в других местах диссертации «соли хрома», а все эти вещества — чрезвычайно токсичны;
4. в-четвертых, его отношение к стерильности и объяснение механизма действия его препаратов абсолютно не «стыковались» с положениями официальной медицины и, наконец,
5. в-пятых он — жертва возрастной деформации личности, когда даже положительные черты, в том числе принципиальность и неподкупность, превращаются в карикатуру на эти прекрасные свойства человеческого характера.

Так что же все-таки произошло? Попытаюсь изложить свое видение судьбы А. С. Самохоцкого.

Александр Святославович, который принимал участие в войне 1914-1918 в качестве хирурга, долго и упорно работал над составом, излечивающим гнойные воспаления, с 1918 по 1936 год. В результате длительной череды полевых испытаний был получен состав, обозначенный №549, обладающий (при правильном приготовлении и применении) чудодейственными свойствами — люди избавлялись от гангрен, доведенных до такой стадии, что врачи кроме ампутации не видели другого выхода.

Оценку результатов за период с 1933 по 1937 годы (450 случаев) по использованию этого препарата дала конференция 2-й и 4-й хирургических клиник Одесского медицинского института на заседании 9-го ноября 1937. Вот выписка из протокола конференции:

«В обеих клиниках данные методы применялись в большинстве случаев после безрезультатного лечения и дали положительные результаты. Некоторые больные из этого цикла наблюдений были в совершенно безнадежном состоянии...»

Неожиданным для Александра Святославовича явилось то, что состав №549 не обладал антисептическими свойствами. Болезнетворные микробы (такие как стафилококки и стрептококки) в заживших язвах, как показали его исследования, были. Но никакого вреда от них организму не было!

Вот здесь-то он и вспомнил о работах А. М. Безредко.

Чтобы не перегружать статью, здесь мы можем порекомендовать всем желающим прочитать главу №9 диссертации Самохоцкого «Операции в нестерильных условиях» — очень впечатляет.

Этот материал я показывал близким и знакомым. Реакция была однозначной — «Все это бред!». Начинаю объяснять, что бредом называют выдумки, а это описание фактов — просто посылают.

Продолжая работу над препаратами для внутривенного вливания, Александр Святославович создал так называемые, «стандарты», в настоящее время известные как стандарты Самохоцкого StK и StCa. Применяя эти стандарты, он обнаружил, что в одних случаях калиевый стандарт ухудшает течение заболевания, а замена его на кальциевый способствует быстрому выздоровлению, и наоборот.

Чтобы не перегружать статью, здесь мы можем порекомендовать всем желающим прочитать главу №12 диссертации Самохоцкого «Пересмотр теоретических положений».

В качестве индикатора, определяющего качество необходимых лечебных средств, можно использовать результат анализа ионного состава плазмы крови больного — в случае пониженного содержания калия работал стандарт StK, а в случаях отклонения от нормы в сторону понижения содержания кальция — StCa. Кроме того, он установил, что в определенных случаях необходимо корректировать содержание в плазме крови магния и натрия, а также высказал мысль о настоятельной необходимости исследований по коррекции микроэлементов в плазме крови, таких как йод, селен, и др., а также учитывать окислительно-восстановительный потенциал (ОВП).

Все время, начиная с момента защиты диссертации вплоть до его ухода из института (с 1946 до 1954) он вынужден был работать в должности ассистента с личным «кабинетом» в выгородке под лестничным пролетом.

В октябре 1953 года собралась комиссия по проверке результатов лечения по методу Самохоцкого. Профессура единодушно признала преимущество этого метода над консервативным лечением и приняла решение: «Обеспечить дальнейшие исследования необходимой аппаратурой (спектрограф, микрофотометр, горелки для эмиссионного спектра и пр.)», но... В 1954 году мединститут получил спектрограф, а ректор отказал Самохоцкому и передал прибор на кафедру физики. Это было последней каплей — Самохоцкий ушел с работы. Он дожил до 96 лет, продолжая лечить множество людей, оставаясь до последнего дня энергичным и физически здоровым человеком, поскольку все свои методы он проверял на себе. Что касается его характера, то, надо прямо сказать: хуже не придумаешь.

Мне не давал и до сих пор не дает покоя вопрос: почему он был единственным человеком, который успешно использовал препараты, состав которых он даже не держал в секрете?

