|
|
С.Н. Магнитов
1.
Во-первых, иерархия мыслится только категориями монополии, то есть категорией не только верха, но и верховности (верховенства), которая не позволяет говорить о двоевластии наверху. Иначе говоря, если уж верх, так самый высокий. И один. Иначе, если верха больше одного, то есть ещё больший верх. Тогда у него и власть верха.
Иерархия усеклась в эпоху монической профанации и стала выражаться пирамидой и означать одностороннее подчинение низа верху, подчинение верхом низа. Этот момент важный, потому что только односторонность гарантировала пирамидальность. Иначе, если властный импульс начинал исходить снизу, пирамида перевертывалась.
Это отразилось и в мифологическом поведении. Моисей всходил именно на гору, чтобы принести именно оттуда скрижали. Причем гора Сион выбрана неслучайно: она резко контрастирует с пустынной долиной, лежащей перед ней, что, несомненно, делает гору величественнее, чем она могла быть в окружении других гор. Такое ощущение, что такую гору искали намеренно.
Пирамида мыслила не отношениями права и неправа. А отношениями благости, неблагости, образца-необразца. Точнее, идея права заменялась в монической иерархии идеей образца, а власть идеей образа: то есть власть должна быть видимой (образом) и благой (образцовой). Именно поэтому видимой власть требовала в первую очередь эстетического оформления.
ЛЕММА. Красота, эстетический элемент становился формой легитимации.
Никто не мог признать за некрасивым неправоту! Разве может король на золотом троне быть неправым? Золотой трон всегда был прав. Главное было – воссесть на него!
ЛЕММА. В верховной власти проигрывается формула место определяет человека.
Не потому ли сейчас любое эстетической считается правым, нетленным, боговдохновенным? – Для того, чтобы постоянно легитимизировать власть!
Неправильным стало считаться некрасивое, неэстетичное.
ЛЕММА. Красота заменяла право.
ЛЕММА. Красота обессмысливало проблему управления.
А если нет управления, то что делала красота?
Она давала впечатление.
А что давало впечатление?
Печать в сознании.
А что давала печать в сознании?
Она привлекала людей к власти.
Иначе говоря, задача верховной, открытой власти – привлечь людей к себе. Иначе говоря, у верховной власти не было задачи управления вообще, её задача была другая – привлечения, собирания и удержания людей. Красота оформляла пространство, и это считалось победой над хаосом. А то, что считалось победой над хаосом и несло власть.
Возникала власть формы и узаконивалась красивостью формы. Обратим внимание, что всякая моноархия заботилась именно о пестовании института оформителей (писателей, художников, музыкантов). Классическим было восхождение большевиков, которые создали институты таких оформителей (Литературный институт, киноинституты, масса художественных училищ), чего в таком массовом количестве не было никогда и нигде. И все они боролись над тем, как усилить именно впечатления.
Причем она должна была быть именно верховной, поскольку верх был озираем большими массами. Чем больше обзора – тем больше влияния. Чем выше власть, тем масштабнее должна была быть образность, тем мощнее требовались впечатления. Ссовсем неслучайно именно массовое искусство всех времен пестовалось верховными властями. И совсем тогда становится объяснимой забота Ленина о киноискусстве как самом важном, потому что массовом. И это несмотря на то, что Ленин вроде бы строил демократию, которая была за правду и против показухи. Логика закладываемой монополии оказалась сильнее всех лозунгов и намерений.
Искусство укрепляло формальную власть внешнего органа, которое ограничивалось формальным воздействием на людей при помощи, как правило, эстетических, внешних форм, ориентированных на воздействие сырого сознания. Именно сырого, потому что оставлять впечатления (отпечатки) и потом заливать их водой – возможно только, оставляя предмет в сыром виде.
Властный выставочный комплекс с их говорящими головами, показухой и эффектными мероприятиями – вот что такое верховная имитационная власть.
Получалось, для того чтобы свалить неугодную верховную власть (примелькавшуюся и надоевшую) достаточно её сделать некрасивой, непривлекательной, неэффектной! И заменить властью с новыми впечатлениями, но с той же самой логикой. Ведь на фоне надоевшего царского парадного костюма эффектнее смотрелись суровые кожанки комиссаров с красивыми, блестящими маузерами (помню по детскому впечатлению) в руках! Куда там скучному царскому скипетру до маузера!
То есть для манипуляции властью делалось не только красота, но и формы красоты, тот есть делалось красивое.
Власть получалась принципиально рукотворной, искусственной.
ЛЕММА. Рукотворное воздействие называется манипуляцией (ману – рука, пул – воздействие).
Искусство без органического содержания переходит в искусственность.
Прелесть заключается в том, что эта логика неизменной остается до сего дня, когда выбирают не квалификацию, а понравившегося, привлёкшего человека, выбирают не содержание, а имидж (образ). И искусству создания красоты без содержания уделяется главное внимание!
