Институт Праславянской Цивилизации - Публикации

Шамбаров В.Е.



редки гуннов — тюркский народ хунну, жили на территории современных Монголии, Бурятии и Сев. Китая, где создали свою могучую державу. В 93 г. в результате войн с Китаем и внутренних междоусобиц она распалась. Часть хунну отступила западнее и на землях нынешнего Восточного Казахстана образовала новое государство. Несколько десятилетий они успешно противостояли китайцам, а в 155 г. были разгромлены сяньбийцами — предками монголов, после чего хуннский этнос распался на несколько ветвей. Одни слились с сяньбийцами, другие переселились в Китай, третьи, так называемые «малосильные», осели в горных долинах Тарбагатая и Семиречья, а четвертые, «неукротимые», 20 — 30 тысяч воинов, с арьергардными боями сумели оторваться от преследующих сяньбийцев, пробиться через земли сильных кангаров (печенегов) и ушли на запад (Л.Н.Гумилев, «Хунну», С.-П., 1991).

В 158 г. они достигли Прикаспийских степей — в 160 г. о их появлении писал Дионисий Периегет, а в 175 — 182 гг. Птоломей. Аланы на Нижней Волге и Северном Кавказе встретили их враждебно, но по соседству беженцы нашли себе хороших друзей — угорские племена, населявшие лесостепную полосу Поволжья и Урала. Кстати, это было вообще характерной чертой гуннов, они умели свирепо драться с врагами, но очень хорошо умели и дружить. Уважать чужие обычаи других народов, проявлять веротерпимость, устанавливать с ними взаимовыгодные отношения. И даже когда они жили рядом с Китаем, многие жители Поднебесной Империи бежали к ним и селились с ними в степях, утверждая, что «у хуннов жить весело». Они и с уграми быстро сошлись. Вероятно, и для этих племен союз с опытными воинами оказался очень кстати, обеспечивая защиту от сарматских и, по-видимому, славянских набегов — как уже отмечалось, Русколань вытеснила некоторые угорские племена из бассейна Донца и Дона. Двести лет угры и гунны прожили вместе, постепенно сливаясь и смешиваясь — в описаниях гуннов европейскими авторами и раскопках их погребений часто обнаруживаются уже не тюркские, а угорские черты (фактически из этого смешения получился уже другой народ, и поэтому в литературе принято обозначать различные ветви этого этноса по- разному. Хунны — те, кто остался на прежней родине, а гунны — те, кто очутился в Европе). Как показал Л.Н. Гумилев, в период сильной степной засухи III века угры и гунны расселялись на север по Волге, отчего в ее бассейне возник ряд смешанных финно-угорских этносов — мордва, мари, коми, а чуваши произошли от смешения местного населения с тюркоязычными гуннами. («Тысяча лет вокруг Каспия», Баку, 1991). Причем контакты устанавливались тоже на основе взаимовыгодного симбиоза, без покорения одного народа другим.

Словом, гунны для угорских племен сыграли точно такую же объединяющую роль, как русы — для восточных славян. И точно так же, как славяне и роксоланы, вошедшие в состав державы русов, стали «русскими», так и угры, вошедшие в гуннский союз, со временем сами перестали отделять себя от пришельцев, считая свои племена «гуннскими». Тем более, что между Волгой и Уралом прожили они мирно или относительно мирно не 80 лет, а два века, в результате чего их союз стал мощным кочевым государством. Не исключено, что в период готского нашествия к гуннам бежали и славяне. Так, готская легенда о происхождении гуннов упоминает каких-то колдуний, изгнанных из «скифских земель» королем готов и ушедших жить к «злым духам», пришедшим из пустынь Востока. Может быть, здесь отразилась доля правды о славянских женщинах, изгоняемых или уходивших куда глаза глядят с захваченных земель после гибели их мужчин.

