Шамбаров В.Е.



событиях в Восточной Европе после ее захвата сарматами нам известно гораздо меньше, чем о скифских временах. Греция после македонских и римских ударов пришла в упадок. Ее наука в этот период вообще деградировала. В моду вошли схоласты, считавшие верхом ученой мысли доказать какое-либо утверждение, а потом доказать прямо противоположное. Популярны были и киники, откровенно хулиганившие — вроде знаменитого Диогена, эпатировавшего граждан тем, что жил в бочке, оскорблял всех встречных, публично мастурбировал или ласкал своих последовательниц. И это тоже считалось гениальным. Образцом гражданственности начинали считать типов вроде Демосфена, поднимавшего греков на борьбу с македонянами — но делавшего это за щедрую плату от персидского царя. А до описания других стран и народов никому уже дела не было. Ну а Рим только-только начинал захватническую политику в Средиземноморье, Сарматия для него была еще слишком далеким и не представляющим особого интереса краем. Была еще одна важная причина, по которой данный период оставил довольно мало следов в истории. Дело в том, что хотя бывшая Скифия и стала условно называться «Сарматией», но только в географическом, а не политическом понятии. Единой Сарматии, в отличие от Великой Скифии, так и не образовалось. Состав племен, населявших Причерноморье, не был постоянным — периодически он менялся. И это нетрудно понять, если учесть, что за Волгой и Каспием, в Средней Азии и на Дальнем Востоке продолжали бушевать войны и межэтнические бури.

коло 165 г. до н. э. хунны разгромили согдов и вытеснили их из Джунгарии и Семиречья. Согды, в свою очередь, в 161 г. до н. э. разбили и разогнали саков, после чего в 141 -128 гг. до н. э. сокрушили эллинистическое Бактрийское царство, оставшееся со времен македонских завоеваний, и образовали на его месте свое. Саки периодически воевали с Парфией, совершали набеги на Мервский оазис, проникали в Гирканию и Закавказье до Куры и Аракса. И хотя в 114 г. до н. э. были серьезно разгромлены, но сумели оправиться. Потому что междоусобные распри то и дело вспыхивали в самой Парфии. Их участники нуждались в услугах среднеазиатских скифов и привлекали их к своим разборкам. У них находили убежище и дружины князей, потерпевших поражение. Так что скифы имели прекрасную для передышек, усиления и возобновления нападений, и парфянским царям приходилось от них откупаться, чтобы поддерживать безопасность северных границ, но и сохранять хорошие отношения и возможность привлекать соседей к собственным воинским предприятиям.

конце II в. до н. э. началась агрессия на запад китайской империи Хань, подчинившей себе земли вплоть до Ферганской долины. А на территории нынешнего Казахстана от оз. Балхаш до Аральского моря возникло могучее царство кангаров (печенегов). Оно вело войны с китайцами и другими близлежащими странами. Известно, что кангары подчинили пять соседних народов, сделав их своими вассалами. Кроме того, в китайских хрониках упоминается «царство Яньцай», лежащее на восточном берегу Каспия и «Янь» где-то севернее, в низовьях Урала. Возможно, это были языги или аланы. Причем в «Истории Старшей династии Хань» говорится, что Яньцай — самостоятельное государство, а в «Истории Младшей династии Хань» и Яньцай, и его северный сосед Янь уже зависят от печенежского царства «Кангюй». Естественно, что эти события откликались и на соседних районах — Северного Кавказа, Дона и Причерноморья. Племена, потерявшие землю на востоке или не желающие подчиняться агрессивным соседям, отправлялись искать себе новые места проживания — в том числе и на западе. А значит, тоже должны были вытеснять более слабых предшественников. И получилось так, что савроматы, разгромившие Скифию, стали лишь первой волной переселенцев, за которой последовали другие. Информация античных авторов позволяет отследить в период со II в. до н.э. до I в. н.э. таких волн было пять. После савроматов в Восточную Европу двинулись языги, за ними — роксоланы, затем аорсы и сираки, и наконец — аланы.

И эти края, по которым раз за разом прокатывались войны и очередные нашествия, превратились в своеобразные «задворки цивилизованного мира». Экспорт хлеба из Скифии, прочно связывавший ее с Элладой, теперь прекратился — как показывают исторические и археологические данные, большинство греческих колоний, расположившихся по всему побережью Черного моря, вынуждены были переориентироваться на связи между собой. Их торговля стала основываться, главным образом, на внутреннем обмене товаров из различных регионов Крыма, Кавказа, Малой Азии, Северной Таврии (вероятно, «внутричерноморский» рынок здешним городам пришлось осваивать в III — II в.в. до н.э., когда дорогу через Босфор перекрывали галлы). Это тоже в немалой степени способствовало дефициту информации из здешних мест. Какие-то сведения сохранялись только о крупных государствах, в той или иной мере задевавших сплетения «мировой», т.е. средиземноморской политики.

