Напечатать документ Послать нам письмо Сохранить документ Форумы сайта Вернуться к предыдущей
АКАДЕМИЯ ТРИНИТАРИЗМА На главную страницу
Институт Золотого Сечения - Дискуссии

С.К. Абачиев
Обильная жатва
Oб авторе

Большое и великое видится на расстоянии. Поэтому рано судить о подлинном значении выхода в свет новой книги А. П. Стахова «Математика гармонии» на английском языке. Его в полной мере выявят лишь последующие десятилетия развития математики, теоретического естествознания и информационных технологий. Но то, что в Мировой науке свершилось событие знаменательное, понятно и сейчас.

Книга систематически сводит воедино поступательно развивавшиеся результаты интенсивной творческой деятельности её автора в течение четырёх десятилетий. Их научная добротность в фундаментальном и прикладном аспектах не нуждается в доказательствах. Уже на первом этапе наработки эти результаты были отмечены беспрецедентным патентованием приоритета лично А. П. Стахова и отечественной науки в области качественного усовершенствования программного обеспечения информационных технологий со стороны их арифметической первоосновы. Поэтому объёмистая книга с её многотемьем не имеет ничего общего с некоей единолично созданной «философской системой». Если автор и выдвигает в ней широкие научно-мировоззренческие концепции и новые интерпретации истории науки, то он имеет на это полное право. В наши времена такое право следует признать только за результативными учёными с философским складом ума, а не за профессиональными философами. Сейчас не первая половина XVII в., когда Ф. Бэкон впервые так поставил вопрос, и не 70-е годы XIX в., когда Ф. Энгельс вынес смертный приговор профессиональной натурфилософии.

Побочный математический результат моей основной исследовательской деятельности в области логики и теории познания (публикации на сайте АТ № 15301 от 21.05.2009 и № 15308 от 28.05.2009) непосредственно связал мою творческую биографию с математикой гармонии по её предмету. Что касается предмета логики и теории познания, то им является реальная Мировая история философии, науки и техники. Это – эмпирический базис соответствующих теоретических построений, предмет систематических объяснений и прогнозов, следующих из основных законов рациональной человеческой мыследеятельности.

Математика гармонии близка мне в связи с давним стратегическим прогнозом моей науковедческой теории межотраслевого синтеза естественнонаучных знаний. Во второй половине 70-х гг. я показал, что на финишном этапе становления Единой теории элементарных частиц с гносеологической необходимостью предстоит эвристически прорывное синтетическое «сплавление» общефизических понятий и принципов с кибернетическими. В частности, там должна быть востребована теория голографических структур и процессов кодирования, хранения и переработки информации. (В теории голографии этот органичный (и загадочный) синтез осуществился явочным порядком независимо от становления и развития теоретической кибернетики в 40–60-х гг. ХХ в.) В последние годы именно такие синтетические процессы de facto стали развиваться на переднем крае фундаментальной физики как мощная и продуктивная эвристика. Я уже имел возможность осветить на сайте АТ потенциальную эвристическую причастность математики гармонии к этим синтетическим процессам на «финишной прямой» к Единой теории элементарных частиц с её квантовой теорией гравитации и квантовой космологией. (См. публикации № 15259 от 28.04.2009 и № 15296 от 18.05.2009.)

Вместе с тем, математика гармонии, которая в новой книге А. П. Стахова представлена в наиболее систематическом виде, является редким образцом фундаментальной и прикладной науки одновременно. В данном комментарии к этой книге я хочу представить произошедшее событие в контексте не столько истории науки, сколько истории техно-логической практики человечества. У непростой и весьма драматичной судьбы прикладных результатов А. П. Стахова в истории техники и технологий имеются прямые аналоги.

Первый такой прямой аналог обнаруживается в истории разработки тепловых двигателей в XIX в. Специфическим «отзвуком» той давней истории в наше время является понятие «двигатель внутреннего сгорания». Дело в том, что ещё в 1816–1840 гг. Р. Стирлинг разработал двигатель внешнего сгорания. В него была заложена идея отделения тепловой машины от движителя, которая в современной авиации делает турбовинтовые двигатели наиболее экономичными во всём спектре газотурбинных двигателей. Оптимизация внешнего сжигания органического топлива позволяет свести выбросы в атмосферу только к углекислому газу и пара́м воды с минимальными примесями окислов азота. Внешнее сжигание топлива делает двигатель безразличным к видам топлива. Так, его даже можно привести в движение, просто сконцентрировав на головке цилиндра солнечные лучи. Непрерывное (невзрывное) внешнее сжигание топлива делает работу такого двигателя практически бесшумной. Оно позволяет вместо кривошипно-шатунного механизма применить идеально сбалансированный ромбический механизм, благодаря чему двигатель работает практически без вибраций.

