Напечатать документ Послать нам письмо Сохранить документ Форумы сайта Вернуться к предыдущей
АКАДЕМИЯ ТРИНИТАРИЗМА На главную страницу
Некрасов С.Н.
Потемки псевдопатриотов:
К неоиндустриальному облику национальной идеи

Oб авторе
Советские, точнее, антисоветские диссиденты 60 гг. любили с намеком и кривой понимающей усмешкой упоминать о таинственных «искусствоведах в штатском». Действительно, непрофессиональные действия «органов» и государственная цензура создали условия для расцвета как официальной советской культуры и образования, так и неофициальной культуры и подпольного самообразования. Сегодня в условиях постмодернистского «наката» в культуре и гуманистического «прибоя» в образовании, когда в центр культуры и образования ставятся не духовность, но самовыражение свободной космополитичной личности, особую важность приобретает выработка государственной политики и государственного же языка новой России. Смогут российские власти, в лице своей армии и разведки, открыто обзываемые медиа-пиратами «федералами», выработать новый собственный язык, который не должен подпадать под прежние тоталитарные образцы, уже пристрелянные врагами нашего народа, значит Россия — РФ состоялась как новое и устойчивое государственное образование. Не сможет этого сделать власть и привить новые правила игры фрондирующей интеллигенции, и Россия продолжит советскую тенденцию самораспада, либо пройдет через полосу новых мировых войн и мировых же революций с тем, чтобы закалившись в огне революционных сражений, возродиться в качестве России-Мессии. Значит, уже сегодня нужны новые и серьезные «государственные искусствоведы», а не фиглярствующий на сцене телепрограммы «Культурная революция» культурный контрреволюционер и по совместительству министр-антиминистр культуры, унаследованный от ельцинской «россиянии», М.Е.Швыдкой.
Введем термин «государственные искусствоведы» в противовес издевательскому образу «искусствоведы в штатском» и по аналогии с реально существующим в нашей жизни различением между государственными и частными нотариусами — последние понимаются обычно как некие «сеньоры Горошки», находящиеся в позиции «чего изволите» на службе криминала, коррупции и мафии. Все сказанное означает, что нужна государственная позиция в культуре и государственническая позиция интеллектуалов, перестающих быть интеллигентами-диссидентами (по традиции «Вех», понимающих интеллигенцию как «отщепенчество — антигосударственную, антинародную и антирелигиозную силу).
      «Птичий язык» постмодернистов и формирование «собак Павлова» постсовременности
Между тем, неклассические и посткласические философы у нас и на Западе в последней трети ХХ в. выработали некий «птичий язык» постмодерна для описания и понимания артефактов современной культуры. Действительно, давно пора было осмыслить культурные ценности по-новому, однако этот императив информационного постиндустриального общества вылился в причудливую картину. Оказалось, что любая коллекция объектов представляет культурную ценность и ученым-искусствоведам только следует заняться ее интерпретацией и вписанием в контекст габитуса — социального окружения. Такая интерпретация обычно проводится на «птичьем языке» постструктуралистской идеологии, которая требует практической деконструкции и децентрации в духе Ж. Деррида и Ж. Делеза. В результате любой предметный хаос объявляется уникальной констелляцией объектов — носителей знаковой функции. Все это весьма напоминает нежелание вернувшегося с кислотной дискотеки наркомана прибрать в своей комнате — разбросанные вещи в отравленном воображении представляются ему уникальным и особо ценным собранием объектов.
Между тем элементарная политэкономия за видимостью обмена и поверхностью действия рыночного закона соответствия спроса и предложения видит глубину производства стоимости как ценности. В действительности при оценке превалирует не оценка, но, напротив, объективная ценность и значимость объекта для человека, человечества господствует в глубине социально-исторического процесса. Стоимость, потребительная стоимость, меновая стоимость как свойства объективной товарной формы соответствуют на арт-рынке как рынке обмена артефактов ценности (значение), потребительной ценности (потребительное значение) и меновой ценности (меновое значение). Здесь уже не действует иллюзорный закон соответствия спроса и предложения, поскольку он сам выражает глубинные процессы социокультурной динамики. Управление этой динамикой возможно в направлении формирования здорового общества и гуманной личности, но возможно и манипулирование в направлении образования разлагающегося общества и формирования люциферовского образа человека.
