Институт Праславянской Цивилизации - Публикации

Шамбаров В.Е.



ак мы уже говорили, Кий в сказаниях фигурирует в качестве одного из легендарных родоначальников славян, сына Ария. Но существовал и реальный князь, носивший то же имя. О нем упоминает и «Повесть Временных лет», и «Велесова Книга». Мы можем примерно датировать время, когда он жил — II век. И можем перечислить совершенные им конкретные деяния, потому что он стал основателем первого восточнославянского государства — и вероятно, именно благодаря князю Кию мы сейчас называемся «русскими».

Может быть, потом его имя было перенесено преданиями в далекое прошлое, распространившись на эпического родоначальника — и как раз по этой причине данный сын Ария не созвучен возглавляемому им племени русов, в отличие от Щека и Хорива, родоначальников чехов и хорват. А может быть, реальный князь просто носил то же имя или принял его в качестве «тронного», начиная воплощение великих замыслов. Подобные примеры в истории тоже известны: Вещего Олега звали Одда, но в хроники он вошел как Олег, Хельги — что значило «вождь». Тэмуджин, встав во главе монголов, принял тронное имя «Чингисхан». А слово «кей» в иранских языках означало «владыка». Впрочем, именем Кия могли наречь князя и волхвы, считая его по совершенным делам новым воплощением великого прародителя.

Племя русов отделилось от прибалтийских венедов. «При отце Арии был единым род славян, а после отца три сына разделились натрое (т. е. выделились чехи и хорваты), и так же стало с русколанами и вендами, разделившимися надвое» (8). Во II веке в Прибалтике, как уже отмечалось, рядом с венедами или в составе венедов жил народ ругов (ругиев), неоднократно упоминающийся античными авторами и оставивиший свои следы в местной топонимике — например, остров Руга, ныне Рюген (легендарный остров Руян или Буян русских сказок), где находилось одно из главных славянских святилищ в городе Аркона.

То, что русы были ветвью ругов, подтверждается многочисленными фактами. Так, немецкие хронисты Х в. отождествляли эти народы, епископ Адальберт называл княгиню Ольгу «королевой ругов», английский принц Эдуард сообщал, что Ярослав Мудрый — «король земли ругов, которую мы зовем Руссией». О происхождении русов из Вагрии и «области вандалов» писал в XVI в. австрийский дипломат С. Герберштейн, опираясь на какие-то известные ему исторические источники. Ряд доказательств происхождения русов от древних ругов приводят столь видный этнолог, как Л.Н. Гумилев («Древняя Русь и Великая Степь», Л., 1989 — согласие с которым выражает и академик Д.С. Лихачев в предисловии к этой книге), а также историки А.Н. Сахаров («Мы от рода русского. Рождение русской дипломатии», Л., 1996) и А.Г. Кузьмин («Падение Перуна. Становление христианства на Руси», М., 1988), который перечисляет и другие формы произношения того же этнонима, рассыпавшиеся по Европе в эпоху Великого Переселения — руги, руси, рос, роги, рози, руци, рутены. (В самом деле, звук «th» в слове «ruth» или «ruthen» можно в разных произношениях воспринять и как «г», и как «с», и как «т»).

Правда, как было показано в 18 главе, в описываемое время русы еще сохраняли в себе одновременно и праславянские, и прагерманские корни. Вплоть до Киевской Руси многие современники описывали русов и славян как два разных народа. Константин Багрянородный приводит различия в их языках, причем многие русские слова оказываются близки к германским — и хотя здесь явно уже сказалось влияние «варягов», а также второй, значительно «огерманившейся» волны русов, пришедших из Прибалтики с Рюриком, но и язык «Велесовой Книги», написанной русским жрецом в IX в., содержит немало германизмов — например, слово «царь», «вождь», передается там германским «рех» или «рец», а «страна», «земля» — «лань» (ср. с немецким «ланд»). Поэтому ряд исследователей до недавнего времени склонны были причислять русов к германцам, а зачастую вообще отождествляли их со скандинавскими викингами (игнорируя факты упоминания русов задолго до викингов, в IV — VIII вв.). Лишь в последние десятилетия данная версия была отвергнута. Например, Л.Н. Гумилев, сначала также придерживавшийся «германской» теории их происхождения, впоследствии пришел к выводу, что руги и русы — более древний, дославянский и догерманский народ, «восходящий к индоевропейской общности». (Даже упомянутый титул «рекс» тоже на самом-то деле древнеарийский — ср. с индийским «раджа»). А А.Г. Кузьмин называет ругов «северными иллирийцами», что также в какой-то степени не лишено основания, поскольку древнейшее население Южной Прибалтики было родственно иллирийцам. Но в начале нашей эры, смешавшись с киммерийской и скифской волнами переселенцев и завоевателей, оно, разумеется, от иллирийцев уже сильно отличалось. Поэтому, чтобы не играть словами, русов, двинувшихся на восток и ставших одними из предков восточных славян, правильнее отнести к праславянам.

В середине II в. началось Великое Переселение народов. Толчков, приведших к нему, было несколько. На Северном Кавказе и в приволжских степях усилилось государство аланов. Они предпринимали походы на соседей, в 134 г. прорвались через Закавказье в Малую Азию и дошли до Каппадокии, причем римлянам стоило немалых трудов отразить их. Аланы стали продвигаться и на восток. Покорили и впитали в себя сарматские народы, жившие на Кубани — аорсов, сираков, проникали уже по причерноморским степям до устья Дуная. А вскоре последовал толчок и с другой стороны — в Южную Прибалтику началось вторжение готов из Скандинавии.

