Напечатать документ Послать нам письмо Сохранить документ Форумы сайта Вернуться к предыдущей
АКАДЕМИЯ ТРИНИТАРИЗМА На главную страницу
Институт Праславянской Цивилизации - Публикации

Шамбаров В.Е.
Беседы о Руси древнейшей.
Беседа 22. «Империя готов»


Oб авторе

Родиной готов были остров Готланд, южная Скандинавия — она называлась в древности Готией, и, вероятно, Ютландия — в «Саге об Инглингах» приводится ее первоначальное название — Редготланд. Около 155 г. три их племени, остготы, вестготы и гепиды, вторглись на южное побережье Балтики, разгромили проживавших там ругов и вандалов и погнали их дальше на юг, в долину Дуная.
А потом ход событий становится несколько загадочным, потому что конечной целью готских завоеваний оказывается Причерноморье. Такой маршрут очень многим современным историкам кажется весьма странным. Однако странности на этом не кончаются. Обычно переселение готов на Днепр представляется сплошным победным маршем, но достаточно сопоставить известные даты, как становится видно, что это далеко не так. Готский историк VI в. Иордан сообщает, что Филимер, во времена которого готы находились на Висле и «под предводительством которого его народ вступил в землю скифов», был «пятый в порядке лиц, управлявших королевством готов по удалении их с острова Скандзы» (из Скандинавии). Причем, он привел переселенцев в некую «страну Ойум» — «изобилующую водой» и лежащую где-то западнее Днепра. Сами понимаете, такое описание «страны Ойум» совершенно не подходит к скифским степям. Скорее, это Полесье, бассейн Припяти, куда как раз и ведет путь с Вислы по Юж. Бугу. Итак, четыре короля сменились, прежде чем готы смогли не овладеть «скифской землей», а только «вступить» в нее, зацепившись за самую неудобную для жизни и хозяйства окраину.
Рассмотрим другие даты. Вторжение готов в Причерноморье зафиксировано во второй половине 230-х годов. Это на 80 лет позже, чем вторжение на материк. И хотя историография весьма осторожно старается обходить эту щекотливую неувязку и выстраивает предположения, что они, мол, появились там раньше, постепенно осваивая новые земли, это представляется весьма сомнительным. Одни историки выдвигают версию их прихода во «время Каракаллы» (211 — 217 гг.), другие — в 220-х годах, третьи — «около 230 г». (Ле Гофф, «Цивилизация средневекового Запада», М., 1992). Но во-первых, проблему это все равно не решает — «марш» от Балтики растягивается на жизнь нескольких поколений. А во-вторых, в греческих причерноморских полисах нашествие отмечено в 235 — 240 гг. И вот с этого времени соседи готов действительно не знали покоя, подвергаясь постоянным ударам. Получается, что воинственные пришельцы несколько десятилетий сидели тихо-мирно, а потом будто с цепи сорвались и кинулись грабить и громить всех подряд? Что-то не сходится. Логичнее все же довериться зафиксированным датам. Может, они и завладели раньше какой-нибудь «страной Ойум», выводящей их к Днепру, но реальное завоевание Причерноморья произошло только в это время.

Итак, что же получается, если путь от Балтики до Черного моря занял около 80 лет? Картина триумфального марша сама собой отпадает. Значит, победителей ругов и вандалов кто-то останавливал. Кто? Сделать это могла только сильная Русколань и княжества, на которые она потом разделилась — пока они еще были способны противостоять врагу в союзе с финнами. Иордан, как историк весьма тенденциозный и работавший под покровительством готских королей, о поражениях, естественно, не упоминает — хотя и говорит, что на какой-то большой реке (предположительно Днепре) готы вступили в войну со «сполами» — в которых нетрудно узнать полян (этот же этноним в различной степени искажения встречается у других авторов, у Прокопия Кесарийского — «споры», у Плиния — «спалеи»). О ходе войны красноречиво говорят даты. А кое-какие сведения о победах над готами сохранила «Велесова Книга»: «А прежде силу имели великую и оборонялись от нашествия готов... шестьдесят лет. И тут ильмеры нас поддержали, и мы имели победы над врагами, которые десятерых королей имели» (I 2б).
Но тогда возникает другой закономерный вопрос. Если готы встретили по пути на восток столь сильное сопротивление, то почему они не развернули свою агрессию в другом направлении? Действительно, они по неизвестной нам причине не пошли в долину Дуная вслед за разгромленными ругами и вандалами. И если в Причерноморье любимым занятием готов стали набеги на римлян, то почему они сразу от Балтики не двинулись прямиком в богатую римскую Галлию или Паннонию, что было бы гораздо ближе, и рядом с границами которой они наверняка нашли бы множество союзников? Ведь как раз в это время шли Маркоманские войны. Но до середины III в. готы к римским границам не приближались...
Так стоило ли переселяться с родины и воевать, чтобы целые поколения прозябали в лесах Польши и болотах Полесья, раз за разом повторяя попытки прорваться дальше? Выходит, готский «дранг нах остен» имел не случайный, а целенаправленный характер? На этот вопрос остается ответить только положительно. И самой вероятной причиной подобной целеустремленности я считаю легенды о переселении Одина, разобранные в главе 18. Если их записал Снорри Стурлссон в XIII в., то уж во II в. для скандинавов эти предания были совсем свежими, их наверняка знал каждый. И разведка, кстати, у готов действовала прекрасно. Их купцы странствовали по всему свету. Как отмечалось, в тех же сагах Свейгдир совершает путешествие в Туран. А в Индии, в буддийском храме в 120 км от Бомбея, обнаружены две надписи середины II века, где в качестве жертвователей названы готы Ирила и Кита.
В общем, точно так же, как русы шли в Причерноморье под флагом восстановления «Великой Скифии», так и готы шли отвоевывать «Великую Свитьод», откуда, как они считали, пришли их божественные предки — и, следовательно, принадлежащую им по полному праву! Это была их «земля обетованная», наверняка приукрашенная легендами! Переселение готов носило не только завоевательную подоплеку, оно поддерживалось мощной идеологической базой. Отсюда становятся понятными и готовность переносить временные лишения, и настойчивость в достижении высшей цели. Понятно и то, почему о столь важной причине готских завоеваний промолчал Иордан. Он жил в VI в., был уже христианином, и ссылаться на языческих богов считал для себя невозможным. Во всяком случае, подвиги готского народа, которые он превозносил, выглядели бы тогда спровоцированными «дьявольским соблазном» и заведомо напрасными.

