Институт Праславянской Цивилизации - Праславянская письменность

В.А. Чудинов

Имеется целый ряд надписей, найденных археологами на городище около деревни Масковичи в Витебской области Белоруссии. Раскопки производились исследовательницей Л.В. Дучиц¹, чтения предлагались эпиграфистом-рунологом Е.А. Мельниковой². Позже материал по данным находкам был с максимальной степенью полноты освещен в монографии Е.А. Мельниковой по руническим надписям³. Поэтому в данном моем анализе я буду опираться на это монографическое исследование.

Исследовательница отмечает, что среди находок руноподобных надписей, сделанных преимущественно в Северной и Западной Руси, выделяется большой комплекс фрагментов костей животных и птиц (более 120) с надписями и другими граффити, относящийся к XI-XII векам, среди которых « выделяются три типа: буквообразные знаки (отдельные или группами от 3 до 10, около 85%), рисунки, частично сопровождаемые сериями знаков, и сетки, в двух случаях также с надписями» ⁴. Сразу хочу заметить, что хотя исследовательница употребляет устоявшийся в отечественной эпиграфике оборот «буквообразные знаки», он в данном случае не соответствует истине, поскольку наряду с буквами славяне использовали и слоговые знаки руницы, которые вовсе не следует отметать с порога (как мы увидим позже, данные надписи читаются именно с помощью руницы, а не скандинавских рун).

1	2	3	4

Рис. 1. Прорись Е.А. Мельниковой знаков на грузиле 6.48

Поэтому я вижу в этом утверждении некоторую «презумпцию скандинавских рун»: всякие рунообразные знаки однозначно толкуются этим эпиграфистом как скандинавские руны, хотя на самом деле существует несколько типов средневекового письма, имеющего сходные или в отдельных случаях тождественные начертания знаков. Что же касается руницы, то до 1980 года она действительно не была известна исследователям; однако Е.А. Мельникову я лично ознакомил с этим видом письма 7 марта 1993 года в частной беседе, так что в монографическом исследовании предположения на счет руницы (рун Макоши) были бы вполне оправданны. Конечно, каждый исследователь может принимать или не принимать чтения своих коллег, и за Е.А. Мельниковой, естественно, такое право сохраняется, но игнорировать целый вид письменности, тем более, славянской, весьма широко распространенной на Руси, не только не патриотично (для сотрудника Института Российской истории), но, вообще говоря, и не профессионально.

Далее исследовательница отмечает, что среди публикуемых надписей выделяются читаемые (уверенно и предположительно) рунические надписи, серии руноподобных знаков и отдельные знаки. При этом исследовательница указывает, что все представленные в масковичском комплексе виды надписей и рисунков известны в Скандинавских странах, ибо « при раскопках протогородских центров эпохи викингов и средневековых городов отмечается ныне значительное количество бытовых надписей руническим письмом, выполненных на костях» ⁵. Но такого же типы находок встречаются и на Руси. Более того, любой непредубежденный исследователь согласится с тем, что искать на территории Белоруссии надписи, выполненные славянской графикой, вполне естественно, и тут должна соблюдаться «презумпция руницы», тогда как пытаться обнаружить там скандинавские знаки было бы весьма странным занятием. Но у исследовательницы, именно в силу ее рода заняьтий, опять действует «презумпция скандинавской графики».

Вместе с тем, я вполне соглашаюсь с весьма верным утверждением исследовательницы о том, что самым надежным доказательством скандинавской (или любой другой) принадлежности того или иного памятника является чтение его надписи. Поэтому я и хотел бы проанализировать сами надписи, рассматривая как скандинавское их чтение, так и чтение на основе славянской руницы. Первый памятник я постараюсь рассмотреть предельно внимательно, чтобы учесть в дальнейшем выявленные ошибки.

Надпись на фрагменте каменного грузила. Этот памятник письменности помечен номером 6.48 и замыкает корпус масковичских надписей. Я начинаю исследование именно с него по одной причине: обычно именно на грузилах надпись соответствует назначению предмета, то есть на грузиле славяне обычно пишут ГЪРУЗИЛО, и если так, и если надпись на грузике действительно славянская, а не скандинавская, ей должно найтись соответствие на аналогичных предметах рыболовства Руси. И если такое соответствие найдется, можно будет прочитать надпись, опираясь не на эмоции эпиграфиста, а на некие выявленные традиции. Тем самым станет возможным выявить именно масковичские особенности начертаний, то есть некий Витебский графический «диалект», систему Витебской аллографии.

Сначала послушаем Е.А. Мельникову: « Материал — известняк. Диаметр — 4,6 см, диаметр отверстия — 0,7-1,2 см. Надпись состоит из четырех глубоко вырезанных руноподобных знаков

Знак 1, вероятно, является лигатурой КА или АК. Знак 2 идентичен руне Т. Чтение знаков 3 и 4 неясно, поскольку неопределимо, к какому из них (или к обоим) относится наклонная ветвь, пересекающая ствол знака 4. Возможно, надпись имела продолжение на отсутствующей части грузила. Ниже и правее руны 4 имеется короткая реза, которая могла быть как частью следующего знака, так и коротковетвистой руной S. Как чтение, так и интерпретация надписи не представляются возможными» ⁶.

Казалось бы, если данную надпись невозможно прочитать как скандинавскую, ее и не слдует включать в число скандинавских надписей, хотя вполне можно причислять к надписям с руноподобными знаками. Вместе с тем, попытка скандинавского чтения является вполне научным подходом, ибо отрицательный результат — тоже результат.

Перейдем теперь к рассмотрению соответствия прориси подлиннику. Казалось бы, такая процедура излишня, ибо прорись выполнена весьма опытным эпиграфистом, доктором исторических наук, исследовавшим несколько десятков рунических надписей и знающим правила прорисовки. Тем не менее, по моему предыдущему опыту я могу сказать, что именно в отношении данного эпиграфиста у меня такого доверия нет, поскольку «презумпция скандинавских рун» сказывается на уровне бессознания, которое невольно отсеивает и опускает из прориси те знаки, которые отсутствуют в германских футарках, а имеющиеся знаки невольно «оскандинавливает», то есть придает им скандинавский вид. Конечно, с точки зрения классической науки, такое «подыгрывание» недопустимо, однако оно является наиболее распространенным эпиграфическим грехом, и я вполне допускаю, что страдаю таким же недугом, то есть иногда «ославяниваю» неясные очертания. Поэтому, отметив подобную ошибку, я бы не стал за нее строго осуждать исследователя, разумеется, если все остальное в полном порядке.

Рис. 2. Фото фрагмента грузила из Масковичей

Итак, на рис. 2 я показал отсканированное с фотографии 81 монографии Е.А. Мельниковой изображение грузила. Я специально сделал фото темнее оригинала, чтобы видеть не только темные риски, но и светлые полосы, как это характерно для славянских надписей. Если нанести на прорись как темные, так и светлые линии, прорись получится иной. Однако, честно говоря, прорись оказывается иной даже при простом воспроизведении контуров грузика. Так, если еще раз воспроизвести прорись Е.А. Мельниковой, рис. 3А, видно, что сам контур грузика оказался зеркальным: короткая левая часть оказалась справа, а длинная правая — слева. Кроме того, на фото короткая часть находится выше длинной, а длинная часть длиннее короткой примерно вдвое, а не в полтора раза, как показано у Мельниковой. Каким образом можно было перепутать левую и правую части изображения, учитывая большой опыт эпиграфиста, для меня остается загадкой. Конечно, можно сказать, что на чтении записи это не отражается; в конце концов, какая разница, как велико пустое пространство справа и слева от нее. На самом деле, однако, мы увидим, что на чтении это отражается самым непосредственным образом: поскольку короткая часть оказалась у исследовательницы справа, все те знаки, которые можно выявить на фото именно в этом месте, на ее прорись поместить просто некуда. Поменяв местами правую и левую часть контура грузила, исследовательница физически убрала место для невоспроизведенных ею знаков. Я все-таки полагаю, что перед нами — непроизвольная путаница при прорисовке, хотя презумпция скандинавских рун может больше склонять читателя к мысли о сознательной фальсификации изображения.. Поэтому я вижу в этом утверждении некоторую «презумпцию скандинавских рун»: всякие рунообразные знаки однозначно толкуются этим эпиграфистом как скандинавские руны, хотя на самом деле существует несколько типов средневекового письма, имеющего сходные или в отдельных случаях тождественные начертания знаков. Что же касается руницы, то до 1980 года она действительно не была известна исследователям; однако Е.А. Мельникову я лично ознакомил с этим видом письма 7 марта 1993 года в частной беседе, так что в монографическом исследовании предположения на ее счет были бы вполне оправданны. Конечно, каждый исследователь может принимать или не принимать чтения своих коллег, и за Е.А. Мельниковой, естественно, такое право сохраняется, но игнорировать целый вид письменности, тем более славянской, весьма широко распространенной на Руси, не только не патриотично (для сотрудника Института Российской истории), но, вообще говоря, и не профессионально.

Поэтому на рисунке 3Б я постарался вписать знаки, выявленные исследовательницей, в исправленный контур грузила. Однако и тут я столкнулся с искажением, теперь уже касавшимся наклона знаков. Так, на фото центральная стрелочка наклонена вправо, тогда как у Мельниковой она наклонена влево. Компьютер дает возможность сделать зеркальное отражение, и я постарался исправить этот дефект прориси. Затем, однако, оказалось, что наклон 3-го и 4-го знаков намного сильнее, а диагональ 4-го знака не соединяется с его мачтой, отстоя на довольно большое расстояние. А от нижней черты изображен фрагмент длиной примерно в 1/3. Иными словами, уже на этом этапе анализа понятно, что прорись Е.А. Мельниковой не соответствует фотографии, и что для своего анализа эта исследовательница взяла нечто иное, некоторое попурри на тему надписи на грузиле.

Рис. 3. Прориси грузила Е.Е. Мельниковой (А) и мои (Б, В, Г)

Итак, недоверчивое отношение к адекватности воспроизведения надписи исследовательницей подтвердилось. Поэтому пришлось еще раз попытаться выявить все знаки на данном памятнике. Обращении к фото сразу показало, что слева перед знаком 1 размещен еще один знак в виде буквы С, который исследовательница опустила. И это опущение я уже не склонен считать элементарной небрежностью, но принимаю за сознательную фальсификацию, ибо ни в каких германских футарках (как скандинавских, так и в наиболее длинном древнеанглийском) руны С нет. Следовательно, помещение знака С на прорись сразу же свидетельствует против предположения о том, что перед нами надпись, выполненная германскими рунами.

К сожалению, однако, выяснилось, что и в правой части изображения опущен ряд знаков. Прежде всего, это опять знак С, прочерченный неглубоко и имеющий светлый ободок. Далее, это отросток диагонали под ним, так что образуется нечто вроде букв кириллицы СТ, расположенных одна над другой. И опять, знаки вида С и Т не входят ни в один футарк. Хотя, честно говоря, вполне достаточно одного подобного знака, чтобы опровергнуть предположения Е.А. Мельниковой о скандинавском характере не только данной надписи, но и всего корпуса надписей из Масковичей, но употребление и второго, и третьего нерунического знака делает ее предположение абсолютно нереальным. И когда я выявил еще лигатуру МИ чуть пониже, напоминающую буквы кириллицы, и букву М совсем внизу, ситуация стала предельно ясной: скандинавские рунические знаки на прориси данного памятника явились отчасти плодом фантазии Е.А.Мельниковой, отчасти продуктом ее сознательной фальсификации. Так что если какие-то промахи с ее стороны еще можно объяснить элементарной небрежностью, то устранение из прориси «нежелательных» знаков следует квалифицировать иначе: это профессиональный подлог.

Показав, что вместо «рунообразной» надписи рис. 3А мы имеем совсем иную надпись рис. 3В, я лишь отвел подозрение о ее скандинавском характере, но не привел к виду, принятому в рунице, поскольку не нанес на прорись светлые линии с фото. Эта задача выполнена на рис. 3 г, где характер текста даже внешне мало похож на рунические надписи. Особенно впечатляют небольшие кирилловское фрагменты МОС---, которые, видимо, продолжаются на внешний край грузила. Полагаю, что тут несколько раз начертано слово МОС(КЪВИЧИ), то есть русское название жителей Москвы, поселившихся в данном селе и давших ему свое название, ибо в XI-XII веках белорусского языка еще не было, а московское аканье появляется 2-3 века спустя. Смешанных надписей, сделанных одновременно кириллицей и германскими рунами, на сегодня неизвестно. Стало быть, надпись на грузило наносил славянин, а не скандинав, и он вполне мог мешать в любых пропорциях славянскую руницу и кириллицу, как это было характерно именно для данного периода.

Теперь я хотел бы показать читателю, что русские рыболовные грузила славянами подписывались.

Рыболовные грузила. Принадлежностью рыбной ловли являлись рыболовные грузила, которые обычно были изготовлены из обожженой глины. Одно из таких грузил было найдено в Старой Рязани, на раскопе 13, в помещении постройки Д-1⁷.

Рис. 4. Мое чтение надписи на рыболовном грузиле из Старой Рязани

На грузиле я читааю: внутри отверстия при обращении цветов (чтобы белые надписи на темном фоне стали темными на светлом фоне) слово ГЪРУЗИЛО, начертанное руницей, то есть ГРУЗИЛО, слева по контуру слово МАСТЕРСКАЯ (кириллица с руничным знаком ТЕ), сверху вдоль дужки слово МАСТЪРА (кириллица с руничным ТЪ), чуть ниже правее кирилловскую строку ПЕТРА, и еще ниже, уступами, слово РОДИОНЪВА (кириллица с руничным НЪ), то есть РОДИОНОВА. Так что глиняные предметы для рыбной ловли изготавливал гончар МАСТЕР ПЕТР РОДИОНОВ.

