Шамбаров В.Е.



ак мы видели в предыдущей главе, более-менее подробное отражение в античных источниках получала история только тех народов и государств, которые находились «на виду» у греков и римлян. Кто сталкивался с ними или, по крайней мере, обитал по берегам морей и был доступен для непосредственного наблюдения, целенаправленного или случайного. Но что же происходило в глубинах континента? Ведь ясно же, что упоминавшиеся масштабные переселения первых веков до нашей эры и начала нашей эры и тут не могли пройти бесследно, должны были вызывать интенсивные взаимосвязанные процессы других перемещений, войн, этнообразования, культурного обмена и т.д. и т.п. Но к сожалению, фактических данных о внутренних районах Европы в этот период имеется гораздо меньше. И приходится руководствоваться отдельными и отрывочными упоминаниями письменных источников, археологическими данными, некими отзвуками, оставшимися от данных событий в мифологии и фольклоре, чтобы свести это все вместе в некую обобщенную картину.

Так, о переселениях сарматских племен можно составить примерное представление из рассказов об амазонках. Если у античных авторов все упоминания о них относятся к Скифии, Кавказу, Малой Азии, то в последующих хрониках их локализуют уже в Европе. Пожалуй, допустимо даже выдвинуть версию, что савроматы, разгромившие Скифию и, в свою очередь, изгнанные из Причерноморья союзом языгов, осели потом где-то на территории нынешней Чехии. Средневековые авторы Козьма Пражский и Адам Бременский рассказывают о женском царстве Любуши и Власты, когда-то существовавшем в Богемии, причем Любуша была мудрой правительницей и провидицей-жрицей, а ее преемница Власта — весьма агрессивной воительницей, досаждавшей всем соседям, которые в конце концов объединились, взяли ее столицу Девин и покончили с ее царством, а уцелевшие воительницы смешались с победителями. Эти известия подтверждаются и другими косвенными данными. В главе 16 уже говорилось, что как раз в этих местах отмечался потом мощный культ богини Лады с существовавшими при храмах большими девичьими общинами. И не исчез окончательно даже в христианские времена, хотя и трансформировался в местный культ Св. Людмилы (по преданию — жены моравского князя Боривоя, которая являлась поклонницей той же Лады, а после крещения была замучена язычниками).

последствии Адам Бременский и арабские историки Аль-Казвини и Аль-Идриси упоминают о каких-то амазонках на Балтике (Э.Якубовский, «Быстроконные девы», Книга тайн, М., 1991). Хотя здесь, скорее, речь идет об обычных славянских или германских женщинах, которые тоже при необходимости брались за оружие и неплохо умели им владеть. И, кстати, сражались именно так, как описывает амазонок Арриан, с грудью «наружу». Попросту говоря, как и мужчины, нередко раздевались до пояса, чем-то зазорным это не считалось. Например, в саге «Об Эйрике Рыжем», рассказывающей о путешествиях викингов в Америку, при нападении туземцев готовится к бою беременная Фрейдис. И когда она встала рядом с другими воинами, потирая мечом голую грудь, у атакующих это вызвало панику — ее сочли богиней или колдуньей.

Но, между прочим, в скандинавских сагах сохранились довольно полные сведения и об одном из сарматских переселений. Если в песнях «Старшей Эдды» и «Младшей Эдды» рассказывается о божествах, асах и ванах, то в «Круге земном», записанном, как и «Младшая Эдда» в XIII в. исландцем Снорри Стурлссоном на основе древних преданий, те же асы и ваны выступают реальными народами, а Один и еще некоторые персонажи пантеона — вполне земными вождями, совершившими дальний поход до Скандинавии и обожествленными после смерти. Упоминается, что Один правил в эпоху римских завоеваний, а его правнук Фроди сел на датский престол «когда Август Кесарь водворил мир на всей земле. Тогда родился Христос». То есть, поход Одина можно датировать I в. до н. э. Откуда же пришли асы в Скандинавию?

«Сага об Инглингах» сообщает, что к северу от Черного моря лежит страна «Великая Свитьод» (Suidiod), где течет река Танаис или Танаквисль, впадающая в Черное море, а «местность у ее устья называлась тогда страной ванов». «Страна в Азии к востоку от Танаквисля называлась тогда Страной асов..., а столица страны называлась Асгард», где и правил Один. Другое древнескандинавское сочинение, «Какие земли лежат в мире», рассказывает о том, что Великая Свитьод лежит на восток от Танаквисля, т.е. Дона, и о том, что из Великой Свитьод (обычно переводимой как «Великая Швеция»), заселялась Малая Свитьтод — Швеция скандинавская. Еще в одном анонимном географическом описании Великая Свитьод отождествляется со Скифией.