ришел в движение целый ряд племен. На Нижнем Дунае — роксоланы, бастарны, даки, карпы — карпатские славяне. В Западной и Центральной Европе — германские и славянские народы. Вандалы, жившие у впадения в море Одера и Вислы, были разбиты готами и отошли в Верхнюю Силезию. Следом покатились обитавшие по соседству с ними бургунды и руги. Потом семноны, лангобарды, жившие на Эльбе. Началась цепная реакция. Одни народы оказывали давление на другие, заставляя и их тесниться, искать новые места поселений. Некоторые вступали между собой в союзы, чтобы отразить пришельев, но при этом и сами усиливались, получая возможность теснить соседей. Так, свевы, тюринги, семноны, гермундуры и др. объединились на Верхней Эльбе в союз алеманнов. Где-то на Нижнем Рейне образовался союз франков.

И для римлян Великое Переселение отозвалось серьезными потрясениями всей северной границы. По соседству с ними уже существовали довольно сильные государства. В Богемии — королевство маркоманов, в Моравии возникло королевство квадов, в Паннонии — царство языгов. Теперь и они подвергались активизировались, подвергаясь давлению с севера. Первый «звонок» тревоги прозвучал в 161 г., когда на границе появились и попытались пересечь ее лангобарды и еще какие-то племена. Они просили выделить им место для поселения, но получили отказ и были оттеснены с римских земель. Год спустя пришлось отражать нашествие хаттов.

Положение усугубилось тем, что в это же время Риму объявил войну парфянский царь Вологес III. Его армия под командованием талантливого полководца Осроя вторглась в Армению, уничтожила в битве у Элегеи римское войско, ворвалась в Каппадокию и Сирию. Местные жители поддержали парфян, охотно сбросив владычество Рима. Императоров в данный момент было два — Марк Аврелий и Луций Вер, считавшиеся соправителями. И Луций Вер с собранными отовсюду легионами под командованием Авидия Кассия отправился в Азию. Им удалось одержать ряд побед, взять Селевкию и парфянскую столицу Ктесифон. Но в войске началась эпидемия чумы, Луций Вер то ли умер от болезни, то ли был убит заговорщиками, и столкновение закончилось компромиссным миром.

А на Дунае, воспользовавшись тем, что основные силы ушли на восток, в 166 г. был нанесен новый удар. Король маркоманов Баламор был сильной и волевой личностью, хорошим воином и дипломатом. Он заключил союз с квадами, языгами, хаттами. Принял под свое покровительство и отступивших сюда наристов — вероятно, славянское или родственное славянам племя, близкое «неврам» — в «Повести Временных Лет» упоминаются «нарцы», они же славяне). И прорвав пограничные укрепления, объединенные силы вторглись в пределы Римской империи. Захватили Ретию, Норик, Паннонию, продвинулись в Италию, где взяли г. Опитергий, осадили Аквилею, дошли до Вероны. Причем не довольствовались обычными для «варварских» нашествий грабежами, а хотели здесь поселиться. Пользуясь успехами маркоманов и их союзников, на Рим напали и народы, обитавшие восточнее. Начались вторжения дакийского племени костобоков, роксоланов, карпов, аланов. Хотя в этом регионе представляется неясням, насколько скоординированными были их действия между собой, и кто с кем находился в союзе.

Это была одна из самых тяжелых войн, которые пришлось вести Риму. Императору Марку Аврелию и его полководцам пришлось «вертеться» и метаться то туда, то сюда, отбивая удары со всех сторон. Несколько римских армий было разбито. Чтобы организовать сопротивление, пришлось вооружать даже рабов, пообещав им свободу. В 167 г. еле-еле удалось отразить вторжение задунайских племен в Дакию. Но в 170 г. Марк Клавдий Фронтон, командующий войсками в Дакии, потерпел сокрушительное поражение и погиб сам, и костобоки глубоко прорвались в Грецию. Посланный сюда для исправления ситуации командир гвардии Марк Макриний Виндекс также был разгромлен и погиб. В 171 г. маркоманы захватили и сожгли Венецию.

Но затем римляне стали одолевать. Воспользовавшись тем, что вторгшиеся в империю племена действуют порознь, выбирая места для поселения, Марк Аврелий стал со своими отрядами из воинов и рабов бить их по частям. Его полководцы Тиберий Клавдий Помпеян и Публий Гельвий Пертинакс сумели потеснить квадов и наристов, очистили провинции Норик и Ретию, отняли большую часть награбленного. Марк Аврелий умело применял и дипломатические меры, начал за плату привлекать на свою сторону других «варваров», и те стали сражаться за римлян в качестве наемников. Таким образом удалось привлечь кельтское племя котинов, прежде живших в Галиции, а теперь вдруг очутившихся в Паннонии. Потом император заключил сепаратный мир с королем квадов Фуртием — правда, ненадолго. Потому что подданные тут же свергли Фуртия и поставили над собой Ариогеза, возобновившего войну.

В 172 — 175 гг. происходили непрерывные сражения на Среднем Дунае. Несколько раз чаши весов колебались, и на колонне Марка Аврелия в Риме изображен ряд чудес, спасавших римскую армию. Чудо дождя — намочившего тетивы сарматских луков, чудо молнии, ударившей в неприятельский лагерь. Постепенно римляне побеждали. Сперва разгромили и подчинили маркоманов. Но квадов и языгов одолеть не смогли. Нравы в Риме уже шатались основательно, полководцы больше думали о себе, чем о своей державе, и на Востоке воссстал Авидий Кассий, провозгласив себя императором. Наступление в Паннонии пришлось прервать, и Марк Аврелий заключил с противниками мир. «Варвары» очищали приграничную полосу, языги давали ему вспомогательное войско в 8 тысяч всадников. И вернули 100 тысяч пленных, которых набрали и угнали в ходе войны. В результате вторжений Северная Италия была совершенно опустошена, города и села лежали в развалинах. И сюда пришлось переселять множество жителей Сирии — именно с этого момента итальянцы стали приобретать знакомый нам облик, курчавый и черноволосый.