Кто первым развязал войну в середине IV в., трудно судить. По версии Л.Н. Гумилева — аланы, когда по окончании степной засухи вздумали вернуться на оставленные ранее пастбища, уже занятые гуннами. Хотя могло быть и иначе. Среди подвластных Германариху народов перечисляются мордва и меря — следовательно, он совершал походы и на Волгу, покоряя местные финно-угорские племена. И покоряя, разумеется, огнем и мечом. Очевидно, в эти походы привлекались и союзные аланы, чьи владения как раз выходили к низовьям Волги. А ведь гунны поддерживали с поволжскими народами дружественные отношения, среди них были и союзники гуннов. А союз и отмщение обидчику для степняков — дело святое.

коло 360 г. начались их столкновения с аланами. Выше уже рассказывалось, что те были развитым и сильным народом, на Кавказе у них существовала система мощных крепостей, а лобовых ударов их панцирной конницы в бою не выдерживал ни один противник. У гуннов и их союзников была только легкая кавалерия, а металла не хватало не то что на доспехи, а порой и на наконечники стрел — использовались костяные. И тем не менее, в этой войне, затянувшейся на 10 лет, они победили — как сообщают Аммиан Марцеллин и Иордан, «обессилив алан частыми стычками». Еще на прежней родине гунны накопили изрядный опыт борьбы с тяжелой конницей согдов и китайцев. Они не принимали рукопашной, но и не выходили из боя, продолжая кружиться рядом и осыпать врага стрелами. А когда тяжеловооруженные всадники и их кони изматывались, гунны переходили в решительную атаку, накидывали на ослабевших врагов арканы и, расстроив их ряды, рубили мечами в ближнем бою, где длинные сарматские копья становились лишь помехой.

Можно даже выдвинуть версию, что гунны, долгое время жившие рядом с китайцами, знали некоторые приемы традиционных боевых искусств Востока. По крайней мере, среди древних народов Средней Азии, обитавших близ границ Китая, такие приемы были известны — именно там их потом собирали при создании борьбы самбо. Если так, то тем более понятно, почему гуннов считали непобедимыми бойцами. Какое-то время аланам удавалось удерживаться в своих сильных крепостях — остатки одной из них, например, обнаружены недалеко от Кизляра у поселка Кордоновка (местные жители называют ее «крепость Шамиля», хотя она на полторы тясячи лет старше). Укрепления у аланов существовали и в горах. Брать их гунны не умели, да и не стали, при археологических раскопках следов разгрома там не обнаружено. Но в крепости можно отсидеться от одного набега, другого, третьего. Жить постоянно за их стенами невозможно. А борьбу за степи гунны выиграли, захватив все пространство между Каспием и Доном. В результате, одна часть аланов, видимо, подчинилась победителям или отступила в горные районы, а другая ушла на запад, под защиту своего союзника Германариха.

Готы надеялись остановить врага на рубеже Дона, собрав там большую армию, однако гунны во главе с царем Баламбером в 371 г. совершили глубокий обход — из Тамани они переправились в Крым, и через Перекоп ворвались в тылы противника. Возможно, этот же маневр описывает «Велесова Книга»: «И вот злые язычники пришли на нас с Танаиса (Дона) и Тмутаракани (Тамани) с сильной конницей и бесчисленной ратью. И тьма за тьмой потекли и продолжали течь на нас. И не имели мы иной помощи, кроме как от богов» (III 14). Евнапий писал, что очутившись в Приазовье, гунны устроили жестокую бойню, никого не щадя, в результате чего готы, «собравшись вместе, обратились в бегство». То есть, степняки использовали тот же прием, что впоследствии татаро-монголы — при вторжении сразу вызвать ужас и панику. И паника действительно возникла. Готы бросились кто куда. Обширная империя Германариха моментально рассыпалась, как карточный домик. Все племена и народы, ее составлявшие, даже вестготы и гепиды, при первом же крупном поражении вспомнили старые обиды и вышли из-под ее контроля, знать больше не желая остготского короля.

