(Рецензия на книгу «Венеты»)

Словенцы как авторы серьезных научных трудов пока не привлекали нашего внимания. Многие убеждены, что словенцы – это южные славяне, однако часть их диалектов относится по языку к западным славянам; они не только малочисленны, не превышая в общей массе 2 млн человек, но и весьма экзотичны, относясь к альпийским жителям. К тому, что славяне могут быть горцами, мы как-то не привыкли. Так что ожидать каких-то интересных свершений именно от этой группы славян нам прежде не приходилось.

Что мы знаем о венетах. Среди всех славянских племен, которые попадали в поле зрения отечественной лингвистики, наименее известным для научной общественности оставалось венетское наследие. Для примера укажем, как толкует термин «Венетский язык» Лингвистическая энциклопедия: «язык древних венетов, дороманских племен, населявших территорию современной Северо-восточной Италии и прилегающих к ней областей Югославии и Австрии. Вытеснен латинским языком. Венетский язык выделяется в самостоятельную группу  индоевропейской семьи языков, связанную рядом изоглос с италийскими, кельтскими, германскими и иллирийскими языками. Засвидетельствован в кратких надписях (свяше 250 текстов) двух типов, посвятительных и эпитафиях (VI-I вв. до н.э.). Основные места, где найдены надписи на венетском языке: Эсте (античный Атесте), Виченца, Падуя, Спина, Лаголе (Италия). Большинство надписей выполнено местным письмом в нескольких вариантах (VI-II вв. до н.э.), которое представляет собой адаптацию северо-этрусского алфавита с добавлением отдельных греческих знаков, другая часть – латинским письмом (II - начало I в. до н.э.)» [1, с. 82]. Обратим внимание на то, что в данном фрагменте нет речи о славянской принадлежности венетов, хотя отмечено влияние кельтов, германцев и иллирийцев.

Далее говорится о том, что фонетический строй насчитывает 22 фонемы, среди которых 5 гласных (и, е, а, о, у), двойная система дифтонгов, 6 сонантов, 11 согласных. В морфологии насчитывается 5 склонений имени, 3 рода и 3 числа; в систему глагола входило 4 типа спряжения. «Изучение венетского языка началось в конце XIX в. с работ К. Паули и было продолжено в работах П. Кречмера, Дж. Уотмоу и Р.С. Конуэя, М.С. Билера, Х. Краэ, В. Пизани, Ю. Унтермана, Э. Поломе. Новый этап в изучении венетского языка начался в конце 60-х гг. ХХ в. после реинтерпретации языковых памятников Дж. Б. Пеллегрини и А. Л. Просдочими [2], а также М. Лежёном [3]. В СССР проблемы венетского языка исследовались в работах И.М. Тронского, А.А. Королева, В.П. Нерознака» [1, с. 82]. Что же касается этнонима «венеты», то, по мнению А.И. Попова, он встречается уже у Тацита как «венеды». «Происхождение этого названия у Тацита совершенно прозрачно:... этот автор узнал германское название славян (мн. ч. Wenden или Winden) ... Плиний (около 77 г. н.э. ) тоже упоминал несомненно именно славян под тем же именем венедов» [3, с. 22].  Иными словами, понимание венетов/венедов как славян восходит к античности. Однако объяснить слово «венеты» исходя из романской этимологии (латинское venio – прихожу) А.И. Попов не советует, говоря, что в силу широкого распространения этого слова в том числе в финно-угорских языках это «нельзя или рискованно». Более того, Попов приходит к выводу о том, что задача прямой этимологизации «обычно вообще невыполнима, за редчайшими исключениями», и что даже «если было бы, наконец, точно установлено, что племенное имя «венеды» имеет германское, финно-угорское, иллирийское, кельтское или славянское происхождение, (а все такие гипотезы предлагались или могут быть предложены), то и тогда польза от этой этимологии (даже совершенно правильной) была бы ничтожна. Это было бы установление единичного, замкнутого в себе филологического факта, не охватывающего всех исторических обстоятельств ранней жизни этого племени» [4, с. 24]. Мы так не считаем, ибо на наш взгляд, как раз племенные названия отражают основные мировоззренческие установки того или иного народа [5, с. 306-329; 6, с.31-37].

Итак, несмотря на подозрение о том, что венеты являются славянами, на сегодня это положение не доказано; более того, в современных лингвистических исследованиях эта версия всерьез не рассматривается. Кроме того, считается, что венеты имеют надписи не ранее VI в. до н.э. В связи со сказанным представляет значительный интерес монография трех авторов из Словении, попытавшихся показать слаянскую принадлежность венетов [7].

Введение монографии. Трехстраничное введение этой работы заслуживает того, чтобы его привести почти целиком. «Решение проблемы венетских и этрусских надписей с помощью словенского языка ставит перед нами все еще открытый вопрос в отношении начального формирования индоевропейского языка. Однако прежде чем мы исследуем эту проблему, мы должны признать, что венетский и этрусский входят в эту группу. Этрусский до сих пор был лишен этого права» [7, с. xiv].  Заметим, что попытки трактовать этрусские надписи как буквенные славянские предпринимались еще в XIX в., например, Т. Волянским [8], однако без особого успеха. Во всяком случае, его дешифровки были признаны фантастическими. Еще более фантастическим оказалось слоговое чтение Г.С. Гриневича. Поэтому заявления трех авторов данной монографии выглядят достаточно смелыми.