Однако долго соблюдать договор о мире император не намеревался. Подавив с помощью новых союзников — «варваров» мятеж Авидия Кассия и усилившись за счет легионов, снятых с восточных границ, он решил начать с соседями новую войну, чтобы добить их окончательно, как когда-то Дакию, и превратить их земли в новые провинции, Маркоманию — в Богемии и Моравии, и Сарматию — на месте царства языгов. В 178 г. началась вторая война, тоже весьма жестокая. Маркоманы были почти совсем истреблены, квады попытались уйти на север, но у них не получилось, не пустили другие народы, и они покорились римлянам. Войска Марка Аврелия и его сына Коммода продвинулись в Словакию — здесь на скале Тренцина обнаружена надпись, оставленная 2-м легионом. Но завершить эту войну опять не удалось. В 180 г. Марк Аврелий скончался. А Коммод, ставший императором, предпочитал боям и лишениям другие развлечения. Он заключил мир со всеми соседями, отказавшись от завоеваний, вывел войска с занятых территорий, предоставил языгам, остаткам маркоманов и квадов льготные условия, согласился выплачивать соседям «субсидии», т.е. дань.

иром он пытался решать и другие пограничные вопросы. 3 тысячи семей наристов, пришедших откуда-то и попросивших о поселении в пределах империи, получили на это разрешение, и им были выделены земли. Правда, вандалам-астингам, вышедшим в северную Дакию и попросившим о том же, было отказано. Но они обосновались там и без разрешения. Однако во внутренней «политике» Коммод возродил худшие традиции Калигулы и Нерона, да еще и вместе взятых. Завел огормный гарем рабов и рабынь для своих оргий, разорял страну бесконечными празднествами, развлекался массовыми казнями всех неугодных, ради удовольствия сам выступал в гладиаторских играх — и разумеется, противники обязаны были подставляться под его меч. Причем Рим терпеливо сносил все это 13 лет! Зачем рисковать и возмущаться, если на плаху или на крест тащат еще не тебя — лучше пойти поглазеть. Но однажды Коммод допустил ошибку, забыв в постели очередной пассии список приговоренных для следующей казни, где было и ее имя. Она сообщила другим обреченным, и император был убит.

Что стало началом новой смуты. Пертинакса, выдвинутого сенатом, убили гвардейцы- преторианцы и выставили должность императора на торг, кто больше заплатит. Продали богачу Дидию Юлиану, но возмутилась армия, и разные легионы выдвинули своих кандидатов. Победил суровый наместник Паннонии Септимий Север — вообще не римлянин, он был иллирийцем, а родился в солдатском лагере где-то в Африке. Но ему до Рима было ближе всех. Он заключил союз с языгами и какими-то другими соседними народами, при их поддержке ринулся к столице и захватил ее, убил Дидия Юлиана, а потом разгромил и соперников. После чего навел порядок в стране, установив жесткую диктатуру, и вновь занялся укреплением северных границ.

Как видим, история этого периода хорошо известна лишь в той части, которая в той или иной мере касалась Рима. А тому, что творилось далеко от пределов империи, античные авторы внимания не уделяли, им было не до этого. Поэтому важные события, происходившие в данное время на территории будущей Руси, приходится восстанавливать по косвенным данным, разрозненным фактам и свидетельствам. Известно, что после того, как руги и вандалы были разбиты готами, они разделились на несколько частей. Какая-то ветвь ругов так и осталась на Балтике — вероятно, признав зависимость от готов. Другая откатилась на юг, к Карпатам и Судетам. Отсюда часть ругов, возможно, примкнувшая к вандалам, ушла потом в долину Дуная, а еще одна часть, которая и зафиксировалась в истории как «русы», решила двигаться на восток.

«Велесова Книга» не называет прямо причину их переселения, поражения от готов, но сообщает о крае вендов: «И та земля, говорят, тоже опротивела нам войнами и злой жизнью, посему мы отошли к горам Карпатским ища покоя, и там также враждовали со злыми язычниками. Поем мы сами, русы, о славных днях сих, и имеем песни те от отцов наших о красном житье в степях и о славе отцов» (I 8а). Это переселение отражает римская «Певтингерова карта», которая после вторжения готов обозначает венедов уже не на берегах Балтики, а возле западных склонов Карпат. Но здесь русы задержались недолго. Ведь эта земля была занята другими народами, а с севера напирали готы. А старинные предания рассказывали русам «о красном житье в степях» и о славе Великой Скифии. И они двинулись на родину своих предков — вероятно, вобрав в свой поток часть местных славян, по пути объединяя вокруг себя или покоряя родственные племена. Возглавил поход князь Кий.

«Велесова Книга» описывает эти события довольно подробно. «От морских берегов моря Готского шли мы до Днепра и нигде не видели иных бродяг, таких же, как русы — только гуннов и ягов» (III 8/2). Гунны вышли к Волге в 158 г., что подтверждает хронологию событий. Следовательно, и русы появились на Днепре примерно в160-х годах. Отметим, что Л.Н. Гумилев датирует появление в Поднепровье племени «росомонов» (в готской транскрипции — «люди рос») около 190 — 200 г., что при дефиците и нечеткости имеющейся информации находится в пределах допуска.

«Во времена Кия были мы на заходе солнца, а оттуда пошли к солнцу к Днепру реке, и там Кием утвержден был град, где обитали иные славянские роды, и там сами поселились..». (II 15б). «Русы шли от Белой Вежи к Руси на Днепровской земле, и там Кий сотворил град Киев, и собрались поляне, древляне, кривичи и ляхи вместе с русскими и стали русичами» (33. 1-11). В древности торная дорога из Южной Прибалтики в Причерноморье лежала по Висле, Западному Бугу, Припяти и Днепру — этим же путем позже шла экспансия готов. Как видим, и русы пришли на восток той же дорогой — Беловежская пуща лежит как раз на водоразделе Западного Буга и Припяти. Отметим и то, что в других текстах «Велесовой Книги» основание Киева датируется еще скифскими временами. Хотя может быть, Кий лишь «утвердил», т. е. укрепил город на месте более старого поселения, которое и называлось-то до него иначе. После чего вокруг русов собрался союз племен — и пришедших вместе с ними (вероятно, ляхи тоже ушли от готов), и местных, обитавших по лесам. А возглавили этот союз русы — поэтому все примкнувшие к ним племена и стали «русскими» (точно так же, как впоследствии стали «тюркскими» народы, вошедшие в державу тюрков, хотя и имели весьма широкий спектр происхождения, как стали «французами» германские, кельтские и романские народы в державе франков, или «ромеями» — греческие народы, вошедшие в состав Римское империи).

