По линии мамы наиболее яркой личностью, оказавшей огромное влияние на мое воспитание, развитие и духовное становление был мой двоюродный брат Георгий (Жора), сын дяди Григория. Мой брат был на 7 лет старше меня; он родился в 1932 г. Окончил среднюю школу на Юге Украины, в городе Геническе. Родители его, Григорий Харитонович и Ольга Игнатьевна были выходцами из этих же мест — присивашских степей. Их предки много веков назад осели в этих местах и были землепашцами и солдатами, а его и мой дед Харитон служил в императорской гвардии.

В детстве маленькому Жоре пришлось пережить и голод тридцатых годов и немецкую оккупацию. Тем не менее, в 1951 году он с серебряной медалью окончил среднюю школу № 2 г. Геническа и в этом же году поступил на санитарно-гигиенический факультет Киевского мединститута им. Богомольца. Одним из его учителей был всемирно известный хирург Амосов Н. М.

Я всегда вспоминаю письма брата ко мне из Киева в село Ровное, где я в то время учился в Ровенской средней школе, а личное общение с ним стали самыми яркими впечатлениями моего детства. У нас в семье Жора пользовался непререкаемым авторитетом. А для меня он просто был Богом. Красивый молодой человек спортивного сложения, с блестящими и пронзительными карими глазами он был просто неотразим, и я гордился своим братом и старался ему во всем подражать. Когда брат приезжал на каникулы, для всей нашей щербаковской семьи это был огромный праздник. В один из его приездов на каникулы мы сфотографировались с ним вместе. Эта фотография сделана в 1951 г., когда мне было около 12 лет.

Увеличить >>>

С братом Георгием (1951 г.)

Жора учился блестяще, закончил институт с отличием в 1957 году и после окончания института его оставляли для продолжения учебы в аспирантуре. Нет никаких сомнений, что его ожидала блестящая научная карьера. Но Жора вместе со своей однокурсницей Царенко Анной, которая в 1956 г. стала его верной и преданной женой (они поженились на последнем курсе), принимает другое решение: по долгу и зову сердца он с Анной уезжает в далёкую Киргизию. Тогда такие патриотические порывы всячески приветствовались государственными и партийными органами и многие выпускники столичных вузов отправлялись в «далекие края», чтобы развивать там промышленность, лечить людей, нести культуру в массы. В Киргизии, этой окраинной республике, в послевоенные годы был непочатый край работы для выпускника санитарно-гигиенического факультета: далеко нередки были эпидемии дифтерии, брюшного тифа, бруцеллёза. Процветала и проказа.

Будучи очень квалифицированным специалистом и прекрасным организатором, Жора очень быстро зарекомендовал себя с положительной стороны и был назначен главным врачом санэпидстанции г. Джалал-Абада. Он организовывал выездные бригады врачей, с которыми сам выезжал на далёкие пастбища и стойбища животноводов, разворачивал там палаточные стационары и организовывал лечение больных до полной ликвидации очага инфекции. Часто единственным средством передвижения были лошади. Работая в Джалал-Абаде и Ташкумыре, он много усилий приложил к оздоровлению условий труда промышленных рабочих на сурьмяных шахтах и на известном на всю страну Кадамжайском сурьмяном комбинате.

Именно это направление его практической деятельности стало темой его научной работы. Продолжая эти исследования, он поступил в аспирантуру Киргизского мединститута, где и защитил в 1963 г. кандидатскую диссертацию. В последующей жизни научная работа всё более и более захватывала его. Практическим результатом его научных исследований в этот «киргизский» период стала система гигиенических мероприятий, значительно улучшившая условия труда шахтёров, что привело к снижению заболеваемости силикозом.

Труд его был отмечен прежде всего трудовыми коллективами предприятий — он был очень уважаемым человеком в Киргизии, авторитет его был непререкаем. Заметило его и республиканское руководство: в 1963 году он был выдвинут на очень высокий пост в республике — назначен главным врачом республиканской санэпидстанции и начальником отдела по охране природы Совета Министров Киргизской ССР и переведен для работы в г. Фрунзе (ныне Бишкек). На этой должности он проработал 5 лет (1963 — 1968 гг.). Им было сделано очень много для снижения уровня инфекционных заболеваний в республике, по благоустройству населенных пунктов и предупреждению загрязнения окружающей среды, в частности атмосферного воздуха в г. Фрунзе. А в условия гористой местности и плохо развитой инфраструктуры решение подобной задачи представляло большие трудности и было связано с привлечением больших материальных средств. Ему всё удавалось и эффект был значителен. Правительство республики неоднократно отмечало его заслуги.