Русколань, сумевшая было задержать экспансию, постепенно слабела, поделившись на части, воюя с другими противниками и продолжая внутренние междоусобицы. А готы наоборот, усиливались. Во-первых, их до поры до времени цементировала общая идея. Во-вторых, «священный» поход за обретение родины предков наверняка продолжал подпитываться новыми волнами удальцов из Скандинавии, подрастающей молодежью, как подпитывались в XI — XII вв. силы крестоносцев в Сирии и Палестине. В-третьих, на новых местах проживания готы подчиняли себе окрестные племена, да и за счет естественного прироста их силы тоже увеличивались — каждый воин в те времена считал своим долгом захватить побольше пленниц-наложниц, а их дети считались уже полноправными готами. И в первой половине III в. они одолели славян, ворвавшись в Причерноморье. Донесение из Ольвии, относящееся к середине или концу 230-х годов, гласит, что готы опустошили все окрестности, хотя город римскому гарнизону удалось отстоять. Надпись, обнаруженная в Танаисе, и датированная 237 годом, сообщает, что город готовится к обороне. О результате сражения нетрудно догадаться, т.к. это последняя надпись, сделанная в Танаисе.
Вряд ли в это же время произошло полное покорение русичей. «Велесова Книга» связывает главные беды Руси с IV веком, правлением императора Германариха. Но ясно, что готы серьезно потеснили славян, обрели на их землях прочную базу и нанесли им очень серьезное поражение — дальнейшие походы против Рима были возможны только при отсутствии серьезной угрозы с тыла. Очевидно, способствовало победе над славянами и то, что готы заключили союз с аланами — в дальнейшем они выступают вместе. В общем-то, это и логично. Аланы тоже являлись противниками русов и роксоланов, и к тому же, они были по самоназванию «асами». То бишь, связаны со скандинавами мифологическим родством. И может быть, как раз встреча с асами-аланами — убедила готов, что они уже достигли Великой Свитьод. Совместными ударами они разбили Русколань и двинулись к римским границам. В дальнейшем римские источники говорят о мощной готской коннице, вооруженной по аланскому образцу — пиками, длинными мечами, в кольчугах. Вероятно, такие традиции пришли к готам еще с сарматским переселением «Одина» в Скандинавию, но в Причерноморье создать и усилить такую конницу помогли аланы.

Чтобы понять дальнейшие события, следует иметь в виду, что объеснялись успехи «варваров» не только их собственной силой, но и тем, что сама Римская империя уже приходила в окончательный упадок. В общем-то расплачивалась за века «господства над миром» и паразитарного существования. Теперь «настоящие» римляне оказывались уже ни на что не способными, даже защищать себя. Старая римская знать лишь цеплялась за заслуги предков, погрязая в никчемных политических играх и интригах. Развращенная чернь ни о чем знать не желала, кроме дармовых удовольствий. Но тем не менее, те и другие очень высоко ставили свой статус «римских граждан» и возмутились, когда Каракалла предоставил права римского гражданства и жителям провинций. Однако спорить в Каракаллой было противопоказано, поэтому проглотили. Да только и провинциалы восприняли «повышение» в том смысле, что теперь и они могут пользоваться преимуществами равноправных «граждан» и хлынули в Рим и другие крупные центры, смешиваясь с прежним сбродом.
Ни о каком росте культуры больше и речи не было, настоящее жило за счет проедания прошлого. Новые храмы возводили не из мрамора, а лепили из цемента, абы побольше. Даже триумфальные арки новым императорам воздвигали из кусков разломанных старых арок и монументов. Созданные во времена оны грандиозные водопроводы, стоки, канализационные системы разрушались, а для их восстановления уже не было ни специалистов, ни средств. И города превращались в грязные клоаки, где то и дело вспыхивали губительные эпидемии — но на место умерших тут же стекались новые. Прежнее римское крестьянство исчезло — на полях работали колоны из пленных и потомков рабов. В этой атмосфере и на императорском престоле возникали самые фантастические фигуры. Когда приближенные убили Каракаллу, императором стал его двоюродный племянник, 14-летний Элагабал. Который прежде был жрецом темного сирийского божества Элагабала, отчего и получил это прозвище. Он и во главе государства считал себя прежде всего жрецом, совершал жертвоприношения детей, каждый год брал новую жену и сам занимался сакральной проституцией, отдаваясь мужчинам в честь своего бога. И терпели такую власть 5 лет, пока тоже не прикончили.
Подобный распад происходил в то время, когда соседи усиливались. На Рейне сорганизовалось мощное королевство аламаннов, то и дело производивших вторжения. А на Востоке произошло перерождение Парфии в Персию. Князь Ардашир, внук жреца богини Анахит Сасана, в 224 г. поднял восстание против царя Артабана, разгромил и убил его в бою. Изгнал представителей скифской парфянской знати и стал основателем новой династии — Сасанидов. Если бичом парфянского царства были постоянные междоусобицы, подпитываемые межнациональной и конфессиональной рознью, то Ардашир сумел укрепить государство, сделав частью своей политики опору на зороастрийскую религию и ее служителей. Прошли гонения на иноверцев, благодаря чему знать, армия и большая часть населения стали идеологически монолитными.
Войска Ардашира совершили ряд походов в Среднюю Азию, дойдя до Аральского моря и Пакистана. А его сын Шапур I уже носил титул «царь царей Ирана и не-Ирана», и его владения раскинулись от Армении и Азербайджана на западе до устья Инда на востоке. Конечно, противостоять таким соперникам для загнивающего Рима было не просто. Но некоторое время его спасала, как сказали бы сейчас, «утечка мозгов». Точнее — не только мозгов, но и рук, и мускулов. Прежнее величие Рима, его прежний авторитет, накопленные богатства, достигнутое благоустройство и жизненные удобства становились величайшим соблазном для соседних «варварских» народов. И многие их представители устремлялись на поиски своего счастья в империю — точно так же, как в наше время люди со всего мира устремляются куда-нибудь в Америку. В начале III в. уже вся римская армия была укомплектована из иноземцев — сарматов, иллирийцев, фракийцев, германцев, мавров, арабов. Причем не только солдаты, но и офицерский корпус.

