|
|
В.А. Сахно
Аннотация
С самого начала появления философии развивалась и ее методология. Одним из инструментов ее метода в до сократовской древнегреческой философии было представление об архэ, как некой первоосновы, из которой состоит мир. На данный момент, с определенной долей уверенности, можно сказать, что таким архэ можно считать онтологическую сущность.
i. Сущность у Аристотеля
Проблема начинается с того, что Аристотель в свое время, в своих «Категориях» невнятно изложил эту, по его же замыслу - базовую категорию (первая в ряду). Это проявляется до сих пор в том, что современная википедия предлагает нам неоднозначный «выбор» трактовать исходную категорию в таком представлении: «Субстанция, или сущность». Так в чем проблема?
1. Полная трактовка современной википедии, посвященной «Категориям Аристотеля» дается в следующем виде (везде далее выделения мои – В.С.):
«Субстанция, или «сущность» (др.-греч. οὐσία). Слово «предикат» означает предикат сущности, если соответствующая ему характеристика вещи ни на чём, кроме себя, не основана. «Этот единичный человек» или «это единичное дерево» являются сущностями. Ниже в тексте Аристотель называет эти особенные сущности «первыми сущностями» отличая их от «вторых сущностей», которые являются универсалиями. Следовательно, «Сократ» — первая сущность, в то время как «человек» — вторая сущность.»
Для полной картины, заглянем в википедию что такое субстанция:
«Субстанция (лат. substantia — сущность; то, что лежит в основе) — то, что существует автономно, само по себе, в отличие от акциденций, существующих в другом и через другое.»
В историческом контексте субстанцию определяли, как «причину самой себя» (лат. causa sui). И такое определение в методическом плане крайне важно для современного (преимущественно дивергентного) мира, поскольку предполагает четкие границы рассматриваемых проблем, «ниже» и «выше» которых вступает в силу принцип самоподобия [1].
Таким образом, субстанции предполагают определенную организационную самодостаточность в виде позиционности. Это хорошо видно на примере линейной геометрии, где субстанции направление (активная) и протяженность (пассивное) полностью позволяют (в эйдосе) строить все конструкции данной области.
Но что мы видим в современном определении сущности:
«Сущность (др.-греч. οὐσία, ὑπόστᾰσις; лат. essentia, substantia, также лат. quidditas — чтойность) — представление и смысл данной вещи, то, что она есть сама по себе, в отличие от всех других вещей и в отличие от изменчивых (под влиянием тех или иных обстоятельств) состояний вещи.»
Как мы видим, здесь профилирует аристотелевская мысль. Там же, ниже читаем:
«В соответствии с Аристотелем и его последователями, под сущностью следует понимать то же самое, что и «предмет». Согласно Порфирию, чтобы указать на сущность следует поставить два вопроса, для первых сущностей это: «Вот это», а для вторых сущностей это: «Именно это», ибо по сути своей, сущности, предметы, будут всегда определены и едины.»
Проще говоря, сущность по Аристотелю – это однозначность классификации «одно» среди всего классификатора («многое»).
2. Дело в том, что еще с до-античных времен как-то само собой разумеющимся было принята двойственность в устройстве мира. В античной философии, эта двойственность определялась инструментально через представления: род и вид. Так, рассматривая лошадей с таких позиций, их род во всем одинаковый – «лошадность». А вид зависел от того, какую сторону существования рода рассматривалась. Вот есть лошади разной масти: рыжие, коричневые, пятнистые...; по назначению – тяжеловесы, скакуны...; по происхождению – арабские, Пржевальского, ... .
Таким образом, в понимании Аристотеля эти две категории и могли совместить абстрактную (род) и конкретную (вид) сторону своего существовании в представлении об экзистенциальной аристотелевской «чтойности».
