После крушения СССР поиск самоидентичности постсоветских народов пошёл полным ходом. Не миновал этот процесс и русской самосознание. А так как поиск идентичности эквивалентен выработке национальной стратегии, процесс захватил множество неравнодушных людей.

В силу того, что процесс был во многом нервный и политизированный две давние крайности стали еще более крайними в силу упорства во взаимном неприятии: либерально-прозападная, отказывающая на основе норманизма России во всем и мечтающая о России, скажем так, аффилированной во внешние клубы, образовалась группа их противников, которые сделали из русского и российского исторический культ, доведя идею самобытности и самостийности русского и российского до смешного. И противник стал подыгрывать этой крайности – массово печатать невероятные открытия из русских древностей, доводя идею русской исторической уникальности до абсурда.

Больше всего досталось языку как носителю многих исторических кодов. Именно на основе «открытий» в истории языка делались выводы об невиданной роли русского в мировом цивилизационном процессе. Но это было бы нормально, если не компрометирующие перекосы, которые нас заставляют взяться за Тринитарную Лингвогенетику, чтобы нейтрализовать помпезные околонаучные импровизации на научной, подчёркнуто академической, основе.

Причиной углубиться в историю является то, что без этого доказать ошибочность ложных лингвоопытов невозможно. Если не доказать, что основой языка является корневая система, а не аббревиация, то мы действительно будем восторгаться «богатством» русского языка, числя за каждой буквой слово. Ложное богатство инфляционно по природе. Придумывать уникальность и богатство русского языка путём толкования букв вместо того, чтобы спокойно доказать генетически и утвердить юридически, нет смысла.

Второе. Что нас в Тринитарной Лингвогенетике должно вдохновлять в первую очередь? Уникальность или универсальность? Доказать, что русский язык сегодня самый мощный или доказать, что через корневую систему русский язык имеет свои приоритеты практически во всех письменных языках? Но то и другое можно сделать только лингвогенетически.

Третье. Язык не может справиться со своими возможностями за пределами себя. Например, вы понимаете, что ирландское loch (озеро) и русское «лохань» не просто однокоренные – это одно слово с небольшими метонимическим сдвигом, - но что с этим делать? Очевидно, что вопрос не лингвистический, а из иных сфер: кто и как докажет приоритет и что с этим приоритетом делать? Мало открыть, мало провозгласить себя царём горы, - важно этот результат удержать в режиме конкурентного столкновения. Предполагать, что ирландцы признают русский приоритет за словом loch, наивно, им придётся доказывать это только лингвогенетически. То есть за пределами официального русского языка у нас столько мировых языковых приоритетов, что обнаружив их, мы получаем настолько мощные приоритеты, что они могут повлиять на мировую систему в целом. Во всяком случае, доказательство самой возможности участия в глобальном процессе мы получить можем.

Тринитарная доктрина, обладая универсальными системными параметрами - единственная, способная не просто дать генетику языка, но закрепить и политизировать этот результат. Поэтому один из практических результатов Тринитарной Лингвогенетики – создание Мирового Корневого Словаря, в рамках которого и состоится борьба за приоритеты прошлого для формирования стратегии будущего. Но чтобы нас не обвинили в предвзятости, педантичное сохранение академического принципа научности и доказательности мы соблюдём тщательно.

2. Зачем нужна история языка и зачем раскрывать языковые тайны, скрытые за историческими пластами и языковыми превращениями?

Погруженный в историю языка часто задают вопрос: зачем раскрывать давно забытые тайны? Прошло и прошло – зачем бередить прошлое, зачем его призывать на суд настоящего? Мы можем ответить на вопрос вопросом: а разве куда-то прошлое уходит, разве оно впитывается в плоть нашей жизни, разве мы не носим корни с собой так же как семя будущего? Если прошлое в нас не заметно – не значит, что его нет.

Важно или нет знать, к примеру, какой корень слова имел в виду революционер Владимир Ульянов, когда себя называл Лениным? Что, он называл себя по названию реки Лена? Или по имени интересной для него женщины? Посмотрим на реальное значение слова и подумаем, имеет ли дешифровка имени значение?

Цитата. «LEHNIN. Этим именем были названы десятки городов, пионерская организация, Московский метрополитен. Кстати, а откуда взялась эта странная партийная кличка Ленин? Что, была у него какая-то Лена? Могу сразу разочаровать: это не тот случай, в котором следует искать женщину.