«Как и почему развивались индоевропейские языки? Мы можем сказать, что они сформировались из языка, широко распространенного в Центральной Европе. Обусловленность этого неизвестна, но мы можем выдвинуть ряд выводов из более позднего развития языков на основе латыни; внутренние и внешние причины создания этих языков нам понятны. Мы можем утверждать, что индоевропейские языки сформировались в результате особых внутренних и внешних обстоятельств. Внутренние условия того времени неизвестны; однако, мы имеем некоторое понимание чрезвычайного воздействия завоеваний и господства воюющего народа из области Кавказа в позднем каменном веке (неолите) между 3000 и 2000 до н.э. Их культура боевых топоров налагается на преимущественно сельскохозяйственные народы. Новые обстоятельства потребовали новых, улучшенных средств общения, что означает – новых языков. Это изменение сначала развернулось в самой Европе, а затем по причине миграции распространилось и на восток, в Персию и Индию. Рассвет индоевропейской эры был первым поворотным пунктом в историческом развитии Европы» [7, с. xiv]. На наш взгляд, датировка распада индоевропейской общности III-м тысячелетии до н.э. выглядит весьма поздней.

«Имеется и еще один вопрос об исходном языке Европы, который служил основой для первых индоевропейских языков. Среди них мы должны учитывать венетский и иллирийский. Я отважусь сказать, что это были протославянские языки. Ряд доказательств представлен в данной книге.

В среднем каменном веке (мезолите) европейские народы уже имели существенную материальную культуру с соответственно хорошо развитыми языками. Среди археологических остатков культуры Винча – в среднем течении Дуная с 6-го по 4-е тысячелетие до н.э. – профессор этрускологии др. Радивое Пешич нашел все знаки этрусского алфавита. Разумеется, их язык был уже относительно развитым. Человек ледникового периода из Тирольского ледниковья, датируемого 3300 г. до н. .э., предоставляет доказательства существования организованного общества в этой области. Также и раскопки в Абенсберге на Дунае в Баварии дают сильные доказательства проживания в хорошо организованном поселении. Тысячи кремневых камнедобывающих шахт найдено здесь, существуя с 5000 г. до н.э. , указывая на цветущую культуру, основанную на торговле  «сталью каменного века» и производстве пазнообразных орудий» [7, с. xiv-xv]. С позиций марксизма до возникновения античных полисов никакой торговли и, следовательно, товарно-денежных отношений существовать не могло. Археология ХХ в. уже давно показала наличие такого обмена. Здесь мы сталкиваемся с культурой, не изучаемой в обычных курсах истории, и потому весьма интересной. Что же касается выводов Радивое Пешича, то, насколько нам известно из его опубликованных работ, он исходил только из графического сходства знаков культуры Винча с этрусскими, и к тому же не читал и не толковал надписи, поэтому его выводы носят скорее предварительный характер.

«Из симбиоза древних местных культур и новой культуры боевых топоров образовались новые общества и ноые языки. Около 1500 до н.э. в Центральной Европе становится известной унетицкая культура. В ней преобладает индоевропейский компонент, включающий курганные или насыпные могильные захоронения. Около 1300 г. до н.э. происходит изменение, связанное с установлением лужицкой культуры. В этой культуре преобладают древние местные элементы; именно отсюда начинается кремирование покойников и захоронение их пепла в урнах. Этот обычай маркирует начало культуры полей погребальных урн, которая распространяет свой способ погребения с высокой скоростью на значительную часть Европы.

В этом месте поднимается важнй вопрос относительно ностителей этой культуры. Кем был первый народ Центральной Европы или, возможно, всей Европы, который перерос узкие рамки племенной общины и развил более высокий уровнеь социальной организации? До Второй мировой войны исследователи идентифицировали народ культуры погребальных урн с прото-иллирийцами. Недавние археологические и исторические данные привели их к выводу о том, что этим народом были прото-венеты,ибо известно, что иллирийцы никогда не оккупировали район Центральной Европы. Ряд поселений культуры полей погребальных урн, датированных 1200 г. до н.э. были найден вблизи Любляны, в Словении. Мы можем заключить, что венеты продвинулись из области их отцов на юг, к Италии, и эта гипотеза соответствует находкам итальянского ученого, Джузеппе Серджи, представившего доказательства, что венеты пришли в Италию с севера в бронзовом веке. Именно эта группа венетов, обитающая на территории междк Альпами и верхней Адриатикой, сформировала культуру Эсте. Посредством этой культуры мы можем лучше оценить их идентичность и идентичность их предшественников» [7, с. xv]. Как видим, новым в данной монографии является атрибуция носителя культуры полей погребальных урн венетским этносом.

«Венеты были славянским народом; это значит, они были наиболее ранними из известных славян в новой форме индоевропейской реальности. С распространением культуры полей погребальных урн распространялся и венетский (славянский) язык. Наиболее достоверные компоненты древнего венетского языка были сохранены словенцами, которые все еще проживают  в районе культуры Эсте. Целью данной книги является представить доказательства, которые привели бы к фундаментальным изменениям современных взглядов на европейскую историю.» [7, с. xv].  И далее перечисляется содержание трех разделов монографии.

Итак, задачи поставлены: требуется доказать, что 1) культура полей погребальных урн была венетской; 2) венеты были прасловенцами. Правда, в конце книги поставлена и решалась и задача 3) что этруски тоже были славянами. Все три задачи крайне важны для славистики; но за прошедшие примерно два века их решения накопилось немало причин сомневаться в подобном подходе. Тем не менее, забудем  о неудачах предыдущих эпиграфистов и попытаемся рассмотреть аргументы трех авторов беспристрастно. Методом решения всех трех проблем явились дешифровки, выполненные лишь одним из трех авторов, а именно Матеем Бором. Поэтому начнем прямо с его раздела, хотя в книге он идет вторым.