На втором грузиле из Старой Рязани, имеющем иной вид и найденном на раскопе 11 в усадьбе А и постройке 1⁸, нет смысла в обращении цветов, ибо там трудно выделить какие-либо надписи. Зато ряд слов читается и без него: слева вверху руницей начертано слово ГЪРУЗИЛО, то есть ГРУЗИЛО, а вдоль верхней кромки слева (этот фрагмент в увеличенном виде показан на рисунке справа) читаются слова ПЪТЪРА РОДИОНОВА (кириллица со знаками руницы ПЪ, ТЪ и РО), то есть ПЕТРА РОДИОНОВА, и название города СЕРЪНЪСЬКЪ, то есть СЕРЕНСК (руница). Так что мастерская Петра Родионова находилась не в Старой Рязани, а в Серенске. Слова МАСЬТЪРА ПЪТРА, то есть МАСТЕРА ПЕТРА дублируются справа посередине, и в других местах грузила.

Рис. 5. Мое чтение надписи на втором грузиле из Старой Рязани

Как видим, в обоих случаях применяются одинаковые знаки руницы, разве что в первом случае знак ЗИ развернут зеркально, а во втором зеркально развернут знак ЛО. Это дает возможность представить себе, какие знаки должны использоваться для надписи ГЪРУЗИЛО.

Подписывались не только глиняные, но и гораздо более дорогие свинцовые грузики, предназначенные, возможно, для ткацких станков. Представляет интерес познакомиться с изделиями, производимыми из свинца. К их числу относятся грузики, возможно, для рыболовных снастей. Два таких грузика обнаружены в Суздале в слоях X-XI и XI веков⁹. На первый взгляд на них вообще нет надписей, поскольку блики выглядят очень естественно. Но при ближайшем рассмотрении надписей оказывается предостаточно. Так, на первом крупными слоговыми знаками начертано слово ГЪРУЗИКИ, то есть ГРУЗИКИ. Внизу по внешнему кольцу мелкими знаками начерчено слово МАСЬТЪРЪСЬКАЯ, то есть МАСТЕРСКАЯ. Наверху кольца образована смешанная лигатура, разлагающаяся на знак ПА и буквы кириллицы, читаемые ПАВЛА. Наверху нижней части кольца читается слово АЩЕВА, что можно понять как фамилию Павла. На виде сбоку читаются знаки и буквы, образующие фрагмент...ТЪРСЬКАЯ, то есть МАСТЕРСКАЯ.

Рис. 6. Мое чтение надписей на свинцовых грузиках из Суздаля

Фамилия Ащева выглядит достаточно искусственной, и требует проверки, которую я надеюсь осуществить, прочитав надпись на втором грузике. А на втором грузике имеются выпуклые сектора, каждый из которых, как оказалось, содержит целое слово. Я начал с сектора, на котором виднелся большой знак ГЪ и прочитал начертанное руницей слово ГЪРУЗИКЪ, то есть ГРУЗИК. Затем стал читать сектора правее. Там было начертано ВЪ СУЗЬДЕЛЕ / МАСЬТЪРА / АЩЕВА / АЩЕВА, то есть В СУЗДАЛЕ МАСТЕРА АЩЕВА (фамилия была начертана двумя разными способами, что подтверждало мое чтение на первом грузике). Теперь у меня уже не оставалось сомнения, что обработкой свинца В СУЗДАЛЕ занималась МАСТЕРСКАЯ ПАВЛА АЩЕВА.

Заметим, что общая часть слов ГЪРУЗИЛО и ГЪРУЗИКЪ, то есть ГРУЗИ пишется одинаково, и выглядит как ГРЗ, хотя знак Г может иметь как приподнятую, так и опущенную перекладину.

Поиски фрагмента надписи со словом ГЪРУЗИЛО. Обратимся теперь к надписи из Масковичей. Нужное слово мы обнаруживаем тут же, это центральный фрагмент. Первая же стрелочка с рогом влево, то есть 1, есть ГЪ, затем в качестве лигатуры с общей мачтой начертан слоговой знак РУ с треугольной петелькой; далее идет знак З с чтением ЗИ, наконец следующие знак (левая часть лигатуры, помеченная Мельниковой цифрой «три») есть ЛО. Таким образом, слово в руничном (но не руническом!) написании выглядит как 1РЗl, в транслитерации как ГЪРУЗИЛО, в современном написании ГРУЗИЛО. Это — центральное слово надписи, которое прекрасно читается и вполне соответствует написаниям на других грузилах, найденных на территории Руси. Поэтому скандинавское его чтение не могло удаться в принципе.

На этом можно было бы и остановиться, поскольку нужное слово прочитано, и прочитано по-славянски. Однако, выполнив задачу по опровержению скандинавской версии, я еще не завершил выполнение задачи по чтению славянской надписи.

Рис. 7. Мое чтение надписи на грузиле из Масковичей

Полное чтение надписи на грузиле. Рассмотрим теперь полный вид надписи на грузиле и попытаемся ее прочитать. Слева от слова ГЪРУЗИЛО начертаны два знака, нулевой и первый, причем нулевой читается СЕ, а первый оказывается лигатурой знаков руницы ТЕ/ТЬ, И и НЫ, что образует слово СЕТЬИНЫ. Второе слово, согласованное с первым, можно прочитать как ГЪРУЗИЛА. Четвертый знак (по Мельниковой) читается ЗА, знаки правее и мельче — как СЕТЯ (знаки руницы) и МИ (буквы кириллицы); далее идут буквы кириллицы МОС. Чисто слоговое слово СЕТЬИНЫ дублируется таким же словом смешанного написания между знаками 1 и 2, что подтверждает правильность чтения первого слова. Таким образом, полная надпись (без дублирующих слов) выглядит как СЕТЬИНЫ ГРУЗИЛА. ЗА СЕТЯМИ МОС, что можно понять как ГРУЗИЛА СЕТИ, (ЧИСЛЯЩИЕСЯ) ЗА СЕТЯМИ МОС(КЪВИЧЕЙ). Перед нами — стандартная владельческая надпись, но не индивидуального владельца, а всего села. Аналогичные надписи известны, например, на берестяных грамотах № 431 и 432 Новгорода, где оба первоиздателя, А.В. Арциховский и В.Л. Янин, отмечают: « Оба поплавка от рыболовных сетей несут одно и то же имя Ильи, написанное, однако, разными почерками и с соблюдением разных орфографических приемов. Указанное обстоятельство заставляет обратить внимание на принадлежность раскапываемой усадьбы, где были найдены оба поплавка, к Ильиной улице древнего Новгорода. Не исключено, что эта находка фиксирует существование уличного имущества, в данном случае бывших в собственности всей Ильиной улицы рыболовецких снастей» ¹⁰. Если продолжить эту мысль археологов, то в случае грузила из Масковичей мы имеем пример общего имущества всей деревни.

Сопоставление двух результатов. Сравним теперь два полученных результата. Е.А. Мельникова, ни секунды не сомневающаяся в том, что прочитала скандинавский текст, получила четыре варианта: КАТ??, КАТ??С, АКТ?? и АКТ??С. Все четыре являются полуфабрикатами, лишенными смысла, что приводит ее к выводу, что чтение и интерпретация надписи не представляются возможными. Я даю единственный вариант чтения, ГРУЗИЛА СЕТИ, (ЧИСЛЯЩИЕСЯ) ЗА СЕТЯМИ МОС(КЪВИЧЕЙ), причем отмечаю наличие трех дублирующих слов: СЕТЬИНЫ и дважды — МОС(КЪВИЧЕЙ). Таким образом, мною прочитаны 5 слов (+ 3 дублирующих) вместо одного, все слова являются осмысленными с позиции русского языка, слово ГЪРУЗИЛА написано именно на рыболовецком грузиле, остальные слова его поясняют; начертание слова согласуется с другими начертаниями на грузилах и грузиках, найденных на Руси (в Старой Рязани и в Суздале) в аналогичный период; система коллективной собственности находит подтверждение в надписях на двух рыболовецких поплавках из Новгорода. В прорисях Е.А. Мельниковой фигурирует 4 знака, где первый она разлагает на 2, а после последнего предполагает еще один, но не утверждает этого наверняка. Мною же выявлено 25 знаков на том же памятнике письменности. Из этого конкретного примера видно, что опытный рунолог оказывается в состоянии разглядеть не более 20% знаков написанного текста, и при этом путает правую часть с левой, а также наклон знаков. Отсюда, как я полагаю, непредубежденный читатель может сделать вывод о том, что давать рунологам славянские тексты для чтения и интерпретации бессмысленно.

Предварительный негативный опыт. Разумеется, прежде чем браться за анализ надписей из Масковичей, я уже имел негативный опыт знакомства с результатами работы Е.А. Мельниковой. При этом я отнюдь не сомневаюсь в ее профессиональных качествах, когда речь идет о чтении ею скандинавского материала; я лишь показываю читателю меру ее понимания и осмысления славянских текстов. К сожалению, когда я ей демонстрировал дешифровки Г.С. Гриневича, который в качестве славянской надписи попытался прочитать германскую, начертанную рунами, я не предполагал, что позже столкнусь с ее аналогичной, но противоположно направленной позицией, когда данная исследовательница будет славянские надписи читать как скандинавские. Конечно, скандинавский футарк и славянский силлабарий имеют ряд близких и даже тождественных начертаний некоторых знаков, однако большинство знаков — разные; кроме того, славянская руница очень тяготеет к лигатурам и вертикальному расположению строки. Однако геолог Гриневич, славянский эпиграфист-любитель, наотрез отказался изучать футарки, и даже надпись РУНИКА на обложке книги Антона Платова, , понятное всякому рунологу, прочитал как ЙАЛОНАИЧАЕ, разложив на ЙА ЛОНА И Ч(Л)АЕ и проинтерпретировав как Я ЛОНО И ЧЛЕН¹¹. Дальше, как говорится, ехать некуда. С другой стороны рунолог Мельникова, считающая свой подход единственно научным, а славянскую руницу — чистой фантазией, ухитрилась на массе восточных монет из кладов Руси (в том числе и найденных на Украине), граффити на которых выглядят как ХГL DУ, а читаются по-русски как ЗАКЪЛАДЪНА, то есть ЗАКЛАДНАЯ, вычитать слово GOD, то есть БОГ по-исландски (хотя тут нет совпадения даже по количеству знаков). Получается, что все средневековые граждане Руси, отдававшие монеты в залог, письменно молились по-исландски! Примерно так, например, согласно ее выводам, поступали и жители Тимерево под Ярославлем (правда, там прочитано KUTR, что потом интерпретировано как GAUTR., а последнее понято как имя собственное, так что тут молились на Гаутра). Всего же, как отмечает Е.А. Мельникова, из 493 монет с надписями в скандинавских собраниях 95,3% содержат слово G O D, которое подчас нанесено 2, 3 и более раз, так что в общей сложности насчитывается 1072 случая его употребления¹². Какие-то сверхнабожные викинги жили в средние века по городам и весям Руси! И такая чепуха преподносится от имени Российской Академии наук, от ее Института Российской истории. Неужели неясно, что на Руси писали не скандинавскими рунами, а славянской руницей, причем так писали руницей только русские!

Разумеется, поняв, что данная исследовательница вне предела своих профессиональных скандинавских надписей предлагает совершенно фантастические чтения и толкования надписям с территории Руси, подобно тому как «заносит», вероятно, неплохого специалиста в геологии Г.С. Гриневича, я решил разобраться, что же, все-таки действительно можно считать в ее сочинениях научным, а что — довольно странными домыслами. И поэтому я сначала обратился к надписям, которые мне были известны и ранее, более того, которые я довольно давно прочитал — под пером Е.А. Мельниковой они необычайно преобразились. Начал я с надписей черняховской культуры.

Надпись на черепке из Лепесовки. Надпись на черепке была упомянута М.А. Тихановой^13-14 и затем воспроизводилась¹⁵, рис. 8-1. Достаточно крупную прорись этого изображения дал Д.А. Авдусин в своем учебнике археологии в качестве примера черняховских «рун на черепках»¹⁶, рис. 8-2. Он, следовательно, считал их показательными для всей черняховской культуры. При наличии таких прорисей было весьма странным видеть прорись Е.А. Мельниковой¹⁷, рис. 8-3; честно признаться, я с первого просмотра не понял, что речь идет о том же самом. Фотографию она не приводит, из чего можно заключить, что достать таковой не удалось; возникает вопрос, откуда же появилась такая странная прорись? И это при том, что прориси Тихановой и Авдусина абсолютно идентичны. Вероятно, мы опять сталкиваемся со «строго научным подходом» Е.А. Мельниковой, то есть с ее фантазией, опубликованной под грифом «Древнейшие памятники Восточной Европы».

Рис. 8. Прорись знаков на черепке из Лепесовки и их чтение Е.А. Мельниковой и мною

Попробуем разобраться, что есть, и чего нет на данной прориси. Контуры черепка сглажены, словно наличие сколов для эпиграфики роли не играет (на самом деле по их наличию можно понять, есть ли продолжение надписи). Далее, исчез валик окантовки черепка, зато гораздо ниже появилось нечто вроде знака квадратного корня неизвестного происхождения. В него вписана надпись, но так, что знак типа зеркальной единицы, 1, продлил свою диагональ ниже мачты, знак типа Р превратился в подобие А, второй знак типа зеркальной единицы, 1, расплылся в «лямбду». Получилось, что последний знак оказался расположенным гораздо выше предыдущих. Ничего этого мы не видим на двух прорисях более ранних исследователей. Следовательно, перед нами сознательная фальсификация, тут уж никаких сомнений нет. Можно также понять и то, для чего это сделано. Так, средняя руна превращена из вида Р в вид А для того, чтобы прочитать ее как W, иначе ее вообще невозможно было бы отождествить ни с одной руной футарка. Понятны и орнаментальные хвосты, добавленные к первой и последним «рунам», без них вместо U следовало бы читать Т, так что надпись состояла бы из одних согласных, TWT. И хотя чтение UWА тоже ничего не означает, Е.А. Мельникова все же может предположить, что «имеющиеся три знака могут являться как всей надписью, так и ее частью». Тогда есть надежда на то, что перед нами все-таки какое-то полноценное слово.