ачнем с того, что слово «асы» было, собственно самоназванием сарматских народов. И в качестве этнонима было широко распространено и у согдов, и у сарматов, и у парфян. Племена согдов, сокрушивших эллинистическую Бактрию и основавших на ее месте Согдиану, входили в союз «асиев». Корень «ас» легко увидеть в этнонимах языгов, каспиев, хорасмиев, аланов (самоназвание — «ос» или «ас», в русских летописях — «ясы»), народ парфян составился все из тех же сарматских, согдских и сакских племен, их первая столица, упоминаемая Исидором Харакским, называлась Асаак, а служилое сословие, составлявшее конное войско Парфии, называлось «азады» — «свободные». Предположив, что в эддических сагах о богах и описаниях небесного Асгарда содержится описание Асгарда-земного, и сравнивая их тексты с результатами археологических раскопок, В. Щербаков в 1989 г. доказал, что реальный Асгард — это Ниса, духовный центр Парфии вблизи нынешнего Ашхабада. По сути, даже название почти не изменилось: Ашхабад (Асхабад) — в тюркской транскрипции, Асгард — в германской, ведь «бад», как и «гард» — это «город». Возможно, он же был и Асааком.

Тогда что же такое «Свитьод»? Попробуем сравнить это название — Suidiod, с одним этнонимом, прочтение которого расшифровал и уточнил американец Б.Лауфер — sqwied-di. (Французские ученые Халун, Херман и Груссе независимо от него установили похожее прочтение — Squdia. См. напр. Г.В. Вернадский. «Древняя Русь», С-Пб, 1996). Как видим, совпадение очень близкое. В китайской транскрипции этот этноним звучит как юэчжи, а в западной — согды (Л.Н. Гумилев, «Тысяча лет вокруг Каспия», Баку, 1991). Таким образом, Великая Свитьод, лежащая к востоку от Дона — Великая Согдиана. Название, которое часто использовалось в древности для обобщенного обозначения Средней Азии. Значит, все сходится. В том, что эта страна помещена у Стурлссона к северу от Черного моря, а в другом источнике — в Скифии, ничего странного нет. В преданиях народа, живущего далеко от этих мест, могли со временем возникнуть искажения (Дон в «Круге земном» течет откуда-то с высоких северных гор). Кроме того, под Скифией в древности часто понималась вся степная полоса Евразии — Александр Македонский, вторгаясь в среднеазиатскую страну саков, тоже называл ее Скифией. Наконец, в сарматское время Причерноморье занимали выходцы из Средней Азии, то есть оно действительно стало как бы частью «Согдианы».

Что же касается страны ванов, которых многие исследователи считают предками славян, то ее локализация вблизи устья Дона представляется куда более проблематичной. В конце II — начале I в.в. до н.э. здесь жили сарматы-роксоланы и меотские племена, смешавшиеся с остатками населения Скифии, спасшимися от истребления в донских тугаях и приазовских болотах. Некоторая часть этих народов действительно участвовала впоследствии в процессах славянского этногенеза, но считать их страну праславянской было бы не очень корректно. Не выдерживает критики и гипотеза В. Щербакова о переселении на север закавказских ванов из Урарту — это государство погибло в VI в. до н. э., за 500 лет до Одина, и к тому же, как уже отмечалось жители Урарту были не «ванами», а «бианами» — что, скорее, соответствует этнониму вейнахов (чеченцев и ингушей).

прочем, в легендах скандинавов и исландцев вполне могли накопиться искажения. Ведь «дан» в староиранских языках означало просто «река» — отсюда и Дон, и Днепр (Данапр), и Днестр, и Дунай (Данувий), поэтому в устных преданиях реки со сходными названиями вполне могли совместиться. И если «Таканвисль» это не только Танаис, но и, например, «река-Висла», то ваны вполне могут быть венедами или вандалами, которые действительно там жили. А Причерноморье было не их «страной», а их исторической родиной, откуда они вынуждены были уйти на запад — как ранее говорилось, легенды производят Венда и Вандала от Скифа и Славена. Земли, населенные праславянами, существовали также на Днепре, Днестре, Дунае. В пользу предположения о совмещении нескольких названий говорит и то, что во всех скандинавских источниках в качестве единственного ориентира фигурирует только Дон. Ну и наконец, можно допустить предположение, что в тексты саг вошли сведения из более поздних времен. Когда «ваны» вернулись в Причерноморье и снова обитали на Дону.

Согласно «Саге об Инглингах», Одину и его жене было пророчество о величайшей славе, которую он обретет на севере. Оставив в Асгарде братьев Ве и Вили, он отправился в путь. Достигнув страны саксов, он оставил там трех сыновей, Вегдег стал править восточными саксами, Бельдег или Бальдр — Вестфалией, а Сиги — будущей страной франков. Далее Один направился в Ютландию, где поставил правителем сына Скьельда, а сам перебрался в Швецию, и ее прежний правитель Гюльви добровольно уступил ему власть. Еще был совершен поход на север, и конунгом Норвегии Один поставил сына Сэминга. В любой стране, куда приходили асы, наступали мир и процветание. Асы взяли себе местных жен и женили детей. Один стал править в Швеции, основав г. Сигтуну, весь народ платил ему подати, он защищал страну и совершал жертвоприношения, чтобы обеспечить всеобщее изобилие. Умер он от болезни и был причислен к богам. Хотя, в общем-то имеются и неясности. В одном месте саги сказано, что при Одине оставался сын Ингви, который стал конунгом Швеции, и от которого пошел род Инглингов, в другом — что после Одина правителем стал его сподвижник ван Ньерд, а потом последовательно правили сын Ньорда Фрейр, внук Фьельнир, правнук Свейгдир. Свейгдир дал обет найти старый Асгард, побывал в «стране турок» и Великой Свитьод, где встретил сородичей — его поездка продолжалась пять лет.

