Институт Профессиональной Политики - Статьи

Некрасов С.Н.

1. Новый индустриализм или неоидустриализм вместо постиндустриализма — на пути к построению новой России

Разработка концепции неоиндустриальной системы в отличие от западной концепции постиндустриализма нацелена на теоретический и практический прорыв, на построение новой экономико-политической модели развития России в ХХI веке. Известна позиция либералов-западников, полагающих, что только активная монетаристская политика и связанные с ней финансовые манипуляции могут спасти Россию. Либералы оправдывают колоссальные потери промышленности, народонаселения, образовательных учреждений и научных институтов. Именно такое понимание правильно называется «геноцидом». Вторая позиция связана с работой так называемых «крепких хозяйственников», направленных на разработку новых программ. Это нелиберальная и нереформистская установка. Однако она не отвечает на вопрос о том, как следует строить всю систему жизнеобеспечения постсоветской России. В сущности, данная позиция стремится вернуться к старой индустриальной системе, поскольку надеется на взятие в руки реальной политической власти для претворения в жизнь выработанных идей. При этом забывается, что само население России нуждается в понимании миссии страны в мире, в создании новой системы отношений между научной, образовательной и индустриальной системами страны.

Третья позиция носит технократический характер. Она исходит из того, что современный промышленный комплекс страны возник исторически и тесно связан с двумя другими системами — образовательной и научной. Существует единый промышленно-образовательно-научно-исследовательский комплекс, компоненты которого не могут быть произвольно и по отдельности реформированы в качестве очередного «апгрейда».

Четвертая позиция, о которой я сейчас говорю, тесно связана с процессом инновационного развития науки, образования и промышленности, отвечает на вопрос о сущности нового индустриализма в России, о содержании и формах организации нового индустриального труда в контексте взаимодействия неоиндустриальной, образовательной и научно-исследовательской систем.

Если постиндустриальное понимание полагает, что так называемое «информационное общество» целиком строится на высокой технологии («хай-тек») и компьютерах, то действительной задачей оказывается соединение информационных технологий с индустриальным производством и машинным парком в целях образования передовой промышленной системы. Новый тип промышленной организации строится в зависимости от передовых научных технологий и структуры подготовки и образования рабочей силы — качества рабочей силы.

В рамках заявленной нами неоиндустриальной позиции возможны три типа проектов развития российской социальности в контексте динамики единого комплекса социальных связей. Первый тип проектов основан на традиционных отраслях промышленности и может быть назван консервативным вектором, замораживающим отсталость. Второй тип направлен на создание новых видов промышленности и таких ее отраслей, которые ныне находятся в эмбриональном состоянии в лабораториях по оптоэлектронике, лазерной технике, выращиванию кристаллов, созданию умных роботов. Третий тип ориентирован на создание новой промышленности как основы новой экономики, связанной с циклами инновационной деятельности в рамках корпоративных университетов и технопарков. Все это позволит обнаружить реперные точки в советском индустриальном комплексе в качестве опоры развития технологических инноваций ХХI в. Источники развития извлекаются при этом из событий из сферы человеческого потенциала как важнейшего отечественного интеллектуального ресурса — мышления и образования, понимания и организации. Предполагается использовать единственный критерий развития в будущем обществе знания — физическую экономику, экономику производства потребительских товаров и услуг. Какое же знание необходимо в такой интеллектуальной ситуации? Прежде всего, это знание в области предвидения будущего развития.

Важнейшим направлением такого предвидения выступает предположение об исключительно северном арктическом направлении российского цивилизационного проекта. Существование в труднейших условиях «земного космоса» объективно направлено против монетаристской политики — об этом, в сущности, свидетельствует «русский экономический бестселлер» конца 90 гг., книга А.В. Паршева «Почему Россия не Америка». Несомненна его характеристика России как преимущественно северной цивилизации, поскольку действительно невозможно представить будущее страны без принципиально новой программы возрождения и освоения Севера, в том числе дальнего арктического Севера — нашего Заполярья. Перефразируя М.В.Ломоносова, скажем, что российское Заполярье прирастать будет технополисами и технопедиаполисами, и возможно, техноандрагополисами. Идеи Вернадского о создании новых типов энергетического обмена и новых материалов в своем жизненном воплощении позволят создать достаточную для интенсивного развития плотность населения в невыносимых для жизни регионах. Под вопрос ставятся антигуманистические иллюзии экологов о перенаселенности Земли и проекты Римского клуба о принципиальной нехватке ресурсов. Развитию гуманного человечества нет границ при условии, что будет создаваться действительно «вторая натура» — культура управления природными процессами и наука управления социальными силами.

Сейчас, когда завершается предыстория человечества, и возникают условия для перехода к подлинной истории, главной проблемой нашей русской цивилизации, становится умение организовать реальные изменения, умение управлять «течением мысли» народа. Сегодня до этого уровня Россия явно не дотягивает: на уровне федеральной политики продолжаются непродуманные реформы, отсутствует единая индустриальная политика, нет образовательной и научно-исследовательской политики. Поэтому, на наш взгляд, действительной задачей выстраивания вертикали снизу оказывается переход от старого индустриального типа развития, унаследованного от структуры Гулага, к инновационному типу движения в будущее. Одномерные специалисты и исполнители заменяются многомерными и многовекторными личностями, обладающими такими парадигмами мышления, которые сочленяют проектирование со способность к работе в будущем по модели профессиональной научно-технической революции. Необходима быстрая смена поколений, которая в обычных, нормальных условиях занимает 25-50 лет. Вспомним Советскую Россию в первое десятилетие после Октября — возвращавшиеся эмигранты ее не узнавали: вместо монахов и чиновников, юнкеров и купцов миру явилось юное здоровое поколение летчиков и трактористов, строителей и студентов. Поменялся мир профессий, изменился язык и интересы насколько, что две России перестали понимать друг друга подобно «великому комбинатору», уснувшему в купе при одних попутчиках, а проснувшемуся при других («Золотой теленок» И.Ильфа и Е.Петрова). Слова попутчиков были одинаковы, но смысл был разным! Таковы были последствия нового курса Советской России и «New Deal» в США — это была нелиберальная модернизация и перестройка всей жизни.

В период «консервативной революции Тэтчер-Рейгана» неолиберализм стал неоспариваемой аксиомой. Возникла некая «религия денег и внешнего блеска»: в рамках этой религии при помощи разброда финансов, легкости получения кредитов и отказа от регулирования на фоне деградации системы культурных ценностей финансовые вуду-экономисты превратили Америку и весь мир в «гигантское казино» — в подобие глобального Монте-Карло.

Нелибералистские способы организации общества средствами культурной динамики уже позволяли достигать значительных успехов в ряде исторически важных ситуаций. Таковы:

— американская система политэкономии (после войны за независимость), во времена Гражданской войны, в эпоху мобилизационную экономику Второй мировой войны вплоть до экономической политики Д.Ф. Кеннеди,

— германская мобилизационная традиция, идущая от Ф. Листа. Она применялась в период первого мирового экономического кризиса, а также в период реконструкции в послевоенный период (политика и реформы Л. Эрхарда),

— экономическая политика Французской республики перед Первой мировой войной, экономическая политика возрождения и развития страны при президенте Ш. де Голле.

Все перечисленные и практически реализованные модели характеризуются методом «культурно-административного управления» (по-немецки это звучит характерно: Planvolle Entwicklung) во имя стимулирования научно-технического развития и формирования стратегически важных отраслей народной жизни. Планирование здесь означает промышленную политику, стоящую вне политики невмешательства в дела капитализма, и без чрезмерной социалистической регламентации. Очевидно, что лишь организованный развал мировой социалистической системы дал в 90 гг. новую и последнюю отсрочку краха политики неолиберализма.

И хотя Россия по природе своей не способна слепо копировать чужие схемы жизни и способы поведения, в постановке собственных новых задач народ России может пользоваться всем накопленным человеческим опытом. Создание Россией новой цивилизации в содружестве с другими народами позволяет говорить о перспективах развития этой мультицивилизации как создании новой молодежью новых образов жизни, освоения северного, океанского, прибрежного пространств с помощью новой техники, новых источников энергии, новых технологий в образовании.

2. Молодежь и политика, или об участии молодежи
   в политическом процессе:
   для чего нужно ходить на выборы?

Перестройка общества России в 90-х годах 20 столетия проводилась под лозунгом возвращения в лоно мировой цивилизации. Ценностное понимание цивилизации характеризует ее как состояние, приходящее на смену варварству, традиционному аграрному обществу. Идеал цивилизации здесь — «всеобщее правовое гражданское общество» И.Канта. В этом обществе живут свободные люди, противовесом к которым выступают принудительные государственные законы. Описанное общество совпадает с идеальным образом буржуазного общества в его классической форме британского капитализма, где ценности не реализуются, но декларируются. Гражданское общество Канта является одновременно буржуазным еще по одной причине — в немецком языке буржуазное и гражданское общество звучит идентично: buergerliche Gesellschaft.

Цивилизационный подход не способен объяснить крах общества России в 90-х годах, — почему произошло прекращение естественно-исторического типа социальной эволюции через революции, прекращение цивилизации. Цивилизация в облике предыдущей формы социализма изжила себя. Однако продолжение прогрессивного развития человеческого общества означает не конец истории как таковой, но завершение линейного развития и переход к спиральному движению с элементами прошлого. Впереди у человечества повторение пройденного! Именно поэтому сегодня актуален формационный подход, который в будущих состояниях общества позволяет нам угадать черты предшествующих стадий развития.

Нынешнее буржуазное общество в его классической форме выигрывает у социализма вследствие недоразвитости его до социализма как сверхцивилизации — в капитализме не хватает сверхиндустриализма и остается место для развития частной инициативы, постиндустриализма и информационного управления. В истории эволюции жизни на Земле происходят регулярные катастрофы: специализированные и более сложные формы погибают, а упрощенные и менее специализированные находят новую нишу и выживают. Но сегодня резервы капитализма на исходе и рыночная регуляция не позволяет уже столь быстро мутировать — остается главный резерв: античеловеческая глобализация на основе ограничения индустриализма как основы цивилизации! Цивилизация рубит сук, на котором сидит. Господство частной собственности не позволяет освободить индивидуальное и общественное от взаимных ограничивающих объятий и не дает развиться двум началам экономики.