Между тем, в моей монографии я прочитал данные три знака как КЪРУГЪ, то есть КРУГ¹⁸, рис. 8-5, полагая, что перед нами не кусок от желтой лощеной миски, как предположила М.А. Тиханова, а черепок от гончарного круга (именно потому он и имел такой необычный цвет). Монография продавалась в киоске Института Российской истории, и любой желающий мог ее приобрести. За два года до этого я опубликовал это чтение в статье сборника Московского научного фонда¹⁹. Таким образом, славянская надпись вполне соответствовала характеру находки и совершенно не требовала ее германской интерпретации. Если же следовать фантастической прориси Е.А. Мельниковой, принимая ее за подлинное изображение, тогда следует заподозрить в фальсификации не только первооткрывателя М.А. Тиханову, но и профессора Д.А. Авдусина, который внедрял ее в сознание студенческой молодежи. Не проще ли поступить наоборот, и признать, что Елену Александровну время от времени посещают весьма странные идеи, которые она почему-то выдает за точку зрения российской академической науки?

Рис. 9. Прориси и чтения на пряслице из Лепесовки Е.А. Мельниковой и мои

Пряслице из Лепесовки. Теперь, когда стиль Е.А. Мельниковой стал понятным, можно более спокойно относиться к ее дешифровкам. На рис. 9-1 я привел свою прорись пряслица из Лепесовки по фотографии 3 из монографии Е.А. Мельниковой, а рядом на рис. 9-2 поместил ее прорись. Упоминания и изображения пряслица опять находились в работе М.А. Тихановой²¹, которая полагала, что надпись — « это скорее декоровка, в которую включены символические, имеющие апотропеические знаки» ²². В рецензии на монографию Е.А. Мельниковой американский рунолог Э. Антонсен на основании приведенной в книге фотографии предположил, что надпись состоит из двух частей: орнаментальной (серия неправильной формы зигзагов) и буквенной, в которой он усматривает 4 руны старшего ряда DKUW²³. Правда, полученное слово не имеет смысла. Сама Е.А.Мельникова дала весьма приблизительную прорись, из которой вычленила 11 знаков. Их она прочитала слева направо как H(?)U?EpE(I)KUWING(J). Ни в одном варианте чтения полученный ею текст смысла не имеет, хотя об этом в ее комментарии ни слова не говорится²⁰.

Я опубликовал свое чтение данного памятника в 1999 году в виде СЬВОКЪРИНЬ РУНОВЪ ПЪРЯСЛЕНЬ. СЬВОЙ ЖЕ, то есть ПРЯСЛИЦЕ СВЕКРА С НАДПИСЯМИ. (ТЕПЕРЬ) ЖЕ МОЙ. Иными словами, пряха сначала пользовалась данным пряслицем как вещью свекора. Позже (либо после смерти свекора, либо в результате дарения) пряслице стало собственностью пряхи, и она написала мелким шрифтом в центре СВОЙ ЖЕ. Поскольку в моем распоряжении не было фотографии, некоторые тонкие штрихи тогда уточнены не были. Сейчас, после уточнения, стало ясно, что вместо некоторых знаков руницы использовались буквы кириллицы, то есть вместо ПЪ-РЯ начертано ПРЯ, а вместо окончания НЬ в слове СЬВОКЪРИНЬ начертано НЪ. Однако это не меняет ни смысла надписи, ни даже общего звучания слов. Правда, чтение начинается со знака С и идет против часовой стрелки; второе и третье слова начинаются слева от С и читаются по часовой стрелке; последние два слова вписаны в знак Н.

Полученный результат является обычной владельческой надписью и отражает двух владельцев пряслица, свекора и саму пряху. В этом смысле надпись типична для русских пряслиц, читается по-русски, и слово ПРЯСЛЕНЬ начертано именно на пряслице. Поэтому и здесь предпочтения руницы скандинавским рунам видны, что называется, невооруженным глазом. Скандинавское чтение является странной экзотикой и, как показали усилия Мельниковой и Антонсена, бесперспективно. Кстати, из моего чтения надписей на двух памятниках следует, что в Лепесовке черняховского времени жили люди, говорившие и писавшие на русском языке, а вовсе не готы, как предполагали скандинависты.

Граффито из Каменной Могилы. Тут речь идет о надписи, опубликованной в книге В.Н. Даниленко²⁵, на которую Е.А. Мельникова не ссылается, полагая, что данная надпись выявлена Б.Д. Михайловым. Возможно, что и так, однако монография Михайлова с этой надписью и рисунком парусника появилась много позже²⁶. Я скопировал оба варианта прориси, Даниленко и Михайлова, и в своем чтении основных изображений Каменной Могилы отметил, что прорисовка В.Н. Даниленко выполнена тщательнее²⁷.

Рис. 10. Прориси и мое чтение граффито из Каменной Могилы

Сейчас, сравнивая с фото, помещенным Е.А. Мельниковой в ее монографии (ил.3), я остаюсь при этом же мнении (нижняя диагональ первого знака и на фото прорисована ярче, а перекладина на знаке N является случайной царапиной; у соседнего знака вершина соединенная, что видно на фото, тогда как у Михайлова она разомкнута). Прорись Е.А. Мельниковой выполнена двойным контуром, повторяющим прорись Михайлова. Как обычно, исследовательница предпочла менее тщательное воспроизведение подлинника (меня бы не удивило, если бы она вообще не знала о существовании книги Даниленко).

На рис. 10 я воспроизвел рисунки Даниленко, Михайлова и Мельниковой. По фото я добавил в прорись Даниленко тонкие линии. Кроме того, я обнаружил на фото под изображением карнизом, над которым нанесена основная надпись, еще 4 знака, выполненных очень тонкими линиями; их я изобразил на рис. 10-Г.

Е.А. Мельникова сделала предположение, что первая лигатура является либо знаком AF, либо идеограммой в виде елочки, а два последних знака поняла как NGI. Следовательно, ее чтение будет AF???NGI, что, как всегда, не имеет смысла.

Я опубликовал свое чтение ЛОЖИ У КАМОРА РУНА, то есть КЛАДИ В КАМЕРУ (КАМНИ С) НАДПИСЯМИ в 1998 году²⁷, и повторил его в 2000-м году²⁸.При этом предлог У оправданно выделен автором надписи, а после чтения руничного знака КА сначала читается верх лигатуры, то есть МО, затем низ, РА. Сейчас, однако, в связи со вновь открывшимися на фото штрихами, я читаю полнее: ЛОЖИ У КАМОРУ НЪВА РУНА КЪ ВОЖАМЪ, то есть КЛАДИ В КАМЕРУ НОВЫЕ (КАМНИ С) НАДПИСЯМИ К (ИЗОБРАЖЕНИЯМ) ВОЕНАЧАЛЬНИКОВ. Русское слово ВОЖЬ, соответствующее старославянскому ВОЖДЬ, я понимаю как ВОЕНАЧАЛЬНИК, КОМАНДИР. Если бы речь шла о том, что новые камни с РУНАМИ следует класть вместе с изображениями богов, вместо слова ВОЖЬ было бы употреблено слово ЛИКЪ.

Таким образом, изображение на стене соответствует по смыслу ситуации в пещерах Каменной Могилы: помимо настенных росписей там было обнаружено множество переносных плит с изображениями и надписями, которые археологи назвали «чурингами». Это и есть КАМНИ С РУНАМИ. Вместо слов КАМОНИ СЬ РУНАМИ в данном тексте говорится просто о РУНАХ — вполне понятный эллипсис бытовой речи. Поскольку часто камни растаскивались по разным гротам, данная надпись предписывала сконцентрировать их в гроте с изображением вождей. Где находился подобный грот, пока сказать трудно; но по мере исследования археологи открывают все новые гроты (КАМОРЫ). Данная надпись, как и большинство других в Каменной Могиле²⁸, написана на русском языке. Тем самым, и в данном случае попытка ее чтения как германских рун кажется весьма экзотичной и бесплодной.

Рис. 11. Мое чтение надписи на парусной лодке

Что же касается изображения парусной лодки, то Е.А. Мельникова его не воспроизводит, а лишь пишет следующее: « На другой плите, перекрывающей плиту с, возможно, руническим граффито, нанесено изображение корабля с мачтой и прямоугольным парусом. Не исключено, что эти два граффити связаны между собой» ²⁹. Разумеется, такое высказывание ее ни к чему не обязывает, однако, если в дальнейшем подобная связь обнаружится, всегда можно будет сказать, что она предполагалась. Если же нет, то тут взятки гладки: исследовательница ведь употребила слово «возможно». Читать подобный текст как надпись ей в голову не пришло.

Рис. 12. Чтение надписей на копье Л. Виммером и мною

Зато я не поленился его прочитать и воспроизвожу уже опубликованный результат²⁸ на рис. 10. Для чтения надпись необходимо повернуть на 90⁰ вправо и читать слева направо. Надпись гласит: ЛОДЬКА ПОДЬ ПАРУСЪМЪ НЪ ВОДЕ, то есть ЛОДКА ПОД ПАРУСОМ НА ВОДЕ. Текст вполне соответствует изображению. К сожалению, догадка Е.А. Мельниковой о связи этой надписи с предыдущей не подтвердилась. Зато, как и предыдущая, данная надпись имеет русское чтение и никоим образом не связана со скандинавскими рунами.

Копье из Ковеля. Долгое время надпись на копье из Ковеля я считал рунической, полагаясь на имеющиеся прориси, однако после того, как увидел фото из монографии Е.А. Мельниковой, я понял, что и тут мы имеем дело с руницей. И, прежде всего, меня убедил в этом обратный порядок чтения надписи. У меня уже был прецедент такого рода: так читал надпись на сосуде из Алеканово под Рязанью польский рунолог Ян Лечеевский. И хотя он вычитал УМ. МАЛУ СТАВИХ НУЖАЯ, археологи еще долго над ним подтрунивали (в всяком случае Б.А. Рыбаков упомянул об этом в статье о знаках собственности в княжеском хозяйстве). Разумеется, надпись руницей читалась обычным образом, слева направо, и означало совершенно иное.

Обратимся теперь к надписи на копье. Появилась она в 1876 году³⁰, была повторена в 1884 году³¹. Библиография насчитывает около 60 наименований. Копье, точнее его железный наконечник, инкрустированный серебром, был найден при весенней пахоте в 1858 году в урочище Великий Гронд на юго-западной окраине села Сушично в 30 км к сверо-востоку от города Ковель Камень-Каширского района Волынской области Украины. Наконечник был выпахан из-под дерна с небольшой глубины в лесистой местности. Обнаружил его Ян Шишковский и передал известному собирателю древностей А. Шумовскому, который направил фотографию датскому рунологу Л. Виммеру. Последний предположил, что на наконечнике находится одна из древнейших рунических надписей, и указывал на необычайное сходство, как декора, так и надписи с наконечником, найденном в 1865 году в Дамсдорфе-Мюнхеберге (Бранденбург). Именно Виммеру пришла мысль читать надпись в обратном порядке, от втулки к острию, и именно он отмечал огромное значение ковельской находки не только для рунологии, но и для германистики и даже для истории культуры в целом. Меня же, честно говоря, смущает наличие знака в виде рамочки, а также Л и Т, которые не отмечены ни в одном футарке. Так что эти знаки, действительно, либо настолько древние, что перекрывают по древности все футарки, либо, напротив, вообще не германские.

Посмотрим теперь, как читаются ковельские знаки. Оказывается, из всего многообразия оставлено лишь 11 знаков на одной стороне, все остальное считается орнаментом. В чтении Виммера эти знаки читаются как TILARIDS, при этом первая часть TIL может означать и К, и ГОДНЫЙ, ПОДХОДЯЩИЙ, и ЦЕЛЬ, а RIDS — и СОВЕТНИК, и ЕЗДОК. Так что перед нами — ЕЗДОК К; ПОДХОДЯЩИЙ ЕЗДОК; ЦЕЛЕУСТРЕМЛЕННЫЙ ЕЗДОК; СОВЕТНИК К; ГОДНЫЙ СОВЕТНИК; НАЦЕЛЕННЫЙ СОВЕТНИК. На мой взгляд, ни одно значение не подходит к данному копью; на славянских копьях обычно пишут либо название копья и его разновидность, либо выходные данные мастера, его произведшего, и таковы же, как я полагаю, были надписи и других народов средневековья, но копье не может характеризовать своего владельца, ибо заранее неизвестно, кому оно достанется. Значение НАЕЗДНИК К НЕКОЙ ЦЕЛИ (такое значение предложил Дювель) слишком мудрено для боевого оружия, которое само ни наездником, ни советником не является, какие бы эпитеты на это слово ни навешивали. А значения НАПАДАЮЩИЙ, АТАКУЮЩИЙ, предлагаемые некоторыми исследователями, уже очень далеки от исходного значения и, кроме того, они опять характеризуют не копье, а его владельца, который может оказаться трусливым и отстающим, и тогда такая лестная характеристика будет звучать насмешкой. Что же касается надписей на других копьях, то всего таких копий найдено 7, и на трех из них начертаноWAGNIJO, и одни исследователи считают это именем мастера, а другие словом ЕДУЩИЙ (забывая, в первом случае ЕЗДОК был СКАЧУЩИМ, тогда как тут ЕЗДОК оказывается ЕДУЩИМ В ПОВОЗКЕ, ибо WAGEN — это ЭКИПАЖ, КАРЕТА, а WAGNER — КАРЕТНИК). Каким образом копье может служить ЕДУЩЕМУ В ЭКИПАЖЕ — бог весть! Еще одно название копья переводится как ИСПЫТАТЕЛЬ; это уж совсем непонятно: что может испытывать копье? Не относится к испытателям и бросающий его солдат. Еще одно название, RANJA, напоминает английский глагол TO RAN и означает ОТПРАВЛЕННЫЙ В ПУТЬ (хотя мне кажется более близким название БРОСИВШИЙСЯ, и это единственное название, подходящее к копью); копье из Готланда имеет одно словечко вообще отсутствующее в средневековых германских языках, а другое означает ЛАЮЩИЙ, что никак не вяжется ни с копьем, ни с его метателем. И, наконец, еще одно название, весьма предположительное, Я — МАСТЕР РУН, совершенно не характеризует ни копье, ни его создателя, ибо создает копье кузнец, а не мастер по нанесению на металл надписей. Так что названия и их интерпретация получились весьма странными, притянутыми за уши, что косвенно свидетельствует (по крайней мере для меня) о неудовлетворительном качестве чтения.

