Шамбаров В.Е.



I тысячелетии до н. э. продолжалось освоение людьми северных лесов. Если развитые археологические культуры бронзового века редко заходят дальше лесостепной полосы, то культуры железного века появляются уже и на Оке, и в верховьях Волги. Видимо, это было связано с дальнейшим потеплением на планете, подсыханием оставшихся от Потопа болот. Взамен беспокойного степного изобилия лес давал относительную безопасность. Какие-то народы вытеснялись на север более сильными, какие-то продвигались в поисках лучших мест. Известно, скажем, о миграции голиндов (голядь) с территории современной Литвы, в результате чего образовалась полоса балтских народов, протянувшаяся от Пруссии до нынешних Коломны и Тамбова через верховья Днепра. К сожалению, идентифицировать по трудам Геродота лесные народы намного труднее, чем «лесостепные». Сведения о тех, кто жил далеко от моря, греки получали от более близких соседей, которые могли называть их по-своему, прозвищами или кличками. Например, попробуйте сейчас мысленно обойти по кругу Германию и распросить о ее народе в других государствах. Вы услышали бы «немцы», «боши», «швабы», «фрицы», «германцы», но никто не сказал бы вам настоящего «дойче».

Так, где-то на востоке или северо-востоке Скифии лежали владения «меланхленов», представлявших собой «племя иное, не скифское». «Меланхлены» — явное прозвище, в переводе с греческого — «черные плащи». О них нам известно лишь то, что «меланхлены все носят черные одежды, откуда и произошло их наименование, а образ жизни ведут скифский». Однозначной идентификации меланхленов мешает проблема их четкой локализации — здесь тоже возможно несколько вариантов. Согласно Геродоту, они жили «выше» царских скифов, а за ними простирались какие-то болота. Если понимать это «выше» в прямом смысле, т.е. севернее, то они располагались на Верхнем Дону, в районе нынешнего Воронежа или восточнее в сторону Волги. Тогда возможно, что это были биттогуры, известные впоследствии как «черная угра», угорский народ, живший потом где-то на Средней или Верхней Волге. Но может быть, у Геродота, который не заезжал дальше Ольвии, опять произошло некоторое смещение направлений, и «меланхлены» жили не севернее, а восточнее или юго-восточнее «царских скифов»? Тогда это один из кавказских народов, а их «черные плащи» — обычные бурки. В пользу такой версии говорят свидетельства других античных авторов. Так, Гекатей Милетский локализует их где-то гораздо южнее, чем Геродот, упоминая их вслед за крымскими и приазовскими городами и племенами, а у Скилака Кариандского они вообще названы рядом с колхами. Где-то на Кавказе называет их и Помпоний Мела. Ну а болота, соседствующие с их страной, могли быть и долиной Кубани.

Согласно Геродоту, на север по Днепру за владениями «скифов-земледельцев» лежала «обширная пустыня» (т.е. безлюдные места), а уже за ней жили «андрофаги, народ особенный, вовсе не скифский». «Пустыня» позволяет предположить водораздел — значит, «андрофаги» обитали предположительно по Западной Двине. Очевидно, это тоже кличка, в переводе с греческого — «людоеды», «пожиратели людей». Об «андрофагах» сообщается, что «из всех народов они имеют самые дикие нравы, нет у них ни правды, ни закона; они ведут кочевую жизнь; их одеяния схожи со скифскими; их язык отличен от скифского; они одни из всех этих племен являются каннибалами». Возможно, такая слава и такое прозвище были связаны с человеческими жертвоприношениями — практиковавшимися, например, у балтов. Или с обрядами ритуального каннибализма, тоже кое-где упоминающимися в те времена — скажем, у родственных скифам исседонов и массагетов, живших в Средней Азии. Хотя здесь следует отметить одну закономерность — во всех античных источниках каннибализм приписывается неким отдаленным и малоизвестным народам, с которыми авторы и их информаторы непосредственно не контактировали. Точно так же эллины до основания колоний в Причерноморье и более близкого знакомства распускали слухи о людоедстве скифов. Поэтому и каннибализм «андрофагов» может объясняться обычными россказнями о «варварах». Не исключено, что это было просто прозвищем «дикарей» — хотя известно, например, что и у них существовала какая-то государственная организация, имелись свои цари. Стоит также отметить, что слово «андрофаги» имело еще одно значение. В древнегреческом языке «андрофагами», пожирателями людей, назывались львы. Так может быть, и здесь имела место попытка буквального перевода греками их этнонима или обозначение их тотемического животного? Например, этнонима «ливы» — впоследствии они жили как раз на Западной Двине. А у родственных ливам эстонцев до сих пор в гербе присутствуют три льва — несмотря на то, что они в здешних краях в исторические времена не водились. Во всяком случае, локализация места проживания «андрофагов» позволяет отождествить их с предками балтских или финских народов.

