Институт Концептуальной истории Тринитаризма - антиТринитарии

Антитринитарий

	«Верущий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит.»…
	(Ин 14:12)

Святая Троица — один из важнейших символов христианской религии, составляющий её суть и относящийся к самым сокровенным понятиям церковной догматики. Причём сокровенность заключается в том, что простому смертному никак не понять, что такое триединство Бога (три или всё-таки один?)... Бог ли Иисус Христос, Его сын, или же абстрактное «Слово Божие»... что такое «Святой Дух», абстрактен он или конкретен... Наверное, после многолетнего штудирования богословия у человека появится в голове некий образ, который он не сможет внятно выразить словами и посему, как это полагается, будет ссылаться на «сердце», которое, дескать, подсказывает саму истину. И невдомёк будет этому «рупору сердца», что символ троицы:

а) отсутствует в оригинальном тексте Нового Завета;

б) является следствием неправильного прочтения одного евангельского пассажа;
в) был утверждён на 1-ом Вселенском соборе (325 г.), причём дискуссии об этом догмате сопровождались вполне мирским мордобитием, и

г) потом вставлен в текст Библии «по чистой случайности», т.е. по небрежности переписчика...

(слава Богу, данная вставка имеет единичный характер, имеется в виду вставка троицы, потому что в целом над Библией хорошенько «потрудились» её горе-апологеты.)

По поводу Библии. В исходном виде там действительно нет упоминания о Троице. Тем не менее, оно появляется в Первом послании апостола Иоанна в современных изданиях Библии:

«Ибо три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святый Дух; и Сии три суть едино.» 1 Ин. 5:7

Целиком контекст выглядит так:

«Сей есть Иисус Христос, пришедший водою и кровию и Духом, не водою только, но водою и кровию, и Дух свидетельствует о [Нем], потому что Дух есть истина. Ибо три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святый Дух; и Сии три суть едино. И три свидетельствуют на земле: дух, вода и кровь; и сии три об одном.» 1 Ин. 5:6-8

На самом деле данный отрывок должен переводиться так:

«Сей есть Иисус Христос, пришедший водою и кровию и Духом, не водою только, но водою и кровию, и Дух свидетельствует о [Нем], потому что Дух есть истина. Ибо три свидетельствуют: дух, вода и кровь; и сии три об одном.» 1 Ин. 5:6-8

Греческого текста привести не можем во избежание проблем с кодировкой, писать же греческие тексты в латинице мы не решились, ибо это выглядело бы, скажем так, неважно, посему ограничимся латинским текстом:

6.<...> hic est qui venit per aquam et sanguinem Iesus Christus non in aqua solum sed in aqua et sanguine et Spiritus est qui testificatur quonquiam Christus est veritas
7. quia tres sunt qui testimonium dant
8. Spiritus et aqua et sanguis et tres unum sunt.

Даже человек, слабо ориентирующийся в латыни заметит, что №7 слишком краток, чтобы значить «Ибо три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святый Дух; и Сии три суть едино.», как это нам пытаются доказать авторы синодального перевода. Переводится строка 7 на русский следующим образом: «...ибо трое тех, кто свидетельствует.»...
Факт подлога настолько очевиден, что в западной традиции толкования Библии он не скрывается, и даже в новейших изданиях Библии даётся правильный перевод. Основанием для этого является то, что эта вставка, именуемая Comma Johanneum, отсутствует в греческих текстах Нового Завета ранее XV в.. Она встречается в латинской Вульгате более раннего периода, отсутствуя, впрочем, в наиболее ранних латинских текстах (см. The Seventh-day Adventist Bible Commentry, Washington 1980, vol. 7, c. 675; The Interpreter's Bible, Nashville 1992, vol. 12, c. 293). На самом деле этот отрывок был вставлен по ошибке писцом, принявшим надстрочный комментарий за часть оригинального текста (ibidem; A Catholic Commentary on Holy Scripture, 1951, p. 1186). Известен и тот человек, кто сделал эту роковую ошибку, — им оказался испанский еретик Присциллиан, живший в IV веке н.э., с легкой руки которого эта вставка перекочевала в латинский текст Библии, где она вскоре была узаконена (J.E.Dodd, Johannine Epistles («Mofflatt New Testament Commentary»), NY-London, 1946, p. 1274; Brooke, A Critical and Exegetical Commentary on the Johannine Epistles («The International Critical Commentary»), NY 1912, p. 154-165). Так это мало того, что еретику оказалось позволено западными церковными иерархами корректировать Божественное Откровение, история попадания этого отрывка в греческий вариант Библии не менее «оригинальна». В первом печатном издании греческого Нового Завета, которое осуществил в 1516 г. Эразм Роттердамский, Comma Johanneum отсутствовала.