тоит напомнить, что в этот период было еще слишком много претендентов на роль мирового лидера. Рим в III — II в.в. до н.э. отчаянно боролся с Карфагеном, и решался вопрос о существовании одного из них. На севере Балкан свои претензии на гегемонию предъявляли Эпир и Македония. В Восточном Средиземноморье раскинулось могущественное сирийское царство Селевкидов, подчинившее значительную часть Персии и Малой Азии. Борьба за ведущую роль между этими сильнейшими центрами еще только разворачивалась, и вопрос о победе в ней оставался открытым. Одним из таких кандидатов на лидерство стало и эллинистическое Понтийское царство, возникшее в Южном Причерноморье из обломков Персии, сокрушенной Александром Македонским. Оно набирало силу и, по сути, ничем не уступавшее остальным конкурентам.

Развитые государства с древнейших времен существовали и во Фракии. Их культура ничем, по сути, не уступала культуре Греции (за исключением, может быть, лишь Афин и Коринфа),. Здесь издавна существовали сильные царства бессов, трибаллов, дентелетов, одрисов, далматов, на территории Сербии — дарданов. После галльского нашествия возникло и кельтское Тилисское царство. У них строились города, сильные крепости, бытовали развитые и сложные религии. А собственные золотые и серебряные рудники обеспечивали роскошную жизнь знати и колоссальные богатства фракийских царей. Фракийцы были хорошими бойцами, войны для них стоили македонским и эпирским властителям немалого напряжения и проходили с переменным успехом. Во II в. до н.э. Тилисское царство было разгромлено бессами и одрисами. Вслед за этим во Фракии попытались утвердиться македонцы — их царю Филиппу уделось взять г. Филиппополь, но удержать его он не сумел, оставленный гарнизон был выбит одрисами.

днако постепенно политическая карта мира менялась. Римлянам поочередно удалось разгромить своих соперников в Средиземноморье. В 192 — 188 гг. до н.э., после победы над царством Селевкидов, они утвердились в Малой Азии, в 160 — 140-х гг. до н.э. захватили Эпир и Македонию, поставили под контроль Грецию, затем добили ослабленный прежними войнами Карфаген.

Но и в Северном Причерноморье, так сказать, на местном уровне, шла борьба за лидерство. Поначалу здесь усилилось Боспорское царство, включавшее восточную часть Крыма, Тамань, часть Приазовья и низовья Кубани. В отличие от Ольвии или Тира, богатевших за счет экспорта из Скифии, а после ее гибели вынужденных то и дело откупаться данью от набегов то одних, то других кочевников, Боспор волны сарматских нашествий обошли стороной, и торговал он продукцией собственного производства, что дало ему возможность далеко обойти конкурентов, а в продаже зерна стать в этих краях монополистом. Богател он и на торговле рабами, скупая их у соседних кочевников, у кавказских народов, ведущих постоянные войны, и даже у северокавказских пиратов. Невиданно расцвели боспорские города, в них велось интенсивное строительство богатых дворцов купцов и знати. Был создан мощный военный и торговый флот, господствовавший на Черном море. Поддерживались международные связи с Афинами, Понтом, Египтом, Родосом и Делосом.

Правда, нарастали и внутренние противоречия. Если большинство греческих колоний сохраняли характер государств-полисов, замкнутых на ограниченной территории, и несмотря на постепенную «варваризацию» населения, перенимавшего местные обычаи, это все же замедляло процессы смешения с коренными жителями, то в Боспорском царстве после завоевания Тамани и Приазовья подавляющее большинство населения было уже не-греческим. Основную часть его составляли меоты, синды, добавились и переселенцы из погибшей Великой Скифии. Это стало причиной многочисленных противоречий и конфликтов между греками, обладавшими гражданскими правами и оказавшимся в привилегированном положении, и представителями «варварских» народов — которым на Боспоре досталась роль людей «второго сорта». Что со временем начало представлять для этого государства немалую опасность, тем более, что по соседству стал усиливаться серьезный соперник — Крымская Скифия.