Завязался новый узел этногенеза — уже восточнославянского. Возникший союз стал грозной силой, отнюдь не той, которая отступала с Балтики и не нашла себе места на Карпатах. Такая сила могла успешно противостоять врагам. Но Киев стал лишь временной опорной базой Кия. Он оставил там наместником своего сына по имени Лебедян, а сам пошел на болгар (III 34). Очевидно, речь идет об угорских народах. Они населяли лесостепную полосу от Западной Сибири до Поволжья, и, как следует из приведенных ранее описаний Сарматии, к I — II вв. стали распространяться на восток. Причем все упомянутые в этих описаниях племена — уроги, сарагуры, барсилы, действительно вошли позже в состав болгарского этноса. Очевидно, целью похода было расширить и утвердить восточную границу новой державы, и скорее всего, кампания была предпринята против сарагуров («саргатиев»), обитавших по Северскому Донцу. Как сообщает «Велесова Книга», Кий повел рать на север к Вороненцу или Воронежцу (возможно, это древнее городище у поселка Воронеж Сумской обл., а возможно — архаичное название Чернигова). Присоединив его к своим владениям, похоже — мирным путем, и соединившись с войском здешних полян, он «Голунь-град русский отобрал и обрел Донские земли и так оба края отобрал русского наследства» (III 34). То есть, лозунгом русов было возвратить земли далеких предков. Но с болгарами обошлось без войны. Эта часть текста не совсем ясна — то ли оказалось достаточно демонстрации силы, то ли Кий сумел решить территориальные вопросы миром. А князь повернул оружие на запад, против наступающих готов, которых сумел остановить и отбросить. «И потом начал с готами биться, и сила народная одолела в битве» (III 34).

«И так земля наша осталась от края до края Русколанью, в битвах данной нам богами и очищенной от врагов» (III 34). Столицей ее стала Голунь — древний Гелон. «Иная часть пошла к Голуни и там осталась, а иная в Киевграде, и первая есть русколане, а другая — кияне, также сурень чтившие, за скотом ходившие и стада водившие десять веков по земле нашей» (III 22). «Предрешено было в старые времена, чтобы мы сплотились с иными, сотворив державу великую от рода этого, имели Русколань нашу около Голуни, и триста городов и сел, огнищ дубовых обрели. Там и Перун наш и земля» (I 2а). «Лань», как уже отмечалось, означает земля, страна, в данном значении это слово сохранилось в языках западных славян. А в «Велесовой Книге» оно встречается и в других сочетаниях — например, «Грецколань». А «Русколань» — страна русов.

Это название многое объясняет. Дело в том, что существует еще одна версия происхождения русов — не от ругов, а от роксоланов. Наиболее полно она разработана Г.В. Вернадским («История России. Древняя Русь», Тверь, 1996), который считал роксоланов ветвью аланов, переводя их этноним как «рухс-алан», т.е. «светлые» или «блестящие» аланы, и от этого «рухс» производил и русов. Правда, нельзя не отметить, что доказательства этой версии слишком уж слабые, основанные на поисках весьма сомнительных созвучий, вроде сопоставления «Яньцяй» — китайского обозначения сарматского царства на восток от Каспия, и этнонима «анты». Причем в дальнейших рассуждениях это сопоставление воспринимается уже как тождество и служит фундаментом для возведения следующих построений столь же шаткого свойства. Вряд ли можно считать справедливым и механическое отождествление роксоланов с аланами — они были, конечно, родственны, но столь же родственны они были языгам, савроматам, скифам. Роксоланы пришли в Причерноморье на 150 — 200 лет раньше аланов, представляли независимый от них племенной союз, отличались рядом бытовых особенностей и проводили самостоятельную политику. И античные авторы различали их друг от друга.

о все же на этой гипотезе нельзя не остановиться, поскольку и «ругская», и «роксоланская» версии, взятые по отдельности, наталкиваются на ряд серьезных противоречий. Например, становление Руси во II веке по археологическим данным соответствует возникновению здесь развитой Черняховской культуры. К ее родоначальникам роксоланов отнести никак нельзя, они являлись степняками-кочевниками, а эта культура распространялась по лесостепям и была земледельческой. К тому же, роксоланы жили рядом с предками славян почти 300 лет — и ничего подобного почему-то в этих краях не появлялось. Но новый народ в Восточной Европе в это время действительно зафиксирован — это отмечается даже по типу захоронений. И племена Зарубинецкой культуры, и роксоланы своих покойников погребали в земле, а в Черняховской культуре наряду с этими погребениями появляется также кремация — характерная и впоследствии для народа русов.

А с другой стороны, широкое продвижение Черняховской культуры на юг и выход ее на открытые лесостепные пространства означает успешную борьбу со степняками — ведь новые поселения славян стали возникать во владениях тех же языгов! И борьба была не оборонительной, а наступательной! Потому большинство черняховских поселений даже не огораживались. Значит, они уже даже не ожидали обычных грабительских набегов из степи — иначе ограда была бы жизненно важной, чтобы успеть схватиться за оружие. Степь стала безопасной для этих земледельцев. И наоборот — археологами найдены остатки валов, сооруженных от Дуная через Тису до гор Дакии, эти валы ограничивали паннонское царство языгов с севера! Их не только вытеснили сюда, но им и угрожали, и угрожали нешуточно. Но… успешные боевые действия против кочевников и борьба с ними за степи и лесостепи вряд ли стали бы возможными без сильного конного войска. А его ни у переселенцев-русов, ни у местных славян быть не могло.