Говоря современным языком синергетики, в преддверии широкого внедрения тепловых двигателей нового типа (после паровых) у технического прогресса была бифуркационная развилка. Он мог устремиться по руслу усовершенствований двигателей Стирлинга, в результате чего современные автомобили были бы качественно иными и не порождали бы большей части экологических проблем, особенно, в больших городах.

Выбор нелучшего сценария – развития двигателей внутреннего сгорания – определила историческая случайность. Дело в том, что в двигателе Стирлинга цилиндровая головка работает в условиях весьма широкого размаха температур. Это требовало применения особых сталей. Появись изобретение Г. Бессемера на три десятилетия раньше, выбор был бы сделан в пользу двигателей Стирлинга. При этом совсем другая история была бы не только у автотранспорта. В частности, намного раньше появились бы мощные стимулы для разработки компактных теплообменников. Реально такие стимулы лишь в ХХ в. стали давать химическая индустрия, криогеника и авиакосмическая техника.

Свершившаяся история, как известно, «не знает сослагательного наклонения» и «дана в единственном экземпляре». Однако это отнюдь не означает её развития в духе жёсткого (однозначного) механистического детерминизма. Когда она вершится, нередко имеется несколько потенциально возможных и существенно разных сценариев её дальнейшего развития.

Тем не менее, когда конкретно-исторические обстоятельства заставляют сделать выбор в пользу одного из сценариев, разрабатываться начинает, в основном, только он за счёт того, что разработка других либо не начинается, либо остаётся в зачаточном состоянии. Это особенно так, когда дело касается техники, которая должна изготавливаться крупносерийно и, тем более, массово. При этом вступают в игру мощные экономические критерии эффективности такой техники, которые могут быть откровенно враждебными функциональным критериям, включая экологические.

История тепловых двигателей в ХХ в. показала это в полной мере. Уже к началу 60-х гг., когда возродился интерес к двигателям Стирлинга, количество двигателей внутреннего сгорания в мире исчислялось сотнями миллионов, а их стоимость благодаря длительной истории больших и малых усовершенствования на 80% составляла стоимость металлов и сплавов, из которых они изготовлены. Двигатели Стирлинга за своё былое генеральное поражение по сей день смогли лишь взять небольшие реванши в технологиях ожижения газов и в бортовой солнечной энергетике части космических аппаратов.

История «золотой» арифметики для программного обеспечения информационных технологий прямо аналогична истории двигателей Стирлинга, хотя она представляется более оптимистической. Но о последнем – в конце данной статьи.

Не было ничего гносеологически закономерного в том, что именно в 1957 г. именно 12-летний вундеркинд Дж. Бергман в качестве математической игры предложил свою фибоначчиеву систему счисления, интенсивной разработкой которой в дальнейшем занялся А. П. Стахов. Это была чистая историческая случайность. Событие 1957 г. вполне могло быть сдвинуто на много лет назад с участием другого креативного человеческого персонажа. И попади эта система счисления в поле зрения К. Шеннона и Дж. фон Неймана, информационные технологии изначально могли бы развиваться на основе кодов золотой пропорции. Но Бергман опоздал со своим новшеством к началу эры информационных технологий, как Бессемер опоздал со своей сталью к началу эры тепловых двигателей нового типа (после паровых). В 1957 г. уже раскручивался маховик информационных технологий на основе двоичного кода. И уж в полной мере он был раскручен к 70–80-м годам, когда А. П. Стахов на началах иррациональной системы счисления Дж. Бергмана революционизировал программное обеспечение информационных технологий в его фундаментальной арифметической первооснове. Включились мощнейшие экономические критерии эффективности информационных технологий, поскольку это относилось (и ныне относится) к технике на порядки более массового производства, нежели современные автомобили.

Таким образом, в 70–80-х гг. ни о каком тотальном переходе информационных технологий на коды золотой пропорции не могло быть речи – подобно тому, как по сей день не может быть речи о тотальном переходе автотранспорта на функционально существенно более эффективные и экологические терпимые двигатели Стирлинга. История цифровой модуляции в радио- и телевещании дополнительно свидетельствует об этом. Она началась с 60-х гг., но преодолевала чудовищную экономическую инерцию раскрученного маховика аналогового вещания шаг за шагом, сугубо поэтапно, начиная с узких специальных областей радиосвязи, где экономические факторы отходят на вторые роли. Качественно более совершенные информационные технологии А. П. Стахова в 70–80-х гг. начали разрабатываться и внедряться именно по такому единственно реалистичному сценарию, но достойная осуждения позиция Института кибернетики АН УССР в 1989 г. «в зародыше» пресекла этот процесс в нашей тогда ещё единой стране.

А. П. Стахов мужественно перенёс этот удар, как и грандиозную геополитическую катастрофу развала Советского Союза, безумного разгрома могучего научно-технологического потенциала нашей страны в «реформах» 90-х гг. Для него как для истинного патриота своего Отечества последнее также было личной трагедией. Но А. П. Стахов, как никто другой, понимал тогда мощный фундаментальный аспект своего направления в «элементарной» математике и переключился на его дальнейшую разработку. И вот теперь в своей новой книге он осуществляет обильную жатву. И она по-прежнему неотделима от прикладного аспекта в области «золотых» информационных технологий.