Остальные знаки на копье трактуются как благопожелательные. Полагают, что данный наконечник был случайно обронен неким готом или на пути от берегов Черного моря на север, на старую родину, или на обратном пути. Датируется он разными исследователями от III до IV веков н.э. Е.А. Мельникова полагает, что, учитывая область нахождения наконечника, совпадающего с зоной пшеворской культуры, следует говорить не столько о готской, сколько о восточногерманской принадлежности копья. А в таком случае владельцами копья могли быть, например, вандалы или мекленбуржцы, включавшие в себя славян или бывших германизованными славянами.

Интересно, что данная надпись прекрасно читается и с помощью руницы. Так, при нормальном чтении выделенной надписи получается текст SВОИ ЛОЖИ КОПЬЯ, то есть СВОИ КЛАДИ КОПЬЯ, а на другой части этого же разворота — СЬЛАВАНЪ, то есть СЛАВЯН. На обороте можно прочитать слова ЛОЖИ, ВОИНЕ СЛАВЯНЪ, то есть ПОЛОЖИ, ВОИН СЛАВЯН. В качестве интерпретации я полагаю, что данные копья готы, вандалы или другие германские племена выдавали славянам, предлагая взамен сложить копья собственного производства. Хочу добавить, что в статье «Славянские надписи, принимаемые за готские» я сделал более точные дешифровки всех четырех явных, а также ряда неявных надписей, придя к выводу, что копье принадлежит полякам. Так что данный в настоящей статье вариант чтения надписей на копье из Ковеля является моей первой попыткой, предпринятой три года назад, в 2003 году.

Надпись 6.46 из Масковичей. О ней Е.А. Мельникова пишет следующее: « Фрагмент кости. Длина — 4,8 см, максимальная ширина — 1,3 см. Найден в раскопе II, пласт 6. Глубокими резами нанесено четыре знака высотой 0,7-1,0 см. Знак 1 является руной а. Знак 2 ближе всего по графике к руне u, хотя расположение наклонной ветви слева необычно. Знак 3 неоднократно встречается в надписях из масковичского комплекса, чаще всего — вместе с кириллическими буквами. Однако однозначной фонетической интерпретации он не поддается. Знак 4 может являться руной m. Надпись, таким образом, читается au?m. Заманчиво было бы увидеть в данной надписи начало широко распространенной молитвы Ave Maria, которое вырезалось на предметах, на стенах церквей и т.д. в различных вариантах: полностью и в сокращении, лигатурами и т.д.... Однако полной уверенности в этой интерпретации быть не может из-за неясности чтения самих знаков» (Мельникова 2001, с. 246).

Рис. 13. Чтение надписей на кости Е.А. Мельниковой и мною

На рис. 13 показано чтение надписи Е.А. Мельниковой, рис. 13 А и мною, рис. 13 Б. Как всегда, прорись этой исследовательницы сделана грубо и потому неточно; вместо 7 знаков получилось только 4. Скопировав надпись точнее, я читаю ее ЗАПЪЛАТА КОСЬТЬ, то есть ЗАПЛАТА КОСТЯНАЯ. Вполне бытовой материал в виде костяной заплаты мог использоваться для любой костяной ручки, где внешняя поверхность стесалась, поцарапалась или пришла в негодность иным способом. Знаки предельно ясны и хорошо читаются. Разумеется, ни о какой молитве деве Марии на латинском языке тут и речи быть не может — перед нами обычная фантазия исследовательницы.

Костяное украшение. Е.А. Мельникова помещает весьма интересный рисунок — фрагмент тазовой кости свиньи (Дучиц 1981, рис. 51), который в ее более поздней работе имеет № 6.12. Подобно тому, как в одном из рассмотренных выше примеров предмет был безусловно рыболовным грузилом, так и в данном случае исследуемый предмет является безусловно украшением, ибо с лицевой стороны (которую исследовтельница посчитала стороной Б) нарисован человек на фоне солнца, а на обороте начертан некий небольшой текст. Впочем, послушаем, что говорит о данном предмете исследовательница: « Длина — 8, 7 см, ширина — 3, 7 см. Найден в раскопе II пласт 5. Два, возможно, взаимосвязанных граффити нанесены на обе стороны кости: на одной (А) вырезана надпись, на другой (Б) — рисунок, изображающий полукруг с лучами (восходящее или заходящее солнце?) и слева от него повернутая спиной к полукругу, наклонившаяся назад фигура человека в остроконечном головном уборе (шлеме?). В левой руке человек держит круглый щит, правая рука поднята (?). Оба граффити выполнены одинаково: они процарапаны острым и тонким инструментом, поэтому резы тонки и неглубоки, иногда видны следы повторных рез с целью углубить линию. Трещиноватость поверхности кости препяттвует различению процарапанных линий и случайных трещин» (там же, с. 229). Заметим, что, вообще говоря, тонкость линий или, напротив, их толщина в данном случае не принципиальна, поскольку как руны, так и знаки руницы читаются при любом начертании; однако это хороший прием для подведения читателя к мысли о том, что из-за тонкости линий руны могут быть выявлены эпиграфистом не вполне адекватно, и это не его вина. А уж жалобы на трещиноватость поверхности кости и вообще странны, как если бы эпиграфист был не в силах отличить процарапанный знак от трещины. Помня, что многие предыдущие тексты не были прочитаны, можно предположить, что и на этот раз финал будет тем же, но по «объективным» причинам.

Продолжим, однако, прислушиваться к мнению специалиста по скандинавским рунам. На рисунке, заимствованном из последней работы исследовательницы (Мельикова 2001, с. 229), ею выявлено 6 знаков, хотя знаки 1 и 3 — явные лигатуры. Можно было бы сказать, что по сранению с предыдущей надписью — это большой шаг вперед, поскольку 60% знаков ею все-таки обнаружено; однако на данном изображении А имеется еще два крестика на втором знаке и разветвление ножки на третьем, то есть еще три знака; эти же три знака повторяются на рисунке лицевой стороны Б и, кроме того, там имется еще 4 знака на фигуре мужчины. Следовательно, всего знаков не 6 и не 8, а 17 (но 3 из них повторяются). Поэтому, хотя прогресс по сравнению с предыдущим примером есть, он невелик — тут выявлено не 20, а 35% знаков. Естественно, что знаки на изображении мужчины уже относятся к числу неявных (и это демонстрирует относительность деления надписей на явные и неявные); но что действительно удивляет, так это неумение исследовательницы разлагать лигатуры. Принимая лигатуры за исходные руны, она пишет: « Графика знаков необычна, особенно для XII века» (Мельникова 2001, с. 230). Казалось бы, вот тут бы и усомнитьсяв собственной атрибуции данных знаков как германских рун, подумав об иной системе письменности — но нет. Погадав немного над чтением каждого знака и дав в качестве результата что-то вроде miahtuuio, что, разумеется, лишено всякого смысла, она приходит к выводу, что « для каждого из знаков может быть предложено несколько вариантов чтения. Это делает невозможным интерпретацию надписи в целом» (там же, с. 230). Опять мы видим великолепный результат, блестяще подтверждающий существование в Масковичах «участников крестовых походов»!

Рис. 14. Чтение надписи Е.А. Мельниковой и мною

Если же отнестись к чтению теста без иронии, то на лицевой стороне, над мужчиной, читается ТО ЛЕТО, а на его фигуре (сначала рука, повернутая на 90⁰ вправо, затем знак, образованный щитом, рукой и ногой, потом верхней рукой, наконец, верхней частью правой руки и туловищем) — КЪРАСЬНО, так что воин на фоне солнца — ТО ЛЕТО КРАСНОЕ. Так что украшение следовало носить этой, лицевой стороной наружу. А на внутренней стороне начертано три слова: НОСИ НЪ ТКАННИ (кирилловская буква N в качестве предпоследнего знака означает, что автор надписи хотел написать последнюю букву Н, так что заключительный слог НИ был бы выполнен кириллицей; однако он опять перешел на руницу и начертал вместо И слоговой знак НИ), то есть НОСИ НА ТКАНИ. Полагаю, что надпись ТО ЛЕТО КРАСНОЕ на лицевой стороне и ТО ЛЕТО на обороте было нанесено изготовителем, тогда как менее умелые знаки НОСИ НЪ ТКАННИ, видимо, были нацарапаны тем, кто сделан женщине подарок, например, любящим мужем. Так что перед нами — обычная женская брошка, которую даритель советовал носить не на вязаном платке или кофте, и не на изделиях из кожи, а, например, на рубахе или сарафане.

Два украшения. Рассмотренная брошь показывает, что ряд украшений жители Масковичей изготавливли из кости, и суть украшений видна из лицевой поверхности с рисунком. Поэтому было бы интересно рассмотреть еще два случая украшений, когда самого украшения не видно, а слово УКРАШЕНИЕ, или, как тогда говорили, ЖЕСТЬ, присутствует только в надписи на тыльной стороне.

Первая надпись, 6.41, начертана на фрагменте ребра, рис. 15А вверху; « длина 3,6 см, ширина — 1,8 см. Найден в раскопе II, пласт 6. Толстыми и глубокими резами нанесены два буквообразных знака и стрелка. Знаки имеют руноподобный характер, но ни один из них не может быть прямо отождествлен с рунами. Ни чтение, ни интерпретация надписи не представляются возможными» (Мельникова 2001, с. 244). По моим данным, однако, на прориси Е.А. Мельниковой отсутствует верхняя диагональная линия, хорошо видимая на прилагаемой ею фотографии (где надпись дана в обращенном цвете), а знаков я выделяю не 2 или 3, а 9, причем три первых знака — буквы кириллицы. Надпись имеет чтение МАСКОВИЧИ, ЖЕСТЬ, то есть МОСКОВИЧИ, УКРАШЕНИЕ.

Рис. 15. Надписи по Е.А. Мельниковой и мое их чтение

Второе украшение найдено в Угличе; это фрагмент кости, хранящийся в Государственном Эрмитаже; он был найден при раскопках, ведшихся под руководством С.В. Томсинского, на территории угличского кремля в 1995 году (раскоп 10, пласт 6). « Стратиграфически находка датируется первой половиной XI века (Томсинский). Поверхность кости сильно повреждена и около рез выщерблена. Размер фрагмента: длина — 4,0 см, максимальная ширина — 2,8 см. На выпуклой поверхности кости острым предметом процарапано пять руноподобных знаков, которые, очевидно, составляют конец надписи, поскольку левее их просматриваются еле различимые остатки вертикальной резы. Знаки имеют высоту 1,4-1,7 см. Знак 1 графически соответствует коротковетвистой руне t. Знак 2 имеет симметричные ветви справа и слева от ствола... Знак 5 имеет меньший размер, нежели предшествующие и, возможно, обозначает завершение надписи. В связи с многочисленностью вариантов чтения каждого знака интерпретировать надпись невозможно» (Мельникова 2001, с. 256). В данном случае прилагается фотография, и ее прорись сделана верно, хотя не даны контуры предмета — он представляет собой правый обломок сегмента выпуклостью вверх, весьма напоминая брошь ЛЕТО КРАСНОЕ, но меньшего размера.

Данный текст можно считать состоящим из 11 знаков, соединенных в лигатуры, их чтение дано на рис. 12 внизу справа. Читается УГЪЛИЧЕВЫ ЖЕСЪТИ РЕЗАНЫ, то есть УГЛИЧЕВЫ УКРАШЕНИЯ С ВЫРЕЗАННЫМИ (ЗНАКАМИ). В этом смысле надписи из Масковичей и Углича совершенно однотипны.

Две владельческие надписи. Это — две кости из Масковичей. Первая из них, № 6.34, обладает такими параметрами: « длина — 11,9 см, ширина — 1,9-2,2 см. Найден в раскопе IV, пласт 1. На выпуклую поверхность нанесены стрелка высотой 1,4 см и несколько знаков высотой до 1 см. Набор знаов и характер нанесения рез аналогичен надписи № 6.33 и сходен с надписью № 6.35. Знак 1 может быть прочитан как руна t. Знак 2 аналогичен знаку 4 в надписи № 6.33 и также не имеет однозначного чтения. Знаки 3 и 4 представляют собо1 две наклоггые резы, аналогичные знакам 2 и 3 надписи № 6.33. Главными отличиями от надписи № 6.33 является то, что отутствует второе t, а две наклонные резы и знак, состоящий из двух наклонных рез с двумя ветвями между ними, оменны местами. Интерпретация надписи не представляется возможной» (Мельникова 2001, с. 241). На мой взгляд, выделение знаков, как обычно, совершено неверно, и знак № 2 представляет собой лигатуру трех силлабографов, тогда как знаки 3 и 4, напротив, являются единым силлабографом ДЕ/ДИ, характерным только для руницы и отсутствующим в других письменностях. Руничное чтение показано на рис. 16 вверху; надпись читается ГОЛИЦЫНА ДЕ..., то есть она не дописана; ее продолжение можно видеть на следующей надписи. Фамилия Голицына на Руси хорошо известна как княжеская.

Вторая надпись отличается несколько иным размещением знаков. Е.А.Мельникова пишет об этом фрагменте кости под № 6.33 следующее: « Длина — 8,5 см, ширина — 2,3-2,5 см. Найден в раскопе IV, пласт 1. Тонким предметом неглубоко вырезаны несколько знаков высотой 0,6-0,9 см. Знаки 1, 5 и 6 идентичны руне t.Знаки 2-3 и 4 отличаются наличием двух косых рез между наклонными стволами у знака 4. Поэтому знаки 2 и 3 возможно читать кк две руны i, а знак 4 как удвоенную руну n. Сходный набор знаков представлен на костях 6.34 (совпадает полностью за исключением перестановок) и 6.35, однако и в этих случаях он не поддается прочтению. Интерпретация надписи не представляется возможной» (Мельникова 2201, с. 240-241).

