Институт Праславянской Цивилизации - Публикации

Шамбаров В.Е.

у а теперь вернемся из Западной Европы в Восточную. Но только при рассмотрении здешних событий стоит иметь в виду немаловажную особенность. Дело в том, что исторических фактов, относящихся к периоду, предшествующему образованию Киевской Руси, предостаточно. Однако в значительной доле эти факты не «хроникальны». То есть, представляют собой не стройные и последовательные изложения происходившего, а разрозненный набор упоминаний в тех или иных греческих, арабских, персидских, немецких, еврейских, древнерусских источниках. Они позволяют порой совершенно различные интерпретации, различные толкования, выстраивание из подобной мозаики разных картин, порой очень сильно отличающихся друг от друга у разных авторов. Как говорится, сколько людей, столько мнений.

К сожалению, далеко не всегда эти мнения бывают объекьтивными. Например, при всем уважении к работам и колоссальной эрудиции Л.Н. Гумилева, его интерпретацию этого периода никак нельзя назвать удовлетворительной. Потому что автор нарушает собственные принципы исторического равноправия разных народов и культур и беспристрастности — которыми блестяще пользовался при описании прошлого Великой Степи. Но как только это описание приближается к русским границам, народы и государства очень четко разделяются на «положительные» и «отрицательные». Что ведет к довольно грубым натяжкам, когда одни факты, нарушающие имидж «положительности», просто замалчивается, другие, идущие в разрез с «отрицательностью», объявляются заведомо недостоверными, а в итоге рассматриваются лишь те, которые тем или иным боком ложатся в авторские схемы.

Поэтому и я хочу предупредить читателя, что конечно же, буду излагать лишь свою версию событий. И конечно, у меня, как и у любого другого автора, имеются свои личные симпатии и антипатии. Иначе, наверное, и быть не может. Но все же я попытался построить общую картину таким образом, чтобы она вмещала и логически увязывала все известные факты, хотя бы и идущие вразрез с персональными симпатиями и антипатиями.

концу VIII в. в прежде безупречных союзнических отношениях двух главных держав этого региона, Византии и Хазарии, стало наблюдаться известное охлаждение. Доходило оно и до конфликтов. Так, в 786 — 787 гг. хазары помогли Абхазии освободиться из-под власти Константинополя. В это же время произошло столкновение их интересов и в Крыму. Тут наоборот, готы решили отложиться от каганата и перейти под юрисдикцию Византии. Хазары усмирили их, взяв г. Дорас, но позже, в 790-х, Крымская Готия все же добилась своего. Каганат попытался установить прочные дружеские связи и с подконтрольным арабам Закавказьем, вести здесь собственную политику. Начались переговоры с местной знатью, в результате которых дочь кагана была помолвлена с армянским князем Бармакидом. Правда, из этой попытки ничего не вышло. Жених, выехав навстречу невесте, внезапно умер. И хазары, заподозрив отравление, в 799 — 800 гг. обрушились на Закавказье новой войной.

И где-то тогда же, в конце VIII — начале IX вв. войско русов под командованием князя Бравлина совершило нападение на греческие владения в Крыму. Как сообщают византийские и древнерусские источники, «приде рать велика русскаа из Новаграда князь Бравлин силен зело». Его упоминает и «Велесова Книга»: «И был князь Бравлин, который поборол эллинов у берегов морских» (I 8б). Эта рать опустошила побережье Крыма от Херсонеса до Керчи и после десятидневной осады взяла г. Сурож (Сугдею). Правда, согласно «Житию Стефана Сурожского» у гробницы святого князь раскаялся, вернул награбленное, отпустил пленных и принял крещение, но «Велесова Книга», крайне отрицательно относящаяся к христианству, о таком факте не упоминает и почитает его среди героев, а не «отступников».

Что означал этот поход и какие цели преследовал, существует несколько гипотез. Не совсем ясно даже, какие русы в нем участвовали. Новгорода Великого еще не существовало — хотя ладожане в источниках последующих времен часто обозначаются «новгородцами». Поэтому возможно, это был обычный пиратский рейд северных русов, проживавших в районе Ладоги и Старой Руссы. Что же касается возврата части добычи и пленных, то вероятно, Бравлин пошел на это после переговоров, получив что-то взамен, либо под угрозой силы со стороны хазар и византийцев. Но может быть и так, что Бравлин попросту сделал захваченную Сугдею своей базой и поселился здесь с частью войска. О том, что в последующие времена в Крыму существовали поселения русов, хорошо известно. Масуди в X в. называл Черное море «морем русов, по которому не плавают другие племена, и они обосновались на одном из его берегов». А Св. Кирилл в полемике с римским духовенством называл здешних славян «сугдеанами». Если «сугдеане» осели в Крыму действительно в результате похода Бравлина, то князь мог действительно пощадить жителей мест, в которых намеревался расположиться.

Но может быть и так, что русы пришли из более близких мест, из Новгорода-Северского. И в этом случае не исключено, что их набег инициировался или поощрялся хазарами. В качестве реванша за Готию. Причем в любом из названных вариантов в результате похода Бравлина в выигрыше осталась Хазария. Потому что византийское влияние в Крыму оказалось подорванным, центры торговли порушены, а после восстановления многие из них попали уже в зависимость не от Константинополя, а от кананата. А напротив Керчи появился ее сильный конкурент — хазарский город Самкерц.

ричин подобного охлаждения, начинающего смахивать на противостояние, могло быть несколько. Как мы видели, Византия была союзником не очень-то надежным. И во второй половине VIII в., занявшись внутренними проблемами и разборками с болгарами, фактически предоставила хазарам воевать против арабов самим. Поэтому требовать от каганата безукоризненного соблюдения прежней дружбы было бы некорректно. Но важные изменения происходили в это время и в самой Хазарии. Там стало усиливаться влияние иудаизма. Собственно, ничего необычного в этом не было. Степные народы довольно часто внимали пришлым учителям, и если религия им приходилась по душе, принимали ее. Так, уйгуры стали манихеями, а басмалы, онгуты, кераиты и найманы — христианами несторианского толка. Но в этих случаях носителями новой веры обычно выступали бродячие проповедники, изгнанные из Византии, Персии, а потом и из Китая. В Хазарии же было иначе. Здесь новая вера пришла не с отдельными проповедниками, а с довольно значительным количеством переселенцев.

После разгромов Иудеи римлянами в 70 и 132 гг. большая часть евреев — тех, кто уцелел от резни и массовых казней на аренах цирков, рассеялась по всему Ближнему Востоку. Но впоследствии многие вынуждены были бежать и с новых мест проживания. Значительные переселения шли из Персии в V — VI вв.: сперва ортодоксальные иудеи бежали от маздакитских погромов, потом пришлось бежать каббалистам от репрессий против маздакитов. А в Византии, где религиозные вопросы имели общегосударственное значение, периодически предпринимались антииудейские кампании. В 546 г. Юстиниан запретил евреям праздновать Пасху и есть мацу, если их Пасха приходилась на Страстную неделю. В 553 г. им было запрещено употреблять «устную традицию». Религиозная рознь доходила до крайних степеней ожесточения. Так, когда в 615 г. Иерусалим взяли персы, некоторые иудеи скупали у них подешевке христианских пленников и пленниц и убивали. А епископ Софроний рассчитался за это в 637 г., согласившись сдать Иерусалим арабам — но на условии изгнания евреев.