Однако и в этот период его жизни, когда он занимал большой административный пост в республике, Георгий не прекращал научной работы: он одновременно заведовал лабораторией пищевой токсикологии Киргизского научно-исследовательского института эпидемиологии, микробиологии и гигиены (Кстати, в этом же институте работала и его супруга — Анна Ивановна, заведующая лабораторией капельных инфекций. И тоже работала над диссертацией — по проблеме дифтерии. В 1971 г. она её блестяще защитила). В лаборатории изучалось влияние пестицидов на организм человека, было упорядочено применение ядохимикатов в сельском хозяйстве Киргизии.

Там же в Киргизии у Георгия и Анны родились и их двое сыновей — Игорь (1958) и Олег (1963). Несмотря на огромную загруженность по работе, у Георгия оставалось время и на детей. В будущем они пошли по стопам родителей — старший стал хирургом, а младший — стоматологом.

Все эти годы всегда рядом была тётя Георгия по отцу и родная сестра моей мамы Анна Харитоновна, женщина очень нелёгкой судьбы, отдававшая всю свою любовь воспитанию детей и ведению дома

Георгию были не чужды и просто человеческие пристрастия — он был заядлым охотником и просто любителем природы, её ценителем; и не было уголка в республике, в котором он не побывал. До конца жизни он вспоминал красоты альпийских лугов и суровую красоту Иссык-Куля, его красные маки...

До Киргизии было далековато. И я только один раз вместе с мамой сумел поехать в гости к брату в Киргизию. Это было летом то ли 1962, то ли 1963 года. Это, конечно, была замечательная поездка, которая запомнилась на всю жизнь. Жора организовал нам посещение Иссык-Куля, мы поднимались в горы и на туристическом судне по Иссык-Кулю мы добрались даже до г. Пржевальского, то есть до тех мест, куда в свое время занесла судьба знаменитого русского путешественника.

В 1968 году Георгий был избран по конкурсу на должность заведующего кафедрой общей гигиены Ставропольского мединститута. За более чем 30 лет работы в этом учебном заведении он занимался подготовкой специалистов для здравоохранения края, страны и целого ряда стран Азии, Африки и Латинской Америки, был одновременно деканом факультета иностранных студентов. Его ученики работают ныне по всему миру. В этом учебном центре велась и ведется активная научная работа. Георгий в это время активно занимался изучением условий труда работающих, связанных с производством сложных химических композиций, химически чистых веществ и люминофоров. Эта отрасль, связанная с электроникой, производством кинескопов, новыми источниками света бурно развивалась. Этим проблемам, то есть поискам оптимальных условий труда людей, работающих на химических предприятиях, и сохранению их здоровья, и была посвящена его докторская диссертация. Экономический эффект от внедрения результатов диссертации, был весьма существенным.

Большой вклад Георгия Григорьевича в науку был оценен Нью-Йоркской академией наук, членом которой он был избран в 1995 г.

В последние годы жизни тяжелая болезнь многим была бы поводом для прекращения работы, но только не ему — буквально до последних дней он руководил кафедрой, учил студентов, воспитывал кадры гигиенистов.

Он старался и в семье никак не проявлять свои физические страдания — любил возиться с четырьмя внуками всех возрастов, ездил в горы, которые очень любил. Огромное наслаждение ему доставляла работа на своей небольшой даче недалеко от Ставрополя. Дом их с Анной всегда был полон друзей и внуков.