Правда, у данного явления проявилась и обратная сторона. Таким пришельцам Рим и его граждане были, собственно, до лампочки — они служили только ради собственного обогащения и возвышения. И пошли смуты и свары, известные в истории как эпоха «солдатских императоров». В 235 г. солдаты убили последнего из династии Северов, малолетнего Александра, и правившую от его имени мать Маммею, возведя на престол фракийца Максимина. Впрочем, по некоторым источникам, он был сыном аланки и гота. Против него, разумеется, выступили соперники — ведь и другие легионы считали выгодным иметь «своего» императора.
И как раз в этот момент на римскую границу обрушились «варвары». Сперва ее попытались перейти племена, отступающие от готов — карпы, сарматы и даки. В 235 — 237 гг. Максимин разбил их в нескольких сражениях и отбросил назад. Но был убит взбунтовавшимися солдатами, провозгласившими императором Гордиана III. А между тем, в 238 г. готы вышли к Дунаю и взяли Истрию. С карпами они, видимо, пришли к какому-то соглашению. И в течение трех лет наместнику Нижней Мезии Менофилу кое-как удавалось отражать то совместные, то попеременные атаки готов и славян. В 242 г. готы в союзе с аланами совершили набег на римские владения и нанесли поражение Гордиану под Филиппополем, разорив окрестные провинции. Император предпочел от готов откупиться, но карпам отказал и в дани, и в местах для поселения. Тогда они прорвали границу и вторглись во Фракию. Однако в это время римляне собирались воевать в персами, и полководец Гай Фурий Сабин, направлявшийся с большим войском против Шапура I, по пути разбил и изгнал гулявшие по Балканам карпатские отряды.
Но своей смертью в это время римские императоры не умирали. В 244 г. Гордиана одолел и убил префект преторианцев Филипп Араб. И тут же должен был отбивать следующее вторжение карпов. В 245-247 гг. новый император сам находился в Дакии, руководил обороной. Но едва отразил славян (и присвоил себе почетный титул «Карпийский»), как произошел глубокий прорыв на римскую территорию готов. Несколько побед над ними одержал храбрый военачальник Деций. Но… солдатам такой вождь понравился, и они провозгласили его императором. А Филипп в очередной разыгравшейся междоусобице был побежден и погиб.
В 250 г. случилось еще более катастрофическое нашествие. Готы и карпы объединились под руководством готского короля Книвы и вторглись вместе двумя армиями, действовавшими самостоятельно, но согласованно — из чего можно заключить, что в этот момент карпатские славяне были не подневольным народом, а союзниками готов. Их войско двинулось по Дакии, в то время как готское напало на Мезию и осадило на Дунае г. Никополь. Деций нанес удар и отбросил Книву, заставив снять осаду. Но поражение оказалось, видимо, не очень серьезным. Едва легионы от Никополя пошли на север, против карпов, Книва вернулся и устремился на юг, во Фракию. Император хотел его перехватить, форсированным маршем через Шипку повел войска наперерез. Но у Береи готы устроили ему засаду, внезапно атаковали и разбили.
Римляне отступили, и полчища готов, карпов и других племен беспрепятственно хлынули на Балканы. Взяли Никополь, Анхиал, осадили Филиппополь. Возглавивший его оборону наместник Юлий Приск отбил несколько штурмов и… солдаты его тоже провозгласили императором. Поэтому помощи он не получил. И когда положение стало безвыходным, капитулировал. Но несмотря на сдачу, город был все равно разорен. Готы захватили около 100 тыс. пленных. Их отряды разгуливали по Балканам полгода, прорвались в Македонию и Грецию, осаждали Фессалоники и разграбили окрестности, греки кое-как отбили готов, карпов и костобоков от Афин и Элатеи.