Следующие волны эмиграции хлынули после арабского завоевания Персии, где с иноверцев начали взиматься дополнительные налоги, и даже обращение в ислам не освобождало от них — первые 300 лет оно стоило очень дорого, и с новообращенных все равно продолжали собирать высокую добавочную подать. А уж для каббалистов бегство было единственным путем к спасению: по арабским законам христиане и иудеи могли платить «джизью» и оставаться в прежней вере, язычники подлежали обрязательному обращению в ислам, а «зиндиков» (т.е. сторонников гностических учений) ждала мучительная казнь. В 690 г. в халифате произошло восстание персов, после кровавого подавления которого, как свидетельствует в своей хронике Иосиф бен Иегошуа Га-Коген, «И было в лето 4450 (690), и усилилась борьба между исмаильтянами и персами в ту пору, и были поражены персы ими, и пали они под их ноги, и спасались бегством многочисленные евреи из страны Парас, как от меча, и двигались они от племени к племени, от государства к другому народу и прибыли в страну Русию и землю Ашкеназ и Швецию и нашли там много евреев». Потом добавились беженцы из средней Азии.

Местами, где оседали многие из этих переселенцев, стали Причерноморье и Северный Кавказ. Еврейские памятники, относящиеся еще к первым векам нашей эры, обнаружены в Тамани и Крыму. А позже хорошим пристанищем стал Хазарский каганат, который славился своей многонациональностью и веротерпимостью — там мирно уживались рядом и почитатели Неба-Тенгри, и православные христиане, и монофизиты. Постепенно крупные иудейские колонии образовались в Дагестане и к северу от Терека. Переселенцы сживались с местными народами, за века утратили многие свои обычаи и переняли обычаи соседей. Даже исповедуемый ими иудаизм отличался от ортодоксального, они почитали священной книгой лишь Тору (Ветхий Завет), а предписаниям Талмуда не следовали, и стали предками караимов. Как сообщает «Кембриджский аноним»: «И они породнились с жителями той страны и научились делам их. И они всегда выходили вместе с ними на войну и стали одним с ними народом. Только завета обрезания они держались, и некоторые из них соблюдали субботу».

Но по налаженной дороге, к единоплеменникам, было легче переселяться следующим эмигрантам, которые исповедовали уже классический иудаизм. Например, когда византийский император Лев III Исавр издал в 723 г. указ о насильственном крещении евреев. Через эти колонии связи с Хазарией стали налаживать и крупные еврейские купцы из других стран. И особенно актуально это стало после того, как арабы разгромили Согдиану. Прежде караванную торговлю через Среднюю Азию и сказочно выгодный транзит из Китая шелка монополизировали купцы согдов. Теперь их не было, их города и базары дымились выжженными руинами. И еврейские предприниматели сумели быстро перехватить столь выгодное дело. Они проложили новый Шелковый Путь севернее Каспия через г. Итиль. По этой дороге китайские товары пошли до самого Прованса. Но тут проходил не только Шелковый Путь. Через Оку и Волгу с древних времен вел и Янтарный Путь — с Балтики в страны Востока! А если следовать на север, можно было попасть в Биармию — Великую Пермь, страну мехов. И Итиль оказался на перекрестке этих трех дорог!

тала складываться огромная мировая торговая сеть, ведущая роль в которой принадлежала еврейским купцам-рахдонитам (слово иранское, оно означает «знающие путь»). Они становились разведчиками, проникающими в дальние страны, дипломатами — договаривающимися с местными правителями, организаторами, основывавшими в чужих краях свои фактории, представительства, а на дорогах — караван-сараи и перевалочные базы. Плодами этой международной торговли стали пользоваться и многие народы Восточной Европы. При раскопках г. Булгаре на Каме находят китайские зеркала. А из русских летописей, сказаний и «Слова о полку Игореве» мы знаем о «мечах харалужных» — это название пошло от высокосортного булата, который изготовлялся народом карлуков, жившего у Балхаша и в верховьях Иртыша и славившегося развитой металлургией.

В общем, для иудейских торговцев стало вполне естественным перебираться в Хазарию уже не только в качестве эмигрантов, но и в деловых интересах. Люди грамотные, с высокой древней культурой, они поначалу очень пригодились тюркским каганам в качестве чиновников, советников, дипломатов. Ведь Хазарский каганат, как и Тюркский, был по сути военной державой. Правящая верхушка являлась командованием армии и составляла со своими дружинами ее костяк, объединяя тем самым подданные народы — как покоренные оружием, так и добровольно вошедшие в состав страны. А другие государственные функции зачастую доверялись более способным к этому иноплеменникам, если их интересы совпадали с интересами правящей династии. В Тюркском каганате подобную роль играли согды, ставшие для каганов лучшими дипломатами и финансистами (и зачастую из своих торговых целей определявшие политику). В Хазарии их место заняли евреи.

А там пошло и внедрение новой веры… Некоторые исследователи обращение хазар в иудаизм отрицают на основании того, что это «не прозелитическая» религия, и чтобы быть иудеем, надо родиться евреем. С чем позволю себе не согласиться. Может быть, такое положение утвердилось к XX в., но в древности было иначе. Прямое указание Аврааму на обращение иноплеменных рабов содержится в Ветхом Завете (Быт., 13). Известны указы римских императоров, запрещавших иудеям обращать в свою веру их невольников. Сохранились жалобы средневековых французских и германских монахов папе римскому, что евреи, приобретая рабов-христиан, обращают их в иудаизм. Можно вспомнить и летописную историю с выбором веры, когда Владимиру Красное Солнышко приедлагали перейти в свою религию, в частности, и евреи.

Сообщения различных источников первым обращенным называют князя Булана, который одержал какие-то победы над арабами. Об этом существует несколько легенд. Одну из них изложил хазарский царь Иосиф. Якобы Булан изгнал из страны «гадателей и идолопоклонников» и сам обратился к истинному Богу, после чего ему было видение ангела, через которого эти дела царя были одобрены, и он получил благословение. Когда он поведал о видении «князьям своим и рабам и всему народу, те одобрили это и приняли новую веру». После чего Булан в молитвах принялся сетовать на свою бедность, из-за которой не может построить достойный храм. И Бог «благословил его на разбой соседних народов и пообещал вложить в сердца их страх и ужас перед хазарами и отдать их под руку хазарского царя». А христианского и мусульманского мудрецов, пытавшихся склонить Булана к своей вере, иудейский священник победил в ходе диспута. (Коковцев П.К. «Еврейско-хазарская переписка в 10 веке», АН СССР, Л., 1932).