Когда брат переехал с семьей из Киргизии в Ставрополь, наши семьи начали встречаться значительно чаще. И главным местом наших встреч стал знаменитый Генический солевой промысел («Генсольпром»), где нас всегда радушно встречали дядя Гриша и тетя Оля, родители Георгия. Азовское море, Сиваш, Геническ, Генсольпром, Арабатская стрелка — это родные и близкие названия для меня и всей моей семьи. Когда я работал в Харькове, Таганроге, а затем в Виннице, то ежегодно летом вместе с семьей мы приезжали к дяде Грише в Генсольпром. Туда приезжал также мой брат Георгий с сыновьями Игорем и Олегом. Игорь, Олег и мой сын Дима рыбачили на Сиваше и ежегодно приносили сотню, а то и две огромных и жирных сивашских «бычков». У дяди Гриши был большой поливной огород, на котором он выращивал удивительные по своему вкусу огурцы и помидоры, а возле дома рос виноград, из которого он делал восхитительное виноградное вино. Вечером, после морских ванн, это вино потреблялось нами с огромным удовольствием и в достаточно внушительных количествах. После застолья мы шли купаться в «рыштаке», через который сивашская вода мощным напором поступала в солевые ванны, где после испарения получалась знаменитая геническая соль.

Когда я работал в Ливии (1995-1997 гг.), однажды я написал брату большое ностальгическое письмо. В этом письме я писал брату, что вот мне скоро будет 60 лет и я много поездил по белому свету, но наш Сольпром я вспоминаю как самый счастливый период моей жизни. Наверное, ни у меня, ни у моего брата не было такого места, куда бы мы так сильно стремились и где мы были, действительно, счастливы, потому что мы могли наслаждаться нашими бесконечными разговорами о смысле жизни, о науке, о философии, а рядом с нами были наши самые дорогие люди: дядя Гриша и тетя Оля, моя мама и тетя Аня, наши жены и наши дети Игорь, Олег, Дима, Аня. И это было великое счастье.

Свое 60-летие (7-го мая 1999 г.) я встречал в столице Мозамбика Мапуту, где я в то время работал профессором кафедры математики и информатики Университета Эдуардо Мондлане. Так случилось, что моя жена Антонина в этот момент была на Украине, где оказывала помощь дочери Анне, которая в этот период готовилась к иммиграции в Канаду (а мой сын с семьей уже пятый год жил в Канаде) – и я был совершенно один в моей мозамбиканской квартире. Я ждал высоких гостей – ректора Университета Бразао Мазула и двух проректоров Винансио Массингу и Лидию Брито, которые вот-вот должны были прийти, чтобы поздравить меня с 60-летием. И вдруг зазвонил телефон, и я услышал голос моего любимого брата Георгия, который взволнованно поздравлял меня с 60-летием. Я знал, что в этот момент брат был уже неизлечимо болен (он сам мне написал об этом). И я понимал, как трудно ему говорить, и с ужасом подумал, что, может быть, я слышу голос своего брата последний раз. И мне стало очень обидно за себя, за свою жизнь, за Украину, которая вынудила меня (как и многих украинских ученых) выехать за ее пределы, чтобы заработать хоть какие-то деньги и обеспечить материально себя и свою семью. А затем мне позвонил сын Дмитрий из Канады и дочь Анна из Украины. И мне стало очень жалко себя и рыдания подступили к моему горлу. Так я встретил свое 60-летие.

Сразу же после возвращения из Мозамбика мы всей семьей (я, моя жена, моя дочь, мой зять Алексей и наш внук Алеша) выехали в Ставрополь, чтобы провести несколько памятных дней в кругу семьи моего брата. Сыновья брата Игорь и Олег организовали нам замечательное путешествие в предгорья Кавказа. Мы пили воду из кавказских минеральных источников, ели шашлыки на даче моего брата. Мы понимали, что мы встречаемся последний раз, но мы не хотели этому верить. Мы с братом говорили, говорили и говорили друг другу какие-то слова и мы были счастливы, как тогда в Геническе, когда брат приезжал из Киева на каникулы, и как тогда в Сольпроме, когда мы встречались нашими семьями и после выпитого вина шли купаться на «рыштак». А на даче брата Игорь и Олег приготовили великолепные шашлыки, и там же была сделана последняя наша с Георгием фотография.

Увеличить >>>

С братом Георгием. Последняя фотография
(Ставрополь, 2000 г.)

Брат умер в конце августа 2000 года. Торжественная панихида состоялась в Ставропольском медицинском университете, где брат до последних дней своей жизни возглавлял кафедру общей гигиены мединститута. Огромное количество людей, сотрудников и студентов пришли попрощаться со своим коллегой, другом и любимым профессором.

Брат не дожил до своего 70-летия. Я часто вспоминаю своего брата – и боль безвозвратной утраты пронзает мое сердце.