Впервые псевдоним «Ленин» появился в 1901 году, когда в Германии, в Штутгарте, вышел номер журнала «Заря» с работой «Аграрный вопрос и "критики Маркса». Она была черным по белому подписана: Н. Ленин. Но почему «Н»? И почему «Ленин»?

Начнем с фамилии. В Средние века на территории Германии действовали земельные отношения, получившие название ленных (нем. Lehn). Словарь В. Даля описывает ленное право как владение землей по договору, под господством государя этой земли, с уплатой ему годовой подати или отбыванием других повинностей. «Лена» (лен) – «условно жалованное поместье». Ленник, таким образом, - это человек, живущий на чужой земле и имеющий по этому поводу особые отношения с государем.

Владимир Ульянов жил на чужой земле с 1900 года, когда он эмигрировал из России. По поводу «особых отношений» - отдельный вопрос. Всем известно, что в 1987 г. в Шлиссельбургской крепости был повешен брат Владимира Ульянова Александр. Самого Владимира Ульянова в декабре того же года исключили из университета и сослали сперва в деревню Кокушкино, затем - в село Шушенское Енисейской губернии. В общем, у В. Ульянова были все основания не любить тогдашнюю российскую власть. Но вернемся к тайне псевдонима.

Образовав от немецкого слова «Lehn» звучащую по-русски фамилию, Ульянов зашифровал в ней несколько посланий к Дому Романовых. Не случайно впервые псевдонимом «Ленин» была подписана именно работа по аграрному вопросу. Тут зашифрована мысль о том, что он ставит своей целью уничтожение одного из устоев власти в России - земельных отношений.

Но почему «Н. Ленин»? Откуда взялась эта буква, не имеющая ничего общего с инициалами самого автора? Полагаю, что в ней скрыто еще одно важное послание: адресат мести. Царский престол унаследовал от Александра III его сын, Николай II. Вот он, по мнению В. Ульянова, и должен был ответить и за смерть брата, и за преследования его самого».

Александр Гичан АИФ № 16, 2004 г.

Несмотря на некоторую гипотетичность рассуждений, Гичан ставит вопрос о непростоте, идеологичности псевдонима. То, что в этом псевдониме заложена претензия на власть по согласованию с неким сувереном – это очевидно, то, что Ленин мог не сам взять его, а взять предложенное – тоже. Ленные отношения – это предоставление права под контролем некоего хозяина, Ленин мог просто принять условия его власти: он берет то, что потом отдаст суверену.

Очень говорящий псевдоним. И очень жаль, что не нашлось в те времена лингвогенетика, чтобы это раскрыть. Был бы раскрыт замысел, конструкция властной претензии Ленина, его несамостоятельность.

И вот перед современниками возникает вопрос, вынесенный в заглавие: имеет ли сегодня значение правильный ответ на вопрос о давно ушедшем факте? Нужно ли раскрывать давно ушедшие тайны и секреты? Опять можно ответить вопросом на вопрос: если бы фигура Ленина до сих пор ни была актуальна как вопрос: а что было в 1917 – трагедия или исторический прорыв и кто такой был Ленин – немецкий агент или русский социал-патриот, или просто насмерть обиженный мстительный человек?

А имеет ли значение такое восстановление корня, как со словом «Бенедикт», с учётом того, что Римский Папа был Бенедиктом? А ведь это имя не простое для католического мира.

Один из значительных представителей католического мира – святой Бенедикт, основатель Бенедиктинского ордена, составитель первых монашеских кодексов, получит совершенно другой образ, если мы покажем, что Б более поздний звук в отношении В, который появился в пору метонимического взрыва, который потребовал новых звуков для новых слов и значений. Становится ясно, что Бенедикт - Венед-икт, отец или предки которого носили имя «венед» – представитель мощнейшего славянского племени венедов, построивших Венецию, Вену и прочее. Это подтверждает, что имя Бенедикт на 90% славянское.

Так нужно ли раскрывать языковые тайны, оставшиеся в далёком прошлом?

3. Снятие профанных исследований в русском языке и его истории

Одна из причин создания Мирового Корневого Словаря – защита всех языков от профанации, в том числе и внутренней.