Разогнав врагов в Северном Причерноморье, гунны завоевали и города Боспора. Как уже говорилось, сильные крепости были им не по зубам. А боспорцы, вдобавок, обратились за помощью к римлянам. Но те на эту просьбу не откликнулись, отомстив за предоставление кораблей и баз готским пиратам и двурушническую политику лавирования, которая в итоге привела к подчинению их государства Германариху. Тогда перепуганные боспорские купцы и работорговцы поспешили сами сдать свои неприступные твердыни. Что их не спасло. Города их были разграблены, а население перебито, захвачено в плен или разбежалось. А вот Херсонес гунны не тронули, даже не пытались подступать к нему или угрожать ему — что подтверждает гипотезу о целенаправленном характере войны. Херсонес все это время сохранял верность Риму и поддерживал его в борьбе с готами, а Боспор был союзником и вассалом гуннских врагов.

звестно, что в 375 г. Германарих совершил самоубийство, пронзив себя мечом. Но промежуток между разгромом готов в 371 г. и этой датой в хрониках остается незаполненным. Единственным источником, дающим указания о событиях, разыгравшихся в неизвестные годы, является «Велесова Книга». Она сообщает: «Так после ста двадцати лет войн готы, напираемые сзади гуннами... пошли на север между Ра-рекой и Дивуной... Германарих и Гуларех вели их на новые земли, так как гунны со стадами своими стали в том краю со многими конями и быками на травах злачных и воде живой. Тут привел Гуларех новые силы свои и отразил головных гуннов, многие из которых текли на нас. И тут родичи собрались на конях сражаться против них, суровая сеча была тридцать дней, и русичи пустили готов в земли свои. И от этого злые времена настали (или — так как злые времена настали)» (II 6б). Хронология опять примерно соответствует действительности — готское владычество и периодические войны с ними продолжались около 130 — 140 лет. Топонимика не совсем ясна. Ра-река — это Волга, а вот Дивуна — то ли Двина, то ли Десна, то ли другая река? Или какой-то населенный пункт? Но понятно, что после разгрома в степях готы отступили на север.

Кто такой Гуларех — тоже возможны разночтения. А.И. Асов предполагает что это — вождь герулов. Хотя допустимо выдвинуть и другую версию. Если самым знаменитым королем остготов являлся Германарих, то у вестготов больше всех прославился Аларих, правивший через 20 лет после описываемых событий. Но в преданиях славян вполне могло произойти смещение, и Германарих и Гуларех — просто обозначение двух народов, остготов и вестготов, которые сперва объединились для борьбы с гуннами. И, соответственно, вместе отступили. Хотя, конечно, не исключено, что это был и кто-то из реальных готских вождей, принявший на себя общее руководство. Ведь судя по некоторым хроникам, Германариху в это время должно было быть уже 110 лет. Вероятно, это преувеличение, но ясно, что он уже был глубоким стариком, и к тому же, как упоминалось ранее, был тяжело болен. На границе лесов, затрудняющих действия конницы, авангарды преследующих гуннов удалось отразить. Но в тех же лесах жили русичи, оттесненные туда готами. Вероятно, перед лицом общей опасности было принято решение объединить силы, и славяне пустили беглецов на свою территорию.

Но прочного союза между ними не получилось. В другом отрывке «Велесовой Книги» сказано: «Мы никогда не забудем и то, как готы соединились с гуннами против нас. И Гуларех напал с севера, а гунны с юга, и тут плакали Русколань и Борусия, потому что гунны сроились с готами».(II 7в). Других источников, рассказывающих о данных событиях, в нашем распоряжении нет и сопоставить не с чем. Но ясно, что то ли вспыхнуло сведение старых счетов, то ли жизнь в глухих лесах, в условиях постоянных лишений (и на правах изгнанников среди недружественных славян) пришлась готам не по нраву. То ли разбитые готы и на славянских землях попытались поставить себя господами, а русичей — подчиненными. И пошла драка. Имя Германариха во втором отрывке не упоминается. Так что раздоры, вероятно, пошли уже после его смерти. Что косвенно подтверждается и историческими данными — распад готской империи связывается с его самойбийством. Хотя конечно, с престарелым императором уже мало кто считался, и его положение в лагере, раздираемом противоречиями, должно было стать поистине невыносимым, что и подтолкнуло его свести счеты с жизнью.