Рис. 16. Мое чтение двух владельческих надписей

Разумеется надпись из знаков руницы читается, причем сдается, что сначала были нанесены знаки 2-3, 4 (внизу) и 5 с чтением ДЕВЪКА, а затем пририсован слева знак 1, а над знаком 4 надстроена лигатура. В результате дописки появилось знакомое слово ГОЛИЦЫНА. Так что перед нами действительно та же надпись, что и на предыдущей кости, а именно — ГОЛИЦЫНА ДЕВКА, но теперь второе слово выписано полностью. Полагаю, что эти кусочки кости служили чем-то вроде пропуска во внутренние покои господина, куда иначе его охрана постороннее лицо не пропустило бы. Возможно, что данная бирка пришивалась к платью.

Рис. 17. Мое чтение надписей на двух костяных бирках

Еще две аналогичных надписи с рисунком. Теперь рассмотрим две аналогичных надписи с рисунками, помеченные у Е.А. Мельниковой номерами 6.35 и 6. 37. Первая надпись нанесена на франмент плечевой кости лося, о котором сообщается: « длина — 13, 2 см, максимальная ширина — 5,4 см. Найден в раскопе IV, пласт 1. Граффито состоит из ряда руноподобных знаков, мелких и слабо процарапанных, и изображения человека с каким-то предметом в руке. Высота знаков 0,5-0,7 см. Идентификация первой группы знаков затруднительна. Знаки 3-5 могут являться рунами i, l и t. Габор знаов сходен с надписями № 6.33 и 6.34. Интерпретация надписи не представляется возможной» (Мельникова 2001, с. 241). Действительно, данная надпись похожа на предыдущую, ибо здесь читается ГОЛИЧИНА ДЬЛЯ КОВАНЪНЯ, то есть ГОЛИЦЫНА ДЛЯ КОВАНИЯ. Звуки Ч и Ц в написании как кириллицы, так и руницы часто путались; суффикс и окончание НИЕ обычно писалось руницей как НЕ (слоговой знак НЕ может быть прочитан и как НЯ), но в данном случае сочетание НЪНЕ я дал в транслитерации НЪНЯ, приблизи к современному украинскому произношению. По смыслу данная бирка обозначала слугу, который отвечал, вероятно, не за кузнечное дело, а за то, чтобы лошади были подкованы. Таким образом, становится понятным, что перед нами в деревни Масковичи находится целая серия бирок для слуг, обозначающих их профессию. Это было удобно как для господ, так и для охраны, и очень приятно для современных историков.

По поводу второй надписи — фрагмента метаподия лося, отмечается: « Длина — 15,7 см, ширина — 5,0 см. Найден в раскопе IV, пласт 1. Граффито состоит из поясного в анфас изображения человеческой фигуры в островерхом головном уборе, видимо воина в кольчуге и шлеме, и небольшого рисунка корабля. Иконография граффито весьма сходна с рисунками на еще двух костях из масковичского комплекса: всем им присущи такие отличительные черты, как большой размер изображений, поясное изображение фигуры, обозначение контуров рук, детализация черт лица (глаза, нос и рот). Слева за вертикальной чертой нанесены два или более руноподобных знака. Знак 1 предположительно является лигатурой рун at или ta. Знак 2 не имеет аналогий и может быть лигатурой, состав которой неопределим. Интерпретация надписи не представляется возможной» (Мельникова 2001, с. 242). К тому, что данная эпиграфистка не только не читает надписи, но и неверно определяет число знаков, читатель уже привык, но в данном случае она перекрывает все разумные пределы, узрев из 30 знаков только 2 (то есть всего 1/15 или 6,6%). Кроме того, с каких пор у «воина в кольчуге» справа и слева висят косички, слева от зрителя выступает женская грудь, ниже — обозначается перевязь под грудью, как было принято у русских сарафанов, неглубокое декольте рубахи обнажает плечи, а вдоль ее вертикальной линии идет строчка? Иными словами, страстное желание увидеть на приведенных ею надписях дружинников-скандинавов заставило исследовательницу взглянуть на рисунок мимоходом, и вместо женщины в высоком головном уборе типа колпака увидеть воина в кольчуге. Да и никакого корабля на рисунке нет — перед нами стилизованная запись слова ДЕВЪКА. Словом, возникает впечатление о необычайно поверхностном отношении данной эпиграфистки к своей профессии, когда не только надписи, но даже рисунки (которые не требуют знания иностранных языков и типов письма) интерпретируются с точностью до наоборот.

На мой взгляд, надписи тут не столько явные, сколько неявные. Явная надпись слева — ГОЛИЧИНЪ ДЕВЬКА, то есть ГОЛИЦЫНА ДЕВКА. Это — уже знакомая надпись. Однако ряд знаков можно увидеть на самом рисунке, и это относится к неявным надписям. Так, низ косы слева от зрителя выглядит как буква С, чуть выше начертана буква А с отверстием на вершине, а вырез платья на шее образует силлабограф ША, что может быть прочитано как имя САША. Выпуклость груди, три полоски рубашки и поперечная горизонтальная линия пояса, наконец, знак под поясом слева образуют слово ВЕЩАЯ смешанного начертания. Правая рука девушки, складки под поясом, складки пояся справа и фигурная линия буквы Я между косой и левой рукой образуют знаки слова ГОЛИТЪЦЫНЪСЬКАЯ, то есть ГОЛИЦЫНСКАЯ. Левая косичка (от зрителя справа) может быть разложена на знаки слова ДЕВЪЧИНЪКА, то есть ДЕВЧОНКА или ДИВЧИНКА. Наконец, «кораблик» — это, как уже говорилось, слово ДЕВЪКА. Таким образом, перед нами — четырехкратное повторение одного и того же значения, как это было принято для надписей руницы, хотя и несколько различное по средствам: 1 — лигатурная надпись (ГОЛИЧИНА ДЕВЪКА), 2 — так сказать, «логотип», то есть символ, состоящий из надписи (ДЕВЪКА) — «лодочка», 3 — рисунок девушки (для неграмотных) и 4 — надпись внутри рисунка (для посвященной в тайнопись элиты — ВЕЩАЯ САША, ГОЛИТЪЦЫНЪСЬКАЯ ДИВЧИНЪКА). Как видим, данная служанка, Саша, отличалась пророческим даром и, видимо, пользовалась любовью своего господина, поэтому ее костяная эмблема оказалась наиболее красивой.

Две предупреждающие надписи. Еще две надписи имеют относительно много знаков, однако, в отличие от только что рассмотренной, вполне явные. Первая из них, № 6.45, представляет собой фрагмент ребра овцы; « длина — 8,6 см, ширина — 0,9 см. Найден в раскопе II, пласт 6. На выпуклой стороне ребра глубокими резами нанесены шесть знаов, еще два, справа, выполнены значительно слабее. Глубоко вырезанные знаки идут от края до края поверхности, тонкие — меньше по размерам. Различия в начертании знаков 1-6 и 7-8, а также разнонаправленность рун t (знаки 4 и 8) указывают на то, что здесь представлены две самостоятельные надписи, выполненные разными орудиями в разных направлениях. Знаки 1-6 идентичны руническим. Знак 3 является руной R. Знак 4 — лигатура at, нередко употребляемая в надписях разного времени. Ветви знака 6 велики и почти касаются ствола знака 5, тем не менее существующий между ними разрыв указывает на то, что это отдельные знаки. Знаки 7 и 8, судя по направлению ветвей руны t, следует читать, повернув кость на 180⁰, в последовательности 8-7. Перевертывание предмета и продолжение или нанесение новой надписи встречается неоднократно, например, на кости из Тронхейма... и др. Первой руной «перевернутой» надписи (8) является t. Не исключено, что эта надпись сохранилась не полностью, и начальные ее буквы оказались отколоты. Второй знак (7), видимо, представляет собой лигатуру, возможно, рун ua. Последовательность рун 1-6 читается, таким образом, как kuRatio, которое можно интерпретировать как латинское слово curatio, «забота, уход; пастырство». Единственной неточностью в написании слова является употребление руны R в значении /r/, тогда как в средневековом руническом алфавите эта графема приобрела значение /у/. Однако, как отмечалось ранее, ничто в масковичских надписях не свидетельствует как будто о знакомстве их исполнителей со средневековым руническим алфавитом...» (Мельникова 2001, с. 245-246). Перед нами, таким образом, единственный редкий случай какого-то осмысленного чтения со стороны рунолога; однако почему-то «крестоносец» из Масковичей в данном случае пишет по-латыни и не через ту букву, а также дописывает две лишних буквы, одна из которых вовсе отсутствует в германском футарке. Так что перед нами не «уход» и не «пастырство», а какое-то непонятное слово с неведомой руной (№ 7).

Рис. 18. Чтение надписей Е.А. Мельниковой и мною

Как всегда, вместо предложенного ей неизвестного слова (КУРАЦИО?Т) надпись читается много проще. Перед нами — славянская руница с единственной лигатурой, и читаются сначала три слова НЕ ЛАСКАТЬ! УЧИ!, а затем и приписанное позже более тонкими резами РЕКИ!, что означает НЕ ЛАСКАТЬ! УЧИ! ГОВОРИ! Полагаю, что в данном случае данный лозунг висел где-то на груди у служанки, которая, соблюдая приличия, просила не ласок, но учения от своих господ, а позже разрешила им и произношение неназидательных речей. Таково ли было на самом деле желение девушек, сказать трудно, но со стороны служанка с подобной просьбой выглядела скромной и учтивой. Таким образом, далеко не все голицынские «девки» внешне стремились к господским ласкам.

В том же духе начертана и другая надпись, № 6.47 на обломанном фрагменте кости. « Длина — 3,8 см, ширина — 1,3 см. Найден в раскопе II, пласт 5. Граффито, выполненное очень тонкими резами, состоит из четырех рунообразных знаков, однако неизвестно, сохранилась ли надпиь целиком, поскольку кость обломана с обеих сторон. Все знаки, кроме второно, не имеют отличий от обычных графем соответствующих рун. Знак 2 представляет собой лигатуру, в которой, однако, неясно значение горизонтальной резы, которая имеет ту же толщину и тот же характер, что и остальные, то есть вряд ли можно предполагать ее случайное появление (сравни сходный знак в № 6.12). Без нее знак соответствует распространенной лигатуре ut (или tu). Возможно, что в данном случае представлена лигатура из трех рун, что также встречается в бытовых надписях, хотя и значительно реже. В таклм случае горизонтальная линия может являться ветвью руны a или n kutnio, kuntio, knutio или kautio. Если слово сохранилось плностью или утрачено его начало, то окончание -tio может принадлежать только латиноязычному слову. Если же за руной следовали какие-то другие руны, то слово может быть скандинавским. Учитывая большое количество вариантов, чтение предложить нельзя» (Мельникова 2001, с. 246-247). Последнее замечание мне всегда кажется странным — число вариантов обычно не превышает десятка, но осмысленным всегда является только один, так что скорее всего, за фразой о большом числе вариантов скрывается констатация бессмысленности всех вариантов.

На мой взгляд здесь имеет место смешанное начертание, и второй знак представляет собой лигатуру из кирилловской буквы А, руничного силлабографа ЗА и силлабографа РУ, так что два первых слова будут НЕ АЗАРУЙ или НЕ АЗОРУЙ, то есть НЕ ОЗОРУЙ, НЕ ОЗОРНИЧАЙ. Написание слова ОЗОРУЙ через А свидетельствует о раннем аканье. Поскольку в рунице все гласные писались одинаково, имелись лишь две возможности написания данного слова — с начальным силлабографом ВО или с кирилловской буквой А; здесь выбран второй вариант. Третье слово начинается со слога НИ, далее кость обломана; полагаю, что этим третьим словом было слово НИКАКЪ. Таким образом можно реконструировать полную надпись в виде НЕ АЗАРУЙ НИКАКЪ, то есть НЕ ОЗОРУЙ НИКАК. Вероятно, что дворовые служанки (ДЕВКИ) носили такие значки для предупреждения флирта со стороны дворовых мужчин. Разумеется, на господ подобные запреты вряд ли распространялись.

Две надписи о доступности девушек. Если рассмотренные надписи говорят о недоступности служанок, на которых возложены определенные функции по обслуживанию дома или господ, то, вероятно, доступные девушки тоже должны были как-то обозначать это свое качество. И действительно, с этим мы сталкиваемся на двух других «табличках». Первая из них имеет № 6.44 и представляет собой « фрагмент кости лося. Длина 4,2 см, максимальная ширина 2,9 см. Найдена в раскопе IX, пласт 2. Граффито состоит из одного знака высотой 1,0 см, идентичного руне а» (Мельникова 2001, с. 245). Как видим, описание данного эпиграфического памятника сверхкраткое, а смысл надписи совершенно не объясняется. Вместе с тем, легко заметить, что все полукруглые эмблемки обращены выпуклой частью вверх, и только в данном случае Е.А. Мельникова сделала исключение, перевернув памятник на 180⁰. Зачем? Очевидно, чтобы прочитать данный знак как руну А. Иначе надо было бы читать его как руну К, однако у руны К обе ветви имеют одинаковую высоту, и тогда данный знак оказывается не руной, а лишь «руноподобным». А это уже обидно. С другой стороны, кажется подозрительным, что вся надпись состоит из одной буквы. К счастью, к этой прориси в разделе иллюстраций имеется фотография (илл. 78), на которой отчетливо видно, что данный знак имеет ответвление внизу, не замеченное Е.А. Мельниковой. Точнее, на этом месте имеется скол с очень острым краем именно в том месте, где должен был проходить рез. Тем самым перед нами находится лигатура, разлагаемая на два знака. Они имеют стандартное руничное чтение, и я читаю слово НЕГИ! что можно себе представить, как просьбу понежить девушку. Следовательно, скорее всего — перед нами значок наложницы.