Дешифровщик венетских надписей – Матей Бор. Вначале несколько слов о нем самом. Родился он в 1913 г. в Гргаре вблизи Нова Горица в Словении. В студенческие годы посвятил себя изучения лингвистики и в 1937 г. получил ученую степень по славистике. Во время Второй мировой войны работал как писатель и драматург. После войны вел секцию драмы в Национальном театре Словении, был президентом Ассоциации словенских писателей, Союза писателей Югославии и Словенского пен-центра. Словенская энциклопедия считает его поэтом, драматургом, писателем, переводчиком и критиком; о нем как об эпиграфисте эта энциклопедия ничего не сообщает. Умер он в 1993 г. Тем самым, широкой общественности Словении как ученый он не известен.

Как видим, специалистом-историком или археологом он не был. Правда, его соавторы полагают, что самым выдающимся его вкладом в культуру было открытие венетской грамматики на табличках из Атесте и дешифровка венетских надписей Северной Италии и Словении. Возможно, что так и есть. Однако соавторы Матея Бора, естественно, заинтересованы в пропаганде его идей. Сам о себе он немногословен: «Доктор Франц Безлай, который засадил меня много лет назад за венетский язык вместо этрусского (за что я весьма благодарен, хотя я не бросил и этрусский), был вовлечен в страстную дискуссию со мной в отношении возможности, что существует более чем один древний славянский язык. В то время я не почувствовал, чтобы он преисполнился энтузиазма от этой гипотезы, что можно войти плотнее в венетский, а также в этрусский языки. Держа это в голове, я был приятно удивлен, когда прочитал несколько лет спустя в журнале «Jezik  in slovostvol» («Язык и литература») , 1976/77, № 2, что, в процессе работы над словенским этимологическим словарем, он был вынужден изменить свои основные взгляды, переданные ему его словенскими и чешскими учителями» [7, с. 205].  Это мнение интересно, и мы передадим его как цитату из Безлая в тексте Бора: «[Необходимо изменить наши взгляды] не только на этногенез словенцев, но и на то место, которое словенский занимает среди славянских языков, и также учитываеть древний славянский, из которого произошли словенские лексические и грамматические формы. Миклошич и Рамовш [два замечательных славянских лингвиста] должны простить меня и целы ряд моих ученых коллег за допущение, что было несколько протославянских языков, которые воздействовали друг на друга в процессе перемещения племен.» [7, с. 205]. Безусловно, положение о двух древних славянских языках (на 2,5 тысячи лет древнее так называемого «старославянского») впечатляет.

Весьма лестно отозвался о Матее Боре доктор и профессор Радивое Пешич: «Исследования Матея Бора по венетскому языку привлекли общее внимание. Поскольку он оказался в состоянии дешифровать венетские надписи с помощью словенского языка, славянские языки вообще могут представлять ключи к этрусским надписям, которые до сих пор не были дешифрованы кем бы то ни было» [цитата с суперобложки монографии]. Очевидно, что Пешич не успел познакомиться с этрусскими чтениями Бора. А другой доктор и профессор, Воислав Никчевич, пояснил, что «дешифровка Бором венетских надписей является выдыющимся научным открытием; оно представляет собой инструмент для продолжающегося исследования словенской и славянской истории и этнологии» [цитата оттуда же].

Венетский алфавит. Но перейдем к исследованиям Бора. Значения букв венетского алфавита было известно и до него, рис. 1 [7, с. 189].  Бор поясняет: «Часто приходится слышать, что венетские буквы идентичны с руническими знаками. Это никоим образом не может быть правильным. Впервые венетские надписи появляются в то же время, что и этрусские, около 500 г. до н.э., если не раньше. Рунический алфавит использовался германским народом почти на тысячу лет позже; в действительности же, самая древняя из известных рунических надписей относится к о второму веку н.э. Верно, что германские руны, которые использовались викингами и готами, испытали влияние этрусских и венетских букв. Это легко заметить при сравнении» [7, с. 188].  

Рис. 1. Венетский алфавит в сопоставлении с латинским

Отметив ряд графических особенностей, в частности, йотированность звука Е в начальном положении, Бор поясняет, что венеты часто смешивали в произношении Б и В, как это до сих пор делают словенцы прибрежной области Адриатики., которые могут написать ВОГ вместо БОГЪ.

Открытие Бором словоизменений. Далее Бор сообщает читателю ход своего открытия. На нескольких табличках из Атесте можно видеть повторяющуюся композицию, которую венетологи читали как АКЕО. Например, это можно видеть на табличке Es 26 , рис. 2-1 [7, с. 176], где мы расположили поясняющие буквы транскрипции так, чтобы прочитать слово АКЕО, рис. 2-2. Позже Бор принял ряд из ромбиков за бордюр, поскольку ромбики вытянуты не по вертикали, что обозначает букву О, а по горизонтали, а столбики знаков стал читать в противоположном направлении, как ЕКА. Но этим дело не ограничилось, и Бор стал читать букву данного столбца строкой ниже. На табличке Es 24 он прочитал такие столбцы:

 На других табличках он прочитал и другие столбики, например, EKAN, EKAM, EKAL, EKAK. Например, на табличке Es 26 первый стобик есть EKAA, второй EKAH, третий EKAO, четвертый EKAH, пятый EKAS. Далее можно видеть слова EKAV, EKAM, ...EKAC, EKAT, хотя Бор эти примеры не приводит. «Если мы предположим, что венетский язык очень родственен балто-славянскому, как предполагали многие другие лингвисты, – замечет Матей Бор, – среди которых широко известный Покорный, или Просдочими, которые полагают, что венеты были, вероятно, славянского происхождения, то мы, предположив нечто совершенно ненаучное, то есть допустив, что начальное Е... должно произноситься как ЙЕ, как в русском языке... то кто не изумится, увидев эти словас табличке из Атесте как спряжения, развернувшееся перед нашими глазами?» [7, с. 177].