Резервы цивилизации исчерпаны: находящееся в ее рамках социализм и капитализм не могут решить своих проблем, не покинув материнское лоно цивилизации. Это означает крах социализма и капитализма. Подобно заключенному в сталинском лагере, современный капитализм уже сказал социализму: «Умри ты сегодня, а я завтра!». Социализм и капитализм возвращаются в лоно цивилизации, а сама цивилизация возвращается в свое прошлое (как в голливудских антиутопиях, где банды будущего соперничают из-за бочки бензина), уже осуществилась реставрация примитивного натурального хозяйства, как в ельцинской России, где большая часть населения использовала «ягодные деньги» и кормилась со своего огорода, не имея цивилизационной инфраструктуры — почты, клуба, фельдшерского пункта, школы, дороги, детсада. Такова естественная реакция на многовековое господство разделения труда и формирование частного человека-винтика производственной функции. Нынешний человек должен быть готов к исполнению роли «швеца, жнеца и на дуде игреца».

Политика — само это понятие переводится как «множество интересов». Именно через осознанную политическую деятельность наше общество способна спасти только молодежь, её активное участие в политике как борьбе за собственные интересы. Так, острое чувство новизны и потребность в справедливости заставляет молодежь более радикально отстаивать свои интересы: красивое платье, современная машина, престижная работа, полезное использование свободного времени для развития личности важнее для молодого человека в 16-20-25 лет и значат гораздо больше, чем эти же ценности для гражданина в 50-60-70 лет. Когда мне было 15 лет, я мечтал о велосипеде — сегодня мне не нужна и самая лучшая упоительно дорогая машина…

В 2001 г. исследования фонда «Общественное мнение» показали, что только 44% граждан России знают, что такое гражданское общество, а 40 % впервые услышали о нем от интервьюеров. При этом 22% пытались объяснить, что это такое — из них 8% говорили о гражданских правах, 2% о влиянии граждан на государство, 2% рассуждали о солидарности граждан, 1 % говорили о демократии, 1 % о культуре, 2% о гуманизме и справедливости. Исследователи пришли к выводу о том, что гражданское общество — такая же идеологема для России, как и демократия…Другие исследования (по округам) представляют возможным говорить об островках гражданского общества — о каком-то архипелаге Анти-Гулаге!? Как жить будем, товарищи?

3. Неизбежность построения в России ХХI века нового гражданского общества как социально-справедливого строя:
   рождение неоантичности

О каком же возвращении в лоно цивилизации может идти речь в научном смысле?

Для ответа на поставленный вопрос следует обратиться к сравнению цивилизационного и формационного подходов к истории. Известно, что Маркс рассматривал азиатский, античный, феодальный и буржуазный способы производства как прогрессивные эпохи общественно-экономической формации. В эту формацию он не вносит первобытное общество, не включает и коммунизм. Первое является доисторическим обществом, где господствуют естественные законы человеческой социальности — здесь производство как основа историчности человека еще не стало основой жизни людей, а значит здесь нет способа производства со всеми свойственными ему экономическими законами. Напротив, коммунизм полагается в качестве начала подлинной человеческой истории, где развитие общества подчиняется не законам истории, но воле самих людей («Скачок из царства необходимости в царство свободы»). Приведенное понятие формации идентично понятию цивилизации в классическом его понимании. Следовательно, четыре перечисленных способа производства и есть четыре основных этапа развития цивилизации, на вершине которого находится буржуазное общество. Это — апогей цивилизации и даже ее «апофигей».

Исходя из того, что социализм уже явился историческим повторением азиатского способа производства (в историческом смысле не надо двух понятий: социализм и азиатский способ — это одно и то же), очевидно предположить, что сменщик азиатского способа — античный способ производства явится на смену упраздненного социализма. Мы вправе ждать античности полисного периода с присущей ей диалектичностью форм собственности. Синтетическая форма собственности античного полиса объединяла индивидуальную и общественную собственность народа. Однако такое возрождение античности возможно только на основе новейших технологий неоиндустриализма и возможно на базе отрицания социализма как предельной формы обобществления средств производства. Так как капитализм является еще не предельным способом обобществления средств производства, то возрождение античности (неоантичность) следует приветствовать на почве российского бывшего социализма!

Социализм представляет собой «коммунизм в его первой форме» и выступает как «всеобщая частная собственность», для такого рода коммунизма общность есть лишь общность труда и равенство заработной платы, выплачиваемой общиной как всеобщим капиталистом. Таков портрет реального социализма в СССР и в странах народной демократии. В «Критике Готской программы» этот социализм «сохраняет еще родимые пятна старого общества», из недр которого он вышел. Главным родимым пятном является «узкий горизонт буржуазного права». Здесь капиталистические отношения не уничтожаются, а наоборот, доводятся до крайности, до высшей их точки. Поэтому путь от социализма вперед, к реализации коммунистического общественного идеала не ведет назад — к капитализму, напротив, этот путь проложен в мир синтетического квазиантичного (неоантичного) общественного строя, не выросшего на «навозе рабства».

«Мы будем жить в прекрасном новом мире» и этот новый строй сменит социализм на новом витке истории подобно тому, как ранее на смену азиатскому способу производства пришел античный способ. То, что в СССР и в мировой системе социализма произошла реставрация капиталистического строя еще не свидетельствует о возвращении после краха социализма нашего общества в некое лоно общечеловеческой цивилизации. Социализм — не блудный сын цивилизации, а вырвавшийся вперед лидер социального прогресса, который выводит за пределы цивилизации к повторению формационных периодов прошлого на новой прогрессивной основе. Именно поэтому не имеет смысла говорить в духе цивилизационного подхода о некой единой цивилизации и противопоставлять этот подход формационному.

В новом мире ведущая роль будет принадлежать новым социальным группам, занятым интеллектуальным трудом, а ведущая роль среди интеллектуалов окажется у интеллигенции. Подъем приватизации до индивидуализации, обеспечение каждого условиями производства собственной жизни (собственностью на землю и рабов как у древних греков) позволит обеспечить без обмана реальное наделение каждого собственностью. Эта мечта о собственности для каждого вообще недостижима при господстве рыночной экономике и как лозунг использовалась для обмана многомиллионных масс трудящихся (им обещали, что все станут миллионерами, а в рекламе девочка сообщала, что у нее будет «в — о — о — т такой миллион»). Античное общество обеспечивало всех, и это обеспечение счастьем происходило естественным путем для каждого человека. В новом обществе исчезает зависимость индивидов от закона разделения труда, причем не утопически в духе Ш. Фурье и В. Маяковского («землю попашет, попишет стихи»), а естественным путем, как уйдет в прошлое всевластие денег и рыночной стихии. Здесь возникает простор для реализации личной инициативы, а принцип «каждому по его потребностям» реализуется в той мере, в какой средства производства распределяются между людьми по их потребностям для реализации их сущностных сил и способностей. Античная полисная экономика не знала безработицы, люмпенов и страха за существование.

Будущее общество будет строиться на информационных технологиях и средства материального производства не будут занимать решающего места в общественном производстве, а потому у общества не могут возникнуть опасения по поводу наделения отдельных индивидов чрезмерной долей средств материального производства. Это будет безопасно так же, как безопасно сегодня носить с собой электронный кошелек. Отнять информацию у производителя невозможно даже в том случае, если она уже продана и куплена. Поэтому победа нового строя является не предметом политических дискуссий, революций, но самого желания масс, их стремления к общественному самоуправлению.

Новое общество можно называть синтетическим обществом — синкомом, или синтетизмом. Будут ли люди бороться за синком под руководством новой партии России? Время покажет, но на капиталистическом Западе синком невозможен, поскольку западные страны еще не прошли стадию полного обобществления. На наш взгляд, это квазиантичность (неоантичность) и представляет собой состояние синтетического общества, в котором воля и сознание масс начинает играть решающую роль в переустройстве общества.

Не прав был Сталин, когда в 1938 г. объявил закон отрицания отрицания «отрыжкой гегельянщины». Сталин был основателем незрелого социализма как высшей степени цивилизационного развития, в которой сошелся воедино весь цивилизационный абсурд. Диалектика обосновывает синтез и гармонию противоположностей, а третий закон диалектики фиксирует единство и повторение предшествующих состояний и стадий развития. Формальная логика сталинизма воплотилась в суперрационалистическом планировании Госплана, в НОТ, в нормоконтроле труда и чудовищной бесхозяйственности. Старая советская социалистическая рациональность ничуть не хуже и не лучше буржуазного здравого смысла, который на поверку оказывается софистической издевкой над реальностью.

Этот смысл именуется по-разному европейцами, но сводится к одному рассудку в отличие от разума. У немцев это gesunde Menschenverstand (здоровый человеческий рассудок филистера), у французов это звучит как bon sens (хорошее чувство), по-английски это слышится как common sense (общее чувство). Понятно, что здравый смысл — лишь ясный рассудок, опирающийся на здоровые чувства и потребности. Это правополушарное мышление или до-разумное мышление, которое гарантировано от левополушарности шизо. Буржуазное сознание мечется между этими крайностями до-разумного уровня и считает здравый смысл панацеей от крайностей, на самом же деле здравый смысл только и ведет к крайностям. Такие крайности мы «имели счастье» созерцать в виде приватизационной компании, в виде шокотерапии, которая проводилась до освобождения цен и т.п.

Однако социальное безумие капитализма являет нам аналогичные феномены несправедливости, происходящих стихийно и бессознательно. Старое советское социалистическое общество строилось осознанно и под руководством партии, а потому возникает впечатление о большем размахе социальных деформаций по мере обострения классовой борьбы, то есть по мере продвижения в новом государственном строительстве. Жертвы капитализма вопиют об отмщении. Буквально, «пепел Клааса стучит в наши сердца». Капитализм явно перевешивает по числу грехов и преступлений старое советское социалистическое общество. Добавим сюда ужасы новейшей постсовременной реставрации капитализма — где тут «слезинка ребенка» Достоевского? Эти кошмары сравнимы с периодом первоначального становления христианства. Мы имеем в виду не римские гонения на христиан, но христианское истребление язычников и инакомыслящих и не только в ходе Крестовых походов. В Красную (кровавую) книгу капитализма жизнь добавила последние реставрационные измазанные кровью страницы. Некому сегодня издать «Красную книгу капитализма», но достаточно посмотреть фильм «Жмурки». Книга красная еще и потому, что время капитализма прошло — этот уклад превратился в умирающий и архаичный, о чем нам красноречиво свидетельствует структура современной экономики в США, где идет полным ходом процесс реального обобществления.