В области линейной геометрии такое представление будет обозначать примерно следующее: если род - многоугольники, то вид будет треугольники, четырехугольники, пятиугольники, ... . Таким образом мы видим, что владение представлениями о роде и виде, позволяет нам производить однозначную классификацию разных областей науки, к чему и тяготел Аристотель.
ii. Сущность в трактовке по Платону
3. Исторический ход мысли Платона нам известен только «в целом». Он также был приверженцем двойственности. И когда его предшественник Парменид утверждал, что «Бытие есть, а небытия — нет», то Платон в своем диалоге «Софист» опроверг этот тезис, показав, что бытие и небытие представляют собой двойственность, задающую миру становление.
До сих пор идут спекуляции на тему небытия, под разными именами, типа «ничто», «пустота», «несуществование» и тому подобное. Собственно, эта один из самых ключевых моментов развития философской мысли. Да, с бытием все было понятно и просто. Как утверждал А.Ф. Лосев в одном из своих произведений, если мы возьмем такую «вещь» как сирень, и будем удалять ее существенные признаки из области внимания: цветочки, листочки, цвет и запах, веточки... , то последнее, что мы скажем о ней, это то что она есть. Она однозначно присутствует в этом мире.
{Мы говорим в философии на языке, предполагающем его символичность как диалектическую пару: представление/смысл ~ 1 («/» – символ диалектического единства) , предполагающий терминам различные представления при однозначности смысла. В рамках такого представления число 125 и число 1257 имеют различное представление все того же числа в его смысле.}
А небытие в таком мире – это неоднозначность! И именно эта неоднозначность задает конструктивность мира как «многое» на оси развития «одно»-«многое». И конструктор такого развития – это эйдос, который и воплощает в себе «пять видов сущего». И если мы вернемся к эйдосу-конструктору линейной геометрии:
точка – линия – угол – плоская фигура – объемная фигура,
то станет понятно, что 4-й и 5-й статусы эйдоса неоднозначны! В то время как линия, в конструктивном плане, символически однозначна: ее определяет направление и протяженность. И линия здесь представлена как сущность любой фигуры, что в нашем представлении есть диалектическое единство: протяженность/направление («/» символ этого единства). В таком представлении, сущность – это некая базовая «единица» или «часть» из которой состоит конструктивное «многое» или «целое».
Сам Платон в диалоге «Тимей» описывает сущность следующим образом:
«Это лишь мы, столь подверженные власти случайного и приблизительного, и в речах наших руководимся этим, но бог сотворил душу первенствующей и старейшей по своему рождению и совершенству, как госпожу и повелительницу тела, а составил он ее вот из каких частей и вот каким образом: из той сущности, которая неделима и вечно тождественна, и той, которая претерпевает разделение в телах, он создал путем смешения третий, средний вид сущности, причастный природе тождественного и природе иного, и подобным же образом поставил его между тем, что неделимо, и тем, что претерпевает разделение в телах. Затем, взяв эти три [начала], он слил их все в единую идею, силой принудив не поддающуюся смешению природу иного к сопряжению с тождественным. Слив их таким образом при участии сущности и сделав из трех одно, он это целое в свою очередь разделил на нужное число частей, каждая из которых являла собою смесь тождественного, иного и сущности.»
Надо отметить, что в методологии Платона присутствует три составляющих. Если мы возьмем сущность как линию в геометрии, обозначив субстанциально это как сущность ~ пассивное/активное ~ протяженность/направление. То Платон подчеркивает то, что мы называем диалектическим единством: «/» - символ статического «слияния» (тождества), и динамической независимости (иное).
iii. Сущность у Г.В. Лейбница
4. У Г.В. Лейбница нет четкого и однозначного определения сущности. Поэтому реконструкция его представлений о сущности сделана на основе контекста четырехтомника его трудов: АКАДЕМИЯ НАУК СССР, ИНСТИТУТ ФИЛОСОФИИ, ИЗДАТЕЛЬСТВО «МЫСЛЬ», Москва, 1982 г.
