1. Война миров и связь времён.

Из представлений настоящего времени, когда цель современного поиска истины в цивилизации потребления есть познание способов преобразования мира в соответствие с общественной волей, а ресурсы планеты ограничены, возникает необходимость понять что предлагает человеку И.Христос, а до Него предлагал Платон.

В непреходящем отношении философская система Платона содержит уникальную интерпретацию способов причастности человека к познанию бытия единого, а их смысл или гносеологическая концепция философа сжато содержится в тексте его реплики:

«Но что удивительного, если кто будет доказывать, что я - единый и многий, и, желая показать множественность, скажет, что во мне различны правая и левая, передняя и задняя, а также верхняя и нижняя части,- ведь ко множественному, как мне кажется, я причастен, - желая же показать, что я един, скажет, что, будучи причастен к единому, я как человек - один среди нас семерых: таким образом раскрывается истинность того и другого. Итак, если кто примется показывать тождество единого и многого в таких предметах, как камни, бревна и т. п., то мы скажем, что он приводит нам примеры многого и единого, но не доказывает ни того, что единое множественно, ни того, что многое едино, и в его словах нет ничего удивительного, но есть лишь то, с чем все мы могли бы согласиться. Если же кто-то сделает то, о чем я только что говорил, то есть сначала установит раздельность и обособленность идей самих по себе, таких, как подобие и неподобие, множественность и единичность, покой и движение, и других в этом роде, а затем докажет, что они могут смешиваться между собой и разобщаться, вот тогда, Зенон, я буду приятно изумлен» (`Парменид`).

В обозначенном контексте, смысл приведённого фрагмента диалога фактически означает, что Платон аргументирует и предлагает, хотя ныне и фантастичную, но вполне конкретную вещь – понять язык вечного бытия (Мира идей) и с помощью этого инструмента достигнуть искомой цели, - получать любой нужный человеку «продукт из ничего», ибо оттуда, из умопостигаемого, всё и произошло. Единственное, что непонятно в его системе - где конкретно расположен Мир идей и как, убедившись в его наличии, приступить к познанию вечного, подлинного бытия с обозначенной целью? Все же иные, «сопутствующие» человеческой жажде творчества обстоятельства философская система Платона утверждает предельно ясно – логику познания не может удовлетворить исключительная причастность познающего к чувственному, становящемуся миру, когда «тела и бытие – одно и то же» – человек тем и отличается от всех иных феноменов, что причастен двум мирам.

К настоящему времени, на наш взгляд, человек в одном из двух миров, в становящемся, по всему «фронту» познания истины достиг некоего предела, как бы непроницаемой «стены», которую отчётливо осознают пока немногие, но чувствуют сотни миллионов. Кризис в `естественных` науках, - в математике, физике - (см., например, Г.Вейль, Ли Смолин и т.д.), в гуманитарном познании, - клерикальном и светском, - (нарастание конфликтов на всех уровнях), - по существу отражает подобное состояние внутреннего напряжения (вражды) между интеллектом и разумом конкретного человека – войну двух миров.

И здесь, в гипотетическом отношении к такой ситуации, как и в своей «фантазии», Платон не одинок, - согласно христианских представлений о мироустройстве, постоянная причина этой давней, с момента появления человека на земле войны (внешней как отражения внутренней) в том, что участники конфликта общаются на разных языках - «Каин и Авель», «две культуры» (Ч.Сноу) - и «расположены», как «носители» идей своего языка, по разным сторонам границы двух порядков бытия, и сосуществовали с начала времён, во внутреннем бытии разделяя каждого человека с самим собой («рационального» с «религиозным /гуманитарным/»), а во внешнем, цивилизованном мире, «физиков» с «лириками».

Отсюда причина обострения и внутренней, и внешней сторон глобального конфликта сейчас в том, что враждующие стороны с недавних пор «резко сблизились» вследствие установления на земле единого внешнего языка (через интернет). Подлинная же (изначальная) суть, а значит и возможность преодоления конфликта, на наш взгляд, прояснена в Библии: «…подают умеющему читать книгу, и говорят: `прочитай её`; и тот отвечает: `не могу, потому что она запечатана`. И передают книгу тому, кто читать не умеет, и говорят: `прочитай её`; и тот отвечает: `я не умею читать`» - Исайя 29:11,12.