Рис. 19. Чтение значков наложниц Е.А. Мельниковой (А) и мною (Б)

Второй памятник № 6.40 — это « фрагмент кости. Длина — 9,4 см, максимальная ширина — 3,0 см. Найден в раскопе IV, пласт. 1. Глубокими резами нанесены четыре знака высотой от 2,5 до 1,0 см. Знак 1 по графике чрезвычайно близок ветвистым рунам, употреблявшимся в рунической тайнописи. Подобные руны чаще использовались как отдельные знаки — символы для зашифровки особо важных слов... В наиболее распространенном варианте ветвистых рун слева от ствола располагаются ветви, число которых обозначает группу рун..., справа — ветви, число которых обозначает руну в данной группе. В знаке 1 изображена одна ветвь слева.... Четкость и глубина этой резы как будто указывают на ее значимость в общем составе руны. В таком случае знак 1 следует читать как лигатуру..., обозначающую либо имя бога Тора..., либо заменяющую слово... «великан, турс». Значение знака 1 позволяет интерпретировать надпись как магическое заклинание, обращенное к богу Тору, или своего рода проклятие, призывающее злые силы, олицетворяемые в образе великанов-турсов. Второе представляется более вероятным, поскольку в XII-XIII веках, когда христианство уже прочно вошло в жизнь как русских, так и скандинавов, инвокация к Тору вряд ли возможна, тогда как различные заклятия с упоминанием злых сил, воплощаемых в традиционных языческих образах, широко употреблялись в быту. Интерпретация знаков 2-4 вызывает сложности, поскольку они в наибольшей степени сходны с рунами старшего ряда, которые не употреблялись в XII-XIII веках. Их чтение неясно и интерпретация не представляется возможной» (Мельникова 2001, с. 244). Итак, Мельникова полагает по употреблению одного межзубного звука, что перед нами находится проклятие, призывающее злые силы. Хотя трудно поверить, что по одной букве из 4 такое возможно установить, в каком-то метафорическом понимании эта исследовательница оказалась права.

Понятно, что как и все прочие надписи Масковичей. Перед нами — обычная руницы, однако памятник перевернут вверх ногами. При его нормальной ориентации надпись выглядит иначе и содержит две группы знаков, где в первую группу входит 5, а во вторую — два знака, которые, естественно, образуют лигатуры. Вся надпись может быть прочитана как СУГЪРЕВАЮ ДИКА!, то есть СОГРЕВАЮ ДИКО! До сих пор в некоторых местностях, объясняя прием алкоголя, говорят: ДЛЯ СУГРЕВА. Известна также приставка СО- как СУ- в слове СУСЕДКО. Написание ДИКА вместо ДИКО опять-таки можно объяснить распространившимся аканьем. Сама надпись может быть понята как своеобразная реклама жарких объятий девушки.

Две надписи о профессии. Надпись № 6.23 — это « фрагмент кальцированной кости. Длина 3,1 см, ширина 1,5 см. Найден в раскопе II, пласт 6. Глубокими резами нанесены два знака, идентичных руническим. Вычота знаков 0,5-0,7 см. В средней части ствола по обе стороны руны i имеется углубление, которое, однако, может быть не точкой пунктированной руны е, а случайным порождением поверхности кости. Интерпретация надписи не представляется возможной» (Мельникова 2001, с. 237). Как и в предыдущих случаях, чтение и интерпретация надписи как славянской руницы вполне возможны; первый знак — НЕ, который имеет также и второе чтение НЯ; второй знак является сокращенной формой первого знака и тоже может читаться как НЯ. Как в поэзии не принято один и тот же предмет называть одним и тем же словом, а красивым считается разнообразие выражений, так и в начертаниях желательно применять различные знаки, если таковые имеются. Так что в данном случае надпись представляет собой законченный текст из одного слова, и это слово — НЯНЯ, то есть воспитательница детей. Как видим, ее профессия одной из дворовых служанок обозначена на костяной этикетке.

Рис. 20. Чтение двух надписей Мельниковой (А) и мною (Б)

Вторая надпись № 6.19, представляет собой « фрагмент ребра овцы или свиньи. Длина 12,8 см. Ширина — 1,3-1,6 см. Найден в раскопе II, пласт 5. На выпуклой стороне тонкими резами нанесены четыре знака высотой 0,9-1,5 см. За ними следует горизонтальная стрелка, указывающая на человеа в лодке. Знак 1 графически сходен с руной о, однако ее ствол значительно толще ветвей, а верхняя ветвь значительно длиннее нижней. Поэтому чтение этого знака как руны о вероятно, но необязательно. Знак 2 образован пересекающимися вверху двумя ветвями, правая из которых много длиннее левой. Поэтому и его чтение как руны u может быть подвергнуто сомнению, хотя в данном случае длина ветви может объясняться выпуклостью поверхности. Знак 3 может быть коротковетвистым вариантом руны n. Что касается знака 4, то даже отнесение его к буквенным знакам вызывает сомнение. Не исключено, впрочем, что две ветви справа случайны, тогда он может быть небрежно вырезанно руной r. Таким образом, надпись выполнена руноподобными знаками, и ее интерпретация невозможна» (Мельникова 2001, с. 235). Разумеется, слово ОУНР вряд ли что-то обозначает, ибо «руноподобные знаки» — это силлабографы руницы а не германские руны.

Ясно, что последний знак представляет собой лигатуру, причем смешанную — трех силлабографов и буквы Ц. Читается данная надпись как ЧЕЛЮТЬ ГОЛИЦНА, то есть ЧЕЛЯДЬ ГОЛИЦЫНА. Написание ЧЕЛЮТЬ вместо ЧЕЛЯДЬ отражает, видимо, просторечное (с сегоняшней точки зрения) произношение этого слова (хотя слово ЧЕЛЮДЬ, вероятно, произошло из словосочетания СЕ ЛЮДЬ, то есть ЭТО ЛЮДИ), а употребление кирилловской буквы позволяет сделать лигатуру из 4 знаков максимально компактной. Таким образом, дворовые служанки обозначаются словом ДЕВКИ, а дворовые слуги — словом ЧЕЛЯДЬ. В данном случае дворовый слуга был лодочником, на что и указывал рисунок; эта профессия обозначалась рисунком, чтобы надпись была понятна даже неграмотным слугам, и на рисунок указывает стрелочка. Так что перед нами эмблемы няни и лодочника.

Два значка принадлежности к челяди. Есть еще два значка-эмблемы принадлежности к челяди. Поскольку Е.А. Мельникова посчитала, что на этом памятнике нет надписей (как и в других местах, такое мнение было ошибочным), она не присвоила ему никакого номера, хотя и описала. Но поскольку это описание присутствует в описнии памятника № 6.17, я присвою ему индекс 6.17-2 и буду отличать от индекса 6.17-1. Этот памятник представляет собой также фрагмент кости, размеры которой, равно как и величина или глубина знаков не проставлены. Особенно подчеркивается отсутствие надписи: «...фрагментарно сохранившееся граффито на еще одной кости (без надписи) из масковичского комплекса. На нем изображено несколько людей., шествующих в некоей процссии» (Мельникова 2001, с. 233).

Рис. 21. Мое чтение двух надписей из Масковичей

Действительно, показана процессия, которую открывает толстый мужчина, несущий поднос с блюдами; за ним, судя по длине подолов, шествуют по меньшей мере две женщины. Слева изображен крест из пересекающихся двойных вертикальных и горизонтальных линий со знаками внизу. Это — лигатура, которую я разлагаю на отдельные знаки и читаю ДЕВЪКА; правее начертана еще одна лигатура, которую можно прочитать как слово ЧЕЛЮДИ. Итак, полный текст будет ДЕВЪКА ЧЕЛЮДИ, то есть ДЕВКА ЧЕЛЯДИ. Иными словами, перед нами — одна из дворовых служанок, возможно, официантка. Однако, как показывает более тщательный анализ, на рисунке имеются буквы кириллицы, раскрывающие название этой профессии на языке той поры. Для выявления этих букв рассмотрим сначала руки мужчины и часть ешл тела на груди, образующие букву С, затем левую руку и верх подноса — буква Т, далее обе руки — буква Р, за ней — голова и верх корпуса — буква Я, далее рука женщины и ее передняя часть тела — буква У, правый угол подола, задняя нога и «хвостик» — буква Х, наконец, тело без низа подола — буква А. Все это образует слово СТРЯПУХА. Очевидно, тогда приносила еду вся бригада поваров во главе с шеф-поваром, что и показано на рисунке.

Другой памятник пронумерован; об этом № 6.31 написаны такие слова: « фрагмент ребра. Длина — 7,1 см, максимальная ширина — 1,7 см. Найден в раскопе IV пласт 1. Граффито, выполненное очень тонкими резами, состоит из двух руноподобных знаков и рисунка, изображающего человека, держащего в руке какой-то предмет. Знак 1 образован тремя пересекающимися линиями, которые могут являться рунами, например, l и i,Знак 2 имеет узкую петлю в верхней части и может быть... руной... Однако не исключено, что этот знак является частью рисунка, хотя изображаемый предмет неопределим. Интерпретация надписи не представляется возможной» (Мельникова 2001, с. 240). Здесь вся проблема во втором знаке, ножки которого Х-образно пересекаются, что хорошо видно на фотографии, но отсутствует в прориси.

Первая лигатура нам знакома по предыдущему рисунку (Мельникова не заметила этого сходства) и читается как и тогда ЧЕЛЮТЬ, то есть ЧЕЛЯДЬ. Силлабограф СУ расположен перед рисунком, который разлагается на буквы С (косичка слева), Л (косичка справа), О (голова), силлабограф ВА (туловище), букву Р (зеркальную), силлабограф НА и букву Я, что образует слово смешанного написания СУСЛОВАРНАЯ. Итак, перед нами — ЧЕЛЮТЬ СУСЛОВАРНАЯ, то есть ЧЕЛЯДЬ СУСЛОВАРНАЯ, иными словами пивовары и квасовары. В таком случае можно догадаться и о том, какой предмет человек держит в руке — это кружка пива или кваса.

Еще два значка челяди и профессии. Надпись № 6.42 выглядит как « фрагмент ребра. Длина — 8,2 см, ширина — 0,8 см. Найден в раскопе IV, пласт 1. Тонкими резами ннесено несколько знаков, сходных с руническими. Высота знаков 0.5-0,7 см. Определение количества знаков варьирует от трех до пяти. Резы, составляющие знак 1, могут представлять и три самостоятельных знака: две вертикальные черты и косой крест между ними. Ни чтение знаков, ни интерпретация надписи не представляются возможными» (Мельникова 2001, с. 244). Проблема на самом деле не только в том, что текст начертан руницей, но и в том, что первый и второй знаки наложены друг на друга так, что двойные диагональные резы первого знака (они хорошо просматриваются на фотографии, но сливаются на прориси у Мельниковой) оказываются под диагональной резой правого знака. А две вертикальные резы знака ДИ дважды лигатурно сливаются с мачтами предшествующих знаков. Чтение весьма напоминает предыдущее ЧЕЛЮДИ ЛЮДИ, то есть ЧЕЛЯДИ ЛЮДИ. К сожалению, профессия тут не обозначена.

Вторая надпись этой серии представляет собой « фрагмент ребра. Длина — 11,6 см, ширина — 2,5 см. Найден в раскопе II, пласт 5. Нанесены две неглубокие резы, идущие от края до края. Поскольку кость с одной стороны отпилена и, возможно, предназначалась для какой-то поделки, то тонкие поперечные резы могут быть разметкой для распиливания. Если же они наносились преднамеренно, то первая из них может являться руной i, вторая — лигатурой an или na. Интерпретация надписи не представляется возможной» (Мельникова 2001, с. 244-245). Как мы часто видели, на надписи прорисованы не все детали. Так, в частности, отсутствует третья вертикальная линия и знак правее нее; кроме того, первый знак на прориси (самый верхний) изображен разорванным, тогда как на фотографии он цельный. Поэтому подлинный вид надписи я привожу на рисунке внизу слева. Первым знаком я считаю левый нижний, вторым — левый верхний. Третий — правый. Соединив их вместе, читаю слово ПЕВЪЦЫ. Итак, данный знак носили господские певцы, которые вряд ли относились к челяди (при этой надписи отсутствует слово «челядь»). Таким образом, можно понять, как выглядела эмблема еще одной профессии.

Рис. 22 Мое чтение двух непрочитанных надписей из Масковичей

Две надписи о людях. Речь идет о двух фрагментах кости. Первый, № 6.28, имеет длину — 4,5 см, ширину — 1,4 см. « Найден в раскопе II, пласт 6. Нанесены три руноподобных знака высотой 0,5-0,7 см. Хотя все три знака читаются отчетливо, их сочетание не образует значащего слова. Интерпретация надписи не представляется возможной» (Мельникова 2001, с. 239). Кажется, в данном случае перед нами открывается момент истины: всего три знака, никаких лигатур, по признанию исследовательницы все предельно ясно, но чтение iui (а другого с позиций германских рун предложить невозможно) бессмысленно. Вот тут бы и сказать, что, видимо, перед нами — иной шрифт, лишь похожий на германские руны. Но исследовательница эту самоубийственную фразу не произносит.

Рис. 23. Мое чтение двух «бессмысленных» надписей из Масковичей

Тот же результат у исследовательницы отличает и вторую надпись — « фрагмент трубчатой кости. Длина — 6,4 см, ширина — 2,4 см. Найден в раскопе II, пласт 5. На сколе кости сохранилась верхняя часть двух руноподобных знаков. Их высота — 0,3 и 0,5 см. Знаки сильно различаются по размерам и, поскольку сохранилась лишь верхняя часть, их чтение как рун u и i не обязательно. Интерпретация надписи не представляется возможной» (Мельникова 2001, с. 239). Я не могу согласиться с тем, что размер знаков значительно различается, ибо низ кости вместе с низом знаков и предполагаемой чертой слева утрачен. Полагаю, что в двух случаях мы имеем дело с одной надписью, которая нам только что встретилась, где силлабограф ЛЮ был вписан внутрь силлабографа ДИ. Вся надпись из двух знаков на обоих фрагментах кости содержит всего одно слово: ЛЮДИ. Полагаю, что поскольку слово ЧЕЛЯДИ тут отсутствует, речь идет не о дворовых, а о какой-то другой группе господских лиц.