Что первое отмечается в мировоззрении Г.В. Лейбница, это определённая преданность двойственности, которую мы отчетливо и однозначно встречаем в первом томе, в статье «СВИДЕТЕЛЬСТВО ПРИРОДЫ ПРОТИВ АТЕИСТОВ», где первая часть обозначена как: «Телесные явления не могут быть объяснены без бестелесного начала, т. е. Бога».
Термины «телесный» и «бестелесный» это часто встречаемые термины платонизма (например, у Прокла). Доказательство двойственности в этом произведении строится на признании двух аспектов:
«Мы сказали, что определение тела имеет две части: «пространство» и «существование в нем»; но из термина «пространство» вытекает некоторая, но неопределенная величина и фигура. К термину же «существование в том пространстве» относится движение, ибо тело, начиная существовать в другом, чем прежде, пространстве, тем самым приходит в движение.»
Основной акцент внимания Г.В. Лейбница сосредоточено на движении. И здесь он повторяет мысль, которую уже высказал Аристотель как образ «перводвигателя» в своей «космологии»:
«Но действительное движение из существования в пространстве не вытекает, и скорее из тела, предоставленного самому себе, вытекает противоположное движению, именно сохранение в том же пространстве, или покой. Таким образом, в телах, представленных самим себе, нельзя найти основания движению.»
Как бы вскользь, в этой работе он упоминает и сущность:
«В самом деле, всякое действие вещи есть изменение ее сущности; сущность же тела состоит в том, чтобы существовать в пространстве, а изменение существования в пространстве есть движение. Итак, всякое действие тела есть движение.»
5. Не менее важной характеристикой сущности становится ее самодостаточность. Эту мысль мы встречаем в статье «О ГЛУБИННОМ ПРОИСХОЖДЕНИИ ВЕЩЕЙ» (1-й том), где он пишет:
«Но чтобы показать несколько яснее, каким образом из вечных, или существенных, и метафизических истин проистекают истины временные, случайные, или физические, мы должны признать, что уже в силу того, что существует нечто, а не ничто, в вещах возможных, т. е. в самой возможности или сущности, есть требование () существования, как бы некоторое притязание на существование; одним словом, сущность сама по себе стремится к существованию. Из чего следует, что все возможные, т. е. выражающие сущность или возможную реальность, вещи с одинаковым правом стремятся к существованию, смотря по количеству их реальной сущности или по степени совершенства, которое они заключают в себе, ибо совершенство есть не что иное, как количество сущности.»
Продолжение этой темы мы встречаем уже в 3-м томе в статье: «АБСОЛЮТНО ПЕРВЫЕ ИСТИНЫ». В этом произведении Г.В. Лейбниц нас удивляет посылом к «вершине» философии в такой исходной констатации:
«Благо есть то, что содействует совершенству.
Совершенство же есть то, что содержит больше сущности. ...»
Здесь мы опять встречаемся с идеей сущности как выражения количественности. Но прежде чем перейти к ней, хочу обратиться к интуиции читателя, и посмотреть на эти два выражения как на посылы аристотелевского силлогизма, по типу:
металлы электропроводны;
медь металл;
----------------------------------
медь электропроводна.
С транзитивностью: электропроводность → металл → медь.
Если так интерпретировать констатации Г.В. Лейбница, по аналогии то получаем:
Благо → совершенство → сущность
Что дает нам право констатировать, что сущность является благом.
Там же, в 3-м томе в работе «ОБЩИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ, КАСАЮЩИЕСЯ АНАЛИЗА ПОНЯТИЙ И ИСТИН» мы встречаем такую фразу:
«Кроме «сущего» мы будем употреблять и «сущности», из которых происходят целое и часть, ...»
Что подтверждает тот факт, что Г.В. Лейбниц в своем мировоззрении был ближе к Платону, чем к Аристотелю.
iii. Сущность у Р. Декарта
6. Понимание сущности у Декарта сформировано на основе двухтомника его трудов: РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК, ИНСТИТУТ ФИЛОСОФИИ, ИЗДАТЕЛЬСТВО « МЫСЛЬ », Москва – 1994 г.