де-то в конце II в. до н.э. для нее наконец-то устранилась опасность, постоянно грозившая с севера — савроматы, непримиримые враги скифов, оказались оттесненными на запад, сменившись языгами, а затем роксоланами, не испытывавшими к скифам ни малейшей личной ненависти. И Скифия заключила с ними союз — по одним версиям, равноправный, по другим — признав себя их вассалом. Как бы то ни было, Скифскому царству этот союз пошел только на пользу, как раз к этому времени относится его максимальный расцвет. В Крыму началось интенсивное градостроительство. Столица царства Неаполь-Скифский (недалеко от нынешнего Симферополя) по красоте и богатству не уступал греческим городам, а то и превосходил их. Царь Скилур начал чеканить монету со своим именем. Если греческие города «варваризировались», то население Скифии, жившее в их окружении, наоборот, эллинизировалось, постепенно впитывая греческую культуру — тем более, что сюда нередко бежали греки и другие жители Боспора и Херсонеса, недовольные своим положением в этих государствах. В результате союза с роксоланами скифы получили выход в степи Северной Таврии, значительно расширив территорию своих пастбищ, а затем предприняли поход на Ольвию. Эта крупная колония предпочла покориться власти Скилура, что оказалось взаимовыгодным для обеих сторон. Ольвия получила защиту от набегов и «рэкета» других кочевников, и преимущества в торговле товарами Скифии, что способствовало новому подъему города. А Крымское царство Скилура получило через Ольвию выход на международные рынки и развитую производственную базу здешних ремесленных мастерских.

После этого скифы при поддержке роксоланов начали оказывать сильное давление на других соседей — Херсонес и Боспор. Положение Боспора, где Скилура в любой момент могли поддержать местные жители, стало настолько критическим, что он вынужден был согласиться на выплату ежегодной дани, размер которой несколько раз увеличивался. Херсонес, обладавший мощными защитными сооружениями, некоторое время успешно оборонялся. Он занимал юго-западную часть Крыма и представлял собой теократическое государство, управлявшееся коллегией жрецов, главный из которых носил титул базилевса — царя, а основную часть населения здесь составляли свободные земледельцы.

коло 110 г. до н. э. Скилур предъявил царю Боспора Перисаду V ультиматум об очередном увеличении дани и одновременно, заключив союз с таврами, развернул новое наступление против Херсонеса. Были захвачены его владения — Керкенитида и Прекрасная гавань, войска скифов подступили к стенам самого Херсонеса. Тогда город решил обратиться за помощью к Понтийскому царю Митридату VI Евпатору. Поскольку этот малоизвестный у нас царь оставил довольно заметный след в истории Причерноморья, юга России и Украины, то пожалуй, стоит остановиться на нем подробнее. Происхождения он был довольно темного, захватив трон в результате переворота. Но официально производил себя по отцовской линии от Дария Гистаспа Младшего, а по материнской от Александра Македонского и Селевкидов, обосновывая таким образом права на владычество и в азиатском, и в греческом мире.

Современники представляют его фигурой весьма колоритной. Он поражал всех исполинским ростом и силой, мог любого перепить и переесть, укрощал и объезжал самых диких коней. В одно утро вдруг исчез из дворца и пропадал несколько месяцев — оказалось, что переодевшись, царь обошел пешком всю свою страну, изучачая нужды населения. Свободно говорил на 22 языках подвластных ему народов и ни с одним из подданных не общался через переводчика. Любил искусство и музыку, окружал себя историками, философами, поэтами. Любовницы и жены-гречанки в своей переписке сообщали о каких-то совершенно фантастических мужских способностях царя. И похоже, в какой-то мере это соответствовало действительности, поскольку самые знаменитые дамы эллинистического мира стремились к нему, как мухи на мед. Стремились, несмотря на то, что близость к Митридату была делом весьма опасным. Потому что он, вдобавок, отличался чрезвычайной подозрительностью и жестокостью. За измену, то ли мнимую, то ли действительную, отправил на казнь собственную мать, брата, сестру — с которой по персидскому обычаю жил, как с женой, трех сыновей и трех дочерей. Впоследствии в его бумагах нашли заранее заготовленные смертные приговоры чкть ли не на всех приближенных. Хотя обычно все зависело от его настроения. Заподозрив очередной заговор, он мог одним махом отправить на смерть 1700 человек, но мог и после явного бунта покарать лишь главных виновников, а остальных «великодушно» простить.

прочем, для властителей той эпохи жестокость была вполне обыденным явлением. Как известно, Александр Македонский приказал распять всех жителей захваченного Тира, перебить пленных, взятых под Гавгамеллами. Македонский царь Филипп после взятия в 199 г. до н. э. Абидоса, когда население умоляло его о пощаде, «смилостивился» и дал им три дня, чтобы они сами лишили себя жизни. Да и в римляне поступали не лучше. И если их авторы осуждали «тиранию» Митридата, то только из-за того, что решения он принимал единолично — а когда их собственным правителям хотелось истребить тысячу-другую сограждан, они обычно ставили в известность сенат. Который, единогласно это одобрял, вот и выходило «по закону».

