Мнение об отвращении в Белоруссии голода
и устройстве быта евреев ¹

Обязан будучи вследствие высочайшей воли Государя Императора сказать мое мнение об отвращении в Белоруссии недостатка хлебного и обуздании корыстных помыслов евреев таким образом, чтобы они, снискивая себе пропитание собственными своими руками, были более чем ныне благу общему полезными, прочитывал я и разведывал все, что только до сих предметов принадлежит. По всему тому нахожу, что мнение мое должно быть в двух частях: во-первых, вообще о белорусских обитателях; во-вторых, о евреях.

•  ¹⁾ Полное заглавие подлинника: «Мнение сенатора Державина об отвращении в Белоруссии недостатка хлебного обузданием корыстных промыслов евреев, о их преобразовании и о прочем». Для установления текста служили нам три списка этого обширного «Мнения», полученные: от М.П. Погодина (писанный при жизни Державина, с поправкой его руки, но без приложений), от П.П. Пекарского и от покойного Ад. Ф. Штакельберга, бывшего директором Статистического комитета (последние два с некоторыми из следующих к записке приложений в верности уступают первой, современной копии). Подлинная рукопись сгорела в пожаре 1862 г., истребившем архив Департамента духовных дел иностранных исповеданий (см. ниже примечания к приложениям, с. 210). Часть этой записки была напечатана A.M. Лазаревским в издании Н.В. Калачева «Архив исторических и практических сведений» (кн. IV. СПб., 1862, с. 60-84), причем только отдел о евреях был сообщен целиком. Первая же половина — о положении белорусских крестьян и проект преобразования быта евреев — были изложены сокращенно, приложения остались неизвестны издателю. В напечатанный тогда текст и особенно в подстрочные примечания записки вкрались многие неверности, ныне устраненные благодаря сличению нескольких списков. После Державина писали о евреях весьма многие, в том числе и А.И. Тургенев (1809), как видно из письма Карамзина к нему и из примечания самого Тургенева в «Москвитянине» (1855, №1, с. 86). В этом же письме Карамзина упоминается о польской книге Чацкого по тому же предмету, изданной в Вильно в 1807 г. под заглавием «Rozprava о Zydach i Karaitach, prezez Tadeusza Czackiego». В наше время значительно разрослась в русской печати литература вопроса о евреях. В недавнее время во 2-м томе «Еврейской библиотеки» (СПб., 1872, с. 210-218) напечатан г. Оршанским довольно подробный обзор «Мнения» Державина, к сожалению, не отличающийся беспристрастием. Приложенные к «Мнению» примечания самого Державина обозначаются ниже звездочками для отличия от наших примечаний, означенных цифрами. (Печатается по изданию: Г.Р. Державин. Сочинения в девяти томах. Т. 7. СПб., 1871. — Ред.)

ЧАСТЬ I

Вообще о белорусских обитателях

Белорусская губерния, составленная из бывших Полоцкой и Могилевской, простирается на нарочито различных земляных почвах. В Полоцкой — глинистые, песчаные и подзол; в Могилевской — серые, иловатые и тоже несколько глинистые, потому хлебные урожаи суть в них не одинаковы: в Могилевской всегда лучшие, в Полоцкой всегда худшие. Уверяют, что в сей последней уже сряду 9 лет продолжается недород хлеба, и оттого все запасы перевелись. В нынешнем году в сей северной части терпели поселяне не только недостаток, но и самый голод; в полуденной же, или Могилевской, хотя не было изобилия, но и нужды большой не видали. Кроме годов неурожайных причины недостатка хлеба нахожу я следующие.