Деций решил разгромить готов, когда они начали с награбленным и пленными уходить на север. И напал на них в Добрудже, у Абритта. Возможно, Книва устроил ему ловушку — его воины оказались готовы к битве, решительным ударом загнали римлян в болото и учинили чудовищный разгром. Армия Деция была практически уничтожена, а сам он погиб. Императором стал легат Нижней Мезии Требониан Галл — на его долю досталось лишь наблюдать с безопасного расстояния и из крепостей, как готы и карпы грабят придунайские провинции и уводят пленных. После чего он заключил с Книвой мир, пообещав ему выплату ежегодной дани во избежание дальнейших набегов.
Но свое слово Галл нарушил. Да видать, ему было и нечем платить. Однако к следующему году он собрал новое войско и направил его против готов под командованием мавританца Эмилиана. Тот сумел не только выбить «варваров», обосновавшихся на римских землях, но и провел широкомасштабную карательную экспедицию за Дунай. Нанес готам и другим местным племенам ряд поражений, погромил их селения, захватил богатые трофеи. Что стало для императора смертным приговором. Потому что войско, конечно же, не преминуло признать Эмилиана новым императором. А Галла солдаты предали и убили.
И вскоре выяснилось, что экспедиция Эмилиана не дала римлянам ничего хорошего. Легионеры за Дунаем проявили крайнюю жестокость, не щадя никого. Не разбирая, кто враг, а кто друг, прошлись «огнем и мечом» и по готам, и по славянам, и по их соседям, до той поры не принимавших участия в набегах, стремясь устрашить их сожженными селениями, резней и показательными казнями. Вся система прежнего союзничества и римских дипломатических игр нарушилась. И теперь уже к ответным вторжениям присоединились роксоланы, языги, бастарны, вандалы, аланы. А солдаты, падкие до добычи и расправ над мирным населением, воинской доблести отнюдь не проявили. Дакия была почти потеряна. Гарнизоны держались только в крупных городах, не рискуя ввязываться в бои, а противник разгуливал по провинции почти беспрепятственно. Не осталось у легионеров и элементарной порядочности. Едва против Эмилиана выступил другой полководец, Луциний Валериан, как солдаты предали и убили бывшего кумира, переметнувшись на сторону нового.
В каком качестве участвовали в этих войнах войне славяне и роксоланы мы не знаем — то ли союзников, привлеченных возможностью пограбить римские провинции и имевших с империей свои счеты, то ли уже в качестве покоренных вассалов. Факты показывают, что имело место и то, и другое. Судя по нескольким попыткам карпов поселиться в империи, им хотелось уйти подальше от агрессивных пришельцев и найти защиту от них. Но в других случаях видны и действия, четко согласованные с готами. Что, в общем-то, вполне логично. Ведь единства у славян уже не было. Наверняка сказывалась межплеменная рознь. И одни становились друзьями готов — неизвестно, до какой степени надежными, а другие покорялись ими.
Что касается соседства готов с русичами, то оно было далеко не мирным. В течение всего периода их соседства в этих краях между ними постоянно возобновлялись войны. «Велесова Книга» очень много внимания уделяет их борьбе. К сожалению, из-за фрагментарности ее текстов восстановить хронологическую последовательность событий не представляется возможным. Ясно лишь, что борьба велась с переменным успехом. То одолевали готы, облагая славян данью, то русичи восстанавливали свою независимость. Из отрывочной информации, которую удается почерпнуть, видно, что в ходе готских войн пали Воронежец (I 4а) и Голунь (I 6а). В одном эпизоде рассказывается, как русичи отразили какого-то Гематериха, после чего готы осели на «Малой Калице», распространяясь далее к берегу моря, а граница установилась по «Великой Калке». Трижды упоминается, что русичи во времена готов жили по Донцу и Дону (II 5б; 32; II 4а), сохраняя прежнее название «Русколань» — то есть, остатки этого княжества были отодвинуты от Поднепровья на восток и на север, в леса. Это подтверждает и Иордан, упоминавший роксоланов в качестве восточных соседей Готии. Согласуется это и с археологическими данными — с III в. Черняховская культура стала перетекать на днепровское Левобережье, распространяться в лесные районы — верховья Днепра, Десны и Оки. Какая-то часть славян ушла на запад, «к ляхам» (II 5б). Вероятно, в это время отступали на север, подальше от агрессивных пришельцев, и финские племена.
Как было показано, еще в 235 — 237 гг. готы захватили степи Причерноморья от Ольвии до Танаиса, т.е. владения роксоланов — следовательно, они тоже вынуждены были отступать на север. По-видимому, в это время произошло их смешение с русичами, а лесной, оседлый образ жизни способствовал окончательной ассимиляции. Хотя, разумеется, не исключено, что какая-то их часть ушла не к русичам, а к аланам. Но с III в. имя роксоланов как отдельного степного народа из западных хроник исчезает. «Велесова Книга» упоминает и о хазарах, живших по берегам Каспия, которые «никогда не нападали на Русколань, опасаясь, что на Донце утвердятся готы» (II 4а).