Пожалуй, стоит остановиться и разобраться в изложенном. На завоевательный поход к «последнему морю» странствия Одина не похожи — слишком далеко и безвозвратно оторвался он от родных мест. «Великая слава», на которую ссылаются саги — тоже понятие относительное. Обычно вождь, мечтающий о великой славе, завоевывает для своего народа более благодатные и богатые земли. А можно ли считать суровую Скандинавию благодатным краем для выходцев из Средней Азии? Поиски славы на краю света в чуждых по климату и неуютных местах имеют смысл только тогда, когда собственная слава в родных краях пошатнулась и рушится. То есть, с большой степенью вероятности можно предположить, что Один и его асы стали изгнанниками, и обратный путь им был отрезан. Такая гипотеза подтверждается фактом, установленным археологами, что храмы Нисы-Асгарда были разрушены в I в. до н. э. Возможно, это случилось в ходе династических и религиозных междоусобиц, разыгравшихся в Парфии в середине данного столетия, когда в качестве основной религии вместо туранского митраизма и эллинистических культов был возвращен персидский зороастризм.

так, племя асов или организация идеологических сподвижников вынуждены были покинуть родину. Чаще всего народы, вытесняемые из азиатских степей, старались обосноваться в Причерноморье или в долине Дуная. С асами этого не произошло — видимо, они были слишком слабы, чтобы отвоевать себе землю в этих удобных краях. Даже «транзитное» продвижение на запад далось им, очевидно, нелегко. Отметим, что на новой родине асы взяли себе местных жен — значит, многие их женщины не вынесли тягот похода, непривычного климата, или обозы с семьями были захвачены врагами на каком-то участке пути.

Обратите внимание, что в связи с путешествием Одина в сагах не упоминаются район Карпат и край вендов между Вислой и Эльбой, где шли в то время процессы славянского этногенеза и поднималась новая высокая культура, не упоминаются и племена, жившие вблизи римской границы — более организованные, сильные и развитые. Наоборот, деятельность Одина начинается среди народов, населявших «глухой угол» тогдашней Западной Европы — сюда, в болотистые низины у Северного моря и дальше, через Ютландию в Скандинавию, вытеснялись поначалу самые слабые и «темные» германские племена, и как раз среди них асы смогли в полной мере проявить свое превосходство.

Но попасть из Причерноморья в край саксов можно было двумя путями. Вверх по долине Дуная, населенной тогда воинственными дако-фракийскими, иллирийскими и германскими племенами и находящейся уже под ударами римлян — что представляется маловероятным. Либо огибая Карпаты с севера — т.е. через край вендов. В связи с этим представляются интересными фигуры ванов — Ньерда и Фрейра. Эддические саги, где те же лица выступают божествами, описывают войну между асами и ванами. Начал ее Один, но ваны стали одолевать, и был установлен мир, при заключении которого стороны обменялись заложниками, к асам перешли Ньерд и Фрейр, а к ванам — Хенир и Мимир. Не исключено, что в реальности это имело место как раз при прохождении асов через страну венедов. Такое предположение косвенно подтверждается и тем, что в скандинавской мифологии ваны считались божествами плодородия — они гораздо больше знали о земледелии в северных условиях, чем среднеазиатские асы. Кстати, а среди вандалов впоследствии было известно племя астингов — может быть, ведущее свой род от тех асов, которые перешли к ванам?

При заключении договоров и союзов заложниками становились видные вожди и старейшины, и мы имеем все основания предполагать, что Ньерд примкнул к Одину не только с сыном Фрейром, но и со своей дружиной, усилившей асов. Отсюда было бы понятно последующее «двоевластие», отразившееся в сагах — с одной стороны, «с собою Один взял сына по имени Ингви, который был конунгом в Швеции», а с другой стороны, «Ньерд из Ноатуна стал после этого (смерти Одина) правителем шведов... Шведы называли его своим владыкой. Он брал с них дань». Это можно понять и так, что номинально конунгом остался Ингви, а реальная власть перешла к правителю (не конунгу) Ньерду — и даже к его потомкам. То же самое было на Руси после смерти Рюрика — при номинальном княжении Игоря власть держал Олег, командир норманнской дружины. Между прочим, Ингви, как и Игорь (Ингварь) — это «младший», и не исключено, что сын Одина тоже был еще мальчишкой.