Первое: вообще поселяне в Белоруссии хотя единоплеменны русскому пароду, но примечается в них удивительная разность и в нравах, и в образе жизни. Русские крестьяне не только в смежных провинциях, но издавна в сей край зашедшие, трудолюбивы и прилежны к земледелию. В случае хлебного недорода наполняют недостаток свой извозом и разными промыслами, никогда почти не требуют ссуды или помощи от владельцев, несравненно принося больше им прибыли, сколько исправным платежом оброка, столько тщательным обрабатыванием полей. Напротив того, поляки ленивы в работах, непроворны, чужды всех промыслов и нерадетельны в земледелии; не заботятся о будущем, но ищут, как бы прогулять время и отлынивать от трудов. Несколько раз примечено, что в самую рабочую пору [они] целые дни просиживают над озером с удою. В случае неурожая хлеба считают необходимым долгом просить снабжения от помещиков не только для семян, но и для пищи. По собрании жатвы неумеренны и неосторожны в расходах: пьют, едят, веселятся и отдают жидам за старые долги и за попойки все то, что те ни потребуют; оттого зимой, обыкновенно, уже показывается у них недостаток. Едят хлеб не веяный, весной — колотуху или из ржаной муки болтушку; в мае, июне и июле довольствуются, с небольшой пересыпкой какого-нибудь жита, изрубленными и сваренными травами наподобие каши; терпя голод, так бывают истощены, что с нуждою шатаются, и оттого успехов в земледелии в сем краю быть не может. Присовокупя к тому, что в праздничные дни, коих они сверх установленных множество выдумали еще сами, обращаются в пьянство и просиживают в корчмах. Таковой образ жизни польских крестьян произошел, кажется, от древней их свободы, что вольно им было переходить от помещика к помещику, что платили тогда весьма легкие подати, что поступали в управление от одного арендатора к другому. А оттого, будучи не привязаны ни привычкой, ни доверенностью к помещикам, ни заботой и строительством к домам своим, первых почти совсем не зная, а о вторых не имея ни малейшего рачения, уповают сегодня или завтра перейти на новые жилища; а оттого так сделались ко всему равнодушны и вялы, что похожи на отчаянных. Словом, живут со дня на день, лишь бы как-нибудь провести время.

Второе: владельцы также, исключая некоторых, не суть домостроительны: управляют имениями своими, а особливо богатейшие польские господа, большей частью не сами, но через арендаторов и экономов своих.

Третье: превосходнейшие прибытки получаются здесь больше от винокурения: курят вино владельцы, курят панцирные бояре ¹, окольная шляхта, попы, разных орденов монахи и жиды ².

Четвертое: многие здесь владельческие деревни отдаются в аренду, но редко можно видеть в них устройство по причине, что к заключению контрактов на аренды нет общих правил, коими бы охранялись как крестьяне от отягощения, так и хозяйственная часть от расстройки; а от того выходит, что многие любостяжательные арендаторы, оставляя прямое хозяйство, которое бы при порядочном распоряжении могло бы приносить довольную к вознаграждению трудов их прибыль, выискивают все средства к скорейшему своему обогащению на счет вверившего им свои деревни; крестьян изнурительными работами и налогами приводят в беднейшее состояние и превращают из хлебопашцев в бобылей, а владельческое домостроительство нерачением об оном и опустошением для извлечения своей корысти повергают в совершенный упадок.

Пятое: также некоторые помещики, отдавая на откуп жидам в своих деревнях винную продажу, делают с ними постановления, чтоб их крестьяне ничего для себя нужного нигде ни у кого не покупали и в долг не брали, как только у сих откупщиков, и никому из своих продуктов ничего не давали, как токмо сим жидам же откупщикам; а сии, покупая от крестьян дешевле истинных цен и продавая им втрое дороже, обогащаются барышами и доводят поселян до нищеты, а особливо при возвращении от них взаймы взятого хлеба: ибо ежели не с сугубым превосходством, то уже, конечно, должны отдать вдвое; кто же из них того не исполнит, бывают наказаны. Такими-то и тому подобными узами (не говорю сего обо всех) отняты все способы у поселян быть зажиточными и сытыми. Однако при всем том есть достаточные, которые вышли из необходимости быть одолжаемы жидами.

Шестое: к вящему же их [достаточных] расстройству не токмо в каждом селении, но в иных и но нескольку построено владельцами корчем, где для них и арендаторских жидовских прибытков продается по дням и по ночам вино. Сии корчмы ничто иное суть, как сильный соблазн для простого парода. В них крестьяне развращают свои нравы, делаются гуляками и нерадетельными к работам. Там выманивают у них жиды не токмо насущный хлеб, но и в земле посеянный, хлебопашенные орудия, имущество, время, здоровье и саму жизнь.

