|
|
Борисенков Е.П.
Идеи Вернадского В. И. о ноосфере и биогеохимических циклах и их современное звучание при изучении процессов, происходящих в климатической системе и в обществе
Мы живем на самой уникальной планете солнечной системы – планете Земля. Это наш дом, а сама планета является единственным оазисом в солнечной системе, и, возможно, в ближайшем космосе, где сложились благоприятные условия для существования биологического разнообразия в привычных нам формах.
Человечество – часть возникшего на Земле биологического разнообразия, зависящее от всех форм существования последнего, и само во все больших масштабах влияющее на мир биологического разнообразия.
От того, насколько разумно человеческое общество будет взаимодействовать с окружающей средой и различными видами и формами биологического разнообразия во многом будет зависеть дальнейшее развитие жизни на Земле и сама судьба человечества.
И вполне естественно, что многое здесь определится тем, какое место будет отведено Разуму человека в поддержании этой жизни и продолжении существования человечества как части биологического разнообразия Планеты.
История современной цивилизации, а она всего лишь кратковременная «вспышка» в истории Земли, свидетельствует, что в прошлом, во многом из-за непонимания объективных законов природы и происходящих в ней процессов, человечество неосознанно нарушало принципы разумного взаимодействия с окружающей средой и тяжело за это расплачивалось.
Случалось, что человек побеждал на время природу, но в результате этих «побед» он оставлял после себя пустыни и вынужден был переселяться в другие края, благо, что при незначительной плотности населения планета имела много необжитых и благоприятных для проживания других мест. Сейчас их не осталось.
Житницы древнего мира – Северная Африка, Ближний Восток, районы нашего Прикаспия и Приаралья и др. превратились в пустыни в значительной мере из-за того, что человек не смог преодолеть своего неумения беречь то достояние, которое дала ему Природа.
Ныне, например, на территории одного из центров древней цивилизации – Греции только 4% территории занято лесами и примерно столько же земли пригодно для сельского хозяйства. Но в прошлом было иначе. Эти территории покрывали буковые и дубовые леса, а треть страны занимали поля и виноградники.
Такое же положение было в районе Адриатики, Германии и некоторых других районах мира [3, 18].
Известно, что из-за неправильного взаимодействия с окружающей средой погибло ряд цивилизаций [3]. Но, несмотря на все это, в течение двух – трех последних столетий, и особенно в период так называемой промышленной революции, это нарушение правил взаимодействия человека с окружающей средой не только не прекратилось, но и усилилось. И произошло это в условиях, безусловно, возросшего научно-технического прогресса, в эпоху возросшей научной информированности общества.
Если же говорить о последних нескольких десятилетиях, то на фоне еще более проявившего себя научно-технического прогресса, возросших масштабов хозяйственной деятельности, связанное с этим антропогенное воздействие на окружающую среду приобрело всевозрастающие и опасные масштабы, приближающие нашу планету к экологическому коллапсу.
И стимулом приближения к такому опасному состоянию окружающей среды на фоне еще более возросшей научной информированности общества явились, к сожалению, вопреки Разуму, эгоизм и корыстолюбие не только определенной части общества, но и целой группы высокоразвитых стран, причисляющих себя к мировой элите и так называемому «золотому миллиарду».
В нашу повседневную жизнь закономерно вошел в обиход термин «экологические преступления», повлекший за этим появление экологического законодательства. А это есть признак того, что в обществе налицо не только нарушение принципов Разума, но и нарушение нравственных и морально-этических норм, проявившихся во взаимодействии с окружающей средой.
В создавшихся условиях проблема приоритета Разума над стихией и эгоизмом, как бы это не казалось странным доказывать такую простую и очевидную истину, проблема экологического образования общества, проблема формирования и соблюдения морально-этических и экологически нравственных норм и критериев развития общества должна стать во главе правил внутренних взаимоотношений в обществе. Она должна же стать во главе правил межгосударственных отношений и проводимой геополитики.