Стоит отметить, что ряд исследователей, и не только западных, но и отечественных, до сих пор выдвигают версии о цивилизаторской деятельности готов в Причерноморье, о том, что они принесли славянам организующее начало и первые основы государственности, иногда в них видят даже главных носителей и родоначальников самой Черняховской культуры. Но авторам подобных гипотез можно лишь посоветовать открыть глаза на очевидные факты. Как было уже показано, расцвет Черняховской культуры характеризовался развитием интенсивной торговли с Римом и городами Северного Черноморья. Однако как раз с середины 230-х годов в этих городах отмечается жесточайший экономический кризис. С 235 г. и в Тире, и в Ольвии прекращается чеканка монеты, а на Боспоре с 260-х годах вместо золотых монет вводятся в обращение медные. Нимфей и Мирмекий вообще были оставлены. Во всех причерноморских городах приходят в упадок искусства и ремесла, прекращается строительство домов и богатых гробниц. Почти полностью замирает внешняя торговля — даже в светильниках вместо привозного оливкового масла начинает использоваться местная нефть, добываемая в примитивных колодцах. В гончарных мастерских вместо изящных ваз и амфор начинает изготовляться грубая лепная керамика, пригодная только для собственных нужд, а из промыслов сохраняется только соление рыбы, да и его масштабы значительно сокращаются (см. напр. «Всемирная история», Минск, 1996). Не увязать эти явления с нашествием готов, четко совпадающим по времени, никак нельзя.
Что же касается самой Черняховской культуры, то с середины III века здесь резко уменьшается приток предметов римско-греческого производства, а в обнаруженных кладах — количество римских монет, которые, в отличие от других изделий, можно точно датировать. А это говорит уже не только о сворачивании торговли. Ведь именно с середины III в. начинаются основные набеги готов на римские территории и их грабежи. Следовательно, племена Черняховской культуры в этих вторжениях не участвовали. А если и участвовали, то исключались из раздела добычи, то есть в подневольном качестве. Кстати, отсутствие в большинстве кладов монет второй половины III века говорит и о времени, когда они зарывались. Здешние люди прятали свои богатства и уходили или погибали — ведь их сокровища так и остались в земле до наших дней.
Где-то в это время готы завоевали крымское царство скифов. Около 250 г. их поселения появляются в Крыму. Здешние греческие города, зависевшие от Рима, хотя и сохранявшие свое самоуправление, завоеватели не тронули. Херсонес имел очень сильные укрепления, и взять его было нелегко. Но трусливых работорговцев Боспорского государства и их царей готы напугали так, что те фактически отложились от Рима и предали его. Боспор согласился передать в распоряжение готов свой флот. А историк Зосима сообщает, что боспорцы предоставили новым соседям свободный проход через Керченский пролив, отдав свои суда для переправы на азиатский берег, также завоеванный пришельцами. В 256 г. герулы и бораны — оседлое население Приазовья, заключившее с готами союз, на этих кораблях попыталось захватить г. Питиунт (Пицунда). Первая попытка завершилась неудачей, хотя возможно, это был лишь разведывательный рейд. На следующий год та же эскадра, уже вместе с остготами, захватила и разграбила Питиунт и Трапезунд. А внстготы захватили г. Тирас, сделав его своей базой. Построили на Днестре корабли на и в 258 г. совершили поход на Грецию совместно с сухопутным войском. В заливе Филеат они захватили лодки местных рыбаков, посадив на них всех воинов, двигавшихся по суше, миновали пролив Босфор и разорили множество прибрежных городов, в том числе Халкедон, Никею, Никомедию.
На некоторое время часть Крыма и территории современной России — Тамань, низовья Кубани, приморские районы Кавказа, вошли в состав Пальмирской империи. Случилось это после того, как Валериан, честный и талантливый правитель, за 6 лет своего правления сумел навести кое-какой порядок в Риме, укрепил границу на Дунае, отбив несколько нападений и восстановив систему дипломатических связей, сокрушенных рейдом Эмилиана. Но на востоке стали угрожать персы, и императору пришлось предпринять поход против них. Однако капризные и развращенные легионеры снова ярко проявили свои худшие качества. Во время решающей битвы, испугавшись персидского войска, они взбунтовались и заставили Валериана сдаться. Он погиб в страшной темнице персидских царей — «башне молчания». А империя раскололась на три части. На Западе узурпатор Постум провозгласил создание Галльской империи, в Риме властвовал Галлиен, оставленный на время своего похода Валерианом, а на Востоке произошло вторжение персов. Отбиться сумела богатая Пальмира. Оденат, бывший наместником в этом городе, сумел сорганизовать под своим руководством другие восточные провинции, создал сильное войско и в нескольких победах вернул утраченные территории. Но в этой войне погиб и сам со старшим сыном. И от имени второго сына, малолетнего Вабаллафа, стала править вдова Одената — знаменитая в то время красавица Зенобия.
Она проявила себя очень мудрой и деятельной властительницей. Пальмирские войска заняли Египет и большую часть Малой Азии. Многие города и провинции в условиях создавшегося хаоса переходили под власть Пальмиры добровольно, в том числе и Боспорское царство, города восточного Причерноморья. Причем из всех возникших образований эта империя оказалась самой благополучной и процветающей. На западе шли драки за власть. А Галлиену вдобавок пришлось отражать новые нападения с севера, поскольку соседи сразу же попытались воспользоваться распадом Рима. Напомнили о себе даже очень ослабленные в предшествующих войнах маркоманы — прорвали границу в Паннонии и дошли до Равенны. После нескольких боев Галлиен купил мир, уступив им некоторые территории и даже взял в жены дочь маркоманского царя. Хотя жена ему могла понадобиться только в политических целях — его даже на монетах изображали в женской одежде с надписью «Галлиена Августа». А последующие римские историки величали его «презреннейшим из всех женщин».
Но несмотря ни на какую ориентацию, воевать ему пришлось крепко. Потому что вслед за маркоманами на придунайские провинции напали квады, вандалы, бастарны — вероятно, желая получить такие же уступки. Продолжались и морские пиратские набеги готов. В 262 и 264 гг. они нападали на Фракию, Вифинию и Каппадокию. В 267 г. остготы и герулы, несмотря на попытку римского флота остановить их, опять прорвались через Босфор, разграбили Кизик, острова Лемнос и Скирос, а затем Афины и Коринф. А в Дакию и Мезию опять вторглись карпы. Галлиен их отразил, но был убит в результате заговора.
В это время последовано новое нападение готов, комбинированное. На римскую границу обрушились соединенные силы вестготов, гепидов, герулов и каких-то «келтионов» (вероятно, приденайских бастарнов). Огромная флотилия захватила Фессалоники и полуостров Атос, а сухопутное войско дошло до Иллирии. Против него выступил очередной император, Клавдий II и в 269 г. нанес им серьезное поражение в долине р. Моравы. Он стал единственным из властителей этого периода, кому посчастливилось умереть «естественной» смертью — победоносно завершив войну, он заразился чумой и умер в г. Сирмии. После него в результате очередной междоусобицы, власть досталась энергичному Аврелиану.