Но к этому времени богословы уже широко использовали этот стих; он, например, был напечатан в латинской Вульгате в 1514 г., и потому Эразм Роттердамский подвергся критике за такое упущение. Он ответил на это, что напечатает этот стих в следующем издании, если кто-нибудь покажет ему греческий список, в котором этот стих имеется. Кто-то предоставил ему очень поздний и очень плохой список, в котором этот стих имелся и на греческом, и Эразм, верный своему слову, но вопреки своему мнению и желанию, напечатал его в издании 1522 г.
Следующим шагом было великое издание в 1550 г. Стефаниусом греческого Нового Завета, которое было названо им самим «Полученный текст» и с него на протяжении веков издавалась и английская Библия, и греческий текст. Вот почему этот стих попал в Библию. Конечно, в этом собственно, не было ничего плохого, но современная наука совершенно достоверно установила, что Иоанн не написал этого стиха и что он представляет собой более позднее примечание и дополнение к его словам, и потому он опущен во всех новейших переводах. (У.Баркли, Толкование посланий Иоанна и Иуды, БСБ, 1986, с. 118)

Интересно, что на с. 117 книги Баркли отмечается, что этот отрывок остаётся по сей день лишь в русской Библии. От кого был «получен» сей пассаж, почему Эразм пошёл против своей совести и включил-таки его в Библию на основании очевидно подложного и не оригинального манускрипта, сейчас уже не установишь, хотя общая картина ясна до предела.
Что же касается вышеупомянутого Вселенского собора, иначе называемого Никейским, то на нём развернулась дискуссия между архиепископом Николаем, утверждавшим, что Иисус-Сын Божий единосущен Отцу, и его оппонентом Арием, провозглашавшим сотворённость Сына. Дело кончилось тем, что Николай в пылу полемики ударил Ария по лицу ¹. В итоге поражение на сей «богословской дискуссии» обернулось для Ария и его ближайших сторонников банальными репрессиями, ссылкой и отлучением от Церкви. Вот в такой вот «богоугодной» обстановке и был принят обсуждаемый догмат, и руководствовались Николай и его сторонники отнюдь не чувством христианской любви, любви братской, кроткости и смирения. Основанием же для утверждения о единосущности, читай «нетварности», Иисуса послужили такие слова Его: «Я и Отец — одно.» Ин. 10:30 Это заявление Иисуса патриархи поняли до банальности буквально, не поняв суть данного единства и утвердив логически противоречивую «единосущность» Отца и Сына, т.е. как бы Они — одно, хотя в то же время являются чем-то разным. Логическая противоречивость подобной излишне умозрительной конструкции с момента своего узаконивания и вплоть до нынешнего дня не даёт покоя ортодоксам церковного христианства. Такой автор как Боэций пытался объяснить парадокс на основе логики. Этот мыслитель писал, что качества Бога неотделимы от Него, т.е. справедливость для человека — качество отделимое, поскольку бывают и люди несправедливые, тогда как представить несправедливого Бога невозможно, ибо Бог один на небе, и Он справедлив. Вообще, следуя такой логике мы оказываемся перед очень заумной и надуманной философско-лингвистической проблемой, всерьёз рискуя попасться на удочку бэконовского «идола площади», заставляющего принимать слова за реальные вещи. Следуя своей логике, Боэций утверждает, что Отец, Сын и Святой Дух — такие же ипостаси Бога, не вычленимые из Него:

«<...> и Отец-Бог, и Сын-Бог, и Святой Дух — тоже Бог, а Бог ничем не может отличаться от Бога. <...>В самом деле, Отец и Сын — не одно и тоже, и ни один из них не тождествен Святому Духу. И в то же время и Отец, и Сын, и Святой Дух — одно и тоже». (Боэций, «Утешение философией» и другие трактаты. М., 1990, с. 156)

Чувствуя малоубедительность своих схоластических опытов, Боэций замечает, что его попытка истолкования не является конечной истиной, будучи лишь скромной попыткой разгадать сию великую тайну. И действительно, либо высказывание Боэция абсурдно («Отец и Сын — не одно и то же, и в то же время они оба — одно и то же»), либо же — если речь идёт об «одном и том же» в смысле единства — оно тавтологично, поскольку не прибавляет ни капли к тому, что сказал Иисус. Здесь на память приходит детская загадка: «Летает на шести крыльях, ест камни, кто это?» Ответом на загадку оказывается никто иной, как «шестикрылый камнеед». Таким же образом решила проблему единства Бога и Иисуса Христа церковь: они постулировали особое абстрактное «единство», которое они и сами могли сформулировать лишь абстрактно. Но не стоит умножать сущности, когда данных в Библии понятий вполне достаточно, чтобы уразуметь единство Бога и человека Иисуса Христа. Ведь, умножая сущности, мы вводим лишнее, что может затемнить исконное содержание. Так чем же является это единство? Ответ уже известен тому, кто прочёл предыдущую статью, а ещё лучше Библию:

«<...>да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, [так] и они да будут в Нас едино, — да уверует мир, что Ты послал Меня. И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино. Я в них, и Ты во Мне; да будут совершены воедино, и да познает мир, что Ты послал Меня и возлюбил их, как возлюбил Меня.» Ин. 17:21-23

Отсюда следует мораль: любить — значит знать Отца, что утверждает связь между знанием и любовью, о чём мы тоже говорили.

Из стандартного представления Иисуса Христа как одного из элементов Троицы помимо всего прочего вытекает то, что в традиционном христианстве главенствующая роль появления Христа отводится прежде всего тому, что Он Сам — живое воплощение Бога, распятое за грехи человеческие, а не принесённому Им учению, Его целительской деятельности или прочим достоинствам, которые может иметь другой человек. В качестве подтверждения того, что Иисус — существо, кардинально отличное от человека несмотря на свою человеческую природу, приводят следующие слова Иисуса:

«Тогда фарисеи сказали Ему: Ты Сам о Себе свидетельствуешь, свидетельство Твое не истинно. Иисус сказал им в ответ: если Я и Сам о Себе свидетельствую, свидетельство Мое истинно; потому что Я знаю, откуда пришел и куда иду; а вы не знаете, откуда Я и куда иду. Вы судите по плоти; Я не сужу никого. А если и сужу Я, то суд Мой истинен, потому что Я не один, но Я и Отец, пославший Меня. А и в законе вашем написано, что двух человек свидетельство истинно. Я Сам свидетельствую о Себе, и свидетельствует о Мне Отец, пославший Меня. Тогда сказали Ему: где Твой Отец? Иисус отвечал: вы не знаете ни Меня, ни Отца Моего; если бы вы знали Меня, то знали бы и Отца Моего.» Ин. 8:13-19

Эти слова Иисуса обычно приводятся как доказательство Его Божественной природы в тринитарном понимании: Аз есмь, и всё тут. Однако с логической, а точнее, с юридической точки зрения доказательство в пользу Своего Божественного статуса, которое Иисус привёл фарисеям, несостоятельно, ведь Отца-то действительно для фарисеев рядом не было. Фарисеи имели право не верить эгоцентрическим и тавтологическим заявлениям Иисуса, но они не имели права сомневаться в Божественном происхождении его деятельности. К счастью, в отличие от фарисеев мы ответ уже знаем... «Кроткие духом», последовавшие за Ним, не спрашивали, откуда Он — и мы вряд ли ошибёмся, сказав, что невидимый Свидетель был с ними. Очевидно, что с фарисеями Иисус не был столь серьёзен, не сообщал Он им тайн Божьих, Он просто остроумно их высмеивал, поскольку после всего, что Он сделал, спрашивать у Него доказательства Божественности по крайней мере было делом весьма неразумным. Умные же люди судят о ком-то прежде всего по его делам, а не по его словам....