В Индии классического периода из более, чем 2 000 каст весь плюрализм социального положения людей был сгруппирован в четыре варны. В старом советском социалистическом обществе также налицо существование таких варн, жизнь в которых расписывала человеческую судьбу в деталях от детского сада до пенсионной книжки «может и сын героем стать, если отец герой..». Поэтому «бархатные революции» конца 80 гг. и взрыв эмоций участников «живого кольца» на площади Свободной России был вздохом облегчения сотен тысяч людей от мертвящей привязки их к положению в классах-варнах старого советского социалистического общества. При этом предполагалось, что диктатура партии и была тем прессом, который задавал траекторию судьбы индивида. Однако дело обстояло не так просто.

Подобно варнам (были еще чандалы — неприкасаемые, бомжи — термин эпохи перестройки), в старом советском социалистическом обществе существовали брахманы — управляющая верхушка, номенклатура, служащие — кшатрии, рабочие — вайшьи, интеллигенция, а так же шудры социализма, в классическом социализме ремесленники, крестьяне и кустари, люди кормящиеся с ЛПХ (личное подсобное хозяйство) принадлежали к чандалам. На санскрите «варна» означает «цвет», а потому каждый класс в обществе как звезды в космологии имеет свою цветность и ступени эволюционного развития.

4. Социальная структура или Цвета в обществе России ХХI века:
   классовый подход и политические ориентации
   молодого человека

В свое время член-корреспондент АН СССР М.Н. Руткевич потратил много сил на изменение традиционного представления о рабочих как людях исключительно физического труда. Он справедливо ссылался на выражение Маркса Geseimt arbeit (совокупная работа и соответственно — совокупный рабочий), утверждая, что формы труда меняются, но главное — это наемный характер труда универсального материального производителя индустриальной системы хозяйства. От этих социалистических определений в памяти людей мало что осталось — ныне помнят лишь «гастарбайтеров». Однако само деление людей по видам труда условно, так же как и деление видов труда на умственный и физический. В дефиниции классов классика советского государственного строительства В.И. Ленина нет указания на различение по этому признаку. Дело в том, что за делением труда на умственный и физический в качестве основы деления общества на классы лежит более фундаментальный факт различия организационного и исполнительского труда. Любой старый социалистический бюрократ, на борьбу с которыми отдал последние силы В.И. Ленин, с удовлетворением указывает на различия в характере труда, но не на более фундаментальные явления — я руковожу, ты подчиняешься, или проще «Я — начальник, ты — дурак»

Отметим одно обстоятельство — физический труд присущ угнетенным классам азиатского способа производства, рабовладельческого античного общества, феодального, даже капиталистического, но не современного индустриального способа производства. Современный рабочий меньше всего работает физически благодаря своей технической вооруженности и использованию научных знаний, однако при этом он своим трудом изменяет физическое состояние предмета — его форму и содержание как компонент физической и механической форм движения материи. Однако рабочий не может быть собственником средств производства, поскольку всякий рабочий есть частичная личность, включенная в средства производства и подчиненная логике машинного производства. Может ли человек, обладающий средствами к существованию и обладающий средствами производства, быть полностью подчиненным логике процесса производства? Нет, поскольку промышленность требует пролетаризации огромных масс населения и лишения их средств к существованию.

В работе В.И.Ленина «Что делать?» прекрасно показано различие трех форм классовой борьбы пролетариата при капитализме — экономической, политической и идеологической. Ленин доказывает, что само по себе рабочее движение остается стихийным и не способно выработать научную идеологию борьбы за интересы класса — он не поднимается выше тред-юнионистской борьбы (у А.М.Горького в повести «Мать» это борьба резюмировалась в образе борьбы за «болотную копейку»). По Ленину научное сознание в рабочее движение вносит коммунистическая интеллигенция, организованная в социал-демократическую партию. Ранее аналогичные взгляды относительно роли коммунистов в рабочем движении были высказаны Марксом и Энгельсом в «Манифесте Коммунистической Партии».

История показывает, что рабочее движение способно принять любую, самую людоедскую идеологию. Хорошо, если эта идеология будет движением «шоп-стюардов» или фабианским социализмом 20 гг., но в 30 гг. национал-социалисты замаскировали название своей партии под рабочую (НСДАП) и погнали массы на завоевание жизненного пространства на Востоке. В бывших социалистических странах рабочее движение приняло антикоммунистическую идеологию профсоюза «Солидарность» из рук Михника и Валенсы, а в странах Балтии вслед за «Рухом» стали плодиться националистические «Саюдисы». Эти родные социализму движения и взорвали социализм изнутри в то время как контрразведчики ловили западных шпионов. То был золотой период жизни нашего «гегемона», приход к власти буржуазных правительств позволил рабочему меньше работать и пользоваться полученными ранее благами социализма вкупе с благами буржуазного разложения культуры в виде порнофильмов, вынужденного безделия и пивного изобилия. В послесталинский период заработки рабочих многократно выросли в сравнении с доходами других групп общества, особенно в сравнении с людьми интеллигентных профессий.

Вместо захвата предприятий и отмены итогов грабительской приватизации бывшие советские рабочие сошлись в едином интересе со своими бывшими классовыми противниками — с бюрократами и новыми хозяевами, рабочие стали мало работать, много получать, не думать, не управлять производством, не заниматься общественной работой, не вникать. Такая деградация рабочего класса в эпоху краха социализма означает индустриализма, в котором паразитическое сословие, не работающее головой, получает сверхдоходы. Не хотелось бы утверждать полный паразитизм современного рабочего класса, утратившего свою культуру (в том числе и песенную) и питающегося культурными объедками массмедиа. Однако паразитизм нарастает и 15 лет при капитализме, сравнительно легко и бездумно перенесенных рабочими свидетельствуют о начале массового ухода рабочего класса с исторической арены.

Достаточно вспомнить стиль и способ участия рабочих в политической жизни — их «голосование ногами» или неприход на избирательные участки, отказ от участия в митинговой публичной политике, отказ от поддержки левых и коммунистических партий, интеллектуальная деградация, превращение в маргиналов, сборщиков бутылок после городских праздников, сборщиков ягод и грибов, расхитителей остатков социалистической собственности, сборщиков цветных металлов с кладбищ и иных сакральных мест наших предков.

В социалистическом обществе роль рабочего класса была гипертрофирована, гегемон был образцом поведения для других социальных групп, в партию прием рабочих был практически не ограничен, а за отдельными пролетариями парторги бегали и уговаривали подать заявление. Рабочие становились почетными гражданами городов и заседали на юбилейных мероприятиях в президиумах — все они были объявлены заранее, чохом — «знатными людьми». Сокращение численности рабочего класса на Западе, переход целых отрядов рабочего класса в сферу обслуживания и сервиса показывает генеральную тенденцию развития — рабочий класс никогда более не будет гегемоном, а на новых прогрессивных фазах развития общества другие социальные группы выйдут вперед. Современные рабочие вполне уютно устроились в порах капитализма и без баррикадных боев протопролетариата растворились в буржуазной потребительской цивилизации. Если пал красный флаг, то поблек и красный цвет рабочего класса во всем его спектре от розового утопизма до коричневого фундаментализма «Трудовой России».

Если посмотреть на старые образцы листков по учету кадров, что мы увидим — в них, как и в паспортах старого типа происхождение любого человека исчислялось из работающих («Кто не работает, тот не ест»), сами же работающие делились на два вида: рабочие и служащие. Поэтому человек из семьи интеллигентов был вынужден писать в графе «происхождение» — из служащих. К служащим относили, таким образом, всех работников нефизического труда, которые не меняли физическую форму движения материи, а имели дело с социальной материей, с психологией, с биологической формой человека. Иногда служащими называли всех кто, работает по найму в социалистическом обществе — по найму у социалистического государства, что неверно с научной точки зрения.

Правильно будет сказать — служащий обслуживает общество, движение людей и предметов, информации в обществе, но такой служащий не обладает властью на перемещения. Понятие умственный труд сюда не походит — здесь есть и люди физического труда (продавцы, счетоводы и т.д.). В древних цивилизациях служащими были писцы и учетчики на службе фараона, разбухание варны служащих является свидетельством деградации общества. В древних обществах служащие были одеты в оранжевые одеяния.

Эти несколько изменившие красный цвет рабочие (на Западе их называют «белые воротнички» или менеджеры) находятся под непосредственным контролем чиновничества и часто получают перспективу чиновничьей карьеры, то есть они могут выбиться из рамок простых наемных рабочих, что многих вдохновляет на различные «подвиги» в плане подлости и предательства своего социального окружения. Служащие составляли основу движущих сил буржуазных контрреволюций — они все мечтали быть миллионерами и стать хотя бы мелкими торговцами. Буржуазное перерождение служащих было тем легче, чем дальше они были отделены от рабочего класса и чем более они забывали голос классового инстинкта, позволяющего делить людей на «своих и чужих».

Подпадение служащих под контроль желтого чиновничества — тех, кто обладает чином, означает, что разряды общественной власти вклиниваются в классовое производственное деление людей. Варна чиновников во Франции получила название неподконтрольных обществу бюрократов (человек стола, правящий через стол и приказы, циркуляры — вспомним классическое определение бюрократии и ее тайны Марксом), в царской России — это помпадуры, по определению вице-губернатора М.Е. Салтыкова-Щедрина, в СССР — это «номенклатура» (по определению М. Восленского). Бюрократия исполняет функции собственника в социалистическом обществе по принципу «на безрыбье и рак — рыба», поскольку социализм предполагает коллективного собственника — государство и чиновников, выступающих от имени государства.