Сперва ему пришлось очень туго. Племена свевов захватили Ретию и пограбили Северную Италию. Победить их Аврелиан смог только когда они, перегруженные добычей, возвращались обратно за Дунай. Потом пришлось отбивать языгов и вандалов в Паннонии. Но в 271 г. последовало новое комбинированное вторжение. Языги, вандалы и свевы, разбив римлян, прорвались в Италию, а готы, карпы и аланы во главе с готским королем Карнабудом — в Дакию, Фракию и Иллирию. Снова пришлось мобилизовывать все силы, вооружать даже рабов. Хотя может быть, это пошло Риму и на пользу — чрезвычайная опасность сплотила людей, укрепила авторитет императора. В Италии он воспользовался тем, что вторгшиеся племена разбились для грабежей на отдельные отряды — и их побили по частям. Вокруг Рима началось после этого строительство большой городской стены. А сам Аврелиан с собранными войсками выступил на Нижний Дунай. Где одолел карпов и германо-сарматские войска Карнабуда — по-видимому, тоже по частям.
На самом деле, вряд ли разгром противников был таким значительным и блестящим, как его изображают римские историки. Потому что после своих побед Аврелиан решил вообще оставить Дакию «варварам». Римские гарнизоны отсюда выводились. Желающим жителям предлагалось эвакуироваться за Дунай. Но многие остались. Ведь Дакия традиционно являлась местом ссылки — сюда направляли опальных и депортированных изо всех концов империи, из Малой Азии, Африки, Сирии, и особых причин для теплого отношения к империи у них не существовало. Да и вряд ли под властью «варварских» королей жилось хуже, чем в пределах Рима, раздираемого бесконечными смутами. Провинцией завладели вестготы, гепиды и карпы. А оставшееся тут смешанное романизированное население стало предками румын и молдаван.
Но и отступив за Дунай, Аврелиан вынужден был отбивать еще одно вторжение карпов, и в честь окончательной победы над ними он принял титул Карпийский Великий. Хотя в масштабах этой победы тоже позволительно усомниться. Похоже, к этому времени союз между готами и карпатскими славянами нарушился, и они стремились просто уйти от Карнабуда и его сородичей. На чем и сумел сыграть Аврелиан — конфликт завершился тем, что он разрешил поселиться карпам на римской территории, выделив им земли южнее Дуная и сделав, таким образом, охранниками своих границ. Раскололись и вандалы, обитавшие в это время в Трансильвании и непрестанно враждовавшие с костобоками — последним племенем, оставшимся от Дакии. После прихода сюда готов, для которых костобоки стали союзниками, какая-то часть вандалов покорилась новым хозяевам Дакии, а другая попросила убежища у римлян и была поселена в Британии.
А Аврелиан направил войска на Пальмиру и разгромил ее в двух походах — в результате первых же римских побед от империи Зенобии сами отпали Египет, Сирия, Малая Азия, а столицу взяли штурмом и так разорили, что этот великолепный город от разрушения больше уже не оправился. В 274 г. Аврелиан завершил восстановление государства, сокрушив Галльскую империю и впервые за долгое время позабавил жителей Рима зрелищем пышного триумфа. Точнее — сразу нескольких. Несмотря на потерю Дакии, он не постеснялся организовать «Дакский» триумф, а также «Пальмирский» и «Галльский». Вели пленных, разбив их по национальностям, чтобы число «побежденных народов» выглядело повнушительнее: готы, аланы, языги, роксоланы, вандалы и т.п. Ради экзотики, провели каких-то полуголых амазонок в мужских штанах — вероятно, сарматок. Провели в золотых цепях и пальмирскую императрицу Зенобию, и вскоре после этого она умерла, а вероятнее — умертвили. Огромные богатства, награбленные в Пальмире и в Галлии, т.е. в своих же «объединяемых» провинциях, помогли на какое-то время возродить римский блеск и величие, усилить наемную армию. Но самому Аврелиану это на пользу не пошло. Как только исчезла внешняя опасность и обстановка в империи стабилизировалась, его тоже убили в 275 г.

После сдачи римлянами Дакии карта Восточной Европы значительно изменилась. На территории современной Трансильвании обосновалось королевство гепидов, на восток от них до Днестра — королевство вестготов, а от Днестра до Дона — остготрв. Видимо, на этом было сочтено, что обретение «Великой Свитьод» свершилось. До легендарной реки «Танаквисль», воспетой в сагах, готы дошли. Места тут оказались и впрямь привольными — теплый климат, богатые пастбища для скота, чудесные возможности для земледелия, заманчивые перспективы легкой жизни за счет обложения данью местных племен и грабежей римских территорий. Тем более, что до настоящей «Свитьод» — Средней Азии, через Волго-Уральские степи и прикаспийские пустыни большому войску добраться было бы проблематично.
В Риме же пошла настоящая вакханалия цареубийств и переворотов. Когда после гибели трех предшествующих кандидатов на власть, императором стал паннонец Проб, он попытался продолжить опыт Аврелиана по устранению опасности с севера дипломатическими мерами. Принял на римские земли остатки племени бастарнов, лишив таким образом готов еще одних подневольных союзников. И задумал решить «готскую проблему», натравив на противника других германцев — франков. Провел с ними переговоры и обещал выделить корабли, чтобы те отправились на Черное море и поселились там в Крыму, на Тамани или в районе Ольвии. И франки, вроде, согласились, прислали свой экспедиционный отряд. Но в чем-то не сошлись, и, получив обещанные корабли, ушли на них не в Черное море, а в Северное, причем по дороге пограбили Сицилию и Африку.
Но очень быстро убили и Проба, за ним еще пятерых императоров, и лишь в 284 — 285 гг. эти смуты закончились. Разгромив и уничтожив всех соперников, императором стал Диоклетиан. Который плюнул на разложившийся Рим и перенес столицу в малоазиатскую Никомедию, окружил себя преданной гвардией из горцев и отмел остатки республиканской мишуры, приняв титул уже не «принцепса сената», а царя (dominus) государства. Ввел в стране жесткую бюрократическую систему. Не доверяя легатам и наместникам, рвущимся к власти, назначил трех младших соправителей, еще одного «августа» и двух «цезарей», которые, по идее должны были по цепочке наследовать друг другу. А поскольку захватнических походов давно уже не было, и требовалось найти другие источники финансирования, обложил всех жителей империи большие налогами. Римские граждане, не привыкшие ничего давать, а только получать, взвыли — но деваться было некуда, поскольку Диоклетиан наводил порядок очень крутыми мерами. В том числе, устроил жесточайшую кампанию по преследованию христиан — хотя они-то были вполне лояльными подданными, но император счел, что их учение подрывают древние религиозные традиции римского народа.