а север от страны будинов, гелонов и невров, по Геродоту, тоже лежали безлюдные места «на протяжении семи дней пути» — вероятно, водораздел притоков Днепра и Оки, «а за пустыней, больше в восточном направлении, живут тиссагеты, народ особый и многолюдный... В смешении с ними, в тех же местах, живет народ йирков.»... Исследователи склонны видеть в тиссагетах и йирках народы, создавшие Городецкую культуру на Оке и Дьяковскую — от Оки до Верхнего Поволжья. Правда, Геродот говорил, что они живут охотой, а раскопки показывают наличие в этом районе больших укрепленных городищ, развитого скотоводства. Впрочем, охота могла быть здесь не только средством пропитания, но и иметь торговое значение — ценные меха отсюда в виде товара либо дани шли в Скифию и далее в Средиземноморье. Определить этническую принадлежность этих народов довольно затруднительно.

«Йирки», населявшие Московскую, часть Ярославской, Тульской, Калужской, Тверской областей и оставившие здесь Дьяковскую культуру (названную по Дьяковскому городищу — ныне в черте Москвы) — это, по-видимому, урги или уроги — угорское племя, ставшим впоследствии одними из предков болгар. В пользу их родства с уграми говорит и то, что йирки, по Геродоту, были конным народом, отличными наездниками и дрессировщиками лошадей, и то, что Помпоний Мела в своем «Землеописании» вместо «йирки» употребляет слово «турки» — обычное для римлян обозначение угров. По историческим сведениям более поздних времен в этих краях обнаруживаются как раз угорские народы, что подтверждается и гидронимикой здешних мест — в верховьях бассейна Оки есть реки Угра, Угричка, Угреша, и в Московской обл. была р.Угреша — приток Пехорки. И исследователи приходят к выводу, что в топонимике Московской области угорские названия — самые древние. Только после них появляются финские и балтские. Видимо, угры были и «берендеями», которых славянские легенды и сказки называют жителями данного региона.

Но вот кем являлись «многолюдные» тиссагеты, сказать еще труднее. Городецкая культура, распространявшаяся по Оке, сохранила остатки их городищ — небольших по площади, от 2 до 5 тыс. кв. м, но сильно укрепленных. Валы достигали высоты 6 — 8 м, перед ними выкапывались рвы, а по гребню возводился бревенчатый тын. То есть, им было от кого обороняться (очевидно, от соседей-угров). В бытовых особенностях у них было много общего с финскими народами. Обитали они в домах-полуземлянках, поклонялись богам в открытых святилищах, располагавшихся на холмах — в центре, на возвышенности, устанавливался главный деревянный идол, а вокруг него несколько второстепенных. Занимались они в основном скотоводством, отчасти земледелием, рыболовством, охотой. Мужчины носили полотняные штаны, рубашки, кожаные поршни. Наряд женщины состоял из длинной рубахи, а украшения были довольно простыми. Волосы повязывались лентой, иногда — с подвесками, на груди нашивались на рубаху серебряные или медные круглые диски диаметром 10 — 15 см, на которых попадаются изображения лунных и солнечных календарей. Но с финнами-будинами Геродот их не смешивает. Так что скорее, это как раз и были балты, переселившиеся с запада. А может быть, являлись ветвью какого-то арийского народа, оттесненной в глушь.

«Велесова Книга» тоже называет несколько таинственных племен, впоследствии исчезнувших. Говорит, например, о неких «лирах» или «лерах», поглощенных финнами-ильмерами. А также о «рыбоедах», которые отказались идти с праславянами на новые места проживания, «не стали плодиться» и вымерли, «потому что от неплодных ничего не осталось» (II 7э). Впрочем, как раз «рыбоедов» можно идентифицировать более или менее определенно. Это те самые потомки охотников каменного века, о которых уже шла речь в главе 6, и которые в скифские времена продолжали заселять северо-западный, самый «глухой» угол современной российской территории. Все так же ловили рыбу на Ладожском, Онежском и других озерах и реках, охотились на тюленей, заготовляли на зиму грибы и ягоды, строили себе большие общие землянки в виде «полых холмов», изготовляли кремневые и костяные орудия, шили одежду из шкур, а в жаркое время и в духоте жилищ прекрасно обходились без нее. Но только они не вымерли, а постепенно оттеснялись на север финскими племенами, а в итоге стали предками самодийских народов. И, кстати, возвращаясь к вопросу об «андрофагах» — не попытка ли это буквального перевода слова «самоеды»?

