(По материалам Барбараш А.Н. Основы стереогенетики)

Земные организмы пользуются двумя типами генетических кодов:

1. один из них служит для наследования структур молекул РНК и белков
2. второй — для наследования строения многоклеточных организмов.

Первый код уже достаточно изучен, а вот второй предстает перед учеными сложнейшей загадкой.

Все дальнейшее повествование будет посвящено принципам использования в генетической системе кода второго типа.

Система управления работой генов в многоклеточном организме, которую нам предстоит рассмотреть, — далеко не самая сложная во Вселенной. Но назвать ее очень простой тоже нельзя. И уже здесь необходимо подчеркнуть, что момент первого знакомства с предлагаемой концепцией, когда должны быть восприняты ее главные принципы, чрезвычайно важен. Без понимания этих фундаментальных принципов дальнейшее изложение бесполезно.

Студенты разных стран изучают анатомию человека по одинаковым учебникам. Это доказывает строгую повторяемость строения человеческого организма в миллиардах его воплощений на всех континентах. Для кибернетика данный факт говорит о существовании у всех людей одинаковой информационной системы, однозначно управляющей формированием организма.

Сомневаться в таком выводе могут лишь биологи, не привыкшие рассматривать окружающий мир с информационных позиций. Так, в книге одного из биологов развитие организма представлено как последовательность бифуркаций, т.е. выборов в узловых точках развития каждый раз одного из двух возможных вариантов, причем нет даже намека на какую-либо систему, управляющую выбором, что подразумевает его полную случайность.

Но разве случайный выбор мог бы привести, скажем, к одинаковому количеству пальцев на всех четырех конечностях человека, не говоря уже о совпадении анатомии разных людей?

На тему о том, что конкретно управляет развитием организма, есть много гипотез. Большинство из них (в частности, гипотеза о бифуркациях) не вызывает интереса уже потому, что не отвечает на главный вопрос — как из простого (из оплодотворенной яйцеклетки) закономерно развивается нечто неизмеримо более сложное (многоклеточный организм)?

Разгадка закономерного развития сложного из более простого — в том, что развитие представляет собой реализацию наследственной информации. Тогда нужно выяснить,

1. где находится информация, управляющая развитием, 
2. в каком виде она представлена и
3. как именно реализуется (считывается)?

Хотя в научной литературе называлось несколько мест расположения информации, управляющей формированием организма, сомнений в ее фактическом расположении нет. Формы организма наследуются (за редчайшими и объясненными исключениями) по законам Г. Менделя, а это говорит о диплоидной форме представления соответствующей информации.Такой формой представления обладают только ДНК клеточных ядер.

По существу, в прошлом была выдвинута только одна сильная гипотеза о принципах реализации информации, управляющей формированием организма и записанной в ядерной ДНК. Это опубликованная в 1952 г. гипотеза А. Тьюринга о том, что в первоначально однородном растворе веществ могут протекать химические процессы, приводящие к образованию сложного пространственного распределения реагентов. Возникшая химическая неоднородность могла бы сыграть роль «разметки» при построении организма.

Гипотеза вполне логична. С таких позиций в ДНК оказываются закодированными свойства участвующих в реакциях молекул (так называемых морфогенов), а взаимодействия между ними, формирующие в растворе неоднородность, являются главной частью процесса прочтения наследственной информации о строении организма.

На основе таких представлений трудами многих ученых была разработана математически корректная теория диссипативных структур (ТДС), а далее возникла и новая наука — синергетика. Было показано, что использование принципов ТДС дает Природе возможность формировать сложные многоклеточные организмы.

Смысл выдвижения гипотез заключается в том, что при решении трудных проблем, не поддающихся прямому экспериментальному исследованию, гипотеза переносит вопросы в совершенно другие области, где получить ответы легче или где ответы уже существуют. Например, гипотеза Тьюринга позволила вместо безуспешного прямого исследования факторов, управляющих развитием организма, переключить усилия на поиск молекул (морфогенов) с предсказанными свойствами или на поиск корреляций между особенностями организмов и следствиями гипотезы.

Повторим, что гипотеза А. Тьюринга — очень сильная гипотеза. Не случайно она привлекла внимание большого числа исследователей. Коллективными усилиями было показано, что Природа действительно могла бы формировать живой мир на базе изложенных принципов. Но беда в том, что сопоставление реальных организмов с особенностями ТДС выявило ряд принципиальных расхождений. Жизнь на основе ТДС должна была бы выглядеть не такой, какой она предстает в действительности.

Например, обнаружилось, что ТДС может объяснить формирование организмов с центральной симметрией — морских звезд, офиур (змеехвосток), актиний и др., но не объясняет формирование как раз подавляющего большинства животных (среди которых только насекомых — более миллиона видов), имеющих зеркальную симметрию.