Диоклетиану тоже пришлось вести тяжелые войны с племенами, вторгающимися с севера. Так, в 289 г. границу атаковали аланы. В течение двух лет Диоклетиан сам командовал боевыми действиями на Дунае, его резиденция находилась в Сирмии. Потом поручил это дело цезарю Галерию. Тот в 294 г. победил аланов, а в следующем году карпов — видимо, еще какие-то славянские племена, пытающиеся переселиться ис-под власти готов. Потому что и в этом случае конфликт закончился тем, что Диоклетиан в 295 г. разрешил им поселиться на римских землях с предоставлением прав «федератов». Т.е. младших союзников, живущих по своим законам и во главе со своими правителями, но обязанными выставлять войско в помощь римскому.
Но и Диоклетиан со временем отчаялся вернуть империи былое величие. В 305 г. он отрекся от власти и зажил частным лицом в Спалатро, построив там себе «дом величиной с город». А Рим сразу окунулся в хаос следующей гражданской войны. В которой, как известно, победил Константин Великий — догадавшийся поднять на знамени знак креста. А поскольку и в его легионах, и у противника большинство солдат уже было тайными христианами, это предопределило исход борьбы. В период этой смуты каким-то образом потеряло остатки самостоятельности Боспорское царство, оно вошло в состав царства Ганнибалиана, возникшего на востоке Малой Азии со столицей в Кесарии Каппадокийской — было ли оно завоевано, отдалось само под чужеземное покровительство или было подарено «по дружбе» кем-то из соперников Константина, правивших на Востоке, неизвестно.
Константин по примеру Диоклетиана догадался отмежеваться от такой обузы, как прогнивший Рим и на месте маленького городка Византий в 330 г. заложил новую столицу, Константинополь. Откуда и начал воссоздавать, по сути, обновленное государство, опирающееся на христианскую мораль, авторитет церкви, а потому куда более сильное и идеологически единое. Воины теперь не предавали и не нарушали ежеминутно присягу — она основывалась на вере. Епископы и священники воздействовали на нравы знати и простолюдинов. А советников и вельмож Константин взял в новую столицу только тех, кого выбрал сам.
В государствах готов в этот период тоже происходили важные процессы. Здесь начало усиливаться королевство остготов, где правила династия Амалов. Вероятно, дополнительные преимущества им давало соседство и тесный союз с аланами. Остготы стали возвышаться и выдвигаться на первое место их всех здешних германских королевств при короле Атале (правил в 284 — 317 гг.), но особенно интенсивно принялись подминать под себя соседей в период правления его наследника Агиульфа (318 — 350 гг.). Правой рукой Агиульфа, главным военачальником, а потом и фактическим соправителем стал его сын Германарих. Иордан в своих хрониках сравнивал его с Александром Македонским, а Аммиан Марцеллин писал, что это был «наиболее воинственный монарх, вызывающий испуг соседних наций, благодаря своим многочисленным и различным доблестям».
И Германарих повел борьбу за образование единой готской империи под властью Амалов. Кажется, начал он со «своих», жесткой рукой приводя бывших союзников к «общему знаменателю» и загоняя их под власть остготской монархии. Что соответствовало и некоторому перерыву в набегах на римской границе. Согласно Иордану, он провел кампанию против приазовских герулов, «герцог» (т.е. князь) которых пал в битве. Затем он подчинил себе Боспор, которого и без того лавировали так и эдак, беспрекословно выполняли все требования грозных соседей. Подмял он под себя и гепидов с вестготами — их королей из рода Балтов он лишил фактической суверенной власти и сделал просто «судьями».

Укрепив власть остготов на юге, Германарих двинулся на северо-запад, против венедов, т.е. славян. В данном случае имеется в виду их западная часть, сдвинутая с мест проживания готскими переселениями — отступившая из Прибалтики и сомкнувшаяся со встречной волной племен Черняховской культуры, отселявшимися подальше от Поднепровья и Причерноморья. Римские карты IV в. располагают венедов широкой полосой от западных склонов Карпат до Нижнего Приднестровья. Иордан именует их «достойными презрения» и сообщает, что Германарих их разгромил, хотя и признает, что венеды были сильны и «пробовали сопротивляться». А Аммиан Марцеллин уточняет, что проиграли они только из-за плохого вооружения. То ли этим же, то ли другим походом Германарих покорил и «эстиев» — видимо, здесь подразумеваются не далекие эсты, а литовцы-айстии, земли которых лежали за венедскими. Красноречивые следы этой войны до сих пор находят археологи — и на Волыни, и в верховьях Вислы обнаруживаются славянские поселения IV века со следами поспешного бегства жителей, пожарищами, брошенным имуществом, и опять же — множеством зарытых кладов, за которыми хозяева так и не вернулись.
Вероятно, об этой же войне или каким-то образом связанных с ней событиях упоминают и римские хроники. В 332 г. готы перешли границу на Нижнем Дунае, однако Константин II, соправитель Константина Великого, отразил их нападение. А затем здесь возникло весьма затруднительное положение, поскольку разразилась война на сопредельных территориях — готы напали на роксоланов и какие-то другие племена, возможно — славянские. Римляне вмешались, нанеся ряд ударов по готам, после чего был заключен мирный договор. Готы признавали границу по Дунаю и согласились поставлять вспомогательные отряды в римскую армию. Но в 334 г. война между готами, сарматскими и славянскими народами возобновилась. Столкновения перекинулись и на римскую территорию, где в это время проживало немало «варваров». Сюда пожаловал сам Константин Великий и ситуацию удалось стабилизировать. Т.е. стабилизировать в том смысле, в каком этого хотелось римлянам — предотвратить боевые действия внутри империи и вблизи от своих границ.