Более того, в создавшихся условиях взаимодействие наук о природе и обществе должно становиться и все острее становится краеугольной и основополагающей проблемой как естественных, так и общественных наук, определяющих пути развития общества. Среди этих наук видное место отводится математике, давно уже ставшей путеводной звездой для многих, казалось бы, далеких от нее наук, включая историю и др.
Связующим звеном единения наук о природе и обществе явилось учение о ноосфере, связанное с именем академика В. И. Вернадского («Ноос» – разум в переводе с греческого). Любопытно, что сам этот термин, строго говоря, Вернадскому не принадлежит. Он был введен в обиход в 1924 году французским ученым Э. Леруа, но под влиянием доклада Вернадского, прочитанного в том же 1924 году в Париже. Сам Вернадский этот термин стал употреблять позже.
Обычно под ноосферой понимают сферу разума. В такой трактовке можно предполагать существование ноосферы древних греков, ноосферы средневековья и, естественно, ноосферы современного мира.
В своих трудах В. И. Вернадский неоднократно писал о том, что согласованное с Природой развитие общества, ответственность последнего за Природу и за ее будущее потребует специальной организации общества [8, 9, 10, 11].
Понятие «ноосфера» шире, чем понятие «биосфера», поскольку зиждется не только на научных основах естествознания, но и на нравственно-экологических началах. Понятие «ноосфера» также шире, нежели понятие «экология», поскольку, рассматривая весь земной шар в целом, понятие «ноосфера» включает и сферу нравственно-этических отношений человека и природы.
В соответствии с Вернадским, Разум и Нравственность имеют возможность и должны направлять развитие биосферы в интересах человека и его будущего. Переход общества в ноосферу в такой трактовке означает освоение биосферы человеком, направляемого Разумом и высокой нравственностью. В этой связи, как подчеркивал академик Н. Н. Моисеев, следует говорить не о ноосфере как таковой, а о процессе перехода к эпохе ноосферы, когда человек сможет разумно воспользоваться своим преимуществом и обеспечить такое взаимодействие с окружающей средой, которое позволит развиваться и обществу и природе в гармонии.
В своих трудах В. И. Вернадский предсказал неизбежность вхождения планеты Земля в новую геологическую эпоху – ноосферу.
Другой великий русский мыслитель П. А. Флоренский предложил расширить это понятие и говорить не только о сфере Разума, но и о сфере духа (пневмосфере).
Заметим здесь, что биосфера существовала и до появления человека на Земле. Она сможет существовать, может быть в каких-то других формах, в будущем и без человека. Но человек без биосферы в обозримом будущем существовать не сможет. Отсюда вопрос стоит достаточно остро – способно ли будет наше общество поставить свое развитие в определенные рамки, подчинив его определенным «экологически императивам», или нет?
Переход человека в новую эру своего развития – ноосферу – требует коренной перестройки нашего бытия, смены стандартов и идеалов, требует новой Нравственности. Быть ноосферно нравственным – значит исходить не только из личных интересов и интересов своего ближнего, но и из интересов планеты. Не навредить планете, залечить нанесенные ей раны, творить благо для планеты и этим самым для человека.
Переход в ноосферу потребует и новых форм образования, подчиненного формированию этой Нравственности. И если считать, что «Гармоническое общество – результат внутренней гармонии человека», то автору хотелось бы, чтобы мысли, излагаемые в данной статье под влиянием идей В. И. Вернадского, способствовали бы формированию этого гармонического общества с учетом высказанных соображений о гармонии природы и человека.
Остановимся в связи с этим на проблеме нынешнего состояния этого вопроса.
Будучи создателем такой науки как биогеохимия, В. И. Вернадский показал не только глубокую связность процессов в неорганическом и органическом мире, но и показал связь характерных времен протекания основных процессов. Он оказался первым, кто установил единство и взаимосвязь биотического и абиотического, и указал на необходимость изучения биосферы как единого комплекса.
Именно ему принадлежит заслуга в системном подходе к изучению этих процессов.