то касается других сыновей, оставленных Одином править в разных странах, то кроме желания различных династий возвести к нему собственные родословные, тут могли быть вполне реальные причины. Именно таким образом распространяли свое влияние парфянские Аршакиды — представители их рода занимали престолы в Армении, Грузии, Агвании, у массагетов. Подобная история впоследствии наблюдалась и с тюркскими ханами из рода Ашина — причем многие принимали их в качестве правителей весьма охотно, поскольку в древности верили, что хорошие качества властителя передаются по наследству. Однако суть могла быть и иной — что Один на самом деле не оставлял никаких сыновей. А вожди ряда племен сами признали себя его «сыновьями» — в восточной дипломатии это форма подчинения. Правда, здесь мог бы возникнуть любопытнейший юридический казус. Если по традициям азиатского права «усыновление» означало степень зависимости более сильную, чем признание сторон «младшим и старшим братьями» или «племянником и дядей», то по германскому обычному праву «усыновление» одного вождя другим ни к чему не обязывало «сына», зато «отец» обеспечивал ему покровительство и защиту. (А в римском праве «усыновленный» вообще считался полноправным наследником наряду с прямыми потомками). То есть, на заключение договора с «усыновлением» германские вожди, надо думать, пошли бы легко и охотно.

Не удивительно и то, что Одина и его сподвижников в освоенных ими краях принимали как богов, дивились их чрезвычайной мудрости и отмечали с их приходом мир и процветание. В глухой угол Европы асы принесли гораздо более высокую культуру Согдианы и Турана, а ваны — земледельческую культуру Скифии. В странах, которые подчинились им (или вынуждены были подчиниться), внедрялось организующее начало. В «Саге об Инглингах» Один обучает людей искусствам и ремеслам, вводит законодательство. В военном деле асы могли обеспечить новым подданным надежную защиту — уже говорилось, что как раз парфяне и сарматы первыми ввели тяжелую конницу рыцарского типа, которая потом в германских государствах распространилась именно в качестве привилегированного рода войск, типа вооружения знати. И наверное, не случайно непременными атрибутами бога-Одина в скандинавской мифологии являлись волшебный конь Слейпнир и магическое, не знающее промаха копье Гугнир. Это основное оружие парфянских всадников.

В сагах о богах он же приносит асам и скальдам «мед поэзии», он же добывает священные руны — следовательно, выступает родоначальником письменности. И это тоже вполне логично. Хотя парфянские Аршакиды, правившие в Иране, пользовались арамейским или греческим письмом, но в Средней Азии были широко распространены и другие формы письменности. Ранее уже говорилось, что здесь существовала тохарская письменность, являвшаяся разновидностью индийского письма «брахми» — а тохары тоже входили в племенной союз «асиев». Известно, что и у хуннов, долгое время контактировавших и с тохарами, и с согдами, тоже была письменность, близкая к индийскому алфавиту (Л.Н. Гумилев, «Хунну», С-П., 1993). И, как уже упоминалось, руны, похожие на германские, найдены в Хакассии. (Между прочим, некоторые античные авторы — например, Геродот, говорили и о том, что предки финикийцев переселились на Средиземное море с Эритрейского, под которым тогда понимались Аравийское море и Персидский залив. Следовательно, и они могли контактировать с регионами распространения индийской письменности).

И наконец, коснемся путешествия Свейгдира на родину Одина. В I в. до н. э. — I в. н. э. никакой «страны турок», названной в саге, разумеется, не существовало. Но название Туран было известно задолго до нашей эры. И храмы Нисы-Асгарда располагались как раз в Туране. Очевидно, он-то и превратился к XIII веку в «страну турок». А чтобы из Скандинавии съездить в Туран и Свитьод-Согдиану, пятилетний срок лет представляется вполне реальным при отсутствии серьезных препятствий...

Но конечно, перемещались по свету, и оседали в разных местах, выискивая более удобные места пристанища не только потерпевшие поражение сарматы. Центральная Европа в данный период представляла собой настоящий «этнический котел», где «варились» сталкиваясь между собой, воюя или образуя коалиции множество самых различных племен и осколков племен. Сперва на автохтонне население, потомков киммерийцев и докиммерийских народов, наложилось кельтское нашествие. Галлы занимали верховья Дуная, территорию Австрии и Чехии, перехлестнули Карпаты и достигли Западной Украины. Потом добавились разбитые скифы и праславяне, отступившие с востока. А потом отступили из Причерноморья и их победители, вытесненные следующими волнами переселенцев. Вдоль Дуная начали распространяться усилившиеся дако-фракийские племена, а с юга началась экспансия Римской империи, подталкивая миграции пограничных с ними иллирийцев, населявших Северные Балканы и Паннонию, и германцев с берегов Рейна.

линий Старший, служивший в Германии и слышавших о сопредельных с ней территориях, а также пользовавшийся в своих работах военными картами полководца Агриппы, сообщает, что земли на юг от Балтики заселены сарматами, германцами, венедами, скифами и гиррами — что довольно объективно отражает картину этнической мешанины в этих краях. Вот в этом «котле» и образовался новый народ — славяне. Несмотря на то, что взгляды разных историков на происхождение славянства существенно разнятся между собой, большинство из них сходится во мнении, что временем этого этногенеза является рубеж I тысячелетия до н. э. и I тысячелетия н. э. А центром этногенеза стал Карпатский регион между верховьями Вислы и Тисой — Словакия, юг Польши, север Венгрии, запад Украины. И конечно, нельзя рассматривать этот процесс так, будто пришли на Карпаты скифы со своими союзниками и превратились вдруг в славян. В состав нового этноса наверняка вошло и много других составляющих.