Детская игрушка. Надпись 6.17 имеет надписи с двух сторон и в этом смысле представляет особый интерес. Надписи и рисунки нанесены на фрагмент челюсти какого-то животного. « Длина — 9,2 см, ширина — от 2,8 до 6,0 см. Найден в раскопе IV, пласт 3. Глубокими рунами на одной стороне (А) нанесены несколько руноподобных знаков высотой от 1,0 до 1,6 см. На другой стороне (Б) вырезан рисунок, изображающий слева корабль с мачтой, перечеркнутой одной реей так, что она имеет форму латинского креста, и двумя людьми, на корме и носу; справа — четыре человеческие фигурки, обращенные к кораблю; между ними вверху помещен равноплечий крест с треугольниками в ячейках. Эта сцена чрезвычайно близка рельефу на саркофаге упсальского епископа Генриха... Он участвовал в так называемом первом шведском походе в Финляндию (середина 1150-х годов), был оставлен там королем Швеции Эриком Святым в качестве епископа завоеванных земель и убит в 1156 году. Рельеф посвящен прибытию миссионеров в Финляндию, которых встречают местные жители. Оба изображения чрезвычайно близки композиционно, и можно с достаточным основанием полагать, что человек, вырезавший этот рисунок на кости, знал рельеф или его копию или, по меньшей мере, имел о нем подробную информацию... Все прочерченные знаки имеют руноподобный характер, однако чтение их, кроме знака 1, неоднозначно и даже количество знаков может колебаться от 4 до 7. Последующий за руной u знак может являться лигатурой нескольких рун или иметь случайные резы, но может и представлять собой 2 или 3 руны, вырезанные слишком близко друг к другу. Учитывая, что все знаки надписи расположены на некотором расстоянии один от другого, вероятно, что все резы знака 2 образуют единую графему. Однако ее значение неопределимо. Чтение знаков 3 и 4 зависит от того, к которому из них относится наклонная реза над знаком 3, которая пересекает и знак 4Если она принадлежит знаку 3, то он должен читаться как l, если же нет, то он представляет собой руну i. Соответственно, в первом случае знак 4 может являться руной а, во втором — руной h. Руной... может быть и последующий начерк, хотя вероятнее, что эта фигура не имеет буквенного значения. Из-за неясности и множественности чтений отдельных знаков интерпретация надписи невозможна» (Мельникова 2001, с. 233-234).

Рис. 24. Мое чтение надписей на двух сторонах челюсти животного из Масковичей

Естественно, что надпись УИАХ не имеет смысла, поскольку она выполнена руницей. При этом третий знак начертан над вторым и его следует повернуть на 90⁰ влево. Знаки 4 и 5 образуют лигатуру, а знаки 6-9 вычленяются из последней лигатуры. В результате можно прочитать текст ЛЮДИ-ЧЕЛЮТЬ ВЬ ЛОДЪКЕ, то есть ЛЮДИ-ЧЕЛЯДЬ В ЛОДКЕ. Так поясняется статус сидящих в лодке: не шведский король и не его епископ. На второй стороне читаются части рисунка как слоговые знаки: лодка — как знаки КАТЯТЪ ВЬ (где 4 знака вычленяются как верхний угол кормы, корпус кормы и вода, крест мачты, верхний угол носа), а фигура первого человека на берегу читается как слово ЧЕЛЪНЪКЕ (силлабограф че — развернутая на 90 правая рука и корпус, ЛЪ — ноги, НЪ — корпус, КЕ — левая рука), фигура второго — как слова КЪ КОЧЕРУ (КЪ — нижняя часть фигуры, КО — правая рука, че — левая рука, РУ — голова с лентой; последние 3 знака повернуты на 90⁰ вправо). Третья и четвертая фигуры читаются кк слово КОНЪДЪРАТЪКЕ (правая рука и часть тела, корпус с ногами, голова, голова и передняя линия тела последнего персонажа, рука и низ тела, подол). В результате получается чтение КАТЯ ВЬ ЧЕЛЪНОКЕ КЪ КОЧЕРУ КОНЪДЪРАТЪКЕ, то есть КАТЯ В ЧЕЛНОКЕ К КУЧЕРУ КОНДРАТКЕ. Таким образом, вместо восторженных жителей Финляндии людей челяди Голицына встречает кучер Кондратка. Подобный сюжет подходит разве что детской игрушке. Заметим, что и «треугольники в ячейках равноплечего креста» имеют чтение, как раз такое, как в предыдущих двух надписях, а именно ЛЮДИ — 6 раз по числу нарисованных персонажей.

Другие профессии. На одном из фрагментов кости можно увидеть опять знакомые знаки, которые мы уже читали как слово ЛЮДИ. Но вначале прочитаем описание надписи 6.32: « Длина — 5,3 см, ширина — 1,8 см. Найден в раскопе II, пласт 5. Нанесены четыре руноподобных знака высотой 0,6 см. Верхняя часть первых трех знаков не сохранилась, поэтому неясно, вырезано ли здесь три знака или два. От знака 1 осталась лишь нижняя часть ствола, поэтому он может являться рунами а, l или i. Знаки 2 и 3 могут быть самостоятельными рунами, однако изгиб знака 3 может свидетельствовать о том, что его вершина соединялась с вершиной знака 2, и тогда они представляли собой руну u. Возможно, это была лигатура nu, поскольку на стволе знака 2 присутствует наклонная ветвь. Многовариантность чтений каждого из знаков делает интерпретацию надписи невозможной» (Мельникова 2001, с. 240).

Рис. 25. Чтение надписей на фрагментах костей Е.А. Мельниковой (А) и мною (Б)

Картина с германским чтением до боли знакома; что касается чтения ЛЮДИ, присутствующего, по меньшей мере, на 4 надписях, то оно дополнено здесь силлабографом НЕ, что дает слово ЛЮДИНЕ. Полагаю, что это слово общего рода в отличие от слова ЛЮДИ, которое относится только к мужчинам. Прототипом тут является противопоставление личных местоимений: ОНИ (только мужчины), ОНЕ (мужчины и женщины), сохранявшиеся в русском языке до XIX века и ныне уцелевшее в польском языке. Возможно, что от формы ЛЮДИНЕ образовалось единственное число ЛЮДИНА со смыслом «служанка», позже в украинском языке это слово стало пониматься как «человек». Итак, мы имеем надпись-синоним к словам ЧЕЛЯДЬ и ДЕВКА.

На втором фрагменте птичьей кости надписи № 6.24 отмечается « длина — 4,5 см, максимальная ширина — 1,1 см. Найден в раскопе II пласт 6. Нанесены два руноподобных знака высотой 0,5 см. Интерпретация надписи не представляется возможной» (Мельникова 2001, с. 237-238). Опять конфуз: при том, что знаки видны идеально и каждый из них читается как германская руна, слово uR выглядит бессмыслицей. Но в качестве знаков руницы слово получается вполне осмысленным и читается ЛЕСЪ. В качестве эмблемы профессии такое слово мог бы носить лесник. За лесником уследить трудно, и вряд ли он входил в состав господской челяди.

Третий фрагмент с надписью № 6.26 принадлежит ребру овцы; « длина — 6,6 см, ширина — 1,1 см. Найден в раскопе II пласт 6. На вогнутой поверхности неглубокими резами нанесены три знака высотой 0,8-0,9 см. Знак 1 соответствует полноветвистому графу руны t. Знак 2 может представлять собой сочетание рун k, i и a. Интерпретация знака 3, имеющая форму косого креста, как и в других случаях, неясна. Интерпретация надписи не представляется возможной» (Мельникова 2001, с. 238). С точки зрения руницы читаются все три знака, образующие слово КЪРАЖА, то есть КРАЖА. Поскольку перед нами эмблемы с обозначением профессии человека или его принадлежности к челяди и девкам, данная надпись не является исключением и обозначает человека, к которому можно обращаться при кражах, то есть господского следователя.

Рис. 26. Чтение надписей Е.А. Мельниковой (А) и мною (Б)

Три заколки. Один фрагмент ребра овцы, надпись № 6.25, оказывается, покрыт надписями с двух сторон. Он имеет длину 3,1 см, ширину — 1,0 см. « На обеих сторонах нанесены знаки, часть которых может идентифицироваться как рунические» С лицевой стороны (№1) исследовательница выделяет 5, с обратной (№) 2 руноподобных знака. На стороне 1» знак 1 представляет собой косой крест, знак 2 идентичен руне t. Они же, только в обратной последовательности, повторяются и на стороне 2. Знаки 3 и 4 носят небуквенный характер. Знак 5 может быть идентифицирован с руной k в левостороннем начертании. Несмотря на руноподобный характер большинства знаков, представляется, что здесь они являются не буквами, а скорее условными или символическими знаками, не имеющими чтения» (Мельникова 2001, с. 238). Здесь впервые исследовательница понимает, что имеет дело не с германскими рунами, но не приходит к мысли о том, что перед нею — иная система письма. Замечу, что о рунице я ее известил и показал примеры руничного письма еще в марте 1993 года, так что о существовании славянской руноподобной системы письма к моменту издания книги она знала в течении 8 лет.

С точки зрения руницы все перчисленные знаки имеют чтение, и на стороне 1 начертано слово ЗАКОЛЪКА, то есть ЗАКОЛКА. Последний знак похож на силлабограф НО, однако левая ветвь поднята выше ствола, а это уже признак другого знака, ГА/КА. На стороне 2 можно прочитать слово КОЖА. Полагаю, однако, что это слово обозначает не человеческую кожу, к которой, разумеется, никто и ничто прикалывать не будет, а кожу некоторого предмета одежды (например, чего-то типа современного пиджака, что носили в XI-XIII веках), так что слово ЗАКОЛКА обозначает нечто вроде современного беджика (английское слово BADGE — знак, значок, эмблема, символ), то есть прикалываемый к одежде чаще всего прямоугольный листок бумаги (в плексигласовой рамочке) с указанием должности, а иногда и имени лица, с которым предстоит общение других людей и которое им незнакомо.

Другая надпись, № 6.13, нанесена на фрагмент кости; « длина — 5,8 см, ширина — 2,4 см. Найден в раскопе II, пласт 5. Тонкими резами нанесены три знака высотой 1,2-1,3 см, которые сходны с руническими. Знак 1 является бесстволым графом руны r, известным в надписях коротковетвистыми рунами; такое же начертание имеет руна r в надписи на староладожском стержне... и на нескольких стержнях из Бергена. Руна 2 имеет силь удлиненную ветвь. Знак 3 является лигатурой рун t и u, которая весьма распространена в надписях как эпохи викингов, так и в средневековье... Возможен ряд прочтений этой надписи. Наиболее вероятным является прочтение надписи как rettu, императив от глагола retta. Перевод: РЕШАЙ, СУДИ» (Мельникова 2001, с. 231). Неясно только, кому предлагалось решать, и для чего это предложение нужно было изобразить на относительно долговечном костном материале, а не на черпеке или бересте. Об этом, к сожалению, никаких пояснений исследовательницы нет.

Внимательное всматривание в фотографию надписи показывает, что справа от приведенных в прориси знаков имеется еще один в виде латинской буквы N, который, также как и предыдущие знаки, имеет чтение как силлабограф руницы. Тем самым надпись читается как ВИТА ЗАКОЛЪКА, то есть ВИТАЯ ЗАКОЛКА. Поскольку фрагмент кости не имеет ни малейшей завитости, можно предположить, что он каким-то способом прикреплялся к коже (приклеивался, пришивался), которая могла быть и витой (типа плетки) и служила подложкой; к сожалению, от долгого лежания в земле она исчезла (сгнила). А уже сама подложка каким-то способом крепилась к ткани или коже одежды. Тем самым, данная эмблема уже изготаливалась ремесленниками как ЗАКОЛКА, и в таком виде приобреталась портными; позже слово ЗАКОЛКА затиралось или отламывалось, а на свободной поверхности кости процарапывалось должность, а иногда и имя владельца.

Третья надпись (на рисунке № 4) с инвентарным номером 6.27 также представляет собой фрагмент кости, « длина — 13,9 см, ширина — 2,3 см. Найден в раскопе II, пласт 5 Неглубокими резами нанесены три знака высотой 0,7-0,9 см. Над ними по краю облома кости сделано 8 насечек. Знак 2 представляет собой косой крест. Он может быть руной а с наклонным стволом. Интерпретация надписи не представляется возможной» (Мельникова 2001, с. 238-239). На мой взгляд, надпись тождественна предыдущим, и здесь начертано, хотя и не дописано СИ ЗАКО(ЛЪКИ), то есть ЭТИ ЗАКОЛКИ. А восемь насечек, видимо, обозначали полный комплект из 8 эмблемок. Так было удобно поставлять их потребителю.

Увеличить >>>

Рис. 27. Чтение надписей на эмблемках Е.А. Мельниковой (А) и мною (Б)

Еще 4 эмблемы. Теперь уже любые эмблемки предстают как старые знакомые, например, надпись № 6.39. Как всегда, это фрагмент ребра, « длина — 9.2 см, ширина — 0,8 см. Найден в раскопе II пласт 6. Нанесены 4 или 5 знаков высотой 0,7-0,9 см. Знак 1 идентичен руне u Знак 2 представляет собой косой крест, интерпретация которого, тем более в середине буквенного ряда, неясна. Знак 4 может являться специфическим, с распрямленными ветвями аллографом руны t, или каким-то иным знаком. Стоящий отдельно знак 5 может являться руной k или иным знаком буквенного или символического характера. Хотя часть знаков имеет сходство с руническими, интерпретация остальных, равно как и чтение надписи, не представляется возможным» (Мельникова 2001, с. 243). На мой взгляд, сложность представляют знаки 3 и 4, поскольку знак 4 «лежит на боку», а знак 3 следует читать после него. Произведя такую расстановку в строку, можно прочитать текст ЛЕЖАЧИЙ НА (далее фрагмент ребра обломан). Вообще говоря, если предположить, что перед нами опять обозначение профессий, то, возможно, в данном случае так обозначен господский слуга, который, например, лежит на возу сена и следит, чтобы оно во время быстрой езды не раздувалось ветром и не опрокидывалось. Возможны и какие-то иные виды труда «лежачего».