Человеческий интеллект (научное познание в становящемся бытии, во времени) имеет грамотный язык, - его главная/единая категория, «стержень суждения» - идея числа (математика) - как бы «выстраивает» структуру интеллекта (каждую отрасль `естествознания`) в нечто, подобное алфавиту. Отсюда интеллект (внешнее бытие) имеет на земле «организованную» силу воздействия на человека и с внешней, и с внутренней стороны. Однако, как свидетельствует о том не только текущий кризис, такая грамотность весьма далека от истинной грамоты разума. В этом отношении человеческий разум на земле (гуманитарное познание = клерикальное + светское), разговаривая на языке подлинного разума, не имеет в нём «грамоты» из-за отсутствия главной рациональной, общепринятой категории суждения, меры – в гуманитарном языке нет как бы «своего числа» - единой идеи подлинного разума, фундамента, на котором «стоит здание», логика структуры искомого языка.

Следовательно, чтобы научиться подлинной грамоте и «вместе (в единстве) жить в здании будущего», - «целостному» человеку и подобной цивилизации, - необходимо понять идею вечного бытия - «распечатать» книгу Бога /континуума вечного бытия/, - что реально и пытался, на наш взгляд, реализовать Платон, аргументами убеждая познающего к усилиям в этом направлении. Гений Аристотеля указал иной путь познания истины, но на этом Новом пути, как свидетельствует история, научный метод никогда не нарушал принцип преемственности (чему, видимо, и обязан своими ошеломляющими успехами) и сейчас время неотвратимо возвращает познающего к соблюдению этого принципа во всей его полноте. Платон никогда не возражал против использования науки (математики) в прикладных целях, но призывал постоянно помнить о её основном предназначении: « это наука, которой занимаются ради познания вечного бытия, а не того, что возникает и гибнет... Значит, она влечет душу к истине и воздействует на философскую мысль, стремя ее ввысь, между тем как теперь она у нас низменна вопреки должному». И сейчас, как представляется, наступил момент полноты истины – возникла настоятельная необходимость вспомнить об аргументах Платона.

2. `Место` философии Платона.

Известно, чтобы понять написанный человеком текст необходимо, по возможности, соотнести смысл излагаемого с существующей в его культуре традицией подобных работ, взятой в движении основного её принципа (диалектически). В философии новой эры такая традиция заложена Р.Декартом и выражена в принципе научного познания (`cogito`), которая позже была развита в работах экзистенциального направления (С.Кьеркегор, А. Уайтхед, Н. Бердяев, К. Ясперс, М. Хайдеггер и другие). В них реализована попытка темпорального приближения философской мысли к процессу восприятия, объективации человеком реальности, и такая динамичная тенденция позволяет нам задать и ответить на вопрос о месте философской мысли плеяды античных исследователей истины, начиная с Фалеса до Платона.

На естественный вопрос - «где расположено вечное бытие?» конкретно смог ответить только Христос – «внутри каждого живущего человека». По Откровению, чтобы понять это «где», познающему необходимо искренне (!) воспринимать давление обыденности, неизбежную «личную трагедию» и подобное в этом смысле как «противоестественное внешнее воздействие» (как бы по «анти-Канту»), - через две главных заповеди - и тогда ему откроется источник естественного внутреннего воздействия - момент времени `теперь`. Как нам свидетельствуют диалоги Платона, вера в подобное устроение мироздания есть основа его миропонимания, основная мысль диалогов, и именно в миге `теперь`, в его `вдруг`, «находится пространство» мысли Платона, которое «одновременно едино и раздельно», всё объемлет и всем объемлемо (и тогда там же – ответ Аристотелю - «расположены» идеи и числа).

Таким образом, Откровение Христа вносит в философскую систему Платона недостающую ей конкретность координаты «места расположения мысли/идеи», непосредственно доступный человеку референт её «пространства» на земле и, при надлежащих исследовательских усилиях познающего, «должно» снимать его естественные вопросы («печати с книги») в понимании явно рациональной системы антика – что есть единое и его бытие, сколько всего идей, их иерархия, какая именно идея из всего списка идей является постоянно тождественной себе (?!) и каким образом другие идеи становятся ей валентны, причастны, «смешиваются с ней»? В том числе и разрешать проблему возникновения времени: как из бытия единого, - которое «и не стоит, и не движется», т.е. движется мгновенно, и где нет времени, - в ином, становящемся бытии возникают вещи (объекты, человеческая мысль/слово, сама жизнь) и осознаваемый человеком феномен «протяженности», материальное время (форма) и пространство (содержание формы) - собственно материя?