Плохое хозяйствование бюрократа задается именно его статусом неполного собственника, не-хозяина. Отсюда и воровство бюрократической касты — у себя не воруют. Для бюрократа «мое» и «наше» разделено. Бюрократ мечтает стать полным собственником, для этого он готов пойти на путч и переворот и в древних цивилизациях чиновников постоянно «пучит». Чиновники, эти как бы хозяева, и при социализме мечтают получить служебную дачу и черную «Волгу» в полное личное пользование, в собственность, передать имущество дочке и тем нарушить основной принцип социализма как «равенства всех» и «отмены наследования». Приватизация и культура приватизации-реквизиции является заветной мечтой чиновника во всех модификациях цивилизации. Приватизаторские поползновения бюрократии, как правило, завершаются успехом, поскольку чиновничество на деле является частным собственником — оно имеет в собственности государство или сущность общества. Этот политический капитал имеет одни и те же корни, что и капитал зримый, товарно-денежный, а именно, отчуждение трудящихся от средств производства. Политический капитал извлекается из политической незрелости и несамостоятельности народа, который оставляет решение за первыми лицами обожает лидеров и надеется на вождя. Вождизм, следовательно, возникает из разрыва между управляющими и управляемыми.

Вспомним безумные крики на Манежной площади «Ельцин! Ельцин!», но ведь не кричали «Сахаров! Сахаров!» Вот и ныне из президента В.В.Путина делают вождя, ждут от него множества решений по детальнейшим вопросам, тогда как сам он понимает себя как чиновник, нанятый народом на этот пост на определенный срок и не более. От Путина ждали выбора в пользу той или иной мелодии и текста государственного гимна, от него ждали решения вопроса о земельном кодексе и т.п. Но именно так возникает политический капитал публичного политика, подвизающегося на политической арене и сделавшего свое участие в принятии решений прерогативой себя как личности.

Любая бюрократия всегда стремится превратить свою корпоративную собственность в личную собственность. Предотвращение всевластия бюрократии над обществом представляет важнейшую задачу будущего квазиантичного синтетического общества. Перед этой же проблемой встал в последние годы жизни умирающий Ленин и именно решению этой проблемы он посвятил последние статьи. Ленин настаивает не на уничтожении чиновничества, но на постановке чиновников под общественный контроль на фоне важнейшего требования пролетарской революции сломать буржуазную государственную военно-репрессивную машину. Выживание бюрократии оказалось возможным благодаря перестройкам и самокритике бюрократии, в ходе которых переопределяется направление главного удара: от обводнения пашенных земель до переброски вод северных рек. Произвол бюрократии постоянно самоизживается и непрерывно встает вопрос о новых и более усовершенствованных программах.

Следует обратить внимание на то, что всевластие бюрократии в капиталистическом обществе приобретает еще более чудовищные черты, поскольку бюрократия подпадает под власть частных интересов корпораций и частных богатых лиц. Достаточно упомянуть тотальную автомобилизацию Запада и особенно США, стремление корпораций и муниципалитетов заасфальтировать все и даже мозговые извилины американцев. Известно, что в начале ХХ в. самым массовым транспортом в американских городах был электрический трамвай. Однако в 20 гг. «Дженерал Моторс» и «Форд» скупили все трамвайные компании в городах, перестроили улицы и стерли из памяти горожан сам образ трамвая. Сейчас в ряде городов США начинается обратное движение.

Перестройки в СССР благодаря огромности территории страны носили более всеобъемлющий и потрясающий характер. Бюрократическая верхушка придумала и реализовала несколько таких потрясений: переход от военного коммунизма к НЭПу, эпоха «великого перелома» или скачок от НЭПа к индустриализации, коллективизации и культурной революции (так называемый ленинский план построения социализма в одной отдельно взятой стране), оттепель Хрущева и переход к новой экономической реформе, триединая задача построения коммунизма в 20 лет, переворот против Хрущева означавшей начало брежневского «застоя», наконец, катастрофическая перестройка, которая привела к краху социалистической системы. На каждом этапе изменялись трактовки первоначальных идеалов социалистического общества — измена нарастала и достигла обвального апогея в перестройке, которая стала тотальной изменой. От лозунга «Больше социализма — больше демократии», «Революция продолжается» перестройка превратилась в свою полную противоположность — разрушение социализма и реакционную идеологию.

Апогеем всевластия бюрократии стали ельцинские «реформы смерти»: парад суверенитетов, размножение ханов, баев, президентов, министров, договоров с центром, неконституционных органов управления и советов безопасности, областных конституций и степных уложений, произвол администрации, клонирование партий и движений, подставных лиц на выборах, вакханалия пиар — все это характеризует торжествующую бюрократию, печатающую свои дензнаки, награды и титулы как раковую опухоль общества, которая будет размножаться без хирургического вмешательства или химической терапии.

Говоря словами классика, этих экспроприаторов следует экспроприировать. На бюрократической опухоли идет развитие буржуазного перерождения чиновников и формирование нового класса спекулятивной торговой буржуазии. Вот это действительно паразитическая надстройка над обществом, совершенно непохожая на старорусское купечество, как непохож на уральского промышленника А. Демидова строитель пирамиды Мавроди! Следует зафиксировать за кастой чиновников и бюрократов устойчивый желтый цвет — цвет измены.

5. Стратегия молодежного обновления России — формирование современного гражданского общества

В России единственным источником власти является многонациональный российский народ. По Конституции России «РФ — социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека». В нашей стране должны охраняться труд и здоровье людей. Реальные же условия привели к противоположному результату. Это означает, что формирующий их строй не способен обеспечить достойных условий для поддержания жизни и свободного развития большинства. Тем самым обнаруживается, что «социально-экономический строй» и «конституционный строй» суть разные вещи. Первый вступил в противоречие со вторым, осуществляя фактически его насильственное свержение. В такой ситуации гражданским долгом выступает призыв к защите Основ конституционного строя. Задача нашей молодежи — демократическими методами обеспечить установление нового общественно-экономического устройства: гуманного, эффективного и справедливого. Легитимность такого социально-эволюционного призыва не вызывает сомнений. Для его реализации потребуется переход к следующему этапу реформ — «неоиндустриальному», вбирающему в себя позитивные черты предшествовавших формаций.

Часть общества при этом будет настаивать на возврате к доперестроечному старому советскому социализму. Таковы адепты традиционных левых партий, в первую очередь, КПРФ. Старый советский социализм характеризовался всесилием государства, господством плана, полным подчинением личных интересов общественным, уничтожением частной собственности на все средства производства. Однако с середины 60-х годов, когда все перечисленное существовало, в СССР стал нарастать системный кризис, приведший к социальному взрыву. Наш народ прекрасно понимал, что в стране отсутствуют свободные выборы, и Верховный Совет не представляет истинное народовластие. Обюрократившаяся КПСС не способна была оставаться «определяющей и направляющей политической силой». В социально-экономической области было, с одной стороны, — гордость за бесплатное образование, здравоохранение, низкую квартирную плату, уверенность в завтрашнем дне, мощную науку, непобедимую армию, поддержку развивающихся стран, и в то же время — бесконечные очереди, унижающий дефицит, отчуждение трудящихся от результатов собственного труда. Старый политический режим создавал атмосферу несвободы, двойной морали, озлобленности. В погоне за экономическим могуществом государство проглядело нарастающее социальное разочарование, снижение качества жизни, что проявилось ростом смертности за 1965-80 гг. на 40%, убийств — на 80%, самоубийств — на 60%.

В результате, к началу 80-х годов люди в полной мере осознавали необходимость политических и экономических преобразований для исправления накопленных за десятилетия ошибок и перехода к новому этапу развития. Призыв «Больше демократии, больше социализма» поддержало тогда большинство населения. Однако обнаружилось, что ни власть, ни общество не имеют Проекта Нового пути. Его нет и по настоящее время, о чем свидетельствуют прошедшие парламентские и президентские выборы. Люди не видят, куда идти; потерян высокий смысл жизни. Обществу навязывается мнение, что «иного не дано». В этом — причина депрессии и молчания и игнорирования выборов всех уровней большинством народа.

«Вашингтонскому консенсусу» должен быть противопоставлен «Манифест народов России». Его задача показать, что «иное — дано». Если сможем найти в себе смелость решиться на поиск правды — победим, если побоимся — уйдем побежденными в Красную книгу истории. Для победы необходима Новая партия — Партии народов России, которая станет партией всего российского общества, — мне кажется, что именно на эту роль и претендует самая крупная партия страны — «Единая Россия». Смена социального строя есть революция. «Запрет» на это слово в цивилизованном мире сняли «бархатные» перевороты в Восточной Европе 90-х годов. Стало очевидным, что революции могут быть мирными и желанными, и даже «оранжевыми». Чтобы не дать России сорваться в «бунт бессмысленный и беспощадный», требуется осуществить революционный переход конституционным способом, как, например, в Молдавии, направив его с самого начала в созидательное русло. Для этого общество должно быть готовым к осознанным действиям в критических ситуациях. Поэтому взятие всей полноты государственной власти на следующих парламентских и президентских выборах — ближайшая задача Партии народов России. Имея необходимую политическую силу, она обеспечит через референдум выбор требуемого строя. Для победы необходима поддержка не менее 90% населения. Партии власти должна быть партией гражданского общества, — последняя еще должна быть создана.

Выбор нового строя невозможен без новой цели. Все прежние века целью социального прогресса служил рост экономического могущества государства и уровня жизни населения. Этот стимул сыграл важную роль для исторического развития. Однако к концу ХХ века стала очевидной его недостаточность. Несмотря на изобилие произведенных на планете материальных благ, люди оказались разобщенными на богатых и бедных, «элиту и изгоев», решая многие проблемы через насилие и кровь. Причина в том, что экономические ориентиры не учитывают самого главного — человека, насколько ему уютно в окружающем мире. Они лишены этического смысла.

Что может быть более привлекательным, чем желание стать богатым? В чем высший смысл, достойный владеть миром? Смыслом жизни является сама жизнь в стремлении человека к счастью и социальному совершенствованию. Это то, что называется качеством жизни. В отличие от уровня жизни, который характеризует материальное благосостояние, качество жизни отражает самочувствие человека и общества.

Так, для СПС все мотивы заключены в «свободе», причем все издержки реформ понимаются как цена свободы. Для КПРФ звучат два мотива — национальный и классовый («за державу обидно» и защиты бедных), для «Яблока» важен идеал демократии как механизма вовлечения людей по поводу обстоятельств их жизни, для Единой России важна «власть» как основа социальной солидарности. В Народной партии звучит богатство мотивов. Это первая у нас и пока неуспешная партия нравственного протеста, партия третьего сектора (общественных организаций), взыскующая народный идеал «государства правды», народности, гражданственности, патриотизма, настаивающая на возвращении в обиход гражданского долга, гражданской солидарности, служения. Ликвидация бедности, повышение качества жизни граждан, достижение благосостояния для всех дополняется тезисом и делами по духовному возрождению страны, что предполагает необходимость ограничения экономических и гражданских свобод элит и граждан, если они противоречат нравственности, общественному благу, основам солидарности. В сущности, это восстановление традиций и есть подлинный утопизм, поскольку настоящие утопии всегда реализуемы и позволяют на основе идеалов прошлого возводить будущее.