Я обратился за помощью к химикам. Результат — нулевой. Причина — боязнь, что они будут косвенными виновниками моей или чьей-либо смерти. В конце 2010 года решил обратиться к специалистам-фармакологам, тем более что первый проректор Одесского Национального Медицинского Университета член-кор., доктор наук Кресюн Валентин Иосифович заведует одной из кафедр фармакологического факультета ОНМедУ. С трудом попал к нему на прием и изложил просьбу — изготовить в учебно-производственной аптеке факультета составы, предложенные Самохоцким. С удивлением узнал, что он никогда не слышал о «каком-то там» Самохоцком. Затем он предложил мне изложить свою просьбу в письменном виде. Что я и сделал.

Ответ по электронной почте получил достаточно быстро — в нем говорилось, что в Реестре лекарственных средств Украины перечисленные мною лекарства отсутствуют и поэтому учебно-производственная аптека факультета их изготовлять не будет. Ясно, что это был ответ не ученого, а чиновника, о чем я ему и сообщил. Правда, узнав, что основным вопросом научных исследований В. И. Кресюна является экономика фармакологии, я понял, что другого ответа и не стоило ожидать.

Поскольку кафедр на фармакологическом факультете несколько, я решил «полистать в интернете» печатные работы их сотрудников. Ничего интересного (с моей точки зрения) не обнаружил, кроме одной: «Возможна ли реанимация производства экстемпоральных лекарственных средств». Автор — заведующий одной из кафедр технологии лекарственных средств ОНМедУ, доцент Иван Иванович Лукьянчук, который бьет тревогу по поводу, того, что в аптеках экстемпоральные лекарства сейчас не изготовляются по трем причинам:

1. эти лекарства в десятки раз дешевле готовых заводских форм
2. исчезли специалисты по изготовлению лекарств в соответствии с рецептами лечащих врачей и, главное,
3. пожилые врачи «забыли», а молодые просто не знают, как составляются рецепты лекарств для конкретных больных.

Уверен, что современники А. С. Самохоцкого, после того как они его «ушли» из института, неоднократно предпринимали попытки использовать чудодейственные свойства стандартов Самохоцкого, но... у них ничего путного не получилось. Возникает вопрос: что послужило причиной их неудач?

Ну, не могла «компания» типа Наливкина, Резника и других сверх остепенённых деятелей медицины не воспользоваться «чудодейственными» препаратами А. С. Самохоцкого. Но победных реляций не было. Следовательно, были достаточно серьезные причины, помешавшие плагиаторам эффективно использовать, хотя бы в безнадежных случаях, стандарты Самохоцкого.

Множество раз читал и перечитывал его диссертацию — все четко расписано, Александр Святославович не делал секретов из состава применявшихся им препаратов. Решил попытаться получить и на себе проверить пусть не все «стандарты», а хотя бы базовый состав №549. В конце концов, даже он, если верить протоколам медицинских комиссий (а не доверять им, как будто бы, нет оснований) позволял исключить воспалительные процессы при попадании грязи в открытые раневые поверхности. Ведь, из-за этой причины ежегодно умирают десятки тысяч жертв дорожно-транспортных происшествий!

Обратился к Ивану Ивановичу Лукъянчуку. Первый же конкретный вопрос с его стороны о составе и концентрации компонентов первого ингредиента препарата, который назван «сернокислым хромом», поставил меня в тупик и заставил внимательно прочитать первые главы диссертации, посвященные этапам совершенствования препарата.

Внимательное изучение первых глав, которые мало интересовали узких «специалистов», желавших повторить «чудеса» исцеления, показало, что уважаемый Александр Святославович использовал некорректное наименование первого компонента препарата №549 — «сернокислый хром» или «соли хрома» — при описании «стандартов». Что же позволяет мне говорить о некорректности наименования «сернокислый хром»?