Как философ я должен пройти путь от абстрактного к конкретному — от формирования идеального объекта — схватывания мыслью идеи объекта (идеи зонтика, ручки и т.д.) к отысканию идеи в огромной совокупности реальных объектов через механизм опредмечивания и распредмечивания человеческих сущностных сил. Русская философия всегда по-платоновски схватить общую «идею зонтика» с тем, чтобы затем было проще упорядочить мир предметов и увидеть воплощение идеи в сотнях и тысячах конкретных зонтиков, не утопая в детальных описаниях изгиба ручки и материала, не попадая в гегелевскую ловушку «спекулятивной конструкции», тайна которой заключается в «кружении на спекулятивном каблуке», когда общее оказывается реально существующим наряду с частным. Получается, что «плод вообще» существует наряду с грушей и сливой — извольте сходить на ближайшей рынок и попросить взвесить «полкило фруктов»... У торговца, занятого «грязно-торгашеской практикой» и не побывавшего в обучении в сумасшедшем доме философов, такая просьба вызовет полное непонимание.
Действительный же путь от общего к частному и от абстрактного к конкретному и есть путь от познания к практике. И когда нам говорят «новые искусствоведы», что ничего общего в принципе не существует, а есть только коллекции и принципиальный хаос объектов — все это вновь и вновь напоминает дегенеративное мышление социального животного — участника кислотной вечеринки, дошедшего до уровня «собаки Павлова», мыслящей инфралогично конкретными дезорганизованными образами. Для этой волны искусствоведов только всепобеждающий хаос и распад есть культура — такое постмодернистское несерьезное отношение к миру всегда было признаком «придури». Вспомним тех, кто в советское время собирал на помойках за западными туристами мятые и битые артефакты кока-кольной цивилизации как величайшие ценности. Сегодня эти люди перестали быть маргиналами и смело организуют частные музеи и выставки этикетки, бутылки, порнографические открытки, выступают на презентациях и говорят слова о либидонозной структуре желания, подавлявшейся в прошлом тоталитарным обществом и столь же тоталитарным советским языком. Ныне они отождествляют выставку, музей, высшее учебное заведение как храм культуры с пивным ларьком на троллейбусной остановке и магазином сексуальных принадлежностей «Казанова».
В ельцинском вузе УПИ (ныне УГТУ-УПИ) 90 гг.повсюду продавали пиво, в результате студенты избивали профессоров, делающих им замечание на лекциях и в коридорах, а дискуссия в газете «ЗИК» (то есть «За индустриальные кадры!») вылилась в публикации множества протестующих высказываний любителей пива и студенческой колы (водки плюс кола) на лекциях. Вместе ЗИК получился БЗИК, когда газета в течении десятилетия призывала к развлечению вместо учебы — к формированию постиндустриальных кадров эпохи культурной деградации. «Лебединая песнь вождя» за 5 месяцев до смерти на Х1Х съезде КПСС в 1952 г. (когда я имел честь родиться) прозвучала как подведение итогов развития буржуазного общества: буржуазия отказалась от идеалов свободы, выбросила за борт требования буржуазно-демократических преобразований и теперь эти требования получили превращенную форму лукавых лозунгов «прав человека». Однако последним убежищем космополитической буржуазии сегодня оказывается патриотизм — в форме шовинизма, национализма и фашизма.
      От разрушения «авторитарной личности» к «концентрационному лагерю разума»
Между тем культура как «вторая природа» характеризуется вертикальным духовным измерением — патриотизмом — облагораживанием личности и повышением степени свободы человека в управлении природными и социальными силами. Сегодня бесконечные горизонтальные коллекции объектов образуют китч, который стал просто кичем, то есть элементом культуры целого поколения Бэби-бумеров, воспитанных с помощью «одноглазого бэби-ситтера». Произошло то, что может быть названо движением западной цивилизации от разрушения «авторитарной личности» к «концентрационному лагерю разума». Ныне в эту цивилизационную рамки входит и Россия.