Школа академика В. И. Вернадского дала в свое время образцы содержательного анализа такой сложной системы как биосфера нашей планеты.
Безусловно, под влиянием идей Вернадского с начала ХХ века в арсенал биологических исследований прочно стала входить и такая, казалось бы, далекая от данной области знаний, наука как математика [16, 17, 19]. Возникает математическая генетика, теория взаимодействия популяций, ищутся подходы к созданию математической теории биогеохимических циклов в климатической системе и др.
В 1904г. итальянский математик В. Вольтерра предложил новую простейшую математическую модель динамики популяций, называемую моделью «хищник-жертва». В основу ее построения В. Вольтерра положил изучение трофических связей (цепочек пожирания) – кто кого ест.
Последовавшее затем развитие этих моделей привело к появлению циклических решений, явившихся некоторым обоснованием установленных квазициклических процессов в природе и обществе.
В дальнейшем наш отечественный ученый В. Н. Костицин в 1934 году опубликовал монографию «Эволюция атмосферы» («Evolution de l`atmosphere»), которая положила начало созданию математических моделей описания биогеохимических циклов.
Им же в 1937 году была опубликована монография «Biologic mathematics» с большим предисловием В. Вольтерра, который считал эту книгу лучшим изложением концепции моделирования экологических процессов.
Развитием идей В. И. Вернадского явились и работы В. Н. Сухачева, которым было введено понятие биогеоценозов, т.е. ячеек биосферы, разделенных друг от друга существенными геохимическими границами. Им было показано, что связи между биогеоценозами осуществляются, главным образом, через геохимические циклы с участием воды и воздуха и связанными с ними протекающими процессами.
Существенным развитием этого направления работ явились работы замечательной русской школы почвоведов, возглавляемой Д. Н. Прянишниковым, а также работы Н. В. Тимофеева-Ресовского и его последователей.
Работами школы Д. Н. Прянишникова было показано, что модель биосферы не может быть построена без анализа почвенных процессов.
Кроме того, Н. В. Тимофееву-Ресовскому и его ученикам принадлежит и уточненная современная формулировка понятия биогеоценоза, широко используемая при построении математических моделей функционирования биосферы.
Весь этот комплекс работ получил развитие по нескольким направлениям.
Мы не будем углубляться в биологическую теорию этого направления исследования.
Здесь и в дальнейшем мы будем касаться методологии и некоторых результатов нового и только еще зарождающегося формализованного анализа функционирования биосферы, получившего название математической теории биосферы [16].
Дальнейшим развитием идеологии математической теории биосферы явился цикл работ академика Н. Н. Моисеева и его учеников и последователей [15, 16, 17].
Отмечая работы Римского клуба о пределах роста и критически относясь к принятой в этих работах концепции, Н. Н. Моисеев сформулировал свою концептуальную модель биосферы [16].
В основе этой концепции лежит баланс энергии. Составляющие этого баланса следующие: солнечная энергия плюс дополнительная энергия антропогенного воздействия расходуется на отраженную энергию, энергию, поддерживающую климатическую систему и энергию Солнца, вступающую в контакт с фотосинтезирующими элементами биосферы.
Отсюда полная модель – модель биосферы – по Н.Н.Моисееву должна включать три группы моделей, в конечном итоге связанных между собой и интегрируемых в совмещенном режиме.
Первая группа моделей должна описывать геохимические циклы естественного и антропогенного характера.
Вторая группа моделей должна описывать климат и его изменения. И третья группа моделей должна описывать человеческую активность.
Надо сразу отметить, что до создания полной и замкнутой системы моделей этих трех групп моделей, дающих математическое описание биосферы, еще далеко. Это достаточно смелая постановка задачи. Но идти в этом направлении, безусловно, необходимо. И создание такой замкнутой модели биосферы будет лучшим воплощением идей В.И.Вернадского, к чему, по нашему мнению, должна стремиться наука.
В настоящее время замкнутой системы уравнений такого типа, к сожалению, нет.