Другая легенда передана арабским писателем Аль-Бекри со ссылкой на Масуди и мемуары иудейского купца Ибрагима ибн-Якуба. Согласно этой версии, хазарский князь сначала принял христианство (может быть, имеется в виду его приверженность византийской ориентации), но затем эта вера ему не понравилась, и он созвал проповедников разных религий, чтобы узнать, «кто обладает истиной». Один из его советников-иудеев, «ловкий в спорах», сумел выиграть диспут у христианского епископа, а к мусульманскому ученому подослал своего шпиона и отравил.(И.К. Кузьмичев, «Лада», М., 1990).

ерсий объяснения этих легенд и комментариев к ним существует множество. В широком диапазоне расходятся датировки данного события — от 720-х до 760-х гг. Разнятся и версии о происхождении Булана. Одни считают его предводителем караимов, в результате своей доблести выдвинувшимся в князья. Другие — тюркским князем, родившимся от матери-еврейки, третьи — просто одним их хазарских военачальников. Во всяком случае Булан — имя тюркское (Лось). И конечно же, легенды совместили начало процесса с его завершением. Булан был всего лишь князем, а не царем (он носил титул «бек» или «шад»), и сделать иудаизм государственной религией он никак не мог. А если бы изгнал «гадателей и идолопоклонников», то кто остался бы в его войске?

Судя по всему, внедрение иудаизма в Хазарии было процессом длительным и постепенным. Со временем в руках иудейской купеческой общины сосредотачивались все главные рычаги государства — внутреннее управление, сбор налогов, финансы, торговля, дипломатия, в хазарских городах была введена иудейская система образования. Надо полагать, в возвышении этой общины сыграло роль и то, что деньги купечества оказались отнюдь не лишними для восстановления государства после нашествия Мервана в 737 г., возрождения разбитой армии и строительства новой столицы на Волге. И постепенно стало преображаться все хазарское государство. Из военизированной структуры, жившей за счет натурального хозяйства, степных пастбищ и трофейной добычи, Хазария начала превращаться в крупную торговую державу. А за счет торговых пошлин, естественно, богател и каганат, и его правители. Но параллельно росла роль иудейской верхушки. Она получила возможность выдвигать своих ставленников на ключевые посты каганата и обретала все большее влияние на самих каганов. Все данные говорят о том, что к концу VIII в. все структуры Хазарии оказались уже насквозь коррумпированными. Что же касается обращения в иудаизм «чистокровных» хазар, то судя по всему, широких масштабов оно действительно не носило. Но если из деловых и политических соображений требовалось сделать своим сторонником какого-то вельможу, то почему бы и нет? Было бы даже смешно, если бы купеческая верхушка не использовала такой прием.

Ряд историков объясняет смену политического курса каганата и его охлаждение с Византией развертыванием там в 787 г. очередной кампании против евреев, обвиненных в сотрудничестве с арабами и шпионаже. Как писал Ибн-аль-Асир, «владетель Константинополя во время Гаруна-ар-Рашида изгнал из своих владений всех живущих там евреев, которые вследствие сего отправились в страну хазар, где они нашли людей разумных, но погруженных в заблуждения, посему евреи предложили им свою религию, которую хазары нашли лучшей, чем их прежняя, и приняли ее». Но если принять такую причину переориентации, это значит, что в данное время в окружении кагана уже действовала сильная иудейская партия. И в любом случае, о том же говорит сама суть этой переориентации. Ведь политика стала подчиняться торговым интересам Хазарии: разгром греческих конкурентов в Причерноморье, попытки наладить связи с Закавказьем.

Где-то в это же время произошло и обращение в новую веру главы государства. Масуди пишет о Хазарии: «Царь принял иудейство во время правления халифа Гарун-ар-Рашида (768 — 814 гг.). Чему, может быть, способствовали видные раввины и ученые мужи, перебравшиеся из Византии с новой волной эмиграции. Но отметим, что для смены веры кагана имелись и важные политические и экономические причины. В многонациональной державе, каковой являлся каганат, монотеистическая религия могла бы служить идеологическим стержнем, объединяющим разные народы, способствовала бы укреплению царской власти. Но принятие христианства означало бы признание зависимости от Византии, а принятие ислама — от халифата. И хазарские владыки выбрали «третий путь». Этот путь, кроме того, позволял противопоставить иудаизм мусульманским и христианским проповедникам, давно уже действовавшим на территории каганата, что усиливало идеологическое влияние соседних держав. Наконец, принятие новой веры каганами придало бы официальный статус экономическим реформам, проводимым иудейскими купцами и советниками. И, как пишет Иегуда бен Барзилай: «Хазары стали прозелитами и имели царей прозелитов (иудаизма)».

Однако сама сущность торговой державы, каковой стал каганат, входила в вопиющее противоречие с прежними традициями и политикой его тюркской верхушки. Например, верность прежнему союзу с Византией, потерявшей большую часть своих владений, с материальной точки зрения представлял весьма сомнительную выгоду. От Константинополя перепадали разве что подарки, которые шли лишь высшим представителям знати. И очередные вторжения в многократно разоренное Закавказье приносили только скудную добычу для воинов и их начальников. Зато греки были главными конкурентами в международной торговле, а продолжающаяся вражда с арабами перекрывала каганату выходы на богатейшие рынки Востока. Да и вообще беженцы из Византии не могли питать к ней теплых чувств. Но для степняков понятия друга и врага очень устойчивы. Там, где между народами «легла кровь», достичь примирения очень трудно. Устойчивы и стереотипы поведения в тех или иных ситуациях — месть или защита чести всегда будет превалировать над понятием выгоды. Поэтому наверняка имела место борьба различных партий в руководстве. Выразившаяся, скажем, то в попытке установить дипломатические связи с Закавказьем, то в войне с ним в 799 — 800 гг., с точки зрения торговых интересов совершенно бессмысленной.

И в 808 г. произошел переворот. Произвел его один из высших сановников каганата Обадия. Иудейские хроники сообщают, что «он был человек праведный и справедливый, он поправил царство и укрепил собрания, и дома ученых, и собрал множество мудрецов израильских, дав им много золота и серебра, и они объяснили ему 24 книги, Мишну, Талмуд и весь порядок молитв, принятый у хаззанов. Он боялся Бога и любил закон и заповеди». По некоторым версиям, Обадия был был внуком булана, вторым лицом в государстве, верховным судьей и командующим войсками, и носил титул «бек» (князь). Он фактически отстранил от власти обращенного в иудаизм кагана, но опирался на его авторитет и использовал в качестве марионетки. И сверг тюркскую аристократию. Разгорелась ожесточенная гражданская война. Следы ее сохранились, например, в виде разрушенного замка у Цимлянской. По заключению археологов: «В жилищах и вне их во дворе Правобережной крепости обнаружены скелеты, главным образом женщин и детей, перебитых врагами, ворвавшимися в крепость, разграбившими в сжегшими находившиеся внутри постройки. В некоторых жилищах наблюдались целые скопления скелетов, вырезанных беспощадными победителями».