Седьмое: сии злоупотребления усугубляет обычай, так называемый коледа ³, посредством коего жиды, ездя по деревням, а особливо осенью при собрании жатвы, и напоив крестьян со всеми их семействами, собирают с них долги свои и похищают последнее нужное им пропитание.

Восьмое: жалуются здесь на сильный вывоз хлеба евреями в Лифляндскую губернию, а оттуда на привоз в Белоруссию многого количества вина. Я не понимал сему причины, какая была от того прибыль, чтоб, из Белоруссии вывозя хлеб в Лифляндию и пересиживая оный там в вино, ввозить паки в Белоруссию. Казалось мне, что прибыльнее бы было здешний хлеб, переведя в вино, здесь же распродать и тем бы избавиться от излишних туда и сюда на провоз расходов; но меня уверили, что будто лифляндские экономы знают какое-то средство, из меньшего числа хлеба большее количество доставить вина не прямым искусством, но какой-то сдобой.

Девятое: терпят здесь крестьяне недостаток в соли, оттого что казенная продажа оной в 1794 году отменена, а для вывозу оной из Риги не сделано распоряжения; но, напротив того, оказывается им в том препятствие тем, что [так] как продукты здешние выменивают они там на соль непосредственно у иностранных негоциантов, то и почитается сие за род торговли, купечеству принадлежащей, а потому рижскими купцами крестьянам сие возбраняется.

Десятое: поголовная хлебная подать, почитаемая здесь против прочих губерний тягостью, уменьшает тоже избыток в хлебе.

Одиннадцатое: сетуют здесь также, и мною лично при объезде губерний примечено, что многие небольшие дороги, по которым никакого прогона скота в столицу не бывает, сделаны так же обширными, как и большие, то есть занято под них по 30 саженей шириной, потому многие удобренные поля или, лучше сказать, у некоторых владельцев почти целые владения под линии дорог сих отошли и через то запустели, что на них никакого посева хлеба не бывает.

Двенадцатое: несколько тысяч душ, бывших прежде владельческими крестьянами, домогаясь дворянства, запустили без хлебопашества ноля свои.

Тринадцатое: недостаток в скоте отнимает способы к удобрению полей, и вообще от всего вышеописанного и тому подобного губерния сия терпит скудость в хлебе. К отвращению чего необходимо, удаля все причины содействующие сему, уничтожить злоупотребления и изыскать средства к умножению изобилия, и для того предполагается следующее.

Первое. Должно обратить внимание на сельское домостроительство, которое в худом состоянии здесь находится, и поелику земледелие есть главнейшая оного часть, от которого происходят скудость и изобилие, то об усовершенствовании оного прилагаю под литерой «А» поданный мне через правящего должность губернского маршала проект, сочиненный некоторым искусным в домостроительстве здешним обывателем и многими другими одобренный сообразно местному положению сей губернии. Не угодно ли поручить оный рассмотреть Комиссии сельского домоводства и опекунства иностранных, и ежели найден будет полезным, то, издав на основании оного экономический регламент, послать белорусскому дворянству, по крайней мере родом совета, ибо хотя всякий владелец сам должен печься о частной своей пользе, но правительство, по общему политическому правилу, обязано приводить доброе состояние частных семейств в ближайший союз с общим благом. А для вящего поощрения владельцев к сей общеполезной части не угодно ли будет облагонадежить их, что всякое хозяйственное устройство, приведенное к усовершенствованию, кроме вещественной самим им прибыли и удовольствия, удостоено будет высочайшим монаршим благоволением и доставит преимущество, что при выборе в должности предпочтен будет таковой менее радивому о собственном домостроительстве, и исполнение сего возложить на господ поветовых маршалов.