Существует класс геохимических моделей отдельных геохимических циклов с заданными параметрами климатической системы.
Имеется в наличии класс климатических моделей, которые развивались поначалу независимо от идей В.И.Вернадского как продолжение развития численных методов прогнозов погоды и теории климата.
Но после того как остро проявила себя проблема антропогенного воздействия на климат, в климатические модели потребовалось вводить геохимические циклы.
В результате существует целый набор климатических моделей, в которых задаются биогеохимические критерии или условия, например, внезапное удвоение углекислого газа в атмосфере и др.
Существует целая серия математических моделей с заданными климатическими условиями, не учитывающими геохимических циклов [17].
Но моделей, в которых одновременно прослеживалась бы динамика всех этих блоков в их взаимодействии пока еще не создано. До этого, безусловно, еще далеко, но к этому нужно стремиться, следуя идеям В.И.Вернадского и их интерпретации Н.Н.Моисеевым [16], которые автор целиком и полностью разделяет.
Оценим, однако, кратко, каково состояние по формированию этих трех групп моделей.
Говоря о моделях геохимических циклов, следует отметить, что главной целевой функцией построения этих моделей должно быть изучение влияния геохимических циклов на климат и изучение фотосинтеза.
Н.Н.Моисеев справедливо, в связи с этим, отмечает основополагающую роль, прежде всего, таких циклов как кислородный цикл. Последний, в силу богатства нашей атмосферы кислородом, пока еще носит квазиравновесный характер. Но если воздействие на биосферу и, прежде всего, на структуру лесных ценозов и фитопланктонных сообществ океана со стороны человека будет продолжаться в существующих и набирающих силу масштабах, динамика этого цикла может оказаться критически важным для биосферы и всего живого. Пока же этот цикл в моделях может носить контрольный характер, хотя и здесь имеют место попытки драматизировать эту проблему.
Следующим геохимическим циклом, состояние дел с которым обстоит совершенно иначе, нежели с кислородным циклом, является углеродный цикл.
В истории Земли были периоды, когда количество углекислого газа в атмосфере было на два порядка больше (несколько процентов), чем в настоящее время (0,03 %). Начавшийся интенсивный процесс сжигания ископаемого топлива в количествах, сопоставимых по порядку величины (6-8 Гт.год—1вместе с лесными пожарами) с количеством углерода, затрачиваемом атмосферой на рост биосферы суши,делает этот цикл принципиально важным в целом для климатической системы.
По этой причине углеродный цикл в системе атмосфера-биосфера-деятельный и глубинный океан, безусловно, является одним из главнейших биохимических циклов, влияющих и на парниковый эффект, и на динамику биосферы. Но, говоря о климате и биосфере, сводить все биогеохимические циклы только к углеродному циклу преждевременно и, как мы подчеркивали в ряде работ, опасно. Достаточно сказать, что в балансе приходящей энергии поступление энергии от Солнца составляет 350 ватт.м-2, а тепловая антропогенная нагрузка за счет парникового эффекта СО2не превышает 2-2,5 ватт.м-2. Ниже мы еще вернемся к этой проблеме [1, 2, 4, 13].
Следующим важным и до конца еще не понятым является азотный цикл, для описания которого, в отличие от углеродного цикла, еще не создано полных геохимических моделей.
Существенное влияние на функционирование биосферы и климатической системы в целом оказывает цикл водяного пара . Имеется достаточно много моделей влагооборота, являющегося центральной проблемой при моделировании климата и биосферы в широком ее понимании. Но на одну особенность этого цикла следует обратить особое внимание.
Водяной пар является самым активным парниковым газом. Его вклад в суммарный парниковый эффект, достигающий 32 оС, составляет 20,2 оС, против вклада СО2в 7,2 оС.