Не всегда динамика уровня и качества жизни совпадают. Расчеты показали, что личное и социальное самочувствие зависят от экономических условий примерно на 40%, тогда как около 60% приходится на духовные факторы, включая взаимоотношения между людьми и нравственную атмосферу в стране. Это означает, что промышленное развитие и уровень жизни не исключаются из критериев прогресса, но предстают не целью, а средством. Целью жизни становится создание такого общественного строя, который обеспечивает достижение счастья и социальной гармонии для всех и каждого. В таком случае государственная политика окажется вынужденной ориентироваться не только на экономические интересы, но и этические, развивая в обществе стремление к справедливости, свободе, гуманизму, солидарности.

Исходя из первостепенной важности качества жизни, именно оно должно стать главным ориентиром социального прогресса. Чтобы это желание не превратилось в популистский лозунг, цель должна иметь четкие критерии, отражающие высшие человеческие ценности:

- во-первых, это здоровье и продолжительность жизни,

- во-вторых, это рождаемость и воспроизводство рода,

- в-третьих, это удовлетворенность жизнью (крайняя степень неудовлетворенности — самоубийства),

- в-четвертых, это духовное состояние, оцениваемое по соблюдению нравственных заповедей: «не убий» (убийства), «не укради» (кражи), «не прелюбодействуй» (разводы), «почитай родителей» (брошенные старики), «заботься о потомстве» (оставленные в роддомах дети) и др.

Качество жизни способно служить не только целью социального развития, но и его условием, если общество решает иные важные задачи. При этом никакие действия государственного аппарата не должны вести к ухудшению перечисленных показателей сверх пороговых значений. Они есть те «красные флажки», за которые власть не имеет права заступать.

С экологической точки зрения новая цель несет в себе большой оптимистический потенциал. Из приведенных расчетов следует, что для достижения высокого качества жизни потребуется на 60% меньшая нагрузка на природу, чем для достижения большого богатства.

Важно, что переход человечества к более гуманной цели развития не потребует насильственного отказа от предыдущей. В силу большей привлекательности новая вытеснит старую естественным путем. У всех народов счастье всегда ценилось выше богатства. Стремление к высокому качеству жизни — это путь к такому строю, где «свободное развитие каждого есть условие свободного развития всех».

Как заставить власть действовать в интересах народа? В ХХ веке российская бюрократия превратилась в самостоятельный политический класс, неподконтрольный обществу и ведущий отчаянную борьбу за свое господство. Прежде он назывался партийной номенклатурой, теперь — партией власти. Чтобы исправить положение, нужен новый механизм государственного управления — через обратную связь по конечному результату. Здесь конечным результатом является улучшение показателей качества жизни. С отчета по ним Президент РФ должен начинать ежегодное послание Федеральному собранию. Если результаты приближаются к цели, значит управление осуществляется правильно. В противном случае принимаются меры по исправлению ситуации или осуществляется процедура отставки Правительства и Президента. Технология такого регулирования прописывается в Конституционном законе «О контроле гражданского общества над государственной властью».

В то же время Правительство не теряет свободы для творчества. Эффективными считаются те его действия, которые обеспечивают достижение заявленных федеральными органами целей. Их количественные ориентиры определяются Правительством ежегодно и направляются Президентом в Парламент.

Введение ответственности власти за результаты своей деятельности позволит сделать прорыв к политическому управлению нового типа, основанному на законах социальной эргономики. Станет действовать самонастраивающийся государственный механизм, который не принуждает разные народы иметь абсолютно одинаковую социально-экономическую модель, а находит оптимальные условия для каждой конкретной страны. Критерий оптимальности при этом один — улучшение качества и уровня жизни. Сформируется реальный демократический режим, где сменяющиеся на выборах партии вынуждены действовать преемственно, исходя из интересов всего населения. Тем самым общество становится гражданским не на словах, а на деле.

Дополнительными гарантиями демократического контроля над властью в рамках закона являются: 1) свобода деятельности оппозиционных организаций, 2) независимость суда и прокуратуры от исполнительной власти, 3) свобода печати, гарантирующая защиту мнений меньшинства, 4) распределение не менее трети эфирного времени на телевидении между политическими силами, пропорционально их поддержке населением на выборах.

Все прежние века верховная власть в России принадлежала меньшинству: аристократии, партийной номенклатуре, «капиталу». Оставались недостижимыми мечты о справедливом государстве, где хозяином страны выступает общество в целом; где власть выбирают из наиболее достойных, и она находится под контролем народа, являясь в то же время защитницей его интересов. Впервые попытку народовластия пытались осуществить в 1917-1925 гг. Советы народных депутатов. Родившиеся снизу, они триумфальным шествием за считанные недели распространились по всей Российской империи. Система Советов оказалась родственной общине, земству, казачьему кругу. В дальнейшем, однако, идея и практика народовластия были извращены бюрократией, а с принятием Конституции 1936 г. верховное управление перешло законодательно к КПСС.

С приходом антикоммунистов к государственной власти ситуация не улучшилась. Идеалы демократии снова оказались преданными. Выборы превратились в фарс. Истинное значение демократической республики — в выражении воли большинства населения через выдвижение и выборы наиболее талантливых и честных представителей народа, текущий контроль над их деятельностью и отзыв не оправдавших надежд. Для этого используется ступенчатое формирование уровней власти, известное как метод «делегирования». Весь депутатский корпус избирается целиком каждые пять лет в виде совокупности низовых Советов. Кандидаты выбираются общим голосованием на собраниях трудовых коллективов и территориальных объединений, где их хорошо знают. После этого Советам дается полное право самостоятельно распределять посты между депутатами в соответствии с деловыми и нравственными качествами каждого. Низовые Советы делегируют депутатов в Советы следующего уровня, те — следующего и так поэтапно вплоть до Верховного Совета. Более высокий уровень осуществляет руководство нижестоящим, который, в свою очередь, располагает механизмом отзыва из вышестоящего. Отозвать депутата с любого уровня может также коллектив, от которого он выдвигался. В результате достигается оптимальный баланс между стремлением народа к воле и «твердой руке»: сильная центральная власть сочетается с широкой свободой действий на местах, федеральная вертикаль дополняется самоуправлением, руководство сверху имеет адекватный контроль за его работой снизу.

Такая система представительной власти является наиболее демократичной, нетрудоемкой, менее дорогостоящей, устойчивой против подкупа, лоббизма и манипулирования со стороны политических партий, государства, СМИ. Поэтому советское народовластие было фактически ликвидировано авторитарным режимом в СССР и не используется буржуазными государствами. Реализация перечисленных условий контроля обществом власти обеспечит устойчивое развитие справедливого общественного строя — антропогенной цивилизации, где высшей ценностью является человек.

6. Необходимость создания новой народной мечты:
   роль и место политических партий в гражданском обществе

Речь идет о необходимости создания новой народной мечты как результате отказа от заказанного властью поиска национальной идеи. Необходимость такой утопии задается насущной нуждой в захватывающем в первую очередь молодежь социальном мифе — достойной утопии.

Важнейшей особенностью содержательного достоинства мечты оказывается ее соответствие традиции народной жизни. Такой традицией в России всегда был идеал государства правды. Первое русское законодательство Ярослава Мудрого так и называлось — «Русская правда». Человек ждал от государства, от его суда правды и в зависимости от правды решал вопрос о соблюдении закона в соответствии со своими убеждениями. И сегодня вопрос о построении гражданского общества стоит так: либо ломать людей и делать их европейцами, либо восстанавливать нашу традицию построения государства правды. Известно, что в ходе реформ Александра II судебная реформа проводилась под лозунгом «Правда и милосердие», а не «Свобода и закон» (некое сочетание лозунгов сегодняшних СПС и ЛДПР). Ныне в начале ХХI в. все чаще раздаются призывы заменить 18 статью Конституции РФ, провозглашающую тезис о свободе как источника смысла закона на утверждение о правде как источника и определителя смысла закона. Понятие правды соответствует и православной традиции (правда — закон Христов), причем человек ждет от государства не патерналистского отношения, но правоты, не свободы, но правды от суда.

Другой особенностью нормальной действующей мечты является ее народность. Народность в целом, как фиксирует Н.Я.Данилевский, служит причиной существования государства: буквально, государство, не имеющее народной основы, не имеет причины для существования. При расхождении целей государства и сохранении народности неизбежно возникает необходимость в утопии как средстве сбережения народности. Мечта не нужна там, где народ поверил в правду государственного строя и стал его защитником. В 90 гг. ХХ в. в России было создано государство, не имеющее народной поддержки и защиты. Данные социологических исследований показывают, что от 60 до 70% населения РФ не считают себя обязанными государству и не хотят жить на его территории. Более того, от 40 до 60% подростков (не знавших иной государственности, кроме новой, возведенной в ходе реформ) полагают для себя необходимым соблюдать закон лишь в случае его сочетания с собственными убеждениями. Такое государство не имеет причины существования и порождает необходимость утопического проектирования граждан — ожидания государства правды, народного государства, в которое верит большинство.

Очевидно, что мало отстаивать интересы избирателей — необходимо считаться с убеждениями народа. Народник К.С.Аксаков полагал, что народ имеет глубинные убеждения, взгляды на образ жизни, уклад жизни и если жизнь строится в соответствии с убеждениями, то и народу комфортно в этом государственном устройстве. И если народ не устраивают реформы, если он не понимает их сути, на смену губительных реформ — этой воплощенной антиутопии — приходит народная утопия. Простой народ является основанием всего общественного здания страны, исторической духовности и силы ее. Он же является основой и мыслей страны, а потому любые реформаторы, управленцы могут сделать что-либо потребное для народного дела лишь, если исходят из мыслей и интересов простого народа. Во главе народных утопических проектов не могут стоять харизматические личности (вроде В.В.Жириновского), ученые (вроде К.Мангейма), но личности, коренящиеся в народе и имеющие народную социальную идентичность. Очевидно, что проблема социальной идентичности низов и верхов в утопическом сознании тесно связана с реальными отношениями слоев в обществе. Стратегия верхов может заключаться в вовлечении народа в государственную жизнь с тем, чтобы народ жил в государстве, в правду которого он верит. Таков вообще механизм воплощения мечты в жизнь (а не «сбычи мечт») и предотвращение напряженного народного искания правды.