Отметим, что юмор Иисуса по своему содержанию весьма глубок. Вообще, возникает вопрос, почему фарисеи, превосходно знавшие Моисеевы законы и всю идеологию Ветхого Завета, кстати, предвещавшего Мессию, на деле оказались наиболее яростными противниками Христа? Так, Иисуса фарисеи обвиняли в том, что Его деятельность имела сатанистскую направленность (Мф 12:24). Ещё более парадоксально то, что рыбаки и мытари ², а не иудейское духовенство, стали проводниками нового учения. Почему так получилось? Причина этого заключается в том, что фарисеи, нагруженные ветхозаветной грамотой и не умевшие отличать дух Писания от буквы, имели собственное субъективное представление о том, что должно произойти. Как мы сейчас знаем, оно было ошибочным, однако грех фарисеев совсем не в этом. Фарисеи должны были отречься от своей точкм зрения с приходом Христа, однако они наглядно показали, что знание Божественного, не очищенное от предрассудков, естественных для тогдашнего уровня знаний землян, хуже и опаснее теологической неграмотности — вот вам очередной пример на одержание, теперь уже идолом пещеры (вера в субъективные представления). Фарисеи совершили свой грех ещё тогда, когда вместе с Богом уверовали в своё представление о Божественной мудрости, с приходом Христа этот грех просто актуализовался. Поэтому становится понятным, почему Иисус сразу стал в непримиримую оппозицию фарисейской системе и предпочёл опереться на простой люд, в духовной науке звёзд с неба не хватавший. Так чем именно Иисус привлёк будущих апостолов? Тем, что Он воскрес? Но задолго до этого уже сформировались два лагеря: «апостолы» и «фарисеи». К тому же понять истинную роль Иисуса люди смогли именно после Его ухода, а не когда Он начал разворачивать свою деятельность. И именно Своими проповедями, содержащими Истину и доступными любому психически здоровому человеку, а также Своей целительской деятельностью привлёк Он последователей. Ни о каких других признаках обаяния Иисуса Евангелия не сообщают, они если и были, то не выражались «эксплицитно», а вытекали из Его деятельности.
Таким образом становится очевидным, что фарисеям уже должны были быть известны все признаки Божественного характера деятельности Иисуса, ведущей к «свету жизни» (Ин 8:12). Понятно и то, что их вопросы были крайне неуместны. Итак, именно деятельность Иисуса, т.е. Его проповеди и Его исцеления, свидетельствуют о Нём. Без любви этого не видно — именно любовь была в данном случае свидетелем, которая была затемнена известными идолами в душах и сердцах фарисеев. Не мудрено, что любовь также была неведома участникам Никейского собора, покуда там творились такие безобразия, являвшиеся грубейшим попранием элементарнейших правил поведения христианской этики.

Первый Вселенский Собор явился прообразом всех последующих соборов и по духу, и по букве, посему мы позволим себе остановиться на нем чуть подробнее. Он был созван императором Константином в Никее в 325 году. Предоставим далее слово историку, которого никак нельзя обвинить в стремлении к очернению христианской церкви — профессору богословия М.Э.Поснову (1873-1931) — крупнейшему специалисту по раннему христианству. Повествуя об обстановке на Соборе, он пишет:

«Нет ничего удивительного, если по условиям тогдашнего времени среди епископов были люди необразованные — и это даже среди отцов Собора.» А далее он ссылается на историка Сократа, отмечавшего, «что это обстоятельство дало повод Македонскому епископу Сабину называть отцов Собора «простоватыми и поверхностными» и даже «смеяться» над ними.» (здесь и далее М.Э. Поснов «История Христианской Церкви»). Заслуживает внимания описание профессором Посновым роли императора Константина на Соборе: «Вопрос о председателе Собора очень спорный. Вероятно так нужно представить дело. Председательствование принадлежало главным епископам — митрополитам, но за ходом прений наблюдал сам император и руководил ими. Только благодаря умелому руководству Константина, такой сложный вопрос, как о лице Иисуса Христа, был решен в несколько дней.». Нам не очень хотелось напоминать читателю русские народные пословицы о том, при каких обстоятельствах хороша быстрота, что бывает, когда поспешишь, и сколько раз надо отмерять и сколько отрезать, но...