Забегая вперед, обращаю внимание на то, что сернокислый хром также как и соли хрома — вещества чрезвычайно ядовитые. Чтобы разобраться в том, что получается в результате приготовления «сернокислого хрома» Самохоцкого, пришлось найти описание этого процесса в «Технической энциклопедии, том 7, Москва, 1929», где на странице 288 помещено следующие уравнение:

К₂Cr₂O₇ + H₂SO₄ → H₂Cr₂O₇ + K₂SO₄ [1]

Уравнение [1] описывает процесс приготовления по терминологии А. С. Самохоцкого «исходного раствора хрома» или раствора «сернокислого хрома», в который добавляют растворенную в воде глюкозу. Но ведь из уравнения [1] следует, что полученный раствор не содержит сернокислого хрома, а содержит двухромовую кислоту, сернокислый калий, серную кислоту (которой добавлялось избыточное количество) и глюкозу. Этот раствор существенно разбавлялся водой, а затем из этой смеси брали всего лишь 30 мл как составляющую одного литра состава №549. Очевидно, что единожды приготовленного первого ингредиента хватало на изготовление 17,5 литров состава №549, который использовался в виде инъекций по 1-2 мл.

Далее я с помощью той же энциклопедии разобрался с порядком приготовления коллоидной серы, также входящей в состав №549.

Na₂S₂O₃ + H₂SO₄ → H₂S₂O₃ + Na₂SO₄

H₂S₂O₃ сравнительно быстро разлагается на H₂O + S + SO₂ [2]

Предполагаю, что эта терминологическая ошибка Александра Святославовича и явилась причиной как прижизненного, так и последующего «забвения» его наследия. Поскольку первый ингредиент как в составе №549, так и в его «стандартах», изготовленный плагиаторами по рецепту, приведенному в диссертации, имел совершенно не тот состав, с которым работал Александр Святославович, и был смертельно ядовитым. Дело в том, что Александр Святославович, сам лично изготавливал свои препараты. А плагиаторы и прочие «исследователи» заказывали провизорам приготовить стандарты по ошибочному описанию их состава, приведенному в диссертации. Это, по всей вероятности, и послужило причиной безуспешных попыток применить стандарты Самохоцкого на практике.

Изложенное выше позволяет сделать следующие выводы:

• Документально зафиксированы успешные результаты нетрадиционного метода лечения болезней с использованием оригинальных лечебных средств, разработанные и осуществленные Александром Святославовичем Самохоцким. При этом было установлено, что помимо основного излечивались и другие с заболевания с отличной от основного этиологией.
• По ряду причин методы и препараты, разработанные Александром Святославовичем Самохоцким, не получили широкого распространения. Этому способствовало также то, что в описании состава использовавшихся препаратов допущена терминологическая ошибка.
• Только изготовление состава №549 со свойствами близкими к тем, что описаны в диссертации Александра Святославовича, позволит спасти жизни десятков, сотен тысяч жертв автодорожных катастроф.
• Александр Святославович подтвердил сотнями и сотнями примеров, что болезнь успешно лечится без воздействия на кажущуюся первостепенной причину (вирус, инфекцию и т.п.).
• Основным показателем нормального состояния внутренней среды организма по А.С. Самохоцкому является ионный состав и окислительно-восстановительный потенциал крови (ОВП).

Хочу обратить внимание на то, что сам Александр Святославович считал свою работу незаконченной и, планируя дальнейшие исследования, писал:

«Изложенные представления о механизме действия наших лечебных мероприятий чрезвычайно схематичны и в значительной степени определяются дедуктивными предпосылками, а не аналитическими данными. Ограниченность инструментального анализа опытных данных в этой области является причиной этого. Вместе с тем, намечая исходные пункты реакций в организме под влиянием нашего лечебного акта, обрисовывая качество возникающих процессов и вероятную последовательность их развития, эти представления создают перспективу и даже некоторый план дальнейших исследований...»

В заключение приведу определение болезни, которое вытекает из наследия Александра Святославовича:

Болезнь — это реакция организма на инфекцию при условии выхода отдельных биохимических параметров его внутренней среды за пределы нормы. Если биохимические параметры внутренней среды организма располагаются в определенном узком коридоре, который называют нормой, то организм не реагирует или слабо реагирует на инфекцию. Иными словами, при сохранении биохимических параметров внутренней среды в пределах нормы, организм будет стабильно здоровым. Нет реакции — нет болезни.

Нормальное состояние внутренней среды — одно (точнее находится в узком диапазоне значений), в то время как причин, вызывающих то или иное заболевание при отклонениях внутренней среды от нормального состояния, бесчисленное множество.

Вместо того чтобы заниматься одним делом — нормализацией внутренней среды организма, — медицина, в ее нынешнем состоянии, борется с тысячами причин. Отсюда — тысячи симптомов, диагнозов, лекарств и т.д.