Рис. 2. Чтение Матеем Бором таблички Es 26

Действительно, если положить, что ЕКАТЬ означает нечто вроде ИКАТЬ, ЁКАТЬ, и вообще как-то издавать звуки (откуда и слово ЭХО), то можно понять слова ЕКАМ, ЕКАШ, ЕКАТ как спряжение в настоящем времени, ЕКАХ и ЕКАЛ – как аорист и перфект, ЕКАЙ как императив, ЕКАТИ как инфинитив, ЕКАЕ как деепричастие (по-русски быдет ЕКАЯ), ЕКАВ (краткое прилагательное). Но производные от глагола доходят и до имен существительных, где ЕК и ЕКА будут словами ЗВУК и ЭХО соответственно. Эти слова можно понять из форм современного словенского языка. Однако слова типа ЕКАР, ЕКАК, ЕКАД, ЕКАН уже вышли из употребления в словенском [7, с. 178]. Заметим, что для  русского уха они звучать неплохо: ЕКАРЬ как ЁКАЮЩИЙ, ЕКАД деепричастие прошедшего времени, ЕКАН – как страдательное причастие (если кого-то можно ЁКАТЬ) , ЕКАК – как прилагательное ЕКАКИЙ, ЕКАЧИЙ, тот же ЁКАЮЩИЙ. Заметим, что в таком случае парадигма спряжения венетского глагола оказывается много шире парадигм современных глаголов, которые «дотягивают» в лучшем случае до имени прилагательного, но уже не достигают имени существительного. Таким образом, перед нами учебная табличка, где ученик практиковался в спряжении глагола., хотя «спряжение» понимается иначе, чем у нас, как очень широкое словоизменение.

Венетский язык заговорил! Теперь рассмотрим конкретные интерпретации Бора. При этом моей задачей является, опираясь на передачу английским языком смысла, а словенским языком близкие формы слов, подобрать в русском языке такой эквивалент, который был бы близок к словам венетской надписи и по форме, и по содержанию. Прежде всего хотелось бы рассмотреть надпись Са 4 из Музея Кадорино ди Пьеве ди Кадоре, где на двух кусках от разбитого сосуда написано EJ, K GOLTANOS DO TOLO, UDERAJ KANJEJ! По словенски это звучит как EJ, KO GOLTNEŠ DO TU-LE, UDARAJ KANJEJ! 7, с. 202]. По-русски это можно понять как ЭЙ, КОЛЬ ГЛОТНЕШЬ ДОТОЛЕ, УДАРЯЙ КОНЕЙ! Это можно понять так, что если глотнешь вина до срока, то надо уезжать. На наш взгляд, отличная дешифровка Бора!

Вместе с тем, с позиций русского языка возможна и чуть иная интерпретация: вместо ДОТОЛЕ поместить слово ДО ТЛА. Тогда причина оказывается весомее: коль глотнешь до дна, придется уезжать.

Уже здесь видны близкие соответствия венетских и руских слов. Вместе с тем, видны и особенности орфографии: вместо полного слова КОЛЬ написано К, вместо ШЬ в слове ГЛОТНЕШЬ пишется С, вместо УДАРЯЙ написано УДЕРАЙ, вместо КОНЕЙ написано КАНЕЙ. Кроме того, сочетание NJ, видимо, передавало НЬ. 

В отношении Рейтии отмечается, что таблички Es 27, 31, 32, 47, 51 и 62 содержат почти одинаковые слова. Например, надпись Es 27: V DAN DONASTO VIREM A ISTNA REJTIJAJ [7, с. 273]. Это Бор предлагает перевести как В ДАНЬ ДЛЯ КРЕМИРОВАННОГО И ОБСЛУЖЕННОГО Я ПРИНОШУ ТЕПЕРЬ РЕЙТИИ. Нас смущает такая трактовка большинства слов, и мы передаем этот текст по-русски как В ДАНЬ ДАНО ВИРОЙ И ИСТИНОЙ, в рай ТЫ идИ! А никакой богини Рейтии, о которой Бор говорит «Рейтия обычно была представлена как предлагающая путешестви в ее родную страну», нет [7, с. 274]. Ибо другая надпись, Es-40, читается так: vi ougon taJ VI OUGON TNA / DONASTO REJ TI JAJ, что можно понять как  В ОГНЕ ТАЙНА, В ОГНЕ ТЬМА, ОТ НАС В ТОТ РАЙ ТЫ ИДИ! Заметим, что REJ TI JAJ означает не богиню Рейтию, а пожелание отправиться в рай. Но тогда и стишок в предыдущем абзаце следует прочитать не В ЗАКУТОК СИЯЮЩЕЙ РЕЙТИИ, а В ЗАКУТОК СИЯЮЩИЙ РАЯ ТЫ ИДИ! Это гораздо больше подходит по смыслу, чем предыдущая дешифровка. Однако в целом, несмотря на типичные неточности первоначального осмысления, и эта дешифровка хороша!

 Неточности есть и в других текстах, в том числе и на памятниках письма из Словении, как наиболее близкой области к месту расселения венетов. Надпись на застежке Тs 1 была найдена в 1911 г. поблизости от Шкоцъяна в Словении, недалеко от Трста (Триеста), рис. 3.

Рис. 3. Надпись на бронзовой застежке Тs 1

Бор читает OSTI JAREJ, что по-словенски дается как OSTANI JAR, а в переводе с английского – ОСТАНЬСЯ МОЛОДЫМ, от JAR – ПОДОБНЫЙ ВЕСНЕ, рис. 3 [7, с. 213]. На наш взгляд, однако, не исключено, что слово ЯР можно понимать не столько как МОЛОДОЙ или ВЕСЕННИЙ, сколько РАННИЙ, ибо прилагательное помещено в сравнительной степени и означает буквально ЯРЕЕ. Так что, возможно, надпись гласит ОСТАНЬСЯ РАНЬШЕ.