Обнаружилось, что разновидностей молекул, похожих по своим свойствам на морфогены, в организмах очень мало, в тысячи раз меньше, чем нужно для объяснения его развития. К тому же, крупные молекулы с информационными свойствами морфогенов диффундируют в протоплазме очень медленно. Из-за этого могут формироваться только диссипативные структуры не крупнее миллиметра. Более крупные организмы, по ТДС, способны возникнуть лишь в результате роста (тогда как, например, для человеческого организма основное формообразование происходит уже после превышения зародышем миллиметрового размера, и одного роста оказывается недостаточно для объяснения его развития).

Кроме того, столь важный для ТДС рост организмов в рамки этой же теории не укладывается. При постоянной температуре зародыша скорость диффузии молекул стабильна, отчего характерные размеры диссипативных структур остаются неизменными. Под управлением подобной информационной системы организм мог бы увеличивать массу тела, разве что, по частям, поочередно — туловище, голова, одна рука, другая, нога и т.д., а вовсе не так, как это происходит в действительности! Именно расти, т.е. пропорционально увеличиваться в размерах, организм не мог бы.

Для закономерного формирования диссипативных структур важно, чтобы в среде не происходили принудительные перемещения молекул, более интенсивные, чем диффузия. Это значит, что все этапы развития организма после начала функционирования кровеносной системы уже нельзя объяснять на основе ТДС. А ведь для человека — это вся жизнь, кроме первых месяцев развития зародыша и т.д.

Такой набор противоречий потребовал поиска другого, лучше совпадающего с реальностью механизма управления развитием.

Однако большой труд армии разработчиков ТДС не был напрасным. Не пройдя пути разработки ТДС, наука не смогла бы сделать следующего, психологически трудного шага, который требовал осознания слабых мест процесса формирования диссипативных структур и ломки привычных представлений.

В проблеме управления развитием одним из центральных вопросов является вопрос о способе передачи в организме информации, согласовывающей в нем процессы развития разных органов. Успехи биохимии ХХ века сформировали у большинства биологов убеждение, будто химическими процессами и вообще близкими взаимодействиями между молекулярными структурами можно объяснить практически все, происходящее в организме. Гипотеза о диссипативных структурах точно укладывалась в русло таких представлений — она предусматривала передачу информации в системе управления развитием за счет переноса (диффузии) молекул.

Усилиями разработчиков ТДС были изучены практически все мыслимые варианты формирования организмов на основе передачи информации путем переноса веществ. Общая неудача этого направления поисков заставила предположить, что в данном случае информационные связи основаны не на переносе вещества, а на втором возможном варианте — на переносе энергии.

Перенос энергии, не связанный с переносом вещества (скажем, с переносом АТФ), осуществляется волновыми полями. Значит, нужно выявить волны, позволяющие переносить в организме информацию, управляющую развитием. При этом следует сразу уйти от ошибки разработчиков ТДС, не придавших значения огромным размерам некоторых организмов. Нужно сразу же искать волновое поле, способное пройти вдоль всего кита, мамонта, динозавра или даже саргассовой водоросли, длина которой достигает 200 м.

Дальнодействие информационных связей ярко проявилось в специфике управления развитием, например, в частоте встречаемости мутаций галтеров (жужжалец) дрозофилы. Вероятность мутаций, затрагивающих одновременно левые и правые галтеры, оказалась равной произведению вероятностей мутаций отдельно левых и отдельно правых галтеров [Астауров, 1927; 1974]. Отсюда (на основании теории вероятностей) следовало, что развитие левых и правых органов определяется разными генами, не зависящими друг от друга.

Но различие генов левых и правых органов не отразилось на хиральности (параметрах симметрии) молекул, из которых построены клетки этих органов. Белки всегда содержат левые аминокислоты (L-аминокислоты), а все сахара, входящие в нуклеиновые кислоты клеток — правые (D-сахара). Клетки (особенно у высших животных) и ткани, как правило, тоже не различаются в зависимости от принадлежности к левой или правой сторонам организма. Различие между левой и правой сторонами можно увидеть лишь на уровне органов и организма в целом.

Другими словами, хотя зеркально-симметричные органы кодируются разными генами, эта особенность не сказывается на молекулярном уровне организации тела и обычно не проявляется на уровнях клеток или тканей. Раздельное влияние генов неожиданно (и в полной мере) обнаруживает себя лишь на уровне органов и организма в целом! Уже в этом видна большая протяженность информационных связей между генами и органами. Если эти связи реализуются волнами, то такие волны должны обладать способностью проходить большие расстояния.