Отметим и тот факт, что согласно историческим хроникам, никакого ослабления роксоланов в этот период не отмечалось — наоборот, они вдруг резко усиливаются и занимают в Причерноморье господствующее положение, вытесняя языгов и распространяя свое влияние на Крым. И усиление это идет параллельно с развитием Черняховской культуры! Непротиворечивый вывод напрашивается только один — что «ругскую» и «роксоланскую» гипотезы следует объединить. Русы, создавая свое государство, заключили тесный союз с роксоланами. «Сплотились с иными, сотворив державу великую от рода этого» в «Велесовой Книге» означает не только славян — возможно, что славяне для русов и не были «иными». Иными были роксоланы.

Не исключено, что их сближение со славянами началось еще раньше, в ходе отражения фракийского нашествия, дакийской и последующих войн с римлянами. Как уже было показано на примерах приазовских племен и Скифии, ладить с коренным населением они умели лучше, чем другие сарматские народы. А собственное их положение в степях ко II в., судя по всему, оказалось довольно шатким. С одной стороны — враждебные языги, с другой — воинственные аланы, которые вряд ли остановились бы на подчинении аорсов с сираками. Как раз с середины II в. они стали проникать западнее Дона, отдельные их отряды даже появлялись на Дунае. То есть, вполне вероятно, что роксоланов уже начали оттеснять на север. А с запада к Причерноморью приближался новый враг — готы. Поэтому союз русов и роксоланов был и для тех, и для других жизненной необходимостью. И кто знает, возможно, что установлению прочных контактов действительно способствовало сходство этнонимов, и слово «русколань» каждый понимал по-своему, одни — как собственное племенное наименование, другие — как «страну русов»?

В пользу возникновения такого союза говорят и многие другие факты. С конца II в. и в Танаисе, и в Пантикапее вдруг начинают появляться роксоланы не только с иранскими, но и со славянскими именами — Ант, Хорват. Славянские имена с этого времени обнаруживаются и на надгробиях греческих городов, входивших в сферу влияния роксоланов. Если в I в. римские авторы причисляли роксоланов к чисто сарматским народам, то с III века начали их отличать и от сарматов, и от аланов. Так, в биографии Аврелиана при описании его триумфа по поводу победы над готами эти три народа названы раздельно (Флавий Вописк Сиракузянин, «Божественный Аврелиан», «Вестник древней истории» №4, 1959).

И кстати, на берегах Черного моря корни «руск» и «рокс» еще полторы тысячи лет оставались взаимозаменяемыми. Известно, что вплоть до XVI — XVII вв. русским пленницам, продававшимся через Крым и Кавказ в азиатские гаремы, довольно часто присваивались имена Роксана и Роксолана — по их национальности. Автор «Велесовой Книги» в IX в. уже искренне считал роксоланов «своими». А многие средневековые западные авторы прямо называли русских «роксоланами» — например, Михалон Литвин в трактате «О нравах татар, литовцев и московитян» или Вильям Руссель в сочинении «Московская трагедия, или рассказ о жизни и смерти Димитрия, который недавно у русских был государем» («Иностранцы о древней Москве», М., 1991), о преемственности России и Роксолании упоминает и С. Герберштейн в «Записках о московитских делах» («Россия XV — XVII вв. глазами иностранцев», Л, 1986). Хотя в процессах ассимиляции союзных народов победили язык и культура русов, а не роксоланов. Но любопытно, что даже во времена Киевской Руси славяне в боевых действиях сочетали и сарматскую тактику — лобовой удар тяжеловооруженных конных дружин, и тактику ругов — натиск плотного строя тяжелой пехоты, защищенной сомкнутыми щитами и врубающейся в ряды врагов мечами и боевыми топорами — так сражались, например, новгородцы.

К сожалению, фрагментарность текстов «Велесовой Книги» не позволяет точно восстановить последовательность действий князя Кия, но из них видно, что утвердив восточную границу по Волге и отразив готов, он начал борьбу за степи. «И так борясь мы познали силу свою и пошли от Голуни и до Сурожской земли... и прямо на юге были греки, и с ними мы торговлю творили» (III 34). «И тут оделили степями теми роды свои и обрели Скифию Великую» (III 34). Эта фраза подтверждает, что главной идеей похода русов была реставрация Скифии, погибшей 300 лет назад, память о которой передавалась из поколения в поколение. А из других фрагментов текста ясно, что «Суренжань» — крымское царство скифов и Приазовье, тоже вошли в состав державы Кия. Упоминают об этом и римские источники — в конце II в. Крымская Скифия, постепенно пришедшая в упадок, попадает под власть «роксоланов». Кстати, как уже отмечалось, о применении термина «Великая Скифия» к землям восточных славян говорит и Нестор в «Повести Временных Лет», упоминает он и о выходе русов к берегам Черного моря: «...Русь, иже живяху в Ексинопонте..»..

ак уже говорилось, в борьбе за степи русичи неизбежно должны были столкнуться с языгами. В «Велесовой Книге» мы встречаем много упоминаний о войне (или войнах) с ними, в результате чего победа осталась за русичами — «языци отвратились к югу» (II 5б). Другие источники подтверждают, что языги, вытесненные «роксоланами», во II веке ушли из Причерноморья и окончательно переселились в Паннонию. Но конечно, эти победы принадлежали не только роксоланам. Их военное усиление и успехи наверняка объясняются тем, что плечом к плечу с ними теперь сражались и славяне, перенимающие сарматский тип вооружения и сарматскую тактику боя. А славянские города и поселения обеспечивали прочную тыловую базу объединенного войска, предоставляя и места для расквартирования, и продовольствие. Да и мастерские оседлых ремесленников имели возможность наладить выпуск оружия более совершенного и в больших количествах, чем ограниченные в сырье и удобствах кузницы кочевников. И барельефы II — III вв., времен Русколани, обнаруженные на ее территории, подтверждают, что русичи действительно сражались не в лаптях и посконных рубахах. На них изображены конные воины, вооруженные длинными копьями, в остроконечных шлемах и длинных чешуйчатых бронях, поверх которых накидывался плащ-корзно. Одним словом, уже тогда очень напоминающие столь привычный нам образ русских витязей.