При Митридате Понтийское государство достигло вершины могущества. Он подчинил себе Малую Армению, значительно расширил влияние в Малой Азии, и приглашение херсонитов оказалось для него очень кстати — царь как раз вынашивал планы широкомасштабной экспансии на север. Поэтому он охотно послал в Крым своего лучшего полководца Диофанта с отборным шеститысячным войском. В первом сражении со Скилуром Диофант был разбит, однако за крепкими стенами Херсонеса сумел оправиться от поражения, пополнить потери и перешел в наступление. Скифы обратились к царю роксоланов Тазию, и тот прислал им войско. Но Диофант уже учел особенности тактики своих противников и навязал им битву в гористой местности, где роксоланская тяжелая кавалерия не могла развернуться. В результате 50-тысячная скифо-сарматская армия, которой командовал Палак, сын Скилура (сменивший на престоле умершего отца), понесла тяжелое поражение. Понтийское войско прошло вглубь Крыма, захватывая города и крепости скифов и заставив их отступить на север, затем покорило тавров на Южном Берегу и двинулось к Пантикапею (Керчи) — справедливой ценой за «освобождение от варваров» Митридат считал признание царями Боспора своей верховной власти.

арь Перисад V вынужден был принять такое «покровительство», но это вызвало недовольство значительной части местного населения и стало, по-видимому, последним толчком к тому, чтобы национальные и социальные противоречия, накопившиеся здесь, выплеснулись наружу. В 107 г. до н.э. вспыхнуло восстание. Стихийный взрыв объединил в рядах мятежников самые разнородные элементы — и не эллинское население, скифов с меотами, недовольных своим положением, и городскую чернь, и рабов. Активно поддержали восставших и скифские цари, сразу же после ухода понтийской армии вернувшиеся на свои земли. Перисад был убит, сам Диофант, оставшийся на Боспоре в роди посла и советника, вынужден был бежать в Понт, едва спасшись от гибели, а царем повстанцы провозгласили Савмака (о происхождении и роли которого нам почти ничего не известно). Естественно, мятеж разбушевавшейся черни сопровождался погромами знати и греческих граждан. Многие из них бежали в Херсонес, который теперь оказался под угрозой соединенных сил боспорцев и Скифии. От правительства полиса и эмигрантов было направлено новое обращение к Митридату за помощью.

И она вскоре последовала — войско Диофанта снова высадилось в Крыму, штурмом взяло Пантикапей и в ходе жестоких уличных боев подавило восстание. Большинство захваченных мятежников были казнены, а Савмака отправили к Митридату, где он тоже был предан смерти. Непокорившиеся скифы снова отступили на север. Но теперь уже и Боспор, и Херсонес вынуждены были признать власть Понтийского царя. Фактически, он стал хозяином всего Крыма. Правда, скифы и роксоланы продолжали оказывать ожесточенное сопротивление. Битва произошла на льду Керченского пролива — который в то время замерзал зимой. Бои шли и в Северной Таврии, и проникнуть вглубь материка понтийцам не позволили. Но берега Черного моря Митридат шаг за шагом подчинил почти полностью. Его полководцы Диофант и Неоптолем покорили Колхиду, доходили до Днестра. Греческие города и прибрежные племена частично были завоеваны силой, частично признали власть Митридата или стали его союзниками.

нязья скифов, вытесненных из Крыма, тоже стали искать покровителей. И направили посольство к римлянам с просьбой о помощи. И поскольку уже в те времена западная цивилизация обращала внимание на вопросы «прав человека» — в тех случаях, когда считала это выгодным для себя, и когда эти права нарушали не сами римляне, а их соперники, римский сенат серьезно «озаботился» столь вопиющим попранием правовых норм и потребовал от Митридата, чтобы он удовлетворил претензии скифов. Митридат к конфликту оказался еще не готов и на словах согласился уступить, спустив выполнение римских резолюций на тормозах. Но он понимал, что рано или поздно столкновение двух могущественных держав неизбежно. После устранения других конкурентов на лидерство, Рим и Понтийское царство стояли «лицом к лицу». И такое столкновение произошло — причем инициатором стал Митридат. Он выбрал очень подходящий момент — в Италии как раз началась Союзническая война с восставшими против римлян италийскими племенами. А потом вспыхнула и гражданская, между оптиматами во главе с Суллой и популярами во главе с престарелым полководцем Марием.

И Митридат в таких условиях был настолько уверен в успехе, что в 89 г. до н.э. организовал истребление римлян по всей Малой Азии, когда в один день было перебито более 80 тыс. человек. Уничтожению подлежали не только все лица италийского происхождения, но и их рабы, приближенные, дети, жены и наложницы — даже если являлись местными уроженками. Акция была тщательно подготовлена и организована. В крупных городах семьи, имеющие хоть какое-то отношение к Риму, сгонялись в одно место и планомерно умерщвлялись, сначала казнили детей, потом женщин, и в последнюю очередь мужчин. И римляне здесь, похоже, уже успели заслужить не лучшую репутацию, так как в их истреблении местные жители приняли очень активное участие.