Сложность ситуации в том, что одновременно с большой дальностью действия, искомые волны должны иметь малую длину волны, сопоставимую с размерами молекулярных агрегатов. Иначе они не могут избирательно воздействовать на гены. Но коротковолновые и, следовательно, высокочастотные колебания (электромагнитные или акустические) испытывают в биологических тканях очень сильное затухание, отчего не могут проходить значительные расстояния.

Однако многоклеточные организмы существуют. Значит, какое-то решение проблемы Природа нашла. И нам нужно лишь отыскать его.

Пытаясь создать удобную для изучения модель цикла Кребса, т.е. цепочки реакций, питающих организмы энергией, выдающийся русский химик Борис Павлович Белоусов, за год до гипотезы Алана Тьюринга о диссипативных структурах, открыл  химические колебательные реакции . Например, если приготовить водный раствор лимонной кислоты, сульфата церия и бромата калия, добавив в качестве буфера серную кислоту, колебательный характер реакции проявляется в периодическом изменении цвета раствора с желтого на бесцветный. Если ввести в раствор, в качестве индикатора, железофенантролин, то возникает более контрастное изменение цветов с синего на красный и наоборот.

Но если работа А. Тьюринга была сразу же опубликована, то Б. П. Белоусов жил в другой стране и ему повезло меньше. Только через 8 лет после открытия ему с огромным трудом удалось опубликовать статью о колебательных реакциях, и то лишь в журнале по радиационной медицине, который химики не читают. Умер Б. П. Белоусов в 1970 г., так и не дождавшись признания. А в 1980 г. ему (посмертно) и группе последователей была присуждена высшая государственная премия, а сообщение о колебательных реакциях с триумфом прокатилось по химическим журналам всего мира. Вскоре оно было признано самым выдающимся экспериментом ХХ века.

А. М. Жаботинским и А. Н. Заикиным было открыто, что химические колебательные реакции способны распространяться в виде волн. Возникло название «волны Белоусова-Жаботинского» или «волны БЖ». Эти волны проявили именно то противоречивое сочетание качеств, которое способно объяснить работу волновой системы управления развитием.

Во-первых, они, как лесной пожар, распространяются на любые расстояния, не теряя интенсивности (не затухая), так как черпают энергию из среды распространения.

Во-вторых, имея форму уединенных волн, солитонов (а не привычных всем синусоид), волны химических реакций обладают на несколько порядков более коротким передним фронтом, чем расстояние между фронтами. При длине волны порядка единиц или десятков миллиметров, такие волны могут иметь передний фронт, сопоставимый по протяженности с размерами гена, т.е. фронт, способный взаимодействовать с геном.

Но одних лишь волн для системы управления развитием недостаточно. Ситуация выглядит так. Организм человека построен из миллиардов клеток и в ядре каждой — одинаковый набор генов. В зависимости от расположения клетки в организме, в ней из общего набора включается строго определенная группа генов, например, в клетках хрусталика глаза — группа, включающая в себя гены кристаллинов, белков прозрачных сред глаза. В другой точке организма включается другая группа генов. Чтобы связать это с волновым управлением, нужно объяснить природу избирательного взаимодействия волн с каждой группой генов.

Известна гипотеза (А. Н. Мосолова) о том, что волны (правда, речь шла об акустических, а не о химических волнах) могут избирательно взаимодействовать с генами на основе резонанса. Но резонансные явления не объясняют связи активирования генов с координатами клетки в организме. Радиоприемник на основе резонанса настраивается на ту или иную радиостанцию, но при этом остается неизвестным, как радиостанции расположены по отношению к приемнику, поскольку (если не считать случая использования встроенной магнитной антенны, т.е. радиооптики) ориентация приемника не влияет на прием.

На таком этапе развития науки автором идеи в 1983 году была выдвинута гипотеза об оптическом механизме управления активностью генов, названная КСГ (концепцией структурогенеза). По этой гипотезе, гены получают информацию о местоположении клетки в организме приблизительно так, как корабль в океане определяет свои координаты по звездам.

Согласно гипотезе, в клетках организма периодически возникает химическое волновое поле. Через многочисленные коннексоны — трубки молекулярного размера, пронизывающие стенки клеток и связывающие между собой их протоплазму — химические волны распространяются по всему организму. Из-за разных свойств тканей, интенсивность химических волн в разных тканях, конечно, не одинакова. Существуют зоны организма с высокой концентрацией энергии химических волн — назовем их активными зонами — и зоны с низкой плотностью энергии.