Из дальнейшего повествования Поснова со ссылкой на Евсевия читатель узнает, что после закрытия Собора Константин праздновал двадцатилетие своего царствования. «За обедом, к которому были приглашены никейские отцы, Константин, обращаясь к ним с речью, между прочим сказал: «Вы — епископы внутренних дел Церкви, а я — поставленный от Бога епископ внешних дел.» Отметим то, о чем умалчивает Поснов, что сии слова принадлежат не просто человеку, крайне слабо понимавшему проблематику христианского богословия, но тому, кто в тот момент даже не был христианином, ибо Константин крестился лишь на смертном одре.

Трудно сказать, пришло ли во время той проникновенной речи на ум кому-нибудь из отцов Собора, решивших свой богословский спор помощию язычника-императора, что это для них Павел писал сии строки: «Как смеет кто у вас, имея дело с другим, судиться у нечестивых, а не у святых ?.. А вы когда имеете житейские тяжбы, поставляете своими судьями ничего не значащих в церкви. К стыду вашему говорю: неужели нет между вами ни одного разумного?..» (1 Кор 6:1,4,5). На все сии вопросы приходится ответить отрицательно, но мало того — заслуги сего язычника перед «истиной» оказались высоко оценены Церковью, и, едва крестившись, он попал в равноапостольные святые (?!). А вы говорите, что «удобную религию придумали индусы»... («Кому уподоблю род сей?», с. 55)

Любовь была заменена пустой абстракцией, противной разуму; поскольку же разуму это было и есть противно, апологеты Троицы до сих пор унижают разум человеческий, ибо разум способен напомнить о любви, чего боятся святоши словно чёрт ладана, ибо тогда придёт конец их схоластическим премудрствованиям, затмевающим истину.
Введённый описанным способом символ Троицы провёл разграничительную линию между Иисусом Христом и простым смертным, о чём свидетельствует церковная догматика. Обычный человек не является частью триединого Божества, не сказано про него и то, что он — «Божественный глагол», «Логос»... В Библии местоимения, относящиеся к Иисусу Христу выписываются с заглавной буквы, как и в случае с Богом. Впрочем, как оказывается, бывали здесь и промахи. Для чего мы разбираем такую, казалось бы, мелочь? А просто для того, чтобы подвести читателя к мысли о том, что различие между строчными и заглавными буквами в Библии — исключительно человекотворческой природы, и не было присуще оригинальному тексту:

Позволим себе в этой связи напомнить читателю, что мы цитируем русский перевод Библии, притом что оригиналы её написаны на греческом языке и иврите ³. Об иврите нужно сказать, что он вообще никогда не знал понятия заглавной буквы, что же до греческого, то тут, наоборот, всё писалось прописными буквами. Строчные же буквы появились много позже времени написания всех новозаветных текстов ⁴. Посему, имея в виду библейский оригинал, совершенно бессмысленно говорить о разнице между «Сыном Человеческим» и «сыном человеческим». Что же касается переводов на другие языки, то написания этих слов зависит от конфессиональных пристрастий, то есть является человекотворчеством. Дело не обходится без курьёзов, примером чего является эпизод, где Иисус задаёт фарисеям и книжникам вопрос, является ли Христос сыном Давидовым (Мф 22:41-45;Мк 12:35-37; Лк 20:41). Ирония человекотворчества здесь доходит до того, что в сём фрагменте синодальный (православный) вариант Евангелия от Матфея содержит написание «сын Давидов», а в Евангелиях от Марка и Луки «Сын Давидов» ⁵. Что скажем? — человекотворчество есть человекотворчество. («Кому уподоблю род сей?», с. 232)