Другой задачей моделирования коллективной идентичности оказывается сохранение каждым народом своего народного облика. Лозунг «Да здравствует каждый народ!» пришел к нам из середины ХIХ в. Такое, в сущности, антиглобалистское настояние идет еще и от Достоевского, полагавшего, что каждый народ привнесет особую наиболее развитую в нем форму жизни в копилку целостного человечества. Тезисы либерал-глобалистов, настаивающих на стирании и унификации национальных, территориальных различий под систему либеральных ценностей американского образца наиболее полно воплощены в доктрине США «Свобода. Сила. Лидерство». Эта доктрина ничем не отличается от идеологии Третьего Рейха и настаивает на ничем не ограниченной свободе для США, силе как условии свободы, лидерстве как цели свободы.

Наконец, мечты всегда создавали общественный идеал. Народ при утрате веры деградирует и перестает быть народом, превращаясь в население, филистерскую массу. Самым страшным следствием реформ 90 гг. ХХ в., прежде существовавших только в Смуту, была утрата цели и общественного идеала. Как говорили римляне, если не знаешь куда плыть, то нет и попутного ветра в паруса. Когда либералы утверждают, что быть богатым и здоровым и есть наша цель и национальная идея, то вспоминаешь евангельское «не хлебом единым», понимаешь и ту небывалую прежде в СССР скуку, которая поразила богатую верхушку нынешней Эрэфии. В этих условиях взлет утопий неизбежен, ибо общество вправе (пока в мыслях) обуздать эгоизм богатой элиты, вправе налагать ограничения на экономические и гражданские свободы, если они противоречат основам солидарности, нравственности, общественному благу.

В конституциях стран Запада, прошедших длительный цивилизационный путь, свободы и права граждан ограничены нравственным законом (в ФРГ), либо ограничиваются требованиями солидарности — не наносить вред обществу (Италия), либо требованием «общего блага» (Япония). Из принципа ограничения свобод вытекают неотъемлемые обязанности граждан, когда существуют естественные права и свободы, но есть и обязанности гражданского долга, общественного долга. Только в Конституции РФ сказано, что свободы и права могут быть ограничены, в ней нет понятия общественного благ, нет и обязанностей граждан обуздывать свой интерес. Слово «общественный» используется лишь в контексте обеспечения общественного порядка и формирования общественных организаций... Конституция РФ должна быть цивилизованной и нацеленной на обуздание эгоизма олигархов, властей, поскольку простой человек не может воспользоваться свободами в условиях, когда деньги являются эквивалентом свободы. Поэтому восстановление понятия «долг» и есть ограничение свобод элиты, бизнеса. Но утопия требует идти дальше — привести право в соответствие с правовым менталитетом россиян. Мечта требует в соответствии с лозунгом «новых левых»: будьте реалистами, требуйте невозможного! Нужны новые люди!

У нас свой идеал закона, свой идеал правового государства. В западном идеале источником прав являются свободы. Там права делятся на права первого и второго поколений, что отражено в Европейской Социальной Хартии. Разрыв между правами в либеральном мышлении неустраним. Права второго поколения (право на образование, социальное обеспечение, жилье) понимаются как претензии к обществу, что и отражено в нашей конституции. Такое противоречие наличного законодательства и идеала народа приводит к псевдоколлективистской идентификации. Мечта проектирует подлинную коллективную идентичность, однако ее полагание возможно как забегание вперед и связано с социальным возрастом народов.

11 июня 2001 г. был принят Федеральный закон «О политических партиях». В п.5 ст.9 говорится: «Не допускается деятельность политический партий и их структурных подразделений в органах государственной власти и органах местного самоуправления (за исключением законодательных (представительных) органов государственной власти и представительных органов местного самоуправления), в Вооруженных силах Российской Федерации, в правоохранительных и иных государственных органах, в аппаратах законодательных (представительных) органах государственной власти, в государственных организациях. Запрещается вмешательство политических партий в учебный процесс образовательных учреждений». В свете сказанного довольно странно выглядит полное отсутствие реакции силовиков на почти ленинские призывы А.Чубайса к взятию всей полноты власти СПС.

И после этого либерал-демократы называют российскую демократию «управляемой»?! А вот другая статья закона — п.5, ст.13: «Запрещается создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни». В отличие от очень аморфных и слабо неработающих доктрин национальной безопасности, информационной безопасности, положения о партиях структурированы четко и однозначно, однако для их реализации нужна политическая воля, нужны новые люди. По большому счету нам не нужны многие партии — осколки, части, фрагменты социального целого. Неструктурированность и неразвитость гражданского общества и порождает множество этих «партий» (party — вечеринка, часть, а partisan — участник сходки). В 1993 г. на выборах фигурировали такие экзотические «пати» как Партия любителей пива, ПРЕСС, Партия экономической свободы, ДС и другие — числом более 300. Через 10 лет в Государственной Думе остались фракции 4 партий: Единая Россия, КПРФ. ЛДПР, Родина. Выживают сильнейшие и необходимейшие — некий социал-дарвинизм! И так как количество переходит в качество, то понятно, что стране нужна по большому счету одна партия — партия России. Смеем прогнозировать, что в ближайшее время партии власти будет оппонировать партия гражданского общества, обладающая идеалом социал-патриотизма как «Родина», справедливости как КПРФ, закона как ЛДПР, претендующая на роль Партии народов России как «Единая Россия». Главной задачей этой единой партии станет восстановление России как мировой державы. Взаимодействие партий власти и гражданского общества возможно на поле наиболее оптимального превращения России в мировую державу, что и выкует национальную идею. Напомню, что по Конституции 1993 г. (с.13) в стране не существует официальной, единой государственной идеологии. Очевидно, что развитие гражданского общества вступило в противоречие с этим запретом, что было осознано еще Б.Ельциным, давшим ученым указание сформулировать национальную идею.

При новом Президенте «поисковая» кампания прекратилась, однако острота проблемы сохранилась, поскольку никак не изменились основные мировоззренческие ориентации и соответствующие им политические мифы в России:

1. Либерально-западническая ориентация (говоря геополитически, американско-атлантическая). Основное достоинство этой ориентации заключается в том, что в рамках либерализма были разработаны общецивилизационные (а на деле европоцентристские) ценности такие как политическая свобода, плюрализм, права человека. В ХХ веке реализация либеральной экономической модели привела страну к катастрофе. Изъяны отечественного западничества ярко продемонстрировал настоящий европеец Ф.И.Тютчев:

Напрасный труд —
Нет, их не вразумишь! —
Чем либеральней, тем они пошлее.
Цивилизация для них фетиш.
Но не доступна им ее идея.
Как перед ней ни гнитесь, господа,
Вам не снискать признанья от Европы:
В ее глазах вы будете всегда
Не слуги просвещенья, а холопы!..

Результатом нового «европейничанья» стала «Великая криминальная революция».

2. Консервативно-почвенническая, славянофильская ориентация. Сильной стороной этой ориентации стало стремление сохранить отечественную культуру и защитить государственные интересы России. Слабой стороно й — претензии на исключительность, антимодернизаторские настроения и национализм.

3. Мистически-восточная ориентация — различные варианты дзен-буддизма, эзотеризма и синкретических верований, которые стали опиумом интеллигенции. Но решение в пользу этой ориентации вряд ли будет одобрено российской политической элитой.

4. Социалистически-коммунистическая ориентация, в рамках которой советским марксизмом был разработан миф о советской России как модели будущего для всего человечества. Эта ориентация в ХХ1 в. не способна быть национальной идее, поскольку породившее ее революционная ситуация не может в чистом виде повториться.

В российской жизни перечисленные ориентации представлены в синкретическом виде на уровне не только массовой психологии, но и политической идеологии. Очевидно, что синкретической должна быть и идеология будущего, идеология партии России. В связи с этим обстоятельством, многие ученые полагают, что целесообразно вернуться к 1926 г. — моменту начала построения новой коллективистской цивилизации, которая в эпоху перестройки была разрушена под флагом прав человека, когда говорили «Дайте сильным и инициативным собственность, и они спасут слабых!». Олигархи всех уровней стали рассматривать уничтожение коллективизма как полную бесконтрольность реализации своего воинствующего индивидуализма. Конституция СССР 1936 г. отводила правам и свободам человека 10 главу, первые главы были заняты изложением основ государственного и общественного устройства СССР. Однако реформаторы Конституции в 1977 г., основываясь на типичных послевоенных буржуазных конституциях Германии, Италии, Франции, вынесли на первое место права и свободы человека — эта тематика оказалась в 1977 г. уже во второй главе Основного Закона. В результате и Конституция 1993 г. отличается той же структурой, то есть она не защищает честь и достоинство человека, и не обосновывает необходимость развития общего блага в противовес развитию воинствующего индивидуализма. В стране действуют уполномоченные по правам человека, которые занимаются в основном жалобами личного характера. Однако возникает насущная необходимость введения уполномоченных по защите интересов общего блага, и это введение является задачей нового поколения юристов, политологов и культурологов.

Новый персоналистский коллективизм неприемлем для стандартов потребительского общества, навязанного миру финансовой олигархией. Этот индивидуализм построен на безудержной гонке потребления и индивидуальном, либо массовом как в Японии, успехе в этой гонке. Этот механизм потребительской гонки сыграл свою роль в послевоенном подъеме Запада на основе плана Маршалла для Европы. В потребительской гонке возникают глобальные экологические опасности, которые приводят к разделению мира на бедные и богатые страны. Концепция устойчивого развития представляет попытку выхода из этой кризисной ситуации, попытку, несомненно, наивную. При этом предполагается, что установление международного нормативного порядка позволит ограничить аппетиты потребительского общества. Предполагается, что на этой интернациональной основе возникнет новый образ жизни для разных народов — более приемлемый для них, чем американский стандарт и образ жизни. Россия и стремится стать лидером в этом процессе создания новых международных жизненных норм для ХХI в.