Русский язык был предметом унижения во всю его историю. Логика тут проста: великий язык может создать только великий народ. Поэтому язык характеризует народ. Поэтому логично: унижая и уничтожая язык, противник уничтожает народ. Но в этом деле не обошлось без парадоксов. Удар последовал оттуда, откуда он не мог ожидать – от русофилов. Эти защитники языка пошли другим путем: начли сочинять Язык, наращивая, как им казалось, его величие. Удар по престижу языка наносится весомый.

Да, именно так. Самый серьёзный удар по престижу русского языка наносят не норманисты с их идеей вторичности русского языка, а профанаторы, объявляющие русский язык чуть ли не универсальным мировым кодом всего и вся, вскрывающие якобы скрытые тайны языка.

Как недооценка, так и переоценка одинаково неприемлемы в научной работе и для практических результатов. Как приписки в бухгалтерии. И никакие политические, «духовные» страсти не должны влиять на строгий научный процесс и его результативность. Мы высказываем свою позицию совершенного неприятия псевдорусофильских разрушительных спекуляций, дискредитирующих сами наши исследования глубин русского языка.

Однако ближе к доказательствам.

2.

Началось всё с очевидного. Во всём мире лингвисты стали находить признаки русского языка, доказывающего его древность и исконность. В начале 20 века вышел фундаментальный труд Антуана Мейе «Общеславянский язык», который обнаружил славянскую начинку во всех европейских языках. А так как наиболее мощным среди славянских является русский язык (он официально признан мировым языком), логика привела к вопросу: а почему так случилось – не потому ли что русский язык является стержнем славянских?

С этого началось.

Но продолжилось с невероятных перекосов.

Первым перекосом явилось непризнание официального языкознания корневой обратной перспективы языков и определение всей языковой массы как славянской языковой массы. Но определить когда и почему из славянского вдруг появился русский, никто не захотел. И почему славянского языка нет – есть только некая славянская масса. То есть как получилось, что славянского языка нет, а языки есть? Иначе говоря, чем объяснить, что крона называется берёзой, а ствол не имеет никакого названия. То есть непонятно, какая основа в славянских языках, не имеющая этого названия? И многие начали искать эту название, приходя к русскому языку как изначальному.

И тут началось.

Если русский язык изначальный прародитель славянских, значит в нём есть что-то из ряда вон выходящее. И началось придумывание глубины, которых нет. Точнее, стали выкапывать котлован там, где никогда не будет руды. И не стали искать там, где она есть, только засыпана.

Первая невероятная вещь произошла, когда за дело взялись люди без фундаментального лингвистического образования. Они объявили русский язык великим шифром и принялись его дешифровывать. Слово, оказалось, прячет смысл. То есть каждое слово прячет в себе больше смыслов, нежели в нём есть. Оказалось, что в «великом языке» значимым могут быть не только части слова – корень и аффиксы, но и каждый слог.

С этого начал исследователь «праславянской письменности» Гриневич. Он начал разбивать слова по слогам, представляя слог как значимое полное слово! Получалось, за словом стоит фраза! Что там значение корня – оно всего лишь одно, а слогов – много, и не важно, что слогом может быть простой аффикс – сделать из аффикса, играющего грамматическую роль полноценное слово – это да, это сильно!

Но если Гриневич старался над древностями языка, их знаками, близкими к пиктографии, выделяя действительно тёмные места в языке и пытаясь их дешифровать, современные его последователи стали проще. Они берут из современного русского языка слова и их «дешифруют». И это уже не просто ложная этимология. Мы имеем дело с наступательной позицией, которая уже не исследует, доказывая, а идёт чуть ли не как давно доказанное убеждение.

Например, автор претенциозной книжечки «Тайны Аркаима», который не постыдился назвать её книгой сенсацией, некий В. Путенихин, биолог (!) по образованию, ничтоже сумняшеся имя авестийского бога Митры переводит как МИ (МЫ) Т (О) РА. То есть он легко нашёл, что мы от солнца – РА. И всё отсюда! Слово «рождать», оказывается, есть слово – Ра-ждать – ждать солнечного ребенка. То есть корень не РОД, а РА! (Путенихин В., Тайны Аркаима, Ростов-на-Дону, «Феникс», С.232-234). Что сказать?