Итак, символ троицы, который чужд библейскому оригиналу, делит людей-сынов Божьих на две неравные партии: на одного из людей, являющегося ипостасью Бога (причём о соотношении Божественного и человеческого в Иисусе Христе до сих пор спорят разные христианские течения и секты), и на всех остальных. По факту это напоминает расовую дискриминацию: одно дело делить народы согласно их уровню развития на данный момент, предполагая, что в будущем ныне малоразвитые народы сделают прогресс, и другое дело утверждать привилегированность тех или иных рас и народов по отношению ко всем остальным, коренное и концептуальное превосходство «богоизбранных», якобы заложенное в самой природе вещей, подобно разнице между человеком и обезьяной. Таким образом, человек из богоподобного существа плавно превращается в недостойное и жалкое отродье, тщетно стремящееся к счастью и совершенству. И если даже далеко не все церковно-христианские учения и катехизисы заключают именно это, то своим согласием с тринитарным догматом они утверждают обратное тому, что они проповедуют.

Рассмотрим ещё один аргумент против церковной догматики. Иисус, как мы уже указывали, представляется церковью неотделимой ипостасью Божества, и тут опять возникает неувязка с Библией, ибо там говорится об Иисусе как о пророке, что ведёт к ещё большему усложнению Троицы: мало того, что Сын и Отец связаны туманным отношением единства/различия, так ещё первый пророчествует от второго. Но может ли одна ипостась Бога пророчествовать от другой? Нет:

«Но посредник при одном не бывает, а Бог один.» Гал. 3:20

То же, что Иисус был пророком, прямо следует из библейского текста. Откроем Деяния Апостолов, гл.3 и находим цитату, говорящую о Пророке:

«Бог же, как предвозвестил устами всех Своих пророков пострадать Христу, так и исполнил. Итак покайтесь и обратитесь, чтобы загладились грехи ваши, да придут времена отрады от лица Господа, и да пошлет Он предназначенного вам Иисуса Христа, Которого небо должно было принять до времен совершения всего, что говорил Бог устами всех святых Своих пророков от века. Моисей сказал отцам: Господь Бог ваш воздвигнет вам из братьев ваших Пророка, как меня, слушайтесь Его во всем, что Он ни будет говорить вам; и будет, что всякая душа, которая не послушает Пророка того, истребится из народа. И все пророки, от Самуила и после него, сколько их ни говорили, также предвозвестили дни сии. Вы сыны пророков и завета, который завещевал Бог отцам вашим, говоря Аврааму: и в семени твоем благословятся все племена земные. Бог, воскресив Сына Своего Иисуса, к вам первым послал Его благословить вас, отвращая каждого от злых дел ваших.» Деян. 3:18-26

А вот что гласит заповедь Моисея, на которую ссылался апостол Пётр:

«Я воздвигну им Пророка из среды братьев их, такого как ты, и вложу слова Мои в уста Его, и Он будет говорить им все, что Я повелю Ему; а кто не послушает слов Моих, которые [Пророк тот] будет говорить Моим именем, с того Я взыщу<...>» Втор. 18:18-19

Очевидно, что «Иисус Христос» и «Пророк» — один и тот же персонаж, иначе слова Петра о Пророке, являющиеся вольным цитированием этой же ветхозаветной заповеди, оказывается не связанным с окружающим контекстом, что противоречит здравому смыслу. Заметим, что в тексте вышеприведённой заповеди Моисея пророк от Бога выписывается с прописной (большой) буквы. В издании Библии даётся ссылка на (Деян 3:23), поясняющая, о каком именно пророке идёт речь в этой заповеди Моисея. Видимо, не напрасно редакторы Библии (надо полагать, правоверные христиане) выделили заглавной буквой слово «пророк» именно там, где оно недвусмысленно указывает на Иисуса. Итак, Иисус — пророк, «из среды тебя, из братьев твоих», и это de facto признали авторы библейской редакции. Из этого следует, что человеческая часть природы Иисуса находится на весьма высокой ступени развития, поскольку быть пророком от Господа и оправдывать эту миссию вряд ли смог бы среднестатистический землянин. Выходит, что человеческая сторона Иисуса имеет весьма возвышенный характер, что, разумеется, сторонники тринитаризма, отрицать не будут. Но мы пойдём дальше, утверждая то, чего наши уважаемые оппоненты вряд ли потерпят: очищенная человеческая природа Иисуса достаточна для описания Его феномена. Впрочем, мы не отказываем Иисусу Христу в праве являться ипостасью Божества, или просто — Богом, поскольку, согласно Библии, то же самое можно сказать и о любом из людей, когда-либо жившем на этой многострадальной планете:

