1. КОМПАРАТИВИСТИКА

1.

Двойственное отношение к компаративистике заставляет нас разобраться с тем, что делать с этим методом исследования языков.

Начнём с достижения компаративистики.

Компаративистика - метод сравнительно-исторического изучения языков. Он занимался установлением сходства, различия языков в историческом разрезе. Основной целью было установление более древнего их состояния.

Отталкиваясь от неполноценности описательного синхронического метода языка, которого явно было недостаточно для понимания логики изменения языков. А если учесть, что из-за отсутствия корневых значений непонятных корней были непонятны значения массы слов, которые тонули в толковательной стихии, то исторический анализ был неотвратим.

ЛЕММА. Отсутствие корневой основы в языках разрушало и семантику и грамматику.

Например, совершенно непонятно было, почему мне нужно писать слово «корова» через «о», если я говорю через «а»: карова. Зачем мне насиловать себя и запоминать две ипостаси слова – грамматическую и фонетическую, если мне проще запомнить одну – ту, которой я пользуюсь. А пользуюсь я фонетическим вариантом.

Но фонетический вариант приводит к полному разрешению языка: зачем тогда членить предложение на слова, вычленять предложения из потока слов, если я говорю, как говорю: таккароватонашапашлаинеттеперьпотанула.

ЛЕММА. Корневая основа языка дает перспективу грамматике, которая вся зиждется на синхронических иллюзиях и постоянно забывает о своих основах.

ЛЕММА. Если бы синхронисты смогли удержать язык в стационарных рамках, компаративисты могли и не потребоваться.

2.

Начнём с того, что основные достижения компаративистов касаются второго слова в определении – исторического. После библейского диктата в отношении богоданности языка (язык – данное богом), изыскивать его корневую генную историю было прорывом.

Поход в историю всегда сопряжён с рисками найти не то, или найти то, после чего придется переписывать историю или менять политику. То, что можно было списать как легенду после найденных артефактов становится фактом политики. Шлиман находит Трою - она становится уже не только историческим фактом, но и фактом современности: сыновья троянцев могут поставить вопрос о правах на наследие, которое расположено на территории страны, которая, как минимум, равнодушна к этой истории.

Если обратиться к лингвистике, то один из выдающихся компаративистов – Антуан Мейе книгой «Общеславянский язык» не только повернул сознание европейцев, не только шокировал его, но и поставил политиков в труднейшее положение: оказалось, что панславизм, озвученный, к примеру, Данилевским в книге «Россия и Европа», имеет самые серьезные геномные основания!

ЛЕММА. Лингвисты этим методом разделили риски историков, которые в поиске системных геномов, ставили себя под удар.

Политическая власть мало интересуется историей, потому что та несёт слишком много сложностей. Политик всегда может ограничиться приятными легендами в пользу своей власти. Историк может принести больше вопросов, чем ответов, поэтому он сразу попадает под подозрение.

ЛЕММА. Воля к открытию сокрушительных вопросов делает компаративистов героями своего времени.

То, что компаративисты усилили историков, увеличили ресурсы в поисках Мировых Геномов – мировых исходов и происхождений, делает компаративистов людьми прорыва.

Но есть одно но.

Открыв вопросы и не дав ответы своими методами. Они провоцируют политическую власть решать вопросы по-своему, то есть топорно, через войну. Нет сомнения, что книга Мейе сдетонировала войной за приоритеты германцев в Европе, когда германцы узнали о своей вторичности от славян, узнав, что они бывшие славяне и есть. Борьба за ложную позднюю политическо-национальную самоидентификацию привело к войне против славян и выдвижению по всем показателям абсурдной теории «славян как низшей расы».

Даже если учесть, что германцев провоцировали Тонкие Тени Синая, ясно, что просто так, без реальных зацепок, провокация не производится.

По сути, компаративистам, можно было бы уже поставить памятник, но они остановились на половине пути: вопросы – задали, а ответов не получили.

Возникает вопрос: если задали вопросы и не дали ответов, чего было в методе больше – положительного или провокационного?