Таким образом, создалась могучая держава от Карпат до Волги, на севере граничащая с дружественными финнами, на востоке — с уграми и гуннами, на западе — с готами, а на юго-западе — с римлянами, дакийскими племенами, греческими колониями, а на юго-востоке с аланами. «Умные изгнанников храбростью укрепили, и тогда мы пошли на восход солнца, с обеих сторон реки видя, и там осели, где матерь Сва-Слава рекла, и обеими своими крыльями освятила ее, так обрели землю ту, и оборонили ее от дасуни и гуннов, также к готам обратили стрелы свои и мечи отточенные» (II 13). Дасунь — возможно, даки. Хотя в «Ригведе» тем же словом обобщенно называются дикари, враждебные неарийские племена — уже отмечалось, что между религиями славян и индийских ариев прослеживаются многочисленные параллели. То есть, и здесь не исключено обобщенное употребление данного термина. А упоминание об «изгнанниках» подтверждает версию, что русы бежали из Прибалтики от готов. Тем более что от остальных врагов они «оборонили» свою землю, а к готам «обратили» мечи и стрелы — ведь готы продвигались следом, тем же путем.

Угорские племена во II в. еще не были опасными соперниками, они больше сами страдали от соседей. Так, с Северского Донца они ушли. Может быть, в результате упомянутого демарша Кия, или постепенно вытесненные позже. Из описаний последующих событий видно, что они переселились то ли вверх по Волге, то ли дальше на восток. Гунны только-только приходили в себя и набирались сил после бегства из Джунгарии. Об отношениях с аланами нам ничего не известно, но судя по тому, что роксоланы с ними не очень ладили, а впоследствии аланы выступали союзниками готов, эти отношения вряд ли были дружественными. В пользу данного предположения говорит и то, что за время существования Русколани не зафиксировано крупных аланских набегов на Парфию и Малую Азию, каковые имели место в 70-х и 130-х годах — может быть, теперь они опасались за свои тылы. Но и на Дунае они на какое-то время перестали появляться. Очевидно, кто-то их не пускал. И понятно — кто.

Как показывают археологические данные, в хозяйственном и культурном плане образование нового государства вызвало резкий подъем у восточных славян. Уже говорилось, что ко II веку относится начало высокоразвитой Черняховской культуры от Волыни до Северского Донца. Причем современная археология доказала, что образовалась эта культура на Среднем Днепре, а затем несколькими потоками начала расширяться на восток — по Десне, Сейму и Северскому Донцу, и на юг — по Днепру, Южному Бугу и Днестру, что полностью соответствует текстам «Велесовой Книги». В этих же текстах мы уже видели упоминание о широко развернувшемся градостроительстве — вероятно, по примеру прибалтийских славян.

Можно даже выдвинуть гипотезу, что как раз русы принесли восточным славянам письменность. Ведь руническое письмо в первых веках нашей эры в Прибалтике было уже известно и оттуда распространялось на восток (А. Платов, «Руническая магия», М., 1995). В дохристианском алфавите, которым написана «Велесова Книга» многие буквы повторяют германские руны или напоминают их. А во всех упоминаниях о древнейшей письменности славян она называется не иначе как «русской». В различных списках жития Св. Кирилла сообщается, что он видел в Корсуни книги, написанные «русьскими письмены», его перевод книг для моравцев называется «рускым», а в одном из списков к перечню букв кириллицы дано примечание «се же есть буква славенска и болгарска еже есть русская». То есть, можно предположить, что основой для создания кириллицы стала письменность, имевшая непосредственное отношение к народу русов или созданному им государству — Русколани. Тем более, что в исторических источниках, относящихся ко II — III вв. встречаются указания на какие-то «савроматские знаки», иногда составлявшие целые строчки («Всемирная история», т.6, Минск, 1996).

«Повесть Временных лет», как известно, тоже упоминает князя Кия, хотя смутно и отрывочно, лишь как основателя Киева вместе с братьями Щеком, Хоривом и сестрой Лыбедью — в которую, вероятно, превратился его сын Лебедян. Почему же такая скудная информация? Конечно, прошла тысяча лет, но ведь и «Велесова Книга» писалась через 600 с лишним лет после Кия. Однако между Кием и Нестором лежало не только время — между ними лежал и обрыв традиции, причем неоднократный. Первый — когда начало истории приказано было вести от «варягов», а второй — когда уничтожалось все «языческое», даже, по всей вероятности, хроники первых Рюриковичей, — историки уже обратили внимание, насколько сведения о них скупы и изобилуют огромными пробелами. Так что ничего удивительного. Представьте, если бы где-нибудь в XVIII веке были вдруг скопом уничтожены все русские летописи. Тогда и сегодняшним историкам, как Нестору о временах Кия, пришлось бы добывать информацию о Владимире Святославовиче из устных преданий и былин о богатырях, стараясь отделить факты от вымысла. Как показал Л.Н. Гумилев, хотя письменность была и у хуннов, и у тюрок, но монголы ничего не знали о тюрках, а тюрки о хуннах. А ведь между ними не лежало тысячелетий — просто обрыв традиции начисто стирал информацию. Впрочем, что далеко ходить — много ли мы знаем о грандиозных событиях и операциях Первой Мировой Войны, отгремевшей всего-то 80 лет назад, но память о которой была добросовестно уничтожена?