В своих разработках субстанциальности, Рене Декарта можно считать основоположником ее двойственности как: протяженности и мыслительной, позже принятой мной в представлениях Гегеля как пассивная и активная. В исследовании западной и отечественной литературы философии по субстанциальности в декартовском представлении можно заметить одну тональность, свойственную многим работам: авторы «борются» с субстанциальной двойственностью как некой разделённостью. Как представляется, эта «борьба» происходит от непонимания субстанциальности в ее представлении диалектического единства.
Да, с одной стороны, Декарт подчеркивал их независимость, а с другой – их конструктивность в единстве. И тут можно сослаться на ученых мужей, формировавших первый том:
«53. Каждой субстанции присущ один главный атрибут, как мышление — уму, а протяженность — телу.
И хотя субстанция познается на основании любого атрибута, однако каждой субстанции присуще какое-то одно главное свойство, образующее ее природу и сущность, причем с этим свойством связаны все остальные. А именно, протяженность в длину, ширину и глубину образует природу телесной субстанции, мышление же образует природу субстанции мыслящей.»
Надо заметить, что диалектику двойственности Декарт видел не только в двух этих субстанциях. А, например, в категориях абсолютности и относительности:
«Абсолютным я называю все, что заключает в себе искомую чистую и простую природу, например, все то, что рассматривается как независимое, причина, простое, всеобщее, единое, равное, подобное, прямое и другое в том же роде. Я называю абсолютное также самым простым и самым легким для того, чтобы пользоваться им для разрешения вопросов.
Относительным же является то, что причастно той же самой природе или по крайней мере чему-либо производному от нее, в соответствии с чем оно может быть соотнесено с абсолютным и выведено из него посредством некоего ряда, но вдобавок оно привносит в свое понятие нечто другое, что я именую отношениями; таковым (т. е. относительным) является все то, что называют зависимым, действием, сложным, частным, множественным, неравным, несходным, непрямым и т. д.»
Эту диалектику взаимодействия абсолютного и относительного мы видим в разных местах. И это помогает нам понять, как Декарт сделал свои умозаключения о субстанциальной двойственности. В частности, по словам исследователей, с абсолютным началом он связывал именно умственную деятельность (как интуицию):
«Интуиции, по Декарту, образуют исходный пункт процесса рассуждения. Ведь это абсолютные, всеобщие истины, от которых берет начало бесчисленное множество истин более частных, относительных, имеющих непосредственное отношение к повседневной жизни человека.»
Надо заметить, что термин сущность Декарт применял в аристотелевском смысле, акцентируя внимание на частном атрибутивном виде, где сущность подразумевала род:
«Второе, что я желал бы здесь отметить, — различие между простыми и сложными сущностями. А именно, сложны те сущности, у коих наличествует два (или более) атрибута, каждый из которых можно отчетливо помыслить без другого; а из того, что один мыслится подобным образом без другого, мы познаем его не как модус второго, но как вещь или атрибут вещи, могущие существовать независимо от него; простая же сущность не имеет различных атрибутов. Отсюда ясно, что субъект, в коем мы мыслим одну только протяженность с различными ее модусами, есть простая сущность, точно так же, как и субъект, в коем мы замечаем одно лишь мышление со всевозможными его модусами. Тот же субъект, в коем мы одновременно наблюдаем протяженность и мышление, является сложным: таков, следовательно, человек, состоящий из души и тела, которого наш автор, по-видимому, принимает здесь лишь за тело, модусом коего является ум.»