Второе. Поправление крестьянского характера и состояния должно также отнести к попечению владельцев. Им известны их подданных качества, склонности, поведение, хозяйство без урядницы, имущество, недостатки и всякие потребности. Они могут в них злое исправлять, доброе поддерживать благоразумным наставлением, прилежным назиданием, деятельным в нуждах пособием и должным взысканием; особливо отводить их от праздности, которая есть источник бедности, и сделать их промышленными, дабы они, по окончании полевых работ, осенним и зимним временем в домах не оставались тунеядцами летних плодов рук своих, но занимались бы по свойствам и умению их рукоделиями или выходили в города для выделки здешних продуктов, как-то льна и пеньки, для чего множество сюда приходят великороссийских крестьян и приобретают себе прибыль, коей они лишаются по единой своей лености; или же обращались бы в извозах и других работах, коих в городах довольно сыскать удобно, — одним словом, сделать их полезными себе и другим, возбуждая отличием больше промышленных о собственном благе, в других похвальное ревнование и любовь к преимуществу, которые возродят потом склонность к трудолюбию, а сие принесет с собой довольство и изобилие.

Третье. Винокурение, привилегиями здешней стране предоставленное, признать должно необходимым средством в домостроительстве по местному положению. Оно доставляет удобность к содержанию довольного количества скота, нужного для удобрения здешних хладных полей, и делает главный владельческий доход, но по вкравшимся злоупотреблениям оно не приносит той выгоды владельцам, какую бы могли они иметь, пользуясь в полной мере сим нравом, им предоставленным. И для того нужно строго подтвердить учреждение о винокурении в сей губернии графа Чернышева  ⁴, бывшего здесь генерал-губернатором, 1772 года, состоявшееся и высочайше конфирмованное: во-первых, чтобы производили оное одни только помещики, владеющие деревнями, где их хлебопашество состоит при местечках и фольварках, на винокуренных своих заводах под собственным или управителей их присмотром, а не в других где отдаленных местах, и с тем обязательством, чтоб всякий таковой владелец непременно ежегодно оставлял у себя и у крестьян своих в зерне запасного хлеба столько, сколько, по расчислению хотя самой меньшей пропорции, нужно для прокормления в случае недостатка крестьян своих и обсеву их полей, под опасением за неисполнение сего подвергнуть имение свое описи в казну. И чтобы повсеместно не ранее открывалось винокурение каждого года, как в половине сентября, и оканчивалось в половине апреля. Во-вторых, возобновить запрещение, чтоб не имеющие во владении своем деревень — окольная шляхта, панцирные бояре и жиды — отнюдь вина не курили ни у себя, ни в помещичьих заводах, ни под каким видом и не ввозили оного образом торговли из других губерний, и не распродавали ни по домам, ни в корчмах, ни поведерно, ни почарочно. А об имениях поповских и монашеских (кроме собственных их родовых или приобретенных дворянских), по таких, кои по завещаниям и другим институтам перешли от помещиков к плебанам ⁵ для поминовения их душ и числятся церковными, не угодно ли приказать рассмотреть прежние их инвентари, и в которых доходов с винокурения не окажется, на тех распространить такое же запрещение. В-третьих, нарушителей запрещения не оставлять ненаказанными, но тотчас, как скоро уведано будет о их преступлении, предавать законному суждению; а помещиков, если они или не в предписанных местах устроят винокуренные заводы, или производить будут винокурение во время непозволенное, или же допустят в своих заводах производить винокурение тем людям, кои права к оному не имеют, под каким бы то видом ни было, таковых лишать навсегда права винокурения, и за всем тем поручить строгое иметь наблюдение земской полиции, определив, сверх того, доносителям в награждение половину выкуренного вина, а другую — в Приказ общественного призрения  ⁶, дабы сие установление во всей точности исполняемо было.