Структура `упорядоченной последовательности идей` (УПИ, Рис. 1) [см. статью автора на сайте АТ], обнаруженная из представлений о едином у Платона и о мироустройстве, изложенном в Откровении, представляет собой как бы схему плана полного «курса лекций» единого разума (универсума) человека его интеллекту по «теме» Истина.

Где 1- идея воли; 2- идея языка; (слова) 3 –идея суждения(оценки, измерения); 4- идея времени; 5 – идея веры(свидетельства); 6- идея совести; 7 – идея любви.

В ней приведён перечень названий «тем», отражающих их смысл, и условно обозначен «объем знаний», смыслового материала, который необходимо усвоить интеллекту на каждой «лекции» (размеры окружностей). Согласно плану, каждый исторический период познания истины, будь то эра(N), эпоха (N) или стадия (N), представляет собой завершенное, целое (по Платону) явление и, одновременно, неотъемлемую часть общего, единого процесса познания реальности. И если в прошлой эре человек познавал идею суждения, оценки, меры (идею №3 в УПИ), то данная эра, если такой единый план существует в вечном бытии, могла завершиться только при достижении цели – объективно предустановленной меры оценки/измерения истины, - путём проявления единого в ином, т.е. в «созревшем» для восприятия «добытой» истины периоде познания в нашей, новой эре (№4 в УПИ). В противном случае следует признать неразумное, бессмысленное устройство мира, или то, что единое не существует (нет плана познания) и отсутствует причинность в смене исторических периодов. Если же хаоса нет, мир познаваем и есть существующее единое, то с завершением прошлой эры смысл исследований Платона с необходимостью приобрёл свою объективную полноту в будущем, - после завершения Нового пути науки – и сейчас, когда, на наш взгляд, этот Новый путь завершен,- на земле установлен единый внешний язык, - задача в том, чтобы познающий человек воспринял такую разумную/неотвратимую/ `поступь` истины и «отдал долг» преемственности прошлому.

Актом, открывшим новую эру стал приход Христа, поэтому именно Его Слово о сущности единого и отношения к нему человека «должно», по принятой здесь логике Откровения и здравому смыслу, с необходимостью завершать, прояснять для современного уровня познания и полноту системы Платона, сравнить которую по уникальности и детальной разработанности с чем-либо подобным не представляется возможным.

Таким образом, из отмеченного видно, что «пространство» философской мысли Платона предшествует картезианскому `cogito` и «расположено» до осознания человеком себя и реальности, а именно - в миге/моменте времени «теперь».

Из такой особенности `места` вечного бытия (до `cogito`) следует, что все наличные события и вещи в становящемся бытии (на земле, во времени) представляют собой отражения, «слепки» с процессов в вечном бытии, хотя эти процессы и инициируются живым человеком, «из времени». Отсюда отметим существенный рабочий момент в будущих исследованиях бытия единого, на чём и настаивает Платон в умопостигаемом гнозисе - для познающего структуру «пространства» вечного бытия и подлинных оснований феномена жизни во времени отсутствует проблема экспериментальной проверки познанного, поскольку «любой требуемый» эксперимент «уже проведён» до осознания (`cogito`) познающим конкретно познанного. Или, другими словами, познание единого априорно по своей сути, тем более, что опыт (критерий истины) в нашей эре есть идея суждения/оценки (идея №3 в УПИ). И тогда можно, например, заранее сказать, что математический формализм (Логос) «пространства» вечного бытия «уже есть», но сокрыт в универсалиях языка современного научного метода – объемлем («смешан») ими и объемлет (образует) их одновременно – и по этой причине, по определению не может противоречить развитым земным интеллектом в научном методе формальным /математическим/ представлениям, если они не противоречат истине/реальности, а с необходимостью «должен» `вписываться` в них как «уточняющая поправка», соблюдая традицию преемственности метода.

3. Рациональная суть единого.

