Сталинское языкознание не входит в курсы по языкознанию. А напрасно. Не последний был человек по влиянию в мире, и что он думал о языке до сих пор не безразлично, поскольку Сталин в историю никак не уходит, несмотря на многие пожелания. Актуальность сталинской проблематики делает актуальным и его теорию языка – одну из самых озвученных им лично частей сталинизма.

Книжка «Марксизм и вопросы языкознания» после выхода книжки в 1952 году, без сомнения, прочитал весь компетентный мир. И нам не грех, поскольку нас интересует уникальная попытка Сталина выбраться из-под классовой теории марксизма путем марксизма же. Сталинская теоретическая изворотливость – один из интересных опытов, потому что опыт оказался неудачен, несмотря на неограниченную власть. Далее, опыт оказался невостребован в силу массы лингвистических апорий, которые Сталину были неинтересны, поскольку он был политиком.

Политик в амплуа языковеда – это занятно. И опыт этот крайне важен, поскольку говорит о главном: если ты прин6ял ошибочную доктрину в качестве основы, то как эту основу ни правь – она задушит любые положительные начинания.

Итак, Сталин после войны подошел к проблеме объединения народа, имея на вооружении теорию классовой борьбы (войны) и конфликт базиса и надстройки: если, по марксизму, базис определял надстройку, то как Сталин представитель надстройки руководит базисом – то есть экономикой? Множество антагонизмов, живущих по манихейских формулам рвали на части народ-победитель.

Проблема внутреннего примирения страны, в которой, конечно же, образовались новые классы, требовала хотя бы одного объединительного элемента в надстройке, потому что базис вроде бы уже был объединён – базис-экономика была в руках надстройки-государства. Марровская, точнее, троцкистская версия мирового яфетического языка уже не работала, и теория Марра уже после смерти в 1934 году была отставлена. Но официально признанной теории языка не было. Что-то надо было делать: и Сталин решает преодолеть классовый антагонизм языка (ведь, напомним, существовали два классовых языка), придя к идее общенационального языка – который проникает как в базис, так и надстройку, снимая при этом внутренний классовый антагонизм.

Сталин крайне рисковал, поскольку сразу попадал в стан ревизионистов, потому что это был, конечно же, отказ от классовой теории марксизма. Более того, сталинская теория языка как общенационального явления осталась после него в советском языкознании и стала предметом справедливой критики, например, албанской компартии во главе с Энвером Ходжи.

Что касается оригинальности текста, думается, Сталин пользовался консультантами, вроде академика В.Виноградова, но это касалось частностей – основа же проблемы авторства не вызывает.

2. Системный раскол на основе манихейского дуализма в марксизме

Манихейский дуализм в марксизме имел глубокие корни, начиная от теории только-двух-классов (на фоне, например, четырнадцати Петра Великого) - пролетариата и буржуазии, из которых первый был воплощением добра и добродетели, а второй - воплощением мирового зла, заканчивая построением мировой дуальной модели - социализма и капитализма - с теми же оценочными параметрами (которые, правда, «капитализм» не признал и вернул социализму обвинение в рейгановском выражении «империя зла»).

Внутри социализма существовал «свой» дуализм в виде деления всей страны на производящий базис и производную надстройку. Базис имел однозначно серьезно-положительное значение, поскольку был связан с экономикой, а надстройка была, скорее, некой пристройкой - случайным сателлитом, системным казусом, который надо просто терпеть как человеческую недоросль. В надстройку попали все производные от экономики человеческие «изобретения» сознание, искусство, право, культура, государство и прочее. Налицо был системный раскол на главное и производное, важное и неважное, свое и не свое. Этот раскол, основанный на вечном классовом антагонизме Маркса, становился угрозой национальной безопасности для страны в момент ее высшего напряжения - войны и выхода из войны. Ведь системный раскол - это раскол в первую очередь среди людей. Деление на «беленьких» и «черненьких» никогда не приводило к успеху. И именно это стало препятствием для объединения народа.