Четвертое. В Великой и Малой России нет обыкновения, чтоб владельцы отдавали свои имения другим в аренду; но здесь и в других губерниях, присоединенных от бывшей Польши, издревле оно существует; то же употребительно в Курляндской и Лифляндской губерниях. Разность одних аренд между другими ощутима. В Курляндии сей образ управления имениями, если не возвышает, то не приводит в упадок домостроительства; а здесь (хотя нельзя сказать вообще) более разорения, нежели выгоды приносит. Причина таковой разности — не одинаковые там и здесь условия об арендах: в Курляндии делаются оные на 9, 12 и 15 лет, и в заключаемых контрактах имения во всех частях предохраняются от расстройства; а в Белоруссии обыкновенно отдается аренда на год, на три, а редко на шесть, по истечении ж одного года или трех иногда продолжается сызнова с тем или другим арендатором; а при том менее наблюдается предосторожности в охранении имения от разорения, ибо контракты большей частью партикулярные и до судебного утверждения не доходят; а от того происходит, что получающий имение на год или на три не имеет нужды прилагать особенного старания об удобрении домостроительства, ибо круг его аренды совершается только на том, что ухватит от владельца; а для того обращает все усилие извлечь свою корысть из того, что видит и с чем приемлет имение, не заботясь о его усовершенствовании и не сожалея о его истощении. Напротив того, время 9 или 12 лет заставляет арендатора необходимо печься о содержании хозяйства в лучшем порядке, поелику по истечении трех лет остается еще 6 или 9, в которые собирать [он] должен плоды своего рачения или нерачения. Следственно, если б с самого начала [арендатор] пренебрег о своем домоводстве, то бы в последствии времени должен терять из собственного своего кармана, особливо в случае неурожая, платя всякий год одинаковый по положению доход. И для того не угодно ли распространить и на присоединенные от Польши губернии сие общее об арендах правило: 1) чтоб имения (разумеется, дворянские) дворянину же, а не другого состояния человеку отдаваемы не были в аренду менее, как на 9 лет, а по согласию, на 12 и 15; 2) чтоб при отдаче всему хозяйственному, помещичьему и крестьянскому состоянию было верное описание за общим владельца и арендатора подписанием; 3) в заключаемых контрактах должны помещены быть обязательства арендатора, обуздывающие его от расстройки имения, как-то: что он не должен крестьян сверх положенного отягощать работами и разными податями под ответом, какой условятся между собой стороны положить; что лесов, кроме внутреннего домашнего обихода, фольваркового и крестьянского, на строение и на дрова не имеет права истреблять для своей корысти; что все хозяйственные части будет содержать в порядке и не допустит до упадка, и что по истечении аренды повинен будет все отдать по той самой описи, по которой принял, в таком состоянии, качестве и количестве, в каком получил, исключая несчастные случаи, засвидетельствованные нижним земским судом ⁷, как-то: пожара, язвы и скотского падежа; 4) арендные контракты, сдаточные инвентари или описи должны совершаемы быть в присутственных местах, и по оным вступление в арендное владение, и по истечении срока отдачи имения отчиннику должны деланы быть чрез нижний земский суд. Всякие же аренды дворянских имений купцам и мещанам, христианского ли они закона или жиды, вовсе запретить и тотчас уничтожить, дабы люди не свойственными своему состоянию упражнениями не занимались, ибо чрез то происходит и частный, и общий вред. Сими предосторожностями, без нарушения права свободы располагать всякому своей собственностью, дворянские имения, переходящие в аренду, охранятся, сколько возможно, от разорения.

Пятое. Корчмы графом Чернышевым позволено строить и в них по здешним привилегиям продажу вина производить только при больших дорогах в узаконенном расстоянии друг от друга, на ярмарочных и прочих местах для довольствия проезжающих съестными припасами и фуражом; но как с забрания края по сие время слишком их размножилось и по поданным ко мне ведомостям числится около 5000, а слышно, что будто еще и более, то все излишние и вновь выстроенные после забрания края корчмы, находящиеся не при больших дорогах, не при ярмарках и перевозах и не при мельницах, словом — там, где никакого собрания посторонних людей не бывает, тотчас уничтожить, и продажу вина в них запретить; а равно без позволения Казенной палаты  ⁸ и губернатора вновь их не строить, а особливо на границах великороссийских губерний, где откупщиками казенного вина продажа производится, ибо таковые корчмы служат в подрыв коронных поверенных, следовательно, во вред казне. А которые корчмы где останутся, то учредить их на праве шинков, и жидов-арендаторов тотчас выгнать, и нигде им продажи вина ни ведрами, ни чарками производить не дозволять, ни винокурами при заводах винных, ни факторами или купчинами при домах помещичьих не быть, словом, кроме больших дорог, ярмарок, мельниц и пристаней, где сбор посторонних людей бывает, не токмо корчмы, но и самые шинки иметь только в местечках и при фольварках под собственным надзиранием помещиков или их управителей; а в деревнях и в пустых отдаленных местах отнюдь их не иметь, для того чтоб крестьяне не спивались. Кто же будет в своих дачах, хотя в назначенных местах, иметь корчмы или шинки  ⁹ и позволит в них или в своем, или чьем чужом евреям, корчмарям, винокурам, факторам производить на месте продажу вина или развозить оное по деревням, тот подвергнется лишению права винокурения и, сверх того, заплатит доносителю половинную цену проданного вина, а другую в Приказ общественного призрения.