Создание здорового — психически и физически — общества представляет собой привлекательную цель для народов мира. Народы стремятся вкладывать средства в человека и новый жизненный стандарт, позволяющий развивать производительные силы и наукоемкое производство. Именно поэтому высокое качество жизни всегда является задачей антропогенных цивилизаций. Новый образ России в мире не совпадает с националистическим мифом и основывается на неких реальных основаниях русской жизни. Какие же мы имеем основания для утверждения светлого будущего нашей страны в глазах человечества?

Это интеллект нации и сохранившаяся образовательная система — то, что позволило стране в кратчайшие сроки преодолеть разруху и наследие гитлеровской оккупации. Сюда же относятся великолепные научные школы, позволявшие нам в течение десятилетий успешно выдерживать конкуренцию с США и преодолевать американские достижения на самых важных прорывных участках технологического прогресса. Важно отметить уникальное географическое положение России в мировом сообществе — Россия выступает как мост между странами атлантического и тихоокеанского регионов. Северный морской путь через Россию в 2 раза короче и в 1,6 раз дешевле, чем любая иная дорога из Британии в Японию.

Что тормозит развитие России в ХХI в.? Это в первую очередь тупики нашего реформаторства: приватизация не привела к созданию эффективного собственника, либерализация экономики не привела к эффективному менеджменту с положительной общественной и культурной динамикой, корпоративизм превратился в организованную систему расхищения российского национального богатства, а государственный монетаризм стал инструментом и жертвой разрушения финансовой системы.

Однако главной бедой России стал государственный антикоммунизм как идеология антиобщественной рыночной экономики. В период государственной борьбы младореформаторов с тоталитаризмом ими был выдвинут лозунг «Никакой идеологии» — под его сенью была полностью отвергнута идея социально-справедливого общества, хотя вся перестройка плавно перетекшая в реформы начиналась под лозунгами «Больше социализма, больше демократии!». При этом стало считаться, что социализм себя полностью дискредитировал за годы существования мировой системы социализма. Однако реформаторы предпочитали не говорить о капитализме прямо, но заменяли этот термин эвфемизмами о социализированной или социальной рыночной экономике.

В массы внедрялось простое доказательство: рыночная экономика основана на частной собственности. А потому она несовместима с какой-либо идеологией. Все получилось как в «Отцах и детях» И.С. Тургенева: Вы полагаете, что убеждений не существует, тогда это и есть Ваше убеждение! У нас сформировалась чудовищная рыночная идеология, полагающая, что рынок делает все без идеологии, поскольку он руководствует повседневными интересами, а не утопическими фантазиями о блистательном будущем. Но это и была рыночная идеология неолиберализма. Однако люди нуждаются в идеологии как в воздухе. Идеология не может быть сведена к мировоззрению, она выступает как цемент для социальной связи, а свобода идеологии и идеологических союзов представляет собой важнейшую демократическую свободу. Поэтому снятие табу с идеологии означает и снятие заклятия с социализма как продукта идеологизации.

Социализм успешно выдержал соревнование с капитализмом и создал новые источники роста производительности труда, а социалистическое общество в Китае развивается необыкновенно высокими темпами. Современный цивилизованный капитализм использует повсеместно эти источники государственного планирования и регулирования в целях достижения всеобщего блага. Поэтому радикальный реформизм нашего общества следует признать ни капиталистическим и ни социалистическим, но последней стадией реального социализма, характеризующегося разрывом слова и дела, идеологическими пропагандистскими эффектами и колоссальным социальным неравенством.

Мир живет в многоликости цивилизаций. Культурологи пользуются образами: Франция — прекрасная, Англия — старая добрая, Германия — ученая, Америка — деловая, Россия — святая. Отменить этот полицентризм мира невозможно — это не смогли сделать большевики, нацисты, не по силам это и «янки». Нынешнее идеологическое мессианство нового крестоносца — США до карикатурности напоминает прежнее идеологическое мессианство КПСС. С.Хантингтон в своей знаменитой формуле «West against the Rest» настаивает, что Западу пора отказаться от иллюзии своей универсальности и позаботиться о своем выживании в мире многих цивилизаций. Такой мягкий правый мондиализм (то есть сохраняющий национальные особенности и затем мягко их стирающий) в отличие от левого мондиализма Ф.Фукуямы стремится не переиначить другие цивилизации, но сохранить уникальные качества Запада.

Следует согласиться с утверждениями, что Россия всегда облачалась в форму империи для воплощения в этом социальном устройстве типа интегрии высших законов мироздания. Это империя, но без империализма — без захватов и оккупации. В России не было признаков империи в западном смысле слова. Вообще имперская идея сегодня — это идея политического союза многонационального российского населения в новых исторических формах. Государство было и останется наднациональным. Очевидно, что «ненавидя Россию, Запад убивает себя. Превращая Россию в себя, убивает и себя, и весь будущий Универсум» (С.Кортунов).

Получается, что Россия выступает в качестве «дренажа и очистителя для Запада», а не как «помойка для дворца». Нет России — нет Большой культуры, нет и Всемирной истории. Ю.Мамлеев в книге «Новый Град Китеж» развивает идею космологической России, говоря о том, что идея России выходит за рамки земного шара и является глубочайшей тайной, скрывающей отношения между Богом и Космосом. Фактически, в этом утверждении мы видим новую и зарождающуюся версию русского космизма! Выходит, что исторически существующая Россия — лишь одно из проявлений России космологической, а иные России возможны в других мирах... Этот образ отражает тезис о России как экзистенциальной сущности мира. Мессианские притязания России начинают здесь осуществляться в новом поэтически-мистическом контексте как претензия на новое имперостроительство. Так, определяя черты новой Империи, следует полагать, что новая империя (то есть новое сверхнациональное государство с сильной национальной идеей) может и должна стать альтернативой как фашистской и коммунистической мутации, так и либеральному «рассеянному склерозу».

В ее ядро должны быть заложены новейшие и даже сверхновые западные идеи (меритократия, государство экспертов, неоиндустриализм, сверхиндустриализм и т.д.) в сочетании с традициями собственного развития (в том числе советскими) и русской философской мыслью, в частности, разработанной В.И.Вернадским ноосферной концепцией информационного взаимодействия человечества. Эта новая империя должна сочетать в себе грядущий динамизм ХХI в. с великой духовностью нашей страны, демократические ценности — с национальными интересами, механизмы рыночной экономики — с национальной идеей. В итоге возникнет нечто абсолютно новое — «абсолютная Родина», то, что мир искал, но не находил ни на Западе, ни на Востоке.

Стихотворение В.С.Соловьева «Панмонголизм» было написано в 1894 г, а опубликовано в 1905 г. Соловьев предчувствует крах Третьего Рима. Первые строки стихотворения были вынесены А.Блоком в качестве эпиграфа к «Скифам».

«Панмонголизм»! Хоть слово дико,
Но мне ласкает слух оно,
Как бы предвестием великой
Судьбины Божией полно.

Когда в растленной Византии
Остыл Божественный алтарь
И отреклися от Мессии
Иерей и князь, народ и царь, —

Тогда он поднял от Востока
Народ безвестный и чужой,
И под орудьем тяжким рока
Во прах склонился Рим второй.

Судьбою павшей Византии
Мы научиться не хотим,
И все твердят льстецы России:
Ты — третий Рим, ты — третий Рим.

Пусть так! Орудий Божьей кары
Запас еще не истощен.
Готовит новые удары
Рой пробудившихся племен.

От вод малайских до Алтая
Вожди с восточных островов
У стен поникшего Китая
Собрали тьму своих полков.

Как саранча неисчислимы
И ненасытны, как она,
Нездешней силою хранимы,
Идут на север племена.

О Русь! Забудь былую славу:
Орел двуглавый сокрушен,
И желтым детям на забаву
Даны клочки твоих знамен.

Смирится в трепете и страхе,
Кто мог завет любви забыть…
И третий Рим лежит во прахе,
А уж четвертому не быть.

Соловьев явно отвечает на предсказания Ф.М.Достоевского, по которому великий народ должен иметь великую мессианскую веру, в противном случае он превратится в «этнографический материал». Великий народ должен иметь своего Бога как «синтетическую личность», а потому и великую программу замирения других народов и народцев. Эта линия Достоевского проводится Ф.М.Тютчевым в стихотворении «Границы русского царства», которые заданы «как Даниил предрек». Позднее в условиях формирования новой социалистической геополитической идеологии П.Коган с воодушевлением писал:

Но мы еще дойдем до Ганга,
Но мы еще умрем в боях,
Чтоб от Японии до Англии
Сияла Родина моя!

Нам осталось только трансформироваться в Новую Родину наших детей и внуков! Так победим!

7. Сценарии для России: роль и место молодежи

Несмотря на мутации западнического режима в России, несмотря на постиндустриалистский вектор западной цивилизации, Россия и ее народ сохранили свой вектор развития, который приходил каждый раз заново в новое противоречие с ориентацией правящей элиты. Результаты выборов в государственную Думу показывают каждый раз разгром новой разновидности правых либералов: в 1993 г. были разбиты представители ДемВыбора России, в 1995 г. они были списаны в утиль, начался распад НДР, в 1999 г. правые партии потерпели поражение, а в 2003 г. они были изгнаны из Думы. Однако, правящая верхушка проводила курс правых, пользовалась их кадровыми ресурсами, предоставляла им все возможности в СМИ. Более того, и новый президент вначале продолжил внешнеполитический курс своего предшественника.

И ныне мы слышим от идеологов власти одну и ту же фразу: «Мы вливаемся как бы в общую семью цивилизованных наций» (25 мая 2002 г. на встрече с президентом США в Санкт-Петербургском университете), «Россия возвращается в семью цивилизованных наций» (29 мая 2002 г. в ходе Саммита Россия-НАТО»), «Россия потихоньку возвращается в семью цивилизованных наций» (25 сентября 2003 г. в Нью-Йорке на встрече с иерархами РПЦЗ). Что касается традиционных западников-либералов («демократов»), то российские младореформаторы уже в момент гибели СССР являли собой две субкультуры — прагматическую и идеологическую. Прагматики (их лидер — Г.Бурбулис) «освободили» Россию от СССР в утилитарных целях для утверждения самостоятельности Б.Ельцина. Напротив, «идеологи» представляли собой либеральную реакцию на коммунизм и на то, что ментально лежит глубже него — «православные максимализм и мессианство», в конечном счете, на сам русский ментальный порыв. Эволюция этих идеологов привела врага «неперспективных деревень» Т.И.Заславскую к общему выводу о том, что новой социальной революции в России не было, а радикальные либерально-демократические реформы фактически вылились в ограбление общества горсткой, в общем, случайных людей. Начавшаяся затем спонтанная трансформация в условиях отсутствия у правящей элиты стратегии и политической воли имела следствием крайнее ослабление государства и тотальную криминализацию общества.