Авторитет Константина среди готов был действительно очень высоким. В отличие от славян, они вообще, несмотря на набеги и войны, преклонялись перед римской культурой и римскими порядками. А когда положение на границах стабилизировалось, империя вышла из кризиса междоусобиц, и из Константинополя начался ее новый расцвет, готы сочли это примером для подражания, и начали впитывать все римское, как губка. Часть их даже перешла в христианство, когда епископ Ульфила перевел Священное Писание на готский язык. Но произошло это в 340 — 347 гг., в это время над православием одержало временную победу арианство. Поэтому и готы стали арианами. И от них, поскольку с готского оказалось уже легче переводить священные тексты на другие германские и родственные им языки, арианская форма христианства пошла к вандалам, бургундам, лангобардам.
Из принятия новой религии видно и то, что после обретения «Великой Свитьод» готским королям потребовалась другая «национальная идеология», способная объединять их воинов. И может быть, этот фактор тоже сыграл роль в возвышении остготов — ведь Ульфила начал проповедовать свое учение как раз в их владениях. Хотя понятно и другое, что налаживанию отношений с покоренными языческими народами крещение отнюдь не способствовало. Известно и то, что при Константине Великом, Агиульфе и Германарихе возобновилась торговля зерном из Причерноморья в Константинополь. Значит, хозяйство в этих местах в какой-то мере восстановилось. Но, повторяю, римских монет данного времени в славянских кладах не найдено. Следовательно, торговали не они, а готские короли, собирающие зерно в виде дани или налогов.

Точная последовательность всех завоеваний Германариха осталась «за кадром» истории. Мы не знаем даже того, какие народы и племена он покорял в качестве полководца и соправителя отца, а какие — став в 350 г. полноправным императором в созданной им державе. Потому что на трон он сел уже в весьма почтенном возрасте. Некоторые источники даже утверждают, что смерти своего отца и трона он дождался, когда ему самому было 85 лет. Но в итоге в состав его империи, кроме уже названных остготов, вестготов, гепидов, герулов, Боспора, венедов и айстиев вошли и множество других народов. Карпы, вандалы, руги — обитавшие по Дунаю, языги — населявшие Паннонию, тайфалы — придунайские германцы, «морденс» (мордва), «меренс» (меря), «тьудо» (чудь), «васинобронкс» (весь), жители Северокавказского побережья, «гольтескифы» (то ли бастарны-кельтоскифы, то ли балты-голинды), «имнискиры» (по-видимому, германцы), и ряд племен, идентификация которых затруднительна — какие-то «тадзанс», «атоулы», «навего», «бубегены», «колды». Вошли в ее состав и росомоны («люди рос»). Завоевание Руси Германарихом подтверждает и «Велесова Книга»: «И была повержена Русколань от готов Германариха. И они брали женщин от рода нашего и повергли вождей наших, когда текли на нас» (32). Империя готов раскинулась на огромном пространстве от Дуная до Верхнего Поволжья и от Балтийского до Черного морей.
Впрочем, как давно уже подмечено историками, в описании достижений Германариха Иордан допускал большие натяжки. Конечно же, список народов, побежденных и обложенных данью, никак не мог составлять единую прочную державу. Гигантские по территории завоевания удерживались лишь силой меча, а племена, живущие на окраинах империи, надо думать, вообще входили в ее состав чисто номинально. Ведь даже под боком у центральной власти было далеко не все ладно. Известно, например, что против Германариха восставали герулы, но были разбиты. Да и с русичами, судя по всему, Германарих решал споры оружием далеко не один раз. «Велесова Книга» сообщает о каком-то его походе, который был отражен, и на который славяне ответили своими походами: «И вот Германарих пошел на север к нам, и мы оборонили земли свои, и также шли на него, так как готская земля — наша» (III 23). Отмечен и случай, когда при заключении мира «Германарих пил вино за любовь и братство после нашего воеводы» (II 5б). Пил после — значит, признал поражение. (Правда, «Велесова Книга» иногда совмещает Германариха с другими готскими королями, нападавшими на Русь). Но в принципе, даже при выходе из подчинения какого-то народа, готы вполне могли числить его своими взбунтовавшимися вассалами.
Войны с Русью подтверждает и Иордан, называвший росомонов «вероломным народом» и объявлявший их главными виновниками всех последующих готских несчастий. О войнах с этими «вассалами» он, правда, умалчивает. Но рассказывает красноречивую историю об «измене» князя росомонов. Причем самого князя император по каким-то причинам покарать не смог — видать, руки оказались коротки. Но Германарих решил отыграться на жене князя Сунильде. Приказал ее раздеть донага и привязать к за волосы хвосту дикой лошади, которую пустили вскачь по камням и кочкам (у германцев это считалось самой страшной и самой позорной казнью для женщин — таким образом расправился, например, франкский король Хлотарь II со своей противницей королевой Брюнеотой). Но братья казненной Сар и Аммий (имена наверняка искажены германской транскрипцией) решили отомстить за сестру и на одном из приемов пронзили императора мечами. Их тут же убила стража, и прикончить Германариха они не успели. Он выжил, но от ран так и не оправился. И без того будучи стариком, начал постоянно болеть, совсем запустил управление, и империя еще при его жизни покатилась к упадку.
© В.Е. Шамбаров. 2004

Шамбаров В.Е. Беседы о Руси древнейшей. Беседа 22. «Империя готов» // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.11377, 30.07.2004

[Обсуждение на форуме «Праславянская Цивилизация»]

В начало документа

© Академия Тринитаризма
info@trinitas.ru