«Истор (Ιστωρ) – это тот, – говорит В. В. Болотов, – кто сам был при событии», наблюдал его, был его очевидцем. Поскольку свидетелем сотворения мира, его «истором» никто из людей быть не мог, то совершенно очевидно, чте библейское сказание о творении не есть обыкновенное историческое повествование, основанное на свидетельствах непосредственных очевидцев. Предмет этого сказания мог быть открыт людям только Самим Богом.

Сказание о творении мира есть результат особого откровения Божия. Можно думать, что оно дано было – не только Бытописателю, но и задолго до него жившим первым людям – участникам близкого общения с Творцом во время тех «теофаний» (богоявлений), которые имели место в раю до грехопадения прародителей. Такое первоначальное откровение могло перейти затем в устное предание, сохранявшееся как в избранном потомстве Авраама, так и в среде иных народов (у последних, конечно в значительно менее чистом или даже в сильно искаженном виде).

Апория

Сколько споров об избранности еврейского народа, о том, какова связь Нового и Ветхого заветов, о национальности Спасителя. Православная догматика совершенно определённо позиционирует себя как продолжение откровения избранного потомства Авраама, другие народы считая менее чистыми и искажёнными. Новый завет корнями пророс в Ветхий. Идею Спасителя не отделить от откровения Моисея, от истории об избранности евреев.

Если нужно соблюдать большую осторожность в употреблении слов «аллегория», «аллегорический характер» и других, им подобных, говоря о Моисеевом сказании о миротворении, то следует совсем избегать ставшего модным понятие «миф», ибо традиционно это понятие прилагалось к фантастическим рассказам языческих религий. Библейский же рассказ ни по основной мысли своей, ни по ее выражению не имеет ничего общего с мифическими космогониями язычества. В то время, как языческие космогонии всегда говорят или о развитии мира из Божества, или об образовании его Богом из самосущей материи и, следовательно, являются или пантеистическими, или дуалистическими, библейское сказание учит о происхождении мира через творение в собственном смысле слова.

Апория

Творение от Творца, отсюда связь между Первопричиной мира и миром, отсюда целостность мира в их нераздельности-неслиянности. В этом смысле мир есть творение или развитие из Божества. Если он сотворён не из Божества, не от Божества, то мы и видим то разделение творения от Творца, которое порождает расчленённое христианское сознание, отделяющее «падшее» бытие от Создателя. И тем подвергающее Его потенцию сомнению и нарушающее нераздельно-неслиянную триалектичную целостность всякой жизни. Здесь мы видим неполноту триалектического познания Троицы. Творение как акт Творца даже в самом «чистом» виде, есть указание на связь сотворённого с его Источником.

Отличается библейское повествование от языческих мифологий и по своей форме. В нем все возвышенно, все духовно, оно носит несомненный отпечаток богодухновенности. Как на несомненно истинный рассказ о миротворении смотрели на повествование 1 и 2 глав Книги Бытия отцы Древней Церкви. Главную цель этого сказания они видели в том, чтобы укрепить спасительную веру во Всемогущего Творца, создавшего мир всесильным Своим Словом, – веру в то, что этот мир вышел из рук Создателя хорошим по своему состоянию и соответствующим намерениям Бога Промыслителя и Спасителя, – веру в то, что венцом творения является человек, призванный, быть разумным распорядителем над творением Божиим, носителем образа Божия, призванным к совершенствованию и богоуподоблению как к необходимому основанию блаженной жизни в общении с Богом любви.

Апория

Творение, как утверждает сам Творец, хорошо вышло и Создатель был доволен своей работой, по созданию природы и человека. Откуда же разрушительная теория грехопадения человека и с ним всего творения? Дело в том, что диалектическое сознание христианства ещё исторически неспособно к нераздельно-неслиянному триалектическому синтезу Творца и творения. В нём либо вечная слиянность с Творцом в созерцании Его и общении. Либо вечная раздельность в аду, в падшем искажённом мире. Видя искажённость творения, христианское сознание ищет причину раздельности, отделённости и так рождается миф о гордыне грехопадения, разделения. С установлением тринитарного понимания Творца и творения, искажение творения будет понято на основе иерархически-эволюционного подхода, на основе понимания, что постоянное творчество нового предполагает абсолютную свободу неслиянности, что является потенциальной причиной раздельности.

При желании как-то сопоставить в апологетических целях простой библейский рассказ о сотворении мира с кажущимися наиболее вероятными на данный момент научными космогоническими гипотезами, следует помнить, что приведение их к согласию не должно быть поспешным, искусственным произвольно искажающим или церковно-традиционное понимание библейского текста, или смысл научных данных. Такое согласование вообще не должно рассматриваться как самоцель в богословии. Разумеется, и основное богословие, и догматика не лишаются права делать более или менее вероятные предположения о возможности и способах согласования библейской и естественнонаучной картины возникновения мира, но все такого рода опыты должны рассматриваться лишь как скромные попытки суммировать то, что, как будто несколько прояснилось в результате одновременного прогресса и в области библейской экзегезы, и в области научного познания природы, – как попытку, отнюдь не претендующие на значимость для Церкви и для дела спасения. Справедливо отмечает один из наших отечественных догматистов, что «когда по-видимому не оказывается согласия между библейскими и естественнонаучными данными, то должно признать неправильным или изъяснение Библии, или выводы естествознания».

Апория

Откровенное признание, что библейская картина мира и естественно-научная не согласуются друг с другом. Причина всё та же. Диалектичность, раздробленность христианского сознания эпохи Рыб. Не Адам отделился от Бога, а христианские богословы разделили Творца от творения, и тем помогли Лукавому. И тем заставили страдать и грешные сотворённые души и Отца, потерявшего детей. Мир один и Истина о мире едина. И все дороги познания, и естественнонаучного и религиозного, и художественного, и философского должны привести к одному Храму.