Что же означал возникший здесь этноним «славяне»? Версии существуют разные. Польский лингвист Лер-Сплавинский производил название Славия от «слав-слов» — «влажная страна», финский исследователь Миккола сопоставлял с греко-дорийским «лаос» — «народ», и с кельтским «слагос» — «община». Б.А. Рыбаков производит этноним от «вене» — венеды, люди из земли венедов. Ряд исследователей, например Дж. Махер, В.М. Гобарев и др. полагают, что название произошло от «сло вене» — «ясно говорящие». То бишь в этих непростых условиях постоянных переселений и межэтнических контактов группировались вместе, вступали в союзы и коалиции племена, говорившие на близких, понятных друг другу языках и диалектах.

«Велесова Книга» указывает на другой принцип объединения, не языковый, а религиозный. «И мы, славу поющие богам, так и называемся славянами, мы никогда не просили ничего, лишь славу пели» (I 4а). «А были русскими — славянами, которые славу богам поют и оттого суть славяне» (III 8/2). «Ибо мы происходим от Дажьбога и стали славны, славя богов наших, и никогда не просили и не молили их о благе своем» (I 5а). Принцип немаловажный, поскольку определяет древнюю ведическую религию, где поклонение богам осуществляется в формах «прославления» гимнами, играми, плясками и ритуалами в их честь. Этот принцип отделяет религию от примитивного идолопоклонства, где отношения с богами строятся по схеме «ты — мне, я — тебе». Одна из форм упомянутого религиозного принципа «никогда не просили ничего, лишь славу пели» сохранилась, например, у современных кришнаитов.

Можно выдвинуть еще одну версию о происхождении этнонима «славяне». В «Велесовой Книге» сказано, что Дажьбог родил своих потомков «через корову Земун» (II 7э). Корова Земун — одна из инкарнаций Великой Матери, прародительницы всей жизни. Но у славян она звалась также Матерь Сва или Матерь Слава. В древнеарийских языках «Сва» означает «самосущий» — отсюда и Сварог, и Сварга — Небо, обиталище богов. То есть, имя главной богини переводилось как Сама Матерь, Сущая Матерь. А «славянами» были, естественно, те, кто считал себя ее потомками.

Первые упоминания о славянах в античных хрониках относятся к началу нашей эры. Примерно в это время греки стали называть племена, живущие между Карпатами и Балтикой, «суобенами» или «суовенами», а во II в. Птоломеем упоминаются «ставани», хотя чаще римские авторы называли их венедами. Тацит в I в. писал в своей «Германии»: «Венеты много заимствовали из нравов последних (сармат), так как они, занимаясь грабежом, исходили все леса и горы между певкинами и феннами (кельтами, жившими в устье Дуная, и финнами). Однако их следует причислить скорее к германцам ввиду того, что они и дома прочные строят, и щиты имеют, и любят ходить, и даже быстро — все это совершенно чуждо сарматам, всю жизнь проводящим в кибитке и на коне». То, что славяне, по мнению Тацита, «исходили все леса и горы» между Дунаем и финскими народами, вполне понятно — как раз где-то в начале нашей эры началось их расселение из прикарпатского региона в разные стороны. Соответственно, шло и их разделение на племена и народы.

В связи с этим «Велесова Книга» опять называет прародителя Ария и трех его сыновей — легендарных Кия, Щека и Хорива. Только здесь они не просто три брата, а родоначальники трех племен — русов, чехов и хорват. Как сыновья Ария, они фигурировали и в далеком прошлом, в связи со скифскими переселениями, и упоминаются вновь у истоков этих народов. Впрочем, мы уже говорили, что в преданиях под именем прародителя-эпонима обычно обозначается весь этнос, поэтому никакого противоречия в столь долгой жизни «братьев» нет. Вероятно, роды русов, чехов и хорват в составе племени ариев существовали и в скифские времена — что подтверждается и казусом со «щеками»-«змеями», разобранным в главе 14. А на рубеже нашей эры три рода выделились в самостоятельные общности. «Когда Щек ушел на закат солнца с воинами своими, и хорваты забрали своих воинов, иная часть искала, где места поселения русского» (II 7з). Возможно, вы обратили внимание, что русы упоминаются и как потомки Богумира — т.е. по киммерийской линии. Может быть, это были разные племена, носившие близкие этнонимы — прибалтийские пруссы, карпатские русины, поднепровские борусичи. Но не исключено и то, что племя русов вобрало в себя как скифские, так и киммерийские корни.

лемя ариев жило в Скифии на правобережье Днепра, оно имело возможность отступить на запад более организованно, чем другие. И вполне логично, если оно стало цементирующим ядром новой славянской общности. Но добавлялись в него и иные родственные племена и их остатки. Так, не исключено, что «гелоны» дали свое имя Галиции (хотя другая их часть, отступив на север и смешавшись с балтами, могла дать начало племени галиндов). О том, что русы, отделившись от ариев, имели смешанное происхождение, возможно, говорит и имя их прародителя — Кий. Единственное, не созвучное этнониму. (Хотя вместо Кия в западнославянских преданиях упомянут Рус, но автор «Велесовой Книги», видимо, не счел возможным путать потомка Ария с потомком Богумира).