«Тут Иудеи обступили Его и говорили Ему: долго ли Тебе держать нас в недоумении? если Ты Христос, скажи нам прямо. Иисус отвечал им: Я сказал вам, и не верите; дела, которые творю Я во имя Отца Моего, они свидетельствуют о Мне. Но вы не верите, ибо вы не из овец Моих, как Я сказал вам. Овцы Мои слушаются голоса Моего, и Я знаю их; и они идут за Мною. И Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек; и никто не похитит их из руки Моей. Отец Мой, Который дал Мне их, больше всех; и никто не может похитить их из руки Отца Моего. Я и Отец — одно. Тут опять Иудеи схватили каменья, чтобы побить Его. Иисус отвечал им: много добрых дел показал Я вам от Отца Моего; за которое из них хотите побить Меня камнями? Иудеи сказали Ему в ответ: не за доброе дело хотим побить Тебя камнями, но за богохульство и за то, что Ты, будучи человек, делаешь Себя Богом. Иисус отвечал им: не написано ли в законе вашем: Я сказал: вы боги? Если Он назвал богами тех, к которым было слово Божие, и не может нарушиться Писание, — Тому ли, Которого Отец освятил и послал в мир, вы говорите: богохульствуешь, потому что Я сказал: Я Сын Божий? Если Я не творю дел Отца Моего, не верьте Мне; а если творю, то, когда не верите Мне, верьте делам Моим, чтобы узнать и поверить, что Отец во Мне и Я в Нем. Тогда опять искали схватить Его; но Он уклонился от рук их, и пошел опять за Иордан, на то место, где прежде крестил Иоанн, и остался там. Многие пришли к Нему и говорили, что Иоанн не сотворил никакого чуда, но все, что сказал Иоанн о Нем, было истинно. И многие там уверовали в Него.» Ин. 10:24-42

Процитируем строки из Ветхого Завета, на которые ссылается Иисус, попутно держа в памяти сказанное о строчных и прописных буквах:

«Я сказал: вы — боги, и сыны Всевышнего — все вы; но вы умрете, как человеки, и падете, как всякий из князей.» Пс. 81:6-7

Вот вам и фарисеи, «знавшие» Ветхий Завет... Фарисеям же нынешним напомним ещё раз следующие слова Иисуса:

«Если Я не творю дел Отца Моего, не верьте Мне; а если творю, то, когда не верите Мне, верьте делам Моим, чтобы узнать и поверить, что Отец во Мне и Я в Нем.» Ин. 10:37-38

Не будем больше терять на них драгоценное время, а вместо этого подведём предварительный итог. Символ троицы — ярчайший пример человекотворчества в христианской религии, которое исказило изначальный смысл Откровения.

•  ¹⁾  О Николае и его учении см. «Кому уподоблю род сей?», глава 10 «Николаиты».
  
•  ²⁾ Мытарь — сборщик податей, по-нашему — налоговый инспектор, контроллёр, т.е. персона, вряд ли отмеченная печатью сострадания к своим «клиентам», и тем не менее даже такие люди оказывались более восприимчивыми к учению Иисуса Христа, чем пресловутые фарисеи и книжники.
  
•  ³⁾ Точнее, не на иврите, а на древнееврейском; ивритом называется тот же древнееврейский язык, восстановленный в конце XIX века как язык устного общения. Кроме этого, оригиналы некоторых библейских текстов дошли до нас на арамейском языке, родственном древнееврейскому, ассирийскому и арабскому.
  
•  ⁴⁾ То же верно и в отношении арамейских текстов, выписанных так называемым сирийским письмом, также не знавшим различия строчных и заглавных букв.
  
•  ⁵⁾  Надо сказать, что в некоторых русских изданиях Библии — но ещё не во всех — в Матфее уже стоит «Сын»
  

http://rassvet2000.narod.ru/religion.htm

[Обсуждение на форуме «Религия»]