Необходимость преодоления раскола нации осознавалась Сталиным еще в тридцатых годах. Но если тогда он власти имел мало и боролся за нее с конкурентами, поэтому объединение было невозможно, то после войны открытый вопрос появилась возможность снять. С этой целью использовалась работа по языкознанию - работа, которая несла представление о том, что есть нечто надклассовое, общенациональное, снимающее противоречия базиса и надстройки.

Сталин сначала использовал манихейскую схему, которая очень удобна для всех видов войны, но понимал губительность манихейской схемы в момент объединения народа в целое. Он пытался ее преодолеть, но, находясь в тисках марксистского манихейства, пытался преодолеть партийность и манихейство в языке, но также по-манихейски. В работе по языкознанию «Марксизм и вопросы языкознания» он не сумел уйти от марксизма и остался лингвистическим манихеем, не сумевшим найти путь от расчленения целого. Причина одна - манихейство даёт сначала оперативный простор для насилия, но затем умирает от своих же бумерангов.

Мы выделим в тексте важные места и сформулируем апории.

Основным выводом этой работы может стать следующий: нельзя строить здоровое целое на раскольных основах, потому что её невозможно построить.

3. Апории. «Марксизм и вопросы языкознания».

Цит. по кн.: Сталин И. Марксизм и вопросы языкознания. М.: Госполитиздат, 1952.

Примечание. Выделения в сталинском тексте сделаны нами - С.Н.М.

Цитата 1 «Относительно марксизма в языкознании

Ко мне обратилась группа товарищей из молодежи с предложением - высказать свое мнение в печати по вопросам языкознания, особенно в части, касающейся марксизма в языкознании. Я не языковед и, конечно, не могу полностью удовлетворить товарищей. Что касается марксизма в языкознании, как и в других общественных науках, то к этому делу я имею прямое отношение. Поэтому я согласился дать ответ на ряд вопросов, поставленных товарищами.

Вопрос. Верно ли, что язык есть надстройка над базисом?

Ответ. Нет, неверно.

Базис есть экономический строй общества на данном этапе его развития. Надстройка - это политические, правовые, религиозные, художественные, философские взгляды общества и соответствующие им политические, правовые и другие учреждения.

Всякий базис имеет свою, соответствующую ему надстройку. Базис феодального строя имеет свою надстройку, свои политические, правовые и иные взгляды и соответствующие им учреждения, капиталистический базис имеет свою надстройку, социалистический - свою. Если изменяется и ликвидируется базис, то вслед за ним изменяется и ликвидируется его надстройка, если рождается новый базис, то вслед за ним рождается соответствующая ему надстройка...»

Апория. Обратим внимание на манихейские предпочтения: не надстройка меняет базис, а наоборот, базис надстройку. Почему не предположить, что они меняются одновременно?

Необходимость загнать в манихейский дуализм одно по отношению к другому с тем, чтобы получить право на насилие истинного по отношении к неистинному.

Далее, почему не предположить постепенность изменений одного и другого: почему меняется целиком сначала одно, а потом так же целиком другое?

Если у человека тело вырастает, а сознание нет, то можно себе представить, кто вырос.

И можно ли революционным путем в голову втиснуть одномоментно зрелое сознание? Нет.

«...Язык в этом отношении коренным образом отличается от надстройки. Взять, например, русское общество и русский язык. На протяжении последних 30 лет в России был ликвидирован старый, капиталистический базис и построен новый, социалистический базис. Соответственно с этим была ликвидирована надстройка над капиталистическим базисом и создана надстройка, соответствующая социалистическому базису. Были, следовательно, заменены старые политические, правовые и иные учреждения новыми, социалистическими. Но, несмотря на это, русский язык остался в основном таким же, каким он был до Октябрьского переворота».

Апория. Ни право, ни государство не претерпело по существу никаких изменений. Все институции перебрались в СССР. Воцарился монархический клан во главе с монархом. Право остается в руках монарха. Клан монарха сменился на моноклан партийной элиты. Смена представителей и участников изменения не означают изменений Права и государства.