Человек же у Декарта – обладатель двойственности («души и тела»). Проблемы описательной стратегии Декарта в том, что он сущность представлял себе в теологическом плане как принадлежность Бога:
«Ведь поскольку я привык во всем остальном отделять существование (existentia) от сущности (essentia), я легко признаю, что бытие Бога легко может быть отделено от его сущности, и, таким образом, можно мыслить Бога не существующим. Однако если вдуматься поглубже, становится очевидным, что отделять существование Бога от его сущности столь же немыслимо, как отделять от сущности треугольника свойство равенства трех его углов двум прямым или от идеи горы — идею долины: ведь мыслить Бога (т. е. наисовершеннейшее бытие) лишенным существования (т. е. некоего совершенства) так же нелепо, как мыслить гору без долины.»
v. Заключение
Меня всегда интересовал «детский» вопрос: «Почему, при наличии громадного количества мудрых книг и монографий, написанных учеными и философами, в социальной жизни мы эту мудрость мало наблюдаем, и даже более того...?».
Предположительный ответ такой: при том, что все «клянутся» в верности единству и холизму, сущность этого, которая воплощается онтологической сингулярностью как гармонией [2], остается непонятой большинством как самоподобная самодостаточность вселенной в решение эволюционных задач на «собственные значения».
7. В философии есть проблема выразительности. Собственно, откуда и появилось историческое греческое слово эйдос как развитие идеи вида вещи. Именно, в рамках попытки донести мысль до слушателя, я интуитивно сравниваю эту ментальную проблему понимания кумулятивности в философии, с «коробкой передач интеллекта» по аналогии с коробкой передач автомобиля.
Дело в том, что если (гипотетически!) передать на ментальный «вход» современному (публицистическому) философу изучение коробки передач автомобиля как феномен, то он прежде всего на «выходе» увидит ноумен «золотого сечения (Ф)», к примеру, как передаточное значение разгона автомобиля (Vn/Vn-1) при смене шестеренок, среди эйдоса математических констант:
i – 1 – π/2 – Ф – е
,где i - мнимая единица, 1 – арифметическая единица, π - 3.14... , «Ф» - «золотое сечение» - 1.618... , «е» - «экспонента» - 2.718... .
Это от того, что данное видение ему навязано публицистическим мнением (а не онтологией как технологией), где в его мыслительной «коробке передач» нейросети, удельный вес значимости «золотой» константы (Ф), значительно преувеличена. А то, что этому предшествует в «черном ящике» мышления, значительно приуменьшено:
- энергия получена откуда-то «извне» (i);
- передаточная мощность (в идеале) сохраняется: Pвых/Pвх ~ (1) «внутри» подтверждая закон сохранения энергии в организованных системах. Но при этом дает коробке передач организационную маневренность. Не здесь ли начинаются это самое знаменитое: устойчивость/изменчивость ~ 1, Ч. Дарвина?
- что сам набор пар шестеренок обеспечивают передаточное отношение по принципу зависимой от константы (1) цикличности (π/2), сохраняя константу (1) как соотношение линейных скоростей в точке соприкосновения и т.д. - все это мало-приметно;
- что «золото» требует принципиального «единства» в своем конструктивном подтверждении как (1), принцип орто-независимости (π/2) в получении свободы циклического движения в заданных пределах, для получения (рекурсивной) «равномерности» в ряду диаметров шестеренок (Ф)!
Пример с коробкой передач конечно же гипотетический. Это попытка в отсутствии общественной практики эйдетической онтологии, донести истину любителям публицистической философии, использующих предикатное мышление. К настоящей математике это никакого отношения не имеет, поскольку она-то как-раз пользуются конструктивным мышлением. Достаточно взглянуть на такую картинку, которая и является с онтологических позиций, решением «на собственные значения», демонстрируя в какой-то мере идею эмерджентности (эффективности) в «архитектурно-анатомической» (структурной) конфигурации:
Рис. 1. Взята из работы Василенко С.Л., Ковалев А.Н., «Золотой арбелос Архимеда и бесконечные цепочки окружностей»
Участвует ли в этой работе символично (неявная) идея единицы (1)? – Да! А (неявная) идея числа (π/2) как цикличность? – Да! Но почему в этой самой публицистической философии этого не видно? Онтология (как технология) тем и отличается от всех наук, что интересуется существенным, не давая потонуть в деталях «коробки передач». Это существенное в самых различных областях науки и техники, и выражается в сущности.