еродот называет еще один народ, проживавший далеко от Причерноморья — «особые скифы», обосновавшихся где-то на севере, и «прибывшие в эту местность по отделении от царственных скифов». С этим народом практически однозначно увязывается Ананьинскую археологическую культуру на Средней Волге и Каме. Здешние находки показывают наличие земледелия, скотоводства, ремесленных мастерских, металлургии. Причем в пользу «особых скифов» говорит не только уровень развития здешней культуры, но и время ее существования — примерно VIII — III вв. до н.э., что соответствует и периоду существования самой Великой Скифии. Пожалуй, на этой культуре стоит остановиться подробнее, поскольку ее раскопки позволили узнать много нового не только о жителях этого региона, но и о всей Великой Скифии. Дело в том, что «археологические открытия» причерноморских курганов произошли намного раньше, чем волжских и приуральских скифских поселений. Но как раз по этой причине раскопки в Причерноморье проводились бессистемно, безграмотно, а зачастую и просто хищнически — кладоискателями, грабителями могил, любителями и дилетантами прошлого столетия, хватавшими лишь ценное со своей, персональной точки зрения, и оставлявшими без внимания «второстепенное». А Ананьинская культура досталась ученым почти «нетронутой», во всей совокупности бытовых предметов и находок.

И археологический, и антропологический анализ показывают, что сюда действительно пришла какая-то часть скифов, смешавшись с автохтонным населением, находившимся на уровне бронзового века. Постепенно топоры-кельты и другие предметы, характерные для прежней местной культуры, исчезают и сменяются типично скифскими. Здешнее население было оседлым. Строились большие деревянные дома длиной до 40 м, а шириной 4 — 6 м, пол при этом углублялся в землю на 80 см. Дома имели два входа, двускатную крышу, а по средней линии располагались 9 очагов. Существовали и крупные поселения — например, Конецгорское или Пижемское на р. Вятке, представлявшее собой первоклассную крепость — ее вал и в ХХ в. достигал 7 метров, а в древности дополнялся рвом и частоколом. Судя по изображениям на памятниках, по статуэткам, мужчины тут носили остроконечные шапки наподобие малахая, узкие кафтаны с поясом, мягкие сапоги. Рукава, штаны и обувь украшались вышивкой. Наряд женщины состоял из рубашки с поясом и передником или платья с рукавами, это дополнялось плащом с вышивкой и мехом и головным убором с бронзовым венчиком — иногда из простой полосы металла, иногда в виде кокошника. У некоторых женщин головные уборы представляли собой простой ремешок или полосу ткани с нашитыми бляшками и подвесками — видимо, вариации костюма зависели от положения и достатка.

Люди здесь занимались подсечным земледелием, скотоводством, у них имелись все известные виды домашних животных. Занимались и ремеслом. Изготовлялось отличное оружие — например, великолепные топоры с изображением хищников и грифонов. Выделывались ткани. В одном из погребений обнаружен узелок с семенами — оказалось, что это была конопля. Так что находка подтверждает сообщения Геродота о ее использовании скифами. Но в погребениях обнаруживаются и остатки шерстяных тканей, а в одном случае — шерстяная ткань с полотняным переплетением волокон, очень тонкая и очень плотная, имеющая на 1 кв.см. 16 нитей основы и 16 поперечных. Изначально она была окрашена в алый цвет. Для своих нужд здешние жители широко применяли изделия из лыка или бересты. Изготовляли керамическую посуду, выплавляли металл, производили различные изделия и украшения из меди и бронзы.

удя по археологическим данным, здесь почиталось какое-то верховное женское божество. Поклонялись люди и солнцу — его изображения и символы выявлены на многих предметах. Воины были вооружены бронзовыми и железными кинжалами, копьями, короткими мечами, аналогичными скифским. И по-видимому, воинские традиции тоже напоминали скифские — например, упомянутый Геродотом обычай сохранять в качестве трофея голову или череп убитого врага. Скажем, в Луговском могильнике обнаружены скелеты без голов, но у одного из них лежал под рукой чужой череп. А с другой стороны, были и погребения, состоящие из одних черепов.

Весьма распространенным занятием здесь была охота. Но судя по находкам костей, 70% добычи приходилось на долю пушных зверей — соболь, куница, белка, бобр. И добывали их, очевидно, на продажу. Потому что, как показывают данные раскопок, район средней Волги и Камы был важным торговым центром. Однозначно подтверждается торговля с причерноморской Скифией — в селениях Ананьинской культуры были очень распространены производившиеся там нагрудные бляхи и другие украшения. А в Причерноморье, кроме мехов, поставлялись и изделия ремесленного производства — там часто находят уже упоминавшиеся топоры-грифоны, характерные для Ананьинской культуры. Но через Камский район велась торговля и с более далекими регионами. По тем же топорам и другим изделиям прослеживаются связи до Белого Моря, Финляндии и Северной Норвегии. Откуда, видимо, получали в обмен пушнину и соль. Транзитные торговые пути из Скифии шли через Каму и в Сибирь — скифские медные и бронзовые котлы находят и под Тобольском, и в Нарымском крае, и в Усть-Полуе. Под Тобольском, в святилище на р. Вагай, обнаружено и серебряное изображение Артемиды в греко-бактрийском стиле.