Нельзя исключать, что междоусобицу развязали как раз вестготы, т.е. «Гуларех», пытаясь перехватить главенствующее положение в готском государстве. А если верна версия Асова, и это вождь герулов, то они и раньше враждовали с остготами. А теперь их земли в Приазовье оказались у Баламбера, и для их предводителей было бы вполне логично возглавить среди готской знати партию сторонников капитуляции. Но в итоге известно, что готы разделились. Вестготы, гепиды и примкнувшие к ним аланы отступили на запад. А остготы раскололись надвое. Одни ушли к вестготам, а другие вместе с герулами подчинились гуннам. По-видимому, текст «Велесовой Книги» и зафиксировал эти раздоры.

охоже, славяне в лесах вполне могли отсидеться от степняков — дальнейший ход событий показал, что лесами гунны не очень-то и интересовались. Но войны на два фронта первое восточнославянское государство — или то, что от него еще оставалось, уже не выдержало. «Русколань пала от сговора готов с гуннами» (III 8/1). Это подтверждается археологией — к IV в. относится окончательная гибель лесостепной Черняховской культуры, которая, как мы видели, и по времени возникновения, и по распространению, и по другим признакам совпадает с легендарной Русколанью. Раскопки показывают следы ее жестокого разгрома, и какие-то остатки культуры сохраняются только в лесах.

Покончив с северными противниками, Баламбер обратился на запад, где вестготы и примкнувшая к ним часть остготов с аланами готовились защищаться на рубеже Днестра. Но между собой они очень не ладили, своих сил не объединили, и расположили армии независимо друг от друга. Гунны этим, разумеется, не преминули воспользоваться. В 376 г. — скорее всего, уже учитывая чувствительность готов к обходам и окружениям, отряд гуннов ночью переправился через Днестр в незащищенном месте и ударил по тылам. Расчет оказался верным — опять возникла паника. Часть готов бросилась за Дунай и попросила убежища у римлян. Император Валент II согласился, но поставил условием для тех, кто еще не был окрещен, поголовное крещение по арианскому обряду, сторонником которого он являлся. Другая часть во главе с Атанарихом укрепилась в лесах между Прутом и Днестром. А гепиды, обитавшие в Дакии, предпочли войти в союз с Баламбером. В 377 г. гунны появились а Паннонии и вышли к римским границам по Дунаю.

Но сотрясло Римскую империю не столько новое соседство — гунны повели себя вполне лояльно и границ не пересекли, сколько поселение на ее территории готов. Новые подданные римлян оказались крайне неуживчивыми. Положение усугубила алчность и легкомысленная близорукость государственных чиновников. По условиям договора готы при переходе границы обязаны были разоружиться, но за взятки правительственные комиссары закрыли глаза на несданное оружие. Зато по каким-то причинам, то ли из-за нераспорядительности тех же чиновников, то ли из-за их воровства не было подготовлено продуктовых лавок. Возможно, это была и спланированная хапугами акция. У переселенцев начался голод, и сами же комиссары попытались использовать ситуацию для наживы, предлагая за хлеб скупать в рабство готских женщин и детей. Результат и для них, и для всей империи оказался плачевным — возмущенные вестготы их перебили, восстали и ворвались во Фракию, грабя все на своем пути. А когда против них были двинуты правительственные войска, призвали на помощь остготов и аланов, которые на этот раз откликнулись. Их соединенные силы встретились под Адрианополем с армией Валента и разгромили ее наголову — при этом погиб и сам император. Правда, мощные стены Константинополя штурмовать они не решились, но все окрестности разорили основательно.