Но дальше всех пошли авторы фильма «Славянские привычки». Они «вскрыли», что каждая буква есть слово. И они дошли до слова как спрятанного, зашифрованного предложения!

Конечно, было «основание». Это Азбука. Каждая буква там имела значение слова! Азъ Буки Веди – целое предложение (Я знаю буквы). Ну конечно, же перед нами древний код, шифровка. Поэтому слово карп может переводиться колоссальная античная радость патрициев, а может и иметь обогащённый смысл – кончен антракт развернувшегося представления. Одно слово дает сотни смыслов в виде выражений и предложений! Какое вскрывается «богатство»!

Такая профанация вредит больше, чем лингвистическая диффамация неприятелей русского языка – ведь главная потеря в этих «открытиях» – основа лингвогенетики – корень.

Мировой Словарь должен положить конец профаническим изысканиям и дать основу для правовых разбирательств в этой области.

3 Ложная этимология как негативное основание для создания Мирового Корневого Словаря

Значение слова зачастую бывает непонятным. Поэтому возникает желание опереться на историю слова, чтобы прояснить значение слова. История слова, как правило, является актом восхождения к изначальному значению корня.

Но здесь невозможно без профессионального подхода, потому что сочетания букв зачастую приводят к заблуждению.

Это называется ложная этимология – произвольное вычленение морфем слова и их толкование.

Пример 1. Сановник: се + новый: это новичок.

На самом деле корень «сан» – священный статус.

Пример 2. Призрак: приз – рак: приз – раку.

На самом деле при-зър-ак, зоркий, в-зор - корень зр (без выпавшего гласного о).

Пример 3. Слово «искренний» становится странным, если мы обнаружим корень «крен». Неужели искренний – тот, кто идёт креном? А вот если обратиться к восстановленному корню, то всё становится на место: из–кър–енн-ый. Крен или корень? Искренний – идущий от корня или кренящийся? Искренний – дающий крен или идущий от корня – вопрос праздный, принципиальный или нет? Разумеется, принципиальный, поскольку искренний как идущий от корня чувств, глубокий, серьёзный, трудный подтверждается и сегодня: это в смысле заложено и сегодня. Никакого крена здесь нет.

Но ложной этимологией может воспользоваться конкурент и применить эту интерпретацию для сокрушения некрепких умов: мол, в русском языке даже весомые слова с червивым смыслом.

Ложная этимология чрезвычайно распространена и сбивает всех с толку. Поэтому задача у профессиональных лингвистов – разъяснить всем угрозу, исходящую от ложной этимологии и защитить растущее сознание от ударов конкурента.

4. Мировой Корневой Словарь

1.

Противоречие между значением корня слова и толкованием слов стало разрушительным. Толкование заводит Слово в тупик, поскольку корень теряет смысл. Слово фонетически деформируется (потому что удерживать части корня становится делом бессмысленным). Поэтому восстановление корневого состава русского языка становится актом его спасения.

Современная этимология слова не играет определяющей роли в формировании значения. Этимологи самоустранились от формирования значения слова. Этимология стала дисциплиной для любопытных. Не более.

Главным постулатом при составлении Словаря становится определяющая роль корня в Значении Слова, чтобы происхождение слова закрепило его значение. Поэтому задачей программы является открытие корня слова и на основе его формирование словарной статьи.

Пример. Некоторые «изыскатели» пытаются произвести слово «тропинка» от корня «троп» и ассоциировать его с фигурой образного строения – тропом (метафора, метонимия, синекдоха): мол, разветвлённость и непредсказуемость тропинки подчеркивает многозначность тропа. Но такого корня нет. Наоборот, тропинка призвана быть как раз примитивной – способом преодолевать пространство «срезанием» его.

Тропинка – корень тороп: торопинка: дорожка, проложенная второпях. Однокоренные слова: торопыжка, торопливый.

Вариант: Тропинка - корень тороп – торопинка: дорожка, проложенная теми и для тех, кто торопится.

Раскрытие корня доказывает истинное значение слова, так как в корне содержится генное значение слов, поэтому мы фактически возвращаем генофонд языка.

2. Уйти от стихии толкования

Мировой Корневой Словарь создаётся как реакция на кризис толковых словарей.

Словарь – то, что должно давать значение слова. Слово – знак, который требует раскрытия значения. Что и должно происходить в словарной статье.