Такая циничная транзитология вызывала непонимание даже со стороны западнически настроенных политиков. Так, автор программы перехода в «500 дней» лидер «Яблока» Г.Явлинский писал по поводу этих политиков транзита-перехода: меня поражало, с какой нелюбовью и даже ненавистью эти люди относились к своей стране. Они говорили: все равно здесь все плохо, здесь «совок», здесь все гадость. Сейчас мы зажжем очистительный огонь инфляции, все здесь разрушим, а потом начнем строить. У них не было никакой опасливости перед тем, что они затевали. Им не нужен был ничей опыт, кроме их личного, совершенно недостаточного для мероприятий такого масштаба, как они планировали. Их представления были просто убийственными. Когда они говорили: что же, мы будем делать реформу с узбеками или с украинцами? — мне все хотелось просить: мы сами-то кто такие? Почему вы с таким цинизмом и с таким снобизмом относитесь ко всем остальным?

Объективный процесс интеграции и направленная глобализация загоняют Россию и русский народ на периферию «уже больного капиталистического общества». С.Кара-Мурза пишет о попавших в ловушку народах огромной цивилизации Евразии, о необходимости проведения контртранзита: все прогнозы говорят, что участь тех, кто окажется втянутым в экономику нынешнего капитализма, оставаясь на периферии, будет ужасна. Снова, как почти сто лет назад, единственным средством избежать распыления станет для России мобилизация и самостояние. В противном случае нас ждет революция — сегодня только ленивый не пишет о призраке революции. Вот и Ю.М. Лужков в книге «Развитие капитализма в России. 100 лет спустя» прямо говорит о рыночных фундаменталистах и их реформах, которые по-большевистски толкают страну к революции. Уточним, модернизация будущего окажется уже не революцией (термин означал в средневековой астрологии «вращение небесных сфере») ленинского типа, а «революция по Грамши», т.е. революция в гражданском обществе и многопартийной системе. В ней победят более продвинутые «органические интеллектуалы». Как говорил Грамши, революция — это битва «сил организованного мышления против сил животной жизни» в поисках высшей гармонии. Успех в поиске путей преодоления нашей катастрофы зависит от того, успеем ли мы восстановить сначала связность нашего общественного сознания на уровне здравого смысла, а затем поднять его на уровень того, что Грамши называл «организованным мышлением». Для этого надо идти вперед, осваивая и новое знание, и новые интеллектуальные технологии.

Глобальный капитализм Х1Х в. был первым периодом свободного движения капитала, и этот капитализм был более стабильным. Новая глобальная капиталистическая система, возникшая со второй попытки в 1980 г. (первая рухнула в крахе 1929 г.), опирается на идеологию совершенной конкуренции. Предполагается, что рынки имеют тенденцию к достижению равновесия и этой точке равновесия соответствует наиболее эффективное распределение экономических ресурсов. Всякое ограничение конкуренции снижает эффективность рынков, а потому вводится абсолютное табу на вмешательство в рыночную игру. Такая идеология в Х1Х в. называлась laissez-faire. В ХХ в. возник боле удачный термин — рыночный фундаментализм. Смысл термина в том, что всякий фундаментализм есть фанатизм или вера, доведенная до крайности, которая предполагает универсальное знание и ответ на все вопросы. В Новое время место религиозного фундаментализма занял научный фундаментализм.

В Х1Х в. на статус такой фундаментальной теории претендовал марксизм, в ХХ в. в период постсовременности нового глобального капитализма это место занял рыночный фундаментализм. Свято место пусто не бывает! Однако идеология laissez-faire уже себя дискредитировала, отказ от этой идеологии был результатом Великой депрессии и продуктом появления кейнсианства. Забавно, но Д. Сорос пишет на сей счет нечто совершенно неприемлемое для либералов-рыночников: «В начале пятидесятых, в мои студенческие годы, к идеологии laissez-faire отношение было еще более отрицательное, чем сегодня к государственному вмешательству в экономику. Представить тогда, что идеология laissez-faire может вновь вернуться на свои позиции, было невозможно. Думаю, возрождение рыночного фундаментализма связано уж никак не с его научной обоснованностью, а исключительно с верой в его магическую силу. Президент Рейган говорил о «магии рынка»; «невидимую руку», действительно, иначе, как магическим инструментом, не назовешь. Фундаментализм — это всегда черно-белая картина мира, его суждения строятся по принципу «или-или». Если некий экономический тезис признается ошибочным, противоположный ему не может не быть верным. На этом логическом non sequitur построен как марксизм, так и рыночный фундаментализм».

Все сложные модели фундаменталистов ориентированы на определение условий равновесия, что явно напоминает средневековые богословские диспуты на тему: сколько ангелов может поместиться на булавочной головке. Без рыночного фундаментализма о самом существовании глобальной капиталистической системы вряд ли можно было бы говорить. Рыночный фундаментализм стал доминировать в экономике примерно с 1980 г., когда к власти в своих странах пришли Р. Рейган и М. Тэтчер. Доминирующая тенденция, связанная с международной конкуренцией за капитал, сложилась раньше — благодаря двум нефтяным кризисам и развитию оффшорного рынка евровалют, — однако только политические преобразования, осуществленные Тэтчер и Рейганом, обеспечили капиталу и предпринимательству как таковому главенствующую роль. С того времени господствующая тенденция и господствующие субъективные представления только подкрепляют друг друга.

К 150-летию публикации «Манифеста коммунистической партии» в США прошла волна восторженных публикаций. Назовем только яркие заголовки этих публикаций: «Маркс был прав», «Следующий мыслитель: возвращение Карла Маркса», «Марксовскому шедевру — 150», ряд статей о рождении «Коммунистического манифеста», новое издание «Коммунистического манифеста» 1998 г., новая интерпретация текста. Известный ученый-историк Э. Хобсбаум пишет, что если бы ему в 1991-1993 гг. сообщили, что 100 миллионов человек погибли в ходе марксистского эксперимента, он бы отрекся от марксизма. Сегодня ученый сообщает, что обстоятельства изменились и всем нам надо менять точку зрения. Во-первых, данные о 100 миллионах жертв И. Горовица завышены и ангажированы, во-вторых, массовые убийства времен Сталина, Мао и Пол Пота есть «особый вид случайности». Такие же массовые случайные убийства происходят от рака, от курения. Однако следует согласиться с тем, что было 15-20 миллионов жертв. О чем свидетельствуют эти данные? Они говорят о том, что эти утраты исторически оправданы и что рождение нового мира происходит в страшных муках и требует величайшего напряжения. Именно поэтому Хобсбаум в ответ на вопрос о своей приверженности коммунизму сегодня, после кошмаров капиталистической глобализации и постсовременности говорит, что он марксист!

Таким образом, возникает вопрос: все ли формы и средства хороши для достижения политической цели? Я понимаю ребят: молодых, неопытных, брошенных на обочину жизни системой и властью, которая существует сейчас в России. Их нетерпение, жажду справедливости, борьбу как они считают со злом — все это понятно. Максимализм в молодости — это физиологическое состояние человека. Но в 20-30 гг. в баварских пивных тоже собирались молодежь и более старшее поколение — бывшие вояки хотели реванша, жаждали создать Великую Германию под лозунгом «Германия превыше всего!» Чтобы заниматься политикой. Надо на элементарном уровне знать историю. Национализм — великое чувство, и каждый живущий в стране должен быть националистом и патриотом в лучшем смысле слова.

На что клюет сегодня молодежь? На лозунги о том, что власть материи и денег захлестнула мир и надо остановить его от падения в пропасть. На идею о неизбежности Великого возвращения (чего?), на то, что человека надо преодолеть — нужны герои, а потому никакой монополии на истину нет. Все книги равны и только акт Восстания сделает всех братьями. Провозглашается Революция — единая и неделимая как любовь. Родина, церковь и смерть. «Да, Смерть!» кричат вслед за Муссолини нацболы. Что нужен Союз молодежи «УРА» — Утро-Родина-Атака для Сопротивления. Сопротивление Империи Зла, либерал-капитализму, Антихристу, а потому если Россия не будет великой, ее не будет вообще. Они объявляют войну с ложью, тупостью, трусостью.

Сейчас российскую власть не ругает только ленивый. Она несправедлива, она кровожадна — молодежь это чувствует как никто. Но ведь поправить положение в стране можно иными методами — ведь и радикальный Д.Рогозин призывает «убить дракона», имея в виду олигархические головы преступности, коррумпированного чиновничества и сырьевого бизнеса, где власть выступает как хвост, которым олигархия виляет. Как на это все реагировать нормальному молодому человеку? Естественно, возникает несогласие, негодование и возмущение — но ведь надо понять и молодежь. Нынешние студенты — это, как правило, дети из благополучных семей, а на обочину жизни выкинули так называемую рабочую молодежь. Естественно, они будут искать свою нишу и в своей злости, негодовании, протесте, жажде справедливости встанут пол любые знамена, лишь бы рядом оказался идеолог и был спонсор. Я хочу сказать молодым ребятам, организаторам и спонсорам разноцветных акций против власти, что у русского народа есть другие возможности постоять за свою Родину! Нас всех обманули, но впадать в крайности нельзя. Нужно остаться Человеком! Если власть не опомнится, то на улицы выйдут миллионы российских граждан в самое ближайшее время, как это было в конце 80-х. и произойдет то, что Концепция общественной безопасности называет «обрезание элиты». Вопрос в том, под чью знамена встанут миллионы — повернуть нацию вспять невозможно. Но дать в руки булыжник, палатку, оружие всегда найдется соблазн у того или иного спонсора и идеолога. Вот пусть об этом и подумает нынешняя российская власть.

[Обсуждение на форуме «Публицистика»]