В этом плане Троцкий был прав: одна номенклатура сменила другую.

Поэтому надстройка не изменилась. Но, по сути, не изменился и базис – поскольку все орудия труда перекочевали из царской России, а то, что не перекочевало из России, то перекочевало из-за рубежа: тысячи предприятий после «Съезда индустриализации» было построено в рамках западных концессий. Получается, базис не меняется естественно-исторически – его просто переносят и внедряют?

Вывод: По сути, не поменялось ничего, кроме людей во власти.

«...Что изменилось за этот период в русском языке? Изменился в известной мере словарный состав русского языка, изменился в том смысле, что пополнился значительным количеством новых слов и выражений, возникших в связи с возникновением нового социалистического производства, появлением нового государства, новой социалистической культуры, новой общественности, морали, наконец, в связи с ростом техники и науки; изменился смысл ряда слов и выражений, получивших новое смысловое значение; выпало из словаря некоторое количество устаревших слов. Что же касается основного словарного фонда и грамматического строя языка, составляющих основу языка, то они после ликвидации капиталистического базиса не только не были ликвидированы и заменены новым основным словарным фондом и новым грамматическим строем языка, а, наоборот, сохранились в целости и остались без каких-либо серьезных изменений, - сохранились именно как основа современного русского языка.

Далее. Надстройка порождается базисом, но это вовсе не значит, что она только отражает базис, что она пассивна, нейтральна, безразлично относится к судьбе своего базиса, к судьбе классов, к характеру строя. Наоборот, появившись на свет, она становится величайшей активной силой, активно содействует своему базису оформиться и укрепиться, принимает все меры к тому, чтобы помочь новому строю доконать и ликвидировать старый базис и старые классы.

Иначе и не может быть. Надстройка для того и создается базисом, чтобы она служила ему, чтобы она активно помогала ему оформиться и укрепиться, чтобы активно боролась за ликвидацию старого, отживающего свой век базиса с его старой надстройкой. Стоит только отказаться надстройке от этой ее служебной роли, стоит только перейти надстройке от позиции активной защиты своего базиса на позицию безразличного отношения к нему, на позицию одинакового отношения к классам, чтобы она потеряла свое качество и перестала быть надстройкой...»

Апория. Реверанс в сторону надстройки является первым шагом к преодолению дуального разрыва одного и другого. В отношении же языка начинается полная крамола. Он начинает «производиться» не базисом, а историей. Отъем у базиса генеративной миссии – прямой отход от марксизма.

Как будто и экономический базис не является продуктом истории! Куда же деть такие же исторические формы производства (общественно-экономические формации)?

Сталин попадает в логическое противоречие, не заметить которое сложно.

«...Язык в этом отношении коренным образом отличается от надстройки. Язык порожден не тем или иным базисом, старым или новым базисом, внутри данного общества, а всем ходом истории общества и истории базисов в течение веков. Он создан не один каким-нибудь классом, а всем обществом, всеми классами общества, усилиями сотен поколений. Он создан для удовлетворения нужд не одного какого-либо класса, а всего общества, всех классов общества. Именно поэтому он создан, как единый для общества и общий для всех членов общества общенародный язык...”

Апория. Вычленение из надстройки языка и превращение его в надстройку надстройки – несомненная, антимарксистская хитрость Сталина, которая, конечно же, стала предметом критики ортодоксальных марксистов.

Цитата «...Ввиду этого служебная роль языка, как средства общения людей, состоит не в том, чтобы обслуживать один класс в ущерб другим классам, а в том, чтобы одинаково обслуживать все общество, все классы общества. Этим собственно и объясняется, что язык может одинаково обслуживать как старый, умирающий строй, так и новый, подымающийся строй; как старый базис, так и новый, как эксплуататоров, так и эксплуатируемых.