Толковый – полученный в результате толкования. Толкование не значение самого слова, а привнесённый составителем, истолкованный, интерпретированный смысл, который к словом никакого отношения может не иметь.

Проще говоря, толкование – произвольный, навязывание слову смысла, которого в слове просто нет. Это значит, что толковые словари никогда не имели строго научного собственно языковедческого смысла, а только статистический, профанический по отношению к законам и интересам самого языка смысл.

Толковый словарь может иметь значение для иностранца, для человека, не погружённого в язык с детства, не живущего в нём. Ему нужно растолковывать чуждые ему слова. Для народа же, – породителя и носителя языка и, одновременно, порождённого и ведомого языком, – нужен словарь подлинный – корневой. В связи с этим необходимо раз и навсегда определить чёткую иерархию словарей, в которой толковый словарь всегда будет вторичен, а лучше третичен. Беда в том, что словарей корневых до сих пор создано не было. При этом словарями толковыми завалены все книжные магазины.

Выходит, в ответственных, решающих процессах опора на «толковый словарь» – абсурдна: если слово – толкуется, то оно бессмысленно, поскольку возникает сразу несколько конкурентных и вполне «безотказных» толкований. Общение обессмысливается, поскольку становится конфликтным. Следствием этого являются неслыханные расхождения в понятиях слов, которые невозможно свести воедино.

Все бы ничего, если бы произвол был один, одного разлива, если бы количество интерпретаций не возрастало в геометрической прогрессии и не приводило к хаосу. Но насилие над словами продолжается и привело к коллапсу: толкования полностью обессмысливают слова. Слово умирает. Толковые словари становятся кладбищем слов.

Но тонкость заключается в том, что толковые словари становятся бессмысленными из-за того, что толковать могут все. У Толкового словаря всего лишь одно из многих, зачастую самых спорных – официальных – толкований, срок жизни которых зачастую исчисляется сроком жизни главы государства. Если в брежневские времена коммунизм – самый прогрессивный социальный строй в мире, то у Горбачева – тупик цивилизации, а для Ельцина – фашистский режим. А если так, то какой смысл вообще говорить, употреблять слова, если у каждого своё толкование? Ведь нет и не будет смысловых стыков! Это всё равно, что ходить с ключами, для которых нет замков. А языковое общение напоминает попытки людей потереться друг с другом собственными ключами.

Толковательная практика привела к разложению языка, тотальной профанации лексикологии лексикографии, обессмысливанию этой лингвистической дисциплины в целом. Весьма печально, что к этому приложили свои имена Ожегов, Ушаков, Евгеньева. Они закрепили своим авторитетом столько ошибок, что нам остается только сожалеть об их академических регалиях.

Многие говорят: мы к этому привыкли. Но если нам нужна тягловая лошадь, то не надо ломать ей ноги! Язык – это именно рабочая лошадь, которую, чтобы её оседлать, нужно с ней поработать, нужно её полюбить, кормить и уважать её самость. А не ломать ноги.

3.

Вторая причина обращения к Корням – нахождение своей истории. Совершенно очевидно, что найдя в латинском «локальный» (loc-us, малое пространство) совершенно русское «лок-оть» (часть руки, которая была издревле измерителем и давала меру измерения длины пространства - локоть) – мягко говоря, возникнут большие подвижки в русском сознании, запуганном, подавленном норманнской теорией русской вторичности. Потому что возникнет подозрение, что одним локтем находки никак не ограничатся. Достаточно повнимательнее посмотреть на вроде бы латинизированное слово «секунда» (лат. sec-unda – «вторая, следующая» от seq-ui – «следовать»): корень «сек» не вызывает сомнения. «Следующий» возникает тогда, когда есть вторая, следующая на-сеч-ка. И первые часы действительно насекались (на камнях), отсекались (на песке) относительно движения солнца. Как же тогда доказать, что корень сек//сеч латинский? (То же самое ещё очевиднее в якобы «латинских» по происхождению словах – «сек-ция», «от-сек» и т.д.).

А когда станет понятно, что для доказательства вторичности русского языка нужно умудриться доказать первичность греко-латинского oculus, глаз, перед русским оком, возникнет спокойное желание расставить другие акценты в деле «благотворительной» акции Кирилла и Мефодия.