А на стрелке Камы и Чусовой, в Конецгорском селище, археологам попалась статуэтка египетского бога Амона, иранская бронзовая чаша — возможно, попавшие сюда в качестве трофеев после походов скифов в Переднюю Азию. Но связи, пусть и опосредованные, с южными странами, поддерживались и в последующие времена — через Скифию и греческие колонии. Это видно из того, что среди женщин Ананьинской культуры очень модным украшением были ожерелья из средиземноморских раковин, бусы из стекла и египетской пасты. И представляется характерным, что на могилах здешних вождей устанавливались каменные ладьи — они были не только (а может, и не столько) воинами, сколько купцами-путешественниками, связывая воедино торговые пути античных мореходов с глубинами Восточной и Северной Европы и Сибири.

аконец, по-видимому где-то в Предуралье, по Геродоту жили «обитатели подножья высоких гор... название этого народа — аргиппеи... Говорят, что все они, как мужчины, так и женщины, плешивы от рождения, курносы и с большими подбородками; речь у них особая; одеваются они по-скифски, а питаются плодами деревьев... Никто из людей не обижает их, потому что они считаются священными, нет у них никакого вооружения. Далее, они улаживают раздоры в среде окрестных народов, а убежавший к ним изгнанник защищен от какой бы то ни было обиды». Священный характер, вегетарианское питание, локализация места проживания наводит на размышление — не были ли они потомками каких-то древних жрецов? И не в районе ли Аркаима проживали эти «аргиппеи»? Как уже говорилось, даже сейчас многие из приехавших туда по непонятным причинам лысеют. Хотя здесь, конечно, скорее всего идет речь просто об обычае брить голову, довольно распространенном среди народов Востока, и у многих из них сохранившемся до сих пор.

Геродот в своем описании рассказывает и о других народах, обитавших за пределами Скифии. Ближайшими ее соседями, жившими на восток от Дона, были племена савроматов, за Уралом кочевали аорсы, в степях нынешнего Казахстана и Средней Азии обитали массагеты, где-то далеко на востоке — сираки, исседоны. Все эти племена известны и из более поздних источников как народы скифо-сарматского происхождения. И некоторые из них жили очень далеко от Причерноморья — например, в начале нашей эры город Исседон упоминается на востоке Средней Азии. То есть, познания в географии скифских информаторов Геродота, как уже отмечалось, были весьма обширными и достаточно точными.

Пожалуй, стоит еще отметить, что в своем описании Скифии Геродот четко выделял «меланхленов», «будинов», «андрофагов», «тиссагетов», «йирков», «аргиппеев», как народы «особые», «не скифские». Следовательно, остальные перечисленные им народы — «агатирсы», «ализоны», «скифы-пахари», «скифы-земледельцы», «скифы-номады», «царские скифы», «особые скифы», «невры», «гелоны», были скифскими, т.е. родственными скифам. Почему же тогда одни из них названы скифами с различными добавлениями, а другие иначе? Ответить на этот вопрос помогает перечень царей, собравшихся на совет по поводу нашествия Дария. Скифы «разослали вестников к соседним народам. Цари этих народов уже собрались по случаю вторжения огромного войска; это были цари тавров, агатирсов, невров, андрофагов, меланхленов, гелонов, будинов, савроматов». Мы видим, что у «пахарей», «номадов», «земледельцев» своих царей не существовало. Следовательно, определение «скифы» в названиях народов обозначало не национальную, а государственную общность. Скифы-пахари (арии), скифы-земледельцы (поляне), скифы-номады и царские скифы входили в состав одного государства. А у других племен существовали самостоятельные царства или княжества — может быть, в той или иной мере зависимые от Скифии, но с сохранением своего самоуправления. Не исключено, что как раз объединению четырех этих народов в единый союз, соответствовали главные святыни Великой Скифии — золотые плуг, ярмо, секира и чаша, т.е. четыре реликвии каждая из которых являлась символом одного из них. И не об этом ли историческом периоде в славянских преданиях сохранилась память вплоть до «Повести Временных Лет», где сказано, что некогда все славяне принадлежали к великому государству, внутри которого племена сохраняли свое устройство, обычаи, законы, предания отцов, «у каждого племени было свое свойство», а греки называли это государство «Великой Скифией»...

© В.Е. Шамбаров. 2004

---

Шамбаров В.Е. Беседы о Руси древнейшей. Беседа 15. «На север от скифских степей...» // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.11234, 27.05.2004

[Обсуждение на форуме «Праславянская Цивилизация»]