екоторые историки выдвигают версию, что Обадия возродил древний обычай — истреблять поголовно всех противников, как было при завоевании Ханаана (1-я Кн.Царств, 15,3) или как поступил Давид с Раввой Аммонитской: «А народ, бывший в нем, он вывел и положил их под пилы, под железные молотилки, под железные топоры, и бросил их в обжигательные печи. Так он поступил со всеми городами Аммонитскими» (2-я Царств, 12, 31). Хотя в принципе, и сами тюрки поступали так же при взятии Дербента или Тбилиси. Поэтому ясно лишь, что борьба велась с крайним ожесточением. Вероятно, и сторонники новой власти тоже несли серьезные потери. Во всяком случае, их правители в этот период погибали очень быстро. Точная хронология их смены неизвестна, но вскоре после Обадии стал править его сын Езекия, потом его внук Манассия, а потом — брат Обадии Ханукка. То есть, брат первого царя был еще жив и вполне дееспособен после смерти внука.

Но в итоге хазарской междоусобицы тюркская знать была разбита, и остатки ее ушли к старым союзникам мадьярам. Как писал Константин Багрянородный, «когда у них произошло отделение от их власти, и возгорелась междоусобная война, первая власть одержала верх, и одни из них были перебиты, другие убежали и поселились с венграми в печенежской земле, заключили взаимную дружбу и получили название кабаров». К 812 — 813 г.г. территория каганата раскололась. Мадьяры и кабары, представители прежней хазарской аристократии, ставшие теперь ярыми врагами Хазарии, контролировали степи от Дона до Днестра.

Сопредельные державы в эти события не вмешались. Да, похоже, и не могли вмешаться, поскольку у них возникли свои проблемы. Начались новые столкновения арабов с византийцами, а потом ситуация в Кавказском и Малоазиатском регионе совсем запуталась. Тут возникли два очага мощных восстаний. В Армении развернулось движение павликиан — одного из манихейских течений. Они, правда, признавали Христа, но крест считали символом проклятия и боролись не только против земной христианской власти, но и церкви вплоть до рядовых прихожан. В их сектах было много расстриг и военных, сколачивающих крепкие дисциплинированные отряды. А вскоре по соседству, в Азербайджане, под руководством Бабека вспыхнуло восстание хуррамитов — маздакитского движения на основе «революционного» толкования ислама. Причем хуррамиты стали союзниками греков, а павликиане — мусульман. Они совершали набеги на христианские селения, рушили церкви, истребляли «поклоняющихся кресту», а пленных юношей и девушек продавали арабам, сделав это чуть ли не главным своим промыслом. И властям обеих держав в течение десятилетий не удавалось подавить ни павликиан, ни хуррамитов, удерживающихся в горных районах.

А с севера Византии снова угрожала Болгария. Она как раз в это время достигла максимальной силы. Царь Крум после разгрома Аварского каганата подчинил себе все земли к северу от Дуная вплоть до Днестра, а в 813 г. начал угрожать Византии. Император Лев Армянин попытался захватить его хитростью, пригласив на переговоры, но замысел сорвался. Разъяренный Крум со своим войском дошел до Константинополя и опустошил его окрестности, занял Адрианополь и Македонию, а местных жителей депортировал в Приднестровье, расселив их там для охраны своих границ от набегов мадьяр. Тех самых, которых хазары выгнали на восток. То есть, начали складываться противоборствующие коалиции. Венгры и тюрки, очевидно, сохранили традиции прежних союзных связей в Византией или надеялись на ее поддержку. А для хазаров, налаживающих контакты с арабами, естественными и очень удобными союзниками стали болгары. Ведь ко всему прочему, самый удобный торговый путь на Запад проходил по Дунаю, через их земли. Возможно, хазары поддерживали и павликиан.

Но Византию от дальнейшего разорения спасла смерть Крума. На болгарский престол взошел его преемник Омортаг, развернувший гонения на христиан — то есть, для хазар он был и с этой точки зрения подходящим союзником. Но полководцем он оказался куда менее талантливым, проиграл несколько битв с греками и в 816 г. вынужден был заключить с ними мирный договор. Экспансию он попытался развернуть в другом направлении и, возможно, не без усилий хазарской дипломатии, начал войну с мадьярами. Надпись, датируемая 818 — 820 гг., сообщает, что болгарский воевода Окорс утонул в Днепре. Судя по этому известию и общему положению дел, вторжение на север успехом не увенчалось. Но принесло пользу Хазарии, поскольку силы ее главных врагов оказались отвлечены и понесли потери в боях. А каганат получил передышку. Он нанял племена печенегов — денег у купцов хватало, и в 822 г. начал против венгров новую войну. Они потерпели поражение и к 826 г. были оттеснены за Днепр.

А сам каганат в это время совершенно преобразился. Теперь правящей верхушкой стала иудейская торговая община. В государственных структурах было установлено «двоевластие». Формально трон продолжал занимать великий каган из прежней династии Ашина — видимо, узурпаторы учли ее популярность в народе и освященные веками традиции, и скорее всего, этот призрак легитимности власти обеспечил им победу в гражданской войне. Но кагану придавались чисто символические функции. Он стал считаться чуть ли не земным воплощением Бога, ему воздавалось поклонение по сложным ритуалам. Выезжал он из своего дворцового комплекса лишь раз в год, причем весь народ в это время должен был лежать ниц, а видеть его простым смертным вообще не дозволялось. Но реальной властью он не обладал уже ни малейшей. Согласно арабским источникам, «он не издает ни приказов, ни каких-либо запрещений, и не принимает решений по государственным делам». А настоящий правитель сохранил за собой скромный титул «бек» — «князь» и даже должен был входить к великому кагану только босиком. Но арабские и персидские авторы, чтобы отличить этого бека от обычных беков, чаще именуют его «малик» — «царь». Или «каганбек». Власть этого царя стала наследственной, Ханукка и его потомки правили вплоть до 965 г., когда царя Иосифа и его державу разгромил Святослав Игоревич. Царь «руководил армией и управлял делами в государстве, именно ему соседние цари выражали свою покорность». А великий каган должен был «находиться в распоряжении царя», он не мог «ни выезжать, ни появляться перед ближними и народом, ни покидать свое местопребывание».