Шестое. Под воспрещением взять имение на три года в опеку, уничтожить вкравшееся между многими владельцами в обычай злоупотребление, что они не позволяют своим крестьянам покупать на стороне нужное им и продавать свои избытки иному кому, кроме их корчмарей, по распространить в сем случае свободу для поселян во всем пространстве, как водится то в России.

Между тем, — седьмое: подтвердить не токмо владельцам, но и сельской полиции, чтоб по праздникам и воскресным дням отнюдь во время отправления божественной службы продажи вина не было, и корчмы в те часы, как и по ночам, по предписаниям градской полиции были запираемы, и смотреть, чтоб множества поселян в них не собиралось и праздно целых дней не провождали.

Восьмое. Не токмо самим владельцам, но и управляющим, и приказчикам за поселянами наистрожайше смотреть, чтоб с коледой жиды и никакие люди не ездили и хлеба с них, а особливо по ночам и украдкой, чрез попойку вина, не собирали, и вообще, чтобы жидам и никому [другому] хлебных долгов своих не платили без подачи предварительно владельцам своих счетов и без приставленных к тому от них людей; а в казенных имениях без присмотра сельской полиции, то есть войтов, старост и выборных, под опасением крестьян отдачи без очереди в рекруты, а евреев ссылки одних, без жен на работу в рудокопные заводы, или какой угодно будет положить штраф, но только строгий, потому что таковые тайные подъезды жидовские и подпойка поселян сколько делают между ними ближайшую связь, столько развращают их и лишают постоянного пропитания. Кратко сказать, винную продажу сколь возможно ограничить, даже можно бы обратить оную в пользу казны устроением кабаков, как в России, ежели б то не было против древних привилегий сего края, всемилостивейше Государем Императором подтвержденных; но только свободы курить вино владельцам отнюдь не отнимать и казенных винокуренных заводов не строить, ибо чрез сие отняты бы были все выгоды у помещиков, и последнее бы хлебопашество и скотоводство по скудости лугов истребилось.

Девятое. Все вышеописанные пункты, до лучшего домостроительства и управления дворянских имений относящиеся, распространить и на казенные имения, в арендном содержании у временных владельцев находящиеся, ежели для них курляндские арендаторские правила в непременный закон будут не даны, потому паче, что по арендаторским правилам графа Чернышева, высочайше конфирмованным, учреждены были под начальством Камерной экспедиции  ¹⁰ нарочные офицеры для смотрения за управлением казенных староств ¹¹, во временном владении находящихся, не разоряют ли оные и, в случае крестьянских жалоб, для их защиты; при Казенной же палате, заступившей [на] место Камерной экспедиции, не токмо ни каковых офицеров пет, но и бывший асессор для посылок отменен: то некому ни досматривать за ними, ни их защищать. А для того не угодно ли будет вновь определить по одному асессору в Казенные палаты в те губернии, где таковые имения находятся, для ежегодного оных свидетельства: в точности ли временными владельцами исполняются арендное учреждение и предписанные к общему устройству правила, или, когда введутся в Белоруссии курляндские правила, то поступать по оным.