Итак, иерархия – это в первую очередь манипулирование с задачей удержать под крышей Власти. Потенции управления у верховной власти нет и не предполагалось.
А что предполагает манипуляция?
Манипуляция – односторонне действие. Что это значит?
Это значит, что манипулировать можно только готовыми, предсказуемыми величинами с расписанными ролями.
Происходит моделирование – создание моделей поведения. А если учесть, что модус (modus) это есть образец, форма, но рукотворного происхождения, то моделирование и есть форма манипуляции, которые предполагают наличие предсказуемых ролей, подвижных кукол, которых называют марионетками. А создаются они по образцам – моделирующим лекалам, штампам.
ЛЕММА. Верховная власть имеет модельную природу.
А это значит, что она должна быть статичной. Движение для неё опасно, поскольку движение — это изменение. А как отразятся изменения для образцов? Только негативно: логика монообразца проста: если меняется – значит не образец, если не образец – то подлежит смешению.
Но возможно ли не двигаться? Нет. Получается, в Верховной Мономодели закладывается изначальная не только неуправляемость, но маргинальность, смертность. Она устойчива только в статике, движение её возможно только внутри себя и только сверху вниз.
Получается, начни её двигать – она развалится.
Так и задумывалось. Ловушка заключается в том, что создаётся изначально квазидинамическая модель не способная к внешнему движению, но способная собрать людские ресурсы, а затем взять на себя ответственность.
ЛЕММА. Верховная мономодель не призвана к управлению. Потому что она не призвана к движению.
Не случайно все Мономодели ломались при небольшом ускорении – они просто не успевали сообразить, что делать, если от них требуется не только представлять вершину, но и действовать.
2.
Сказанное говорит о том, что монопольная власть обречена на статичность, оторванность от низа (что означает подвешенность власти). Получается, она обречена при самом построении. Она не может в силу своей уникальности передаваться, не может меняться. Она может быть только разрушенной и смененной на корню. Так и происходит: верховная власть крушится, а прибыль получает тот, кто управлял этим процессом. Не нужно иллюзий, что есть власть верха крушится, то крушится и власть центральная. Этот центр может быть Другой Системы. Открытая модель отмирает – а теневая за счет её смерти упрочивается.
Мономодель живёт по логике «мавр выполнил свое дело – мавр должен уйти». Собрал людей – отдай их управлению. Верх не может управлять.
ЛЕММА. Собирание силы во власть отличается от правильного использования этой силы, что и является управлением.
Получается, если бы власть передавалась от назначения к назначению, она могла бы быть устойчивой. Собрали силу – отдали её органу управления, оставаясь на малой функции (верх всё равно остаётся, только функции меняются). Тем и спастись.
ЛЕММА. Если верховная власть хотела бы остаётся легитимной, то ей нужно легитимизировать Центральную власть управления.
Но на сегодня, когда эта передача не узаконена, она передаётся втайне, поскольку легализация Центра сразу возбудит вопрос об ответственности Центра за Управление. Создаётся двоевластие – формальная имитационная власть и неимитационная ответственность, и реальная, центральная, нелегитимная, безответственная.
ЛЕММА. Драма сегодня верховного органа в том, что он должен привлечь и держать, но никак не управлять. Он должен передать власть в Тень Центра.
Но для этого нужна воля. Поскольку это сопряжено с отказом от власти. Пусть имитационной, пусть обречённой, но власти. Не многие люди способны на это.
Разумеется. Нет механизма передачи власти. Нет практики двойной легитимации, перелегитимации, передачи законности.
Но это болезненные тупики, модельные тромбы, которыми пользуется Теневая сила: она говорит: оставь свою власть себе, а мы будем просто обеспечивать твою власть нашей властью.
Редко кто отказался от этого.
3.
Проблема Верха и Пирамиды – в утверждении только Одного. Она либо утверждает верх, отрицая остальное, либо сдается Центру, сдавая Одно. Как только пирамида Признает свой центр, сразу она теряет свою почву пирамидальность и отношение Низ и Верх.
А Центархия имеет потенцию развертывания – включения в себя и Одного Моно, и иных составных. У Центра нет Верха и Низа.
Получается пирамида, доходя до своего завершения, должна отдать власть Центру. Но как только она отдаст власть центру, сразу она теряет почву – деление верха и низа. А с потерей Верха, теряется Низ.
Но для этого нужно решиться - потерять себя.
Умная Пирамида превращается в тетраэдр. Ищет и находит свой центр, который в движении превращается в Ось. И находит себя в Шаре, Колобе, Глобе (Glob). И сдается на милость Историческому Победителю – Системному Шару, который в движении не теряет, а приобретает.
С.Н. Магнитов, Исчерпание логики монопольной иерархии // «Академия Тринитаризма», М.,
 |