В этой связи вспоминается история другого изобретения, которому также в начале не повезло, но через полвека повезло и повезло крупно.

В начале ХХ в. Г. Липпман предложил изящный способ цветной фотографии на чёрно-белом фотоматериале безо всякого участия органических красителей. Цветные изображения получались исключительно за счёт эффектов волновой оптики на чёрно-белом изображении, которое выступало в роли сверхсложной системы микрозеркал и дифракционной решётки. За это изобретение Липпман в 1908 г. был удостоен Нобелевской премии по физике. В данном случае я не знаю конкретно-исторических причин, по которым его метод не «пошёл», а «пошёл» метод цветной фотографии на трёхслойных фотоматериалах с полным вымыванием из них серебра в процессе химической обработки 1.

Но факт остаётся фактом. Однако в 1958–1962 гг. Ю. Н. Денисюк творчески объединил липпмановскую цветную фотографию с теорией формирования голографических структур в толстых фотоэмульсиях. Феноменологическая теория голографии предстала в полной общности, а сами голограммы стало возможно рассматривать при обычном освещении, а не в лучах лазерного света. С появлением лазеров белого света голограммы Денисюка стали основой высококачественной цветной голографии. Они существенно более эффективны также как ассоциативная память и голографический процессор в чисто оптических информационных технологиях обозримого будущего.

Мне представляется, что своим дальнейшим развитием математики гармонии после драматичного 1989 года А. П. Стахов сам основательно поработал на скорое торжество «золотых» информационных технологий. Они могут быть востребованы совсем скоро. На повестке дня переход на посттранзисторную элементную базу компьютеров. Традиционная арифметическая первооснова информационных технологий на основе двоичного кода на пороге исчерпания своих возможностей. (См. публикации на сайте АТ № 15251 от 24.04.2009, № 15364 от 25.06.2009 и др.) Полагаю, что от первого этапа разработки «золотой» арифметической первоосновы информационных технологий в 70–80-х гг. до её востребованности не потребуется полувека, как в случае дистанции от изобретения Липпмана до теории и изобретения Денисюка. Всё может произойти в ближайшем будущем, и А. П. Стахов сделал для этого всё возможное.

На этот раз наша страна не имеет права упустить новый исторический шанс на целую эпоху стать мировой «законодательницей» в деле качественно нового программного обеспечения информационных технологий с долгосрочными и самыми благоприятными экономическими последствиями. Если государство на этот раз распорядится этой многострадальной отечественной инновацией с умом, то, возможно, уже она одна сможет в ближайшей перспективе покончить с колониальной сырьевой ориентацией российской экономики. Что такое долгосрочное мировое лидерство в области качественно более эффективного программного обеспечения, которое составляет львиную долю стоимости информационных технологий, не надо никому объяснять. Но в первую очередь, конечно, следует как можно скорее издать новую книгу А. П. Стахова на русском языке.

В заключение мне остаётся присоединиться к поздравлениям, которые А. П. Стахов получает в связи с выходом в свет его «Математики гармонии» на английском языке в одном из престижнейших издательств мира.


ПРИМЕЧАНИЯ

1 Метод Липпмана не был единственной альтернативой цветной фотографии на трёхслойных фотоэмульсиях с органическими красителями. Тогда же был разработан и опробован гидротипный метод с цветоделением чёрно-белых негативов и печатью позитивов с трёх цветоделённых рельефных желатиновых матриц – по типу цветной полиграфии. Гидротипные цветные позитивы изначально отличались отменным качеством. Работа по их печати осуществлялась на свету – в отличие от «подвижнической» печати с цветных трёхслойных негативов на цветной трёхслойной фотобумаге. Но гидротипный метод изначально «не пошёл» по очевидной причине: для получения трёх цветоделённых чёрно-белых негативов тогда требовались три последовательных снимка на три кадра через красный, синий и зелёный светофильтры. Метод годился только для съёмки натюрмортов и для высококачественных цветных фоторепродукций. Лишь в 50-х гг., с появлением обратимых цветных фотоплёнок, энтузиасты гидротипного метода увидели перспективу его крупномасштабного возрождения. Но на практике в 80–90-х гг. в цветной фотографии стала воцаряться цифровая фотография – яркий конкретный образец революционной «закрывающей» технологии. В отличие от метода Липпмана, гидротипный метод цветной фотографии теперь точно оставлен навсегда и представляет чисто исторический интерес.


 


С.К. Абачиев, Обильная жатва // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.15570, 30.09.2009

[Обсуждение на форуме «Публицистика»]

В начало документа

© Академия Тринитаризма
info@trinitas.ru