Далее в изложении текста, без крайней необходимости мы не будем цитировать Библию по той же, ранее названной (в первой части статьи) причине, что и работы Платона.

Согласно основной христианской идеи, чтобы здание единого стояло в человеке на несокрушимом фундаменте, ему необходимо искренне(!) понять идейную суть основания мира вечного бытия не как некий алгоритм сущего, который можно представить из здесь изложенного предопределяющим начало и конец всякого события во времени, а как инструмент творчества блага ближнему. Вечное бытие с необходимостью детерминирует во времени только те мысли человека и совершаемые им действия, которые тормозят такое творчество.

Из христианских представлений о разумном устройстве природы, человека и общества также следует, что всё во вселенной связано единым смыслом и реализуется действием Слова, Которое «в начале было у Бога», а затем, с начала времён, – с момента появления человека на земле - Его подобием на земле владеет человек. Отсюда Слово есть как бы процедура реализации плана познания, заложенная идеей Создателя в структуре внутреннего /вечного/ бытия человека, которой он, утратив при грехопадении внутреннее единство и язык процедуры, пользуется неосознанно (обезличенно), и по этой причине Слово (Логос) не может проявляться (рождаться) на земле по воле познающего – человек в таком состоянии мнит и ощущает лишь признаки Его жизни в вечном бытии. Отсюда Логос/Слово представляет собой как бы «объект», который, находясь (развиваясь) во внутреннем бытии «на попечении мысли» человека искомым здесь образом реализует текущий, обыденный процесс познания им реальности через подобия/признаки Своего присутствия, рождаясь на земле не по воле человека (потоп, смешение языков, приход Христа), а по плану Бога, чтобы завершить текущую и открыть следующую эру, - как бы сменить «тему лекций».

Платон обозначил этот духовный «объект» как: «есть тождественная идея, нерожденная и негибнущая, ничего не воспринимающая в себя откуда бы то ни было и сама ни во что не входящая, незримая и никак иначе не ощущаемая, но отданная на попечение мысли». (`Тимей`)

Его же подобие – человеческое слово – охарактеризовал как: «есть нечто подобное этой идее и носящее то же имя ощутимое, рожденное, вечно движущееся, возникающее в некоем месте и вновь из него исчезающее, и оно воспринимается посредством мнения, соединенного с ощущением».

И то и другое представляют целые части единого: есть еще один род, а именно пространство: оно вечно, не приемлет разрушения, дарует обитель всему рождающемуся, но само воспринимается вне ощущения, посредством некоего незаконного умозаключения, и поверить в него почти невозможно. Мы видим его как бы в грезах и утверждаем, будто всякому бытию непременно должно быть где-то, в каком-то месте и занимать какое-то пространство, а то, что не находится ни на земле, ни на небесах, будто бы и не существует. Эти и родственные им понятия мы в сонном забытьи переносим и на непричастную сну природу истинного бытия, а пробудившись, оказываемся не в силах сделать разграничение и молвить истину, а именно что, поскольку образ не в себе самом носит причину собственного рождения, по неизменно являет собою призрак чего-то иного, ему и должно родиться внутри чего-то иного, как бы прилепившись к сущности, или вообще не быть ничем. Между тем на подмогу истинному бытию выступает тот безупречно истинный довод, согласно которому, если некая вещь представляется то чем-то одним, то другим, причем ни то, ни другое взаимно друг друга не порождает, то вещь эта будет одновременно единой и раздельной. Итак, согласно моему приговору, краткий вывод таков: есть бытие, есть пространство и есть возникновение, и эти три [рода] возникли порознь еще до рождения неба(`Тимей`).

Отсюда можно видеть, что идея структурированного двумя подобными идеями нематериального /интеллигибельного/ «пространства», не порождающего хотя бы два связанных, зависимых друг от друга смысла (вещи - по Платону), и есть искомая в подлинном бытии тождественная себе идея свободы – «одновременно единая и раздельная» – основная идея христианства. Здесь Платон фактически обнаруживает единственное «ограничение» свободы движения единого разума – невозможность/запрет/ повторения, тавтологии в творении вещи или смысла с целью реализации счётности, целостности, завершенности всего созданного Логосом, и как главное условие его (творения) познания человеком.