Антропогенная деятельность оказывает существенное влияние и на цикл водяного пара . Имеющиеся оценки показывают, что к 2015 г. только на бытовые нужды человечества потребуется около 900 км3воды в год, из которых около 20 % (180 км3) или 0,18 Гт·год-1попадут в атмосферу в виде водяного пара. Около 815 км3·год-1 или 0,81 Гт·год-1попадут в атмосферу из 4100 км3воды, расходуемой на промышленные цели.
Ожидается, что для ирригации потребуется к указанному времени изъять из стока около 6000 км3воды. Около 90 % этой воды или 5,4 Гт·год-1будет поступать в атмосферу в виде водяного пара [21].
Другими словами, учитывая, что парниковый эффект водяного пара в три с лишним раза больше, чем парниковый эффект СО2, воздействие антропогенной деятельности на круговорот водяного пара и его вклада в парниковый эффект может оказаться вполне сопоставимым с вкладом СО2. Однако, принимая во внимание влияние водяного пара на формирование облачности, этот вклад может оказаться как прямым дополнением, так и обратным вкладу СО2(отрицательная альбедная связь).
Пока эта роль водяного пара в указанном выше смысле явно недооценивается.
Можно указать и еще на ряд геохимических циклов (серный цикл, цикл метана и др.), которые требуют создания соответствующих биогеохимических моделей для их описания.
Наиболее продвинутым среди математических моделей, описывающих состояние биосферы, можно, по-видимому, считать блок климатических моделей.
И, тем не менее, и в этой группе моделей ряд параметров, таких, к примеру, как содержание СО2, не вычисляется из геохимических моделей, интегрируемых в совмещенном режиме с климатическими моделями, а задается в виде удвоения концентрации СО2и др.
В группе моделей, описывающих человеческую деятельность, также достигнут определенный прогресс [17].
Однако и здесь до интегрирования этой группы моделей в совмещенном режиме с геохимическими и климатическими моделями с учетом механизмов прямой и обратной связи дело еще не дошло и до такого состояния, по-видимому, далеко.
В этих условиях строить мировую геополитику, основываясь на результатах недостаточно надежных климатических и геохимических моделей, рассматривая те или иные сценарии развития как прогноз состояния биосферы, крайне опасно. Такого рода попытки, а они, к сожалению, уже имеют место в геополитике стран «золотого миллиарда», крайне опасно. Они могут оказать и уже оказывают дезорганизующее воздействие на общество[2, 5, 6, 7, 12, 13, 14, 20].
Именно с этих позиций нам представляется важным оценивать состояние дел в мире в свете проводимой странами «золотого миллиарда» геополитики.
В настоящее время в мире наблюдается достаточно активный и, по нашему мнению, нездоровый ажиотаж вокруг проблемы парникового эффекта .
Проблема парникового эффекта является, безусловно, важной и центральной проблемой современной науки и современной геополитики.
В результате неконтролируемого сжигания ископаемого органического топлива концентрация углекислого газа в атмосфере возросла с 260-270 млн-1в 1860 г. до 365-370 млн-1в настоящее время и продолжает возрастать.
Зафиксировано некоторое повышение средней глобальной температуры порядка 0,5-0,6 оС. На этой основе и на основе численных экспериментов делается категоричный прогноз о потеплении климата, возможном таянии полярных льдов, таянии зон вечной мерзлоты, повышении уровня мирового океана и других устрашающих последствий.
В 1992 г. в Рио-де-Жанейро состоялась Всемирная конференция ООН глав государств и правительств, проходившая под девизом «Окружающая среда и развитие. Повестка дня XXIвека». Конференция в Рио приняла ряд важных документов и в их числе «Рамочную конвенцию по проблеме изменения климата (РКИК)».
Вслед за этим в 1997 г. в Киото (Япония) состоялась вторая конференция глав государств – подписантов РКИК. Указанной конференцией был принят так называемый киотский протокол о сокращении к 2008-2012 г.г. выбросов СО2на 5 % по сравнению с уровнем 1990 г.