Десятое. К отвращению многого вывоза из губернии хлеба предписать, чтобы губернское правление, а особливо губернатор, имели вернейшие сведения каждый месяц в каждом повете, получая ведомости о ценах хлеба, и, печатав бы оные, публиковали по губернии, дабы всякий ведал о прямых ценах его, и буде бы оные начали вдруг чрезмерно возвышаться, а наипаче ежели бы чрез особливые рапорты сельской полиции до сведения стало доходить, что где-либо начал оказываться недостаток в хлебе совершенно, то, узнавая подлинную причину дороговизны, отвращать оную законными распоряжениями, воспрещая в другие губернии вывоз хлеба, или, по крайней мере, заблаговременно доносить вышнему правительству для принятия о том, не упуская времени, надлежащих мер. Касательно ж ввоза вина из Лифляндии, то, как учреждением графа Чернышева 1772 года, 12-м пунктом предписано, чрез дворянских маршалов доброту вина продажного свидетельствовать и постановлять ему цену, то на основании сего, ежели бы примечен был великий ввоз откуда вина и было бы основательно подозрение о подделке оного, имеют право, в рассуждении его доброты, осмотреть, и буде то найдется, поступить с подвозчиками по законам.

Одиннадцатое. В отвращение недостатка в здешней губернии соли и сугубой через то бедности крестьян, если несходно и затруднительно, как я и сам думаю, восстановить паки казенную продажу оной, то, по крайней мере, сделать таковые распоряжения, чтоб в Риге она с иностранных кораблей казной покупаема была и приезжающим отселе крестьянам с разными продуктами отпускаема не токмо за истинные цены, но с прибавлением некоторых в пользу казны процентов, назначив к тому точное время, когда крестьянам приезжать за солью. Чрез сие, кажется, казна, закупая соль в дешевую пору, может получить выгоду, а крестьяне, единовременно ездя за солью, избегнут разных купеческих привязок, притеснений и убытков.

Двенадцатое. О всех таких здешних поселянах, которых по всей губернии несколько тысяч доискиваются дворянства, не угодно ли будет приказать скорейшее и без очереди кому следует сделать единовременное рассмотрение, и если они найдутся подлинно дворянами, то, выселяя на границы, учредить из них ландмилицию или как благоугодно будет; а когда признаны будут крепостными, владельческими, то расчислить, в продолжение нескольких лет, в рекруты или строгим высочайшим именным повелением приказать им быть в повиновении у помещиков и обрабатывать данные им от них земли, которые теперь лежат впусте.

Тринадцатое. Поелику недостаток рогатого скота, сколь здесь известно, случается наиболее от заразы, вносимой прогонным скотом, то иаикрепчаише подтвердить брать всевозможнейшие в том предосторожности, дабы зараженный скот не был впускаем, и хотя о сем достаточные уже сделаны предписания, нужно только всемерно строгое исполнение оных; однако, кажется, не худо бы приобщить к оным и сие правило, чтоб всякий промышленник при прогоне скота во всяком месте, где иметь будет ночлег, от владельца того селения или старшины, брал свидетельства с означением, именно которого дня и числа прогоняем им был скот, брав удостоверения, что никаким не подвержен болезням, в чем владельцы и старшины должны проверять его очевидным осмотром, и в случае [наличия] заразы, различие полагать здоровому скоту от больного по известным наружным признакам. Равным образом и в случае продажи на пути какой-либо части брать о том от покупщиков свидетельства и оные при первом ночлеге предъявлять владельцам или старшинам. По тому как, если б где против свидетельства при первом ночлеге не явилось одной или несколько скотин и промышленник ничем не удостоверил, что оные проданы, или же на скоте и самые признаки болезни найдены, то в таком случае, не допуская к дальнейшему прогону, можно бы было задержать и почитаемый в заразе скот отлучить в особое безопасное от сообщения со скотом того селения место дня на три или на четыре. Если б в сие время оказался падеж или видимыми сделались признаки болезни, тогда уже владелец или старшина уведомляет о том земскую полицию, дабы приняты были в таком случае законные меры; когда же бы ни того, ни другого в течение четырех дней не явилось, то промышленник отпускается в его путь с дачею свидетельства о его задержке. Сим средством, кажется, благонадежнее бы можно было несколько отвратить скотский падеж, но только накрепко через сельскую полицию губернаторам смотреть, чтоб под таковым осмотром скота торговщикам или промышленникам никаких прицепок или привязок по дорогам от поселян не было, и через то не возвышалась бы цена на прогонный скот в столицах.