Ни для кого не составляет тайну тот факт, что русский язык так же хорошо обслуживал русский капитализм и русскую буржуазную культуру до октябрьского переворота, как он обслуживает ныне социалистический строй и социалистическую культуру русского общества. …

Иначе и не может быть. Язык для того и существует, он для того и создан, чтобы служить обществу, как целому, в качестве орудия общения людей, чтобы он был общим для членов общества и единым для общества, равно обслуживающим членов общества независимо от их классового положения. Стоит только сойти языку с этой общенародной позиции, стоит только стать языку на позицию предпочтения и поддержки какой-либо социальной группы в ущерб другим социальным группам общества, чтобы он потерял свое качество, чтобы он перестал быть средством общения людей в обществе, чтобы он превратился в жаргон какой-либо социальной группы, деградировал и обрек себя на исчезновение.

В этом отношении язык, принципиально отличаясь от надстройки, не отличается, однако, от орудий производства, скажем, от машин, которые так же безразличны к классам, как язык, и так же одинаково могут обслуживать как капиталистический строй, так и социалистический.

Апория. Эта теория языка приводит к крайне неприятному для марксистов понятию народа. Если есть общенародный язык – то есть и народ, который вбирает в себя и классы и их противоречия. Тогда зачем нужно было вводить в национальное – классовое? Если же это происходит – то ревизия марксизма, который вообще не болел национальным вопросом, налицо.

Это первый сложный момент. Второй – еще тяжелее. Если есть общенациональный язык, но существует несколько народов-этносов со своими языками, то на каком основании именно русский является общим для всех?

Тогда вместо классового антагонизма появляется лингвистический, который провоцирует национальный. А с учётом эгалитарных принципов в языковой политике, всё языки становятся равными – почему же русский равнее остальных. Сталин стал первым, кто начал раскол СССР по национальному признаку, не сумев снять проблему языкового эгалитаризма.

Встав на рискованный путь, Сталин, попал в ловушку, которую он сам же озвучил: в контексте смен формаций язык не отрицает формации, а наращивает свой потенциал, то есть живет как бы вне формаций, по другим законам!

Цитата: «Надстройка есть продукт одной эпохи, в течение которой живет и действует данный экономический базис. Поэтому надстройка живет недолго, она ликвидируется и исчезает с ликвидацией и исчезновением данного базиса.

Язык же, наоборот, является продуктом целого ряда эпох, на протяжении которых он оформляется, обогащается, развивается, шлифуется. Поэтому язык живет несравненно дольше, чем любой базис и любая надстройка. Этим собственно и объясняется, что рождение и ликвидация не только одного базиса и его надстройки, но и несколько базисов и соответствующих им надстроек - не ведет в истории и ликвидации данного языка, к ликвидации его структуры и к рождению нового языка, к ликвидации его структуры и к рождению нового языка с новым словарным фондом и новым грамматическим строем».

Апория. Язык у Сталина начинает становиться исторически более устойчивым и приоритетным, чем базис и его надстройка!

Сталин Язык сравнил с орудиями производства. Но орудия производства - явление базисное. Получается, язык становится явлением базисным!

Цитата: «...Со времени смерти Пушкина прошло свыше ста лет. За это время были ликвидированы в России феодальный строй, капиталистический строй и возник третий, социалистический строй. Стало быть, были ликвидированы два базиса с их надстройками и возник новый, социалистический базис с его новой надстройкой. Однако, если взять, например, русский язык, то он за этот большой промежуток времени не претерпел какой-либо ломки, и современный русский язык по своей структуре мало чем отличается от языка Пушкина….

Наконец, еще одно коренное отличие между надстройкой и языком. Надстройка не связана непосредственно с производством, с производственной деятельностью человека. Она связана с производством лишь косвенно, через посредство экономики, через посредство базиса. Поэтому надстройка отражает изменения в уровне развития производительных сил не сразу и не прямо, а после изменений в базисе, через преломление изменений в производстве в изменениях в базисе. Это значит, что сфера действия надстройки узка и ограничена.