итридат заключил союз против Рима с царем Армении Тиграном II, со фракийскими царями, с какими-то сарматскими племенами, придунайскими бастарнами, кельтами, могущественными союзами пиратов Эгейского моря, даже с далекими кимврами и некоторыми народами самой Италии, участвовавшими в антиримской Союзнической войне. Став хозяином Малой Азии и Причерноморья Митридат переправил войска на Балканы, где на его сторону сразу перешла почти вся Греция. А его союзник Тигран отхватил у распадающегося государства Селевкидов северную часть Месопотамии, Киликию, Сирию и Финикию, выйдя к Средиземному морю.

Но Сулла, одерживавший в это время верх в междоусобице, вместо того, чтобы закрепить успех, предпочел выступить против внешнего врага. Появившись на Балканах, он в нескольких битвах усмирил греческие города и разгромил главные силы Митридата. Правда, в его отсутствии Рим снова захлестнула революция популяров и началась резня оптиматов, но Сулла пока не обращал на это внимания, продолжая боевые действия против Понта и принимая под свое крыло сторонников, сумевших бежать из Италии.

В Риме спохватились, завидуя его успехам, и постали против Митридата вторую, революционную армию под командованием Фимбрии. Она высадилась в Малой Азии и, пользуясь тем, что большая часть понтийских войск ушла на Балканы, тоже стала одерживать победу за победой. А Сулла, между тем, успешно дошел до Босфора и начал переправу в Азию. Очутившись меж двух огней, Митридат запросил мира, обещая Сулле посмощь против внутренних противников. Тот благоразумно отказался, заслужив этим чрезвычайную популярность в Риме, и потребовал капитуляции. А солдаты Фимбрии и без того завидовали добыче и славе его легионов, поэтому без боя перешли на его сторону, перебив своих начальников. И все же окончательно добить Митридата обстановка не позволяла. Сулла удовлетворился тем, что заставил его выдать весь флот, признать зависимость от Рима, уступить ряд городов и уплатить контрибуцию — после чего смог благополучно вернуться в Италию, завершить подавление италийских племен и учинить резню популяров.

Но теперь-то уж оставлять в покое грозного соседа римлане не собирались. И наместник Азии Луций Мурена в 83 г. до н.э. начал вторую войну, придравшись к нарушению каких-то мелких формальностей. Причем Митридату пришлось сражаться на два фронта — против его владычества восстали Колхида и Боспор, истощаемые военными налогами. Но все же от предыдущих поражений царь успел оправиться и боевые действия повел успешно. Армия Мурены была разбита и изгнана, а к 80 г. до н.э. Митридат сумел усмирить и свои взбунтовавшиеся провинции.

имляне тоже помаленьку преодолели собственные междоусобицы. И вернулись к политике экспансии на восток. Хотя сперва ее объектом стали союзные Митридату фракийские государства. В 77 г. до н.э. по ним был нанесен двойной удар, из Далмации и Македонии. Однако дело оказалось не таким простым, как казалось, и обе римские армии завязли в затяжной войне, которая велась с крайним ожесточением. То римляне одерживали победу и, обозленные потерями, истребляли пленных, то фракийцы наносили контрудары, захватывая и разрушая подвластные Риму города — и тоже уничтожали жителей.

Митридат не мог не понимать, что после Фракии и до него дойдет очередь и усиленно готовился к новой войне. Укреплял связи с Армянским царством, заключил союз с римскими эмигрантами Сертория, бежавшими от Суллы в Испанию и образовавшими там сильное государство из иберийских народов. И Серторий прислал в Понт инструкторов-полководцев Марка Мария и Луция Фания. Кроме того, царь обручил своих дочерей Митриатиду и Ниссу с двумя царями династии Птолемеев, египетским и кипрским. Сформировал полки из наемников-бастарнов. А за неимением флота опять привлек к сотрудничеству огромное количество эгейских и киликийских пиратов — у них насчитыавлось более тысячи кораблей. И третья война с Римом, в 74 г. до н.э. началась снова по инициативе Митридата — он спешил, пока противник не освободил свои войска во Фракии.

На первом этапе Евпатору сопутствовал успех, он стал одерживать победы. Но во Фракию были назначены более энергичные полководцы. Гай Скрибоний Курион покорил дарданов, обитавших на территории нынешней Сербии, и вышел к Дунаю. А Марк Лукулл разгромил царство бессов и взяв штурмом их столицу Ускудаму (Адрианополь). Другое фракийское государство, одрисов, во главе которого стоял царь Садала, предпочло после этого покориться само. Подчинились Риму и греческие причерноморские города Истрия, Томы, Каллатис, Одесс, Месембрия.