А преемник Валента Феодосий Великий сумел договориться с ними и выделил вестготам для поселения земли в Иллирии — северо-западной части Балкан. В это время и другой части вестготов, еще державшейся в карпатских лесах, надоело прозябание в глухих чащобах, и Атанарих тоже предпочел договориться с Феодосием о переходе к нему на службу в качестве «федератов» — союзников с автономным командованием. Аланы предпочли сохранить независимость и вернулись на север, в Дакию, а остготы были поселены в Паннонии, но тоже вскоре отложились от империи и подчинились гуннам, в подданство которых уже входили их соплеменники.

А что же славяне? «Велесова Книга» дает следующую информацию: «Тут Русь воздвигла силы свои и, гуннов отразивши, сотворила Край Антов и Скуфь Киевскую» (II 7в). «Русколань пала ниц от сговора готов с гуннами, и тогда сотворились Киевская Русь и Антия, а готы этого устрашились и ушли вон к своему краю» (III 8/1). Итак, вместо погибших княжеств русичей возникло два новых. Из равноправного употребления слов Скуфь и Русь мы вновь замечаем преемственность, которую видели наши предки между Скифией, Русколанью и Киевом. Очевидно, часть славян предпочла переселиться на правобережье Днепра, из лесостепных районов в лесные, чтобы здесь сохранить независимость. «После готской войны порушенную Русколань оставили и притекли к Киеву, и осели на земле той, там же готовились к войне со степью вражеской и оборонялись от нее» (III 22). По данным А.С. Бугая, исследовавшего методом радиоуглеродного анализа систему Змиевых валов на юге Киевской обл., основные из них относятся как раз к концу IV в. Таким образом, одна часть славян, укрепившаяся вокруг Киева в труднодоступных для конницы местах, враждебно относилась к гуннам — или, по крайней мере, держала вооруженный нейтралитет. И, вероятно, успешно — никаких упоминаний или археологических находок, указывающих на вторжение гуннов в Киевские земли, пока не обнаружено. Да и не очень-то интересовали кочевников-скотоводов глубины лесов. Там и грабить-то было нечего после ста сорока лет готского хозяйничанья.

тноним «анты» впервые появляется в IV в. Иордан сообщает, что это было одно из племен «венетов», т.е. славян, прежде покоренных Германархом. Точнее — не племя, а племенной союз, поскольку тот же автор упоминает о различных их наименованиях «согласно родам и местностям». Говорится и об антских «королях» — следовательно, у них было государственное образование. Согласно Иордану, «могущественнейшие из антов живут близ лукоморья Понта от Днестра до Днепра» — т. е. занимают самую плодородную часть Причерноморья, удобную и для земледелия, и для скотоводства. Все это косвенно подтверждает версию «Велесовой Книги», что союз антов образовался уже после падения империи Германариха. В описаниях Русколани и готских войн они еще не значатся. И хотя анты названы среди потомков Дажьбога наряду со скифами, русами, борусичами и сурожцами (II 7э), о их происхождении ничего не сказано, как отсутствует в легендах и традиционная фигура их отца-прародителя. Поэтому не исключено, что они не были отдельной племенной единицей, а разнородным союзом славян — возможно, собравшихся кто откуда, и занявших земли, прежде захваченные готами. О значении их этнонима существуют самые различные предположения, поэтому я назову лишь версию, которую считаю наиболее убедительной — в последующие века племя вятичей называется в арабских и хазарских источниках «вантит». Как видим, довольно близко, тем более, что и в «Велесовой Книге» этноним передается как «оанты», что позволяет предположить в начале наличие смягченного «в». Скорее всего, это лишь различные формы произношения слова «венды» — широко распространенного в I тысячелетии обобщенного названия славян.