Самым выгодным направлением расселения с Карпат было тогда южное. Оно выводило в плодородные долины Паннонии и к границам Римской империи, что позволяло торговать с римлянами, а при удобном случае и грабить их провинции, либо получать замаскированную под «подарки» дань за ненападение. Но эти места были и самыми опасными — сюда, по тем же причинам, стремились другие племена, да и сами римляне редко упускали возможность подмять под себя расслабившегося соседа. «Повесть Временных лет» сообщает, что славяне тоже поначалу двигались на юг, заселяя течение Дуная и Паннонию, но были вытеснены оттуда «волохами», после чего «славяне эти пришли и сели на Висле и прозвались ляхами». Причем здесь же говорится, что угры, захватившие Паннонию значительно позже, уже в IX в., «поселились со славянами». Кто здесь имеется в виду под «волохами», неясно — иллирийцы или кельты (германцы обобщенно называли «волохами» все латиноязычные народы и применяли это обозначение ко всем романизировавшимся подданным Римской империи). Ну а Паннонией и долиной Дуная от начала нашей эры до угров кто только не владел! Этническая картина там менялась не два раза, а десятки раз. Поэтому сообщение Нестора способно дать лишь общую картину событий, что какая-то часть славян, не выдержав конкуренции на юге, ушла на север.

Расселение шло и в других направлениях. Старочешские легенды рассказывают, что воевода Чех (Щек) привел свой народ на запад из «хорватской земли», которая лежала где-то за Татрами, на территории Словакии или Западной Украины (в летописные времена здесь действительно еще существовало племя «белых хорват»). Чех основал город Будеч у горы Ржип. Но отец Чеха не назван, а в качестве единственного брата фигурирует Лех, сначала шедший вместе с чехами, а потом отделившийся от них, ушедший со своим родом на восток, основавший там города Коуржим, Гнездно, Краков и ставший первым вождем ляхов (поляков). В другой западнославянской легенде братьев трое — Чех, Лех и Рус. В русской летописной версии, цитируемой в XVI в. Герберштейном их двое — Лех и Рус.

При той методике исследования легендарных родословных, которую мы уже несколько раз применяли, нет никакого противоречия в том, что в чешском сказании не названы «братья» Хорив и Кий (или Рус), а в «Велесовой Книге» среди сыновей Ария не фигурирует Лех. Чехов в данном случае интересовало лишь собственное происхождение, и «Хорив» попал в их легенды только косвенно, в упоминании племени хорват, от которых отделился Чех со своим родом. Точно так же и автор «Велесовой Книги» отслеживает лишь родословную русов, и Щек после отделения в самостоятельную ветвь славян его перестает интересовать. А «брат Лех» появился уже позже этого отделения, когда единая западнославянская общность разошлась на две — чехов и ляхов. И не удивительно, что в летописных версиях XVI в. эта западнославянская общность обозначилась одним Лехом — с поляками в это время русские имели дело постоянно, а с чехами — почти никогда.

Ну а племя русов, впоследствии сыгравшее важную роль в объединении восточнославянского этноса, поначалу двинулось с Карпат не на восток, а на север, к Балтике — в потоке переселения вендов. Венд, по «Велесовой Книге» происходит от Скифа. Следовательно, венды произошли от осколков народов Скифии, которые, сплотившись в общей борьбе с сарматами и кельтами, и, попутно присоединив к себе часть прикарпатских племен, двинулись на новые места. Причем стоит отметить, что этноним «вендов» мог передаться славянам уже после завоевания ими Южной Прибалтики — от автохтонного населения, древних венетов. Подобные заимствования новым народом этнонима более древних жителей страны в истории нередки. Причем не только побежденные и ассимилированные народы принимают имена победителей, но часто происходит и наоборот. Так, англы, саксы и норманны, завоевав Британию, стали «британцами» от этнонима кельтов-бриттов. Славяне, завоевавшие Македонию стали «македонцами», арабы — «египтянами» и т.д. Но с I — II вв. н.э. под «венедами» античные, а за ними и византийские авторы понимали уже определенно славян.

ападнославянские песни и предания рассказывают о двухлетнем, с боями и лишениями, походе к Балтике под руководством воеводы Бодрича. В результате его побед на южном побережье образовалось мощное объединение славян-бодричей или ободритов. В ходе последующих переселений, покорения местных народов и смешения с ними в здешних краях возникли еще несколько славянских племенных союзов. Хотя точная хронология и последовательность этих переселений осталась нам неизвестной, но факты показывают, что в начале нашей эры они были достаточно массовыми. А чтобы проверить достоверность изложенных гипотез и выводов о миграциях славян и примерной хронологии этих миграций, можно обратиться к трудам римских авторов I — II вв. н.э. — Тацита, Плиниев Старшего и Младшего, Птоломея и др. Венеды, как обобщенное название многих, близких племен, согласно Тациту — в I в. н.э., мигрируют то туда, то сюда, по всей Центральной Европе от Нижнего Дуная до Рижского Залива, а у Птоломея — во II в., они занимают обширную, но уже компактную страну. Он помещает их по всему юго-восточному побережью Балтики и далее вглубь Европы до «Венедских гор» — видимо, Судет или Карпат.