естор сообщает, что Кий побывал на Дунае, где заложил г. Киевец, но не удержался там, вытесненный местными народами. Это могло быть еще при отступлении из Прибалтики и попытке зацепиться в Прикарпатском регионе — руги и вандалы отступали от готов как раз в долину Дуная. Но могло быть и во времена Русколани, если Кий пытался установить где-то в низовьях этой реки границы своего государства или вслед за изгнанными языгами продвинуться в Паннонию, где в это время шли описанные выше Маркоманские войны. Также «Повесть Временных Лет» рассказывает, что он ходил «к Царьграду»:«И ходил он к царю — не знаем только, к какому царю, но только знаем, что великие почести воздал ему, как говорят, тот царь, при котором он приходил». Ни в какой «Царьград» Кий, конечно же, не путешествовал — Константинополь был основан лишь в IV столетии. Просто для летописца XII века «ходить к царю» однозначно увязывалось с посещением Царьграда. Но во II в. образ жизни римских императоров значительно отличался от императоров средневековой Византии, установивших пышный персидский этикет придворных церемоний и принимавших чужеземные посольства в тронных залах. Владыки Рима еще сами разъезжали по провинциям и вели войны, и Кий вполне мог встречаться с кем-нибудь из них на границе. И при этом, естественно, был осыпан милостями и подарками — римляне всегда поступали так с вождями соседних «варваров», если желали купить мир и союз с ними.

По времени правления подходят Марк Аврелий, Коммод и Септимий Север. И как мы видели, все они довольно часто общались с правителями соседних «варваров». Но вообще-то, во времена Кия «царей» вокруг Руси было гораздо больше, чем во времена Нестора. Возможно, предания, дошедшие до летописца, имели в виду встречу с царем готов, угров, гуннов, аланов. Нельзя исключить и того, что он через Закавказье связывался с парфянским царем — врагом Рима. Или предание совместило с Кием события куда более далекие — вроде упоминавшихся в прошлой главе переговоров императора Адриана с царем роксоланов, завершившейся выплатой римской дани.

Первая восточнославянская держава просуществовала не так уж долго. «Велесова Книга» дает нам исчерпывающую хронологию. 30 лет правил Кий, 20 лет — его сын Лебедян, 20 — Верен из Великограда, 10 — Сережень, а потом Причерноморье было захвачено готами (I 2б). Хотя, конечно, реальные даты не могут быть столь «круглыми», но даже приблизительная информация лучше, чем никакой. Итого получается около 80 лет. Если образовалась Русколань где-то в 160 -х гг., как мы приблизительно определили ранее, то просуществовала она до 240-х годов, что действительно довольно близко совпадает с завоеванием готами этого края (235 — 240 гг.). Так что, все сошлось. Сходится и с другими источниками.

Например, академики А.А. Преображенский и Б.А. Рыбаков на основании исследований памятников литературы Древней Руси пришли к выводам: «Боян, согласно «Слову о полку Игореве», воспевал... далекие «траяновы века». Траяновы века у Бояна — это не годы царствования римского императора Марка Ульпия Траяна..., а почти три столетия мира и благоденствия в жизни славянских племен... Именно в века траяновы и складывались предпосылки к образованию Русского государства... Дата черняховской культуры точно совпадает с траяновыми веками — II — IV вв». («История отечества», М., 1996). То есть, начало славянской государственности и расцвет культуры четко увязывается со временем образования Великой Русколани и ее существования, сначала независимого, а затем под властью готов. Только князь Кий у данных авторов отнесен не ко II, а к VI веку, хотя это ничем, собственно, не обосновано, кроме упоминания его похода «к царю», под которым почему-то принято понимать Юстиниана, во времена которого (как, впрочем, и во времена многих других императоров) славяне совершали интенсивные набеги на Византию.

Действительно, археология подтверждает расцвет и благоденствие восточнославянских земель, начиная со II в., но жизнь Русколани вряд ли можно было назвать мирной и спокойной. Кроме готов, которых перечисленным четырем князьям удавалось побеждать, у нее были и другие враги. «Языги и костобоки разили со злобой, убегали и воровали коров наших» (II 5б). Костобоки — крупное дакийское племя, срасшееся после разгрома Дакии в Восточных Карпатах. Рассказывается и о периоде бескормицы — возможно, связанной со степной засухой III века, в результате чего русичи начали войну с греками и отобрали у них сенокосы (III 34) (античные источники тоже упоминают о войнах сарматов и «тавроскифов» с Боспором и Херсонесом в этот период). В «Велесовой Книге» говорится и о схватках с римлянами.

Кстати, подтверждением того, что в этот период в Восточной Европе возникло крупное славянское объединение, может служить еще один косвенный факт. Прежние пограничные контакты на Нижнем Дунае — стычки, переговоры и т.п. происходили, в основном, с роксоланами. Теперь же, хотя роксоланы продолжали жить и здравствовать в Причерноморье, но политическими соседями римлян оказываются вдруг уже не они, а «карпы». То есть, карпатские славяне, известные римлянам еще по Дакийским войнам. Но упоминания о них становятся такими частыми и ведут они себя так активно, что скорее всего, латинские авторы начали называть знакомым им этнонимом славян вообще, как таковых. Правда, если в текстах «Велесовой Книги» римляне всегда выступают нападающей стороной, то римские хроники наоборот, возмущаются постоянными набегами северных «варваров», в том числе и карпов с роксоланами. В те времена в Риме было даже модно обвинять покойного Траяна в том, что он, сокрушив Дакию, открыл доступ к границам империи для других агрессивных народов.

чевидно, имело место и то, и другое. В начале III в. по всей северной границе, в том числе и придунайской, начинают возводиться и усиливаться римские укрепления. Следовательно, нападения извне происходили. Однако и римляне были отнюдь не робкими овечками. Так, при Септимии Севере в число их владений вдруг попадает Ольвия в устье Южного Буга, прежде относившаяся ко владениям скифского и роксоланского царей. Теперь же в ней появляется римский гарнизон, начинают возводиться новые укрепления. Даже если город, ослабленный со времен дакского вторжения и подавляемый конкурирующим Боспором, добровольно решил перейти в подданство императора, очень трудно предположить, чтобы роксоланы и русы допустили такое изменение его статуса без войны.