ардинально изменились внешняя политика каганата. Нет, она все же не стала открыто антивизантийской. Деловые интересы требовали поддерживать приемлемые отношения с разными странами, поэтому до полного разрыва не доходило. Но те же интересы диктовали налаживание связей с арабскими странами. И если в Западную Европу поставлялся драгоценный шелк, то на Востоке он уже производился. А главными товарами, хлынувшими из Хазарии на персидские и арабские рынки, стали меха и рабы. Спрос на них в арабских государствах был огромным. Женщины шли в гаремы, мужчины требовались для грандиозных строительных и ирригационных работ, организуемых мусульманскими владыками, возведения крепостей, мечетей, дворцов, осушения вавилонских болот. Из рабов халифы и эмиры формировали и личную гвардию — после многочисленных переворотов и заговоров «своим» они уже не могли доверять. И Хазария стала одним из главных поставщиков рабов в страны ислама, там даже выделялась особая категория этого товара — «аль-Хазари». В нее входили и степняки — гузы, печенеги и кипчаки, постоянно воевавшие между собой и получившие теперь хорошую возможность сбывать пленных, и горцы Кавказа. Оптовым поставщиком рабов стала постоянно воевавшая Болгария. В число невольников попадали и славяне. Первые сообщения о массовых появлениях на восточных рынках рабов «сакалиба», т.е. славян, относятся ко временам правления аль-Хакима, 796 — 822 гг., что соответствует гражданской войне. То есть, какие-то из славянских племен участвовали в ней на стороне тюркской знати.

Большие изменения произошли и во врутренней политике. Прежде в Хазарском каганате, как и в Тюркском, налоговое бремя было довольно тяжелым, но касалось оно только покоренных народов. Сами тюрки и равноправные с ними племена, в том числе и хазары, налогов не платили. Разумеется, с материальной точки зрения такая традиция несла прямой убыток казне, и после переворота подати распространились на все население. А за неуплату продавали в рабство вместе с семьями — что с точки зрения новой власти тоже несло выгоду. Изменился и принцип комплектования армии. При прежних каганах она представляла собой народное ополчение, формирующееся вокруг дружин тюркских беков. И те же беки вознаграждали всех своих подчиненных за трофеев. Но дружин и беков не стало, а взаимоотношения между правителями и народом стали другими. Хотя и тюрки, и евреи были для хазар чужаками, прежняя знать выступала для них и «своими» вождями. И когда эти вожди обогащались в набегах, то и их подданным что-то перепадало. Фактически, верхушка была связана с населением Хазарии общей судьбой и общими интересами. Да и родственными связями, поскольку тюркские воины брали в жены хазарских девушек. А новая верхушка оказалась отделенной от народа и поставила во главу угла выкачивание из него прибыли. Нетрудно понять, что при этом опираться на народное ополчение было бы уже рискованно. И ополчение заменили отряды наемников, набираемых из хорезмийцев и горцев закаспийского Эльбурса и славян. За счет этого был образован постоянный высокопрофессиональный корпус в 7 — 12 тыс. воинов, который при необходимости дополнялся наймом степняков.

В таких условиях и иудаизм в качестве государственной религии уже не смог стать объединяющим фактором. А наоборот, превратился в фактор разделяющий. Он так и остался вероисповеданием правящего меньшинства, а рядовые подданные, связывая с этой верой ухудшение своего положения, предпочитали переходить в другие религии, даже несмотря на периодические запреты властей. Кстати, сам факт таких запретов свидетельствует о том, что попытки обращения всех хазар в иудаизм все-таки были. Ведь если искоренять христианство, магометанство и «изгонять гадателей и идолопоклонников», то что же еще остается? Вообще без религии жизнь в те времена не мыслилась.

Однако такие попытки оказывались неудачными. Ибн-Русте сообщал: «Верховный глава их исповедует веру еврейскую; ирй же веры равным образом как царь, так и военачальники и вельможи, которые состоят при нем: прочие же хазары исповедуют религию, сходную с религией турок (мадьяр). А позже Аль-Бекри писал: «Большинство хазар мусульмане и христиане. И есть между ними идолопоклонники. И самый немногочисленный класс у них евреи». Упоминание о переходе многих хазар в ислам не случайно — по мусульманским законам единоверцы не могли обращаться в рабство, значит их нельзя было продать на Восток. Люди хотели застраховать себя от такой опасности. А в отличие от сосуществования с тюрками, не происходило и национального смешения, так как иудейские общины жили обособленно. И арабские путешественники четко разделяли хазар на «черных» и «белых». Как показали археологические данные, настоящие хазары в этот период стали отселяться на окраины государства, подальше от новых властителей. И представляются логичными выводы М.И. Артамонова и Л.Н. Гумилева, что они постепенно утратили свое национальное имя и стали одними из предков бродников, а потом терских и донских казаков.

Очевидно, уходили они и к русичам. И славяне, кстати, тоже разделяли настоящих хазар от «новых хазар». Так, в былинах среди киевских богатырей действует Михаил Козарин — фигура, которая по мнению исследователей «принадлежит к числу наиболее архаичных в русском эпосе». В былине сообщается, что родители по каким-то причинам глубоко возненавидели его и хотели погубить, поэтому он и ушел на Русь «от своего рода-племени». Стоит отметить, что никакие бедствия, связанные с хазарским игом, образ Михаила Козарина не омрачили — он остался одним из популярнейших народных героев. Но в былинах описывается и битва с могучим великаном Жидовином, приехавшим «из этой земли из Жидовския» в степи Цецарские под гору Сорочинскую. И вот с ним-то Илье Муромцу приходится сражаться не на жизнь, а на смерть, после того, как великан побил других богатырей.

прочем, могу огорчить и антисемитов. Многие данные говорят о том, что в результате всех этих передряг в Хазарии победил все же не ортодоксальный иудаизм. И рискну высказать предположение, что верх взяли «революционеры» — каббалисты. Те, которые бежали с маздакитами в Соеднюю Азию, а после исламизации Хорезма и Согдианы спаслись в каганате. Потому что некоторые обычаи, установленные в Хазарии, в ворота классического иудаизма никак не лезут. Скажем, в арабских источниках встречаются сообщения, что марионеточное «живое божество» — великий каган использовался в роли своеобразного «козла отпущения». В случае голода, неудачных войн и других бедствий считалось, что он неугоден Богу, и царь мог его выдать на растерзание народу. А Ибн-Фадлан рассказывает, что после сорока лет пребывания на троне великого кагана вообще казнили и заменяли новым.

С иудаизмом как-то не стыкуется. Зато соответствует магическим обрядам, существовавшим в архаичных религиях Ближнего Востока. Где правитель как бы являлся посредником между подданными и божеством. И сам символизировал собой все государство. Поэтому подлежал замене, если оказывался «неудачным» олицетворением. А при старости или болезни умерщвлялся, чтобы одновременно с ним не ослабело и государство. Такие обычаи вплоть до недавнего прошлого существовали у некоторых африканских народов, причем индикатором немощи и необходимости замены служила неспособность царя удовлетворять своих многочисленных жен. А в незапамятном прошлом аналогичные представления были распространены и в других цивилизациях. И в Вавилоне, например, был принят тот же критерий — царь должен был каждый Новый Год подтвердить свою дееспособность и право на власть, поднявшись по ступенькам на вершину зиккурата, где располагался храм, и после такого физического упражнения совершить ритуальный акт с обитавшей там жрицей, «женой бога».