Зададимся главным вопросом: а зачем нужно знать историю языка, если мы пользуемся современным изводом и больше никогда не будем пользоваться древним изводом языка? Что это за блажь такая?

ЛЕММА. Поставленный вопрос и не данный ответ провоцирует дилетантов неадекватные действия.

Итак, есть вещи, которые в компаративном методе настораживают из-за непоследовательности.

Итак, что в этом методе настораживает?

3.

Первое, что настораживает, неточность понятий.

Этот метод предполагает сравнение языков.

Сравнение языков – соотнесение языков с позиции уровня, по отношению которому выравниваются (сравниваются) языки. Это значит, что в сравнительном методе есть привкус эгалитарности (уравнительности): сравниваем равное, если нет неравного, то уравниваем.

ЛЕММА. Первая апория компаративистики - уравнивание языков.

Это значит, что все языки рассматриваются как изначально равные друг другу, у них нет приоритетов, это всё языки одногодки, нет языков-отцов, нет языков-родителей и языков-детей. Все языки хороши, все замечательны, все одинаково значимы в истории. Такой был вывод.

Несомненно, сначала уравнивание имело технические, операционные причины. Чтобы сравнить, нужно соотнести во времени. То есть выравнивались языки по моменту времени перед предыдущим историческим периодом. Тем более задача была именно в том, чтобы найти предыдущий период развития языка.

Затем операционное качество языка закрепилось как качество содержательное. И получилось, что в каждый момент языки равны по своему качеству.

ЛЕММА. Вторая апория – отказ от оценки качества языков.

Это значит, что нет и не будет понятия осевого, генеративного, порождающего языка, а будет только сумма языков. Тогда зачем их сравнивать? Разве не затем, чтобы выявить их реальные порождающие? Но если среди трёх языков есть порождающий, от которого отпочковались два других языка, то уравнивание языков приведёт к абсурду – именно генеративного языка и не окажется. То есть части языка будут, а Целое нет.

Так оказалось со славянскими языками: славянских языков десятки, а Славянского Языка нет.

Это не значит, что непременно нужно искать генеративный язык, несмотря на факты языкового распада, но логика должна быть простой: если есть индоевропейская группа языков, то объявите генеративный индоевропейский язык, если есть славянская группа языков – то объявите, что из себя представляет изначальный славянский язык. Ведь ясно, что любая группа языков имела сначала Одно Наречие, которое разветвлялось, разделяясь, как ветви дерева. Но какой-то язык оставался стволом генерации или максимально близким к нему! Причём ясно, что ствол с корнями при ликвидации даже всех ветвей, спадании листьев остается и способен породить ветки обратно.

Получается, задача не сравнить языки, а определить «стволовый» язык и «веточные» языки, определить их исторический приоритет. Ведь именно ответ на этот вопрос даст ответ на другой вопрос: какой язык в случае кризиса имеет право продолжить историю? Будем рубить ствол и корни или отломим ветку и привьём к другому дереву? Из этих соображений нужно отменить понятие «праязык» на «генеративный язык». Во-вторых, нужно чётко рассматривать вопрос о том, кто утверждает распадные диалекты в статусе языка – это все равно, что утверждать из телеги автомобиль.

ЛЕММА. Утверждение на диалектах языка должно быть признано лингвистическим преступлением.

Несмотря на то, что исторический аспект показывает производность одного от другого уравнительный подход остаётся, поскольку никаких выводов о приоритете не делается.

ЛЕММА. Третья апория – отказ от определения приоритетности языков.

Это значит, что если Генеральный язык породил три других субязыка – всё равно остаются не 1+3, а четыре равноправных языка, которые исследуются в сравнении.

Но как это можно сравнивать – порождающее и порождённое, производящее и производное? Как можно признавать такие дикие вещи как переименование языка, к примеру с русского на какой-то украинский, да еще вернуть его к состоянию диалекта и закрепить в этом состоянии?

ЛЕММА. Признание любого вольного расщепления языка – апория компаративистов.

Любые вольности компаративистами признаются. То есть для них в языке нет преступлений, всё, что случилось, случилось правильно. Задача только сравнить. Это ничтожная задача. Гораздо более важно задачей является выявление генеративных языков – языков, способных к масштабной работе. Если русский язык был мировым, то его генеративные свойства очевидны.