Этим протоколом были установлены квоты на выброс углерода, которые нельзя признать справедливыми. Достаточно сказать, что для США эта квота была установлена в расчете на углерод в 1,3 Гт·год-1(4,61 Гт в пересчете на СО2). Для Китая же, где население более чем в 4 раза больше, чем в США, эта квота составила 0,7 Гт·год-1, а для Индии 0,2 Гт·год-1.
В этих квотах на страны «золотого миллиарда» приходится 70 % выбросов (4-9 Гт·год-1). Эта цифра характеризует и объем потребляемого ими органического топлива.
Киотским протоколом установлено право государств торговать квотами из расчета 10 долларов за лишнюю тонну выброшенного СО2.
Надо сказать, что при всей серьезности и важности проблемы парникового эффекта, высказываемые устрашающие последствия парникового эффекта вызывают серьезное критическое отношение у ряда ученых, к которым автор относит и себя [1, 2, 6, 13, 14, 20].
Не вдаваясь здесь в критический анализ этой проблемы и отсылая интересующихся к указанным источникам, отметим, что основными пунктами этих возражений является то, что парниковый эффект связан с механизмами не только прямой, но и обратной связи, которые смогут замаскировать проявление парникового эффекта.
В то же время сам по себе рост углекислого газа и возможное некоторое повышение температуры следует рассматривать как положительный фактор, так как углекислый газ способствует лучшему росту растений и повышению сопротивляемости растений к болезням. И первым, кто обратил на это внимание, был В.И.Вернадский.
Последний рассматривал рост углекислого газа в атмосфере не как вред, а как благо. Именно В.И.Вернадский впервые предложил рассматривать СО2как удобрение, способствующее росту растений и повышению их сопротивляемости болезням. Для этого В.И.Вернадский предлагал не уничтожать, а высаживать леса.
Идеи В.И.Вернадского, к сожалению, в этом плане не получили развития при обсуждении проблемы парникового эффекта.
Их признание потребует проведения совершенно иной геополитики, нежели те ограничения для развития, которые предлагает Киотский протокол.
И, говоря о критике Киотского протокола и подчеркивая его дезориентирующее общество влияние, необходимо сказать, что, по сути дела, проблема парникового эффекта стала обслуживать геополитику стран «золотого миллиарда», направленную на сохранение права владения квотами на сжигаемое ископаемое органическое топливо за счет стран, обладающих энергоресурсами[6].
Однако, нужно со всей определенностью сказать, что приводимые для обоснования своей эгоистичной геополитики привлекаемое теоретическое обоснование влияния парникового эффекта на окружающую среду и климат и через это на проводимую геополитику, недостаточно корректно.
И в этом отношении необходимо более последовательно следовать идеям В.И.Вернадского и более всесторонне рассматривать протекающие геохимические циклы.
Выше мы указывали, что среди геохимических циклов, на которые антропогенная деятельность оказывает свое влияние, существуют серный и азотный циклы, протекающие с участием водяного пара.
В процессе сжигания ископаемого топлива в атмосферу вместе с СО2поступают окислы азота NOxи серы SOx.. Соединяясь с влагой атмосферы, они образуют кислоты, которые выпадают в осадках в виде кислотных дождей, закисляя почву, водоемы и влияя на деградацию биосферы, замедляя поглощение СО2биосферой.
В работе [5] нами приведены результаты численных экспериментов при длительном интегрировании блочной геохимической модели углеродного цикла в системе атмосфера – биосфера — деятельный и глубинный слои океана в совмещенном режиме с климатической моделью нулевой размерности.
Оказалось, что при увеличении концентрации СО2до 2,5-3 кратной величины без учета сопутствующих эффектов за счет SOxи NOxпроисходит рост биосферы.
Учет же сопутствующих эффектов, угнетающих биосферу, не приводит к заметным изменениям процессов в климатической системе. Но рост биосферы со временем замедляется, а затем наблюдается деградация биосферы.
И в этом случае такой эффект может наступить значительно раньше, чем будет сожжено все органическое топливо. Но ориентация на такой сценарий развития потребует проведения совершенно иной геополитики, чем рекомендуют ее сторонники устрашающих сценариев потепления климата.