Учитывая, что вавилонские каббалисты специализировались на поиске древних «сокровенных знаний», остается предположить, что они попытались применить эти «знания» на практике, дорвавшись до власти в Хазарии. По крайней мере, другого объяснения я не вижу. И здесь возможны различные версии. Скажем, что Обадия действительно намеревался утвердить классический иудаизм. Но в любой революции действуют разные силы. В России в 1917 г. свергли царя либералы, а в итоге победили большевики. Более подготовленные к революционным методам борьбы. Может быть, быстрая гибель потомков Обадии и переход власти к Ханукке знаменовали собой второй, внутренний переворот? Но это, ясное дело, лишь недоказуемые вероятностные гадания. Никаких сведений на этот счет нет. Да и на ход исторических событий это вряд ли повлияло. Ведь политика каганата определялась купечеством. А ему-то, скорее всего, было без разницы, талмудисты рулят государством или каббалисты, абы давали возможность грести сверхприбыли.

Так, греки были конкурентами. И к стому же, могли использовать свое давнее дипломатическое искусство, организуя в каганате оппозицию. И удары наносятся по христианским структурам. Если в VIII в. существовала Хазарско-Хорезмийская митрополия, насчитывавшая 7 епископских кафедр и руководимая из Византии, то в IX в. она была упразднена. Где-то в 830-х годах в каганате была вообще ликвидирована церковная организация христиан.

Возможно, это было ответом на некоторые действия самого Константинополя. Империи в это время приходилось очень туго. Хотя огромный Арабский халифат распался на части, но многие из этих частей оставались весьма активными. В 827 г. берберы вторглись в Сицилию. Захватив ее, перенесли завоевания в Южную Италию. И на Апеннинском полуострове Византия смогла удержать за собой лишь небольшой плацдарм. Отчаянно нуждаясь в союзниках, император Михаил II стал наводить контакты даже с Бабеком, вождем азербайджанских хуррамитов и врагом арабов. Может быть, эта акция и подтолкнула хазаров к антихристианскому и антивизантийскому демаршу. Ведь повстанцы Бабека машали торговле. Однако попытка греков объединить иконоборческое православие с хуррамитским реформированным исламом провалилась. Прочного альянса не получилось.

изантия попробовала восстановить хорошие отношения и союз с хазарами. В 834 г. в каганат прибыли греческие инженеры, чтобы помочь построить на Дону крепость Саркел. Но когда архитектор Петрона Каматир хотел возвести в Саркеле и церковь для крещеных хазар, это ему было запрещено. И привезенные колонны и капители были брошены в степи, где их и нашли археологи в 1935 г. Не исключено, что византийцы сумели добиться каких-то других ответных услуг — вроде прекращения поддержки павликиан. Но не более того. Империи приходилось сражаться своих нескольких врагов имея в друзьях одних лишь венгров. В 836 г. болгарский царь Маламир начал очередное наступление на Византию. Но грекам через свою агентуру и дипломатов удалось подорвать его тылы. Они организовали восстание депортированных македонцев, поселенных во времена Крума по Днестру, прислали им корабли и вывезли в Византию, и одновременно договорились с мадьярами об ударе по оголившемуся рубежу. В результате границы Болгарии были прорваны, венгры захватили всю северную часть ее владений и вышли к Дунаю.

Сумев отвлечь болгар на другой фронт, греки в 837 г. одержали победу, отбив у арабов г. Самосату. Но мусульманам наконец-то удалось справиться с хуррамитами. Пленных не брали, истребляя их самым жесточайшим образом: сдирали кожу, сжигали. А в следующем году арабско-персидская армия нанесла ответный удар. Халиф Мутасим разгромил византийское войско у Дазимона и взял второй по величине город империи Аморий в центре Анатолии. Хазарский каганат непосредственно в эти драки не вмешивался. Ему было выгодно, что обе стороны завязли в войне и не мешают ему делать свои дела. Да и на другом конце света случай помог — в 840 г. енисейские кыргызы разгромили торговый Уйгурский каганат, и еще одним конкурентом стало меньше. Купцы рахдониты сразу же освоили часть Шелкового Пути, контролировавшуюся уйгурами.

Но если обновленная сущность каганата диктовала невмешательство в столкновения «великих держав», то она же подталкивала к политике экспансии на территории соседей. Ведь неиссякаемым источником рабов, как и драгоценных мехов, являлись земли славян и финно-угорских народов. А получить их можно было либо с помощью торговли, либо в виде дани. Каганат применял и то, и другое. Славян, финнов, волжских болгар непосредственно коснулось «благословение» из легенды Иосифа на «разбой соседних народов». Большая роль и здесь принадлежала купцам-рахдонитам и сети их поселений-факторий. Они играли роль шпионов, хорошо знали местные условия, завоевывали доверие местных вождей, стараясь теми или иными мерами склонить их к подчинению. А если «добром» этого сделать не удавалось, следовала военная экспедиция, после чего покоренный народ, сохраняя внутреннее самоуправление, становился данником каганата. «Велесова Книга» сообщает: «А в другую тысячу лет подверглись разделению, и убыло тогда самостоятельности, и стали дань чужим отрабатывать, сперва готам, которые крепко обдирали, а затем хазарам, которые тоже забирали. Явился каган, и то нерадением нашим, сперва с теми купцами на Руси, поначалу были велеречивы, а потом стали золото у русских улучать» (II 4б).

Хронология и последовательность этих завоеваний остается неизвестной. Вероятно, покорению восточных славян немало способствовала весьма агрессивное поведение мадьяр. Отделившись от каганата и лишившись привычной системы жизненных связей, они начали существовать за счет соседей. Согласно Ибн-Русте, они «поработили славян, которых считали своими рабами и от которых получали продовольствие», а Гардизи сообщает, что «венгры — огнепоклонники, и ходят к гузам, славянам и русам, и берут оттуда пленников, везут в Рум и продают», «мадьяры правили славянами, своими соседями, и накладывали на них такую тяжкую дань, как будто славяне находились в положении военнопленных». Из того, что пленников везли в Рум (Византию), а не в Хазарию, видно, что совершалось это уже после отделения от каганата. То есть, кому-то из славян, видимо, пришлось выбирать между двух зол. Тиверцы и уличи, наиболее страдавшие от венгров, стали вообще союзниками Хазарии. Но перепадало и северянам с полянами. Хроника «Венгерские деяния» короля Белы сообщает о мадьярских победах над киевлянами и даже их подчинении, хотя хронология этих фактов довольно расплывчата.