И Лукулл со своими фракийскими легионами направился против Митридата, нанеся ему в 71 г. до н.э. сокрушительное поражение. Царь бежал на Кавказ. А свой обширный гарем, из сотен жен и наложниц, находившийся в г. Фарнакее и оказавшийся под угрозой захвата, приказал уничтожить, в качестве особой милости предоставив своим супругам и подругам самим выбрать вид смерти — быть зарезанными, удушенными или отравленными. Несмотря на дальнейшие успехи Лукулла, Митридат некоторое время еще держался, опираясь на союз с Арменией. Но римляне заключили союз с владыкой Парфии Фраатом, у которого при дворе очень кстати оказался наследник армянского престола Тигран-младший, посорившийся с отцом и претендовавший на царство. И на Армению обрушился сокрушительный удар с востока.

это же время другой римский полководец, Помпей Великий, сумел покончить с Серторием и повел борьбу с еще одними союзниками Митридата — киликийскими пиратами. Повел он кампанию хитро, разослав сперва несколько эскадр своих подчиненных. Пираты совсем обнаглели, плавали в роскоши, с семьями, имели на берегах множество баз. Их застали врасплох и сразу ошеломили крайней жестокостью — всех захваченных без разбора, с женами и детьми, сажали на кол, истребив около 20 тыс. человек. После чего явился сам Помпей с главными силами, и тех, кто обратился к нему с мольбой о пощаде, простил. И все оставшиеся пираты тут же начали сдаваться ему.

В 65 г. Помпей сменил Лукулла на посту командующего, ввел свой огромный флот в Черное море и начал новое наступление на Митридата. Нанес несколько поражений, заставил отходить и у р. Лик разгромил окончательно. Царь сумел бежать всего с тремя приближенными, среди которых была знаменитая в то время Гипсикратия. Вероятно, сарматка, в совершенстве владевшая всеми видами оружия и неотступно находившаяся при царе, выполняя одновременно обязанности наложницы и телохранительницы. Но когда беглецы достигли пограничного Евфрата, Тигран II отказался принять их на своей территории. Его уже разбили парфяне, и он стремился заключить мир с римлянами. «Величие» Помпея оказалось весьма своеобразным. Делиться плодами победы с союзниками он не захотел и сам союз объявил частной инициативой Лукулла. Признал законным царем ослабленного Тиграна II, согласившегося на зависимость от Рима, а Тиграна-младшего, дружески встретившего его со своим отрядом на Араксе, заковал в цепи и объявил пленным. Предложение царя Фраата о разделе Армении по Евфрату он отверг. И пошел «преследовать Митридата», т.е. завоевывать Закавказье.

а Куре разбил албанов во главе с их царем Ороизом, затем двинулся против иберийского (грузинского) царя Артока, разбив и его тоже. И встретился со своим флотом, вошедшим в устье Риони. Однако албаны тем временем призвали на помощь народы, жившие севернее Кавказа и снова выступили против римлян. Помпею пришлось поворачивать обратно и вести очень тяжелую войну. Теперь против него действовала и тяжелая сарматская конница, и какие-то «амазонки». С трудом переправившись через Куру, берега которой противник перегородил частоколом, Помпей выиграл битву на р. Абант, причем выиграл только с помощью какой-то хитрости. В бою был убит брат албанского царя Козес. Однако, похоже, и римлянам крепко досталось. Вознамерившись сперва дойти до Каспийского моря, Помпей повернул обратно. И идти за Митродатом в страны, населенные воинственными народами, с которыми пришлось столкнуться, он не решился, отрядив для этого только флот под командованием Сервилия, которому приказал крейсировать в Черном море и блокировать Керченский пролив.

А сам повернул на юг, чтобы прибрать к рукам богатые ближневосточные регионы вплоть до Сирии и Палестины, оставшиеся «бесхозными» после разгрома Армении. Поэтому Митридат сумел эвакуировать свою сокровищницу, хранившуюся в крепости Синора и через Колхиду ушел на север. Перезимовал в Диоскуриаде, а в 64 г. до н.э. добрался до Пантикапея. Тут он сверг и принудил к самоубийству своего сына Махара, уже начавшего считать себя самостоятельным царем и наводившего контакты с Римом. И попытался вступить в переговоры сам, выпрашивая, чтобы ему вернули владения, а взямен обещая признать себя вассалом римлян. Но получил отказ и требование безоговорочной капитуляции. Римляне перекрыли доступ к Боспору купеческим кораблям, объявив, что любое судно, попытавшееся прорвать блокаду, будет признано пиратским с немедленной казнью всех находящихся на борту.

огда Митридат задумал новую войну. На эвакуированные в Пантикапей богатства он быстро сформировал армию в 36 тыс. бойцов. План у него был грандиозный — привлечь скифов и сарматские народы, придунайских бастарнов, и через Фракию и Паннонию двинуться прямо на Рим. Но боспорцам участие в такой кампании, как и новые воинские наборы и поборы, отнюдь не улыбались. Блокада вызвала недовольство купцов и вельмож — которые здесь тоже были купцами. Боспор и раньше порывался отпасть из-под власти Евпатора, а теперь снова началось брожение, стали составляться заговоры. Первым поднял восстание Кастор, комендант Фанагории (Тамани) и выдал римлянам находившихся в городе сыновей Митридата. К Фанагории тут же примкнули Херсонес и Феодосия.