ЛЕММА. Главным признаком генеративного языка остается способность к движению по Уровням Сложности и рабочему закреплению на них.

Это значит, если язык работает среди пяти тысяч человек – это один уровень сложности. Среди пяти миллионов – другой. Среди пятисот миллионов – третий.

Но количественный показатель не главный, главный – качественный показатель – имеет ли этот язык внутреннее усложнение, способное освоить любое усложнение в Системе – вот главный критерий языка. У компаративистов об этом ни слова. А это апория.

ЛЕММА. Сравнение разных качеств для нахождения общего начала – бессмысленно, потому что в этом общем качества теряются.

Например, как можно сравнивать слова «шкура» и «шкiра»: в русском языке шкура обозначает поросшую кожу животного, а в украинском диалекте – кожу человека. Если уже слова «кожа» и «шкура» разведены и работают (причем рождая рабочие термины «шкурка», «ошкурить»), зачем упорствовать в своей глупости и смешивать значения?

5.

В точки зрения последней апории вопрос о качестве языков имеет другое основание. Наличие признака качества выводит на признаки некачества. Получается, есть плохой язык, недоработанный, бракованный. У него нет внутренней целостности, слабая грамматика, отсутствует коррелятивные техники в риторике. Далее, отдаётся приоритет звуковому письму с потерей грамматических признаков.

Это первый критерий оценки. Второй - соответствие по уровню сложности. Есть языки, которые не соответствуют Уровням Сложности задач. Тот же украинский диалект, принятый в качестве государственного, напоминает издевку над этим статусом. Невыработанный терминологический аппарат приводит к абсурдам: нейтральное «головокружительный» звучит как «запамарочный», где ясно просматривается корень «морочить» (голову): кружить и морочить совсем не одно и то же использовать слово «морочить», к примеру, на ярлычке шампуня «Шампту» дико.

Зачем оставлять белорусам «чугуночный» вокзал, если нет уже чугунных рельс? Была – чугунка, нет. Есть сталь, попадающая в обобщённое понятие «железо». Зачем отличаться?

Но это не значит, что язык в своём движении вперёд потерявший слово, достоин оправдания. Например, есть совершенно прелестное слово «пепелюшка» в значении золушка». Почему не вернуть в качестве, например, духа огня и пепла? Или слово «гроши» - мелкие деньги (от слова «горох»). Но неужели оставлять уличное «об`ява» в качестве официального термина?

То же самое касается частей слов. «Письменники» как писатели не вяжутся со значением суффиксов: «ин» – суффикс принадлежности, а не живой субъектности – так, как есть в русском «ат».

6.

ЛЕММА. На какой-то момент сравнение языков бессмысленно, потому что один развивается, а другой деградирует.

Компаративный подход говорит о том, что сравнительный метод, скрещенный с историческим, утверждает равенство всех языков. Но это ложное представление. Ведь важно познать, как язык, делая шаг во времени, меняет своё качество: он шагает по УС или деградирует? Если под лозунгом демократизация идёт деградация языка и язык этому не сопротивляется, значит он теряет иммунитет.

7. Насильственная деградация русского языка при помощи местных диалектов

Что касается «демократизации» языка - это проблема не только русского языка, но и всех языков мира. Большинство говорят на языке улиц. Увы. То, что язык улиц губит качество языка, спора нет. Но "дудка" бывает не причем, когда есть объективный процесс. Никто с детьми не говорит Высоким Штилем, но сюсюкает. Так говорят сотни миллионов, а Высоким - тысячи. Что "продавит" норму языка?

Есть другие проблемы. Мелкие этнические амбиции. Возьмите белорусский «язык». Искажённый русский диалект! Деревенская мова! Но его упорно навязывают и тянут на государственный уровень, несмотря на его изначальную неконкурентоспособность! И "дудка" не причем. Это логика избяной речи, которой внапряг заниматься артикуляционными тренингами. Что проще произносить - ДУП или ДУБЪ - с полным произнесением Б? Попробуйте - вы первый скажете, что надо мной издеваются??

