1.

Неуважение к малым величинам порождает бунт этих малых величин. А что может малая величина, мы уже знаем. Демонстрация «короной» своей сила говорит о нашей слабости. Сегодня становится понятно, что именно недооценка малых величин приводит к тому, что они распоясываются и начинают свою, опасную для нас жизнь.

Тринитарному Глобализму постоянно ставят на вид второе – мол, из-за своего устремления к глобальности вы теряете почву под ногами.

Мы признаем, что потерять почву под ногами есть опасность всегда, потому что малое никогда не увязывалось с понятием результата, а мы стремимся к результативности. Для любого учения малые величии всегда искушение и проблема – никогда не хочется ими заниматься.

Однако Тринитарное Учение подчеркивает свою приверженность к малым величинам – поскольку только начав от абсолютно малого Учение может себя доказать, развернут весь свой внутренний потенциал. Только Развитая Абсолютно Малая может стать формой доказательства Учения. Отсутствия доказательства от абсолютной малой дезавуирует учение на корню. Тринитарное учение рождается от точки, дающей предел, дающий многое, затем одно, затем единое, затем Троичное.

Это значит во всех науках, которые собираются доказать себя, этот же алгоритм становится императивом: выявление предметной точки, которая дает предельность, которая дает многое, затем одно, затем единое, затем строение предмета. Любой другой алгоритм ненаучен, поскольку паразитирует на произвольных вводных. Примером может быть лингвистика, которая определяет нано-точку-вибрации, дающей звуки разной частоты – многое, затем понятие звука как такового со стратификацией звуковых уровней, затем их единство с разделением частей и выбраковкой звукового мусора, а затем звук как тринитарное целое.

Несмотря на то, что микрономная часть учения – штука сложная и тяжкая, непопулярная, требующая мерности, стандартизации, счётности - именно она становится основанием для выдвижения учения на статус учения. Именно это – выведение Учения из себя самого, то есть из Своей Абсолютной Малой – делает его объективным, а учёного даже не автором, а только только открывающим свидетелем, записывающем Учение на бумаге.

2.

Наноимператив принципиален в деле использования Учения. Не секрет, что вдохновизмы учений по имени лозунги вообще мало заставляют задумываться о деталях. Отсюда катастрофы учений и людей, поверивших в них. Надо понимать, что учение – это не облако счастья в будущем, это – автомобиль, на котором ты едешь, которым ты пользуешься.

Меня часто попрекают, что я в своих работах постоянно использую примеры с автомобилями. Это есть. Но я в жанре – нам нужно быть понятными и простыми людьми. А чего проще понять, как не то, что для миллионов каждодневный факт в жизни. Так вот когда человек едет в автомобиле, он почему-то очень внимательно относится к каждой микронной деталюшке. Он требует прочно ввинтить такой-то шуруп и закрепить его, он требует вычистить от дисперсий важный механизм – то есть практически все знаю важность мелочи с точки зрения негативного результата – мелочь может погубить тебе жизнь, погубив твою машину.

Во всех учениях то же самое. От мелочей приходит гибель. Именно поэтому Тринитарное Учение изначально пошло нанопутём – от изначального предельно малого до беспредельно большого, демонстрируя генетический подход от порождающих.

3.

Но в деле интеллектуальной индустриализации наноподход позволит нам, как ни странно, ускорить процесс определении качества претендентов и отсеивать претензии по самой простой причине – невыведенности учения, теории, гипотезы – от изначально-малой. Даже если теория имеет исторические завоевания, в деле ревизии, что произведёт интеллектуальная индустриализация, она станет моментальным тестом – есть изначально-производное или нет.

Приведем в пример Гегеля.

При всей педантичности Гегеля и желании показать изначальное от единичности – Гегель Единицу не вывел. Он фактически априори принял лейбницевские монады, что конечно же сомнительно, потому что единичное – не абсолютно малое, абсолютно малое – многое как хаос предельностей, из которых еще надо получиться одиницу. То есть Гегель схитрил и начал с высокого старта – с априорной величины - которая потом и обрушила гегелевские построения.

Пример Гегеля важен ещё и тем, чтобы показать, как произвольно взятая недомалая величина выводит на тот же произвол – к введению категории особенного – которая вообще не имеет порождающих! Особенное вообще тяготеет к оценочности – и уже тем более конструктивным этапом к всеобщему быть не может. Единичный кусок мяса в особенном мясном ряду никак не даёт всеобщее. Как ни кружи.

Подтверждением паразитарного подхода Гегеля может послужить честная работа Фреге по единичности и единице, которая закончилась всё-таки ничем. Еще более значительным подтверждением может служить несомненная неудача Гегеля в применении своего недометода в предметных сферах, к примеру, в эстетике. В чем суть? Он просто не применил свой же метод – от единичного. Он не стал разворачивать свой же метод в предметной сфере, что всегда является главным доказательством силы учения. Увы, гегелевские штудии так и остались штудиями. А Эстетика стала смешной книжкой, правда, фолиантом в несколько томов. То же можно сказать и об истории философии – описательные штуки со смешением учений практикующих жрецов и проходимцев – без критического вопроса: что развивалось и осталось в Системе Знаний человеческих, а что давно покоится на кладбище как ошибка или заблуждение?

4.

Мне говорят, да но мелочами никто так не болеет. Я отвечаю: неправда: мелочью болеют все профессионалы, когда они находятся в своем деле. Любой профессионал любой отрасли работы честно скажет, что именно учет малых величин и есть признак профессионализма. Потому что именно управление малыми величинами и создаёт профессионализм. Это и есть критерий, понятный всем. Почему в науке не так? Должно быть так.

Косить я начал с лет 12, но косу мне затачивал дед. И вот начал момент лет в 14, когда он сказал: теперь ты затачивай литовку. – Я спроси: как? – Он мне со словами показал заточку, и направил на прокосево. Я прошел, чувствуя, что трава ложится хорошо и «пятка» идет как по маслу. И вот точу я: я точил всё вроде бы так, как сделал дед. Он молчит. И вот я пошел прокосево со своей заточкой. Литовку как подменили: она стала упрямиться, рвать траву, пятка стала подпрыгивать. Я устал быстрее, чем прежде. Неужели от моей заточки этот ступор зависит? Но ведь я точил так же! И вот именно тогда я стал внимательнее, детальнее смотреть на заточку деда и увидел, что одну из фасочек на пятке он оттачивает в три лёгких взмаха без нажима, а не как я с жёстким давлением. Короче, от микронных технических решений моя литовка ожила – пошла как волнорез.

5.

Наноимператив нужен в том, чтобы преодолеть болезненный дилетантизм у профессионалов. Лётчик требует к самолету наноподхода, потому что от плохо закрепленного шланга можно просто все взорваться, он это знает. Но приходя в другую область знаний и опыта, он ведёт себя как дилетант – ну чего вы мне суёте в морду свои мелочи? А когда ему намекаешь, что в самолёте нанодиктатура и наноимператив в силе – он восклицает – то самолёт!

Мы в таком случае напоминаем образ СССР как самолёта – который взорвался в полёте с немыслимыми потерями – а почему, потому что не стали заниматься нановеличинами в марксизме, вот и все. Ладно марксизм – одна нановеличина в законодательстве – отмена почти невидимой и незаметной Статьи 6 в Конституции обрушили СССР.

Наноимператив необходим в интеллектуальной индустриализации как достаточно быстрый способ ревизии множества претензий.