4.

Открытие корней иностранных слов – отдельная прелесть, поскольку злоупотреблений толкованиями здесь больше всего. Толкования иностранных слов вызывают самые большие вопросы. Во-первых, когда мы бреем Словарь иностранных слов, куда включено слово «метод», несмотря на очевидное неиностранное происхождение от слова «мета», «метить».

Это говорит о том, что вместо Словарей иностранных слов нужно составить Мировой корневой язык, где приоритеты будет понятны генетически.

То же касается и профильных словарей. Как можно было составлять г. Фролову «Философский словарь» (шесть изданий!), не стыкуя по исконному смыслу корней даже однокоренные слова.

Пример. Аксиома (греч. аxioma, принятое положение) – исходное положение.

Аксиология (греч. аxiа, ценность, и logos, слово, учение) – философское учение о природе ценностей.

Нет смысла спорить, что корень в словах один. Но для чего эти интерпретации? Не могут суффиксы столько радикально изменить смысл слова – от принятого положения до ценности (или наоборот). Причем чувствуется некая близость понятий. Но чувства в науке никому не интересны. Интересны аргументы. А они на поверхности. Непонятно, почему их не взять? Хотя понятно – придётся уходить от произвольных толкований.

Как только мы найдём корень аxe, обозначающий ось, всё встанет на свои места: ось, осевой дает корень в слове «ось-новательный»?) То, вокруг чего вертится колесо, символ вечности и устойчивости, неразрывности. Ось становится символом держания движения. Основательный, осевой становится положительным. Положительное – положенным и ценным. Но почему в первой словарной статье нет очевидного соотнесения с корнем? Очень просто: произошла концептуальное купирование смысла слова: осевой не всегда положительный! Основа не всегда со знаком плюс! Значит, кто-то не захотел работать с утверждающими отрицательными величинами и свёл основное к положению. То же самое касается и ценности! Ценность в Оси – не всегда положительна! А так как кто-то стремился ценное связать только с положительным, он фактически уничтожил изначальное, точное корневое значение! И эта купюрность передалась и аксиоме, которая тоже тяготеет к положительности и бездоказательности, а не основательности! То есть налицо жестокое искажение понятия Основания, Основы и превращении её в категорию бездоказательного утверждения (аксиомы).

Но насколько принципиально нахождение корня, который несёт основной смысл!

Наш словарь поставит вопрос о выбраковке произвольных интерпретаций толковых словарей.

5.

Корневые исследования дают нам возможность провести спокойную ревизию всех понятий. Например, демократия – власть не народа, а власть мастеровых, то есть ремесленного люда, составлявшего значительную часть городских свободных жителей. Это была, скажем так, отраслевая власть цеховиков, а не форма власти. То, что она могла избираться массовым голосованием, это вовсе не означает, что у патриципата не было выборов при помощи голосования. Просто мастеровых было физически больше и их нужно было собирать на площади. Вот и всё. Где и происходило массовое голосование. По форме это было ничем не отличающееся голосование от другого голосования в любом тогдашнем органе власти, хоть патрициев, хоть парламента. Это если без мифологии. То есть демократия никакого отношения к голосованию как главной специфической особенности не имела.

Доказательство лежит на поверхности. Демос, dem-os– это и есть с греческого мастеровой, мастер, что четко подтверждает однокоренное слово dem-iurg-os, мастеровой, ремесленник, от чего пошёл Демиург, (по-платоновски, Мастер-Создатель Мира). Никакого «народа» здесь нет! А есть другое: сатанизация класса мастеровых словом дем-он: мастера в христианскую эпоху считались обладателями нечистой силы искушения, создателями божеской красоты, конкурентами Бога, поэтому получили прозвище dem-on, которое получило «чертовское» наполнение. Вот куда могут привести толкования!