Вероятно, как раз об этом переселении сообщает «Велесова Книга»: «И так было в иное время, когда русы шли с вендами, и те хотели унести богов своих к морю. И там угнездились, города и помолья многие строили и были богаты. И те помолья украшены были златом и серебром, и многие древних богов почитали, уходя от искушений. И это ведомо было иным, также это видевшим, задевавшим нас и перечившим, и там не имели наши родичи покоя. Арабы приходили туда и терзались на торжищах о богатстве и дани, дающейся поселившимся там воинам» (I 8а). Самые богатые и знаменитые храмы-помолья славян были действительно в стране прибалтийских вендов. Саксон Грамматик, Дитмар Мерзебургский, Адам Бременский, Гельмгольд и другие авторы описывают храмы Свентовита в Арконе, Радегоста в Ретре, Яровита в Вологоще (Вольгаст), Триглава в Бренне (Бранденбург), Щетине (Щецин) и Волине и т.д. О красоте и великолепии славянских храмов писал арабский путешественник Аль-Масуди.

Хотя все эти свидетельства относятся к гораздо более поздним временам, но святилища, многие из которых имели общеславянское значение, явно возникли намного раньше, чем рассказы о них заезжих авторов с Запада и Востока. И интенсивное градостроительство в этих краях связывается как раз с приходом славян в начале нашей эры. Здесь возникли Зверин (Шверин), Рарог (Рерик), Стариград (Ольденбург), Волин, Дымин, Велиград, Коданьск (Гданьск), Ратибор (Ратценбург), Бранибор (Бранденбург) и многие другие города. Первоначально укрепленный город был административным, военным, религиозным и хозяйственным центром племени. А у нескольких племен, составлявших союз, был более крупный город, представлявший центр этого союза.

поминание об арабах, вынужденных за торговлю платить подати новым хозяевам края, разумеется, не совсем корректно. Арабские купцы стали проникать сюда только в IX веке через Хазарию. Видимо, автор «Велесовой Книги» приложил к давнему прошлому реалии своего времени, как и данные о богатом украшении храмов — в период переселений славян их святилища, скорее всего, были еще гораздо скромнее. Но Южная Прибалтика издревле участвовала в международной торговле, главным образом — драгоценным янтарем, и морскую дорогу сюда открыли еще финикийцы и карфагеняне. А в рассматриваемый период, в первые века нашей эры, в средиземноморской и европейской торговле господствовали сирийцы, их представительства существовали по всей Римской империи — и в Италии, и в Париже, и в Бордо, и в Трире, откуда они отправлялись и для торговли с «варварами». Так что по большому счету сведения об «арабах» нельзя считать анахронизмом.

Кстати, известно и то, что новые подати здесь были введены именно после основания славянского храма Свентовита на острове Руян (ныне Рюген) — ему должен был платить любой заезжий купец, прежде чем начать торговлю. И «поселившиеся там воины» у храма были свои — кумир Свентовита имел собственную гвардию из 600 человек, ему шла вся их добыча в войнах и набегах плюс третья часть добычи остальных воинов.

То, что в Южной Прибалтике уже в I в. н.э. существовали города и торжища, подтверждается и римскими авторами. Так, Плиний Старший рассказывает, что Юлиан, который должен был организовать для Нерона пышные гладиаторские игры, послал к венедам одного для закупки янтаря римского всадника, который объехал эти города и «торговые центры». Плиний сообщает и о «Янтарной дороге» — налаженном и освоенном пути сообщения, шедшем от Балтики через Германию и Паннонию к адриатическим венетам. Очевидно, о прежнем далеком родстве с ними память сохранялась.

равда, о том, как жили славяне в те времена, мы не знаем почти ничего. Рассказы иностранцев, восхищавшихся прибалтийскими городами и храмами относятся уже к концу I — началу II тысячелетий н.э. И археологических данных почти нет — эти города, селения и святилища многократно разрушались завоевателями, перестраивались, пока не были окончательно стерты с лица земли при завоевании полабских славян немцами. А по некоторым сведениям, уже в кайзеровские и нацистские времена следы проживания славян на территории Германии уничтожались целенаправленно. Однако несколько городищ начала нашей эры найдено археологами на территории Польши, Чехии и Словакии — например, Бискупинское возле Познани, Бероун недалеко от Праги. И оказывается, что это были большие, очень развитые города с четкой планировкой улиц, даже с деревянными мостовыми, со сложными системами крепостных сооружений. Там обнаружены мастерские ремесленников, кузнецов, гончаров, ювелиров. Существовали какие-то общественные здания и рыночные площади.