Автор «Велесовой Книги», идеализирующий древнюю Русколань, однозначно говорит о гуннах, соучастниках ее гибели, как о врагах русичей. И Антию в данном плане ставит рядом с Киевом. Но исторические факты говорят обратное. Места между Днестром и Днепром — это отнюдь не глубины лесов. Это степи и лесостепи, легко проходимые для конницы. Впоследствии здесь успешно действовали и авары, и татары, и турки. Следовательно, возникшая здесь Антия никак не могла быть врагом гуннов — она имела возможность существовать и развиваться лишь в союзе с ними. Отсюда следует, что если восточная часть русичей на Дону и Донце автоматически попала под лавину гуннского вторжения и попыталась заключить трагический для себя союз с готами, то в Северо-Западном Причерноморье было наоборот — после удара, развалившего державу Германариха, славяне выступили против своих угнетателей, деморализованных готов, и погнали их прочь со своих исконных земель. И стали союзниками гуннов — а те, как уже говорилось, умели ценить друзей.

Впрочем, удивляться такому различию во взглядах не приходится. Единства между различными славянскими племенами не было, о чем свидетельствует и распад Русколани. А принцип выбора ориентации четко иллюстрируется схемами — «враг моего врага — мой друг», и «друг моего врага — мой враг». И остготы, и вестготы были врагами славян. Но если остготы превратились в союзников гуннов, то и гунны стали врагами русичей Левобережья и Поднепровья. А вестготы, контролировавшие Поднестровье, стали непримиримыми врагами гуннов, поэтому гунны превратились в друзей для здешних славян.

арактер отношений между гуннами и антами подтверждают события, произошедшие в конце IV века, когда разразилась война за Причерноморье. Точной ее хронологии историки не сообщают. Но известно, что в 395 — 397 гг. гунны, подобно многим своим предшественникам — скифам, киммерийцам, аланам, не преминули поправить свое «материальное положение» и совершить победоносный набег на Ближний Восток, прорвавшись через Закавказье и пограбив Месопотамию, Каппадокию и Сирию. И вполне логично предположить, если внук, если внук и преемник Германариха Амал Винитар решил воспользоваться для реализации своих планов именно уходом гуннского войска в дальние края. Он, как пишет Иордан, «с горечью выносил подчинение гуннам», где-то в это время собрал войско, после чего напал на... антов. Первый бой он проиграл, но потом все же одолел. И распял антского «короля» (т.е. князя) Буса с сыновьями и 70 старейшинами. Все это можно рассматривать только в качестве мести за «предательство» бывших подданных, поддержавших гуннов. Вероятно, Амал Винитар рассчитывал восстановить прежнее статус-кво в Причерноморье и, расчистив дорогу на юг, контролируемую антами, втянуть в войну другие готские племена. Во всяком случае, видно, что в антах он видел союзников гуннов, а не их врагов.

И гунны, разумеется, не преминули ответить. Через год после победы над антами царь Баламбер (очевидно, вернувшийся из Закавказья, что и вызвало годичную задержку), лично возглавил поход против Амала Винитара, после нескольких боев, протекавших с переменным успехом, все же разгромил его в низовьях Днепра, причем в сражении погиб и сам внук Германариха. Эта история славянам крепко запомнилась. Она отразилась и в «Слове о полку Игореве», и в «Велесовой Книге» — хотя там она передается в искаженном виде. Там виновником выступает сам Германарих, который «Буса и семьдесят иных крестил». (32). А вместо Баламбера выступает славянский князь Болорев, убивающий «сына Германариха» (8; III 27). Мы не знаем, преднамеренно ли была допущена эта подтасовка, или нет. Не исключено, что и в самом деле гунны для антов стали настолько близкими союзниками, что в их преданиях, дошедших до IX века, Баламбер превратился уже в «своего» князя.