Четырнадцатое. Относительно же таких дорог, по которым прогона скота не бывает к столице, приказать поступить по силе межевой инструкции, где точно предписано отвести по 30 сажен под те дороги, которые идут в столицу и по коим только прогоняют скот, а прочие отрезанные земли отдать по-прежнему владельцам.

Пятнадцатое. Сельские магазины, на основании изданных узаконений, содержать елико возможно в исправности; но как всякий раз выдача и прием хлеба, лично для маршалов, но пространству поветов не токмо тягостны, по и вовсе почти невозможны, то позволить оные магазины, особливо в казенных селениях, содержать за печатями и замками избранных к тому миром старшин. А потому раздачу и прием хлеба на них же возложить, но только бы они, не продолжая времени, давали маршалам сведения, дабы в случае какого злоупотребления можно было маршалам отвратить или исправить оное взысканием с тех старшин розданного хлеба без крайней нужды. В помещичьих же селениях [выдачу хлеба] оставить на отчете самих помещиков, ибо, как выше предполагается, за не прокормление крестьян описывать в казну их деревни, то и нет дальней нужды маршалам наблюдать в точности за их магазинами, а довольно ежели они наведываться будут о сборе в них в предположенное время хлеба и о целости оного делать иногда свидетельства.

Таковым образом может отвратиться от Белорусской губернии на предбудущие времена недостаток в прокормлении. Владельцы получат не меньшие доходы от избытков своих произрастений, а крестьяне, питаясь без нужды чистым насущным хлебом, благословлять будут Отца небесного и земного, простершего о них свое высокое попечение.

•  ¹⁾  «Под именем панцирных бояр известен особый разряд свободных сельских обывателей, водворенных в Витебской губернии на собственных и помещичьих землях и сохранивших доселе некоторые черты своего прежнего исторического значения. Несмотря на громкое название свое панцирные бояре были не более, как простолюдины, хотя в ряду разных категорий этого класса и занимали высшее место». Так начинается статья «Панцирные бояре» В.И. Вишнякова в той же книжке «Архива» (с. 70-94), где напечатана часть «Мнения» Державина.
•  ²⁾ В оригинале — Жиды (также: Белорусы, Поляки, Евреи) в смысле национальной принадлежности; не имеет негативного оттенка, привнесенного позднее. — Ред.
•  ³⁾ Коледа, коляда — старинный рождественский обряд прославления праздника песнями (колядками), за исполнение которых певцы получали щедрые подарки. — Ред.
•  ⁴⁾ Граф Захар Григорьевич Чернышев, содействовавший присоединению Белоруссии, занимал эту должность с 1772 по 1782 г. и образовал два наместничества — Могилевское и Псковское. Оттуда он был переведен в Москву в качестве градоначальника. (Об учреждении о винокурении см. приложение Б. — Ред.)
•  ⁵⁾ Pleban (польск.) — приходской священник.
•  ⁶⁾ Приказ общественного призрения создан в ходе губернской реформы 1775 года, заведовал школами, медицинскими учреждениями (больницами, богадельнями, сиротскими домами, созданными при Петре I), «работными и «смирительными домами». Особое внимание уделялось гигиене, оговаривался запрет на применение в школах те лесных наказаний. На содержание Приказа казной отпускалось в год 15 тыс. руб. — Ред.
•  ⁷⁾ Нижнему земскому суду (1775-1862) была подведомственна территория уезда. Его председателем являлся земский исправник, членами 2-3 заседателя, избиравшиеся местным дворянством и подчинявшиеся губернатору. Решал мелкие судебные дела, приводил в исполнение приговоры. — Ред.
•  ⁸⁾ Казенная палата — губернский орган финансового ведомства (1775-1917), возглавлялся вице-губернатором, ведал сбором налогов, государственными имуществами, винными откупами. — Ред.
•  ⁹⁾ Шинок — в России до 1917 года (преимущественно в южных губерниях) небольшое питейное заведение с продажей спиртных напитков чарками. — Ред.
•  ¹⁰⁾ Камерная экспедиция — орган управления государственными доходами, ведала сбором пошлин и недоимок, наблюдала за исполнением натуральных повинностей. — Ред.
•  ¹¹⁾ Староство — здесь: имение, пожалованное вельможе за заслуги. — Ред.