Может быть, у славян, оказавшихся между двух огней, и вынужденных выбирать «меньшее из зол», выделилась прохазарская партия, что способствовало их покорению. Наверняка облегчила победы каганата и межплеменная вражда. Первому удару, очевидно, подверглось племя северян. Начало наступления на них можно датировать 834 г. — строительством Саркела. Значит, граница проходила где-то на Дону. Но вслед за этим венгры прорвались к Дунаю и увлеклись войнами с болгарами, начали набеги на Центральную Европу. Что снизило угрозу для хазар и высвободило их силы для завоевательных походов.

А дальше обращает на себя внимание следующее обстоятельство: в 840 г. вдруг случилось массированное нашествие русов на черноморское побережье Малой Азии. Они взяли и разграбили г. Амастриду и два года опустошали земли от Синопа до Босфора, совершив рейд и на о.Эгина. Как сообщают византийские источники, «все лежащее на берегах Эвксина и его побережье разорял и опустошал в набегах флот россов. Народ же рос — скифский, живущий у Северного Тавра, грубый и дикий». Однако в 842 г. русы заключили с Византией мирный договор, и уплыли, вернув часть добычи и пленных...

ожно выдвинуть гипотезу, что как раз в это время и был нанесен главный хазарский удар. Для каганата было бы вполне естественно воспользоваться уходом значительных сил русичей на византийские берега, чтобы напасть на их селения. Не исключено, что они сами же и инициировали этот набег. Так, в иудейских источниках отмечено, что у Хазарии в IX в. была какая-то война с «македона», т.е. византийцами. Хотя сами они не выступали против греков ни разу! Впрочем, они все войны вели руками наемников и «союзников». Почему бы и не спровоцировать такой рейд, пообещав, скажем, союз против друзей Византии — мадьяр? И взяв на себя защиту «союзников»? В противном случае, могло ли славянское войско отправиться за море, оставив под угрозой свои тылы? А поспешный мир с византийцами в 842 г. с возвратом пленных и добычи логически увязывается с тем, что в это время пришли вести с родины о вероломном нападении хазар.

Согласно археологическим данным, в VIII в. их поселения существовали на Северском Донце и распространялись вплоть до Дона. А «Повесть Временных Лет» локализует их проживание лесной областью на Десне и Суле. «Велесова Книга» сообщает: «И тут хазары пояли нас... и напали на нас» (II 4а). «Иные русичи остались под хазарами, а некоторые добрались до града Киева и там поселились... Хазары русских брали на работы свои, и детей, и жен многих, зло били и творили зло» (II 4а). Как раз со второй половины IX в.на Дону, Северском Донце и Осколе вместо селений северян строятся хазарские крепости. Нет, не один лишь Саркел тут существовал. Археологическими экспедициями М.И. Артамонова, И.И.Ляпушкина, С.А.Плетневой этих крепостей обнаружено около 300!

Они представляли собой мощные белокаменные замки из обтесанных меловых блоков и располагались на высоких прибрежных местах на расстоянии 10 — 20 км друг от друга. Хазарские замки являлись серьезными фортификационными сооружениями, для строительства некоторых из них: Верхнесалтановского, Маяцкого, Правобережного, Мохначевского городищ, требовалось от 7 до 14 тыс. кубометров камня. Любопытно, что военную службу тут несли не только мужчины, но и женщины. Хотя, как уже отмечалось, в описываемое время и у славян женщины при необходимости брались за оружие, но тут жили и служили какие-то «профессиональные» воительницы. Их и хоронили с оружием, сбруей и конями. Оружие, которым они пользовались — сабли, кистени, копья, обнаруживает очень высокое качество металла. Иногда встречаются захоронения молодых девушек европеоидного типа, но чаще — дам в более солидном возрасте. Все они носили воинские пояса, украшенные бляшками согласно заслугам, и наиболее полные наборы этих бляшек находят на поясах пожилых воительниц. К какому народу они принадлежали? Возможно, это были остатки каких-то сарматских народов, нанятые или подчиненные хазарами.

Во всяком случае, ясно, что к господствующему слою они не относились и новые хозяева Хазарии им не очень доверяли. Потому что внутри замков жили только властители, а вокруг крепостей существовал еще один обвод укреплений, земляной, значительно слабее каменного. И как раз в этом обводе проживало большинство населения, в том числе и воины — хотя и в крепостях хватало свободного места. И как показала С.А. Плетнева по надписям и рисункам, сделанным на стенах часовыми, они даже охраняли крепость снаружи, а не изнутри! То есть вовнутрь пускать их остерегались. И еще одна характерная особенность. Замки строились не по восточным, а по западным берегам рек, что было бы логично для обороны. А значит, являлись плацдармами и базами для нападений и для контроля над «осваиваемой» территорией.

О том же свидетельствует хронология и география их строительства. Эти сотни крепостей с размещенными в них гарнизонами составляли единую систему — и она постепенно продвигалась с востока на запад. Самые поздние замки строились уже и в Приднепровье, например, в с. Вознесенка около Запорожья. Вслед за северянами шло покорение и других народов. Для чего, вероятно, каганат играл и на межплеменной розни. Скажем, используя северян в качестве наемников. Да они и по собственной инициативе совершали набеги на соседей. Как свидетельствуют Ибн-Русте, Мукадасси, Гардизи и Мадвари, русы «нападают на славян, подъезжают к ним на кораблях, высаживаются, забирают их в плен, везут в Хазаран и Булкар и там продают». Об этом говорят и многочисленные археологические находки арабских монет IX в. на территории северян. То есть, как видим, «иные русичи», которые остались «под хазарами», тоже научились неплохо подрабатывать в новой системе. Именно к этому времени относится и известие почтмейстера халифата Ибн-Хордабега, что купцы «руосов (племя из славян)» плывут по Дону до сближения с Волгой, затем следуют Волгой, Каспийским морем и сухопутным путем, добираясь до Багдада.

В целом же время покорения Южной Руси можно весьма приблизительно датировать сроком от 840 до 852 гг. — согласно «Повести Временных Лет» где-то раньше этой даты поляне признали зависимость от каганата и предложили платить дань мечами. О «ценных мечах», изготовлявшихся в Киеве, говорит и процитированная ранее персидская рукопись. Вероятно, хазары согласились брать такой товар, его можно было перепродать. Между прочим, эту легенду косвенно подтверждают арзхеологические данные. Несмотря на восхищение восточных авторов киевскими мечами, арабских дирхемов указанного периода, имевших хождение в Хазарском каганате, в Киеве не найдено. То есть, их забирали бесплатно. А хронологию завоевания подтверждает еще один факт. В 853 г., когда восстали закавказские князья обратились за помощью в борьбе с арабами ко всем близлежащим странам, они направили свои призывы императору Византии, царю Хазарии и «сахибу-ас-сакалиба». Но титулам в древние времена придавалось важнейшее значение, порой ошибка в титуле могла вызвать войну. Прежде киевский князь именовался «царем» — а тут и не царь, и даже не князь, а просто «сахиб». Что можно перевести как неопределенное «господин» или «начальник» славян. Значит, обращение идет не к суверенному государю, а просто к «вождю» или даже хазарскому наместнику.