По приведенным примерам видно, что дешифровки Бора имеют смысл, что косвенно доказывает, что, видимо, данные надписи следует читать по-славянски вообще и по-словенски в частности. Вместе с тем, Бор не просматривает возможности иных разбиений на слова или иных значений слов, так что его интерпретации надписей носят скорее характер первого приближения.

Реабилитация славянских надписей на шлемах из Штирии. Из других дешифровок нам крайне интересны были надписи на шлемах из Штирии. Мы помним, что первую такую находку сделал в 1829 году Яджей Кухарский, которого и следует считать первым славянским исследователем в области славянского чтения древних венетских надписей. Он заподозрил, что по-славянски надписаны два из 26 шлемов, найденных в Штирии в 1812 году при корчевании деревьев. Он сообщил об этом в работах [9] и [10], хотя при попытке чтения смог опознать только несколько знаков, не приводящих к какому-либо смыслу. «Удача ему сопутствовать не могла, ибо надпись была вовсе не рунической, а этрусской» – отмечает Я. Лецеевский [11, с. 39]. Для нас это весьма интересно в том плане, что в славянских странах первая ошибка была от неразличения не славянских и германских, а славянских и этрусских надписей, так что поиски Воланского в плане чтения этрусских надписе как славянских были не столько плодом его фантазии, сколько развитием уже возникшей до него гипотезы Кухарского. В дальнейшем, однако, и венеты, и этруски считались неславянскими племенами, поэтому подходы Кухарского и Воланского были признаны ненаучными. Тем удивительнее было чтение Бором этих надписей. Правда, он читает 4 надписи, и неясно, какие из них пытался читать Кухарский. К сожалению, на опубликованных им фотографиях линии надписей столь тонки, что не будут различимы при копировании, и потому мы их не приводим. Зато приводим чтение HARIGASTITEIVAI, где Бор интерпретирует некоторые знаки иначе и разбивает на слова так: HARI GASTI TE I VAIJUL. Это он переводит на словенский как TOLKEL JE TUJCE IN JIH TUDI PREGNAL [7, с. 220]. По-русски это можно передать как ХАКНУЛ ГОСТЯ, ДА И ВЫШЕЛ. Надпись на другом шлеме обычно читалась как  SIRAKUHURLIARINEISVI, что Бор дал как ŽIRA KUHUR LI ARINEI S BI, переведя на словенский как ŽRTVAVAL KONJAR LI, VRINLIJVEJE SE BIL[7, с. 220]. По-русски это можно понять как ЖЕРТВУЕТ ЛИ ВСАДНИК, РЬЯНЕЙ БЬЕТСЯ, то есть ЕСЛИ ВОИН ПРИНЕС ЖЕРТВУ БОГУ, ОН БЪЕТСЯ СИЛЬНЕЕ. На третьей надписи текст IWAUNAWINWUJ разбивается на слова I WAUNA WINWUJ, что переводится на словенский как IN VOLJNO SE VOJUJ! [7, с. 222]. На русский это можно перевести как И ВОЛЬНО ВОЮЙ! Наконец, на четвертом шлеме надпись гласит IERISNA [7, с. 223], что Бор понимает как НАПАДЕНИЕ. Тем самым можно утверждать, что попытка Кухарского читать эти надписи как славянские по сути была верной, только венетские знаки не были германскими рунами, хотя внешне очень на них походили.  

Различное написание слова «бог». Ряд трудностей возник от характера венетской орфографии. Так, на табличке Gt 16, рис. 4-1 [7, с. 236] справо налево можно прочитать BUG OŠA SO VIŠAD, рис. 4-2, что по-словенски значит BOG O(B)ŠEL TO VISOTO, а по-русски мы могли бы передать как БОГ ОБОШЕЛ СЮ ВЫСОТУ. Слово БОГ написано как БУГ, а слова ВЫСОТА по-венетски писалась как ВИШАД, то есть суффикс -ОТ озвончался и произносился как        -АД.

Рис. 4. Чтение Бором разных надписей

На другой надписи, Gt14, (которую Бор, к сожалению, в оригинале не приводит), он читает BOG TIŠEJ ZIJAD TO, что передано по-словенски как BOG UTIŠAJ TO ZIJAT!, [7, с. 236]   и имеет смысл БОЖЕ, СОХРАНИ НАС ОТ ПРОПАСТИ! Так что ЗИЯТ понимается как ПРОПАСТЬ, а УТИШЬ – как СОХРАНИ. Тем самым мы видим два варианта написания слова БОГ. Третий вариант виден из надписи VIDIJ TI K LIMIN PŠIRS T BGA, затем дополняет ее гласными И и О до надписи VIDIJ TI KI LIMINI POŠIRIS TU BOGA, которую понимает как УВИДЬ ТЫ, КТО ПЛАСТИНКИ РАСПРОСТРАНЯЕШЬ ТВОЕГО БОГА [7, с. 184]. В художественной обработке на русском языке это можно представить так: ВЗГЛЯНИ, РАСПРОСТРАНИТЕЛЬ БОЖЕСТВЕННЫХ ТАБЛИЧЕК! Здесь мы видим слово БОГА в родительном падеже и в записи БГА (правда, это уже на этрусской надписи). Это говорит о том, что слово БОГ вовсе не заимствовано славянами у иранцев во время нашествия скифов, а существовало всегда, что совпадает и с нашими выводами из анализа слоговых надписей Восточной Европы.