В 1931 г. Б. Рассел написал главу о научной диктатуре в книгу «Научный взгляд», она называлась симптоматично: «Образование в научном обществе». Олигархический и тоталитарный взгляд ученого Рассел сочетает с опытом идеолога иезуитского ордена. Он полагает, что необходимы два типа образования: для простых людей и для тех, кто станет носителем научной власти. Простые индивиды могут быть поняты как исполнительные и нерассуждающие, а для формирования этих качеств должны быть использованы все возможности психоанализа, бихевиоризма и биохимии. Инициатива будет искоренена, а субординация должна быть индоктринирована научными методами. В случае нарушения социального статуса ребенком, управляющие обязаны послать его в специальную «летальную камеру» (смертельную), прежде, чем подозрительный индивид поднимет бунт. Идеи Рассела сегодня продолжает Американская ассоциация передовой (!) науки — на последнем съезде ассоциации предлагался проект «чтения ума».1
Описанные проекты были дополнены идеями О. Хаксли в 1961 г. о «фармакологически манипулируемых рабах», живущих в «концентрационном лагере разума», организованном пропагандой и психотропными средствами. Хаксли настаивал на безболезненном концентрационном лагере, где человек любит хозяев и превращается в скотину. Предпалагалось промывание мозгов («брейнвошинг») фармакологическими средствами. Доктор Т. Лири в это время экспериментировал с наркотиками и полагал, что главным препятствием на пути распространения идей Хаксли является Библия. Он стремился истребить иудео-христианскую приверженность одному Богу и одной религии. Наркотики откроют уму много реальностей, что неизбежно приведет к политеистическому взгляду на Вселенную. Должна возникнуть новая религия, основанная на плюрализме и «научном язычестве». Самое значительное из исследований было оформлено как изучение «Авторитарной личности», в котором Адорно, Френкель-Брюнсвиг, Левинсон и Санфорд обобщили материал исследований общественного мнения в Беркли и выявили глубинные тенденции американцев к тоталитаризму, предрассудкам и антисемитизму. В исследовании участвовал доктор В. Морроу, протеже К. Левина, который стал исполнительным директором проекта и связывал Франкфуртскую школу и Тавистокский Институт с его проектом создания упрощенного английского языка.
Сутью проекта было формирование «само-осуществляющегося пророчества» относительно распада американской культуры, для ускорения которого предлагались фрейдо-марксистские методы. Адорно и Хоркхаймер вдохновенно утверждали авторитарный характер американской «нуклеарной семьи», но то же утверждалось относительно веры американского народа в трансцендентного монотеистического Бога, а также о глубоко фашистском характере всех форм патриотизма. В результате Америка была обвинена в скрытом фашизме, народу был вынесен заочный приговор, и выяснилось, что превращение Америки в Четвертый Рейх станет неизбежным. Американский истеблишмент пугали неизбежностью американского Гитлера и призывали уничтожить традиционную Америку. Уничтожению должен быть подвергнут невроз, национализм и делинквентность американского народа, которые были поняты как продукты тотальной организации общества и могли быть устранены только с изменением этого общества. Эрос стал оружием Франкфуртской школы на протяжении полувека, в течение которого происходил культурный сдвиг от авторитарной матрицы человека как живого образа Бога (imago viva Dei), святости семейных уз, верховенства республиканского принципа и формы национального государства к эротической перверсивной культурной матрице с политически корректной диктатурой толерантности по отношению к наркотикам, сексуальным извращениям и культом насилия. Эротика стала окончательным средством для уничтожения иудео-христианской цивилизации. Под прямым воздействием иррационалистической философии возникло поколение некрофилов (так называемых «толерантных личностей»), которое получило название: Бэби-думеров по аналогии с Бэби-бумерами.
В середине ХХ в. Д. Рисмен прославил позорный и жалкий тип американца как личности, управляемой другими. В работах Г. Маркузе такой человек стал называться «одномерным». Известно, что Х. Арендт, бывшая любовница главного ницшеанского философа гитлеровского режима М. Хайдеггера, настаивала на том, что всякий, кто не соответствует стандарту политкорректного с промытыми мозгами индивида, всякий не управляемый извне, был подвергнут уничтожению как «авторитарная личность». В результате был выработан стандартный эталон политкорректности, под которой подразумевается благосклонное восприятие любых тем, предлагаемых в соблазнительных формах фильмов, телепрограмм, увеселительных мероприятий, популярной техноквазимузыке. Это восприятие становится основанием для выработки собственных социально приемлемых форм участие в политически корректных формах общественного мнения. Достаточно повторять как попугай, что основной экономики всегда будет свободная конкуренция и что экономика подчиняется мифическому закону соответствия спроса и предложения и можно очень просто стать политкорректной личностью. Порча когнитивных способностей молодого человека в этих условиях становится необратимым процессом. Достаточно, наконец, признать, что 10 000 долларов от проституции равны 10 000 долларов от сталелитейной промышленности, и можно претендовать на Нобелевскую премию по экономике и звание ученика «великого» Милтона Фридмана.