Разъяренный Митридат дал полную волю своей жестокости. Он уже всюду видел измену и отправлял приближенных на смерть по малейшему подозрению. Был казнен еще один царевич — Ксифар, стены города и дворца оказались сплошь уставлены крестами с распятыми на них истерзанными от пыток телами вчерашних вельмож и их семей. Трупы жертв попроще сбрасывали в море. Но расправы произвели обратный эффект, напугав подданных и окончательно оттолкнув их от царя. Под подозрение в заговоре попал и наследник престола Фарнак. Однако безропотно на убой не пошел — а когда к нему явилась стража для ареста, сагитировал ее бежать. Перешел на сторону повстанцев и возглавил мятеж. Дальше все решилось быстро. Под знамена Фарнака переметнулись лучшие части Митридата, сформированные из римских перебежчиков, потом и остальные войска и флот. Жители Пантикапея открыли мятежникам ворота и согласились выдать царя. Он оказался окруженным в своем дворце.

бедившись, что положение безвыходное, Митридат снова хотел уничтожить гарем — несмотря на 68-летний возраст, он на Боспоре обзавелся новым комплектом жен. Часть «изменила» и сумела бежать. А верной Гипсикратии и дочерям, в том числе невестам египетского и кипрского царей, пришлось принять яд. Сам Евпатор из-за своей подозрительности давно приучал организм к ядам, на него отрава не подействовала, и он приказал убить себя наемнику-кельту, уйдя из жизни после 57-летнего царствования. Тела отца и его близких Фарнак выдал римлянам, рассчитывая от них на взаимную благосклонность. Но особого великодушия «владыки мира» не проявили. Боспор, как и другие остатки Понтийского царства, попал в зависимость от Рима. Полный суверенитет победители согласились признать только за Фанагорией, первой поднявшей восстание. Кстати, сколько всего было детей у Митридата, ни по каким хроникам подсчитать невозможно, но это и не удивительно, поскольку количество его жен тоже учету не поддается. Каких-то его наложниц Помпей еще рассылал их родным, а в его триумфе провели еще пятерых детей царя, уцелевших «скифских» жен и еще одну сестру, которая тоже была женой.

о вскоре у римлян возникли новые крупные проблемы, причем создали их себе они сами. Одной стала ссора с Парфией, начатая Помпеем. Правда, она вела себя довольно лояльно, занятая внутренними проблемами, но все равно получила в ответ войну. Марк Красс, образовавший в это время правящий триумвират с Цезарем и Помпеем, очень завидовал славе своих коллег, добытой в Галлии и на Кавказе. В то время как на его долю достались только лавры «победителя рабов», Спартака. И он затеял поход на восток только для того, чтобы исправить сие упущение. Его, в общем-то даже добыча не интересовала, он был богатейшим человеком в Римею. А вот славы не хватало. В результате, железная парфянская конница раздавила и истребила его легионы, на некоторое время остановив натиск римлян в этом направлении.

Другая проблема возникла на Балканах. Дело в том, что существовавшие здесь фракийские царства являлись неким гарантом стабильности, препятствуя чрезмерному усилению своих соседей. Но после того, как эти црства были разгромлены римлянами, на территории нынешней Румынии тут же начало расти и набирать вес государство даков. Возникло оно, по-видимому, из союза фракийцев-гетов и каких-то сарматских племен, вытесненных сюда следующими волнами переселений из Причерноморья. Плиний сообщает, что даки были прогнаны в эти места языгами. Многие источники указывают на сходство даков с парфянским (сакским) племенем дахов, живших а Приаралье — это обстоятельство отмечали персы, об этом же пишут Страбон и Дионисий-Периегет. Причем их версия подтверждается многими косвенными доказательствами. Согласно античным авторам, как раз в области расселения даков Дунай менял свое название — в нижнем течении, где жили геты, его называли по-иллирийски — Истр, а у даков — Данувий. «Дан» — это река в староиранских языках, на которых говорили скифы и сарматы. А неподалеку, где-то на Пруте или Серете, обнаруживается племя каспиан — очевидно, родственное каспиям, давшим ранее название Каспийскому морю и пришедшее сюда вместе с даками. О смешанном населении страны говорит даже название ее столицы — Сармизегетуза, «город сарматов и гетов». И римские источники сообщают о сложных внутренних отношениях в Дакии и сильной розни между группами племен (чем и воспользовались римляне в ходе последующих войн).