Техника чтения Бором надписей. Представляет интерес посмотреть, как Бор читает различные надписи. Так, на короткой строке Gt17, которая, как и Gt 16, была найдена в Карницких Альпах, можно видеть текст, рис. 4-3, который мы бы прочли как turaj b SJITI, рис. 4-4, а Бор прочитал как TURAJ B SIJTI и предал на словенском весьма длинным описанием O, DA BI POTUJOČEMU BILO PRITI DOL! По английски эта надпись из трех слов расширилась до невозможности: MAY THE TRAVELLER SUCCEED IN COMING DOWN FROM THIS MOUNTAINS [7, с. 237], насчитывая уже 10 слов (и это при том, что английский текст обычно короче славянского!). На наш взгляд, это говорит о том, что у Бора была весьма скромной практика первода стихов с других языков. На наш взгляд, надпись можно было бы передать по-русски как ТОРЕЕ БЫ СОЙТИ, то есть ПРОТОРЕННЕЕ БЫ СОЙТИ. Иными словами, речь идет о поисках уже проторенной тропы, а не о том, что TURAJ означает ПУТЕШЕСТВИЕ.

В долине Верхней Пиавы на горячем источнике, где обычно лечатся от ревматизма, был найден ряд медицинских инструментов. На одном из них, Са 17, рис. 4-5, [7, с. 297] была нанесена надпись, читаемая справа налево: SUROS RESUN KOSTONASTO TRUMUSIJATIN, которую Бор прочитал озвонченно как SUROZ RESUN KOSTONASTO TRUMUZIJATIN!, рис. 4-6. Это он передал как НЕСЧАСТЬЕ – СЕРЬЕЗНЫЙ РЕВМАТИЗМ. К ТРЕМ МУЖАМ! На наш взгляд, RESUN больше похоже на слово РЕЗКИЙ, а слово TRUMUSIJATIN, видимо, является прилагательным, что-то вроде МУЖСКОГО. Кстати, слово TRU нам не кажется числительным ТРИ; Бор ссылается на то, что в сибирском диалекте России есть слово СУРАЗ в значении НЕСЧАСТЬЕ; нам кажется, что тут ближе будет слово ЗАРАЗА (уж если озвонечен последний звук С, то почему не озвончить и первый?). Так что возможно, что тут написано ЗАРАЗНАЯ РЕЗКАЯ МУЖСКАЯ КОСТЯНИЦА (РЕВМАТИЗМ).

Кстати, еще в одном разделе, правда, написанном Иваном Томажичем, надпись Ca 62 читается как TI UTU slouonicu S TRUMUSIATEI DONOM JIT [7, с. 429] и означает ТЫ ОТ СЛОВЕНЬЦЕВ К ТРИМУЗИАТУ (имя бога) С ДАРОМ ИДИ. Теперь то же слово «три мужа» означает уже «божество»; S переводится как К, но затем добавляется предлог С уже «от себя»; JIT следует переводить не ИДИ и не ИДЕТ, а какой-то иной формой, самой подходящей будеи ИДЕШЬ. Словом, «бога» Тримузиата, видимо, ожидает судьба «богини» Рейтии – это имя может распасться на составные части с самостоятельным значением.

Еще на одном медицинском инструменте, рис. 4-7, приведена надпись KUI CUTA AME TI KUSTULER  [7, с. 297], которая заменяется Бором на надпись KOI COTA AME TI KOSTOLER за счет передачи U как О. По-словенски Бор ее передает как KDOR ČOTA, OME TI KOSTENICO. По-русски это означало бы КТО ХРОМАЕТ, ВЫТРИ РЕВМАТИЗМ, или, лучше, КТО ХРОМ, СМЕТИ КОСТОЛОМ! Как видим, и здесь есть над чем поразмыслить в плане совершенствования передачи и формы, и смысла надписи.

Резюмируя, можно отметить, что Бор не утруждает себя не только объяснением своих усилий в поисках эквивалентов, но и учетом собственного опыта в чтении других надписей. Вероятно, между разными чтениями проходило много времени, так что подробности дешифровки этим эпиграфистом забывались.

Палиндромы. Представляют интерес и палиндромы, то есть надписи, имеющие смысл при чтении как слева направло, так и справа налево.  Нам такие надписи попадались на вазах. Бор приводит 4 примера, два из них мы рассмотрим. Первый из них представляет собой надпись на урне Es 89 из Национального музея Атестино, на котором процарапаны знаки, рис. 5-1 [7, с. 224], которые, однако, Бор не дает в прориси. Мы это сделали за него и попытались их прочитать. Выяснилось, однако, что лигатуры в самом начале дают несколько вариантов разложения, которые мы и предложили, рис. 6-2. Почему Бор выбрал свое чтение, он не объясняет, что позволяет предположить, что он выбрал из всех вариантов такой, который его устраивал больше. Он читает справа налево UKONAHAL или UKONA HAL K NOS  и слева направо SON K LAHAN OKU NI, KI SI NAS, что переводит на словенский как UKONČAL, DAJ DA BO SEN OČESU LAHAK, или UKONČA SMRT KO NAS [7, с. 225]. Это можно было бы передать по-русски как КТО СКОНЧАЛ НАС, СОН ЭТОТ СВЕТЕЛ ОКУ, либо ДОКОНАЛА СМЕРТЬ НАС, СОН ЭТОТ СВЕТЕЛ ОКУ. Второе выражение кажется осмысленнее. Вместе с тем, данный текст дешифрован не безупречно.

Рис. 5. Урна Es 89 из Национального музея Атестино

Две бронзовые чаши найдены в Идрия при Баче в Словении; они хранятся в Музее естественной истории в Вене. На первой справа налево читается текст HATOR V HAN V(I)HAL; но его можно прочитать и слева направо как  LA HIVNAH V ROTAH, рис. 6-1 [7, с. 228]. На второй чаше справа налево написан второй текст, который читается как первый наоборот.