      Против «результативного образования» дескулеров и флагеллянтского воспитания масс «новыми искусствоведами»
Между тем, при переходе от старого доиндустриального экономического базиса в связи с возрастанием физической производительности работников на единицу рабочей силы, усложнением социального разделения труда и ростом плотности энергопотока, резко возрастают потребности в увеличении занятости населения в науке и технологии. Однако при переходе к постиндустриальному обществу формируются программы «результативного образования», направленные на уничтожение накопленного за индустриальный период когнитивного потенциала всеобщего общественного образования. Так, в США предлагается и реализуется реформа под названием «outcome-based education» — в ее рамках предусматривается замена традиционных форм обучения (когда исследуются конкретные предметы) так называемыми результатами. Результатами объявляется получение идеи о том, что «ребенок получает самоудовлетворение» или «ребенок осознает, что гомосексуалисты могут быть хорошими родителями»...Такая реформа встроена в систему мер по контролю за ростом народонаселения, в сокращение расходов на здравоохранение и идеологию ускоренного сокращения старших возрастных групп. Результатом станет доведение населения до состояния сумасшествия средневековых толп флагеллянтов Х1У в. — это население неспособно овладеть стандартами технологической подготовки, которая необходима для современного сельского хозяйства и промышленного производства.
Мировая культурная парадигма была взорвана в начале 70 гг., а поколение молодых безумных учителей, лишенных ориентиров и национальной исторической памяти, выпускников так называемых «новых университетов» разрушило остатки классической системы, ввело гедонизм, экологизм и контркультуру секса, рока и наркотиков. Вообще кибернетика, видеоигры, рок, секс и наркотики представляют собой оружие постсовременности, используемые для сокрушения классической культуры и принципа государственного национального строительства. Поэтому сегодня восстановление классической образовательной парадигмы представляет собой гигантскую задачу, однако задачу абсолютно необходимую.
История цивилизации и образование в период с момента формирования культуры «осевого времени» (более 2500 лет) строилась на обретении настоящего образования вместо современного получения знаний методом бихевиористского обучения, результативного обучения и шлепков, поощрений и наказаний. Настоящее образование всегда начинается, как пишет Л. Ларуш «с юношеского возраста и включает изучение классической геометрии и одновременно классической греческой культуры, начиная прежде всего, с обращения к диалогам Платона. В отличие от таких отупляющих эмпириков как Пьетро Помпонацци, Френсис Бэкон, Джон Локк, Дэвид Юм и т.п., Платон помогает студентам преодолеть невежество тупой веры в чувственный опыт как таковой. Рассматривая класссическую Грецию глазами Платона, можно увидеть, что познание начинается с возвышения над созерцанием слепой веры в чувственный опыт. Это позволяет рассматривать состояние сознания в его взаимосвязи с суждением о чувственном опыте».2 Очевидно, что секреты открытий в естественных науках воплощены в великих драматических трагедиях. Перечитывание труда Филона Александрийского «О сотворении мира» и иных ранних христианских авторов открывает связь между понятиями imago Dei (образ Божий) и capax Dei (имеющий способности Божьи). Эта связь заложена не только в родовой сущности человека, но и в видовой природе отдельной личности. Платоновское различение между «Становлением» и «Благом» вполне соответствует канторовскому математическому представлению о различении между «трансфинитным» и «абсолютным». Правила формальной логики, используемые в вычислительных машинах для копирования простейших мыслительных способностей человека в области «практического разума», мешают людям открыть красоту того, что значит быть человеком и перестать мыслить по аристотелевско-кантовско-расселовским схемам. В этих схемах профессиональное образование, наука, классическое искусство — всего лишь услуги, потребности в которых полностью определяются культурным уровнем, лежащим в основе производительного роста физической экономики, измеряемой производительности на душу населения, на квадратный километр.