И эта перспектива, объединенная с взглядами В.И.Вернадского на благоприятную роль СО2в функционировании биосферы должна, по нашему мнению, получить серьезное дальнейшее развитие в проводимой геополитике.
Борисенков Е.П. Идеи Вернадского В. И. о ноосфере и биогеохимических циклах и их современное звучание при изучении процессов, происходящих в климатической системе и в обществ // «Академия Тринитаризма», М.,Эл № 77-6567, публ.10464, 10.06.2003
[Обсуждение на форуме «ИНЕ»]
Идеи Вернадского В. И. о ноосфере и биогеохимических циклах и их современное звучание при изучении процессов, происходящих в климатической системе и в обществе
Введение
В. И. Вернадский как основоположник теории о взаимосвязи процессов в органической и неорганической природе и обществе
Парниковый эффект. Мифы и реальность.
Взгляды В.И.Вернадского и геополитика
ЛИТЕРАТУРА
- Борисенков Е.П., Кондратьев К.Я. Круговорот углерода и климат. Л.: Гидрометеоиздат, 1988.
- Борисенков Е.П. Парниковый эффект. Механизмы прямой и обратной связи. В сб: Географические проблемы XXвека. СПб: Русское географическое общество, 1998.
- Борисенков Е.П., Пасецкий В.М. Тысячелетняя летопись необычайных явлений природы. М.: Мысль, 1988.
- Борисенков Е.П. Некоторые глобальные проблемы XX века и геополитика. СПб, Газ. «Земля русская», № 3(95), 2001.
- Борисенков Е.П., Пичугин Ю.А. Возможные негативные сценарии динамики биосферы как результат антропогенной деятельности. ДАН РФ сер. геогр., т.378, № 6, 2001.
- Борисенков Е.П. Парниковый эффект. Проблемы, мифы и реальность, геополитика. Астрахань, 2003.
- Бомер-Кристиансен С. Кто и каким образом определяет политику, касающуюся изменений глобального климата. Изв. Русского географического общества, СПб, № 3, 2000.
- Вернадский И.В. Биосфера. Т.1-2, Л., 1926.
- Вернадский И.В. Очерки геохимии. 4 изд. М.-Л., 1934.
- Вернадский И.В. Проблемы биогеохимии. Ч.1, 2, 4, М.-Л., 1934-1940.
- Вернадский И.В. Химическое строение биосферы Земли и ее окружение. М., 1965.
- Григорьев А.Л., Кондратьев К.Я. Экодинамика и геополитика. СПб, 2001, т.т. 1, 2.
- Кондратьев К.Я. О климате слишком много домыслов. Terra incognito. Ежемесячный альманах, СПб, декабрь 2002, т.т. 1, 2.
- Крапивин В.Ф., Кондратьев К.Я. Глобальные изменения окружающей среды. Экоинформатика, СПб, 2002.
- Моисеев Н.Н., Свирижев Ю.М., Тарко А.М., Крапивин В.Н. Системный анализ динамических процессов биосферы. Вестник Академии наук СССР, №№ 1, 2, 4, 1979.
- Моисеев Н.Н. Математика ставит эксперимент. Москва: «Наука», 1979.
- Моисеев Н.Н. Математические задачи системного анализа. Москва: «Наука», 1981.
- Монин А.С., Шишков Ю.А. История климата. Л.: Гидрометеоиздат, 1982.
- Пантл А. Методы системного анализа окружающей среды. Москва: «Мир», 1979.
- Idso S.B. Carbon dioxide. Friend or for? Tempe (Arizona, USA), IBR Press, 1982.
- Energy and Climate. Studies in Geophysical. The Kational Research Council. Washington, D.C, 1977
Борисенков Е.П. Идеи Вернадского В. И. о ноосфере и биогеохимических циклах и их современное звучание при изучении процессов, происходящих в климатической системе и в обществ // «Академия Тринитаризма», М.,
 |