Рис. 6. Венетские надписи Is 1 Is 2  из Идрия и Тергесте

Тем самым имеются два одинаковых текста; в первой последовательности Матей Бор переводит их на словенский как LE TU SEM PIGINIL (UMRL) MED ROTITVAMI / KATERI (SEM) V OGEVJ VEHNIL. Это можно передать по-русски как ТОТ ПОГИБ С КЛЯТВАМИ / КОТОРЫЙ В ОГНЬ  ВЪЕХАЛ. Заметим, что слово ТОТ передано как LA, что странно.

Название города. Следующие две таблички из Национального Римского музея содержат только одно название города, TERGESTE, рис. 6—5 и 6-6, что Бор возводит к имени существительному TERGOVLA, т.е. ТОРГОВЛЯ. Следовательно, по-русски название города можно понять как ТОРЖИЩЕ. Это очень понятное для русского объяснение. Заметим, что венетскому Е в корне соответствует русское О, венетскому А – русское О, а -ЕСТЕ по-венетски становится суффиксом -ИЩЕ по-русски. Если применить этот подход к названию некоторых бывших славянских городов в Италии, получатся интересные русские звучания, например, Пренесте станет ПРОНИЩЕМ, а Атесте станет ОТЧИЩЕМ, т.е. ОТЕЧЕСТВОМ. Это название вполне подходит к одному из крупных городов, возможно, столице Венетии.

Некоторые неточности в чтении знаков. Матей Бор допускает неточности, когда преставляет или не читает знаки.

Рис. 7. Надпись на сосуде Тr 3, музей Civico di Treviso

На сосуде Тr 3, рис. 7-1, Матей Бор читает OSTI JAKO USEDI ČA, что передает по-словенски как OSTANI JAKO USEDEL TJA, рис. 7-2. По-русски это можно было бы перевести как ОСТАНЬСЯ КАК СЕЛ ТАМ [7, с. 213]. На наш взгляд, на надписи написано не JAKO, а  AKO,   не USEDI  ČA, а USDRKA.  Первое слово не меняет смысла, ибо АКО есть нейотованное слово JAKO. Но слово USDRKA на наш взгляд есть несколько видоизмененное слово USRDKA, что означает УСЕРЁДКЕ, ПОСЕРЁДКЕ. Иными словами, текст мы понимаем как ОСТАНЬСЯ КАК (БЫ) В ЦЕНТРЕ. Если перед нами погребальная урна, то пожелание покойнику остаться в центре жизни живущих звучит вполне точным выражением их скорби, тогда как пожелание остаться там, куда он сел, выглядело бы кощунством. Здесь, в более пространном тексте мы впервые сталкиваемся с неточностью эпиграфиста как в чтении, так и, следовательно, в осмыслении надписи. На другой надписи, Es 1, рис. 7-3 [7, с. 258], Бор читает справа налево JEGO VOLTI GENEI VESONI, т.е. ЕГО ВЫСОЧЕСТВА ЖЕНА ВЕСОНА или JEGO VOLTI GENEI VE SONI, т.е. ЕГО ВЫСОЧЕСТВА ЖЕНА ВО СНЕ, однако в любом случае игнорируются последних буквы, либо JUJ, либо NI, рис. 7-4. Разумеется, мы не задавались целью специально ловить эпиграфиста на недочетах, однако они у него присутствуют.

Этрусские надписи. Вслед за рассмотрением вопросов спряжения глагола ЕКАТИ или ЕКАТЬ (латинская графика не позволяет в привычном написании сохранять мягкость Т), Матей Бор рассматривает этрусскую надпись Еs 64, рис. 8, замечая, что этруски не только соседи венетов и славяне, но в надписях опускают ряд гласных, особенно неударные и редуцированные, так что этрусские надписи отличаются от венетских. На табличке Еs 64 из Атесте помещены ритуальные стихи с надгробного камня. Матей Бор читает их как  MEGO DONASTO KANTE SVOTEJI / O SA KUTS ŠAJNATEJ REJTIJAI. На словенский он переводит данную надпись как JAZ DONAŠAM DAR, POKOPAVŠI SVOJCE / V TA KOTEC, ŠAJNATI REJTIJI, что можно передать по-русски как МНОЙ ДОНЕСЕН ПРАХ РОДНЫХ / В ТОТ ЗАКУТОК СИЯЮЩЕЙ РЕЙТИИ [7, с. 202]. Слово SVOTEJI Бор, переводит не СВЯТЫЕ и не СВОЯКОВ, а РОДСТВЕННИКОВ. Впрочем, слово REJTIJI можно понимать по Бору и как В РАЙ ТЫ ИДИ, так что стих может быть иным: МНОЙ ДОНЕСЕН ПРАХ СВЯТОЙ / В ТОТ ЗАКУТОК, СИЯЮЩИЙ РАЙ ТЫ ИДИ!

Правда, из этого почему-то делается вывод о сходстве между словенским и венетским языками [7, с. 185], хотя в данном примере рассматривался не венетский, а этрусский.

Рис. 8. Надпись на этрусской табличке Еs 64

Этрусских надписей приведено довольно много, и хотя большой раздел называется «Славянские элементы в этрусском языке», однако Матей Бор приходит к выводу о том, что «венеты и этруски были родственны, и оба эти народа пришли с севера» [7, с. 335]. Правда, добавляет он, венетский язык, «хотя и родственен этрусскому, столь же от него отличается, сколько один славянский язык отличается от другого» [7, с. 335].

В заключении Матей Бор пишет: «Намерением моего исследования с самого начала было раскрыть часть нашей истории, которой лишали нас официальные историки по политическим мотивам» [7, с. 336]. Цель, безусловно, красивая, и с ней согласится любой славянин.