Далее. Загадочно «английское» слово king толкуется как «король»! Загадочно тем, что не соотносится со словом «король», который назывался по венцу власти короне – горизонтально круглой (фактически диску в отличие от коло – вертикального круга), прочной, как кора, и высокой, как крона дерева, которое в те времена было символом жизни и мира и культовым предметом жрецов друидов (мировое древо). Последние как раз и носили короны из коры дерева, короны из веток и листьев (вспомним поздние рудименты в виде лавровых венков), быв «королями». И совсем не королевское нам покажет системный корневой анализ, выявляющий в king слово конунг – от которого идёт князь (кненг). Конунгом был, возможно: 1) Тот, кто был на коне. Конь был в древности символом военной власти и военной силы. Конунг был предводитель на коне, он возвышался над всеми. 2) Тот, кто обладал ис-кон-ной, передаваемой по наследству, властью. Если корень «кон» – начало – кон-ец (закольцованность, цикличность, повторение из поколения в поколение) – из того же семейства (начальник).

То есть king никакой не король, а князь – боевой предводитель, передающий начальственное право по наследству! То, что вскоре королями стали именно князья, вытеснив реальных королей их жреческого сословия – это второй вопрос.

Так корневой анализ выдвигает перед нами вопрос: не является ли статус короля перехваченным у жреческого сословия (с его согласия или под давлением)? А главное, мы выясняем, что именно ценилось в «королевском» у «князей» – жреческая посвящённость!

6. Этимологические словари

Несомненно, Мировой Корневой Словарь включится в борьбу за национальную собственность национальных корней в мировом языке. Возникает вопрос, а почему не остановиться на этимологичпнеских словарых, где и происхождение и связи между языками представлены.

Дело в том, что Этимологический словарь – вид толкового, вид статистического, не имеющего результирующего смысла. Да, мы узнали, что слово «куль», которое представлено как тюркское, происходит от нетюрксого слова «коло», круг. Что из этого? Но главное в том, что этимологические словари находятся под диктатом толковых – то есть они не следуют генетике слова, они следуют истории толкований. То есть этимологические словари нельзя назвать так – это не словари происхождения, а словари истории толкований слова, где многие допущен издержки.

Цитата. Этимология, лингвистическая дисциплина, изучающая происхождение слов, и их элементов. Различают научно-объективную и вульгарно-субъективную (ложную) этимологию. Научно-объективная этимология, базируясь на знании ряда языков, выделяет в них исконные и заимствованные черты: русские «изба» и «князь» восходят к германским «стуба» - «баня» и «кунингаз» - «старейшина». Вульгарно-субъективная этимология опирается на кажущееся сходство фактов родного языка: русский «изъян» ошибочно связывается с «изъять», тогда как это слово заимствовано из персидского «зийан» - «вред, порча, ущерб». (Севортян Э.В. Этимологический словарь тюркских языков. Т.1-3. М., 1974-80.)

Конкурентный анализ: Изъять, Изъян – от «зийан» – «вред, порча, ущерб» – так толкуют горе-этимологи, несмотря на то, что корень «я» - иметь, кушать, потреблять (яства, есть (ясти), при-я-ть, при-я-тель) и приставка «из» - удаление, убыль и суффикс неопределенной формы «-ть». Но это не говорит о том, что в названном слове не просматривается русское слово зияние. Но это другое слово! Отнятое не всегда зияющее. И наоборот. Попытка противопоставить персидское русскому здесь не имеет успеха. Очевидно, что в древности была одна корневая структура. В таком случае о заимствованиях говорить бессмысленно. Как бессмысленно говорить о заимствованиях при совместно произведенном мешке зерна и разделенном затем пополам.

Есть русское слово, вышедшее за пределы нормативности, а значит очень древнее – турнуть, в корне которого, скорее всего, «сохранился» «бык», тур. Глагол обозначает жёсткий толчок, на который способен бык. Тогда надо сильно постараться доказать, что это русское слово произошло от английского turn (побуждать). А ведь само написание, несмотря на произношение, сохранило именно русскую версию звуков! Но этимологи вполне спокойно нарушат историческую хронологию и законы лингвогенетики, чтобы показать, что английское turn породило русское «турнуть».

Поэтому этимологические словари могут иметь только статус номинального несистематизированного справочника.

7.

Тот, кто признал свои корни и принял их исконность, тот и становится их собственником. Тот, кто вернул в употребление исконный смысл, тот капитализирует стоимость языка на фоне выбраковки неисконных толковательных версий.

Это выводит нас на понимание качества языка, который станет залогом качества Народа и его стратегических прав. В том числе, финансовых, в том числе, лингвистических. Мировой Корневой Словарь – факт ревизии национальных лингвистических капиталов, которые затем будет представлен на мировом лингвистическом рынке.