Новая империя, гуннская, раскинулась от Урала до нынешней Венгрии. Кстати, принципы ее построения заметно отличались от империи Германариха. Если для готов покоренные народы были «достойными презрения», и с них лишь силой выкачивалась дань, то гунны умели находить с другими племенами общий язык. Впоследствии на этот народ понавешали очень много «собак». Римские, греческие, германские авторы, чьи правители имели с гуннами свои счеты, постарались изобразить их в самых черных красках. Писали о них, как о полнейших дикарях, одевающихся в «шкуры крыс», евших сырое мясо. В последующих поколениях, при переписывании друг у друга, эта карикатуризация все углублялась и усугублялась. Так что у авторов XIX в. даже царь гуннов, грязный отроду и никогда не мытый, босой, жрет какую-то падаль. Да и многие историки относили на счет гуннов страшный разгром археологических культур от Причерноморья до Прибалтики в IV в.

К действительным фактами это не имеет ни малейшего отношения. Упомянутый разгром городов и селений не сопровождается ни находками гуннского оружия, ни их погребениями. Да им, степнякам и скотоводам, просто нечего было делать в лесах и болотах. Так что разгром это был еще готский, а не гуннский — это следы упоминавшихся в прошлой главе походов Германариха. «Шкуры крыс» на поверку оказываются мехом сурков, куниц и других пушных зверей. «Сырое мясо» — обычным соленым салом, до коего и нынче охочи русские и украинцы. Как раз с конца IV — начала V вв. римляне начали перенимать удобные гуннские костюмы: кафтаны, широкие шаровары и мягкие сапоги. А в Константинополе в это время «последним криком моды» стали гуннские прически — с зачесыванием волос назад и завязыванием их «хвостиком».

имские послы, ездившие в гуннскую столицу, располагавшуюся где-то в нижнем Поднепровье, оставили ее описание. Восторженно расказывается о красивом дворце царя, выстроенном из «бревен и хорошо выструганных досок». Он был украшен искусной резьбой по дереву, рядом располагались баня, кладовые, терема для жен и адъютантов. То есть представлял собой большой комплекс зданий, окруженный «оградой не для безопасности, а для красоты». И большинство исследователей соглашаются, что здесь явно имеется в виду славянское деревянное зодчество. В описании пиров и обычаев гуннского двора у римлян также встречаются славянские термины, по-славянски названы «мед», «квас», а также «страва» — поминки. Что также подтверждает предположение о мирном сосуществовании гуннов со славянами, или по крайней мере, с какой-то их частью.

И это, в общем-то, тоже не удивительно. Гунны, страшные для врагов, внутри своей державы установили порядки, для IV — V вв. довольно гуманные. И те же самые римские и греческие авторы, которые так ругают этот народ, тем не менее попутно отмечают, что в гуннской империи совершенно не было расовой, национальной или племенной дискриминации, а отношения к союзникам, даже ранее побежденным, оставались вполне лояльными. Им оставляли своих вождей или королей, позволяли сохранять привычный уклад жизни. Только требовали платить налоги и выставлять войско в случае необходимости. Так что многие племена — угорские, сарматские, славянские, волей или неволей вошедшие в гуннский союз, вскоре уже сами гордо называли себя «гуннами». В державе отсутствовала и религиозная рознь, проявлялась полнейшая веротерпимость. В различных источниках отразились и другие черты их государства — «справедливость царей», честность и «неподкупность судей», а налоги в гуннской империи по свидетельствам греческих современников, были «легкими». И доходило до того, что многие римские граждане бежали к ним, предпочитая справедливость у «варваров» тем беззакониям, которые творились императорами, военачальниками и чиновниками у них на родине. И эти «невозвращенцы» тоже становились полноправными «гуннами». Даже служили в гуннском войске, быстро обучив «варваров» постройке осадных машин и другой передовой по тем временам военной техники. Словом, вели себя так же, как те китайцы, которые заявляли, что «у хуннов весело жить».

© В.Е. Шамбаров. 2004

---

Шамбаров В.Е. Беседы о Руси древнейшей. Беседа 23. «Империя гуннов» // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.11390, 04.08.2004

[Обсуждение на форуме «Публицистика»]