стати, красноречивая деталь — клады, зарытые в этот период обнаружены в землях северян, радимичей, вятичей. Следовательно, эти народы покорялись в результате вооруженных вторжений, когда люди вынуждены были прятать свои богатства, и многие впоследствии уже не вернулись за ними. В землях полян кладов данного времени почти нет. Очевидно, сюда войско хазар (или их союзников) не вторгалось. И поляне согласились признать себя данниками добровольно. То ли рассчитывая обрести в хазарском подданстве защиту от мадьяр, то ли от набегов северян и древлян. То ли у них произошел прохазарский верхушечный переворот.

Но каганат покорил не только славянские княжества. Как раз в этот период исчез куда-то народ, строивший крепости-городища Городецкой культуры по Оке и Средней Волге. Со скифских времен они продолжали тут жить — полторы тысячи лет. К VI — VIII вв. их поселения распространились и на нынешнюю Татарию, и на территорию Ульяновской области. И вдруг были брошены обитателями без каких-либо следов разгромов и штурмов. Вероятно, сперва их потеснили болгары, а потом окончательно «достали» хазары. Уж больно приметными были эти их городища и располагались удобно, по берегам рек. Если верно предполложение, высказанное в главе 15, что это были балты, то они могли просто сменить образ жизни. Ушли в глушь, смешиваясь с финскими племенами, а последние «осколки» сохранились в виде племени галиндов (голядь), просуществовавшими на юге Московской области до прихода славян. Шаг за шагом каганат подчинил себе и обложил данью северокавказские народы — аланов и черкесов, распространил свою территорию вверх по Волге, расчищая путь к стрене мехов «Биармии». В зависимость от Итиля попали буртасы, мордва, черемисы, меря, мурома, а потом и Камская Болгария.

Как сообщается в переписке царя Иосифа: «И с того дня, как наши предки вступили под покров Шехины, Он (Бог) подчинил нам всех наших врагов и ниспроверг все народы и племена жившие вокруг нас, так что никто до настоящего дня не устоял перед нами. Все они служат и платят нам дань — цари Эдома и цари исмаильтян». А зарубежные иудейские источники этого времени рассказывают, что «потомки колена Симона и полуколена Манассиева» живут «в стране Козраим вдалеке от Иерусалима, они бесчисленны и забирают они дань от 25 государств».

За счет работорговли, Шелкового пути, дани от покоренных народов каганат невиданно разбогател. Город Итиль, раскинувшийся в на берегах Ахтубы, поражал современников своей роскошью и величиной. Он протянулся на 8 — 10 км, в нем строились красивые дома знати, резиденции купцов, синагоги, мечети, многочисленные базары, бани, караван-сараи, где транзитным торговцам и путешественникам готовы были предложить любые, самые экзотические виды товаров и удовольствий, абы деньги были. А на острове, отделенном протоками, делающими его неприступным в случае народных волнений, расположились огромные дворцовые комплексы кагана и царя, представлявшие собой, по сути, еще один «город в городе», куда могли попадать лишь избранные. Приемы царя обставлялись пышно и красочно, а свита его состояла из 4 тысяч «мужей». Богатыми и многолюдными были и другие города Хазарии: Саксин — недалеко от Итиля, в Волжской дельте, Беленджер — в Дагестане, Семендер — на Тереке, Самкерц — на берегу Керченского пролива.

Но подданным под властью каганата приходилось несладко. Дань накладывалась или мехами, или «по шелягу с плуга». «Шеляг», по различным версиям, был золотой (византийский солид) или серебряной (франкский шиллинг) монетой. Но в любом случае для IX в. с весьма ограниченным объемом денежной массы такая сумма была довольно крупной. А за неуплату следовала продажа в рабство. В крупных центрах покоренных народов расположились резиденции наместников — «тудунов». Известно, что сын «царя сакалиба», т.е. славянского князя — вероятно, киевского, как и сын эльтебера волжских булгар должны были пребывать заложниками в Хазарии. Очевидно, заложники брались и в семьях князей других покоренных народов. А дочери всех этих царей и князей направлялись в гарем хазарского царя. Кстати, такое правило также могло иметь кроме политического еще и магическое значение — ведь царь как бы физически «овладевал» подвластными странами и «породнял» их с собой.

стественно, кто-то пытался сопротивляться, поднимались восстания. В IX в. хазарам не раз пришлось усмирять Аланию и черкесов, а Булгария даже приняла ислам в качестве государственной религии — в надежде на помощь единоверцев-арабов. Но арабы были слишком далеко, они быстро слабели от внутренних раздоров, а их купцы уже вкусили баснословные выгоды торговли с Хазарией. А каганат был под боком и находился на вершине своего могущества.

Какие-то события происходили и в русских княжествах. Былое могущество северян после разгрома и потери значительной части территории оказалось утраченным, и лидируящая роль стала переходить к полянам. Русичи еще пробовали вести какую-то собственную политику и даже совершали военные походы, но не против хазар, а все туда же — в грабительские набеги на византийцев. Так, «Велесова Книга» упоминает Бравлина-младшего, внука или правнука князя Бравлина, бравшего Сурож, и приписывая ему призывы о походах «на юг, на Грецколань» (I 8а). Хотя это место не совсем ясно. Может быть, этот второй Бравлин возглавил упоминавшийся рейд на Амастриду. Рассказывается и о другом походе «на Сурож», совершенном где-то в середине 9 в. князем Белояром Криворогом, то ли полянским, то ли северским. Кончился он плачевно. Князь победил было греков, и они согласились дать ему «золото, шерсть и конские сбруи», но притупив его бдительность, напустили «воинов в железах и побили его. Много было пролито крови русской на землю, и не было числа стенаниям русским» (II 4в).

Как нетрудно понять, даже при удачном раскладе выигрывала от подобных предприятий только Хазария, поскольку удары наносились по ее соперникам в причерноморской торговле, причем чужими руками, не прерывая официальных отношений и торговых связей с Византией. А пленных и добычу в итоге скупали все те же хазарские купцы. Поэтому можно уверенно предположить, что если славянские рейды и не инициировались хазарами, то негласно поощрялись ими. К тому же, в этих бесцельных набегах находила выход буйная славянская силушка и растрачивались остатки накопленного в мирные времена могущества русичей, что существенно облегчало господство над ними. Как писал арабский автор Масуди: «Русы и славяне составляют прислугу хазарского царя».

Независимость сохранила северо-западная часть Руси, где начала складываться коалиция из новгородских словен, кривичей, полочан, чуди и веси — с которыми у славян, судя по всему, сложились хорошие, добрососедские отношения. Но у них к началу IX в. возникли свои проблемы…

© В.Е. Шамбаров. 2004

---

Шамбаров В.Е. Беседы о Руси древнейшей. Беседа 32. «Хазарское иго» // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.11552, 04.10.2004

[Обсуждение на форуме «Праславянская Цивилизация»]