>Как управлять языком - вопрос! Но если Языком управлять еще не научились, то оставьте это занятие и учитесь! Тринитарная доктрина даёт прекрасные для этого ресурсы. В том числе для систематизации и упорядочивания языковых уровней.

8.

У компаративистов вообще не стоит вопроса о праве собственности на язык. Языковые кражи не рассматривается как криминальное явление. Так же, как языковая интервенция с навязыванием ненужных или ложных лексем, звуков. Зачем нам «траст», если есть доверительное управление»?

Каков статус заимствованных языков и их частей? Что, такой же язык? Если не различать производящее и производное, то шаг к апориям однозначен. А если еще позволять диалектам творить с заимствованиями произвол – то совсем получится странно.

Возьмём несколько заимствований, взятых белорусским диалектом, где изначальные мягкие перелицованы в твёрдые. На каком основании? Кто права – тот, кто даёт и требует правильности воспроизводства или тот, кто принимает, коверкая слова?

Гарманычны

Антычнасть

Тэатра

Культ Дыянiса

Аутарытэт вучонага

Аскетычны

Причём заимствования не имеют срока давности и рассматриваются.

Сравнительная таблица Алфавитов

Алфавит, спрятанный под другими буквами и представляемый как звуки иврита – это почему у компаративистов не остается без критического внимания? Может ли создаться новый независимый язык на заимствованиях? Очень спорно, что может.

Компаративистика, противопоставляя себя описательному методу, сама остаётся на этом же уровне, описывая только исторические факты. Для неё нет лингвистических битв, семиотической оккупации. Дорийцы, уничтожающие крито-микенскую письменность и язык, непонятны.

ЛЕММА. Бесконфликтность компаративистики приводит её исследования к ненужности

9.

Если есть славянские языки и нет Славянского Языка – это что, если не абсурд? Зачем искать в языках общность, если не приходить к Общности? Общее без общности апория.

ЛЕММА. Выявление генетической связи языков, установление родственных связей без вывода об общем языке бессмысленно.

Получается, что компаративистика занимается сравнением не для того, чтобы найти общее, а для того, чтобы подчеркнуть различие.

ЛЕММА. Сравнения, решающие задачу подчеркнуть и утвердить различие – апория.

Но куда девать общее??

Оно становится жертвой самых невероятных фантазий. Причем в результате этих фантазий становится жертвой сама компаративистика. Классическим примером может являться история академика Марра. Само его появление есть знак кризиса компаративистики.

3. ЕСТЬ ЛИ МЁРТВЫЕ ЯЗЫКИ?

Компаративистика способна сравнивать трупные образования и забывать, что труп есть звено в цепи жизни. Для них объявление о мёртвых языках нормально.

Нам странно об этом говорить, поскольку каждый язык в своих формах продолжается. И если эти языки – санскрит, латинский, старославянский – закрепились в целостном виде и стали музеями – это не значит, что они мертвы. Музей как раз форма оживления мёртвого, как раз форма возвращение явления в жизненный оборот. Пусть в превращенной форме.

Но если с древними языками соотносятся – значит они живут.

Если на них говорят хотя бы жрецы – они живы.

Желание «умертвить» языки возникает только у противников генеративной лингвистики: что умерло – то умерло, поэтому связи нет никакой.

Мы убеждены, что это акт военного свойства противников этих мёртвых языков, чтобы оборвать нити. Заметим, что иврит в разряд мёртвых не попал.

ЛЕММА. Похороны языков – лингвистическое преступление.

4. ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ ГЕНЕРАТИВИЗМ ВМЕСТО КОМПАРАТИВИСТИКИ

Зачастую достоинства теории поглощаются её же недостатками. Если достоинства с лихвой «окупаются» недостатками, то не лучше ли демонтировать теоретическое направление для уничтожения его вместе с недостатками и включить рабочую часть в более жизнеспособное научное явление.

ЛЕММА. Вместо изжившей компаративистики есть смыл Генеративистика в рамках Геофеноменологии, или Динамической Системогенетики.