Язык же, наоборот, связан с производственной деятельностью человека непосредственно, и не только с производственной деятельностью, но и со всякой иной деятельностью человека во всех сферах его работы от производства до базиса, от базиса до надстройки. Поэтому язык отражает изменения в производстве сразу и непосредственно, не дожидаясь изменений в базисе. Поэтому сфера действия языка, охватывающего все области деятельности человека, гораздо шире и разностороннее, чем сфера действия надстройки. Более того, она почти безгранична».

Апория. Сталин снова загоняет себя в ловушку, изобличая ненаучность деления Целого на базис и надстройку. Если язык выступает производителем, то почему не считается производительным то, что язык «носит» - Знания, Образы, например?

Другой аспект в связи с этим такой. Сталин фактически заговорил о товарной сущности языка. Если язык есть производственная величина, то она обладает стоимостью и производит стоимость. Кто будет оплачивать работу языка и кому?

Цитата. «...Этим прежде всего и объясняется, что язык, собственно его словарный состав, находится в состоянии почти непрерывного изменения. Непрерывный рост промышленности и сельского хозяйства, торговли и транспорта, техники и науки требует от языка пополнения его словаря новыми словами и выражениями, необходимыми для их работы. И язык, непосредственно отражая эти нужды, пополняет свой словарь новыми словами, совершенствует свой грамматический строй.

Итак:

а) марксист не может считать язык надстройкой над базисом;

б) смешивать язык с надстройкой - значит допустить серьезную ошибку.

ВОПРОС. Верно ли, что язык был всегда и остается классовым, что общего и единого для общества неклассового, общенародного языка не существует?

Ответ. «Нет, неверно

Не трудно понять, что в обществе, где нет классов, не может быть и речи о классовом языке. Первобытнообщинный родовой строй не знал классов, следовательно, не могло быть там и классового языка, - язык был там общий, единый для всего коллектива. Возражение о том, что под классом надо понимать всякий человеческий коллектив, в том числе и первобытнообщинный коллектив, представляет не возражение, а игру слов, которая не заслуживает опровержения …

...Ссылаются, далее, на Ленина и напоминают о том, что Ленин признавал наличие двух культур при капитализме, буржуазной и пролетарской, что лозунг национальной культуры при капитализме есть националистический лозунг. Все это верно и Ленин здесь абсолютно прав. Но причем тут «классовость» языка? Ссылаясь на слова Ленина о двух культурах при капитализме, эти товарищи, как видно, хотят внушить читателю, что наличие двух культур в обществе, буржуазной и пролетарской, означает, что языков тоже должно быть два, так как язык связан с культурой, - следовательно, Ленин отрицает необходимость единого национального языка, следовательно, Ленин стоит за «классовые» языки. Ошибка этих товарищей состоит здесь в том, что они отождествляют и смешивают язык с культурой. Между тем, культура и язык - две разные вещи».

Апория. Оппортунизм Сталина выходит за рамки. Вывести язык за пределы культуры только для того чтобы выйти из-под удара правоверных марксистов - не значит решить проблему общенационального языка.

Цитата: Итак:

а) язык, как средство общения, всегда был и остается единым для общества и общим для его членов языком;

б) наличие диалектов и жаргонов не отрицает, а подтверждает наличие общенародного языка, ответвлениями которого они являются и которому они подчинены;

в) формула о «классовости» языка есть ошибочная, немарксистская формула.

ВЫВОДЫ. 1. Сталинская книжка должна показать степень важности вопросов языкознания.

2. Данный текст показывает, как сложно выходить из манихейских тисков, когда стоит вопрос не о разделении и войне, а о созидании и Целостности.

История показала, что Сталин не смог обмануть (ради блага, ради создания единого народа!) ни марксистов, ни их врагов, которые воспользовались концептуальными провалами марксизма для нанесения удара по СССР.

3. Нельзя делать ставку на манихейский дуализм даже для достижения временных результатов и преимуществ. В конце концов, всё, «наработанное» манихейством, теряется, а победы оборачиваются поражением.

4. Тринитарное языкознание воспринимает сталинскую теорию единого языка как неудачную попытку преодолеть манихейство марксизма.