Когда волна химических реакций, перемещаясь в протоплазме, достигает оболочки клеточного ядра, сопутствующий фронту волны скачок ОВП (окислительно-восстановительного потенциала) создает в ядерной оболочке кольцевую зону электрострикционного сжатия, которая быстро пробегает по поверхности ядра. Скачок электрического потенциала в растворе составляет всего десятые доли вольта. Но так как он оказывается приложенным к очень тонкому поверхностному слою (пресловутой мембране), напряженность поля достигает в нем сотен киловольт на сантиметр, что превышает напряженность пробоя лучших технических изоляторов, и вызывает интенсивную электрострикцию (сжатие диэлектрика под действием электрического поля).

Зона электрострикционного сжатия приобретает вид кольцевой морщины, пробегающей по оболочке ядра. Естественно, что перемещение зоны деформаций порождает акустические колебания прилегающей протоплазмы. Источником энергии акустических колебаний является преобразованная поверхностным  слоем (мембраной) энергия химических волн. Другими словами, часть энергии химической волны преобразовывается ядерной оболочкой в акустические волны, расходящиеся от оболочки в разные стороны — внутрь ядра и во внешнее пространство.

Внешняя волна постепенно рассеивает свою энергию и затухает. Интереснее судьба акустической волны, уходящей внутрь ядра. Так как природа химических и акустических волн различна, то и скорости их распространения неодинаковы. Поэтому на границе раздела, на сферической поверхности ядерной оболочки, неминуемо происходит преломление волнового поля. В зависимости от величины коэффициента преломления или, иначе, отношения скоростей химических и акустических волн, сферическая оболочка могла бы приобретать свойства собирающей или рассеивающей линзы.

КСГ предполагает, что в многоклеточных организмах такой коэффициент преломления имеет величину порядка 2,6-2,8, и тогда все активные зоны химического волнового поля организма проецируются ядерной оболочкой внутрь ядра, на содержащийся там хроматин. Естественно, проецируются они уже не в виде химических, а в виде акустических активных зон, в виде микроскопических зон фокусировки энергии акустических колебаний.

Оптических систем такого типа физика еще не знала. В известных оптических устройствах и в природных явлениях преломление волнового поля происходит тоже в результате изменения скорости распространения волн, но всегда из-за изменения свойств среды, а не изменения природы волн. Поэтому новой оптической системе следует присвоить новое название — такие системы логично называть гетероволновой (разноволновой) оптикой или, в более узком понимании, кариооптикой, т.е. оптикой клеточных ядер.

Кариооптика действует следующим образом. Активные зоны химического волнового поля организма проецируются оболочкой каждого ядра на содержащийся внутри него хроматин в виде системы акустических активных зон. В таких зонах двойная спираль ДНК отрывается акустическими колебаниями от нуклеосом, и гены, оказавшиеся на освобожденных участках ДНК, становятся доступными для РНК-полимераз, т.е. для ферментов, прочитывающих записанную на ДНК информацию и переписывающих ее на синтезируемые нити РНК. Таким способом гены переводятся в активное состояние, или, иначе говоря,

Сиюминутное строение организма управляет активностью всех генов и дальнейшим развитием особи.

Согласно КСГ этот же волновой механизм управляет и дискретными перестройками хроматина внутри ядер, которые определяют возникновение клеток новых типов, что биологи называют клеточной дифференцировкой. Подробности этого процесса — в дальнейших статьях.

Есть ли основания говорить, что КСГ чем-то лучше гипотезы А. Тьюринга? Конечно, есть. Прежде всего, она лишена недостатков тьюринговской гипотезы. На основе волнового механизма — в отличие от гипотезы А. Тьюринга — могут формироваться (в зависимости от расположения генов в ядре) организмы как с центральной, так и с зеркальной симметрией. Волновой механизм снимает вопрос об отсутствующих морфогенах. Его функционированию не мешает кровообращение. Он не ограничивает размеров организмов, и хорошо согласуется с процессами роста, что будет подробнее рассмотрено далее.

Но дело не только в отсутствии недостатков тьюринговской гипотезы. КСГ четко объясняет широкий круг биологических явлений, остававшихся непонятными и после разработки гипотезы А. Тьюринга. Например, известно, что многоклеточные организмы построены только из клеток с ядрами. Почему? Для формирования диссипативных структур ядра не нужны. В то же время, они совершенно необходимы при оптической гипотезе!

Для диссипативных структур не нужно, чтобы гены рибосом собирались в центре ядра, образуя ядрышко, не требуется многократного повторения одинаковых генов, из которых в каждой клетке используются лишь единицы, не нужны кластеры поочередно действующих генов и другие непонятные свойства эукариот, которые, вместе с тем, прямо следуют из оптического способа управления.