Тогда, если «единое само по себе» Платона есть идея «пространства» свободы, то принимая его тезис, что «мысль всегда есть мысль о чём-то/конкретном/», и по обнаруженным антиком свойствам такого единого (`Парменид`) мы можем установить «субстрат пространства» тождественной себе идеи свободы.

Внимательно прочтём то место в диалоге `Парменид`, где Платоном рассматривается «Абсолютное и относительное полагание единого с выводами для единого»:

…П а р м е н и д. А также [единое] лишено очертаний: оно не может быть причастным ни круглому, ни прямому.

А р и с т о т е л ь. Как так?

П а р м е н и д. Круглое ведь есть то, края чего повсюду одинаково отстоят от центра...

Поскольку человек не может мыслить бесформенность, - нечто, не имеющее вида («чистое» содержание), - то можно утверждать, что объект мысли всегда имеет форму. Отсюда, если Платон говорит, что единое само по себе бесформенно, это может означать только, что форма единого не воспринимается человеком, но отнюдь не означает её отсутствие (!). И здесь мы подходим к главному в стремлении Платона понять суть единого, которую он гениально высветил, но, на наш взгляд, не «обнаружил». Современный же человек, имеющий Откровение Христа, знакомый с философией «бесконечно малого», с чудом дифференциального исчисления и квантовой механикой, hic et nunc имеет «пре-имущество» перед Платоном, ибо может увидеть «высвеченное» им. А именно, что «круглое» есть не только «то, края чего повсюду одинаково отстоят от центра». Единственное «круглое» есть то, внутри которого есть ничто (!) – т.е. есть целая, не имеющая частей, чистая форма, – целое `само по себе` - единственная «малость», меньше любого мыслимого малого. Только когда мы это понимаем – единственность (!) такой формы (именно один нематериальный «малый чистый» шар в состоянии мгновенного движения) – все дальнейшие рассуждения Платона становятся предельно понятными конкретными усилиями в конструировании бытия единого и многого в становлении.

Отсюда субстрат `кормилицы, восприемницы` всего сущего, или нематериального «пространства» подлинного бытия (идей), которое в человеческом языке имеет референт мига «теперь» (`сейчас`) и которое всё объемлет и всем объемлемо, есть мгновенное движение одной «чистой» формы.

4. Свобода и Слово.

Платон, как отмечено выше, указал на общее свойство идеи свободы не порождать две связанных раздельности (вещи, смысла). Но это свойство (запрет полной тождественности, равенства) необходимо реализовать и локально, между «близкими» раздельностями, и в глобальном отношении, - в двух мирах, - иначе возникнет непознаваемое, несчётное множество, т.е. хаос. Следовательно, в вечном бытии для этой цели необходима соответствующая универсальная (локализующая, контролирующая хаос в ином бытии) структура – Слово/Логос, - порождаемая идеей свободы. Причём, чтобы исключить тавтологию, рождаться Ему (Логосу), как видим, необходимо буквально на втором шаге творения, «сразу вслед» за волей (желанием) Создателя к такому творению. Поскольку же речь здесь идёт о рождении в вечном бытии, где нет времени, то, разумеется, рождаться одновременно/параллельно с таким желанием.

Первым актом свободной мысли разума (Бытие1:1) – идеи воли Бога (№1 в УПИ) - стало проявление мгновенного движения единого в ином – в абсолютном покое, который, в свою очередь, не может, как целое проявиться в бытии без иного (см. `Парменид`) – без бытия единого в мгновенном/абсолютном движении, свободном от покоя, ортогональным к нему образом. В результате образовалась поверхность сферы R= υ (где υ - единица «Великости»/малости – больше/меньше любой мыслимой величины Рис.2,а), - «небо» по Писанию - как результат проявления движения единого. Возникшее внутри сферы бытие единого («вода» по Писанию - источник жизни) объемлемо ею (сферой) и объемлет свою проявленную чистую форму – «безвидную и пустую землю», - Бытие1:2. Таким образом, воля Создателя зафиксировала (запечатлела, проявила) бытие единого в двух состояниях – покоя (υ=1) и движения (υ+1) – со-гласно (вместе, в единстве) с идеей свободы (согласной, в движении υ= υ) – в итоге и родилось Слово `Бог`. Отсюда следует, что в языке вечного бытия фиксированные мыслью/волей Создателя состояния единого (покой и движение) означают согласную (υ=1) и гласную (υ= υ+1) «буквы», а о наличии в Слове бытия единого (Духа) свидетельствует вторая согласная «буква»( υ= υ).