Общая оценка вклада Матея Бора. Этот словенский исследователь совершил большое дело: показал, что венетский язык, а также, частично, этрусский и ретский можно читать по-славянски, и прежде всего с учетом словенского языка. Тем самым словенцы с его точки зрения являются прямыми потомками венетов. Кроме того, славянами на его взгляд являются и этруски, и реты, и яподы, так что славянская культура отодвигается не только в раннюю античность, но и по отдельным параметрам до 1300 лет до н.э. В этом смысле он сделал больше, чем любой другой исследователь до него.

Но «показал» еще не означает «доказал», а возможность чтения еще не доказывает его необходимости. Иными словами, на наш взгляд, данная работа представляет собой предельно высокий образец научной продукции непрофессионала, который вполне может возбудить положительные эмоции широкой научной общественности, но вряд ли будет высоко оценен специалистами.

Чего же он не сделал и что сделал не так? Попробуем разобраться.

Прежде всего, отсутствует так называемый «обзор литературы» – вещь рутинная и малоинтересная сама по себе, поскольку автор обзора перечисляет, казалось бы, давно известные и потому уже не актуальные вещи. Однако обзор показывает, насколько автор владеет историей вопроса и, более того, кто он в своих пристрастиях; иными словами, его оценка предшественников позволяет понять уровень подготовки и его самого. Таким образом, Матей Бор не показывает читателю, кто и как пытался прочитать надписи на венетском, этрусском и других языках до него, Бора. А отсюда оказывается неясным, с какого же места стартовал сам Бор, и что в его дешифровках идет от него, а что – от предшественников.

Далее, Бор не показывает, чем он руководствуется при разбиении сплошного массива текста на отдельные слова; этого вопроса не было бы, если бы не выделялись в большом количестве однобуквенные слова, не являющиеся предлогами, например, К, С, Б, а также на основе каких соображений он читает одну палочку как I, а другую как J. При этом очень часто выделенные им К, С, Б понимаются в одном предложении совсем не так, как в другом.

Наконец, Матей Бор не делает никаких грамматологических или грамматических выводов из своих дешифровок, не показывает, для чего их могли бы использовать венетологи. Иными словами, дешифровки были нужны только для того, чтобы показать, что с помощью словенского языка венетские надписи читать можно. Но можно ли читать их иначе, Бор промолчал.

Теперь мы можем беспристрастно подвести итоги решения задач, поставленных Бором во введении. Что касается проблемы доказательства венетской принадлежности надписей на предметах, извлеченных из полей погребальных урн, то на наш взгляд, она ни Бором, ни его соавторами вообще не решалась. В данной монографии отсутствуют почти все археологические приметы, кроме места находки и ее инвентарного номера: характер погребального комплекса, его археологическая атрибуция, его датировка, положение найденного предмета относительно других, и вытекающая отсюда атрибуция вещи как принадлежащей к полям погребельных урн. Кроме того, следует показать, что именно в это время там жили венеты. Правда, задача эта чисто археологическая, а не эпиграфическая; в какой-то степени ее попытался решить соавтор Бора Йожко Шавли, однако нам данные соображения не представляются слишком убедительными. Вторая проблема, что венеты были прасловенцами, тоже скорее только поставлена, чем решена: для ее доказательства надо показать, что словенцы ниоткуда не приходили, а жили здесь постоянно. Это сделать необычайно сложно, хотя, вероятно, словенская археологическая наука (если такая существует) могла бы взять на себя этот нелегкий труд. Бор пошел по иному, лингвистическому пути, однако и тут его подход не слишком убедителен, ибо венетские надписи следует сопоставлять не с современным официальным словенским языком, а с прасловенским, который вначале должен быть реконструирован на основе сличения нынешних диалектов. Наконец, третья задача, что этруски тоже были славянами, опять решается Бором несколько в лоб, без анализа трудов многих предшествующих славистов, внесших в нее свой вклад. Результаты дешифровок, полученные Бором, пока содержат множество мелких погрешностей и натяжек, что не позволяет хотя бы это звено в цепи доказательств считать безупречным.

Так что на наш взгляд, работы подобного рода могут встретить горячий прием у других энтузиастов, но вряд ли поколеблют устоявшееся научное мнение по данной проблеме.

Опубликовано в [12, с. 135-156].

Литература

1.     Нерознак В.П. Венетский язык // Лингвистический энциклопедический словарь. М.,1990

2.     Pellegrini G. B., Prosdocimi A.L. La lingua venetica, v. 1-2. Padova, 1967

3.     Lejeune M., Manuel de la langue vén`ete, Hdlb., 1974

4.     Попов А.И. Названия народов СССР. Л., 1973

5.     Чудинов В.А. Мировоззренческая основа названий славянских племен // Мир человека и человек в мире. Сб. ГАСБУ, М., 1997,

6.     Чудинов В.А. Глубинные слои русского языка как хранители древнейшей культуры // Вторые культурологические чтения.. Сб. ИППК МГУ. М., Диалог, 1997

7.     Šavli Jožko, Bor Matej, Tomažič Ivan. Veneti. First Builders of European Community. Tracing the History and Language of Early Ancestora of Slovenes, Wien, 1996

8.     [Воланский Фадей [Тадеуш]]. Памятники письменности славян до Рождества Христова // Новые материалы для древнейшей истории славян вообще и славяно-руссов до рюриковского времени в особенности с легким очерком истории руссов до рождения Христова. Издание Егора Классена. М., 1854

9.     Kucharski Jędrzej // Powszechni dzennik krajowy , 1829

10.  Kucharski Jędrzej // Pamiętnik naukowy Krakowski, 1838

11.  Leciejewski Jan, dr. Runy i runiczne pomniki słowiańskie. Lwów-Warszawa, 1906

12.  Чудинов В.А. Дешифровка венетских и этрусских надписей Матеем Бором (Рецензия на книгу “Венеты”) // ГУУ. Экономика. Управление. Культура. Сборник научных работ, выпуск 6. М., 1999