снователем нового государства стал царь Биребиста. Он опирался на завоевавшую популярность в народе группировку жрецов и начал с какой-то религиозной реформы, в результате которой фракийцы даже перестали пить вино и повырубили свои виноградники (возможно, речь шла об унификации религии коренного населения и пришлых племен). Объединив на основе нового или обновленного культа здешние народы, Биребиста в 60 г. до н.э. создал царство, способное выставить двухсоттысячную армию, и повел активную завоевательную политику. Он разгромил и покорил придунайских кельтов, неоднократно вторгался в римские провинции, доходя до Македонии и подчинив часть Греции, практически уничтожил племена бойев и таврисков на территории нынешней Австрии и Хорватии. Угонялось большое количество пленных для работы на фракийских рудниках. Не исключено, что совершал он походы и на север, хотя достоверных сведений об этом не сохранилось.

Римляне же оказались не в силах противостоять новому противнику, так как у них началась новая полоса жестоких гражданских войн — между Цезарем и Помпеем и их сторонниками. Этой войной попытался воспользоваться и царь Боспора Фарнак. После поражения Помпея он оставил наместником в Пантикапее одного из своих вельмож, Асандра, а сам, прикинувшись, будто принял сторону Цезаря, ринулся прибирать к рукам бывшие владения Митридата. Овладел Фанагорией, Колхидой, Малой Арменией — которую римляне отдали под власть кельтского князя Дейотара. Однако Цезарь подобных «услуг» незваного союзника не оценил и приказал Фарнаку вернуть захваченное. Тот не подчинился, и против него был направлен Гней Домиций Кальвин с пятью легионами — тремя римскими и двумя из малоазиатских кельтов, вооруженных и обученных по римскому образцу. Но и у Фарнака имелось сильное войско, поскольку он заключил союз с крымскими скифами. И в сражении под Никополем противостоящая ему римско-кельтская армия была разбита. Фарнак захватил бывшие владения отца в Малой Азии, а вдобавок Вифинию и Каппадокию. И опять предложил Цезарю мир, однако в ответ последовал новый париказ вернуть занятые территории.

арнак на словах соглашался и тянул время, понадеявшись на продолжавшиеся в Риме внутренние раздоры. Тогда Цезарь двинулся на него сам и в 47 г. до н.э. разгромил в битве при Зеле (именно по данному поводу Цезарь послал свое знаменитое донесение — «Пришел, увидел, победил»). На престол Понтийского царства он посадил Митридата Пергамского — еще одного сына Митридата Евпатора, в трудной ситуации выручившего Цезаря в Египте. Фарнак бежал в Пантикапей. Но оставленный им править Асандр уже распробовал вкус власти и возвращать трон Боспора вовсе не собирался. Причем тоже делал вид, что всего лишь хочет помочь Цезарю разделаться с его врагом. Сперва Фарнак сумел было завладеть своей столицей, но затем в разыгравшейся междоусобице был побежден и погиб от руки сторонников Асандра.

На Боспорское царство предъявил права и ставленник Цезаря Митридат Пергамский. Однако его могущественный покровитель был уже занят другими проблемами. В частности, готовился он и к большой войне с даками, которые в это время собирались осуществить очередное большое вторжение на Балканы. И чтобы противостоять им, Цезарь послал в Иллирию одного из своих полководцев Публия Ватиния. Но реформы царя Биребисты оказались, видать, слишком уж крутыми для его подданных, и в 45 г. до н.э. он был убит в результате восстания. Война с даками не состоялась, и Публий Ватиний, дабы не простаивать без дела, затеял покорение далматов.

ам же Гай Юлий Цезарь, вынашивал в это время грандиозный проект — идти на Парфию. Причем после ее покорения мечтал двинуться на север, вдоль Каспийского моря обогнуть Кавказ и совершить вторжение в «Скифию», потом ударить на страны, «соседние с Германией» и Германию и вернуться домой через Галлию — как пишет Плутарх, «сомкнув круг римских владений так, чтобы со всех сторон империя граничила с Океаном». Но при подготовке похода он пал от руки заговорщиков, и Рим расколола новая полоса гражданских войн. А борьбу с самозванцем Асандром за Боспор Митридату Пергамскому пришлось вести собственными силами. И в этой войне, развернувшейся в Причерноморье, победил не он, а Асандр. Он провозгласил себя царем, а для того, чтобы его власть выглядела легитимной, женился на дочери Фарнака Динамис. Да вот только для неуживчивой и весьма любвеобильной Динамис пример такой легализации оказался слишком большим соблазном — с 41 до 7 г.г. до н.э. она сменила четырех мужей, поочередно усаживая их на трон и свергая предыдущих. Не прекращались и войны с соседями, пытающимися пользоваться этими неурядицами. А в результате, Боспорское царство окончательно пришло в упадок, и настоящим хозяином Черного моря стал Рим.

© В.Е. Шамбаров. 2004

---

Шамбаров В.Е. Беседы о Руси древнейшей. Беседа 17. «На задворках империй...» // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.11270, 09.06.2004

[Обсуждение на форуме «Праславянская Цивилизация»]