Основной действующей причиной выступает человеческий ум — в нем проходят процессы творчества, которые сами являются источником возникновения и передачи идей, обеспечивающих революционные изменения сформировавшихся мнений.
В ближайшем будущее, чтобы мир на скатился в новое Средневековье, высокое качество образование должно позволить всем овладеть общими научными принципами — сама производственная занятость персонала будет основана на новейших научных открытиях и соответствующих технологиях. Это и есть подлинный патриотизм — любовь к своей стране, нарду и миру! Не богатство или наследственное имя станет определять положение человека в обществе, но в соответствии с республиканским принципом лишь потенциал творческого разума, который отмечает каждого как живой образ Творца. Такая перспектива, разумеется, весьма неприятна олигархии и тунеядцам, власть и богатство которых зависит от ростовщичества и примитивной финансовой спекуляции. Олигархия заинтересована в подготовке населения для глупого сельского рабства и «идиотизма деревенской жизни», а также низкосортного плебейского городского населения занятого тяжелым и отупляющим трудом. Идеал, по которому больгшая часть людей планеты невежественна, нища и беременна, а голод и болезни сохраняют основные территории редконаселенными. Население опускается до уровня иеху и финансовая спекулятивная олигархия спасением от краха избирает патриотизм! В результате рушатся здания ВТЦ (хотя самолет не может пробить небоскреб, а керосин не горит без продувки кислородом), массы возбуждаются и готовы к патриотическим войнам с чужаками.
      Необходимость высшего знания и высших гипотез человеческого знания
Между тем, человеческое знание оперирует на шести уровнях, из которых пять составляют низшие. В порядке усложнения это выглядит так:
  1. низкий уровень, почти животного воспрития — чувственное восприятие и иррациональная реакция на опыт,
  2. формальное знание, соотвествующеепредставлениям об опыте через аксиоматику,
  3. отдельное открытие — гипотеза, низвергающее существующее формальное знание,
  4. последовательность справедливых гипотез — высшая гипотеза.
  5. выдвижение гипотезы высшей гипотезы,
  6. представление о существовании высшего, вневременного порядка — идея Блага и Абсолюта.
Эта последовательность формирования полноценного мышления и есть формирование настоящего патриотизма — патриотизма разума и формирования когнитивного потенциала народа. Очевидно, что само познание и есть образование (не надо двух слов — это одно и то же — в подлинно человеческом обществе при отсутствии тренинга и манипуляции). Познание — «это сознательное исследование человеком мощности сознания человечества, способного создавать справедливую революционно-аксиоматическую гипотезу и осуществлять это при помощи открытия научного метода последовательных открытий, именуемого высшей гипотезой, и способного совершенствовать качество такого научного метода, который называется выдвижением гипотезы высшей гипотезы».3
Понятие гипотезы высшей гипотезы фиксирует три уровня создания гипотезы: первый суть простая гипотеза, второй высшая гипотеза, третий — гипотеза высшей гипотезы. В первом случае концепция знания применяется к избранному явлению, выступающему в качестве предмета простого экспериментального наблюдения. Внутри опытной гипотезы ничто не должно противоречить аксиомам и постулатам концепции, а потому логико-дедуктивная согласованность с существующей концепцией является критерием истинности.

Во втором случае аксиомы концепции отвергаются — они и становятся объектом исследования, а эксперимент планируется для доказательства их ошибочности. В результате здание новой концепции строится на основе вновь обоснованного принципа. Такова вообще природа фундаментальных научных открытий. Гипотеза высшей гипотезы создает целостную научную картину мира. Все сказанное означает совпадение образования и познания на высшем уровне его развития, причем эта единая форма деятельности выходит за рамки школьного обучения и входит в сферу действия государственной единой образовательной системы андрагогического (образования взрослых) типа.
Нам остается ответить на классические русские вопросы. Что делать? Осмыслять классические произведения, развивающие личность, коллекционировать предметы из сферы физической экономики. Кто виноват? Финансовая средневековая олигархия как источник культуры постсовременности, заинтересованная в воспроизводстве низкообразованных слоев населения, низкоквалифицированного трудового быдла, мыслящего децентрированными образами, подобного «собаке Павлова» и являющегося объектом мягкого промывания мозгов. Судьи кто? Органические интеллектуалы своего народа — патриоты, представители классической школы в науке.