Что касается «прочных домов», упоминаемых Тацитом, то они оказываются длинными бревенчатыми зданиями, украшавшимися резьбой. Проживало в них человек по 20 — 30, и римские источники сообщают, что у венедов были групповые браки. Любая женщина, приходившая в семью, номинально считалась женой старшего брата, но являлась «общей» и для всех остальных братьев. Это согласуется с обычаями «агатирсов», описанными Геродотом. А в эпоху постоянных войн, столкновений с соседями или лишений, связанных с переселениями, возможно, диктовалось требованиями суровой целесообразности. Ведь при гибели старшего все женщины в семье не становились вдовами, а оставались женами других братьев, да и дети не превращались в сирот.

Хотя большинство из античных авторов непосредственно со славянами не контактировали и сведения о дальних краях получали из десятых уст, поэтому наверняка их данные полнотой не отличаются, и в них неизбежны искажения. Не исключено, скажем, что какими-то племенными этнонимами они обозначали целый союз племен, в который входило данное племя. А один и тот же народ в различных источниках или у различных информаторов одного и того же автора мог оказаться обозначенным несколькими разными этнонимами. Но все же, если свести их данные воедино, то по ним можно составить хотя бы приблизительную карту, дающую представление о первоначальном расселении славян (см. напр. «Всемирная история», т.7, Минск, 1996).

ак, этнонимы «ставани» и «суовены» локализуются где-то в районе Буга, от верховий Вислы до верховий Припяти, т. е. весьма близко к предполагаемому эпицентру славянского этногенеза. На юг от них помещаются сабоки, татры и карпы. Из них татры и карпы известны впоследствии как славянские племена, проживавшие, соответственно, в Татрах и на Карпатах. Вероятно, у некоторых авторов «венеды» выделялись не только в качестве общего, но и в качестве племенного названия, примерно локализуемого по соседству со «ставанами» — по Бугу, Средней Висле и Варте. Но рядом с ними, по Варте и среднему течению Одера располагались и владения вандалов. То есть, «венеды» и «вандалы» вполне могли быть различными формами произношения одного и того же этнонима, либо двумя ветвями одного народа. Например, историк XV в. Альберт Кранц написал трактат «Вандалия» о Руси, считая вандалов славянским племенем. А в XVII в., когда знаменитый русский дипломат А.Л. Ордин-Нащокин вел переговоры с польскими послами, он отмечал: «Хранятся в наших архивах неоспоримые памятники, подтверждающие, что 79 народов, рассеянных по востоку, югу и северу, употребляют один и тот же славянский язык» — и в числе прочих славянских областей называл Вандалию («Исторический рассказ о путешествии польских послов в Московию, ими предпринятом в 1667 году» в сб. «Проезжая по Московии», М., 1991).

Западнее, между Одером и Эльбой, жили лугии. На берегу Балтики, между устьями этих рек, мы находим свардонов и варинов, а примерно от Одера до Вислы обитали руги. В последующие века, зафиксированные европейскими хрониками, в этих же местах известны племена прибалтийских и полабских славян, носивших те же или похожие названия. Варины — это, разумеется, варанги или их предки. От ругов пошли рароги и ругии — руяне (причем варанги и рароги входили как раз в упоминавшийся союз бодричей). Свардоны — возможно, предки вагров. А лугии — это лужичане. Как видим, картина довольно наглядная, и все изложенные гипотезы, как и информация «Велесовой Книги», подтверждаются.

равда, следует отметить, что в начале нашей эры все эти народы еще не были до конца «славянскими» в нашем понимании. Судя по всему, они еще сохраняли в себе одновременно и праславянские, и прагерманские корни. Так, часть поднепровских борусичей-борисфенитов, оставшаяся в родных краях, стала предками полян, а другая часть, ушедшая из погибшей Скифии на запад, фигурирует уже среди германских племен как «боруски» и дала историческое название Боруссии на территории Германии. Ругов, влившихся во II — V вв. в германские волны миграций, греческие и латинские авторы не отличали от германцев, а оставшиеся в Прибалтике и переселившиеся на восток стали славянами. Зачастую германцами принято считать вандалов, а близких им и, вероятно, родственных вендов — славянами.

В общем, можно прийти к выводу, что если во II тысячелетии до н.э. население Центральной и Западной Европы было по языку и культуре близко кельтам и иллирийцам, то киммерийское переселение, дошедшее до Балтики, выделило в нем славяно-германскую общность, и лишь со следующей, скифской волны, началось их разделение, хотя некоторое единство еще сохранялось — например, Гиппократ передает скифское название сливочного масла: «бутир» — ср. с немецким «буттер». Много германизмов содержит и «Велесова Книга», написанная жрецом русов. Кстати, и Тацит считал венедов близким к германцам. Но это не удивительно, ведь в начале нашей эры культурная и языковая разница между славянами и германцами была далеко не столь значительной, как сейчас. Она накопилась лишь несколько столетий спустя в ходе Великого Переселения, когда германцы вобрали в себя романские и кельтские корни покоренных народов, а славяне — сарматские (иранские) корни выходцев из древнего Турана, а также иллирийские, тюркские и угорские.

© В.Е. Шамбаров. 2004

---

Шамбаров В.Е. Беседы о Руси древнейшей. Беседа 18. «Славяне» // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.11287, 17.06.2004

[Обсуждение на форуме «Праславянская Цивилизация»]