А в 214 г. на Дунай пожаловал император Антонин Каракалла, якобы одержал здесь какую-то грандиозную победу над «даками» и карпами и присвоил себе за это титул Дакский Великий. Чему верить вовсе не обязательно. Потому что Каракалла был того же поля ягодой, что и Калигула или Коммод. Утопал в оргиях и в крови всех неугодных, в борьбе за власть прикончил родного брата Гету и всех его друзей и знакомых. Обвинил в прелюбодеянии весталку только лишь из желания посмотреть на древний обряд, как ее зароют живой. Когда в число приговоренной знати попали несовершеннолетние девчонки, и ему напомнили, что по закону казнить девственниц запрещается, он согласился, что законы нарушать нельзя, и обреченных стали лишать девственности, а уж потом отправлять на смерть. Заехав в Трою, отравил своего любовника — чтобы разыграть «похороны Патрокла Ахиллом». И приказал перебить жителей Александрии, сочтя, что они саботируют его распоряжения. Однако в отличие от Коммода, он был еще и обуян жаждой воинской славы. Позорно проиграл в Британии войну с каледонцами и пиктами, объявив ее победой. После кампании на Дунае задумал повторить поход Александра Македонского и даже сформировал для этого «македонскую фалангу» из 16 тысяч солдат в историческом древнем вооружении. Но организационные хлопоты ему наскучили, он поручил начало экспедиции своему вольноотпущеннику и, кажется, любовнику Феокриту и уехал. И поход потерпел полный крах.

Отсюда можно прийти к выводу, что и его «великая победа» над карпами была сомнительного свойства. Никаких деталей хроники не сообщают — хотя, уж такой император, как Каракалла, в случае действительной победы позаботился бы, чтобы ее расписали поярче, он специально возил с собой целую кучу придворных историков и поэтов. Никаких территориальных приобретений или передвижек границы тут не зафиксировано. Наоборот, сразу после этой войны римляне возвели на Дунае дополнительный оборонительный вал. А в народе вместо Дакского его звали Гетским — намекая на убийство Геты. Так что судя по всему, Каракалла просто вторгся на славянские земли и был выбит обратно. Не об этих ли сражениях сообщает нам «Велесова Книга»? «Это римляне увидели и замыслили злое на нас и пришли с воинами своими в железных бронях и напали на нас, и потому долго оборонялись от них и отваживали» (II 7а). «И бьет крыльями матерь Сва-Слава и речет о тех питомцах, которые ни грекам, ни варягам не поддались, речет та птица о гриднях борусинских, которые от римлян пали около Дуная возле Траянова вала» (II 7ж).

Однако археологические данные говорят не только о войнах с римлянами, но и о периодах интенсивной торговли с ними. При раскопках поселений Черняховской культуры находят множество амфор для вина и масла, импортной посуды, украшений и предметов быта, а клады содержат огромное количество римских серебряных монет II — IV вв. Причем, как уже говорилось, монет I в. найдено очень мало. Поскольку главным предметом экспорта из восточнославянских земель было зерно, закупавшееся для римской армии и черноморского флота, то это говорит и о развитии земледелия, во времена Русколани вновь вышедшего на товарный уровень. Поставки хлеба в страны Средиземноморья, прервавшиеся после крушения Скифии, смогли возобновиться только после изгнания языгов и образования в Причерноморье мощного славянского государства. Русколань за короткое время стала вторым по значению экспортером хлеба после Египта! И по обилию найденного в Поднепровье римского серебра некоторые исследователи предполагают, что у славян в это время существовало и денежное обращение на основе этих монет.

Но главная опасность для Русколани грозила не от римлян, она таилась у нее внутри — сразу же после смерти Кия, т.е. в 190 — 200 гг., начался ее распад. «И тут родичи стали делиться, кому старшим быть, ибо Кий отошел к отцам и праотцам умершим. Кий от нас ушел, и тут великая свара одолела Русь, которая стала ссориться до разделения и разделилась» (III 8/1). От Русколани отделилось другое образование — Борусь или Русь Борусская. «При отце Арии был единым род славян, а после отца три сына разделились натрое, и так же стало с русколанами и вендами, разделившимися надвое, так же сотворилось с борусами, которые расторглись надвое» (8). В составе Русколани, судя по дальнейшим событиям, остались территории восточнее Днепра. А Борусь — это упоминавшиеся латинскими авторами «боруски», т.е. поляне, жившие по Днепру до прихода русов и, возможно, не пожелавшие оставаться под властью иноплеменных князей. Судя по некоторым текстам, сообщающим, что у Траянова вала пали «гридни борусинские», и что «дулебы повернули от нас на Борусь» (II 7э), можно предположить, что к Боруси относилось и днепровское Правобережье. Возможно, ее столицей стал Киев — «Велесова Книга» часто противопоставляет его Голуни. «Голунь была градом славным и триста городов сильных имела, а Киевград имел меньше, на юге десять городов и весей, и сел немного» (III 22).

Отделилась и «Суренжань» — крымская Скифия. «Русколань стала разодрана смутами, творившимися на юге, а Борусь на севере много утерпела, так как породниться не хотели, дабы русские роды соединить... И звали сурожцы русов и борусов на войну...И долгая вражда между родами раздирала Борусь на части... А Суренжань не была княжеством сильным, ибо грекам давала врагам дань и также иным» (II 6в). Античные источники полностью подтверждают эти события и их хронологию — в начале III в. Скифия, оставшись один на один с Боспором, была разгромлена и попала в зависимость от него, царь Рескупорид III (правивший в 210 — 227 гг.) начал называть себя «царем всего Боспора и тавроскифов».

Постепенно подтачивая силы восточнославянских княжеств, эти смуты и междоусобицы в конце концов создали предпосылки к победе готов. Конечно, распад державы Кия и последующее ее ослабление нельзя объяснять только национальными особенностями славян. Эти закономерности оказались общими для многих крупных империй, возникавших в эпоху Великого Переселения — империй обширных, могучих, но недолговечных.

© В.Е. Шамбаров. 2004

---

Шамбаров В.Е. Беседы о Руси древнейшей. Беседа 21. «Князь Кий и Великая Русколань.» // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.11343, 12.07.2004

[Обсуждение на форуме «Праславянская Цивилизация»]