      «Русская идея» против идеи мирового зла
Нам часто говорят, что ХХ1 в. будет веком жестокой борьбы за ресурсы, что в разрыв между техническим прогрессом и духовностью прорвались все силы ада, а в мире все более утверждается некая метафизика зла, в соответствии с которой логика истории непознаваема. Россия-де не может уйти от этой гибельной логики, поскольку мир становится все более взаимосвязанным, и участники исторических событий все чаще являются не просто гражданами своей страны, но гражданами мира. С этой точки зрения мир непознаваем и катится в состояние варварства. Ссылаются на традиции русской философии, в соответствии с которыми, грядущее представляет собой неизбежное зло. Спросим, о какой философии идет речь? Эсхатологизм присущ религиозной философии и только, однако указанное качество обобщают на всю русскую философскую традицию.
Наконец, в ответ можно сказать, что представленная точка зрения может быть названа агностицизмом, а потому она не имеет ни малейшего отношения к науке. Ссылки на постсовременную науку и теорему К. Геделя о принципиальной неполноте множеств несостоятельны. Они отражают состояние сознания погибающего капиталистического общества, в оптике которого злым демиургом является технике, народы неизбежно воюют из-за нехватки ресурсов, планета перенаселена. Наша Земля недонаселена. Все прогнозы середины ХХ в. сходились на том, что на рубеже ХХ1 в. на планете будет 8 миллиардов человек — где искомые 2 миллиарда? Они пропали, погибли, не родились — их убила олигархия путем войн, распространения презерватиов и СПИДА, формирования межгосударственных «стиральных машин» для наркотиков, неолиберальной рыночной экономики, антикультуры, запрета ядохимикатов, предназначенных для уничтожения малярийных комаров и т.п. На современном уровне развития производительных сил планета в состоянии выдержать техногенную нагрузку в 25 миллиардов человек. Все дело, следовательно, в несовершенных производственных отношениях, в принципиальной устарелости принципа частной собственности.
В упомянутой выше пессимистической логике оправдания мирового зла и варваризации мира мы видим проявление механистического мышления, достойного физиков, математиков как представителей естественных наук, а также метафизического сознания, свойственного буржуазным интеллектуалам. В свое время И.В. Сталин показал, что существуют неразвитые формы материализма в понимании общества — географический и демографический. Выше их — исторический материализм, признающий диалектику производительных сил и производственных отношений. Исторический материализм обеспечивает оптимистическое мировоззрение. В соответствии с ним социализм после временного отката возвращается победителем в современный мир после прохождения стадии постсовременной мутации и деградации.
Если в ХХ в. Россия исчерпала лимит на революции (в терминологии Г.А. Зюганова), то новый ХХ1 в. открывает кредит не только России, но и всему миру на мировую социалистическую революцию. Вместо постиндустриального развития и связанного с ним периода войн и конфликтов мир вступает в полосу социалистических революций и приведения в соответствие революционно развивающихся производительных сил с тормозящими их динамику старыми производственными отношениями. Крах постиндустриальной утопии, систематизированный бред постиндустриализма предполагает создание формы ложного сознания, в свете которого возникает технофобия и экологический пессимизм, ведущий к экологическому фашизму. «Русская идея» и научное мировоззрение требуют изменения формы сознания в направлении научного оптимизма — научного патриотизма. Действительно, псевдопатриотизм оказался последним убежищем негодяев — феодальной паразитической финансовой олигархии «глобального казино», унаследованной индустриальным обществом. Напротив, уход от губительной ловушки постиндустриализма и движение к неоиндустриализму формирует аутентичное сознание научного патриотизма, преодолевающего миражи абстрактных гласности, свободы слова, единой цивилизационной рамки «глобального человейника» Запада.
Примечания
  1.   Reading minds // The Economist. 24 febr. 2001.
  2.   Линдон Ларуш Физическая экономика. М. Научная книга, 1997. С. 77
  3.   Линдон Ларуш Цит. Соч. с. 121
Некрасов С.Н. Потемки псевдопатриотов: К неоиндустриальному облику национальной идеи // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.10965, 28.01.2004

[Обсуждение на форуме «Публицистика»]

В начало документа
© Академия Тринитаризма
info@trinitas.ru