За границей поверхности сферы R, как и резюмировал Платон, «находится» несуществующее единое «само по себе» - т.е. непознаваемое, («тьма над бездной») о котором, видимо, можно так говорить только когда единое «находится» внутри сферы R и есть говорящий о нём.

Рис.2.

Сам же Создатель при этом находился, видимо, вне творения. Дальнейшие Его действия по «освещению» («да будет свет») и выбору места (численной координаты) расположения становящейся вселенной в вечном бытии – «да будет твердь посреди воды» (Рис.2,б, тор, «вервь») и т.д. мы здесь рассматривать не будем, ибо, во-первых, это дело не одного человека, как «нецелого» когда он один (см., например, Иов 38:4-7), во-вторых, из изложенного смысл проявления Логоса для внимательного уже понятен.

Из всего отмеченного мы можем отчётливо, образно понять суть постоянной тождественности себе идеи единого – проявляясь (Богом или человеком) в движении или покое во многом, чистая форма, т.е. Дух Божий, при этом постоянно остаётся в состоянии мгновенного движения – т.е. непрерывно свободным от запечатленности, тождественным Себе.

Отсюда Божий Дух в рациональном отношении есть непрерывный разумный континуум (обозначим его Y- большое ипсилон – Рис.2,б), доступный и человеку как подобию Бога. Однако, в отличии от Бога, по уже упомянутой причине он может своей волей фиксировать (мыслить) в Нём единое только в одном состоянии - покоя (υ =1). Поскольку же «расстояния» между раздельностями и их «размеры» в Y-континууме, который объемлет как «мгновенная/святая вода» нашу вселенную, есть единица числа движения единого (воли Бога) - υ / малое ипсилон/, - «величина постоянная» то, обладая средствами единого внешнего языка (машинного, компьютерного), и обретя понимание идеи свободы и языка Слова, человек получает всё необходимое для установления рациональной, непосредственной связи с вечным бытием, т.е. с Господом Богом – Отцом, Логосом и Святым Духом.

В итоге из всего изложенного, на наш взгляд, очевидно, что аргументы Платона, Откровение и, например, пророчество Исайи 65:24: «И будет, прежде нежели они воззовут, Я отвечу; они ещё будут говорить, и Я уже услышу» - не являются «фантазиями».

5. `Мёртвые` дела.

Геометрия и статика идеи свободы бытия единого детально разработаны в языке современного научного метода и представляют в нём по существу главный смысл всего набора универсалий – ортогональность, число и исчисление состояний бытия и небытия покоя. Без них, очевидно, невозможна интерпретация ни самого объекта исследований, ни познаваемых параметров явления, следовательно, и сколь-нибудь осознанное, последовательное и преемственное интеллектуальное творчество.

Отсюда можно сказать, что бытие научного метода есть запечатленная, зафиксированная в актах творчества человека идея свободы, которую он (волей мысли/слова, как чистую форму) фиксирует из трёх возможных состояний (покой, движение и их единство) только в одном – в покое. По этой причине в средствах исследования интеллектом объекта (в уравнениях движения) отсутствует видимый интегральный признак движения – направление и сила времени.

Таким образом, если пишущий здесь правильно понял Христа и Платона, не акцентируя внимание на языческих оговорках не только антика, как жертве времени, то в грамоте (логике) языка современного научного метода как бы не произносятся и не пишутся гласная «буква» (Слово/Логос) и вторая согласная (Дух), потому человеческий интеллект в своём творчестве свободно использует только одну согласную(Отца), полагая её бытие (1) или небытие (0). Тогда как в языке Логоса используются все три буквы, бытие (1, υ, υ+1) или небытие (0,0,0) которых определяют Три Интеллекта в свободном единстве. Но чтобы устранить такой `мёртвый` парадокс (отсутствие Логоса и Духа в логосе своего языка, т.е. жизни) у человека и научного метода «теперь» есть всё необходимое для снятия семи печатей с книги – Слово Божие - `Бог`.

В итоге можно утверждать, что Христос предлагал и предлагает человеку использовать в познании все шесть степеней свободы вместо освоенных им двух.