Ярлычок 2, то есть надпись № 6.22, тоже фрагмент, на этот раз ребра овцы. « Длина — 9,2 см, ширина — 1,1 см. Найден в раскопе IV, пласт 1. Глубокими резами (типа зарубок) нанесено несколько знаков высотой 0,6-1,0 см. Техника выполнения надписи весьма близка к № 6.21. Возможно, обе сделаны одним человеком. Набор знаков близок надписи на кости № 6.21, где также представлены руна t, сочетание знаков (или один знак) I и < (знаки 3 и 4), два ствола с расположенной между ними ветвью (знаки 1 и 2). Представляется, что данная надпись, как и № 21, выполнена руноподобными знаками; ее интерпретация невозможна» (Мельникова 2001, с. 237). Перед нами, однако, привычные знаки руницы, которые можно прочитать как ИНОКЪ ГО(ЛИЦЫНА). Вообще говоря, монахи или иноки имеют отношение к какому-то монастырю, а не к господину; но не исключено, что монастырь специально выделил одного из послушников для Голицына и его окружения.

Бирка 3 представляет собой надпись № 6.21, нанесенную так же на фрагмент ребра. « Длина — 10,9 см, ширина — 1,1 см. Найден в раскопе IV, пласт 2. На выпуклой поверхности по всей ширине кости нанесены справа и слева по 5 тонких линий, затертых в соедней (наиболее выпуклой) части. Между ними располагается 5 знаков, выполненных двойными и одинарными глубокими и широкими (типа зарубок) резами толщиной до 1 мм. По технике выполнения надпист чрезвычайно близка надписи № 6.22. Возможно, обе сделаны одним человеком. Знаки 1 и 2 являются руной t, вторая их которых перевернута (аналогичное удвоение руны t встречено неоднократно в надписях из масковичского комплекса; см. № 6.9). Следующий знак, обозначенный как 3, состоит из трех элементов, которые могут образовывать лигатуру или являться самостоятельными рунами. По расположению и характеру отдельных элементов — вертикальный ствол в центре и две однотипные ветви справа и слева — он может являться зеркальной руной. Однако его ветви не полностью идентичны, как должно было бы быть у зеркальной руны. Левая ветвь имеет один излом в центре, правая представляет собой зигзагообразную линию, состоящую из четырех частей. Возможно, что человек. Вырезавший надпись, был недоволен тем, как получилась ветвь — ее верхняя часть непропорционально мала, и повторил ее ниже. В этом случае здесь представлена зеркальная руна... с ветвями во всю высоту ствола. Учитывая удвоенность первого знака, такое чтение знака 3 представляется вероятным. Если же каждый из элементов самостоятелен, то чтение их предложить невозможно. Знак 4 тоже состоит из трех элементов, которые, если их рассматривать как самостоятельные знаки, не имеют смысла. Если же предполагать здесь так же зеркальную руну, то это могут быть как соединенные тонким горизонтальным штрихом две руны i, так и неудачно выполненные (вместо наклонной была прочерчена горизонтальная ветвь) удвоенные руны a или n. Как представляется, надпись выполнена рунообразными знаками, ее интерпретация невозможна» (Мельникова 2001, с. 236-237).

С моей точки зрения первый знак реально находится левее первого знака, выделенного исследовательницей, и он помимо тонкой вертикальной черты содержит так же и тонкую наклонную черту, что различимо на фотографии. Однако Е.А. Мельникова замучилась со знаком Х, который она ни в одном примере не читает, и вводить его еще в одну надпись она не пожелала. Затем лигатура совершенно естественно разбивается на ряд знаов, которые читаются ЗАКОЛЪКА ЖЕНЪ(СЬКАЯ). Опять мы, скорее всего, имеем дело с еще не расписанной под определенное лицо биркой, и опять в ремесленной пачке их имеется 8 штук. Помета ЖЕНСКАЯ означает, что ребро было выбрано ровным и с хорошим качеством поверхности; писать на нем было удобно, и надпись хорошо читалась.

В качестве четвертой я рассматриваю надпись № 6.30, представляющую собой фрагмент кости. « Длина — 5,8 см, ширина — 3,2 см. Найден в раскопе IV, пласт 1. Тонким предметом нанесены три знака, схожих с руническими. Высота знаков — 0,5 см. Знак 1, вероятно, представляет собой лигатуру, однако ее соста неясен. Это может быть удвоенная лигатура рун an или na. Возможны и иные варианты. Знак 2 соответствует руне l, знак 3 — руне h. Интерпретация надписи не представляется возможной» (Мельникова 2001, с. 239). Я полагаю, что первый знак в качестве лигатуры разлагается на силлабографы ДЕ, ВЪ и КА. А вся надпись читается как два слова ДЕВЪКА РОЗА. Иными словами, дворовую служанку зовут Розой. Это имя широко распространено и в Западной Европе.

Заключение. Прочитав 17 надписей на предметах, найденных в белорусском селе Масковичи из 48, рассмотренных Е.А.Мельниковой, и три надписи из других мест прочитанные этой же исследовательницей, а также сопоставив их с аналогичными надписями руницей из других мест, я прихожу к ряду выводов, которые считаю достаточно обоснованными проведенными исследованиями.

1. Надписи из деревни Мбсковичи (что означает просто белорусское произнесение слова «Москвичи»), названной так в силу переезда москвичей из Москвы в Белоруссию, не содержит ни одного знака из рун Одина, а только буквы протокириллицы и руницы. Совершенно естественно, что русские, переехавшие из Москвы в Белоруссию на постоянное место жительства, делали все надписи русской графикой и по-русски. Было бы странным, если бы они писали по-скандинавски.
2. Довольно странным для меня было обнаружение у большого числа дворовых людей среди подъемного материала Масковичей баджиков с обозначением профессий: ПЕВЦЫ, СТРЯПУХА, ГОЛИЦИНА ДЕВКА, НЯНЯ, ЧЕЛЯДЬ, ЛЮДИ, ИНОК, ДЕВКА РОЗА. Кроме того, имелись украшения (ЖЕСТЬ), ЗАКОЛКИ, КОСТЯНЫЕ ЗАПЛАТКИ, ГРУЗИЛА. Таким образом, были подняты вещи бытового назначения, принадлежавшие обслуживающему персоналу дворян. Они проливают свет на особенности средневекового быта русских людей, на ту отделку костюма челяди, сведения о которой до нас не дошли.
3. Несмотря на то, что ни одного вразумительного чтения Е.А. Мельникова не предложила, она не только включила данный материал в монографию о скандинавских рунах, но и имела смелость утверждать следующее: «Таким образом, поселение, существовавшее на месте масковичского городища, являлось военно-политическим, торговым и культурным центром в русско-латышско-литовском порубежье. Здесь проживало разноэтническое население, в том числе и скандинавы, которые могли быть славянизированными потомками варягов предшествующего времени, воинами-наемниками полоцких князей, позднее участниками походов крестоносцев» ³². Мы видим, что название поселения во внимание не принимается, а предположение о наличии скандинавов на Полоцкой земле перерастает в уверенность. Но почему? « При преобладании славянских предметов материальной культуры здесь найдено много восточноприбалтийских украшений. К украшениям относятся и немногочисленные предметы скандинавского происхождения: равноплечая фибула, подвеска-цепедержатель со спиралевидными кругами, непрорезная подвеска-уточка, подковообразная фибула с тордированной дугой и драконообразными концами» (там же). Не проще ли предположить, что модницы-москвички, ставшие полочанками, просто приобрели для украшения скандинавский импорт? Перенося ситуацию на современность, можно спросить: означает ли находка в Москве колготок фирмы Леванто указанием на проживание тут большого слоя итальянцев? Однако для объяснения граффити скандинавского типа Мельниковой требуется наличие живых скандинавов на территории московитов, и она превращает находки скандинавского импорта в прямое доказательство наличия «участников походов крестоносцев». Замечательная логика! Однако, когда предположение без достаточных оснований переходит в уверенность, можно предвидеть печальный финал подобных построений, то есть либо неверное прочтение надписи, либо вообще невозможность ее прочтения. Что, собственно говоря, и произошло. Не прочитав по-скандинавски ни одной надписи, исследовательница примыслила не больше, ни меньше как «участников крестовых походов» – по баджикам стряпух и дворовых девок князя Голицына!
4. До знакомства с материалом из Масковичей я предполагал, что сотрудники Института российской истории РАН, особенно доктора наук, не занимаются фальсификацией исторических документов. Теперь я вижу, что ошибался. В угоду нужному чтению изображение грузила № 6.48 было прорисовано так, чтобы исключить возможность отобразить на нем все действительно имевшиеся знаки, которые однозначно свидетельствовали против скандинавской их интерпретации. Налицо научный подлог.
5. Остальные чтения, где следует стереотипный вывод исследовательницы о том, что интерпретация надписи не представляется возможной, не сопровождается ни одной ее мыслью о том, что, возможно, она имеет дело просто с другим видом письма. Однако эпиграфиста, не имеющего представления о смежных видах письменности (тем более, когда его специально ознакомили с этими видами письма) невозможно считать профессионалом.
6. В силу сказанного к научной продукции рунолога Е.А. Мельниковой следует подходить с особой осторожностью как к весьма непрофессиональной и перепроверять каждый ее вывод.

Литература

1. Дучыц Л.В. Браслаўскае Паазер’е ў IX-ХIV столет. Мiнск, 1991
2. Дучиц Л.В., Мельникова Е.А. Надписи и знаки на костях с городища Масковичи (Северо-Западная Белоруссия) // Древнейшие государства на территории СССР, 1980 год. М., 1981, с. 185-216
3. Мельникова Е.А. Скандинавские рунические надписи. Новые находки и интерпретации. Тексты, перевод, комментарий. М., 2001
4. Там же, с. 215
5. Там же, с. 217
6. Там же, с. 247
7. Даркевич В.П., Борисевич Г.В. Древняя столица Рязанской земли..., с. 258, табл. 30-14
8. Там же, с. 229, табл 1-6
9. Седова М.В. Суздаль в X-XV веках. М., 1997, рис. 23-3 и 29-7
10. Арциховский А.В., Янин В.Л. Новгородские грамоты на бересте. Из раскопок 1962-1976 гг. М., 1978, с. 37-38
11. Гриневич Г.С. Праславянская письменность. Результаты Дешифровки. Том 2, М., 1999, с. 15
12. Мельникова Е.А. Эпиграфика древнерусских плтежных слитков (в связи с надписями на гривнах клада из Бюрге, Готланд) // Древнейшие государства восточной Европы, 1994. Новое в нумизматике. М., 1996, с. 149
13. Тиханова М.А. Раскопки на поселении III-IV вв. у села Лепесовка в 1957-1959 гг. // Советская археология, 1963, № 2, с. 190
14. Тиханова М.А. К вопросу о связях Южной Скандинавии с Восточной Европой в первой половине I тысячелетия н.э.// Studia Archaeologica in memoriam Harri Moora. Tallinn, 1970, с. 15-16
15. Тиханова М.А. Следы рунической письменности в черняховской культуре // Средневековая Русь, М., 1976, с. 11-17
16. Авдусин Д.А. Основы археологии. М., 1989, с. 231, рис. 78-10
17. Мельникова Е.А. Скандинавские рунические надписи..., с. 96
18. Чудинов В.А. Славянская докирилловская письменность. История дешифровки, ч. 2. Серия «Славяне: письмо и имя». М., 200, с. 83, рис. 2-74-4
19. Чудинов В.А. Проблема письменности черняховской культуры // Экономика, политика, культура. Сб. научных докладов. Научные доклады Московского общественного научного фонда, вып. 58. М., 1998, с. 122, рис. 2
20. Мельникова Е.А. Скандинавские рунические надписи..., с.97
21. Тиханова М.А. Следы рунической письменности в черняховской культуре // Средневековая Русь, М., 1976, с. 15-16
22. Мнльникова Е.А. Скандинавские рунические надписи. М., 1977, с. 141, надпись № 126
23. Antonsen E.H. [Рецензия на «Скандинавские рунические надписи»] // candinavian Studies, 1979. Vol..51, № 3, р. 286-289
24. Чудинов В.А. Надпись на черняховском пряслице из Лепесовки // Четвертые культурологические чтения «Культура и образования» ИПК МГУ и Института молодежи. М., 1999, с. 28, рис. 1
25. Даниленко В.М. Кам’ яна Могила. Киї в, 1986, с. 75, рис. 26
26. Михайлов Б.Д. Петроглифы Каменной Могилы на Украине (семантика, хронология, интерпретация). Запорожье, 1994, с. 168, рис. 98-9 и 98-10
27. Чудинов В.А. О названии славянских слоговых знаков // Третьи культурологические чтения кафедры культурологии ИППК МГУ. М., 1998, с. 120, рис. 5
28. Чудинов В.А. Древнейший музей истории славянских богов Бог-горы // Государственный университет управления. Вестник университета. Философия. История. Культурология. Право. Политология. М., 2000, № 1, с. 48, рис. 36; с. 18-54
29. Мельникова Е.А. Скандинавские рунические надписи. Новые находки и интерпретации. Тексты, перевод, комментарий. М., 2001, с. 99
30. Szumowski A. Grot z runicznym napisem z Suszyczna // Wiadomos ci archeologiczne. Warszawa, 1876. T. III, s. 49-62, Tabl. I
31. Szumowski A. U Ber die symbolischen Zeichen auf zweiLanzen mit runeninschriften // Correspondenzblatt der deutschen Gesellschaft fu r Anthropologie, ethnologie und Uhrgeschichte. 1884, S. 163 ff
32. Мельникова Е.А. Скандинавские рунические надписи. Новые находки и интерпретации. Тексты, перевод, комментарий. М., 2001, с. 214

[Обсуждение на форуме «Праславянская Цивилизация»]