Мне, эта красиво решенная задача выше, нужна как структурный фон для того, чтобы указать на одно важное онтологическое обстоятельство системного характера, поскольку меняются граничные условия задачи из стационарных в функциональные в достижении межуровневой эмерджентности при организменности: (структура/функция ~ 1). Интуитивно нам хорошо понятно, для чего нам, функционально «целым», нужны такие «части» как желудок, печень, сердце, легкие, мозг, мышцы, ... .
Эйдос числа, в представлениях А.Ф. Лосева, держится на бескачественном полагании:
полагание – единица – ряд – группировки – представление
А геометрия, на эйдетической гомологии с числом. Мы же (биологическое тварное) удерживаем свое «устойчивое неравновесие» (Э. Бауэр) вариацией качественных (активное) и количественных (пассивное) характеристик, как представляется, с помощью единственного «транзитивного» уравнения, позволяющем осуществить причинно-следственную (информационную) и адаптивную (кибернетическую) связь в профилировании организменности между уровнями [3]:
Уравнение адаптивности (пассивное). Где H отражает качественно новое «целое» «частей» Hiρi:
H = H1ρ1 + H2ρ2 + ... +Hnρn (1)
Уравнение организменной гармонии (активное):
H1 = H2 = ... = Hn (2)
Здесь, H – символизирует качественную сторону (в физическом понимании: КПД); а ρ – символизирует количественную сторону; а вместе они составляют диалектическое единство: ρi/Hi (здесь символ единства «/» – арифметическое умножение). Смысл этих двух уравнений в том, что животворящую организационную «вертикаль» уровней можно построить структурным («горизонтальным») аддитивным способом (1), как субстанциальную мультипликативную комбинацию сущностей Hiρi (по разным основаниям), согласно эйдоса типов движений [4]:
субстанциальное – фазовое – структурное – комбинационное – стохастическое,
под «руководством» гармонии (2) воплощаемую стохастикой, что и было представлено в [5].
Становится понятно, что онтология как технология «части» и «целого», предполагает конечно же разнообразие «целого» как разнообразие «частей», что определяет широкий диапазон биологического многообразия. Однако, путь к совершенству Лейбница (увеличение «этажности») определяется возможностями ниши. И даже антропологическая реконструкция ниши, не избавляет от понимания того, что в рамках организменности биосферы (1), границы ниши не безразмерны и должны определяться гармонией их единства (2).
8. Ситуация с онтологической сингулярностью интеллектуально-парадоксальная. Рыночный закон, в нотации онтологической сингулярности на макроуровне: предложение/спрос ~ 1, как оптимальность (гармонию) апологеты капитализма раструбили по всем углам интеллектуального мира как экономический закон. А такой же точно, по онтологической сути, закон социальной справедливости на микроуровне: потребитель/производитель ~ 1, защитить некому! Интеллект оказался беспомощным и бессубъектным (это особый разговор!).
Мы эволюционировали от простоты к сложности через лейбницевское совершенство (прокариоты... , черви... , мыши... , человек), как ведущая двойственность: пассивное/активное ~ пищеварительная/двигательная ~ генотип/фенотип ~ 1. Совершенство эволюционирования развивались c двух субстанциальных сторон как: аддитивность/мультипликативность ~ последовательность/параллельность ~ 1 по ведущему принципу: «Приоритет активного над паритетом пассивного!». (Знаменатель символизирует общность (активное), числитель – частность (пассивное)). В моем архэ [6], как приоритет энергийного (общего), над паритетом вещественности (частного) в символической форме (mc2/E = 1).
То, что мир мыслит отражено в первом принципе герметизма: «Все есть мысль». Но полученная в дар от мира когнитивность пришла к нам первым в полной мере. Бросившись к экстенсивному «распахиванию поля» знаний, индивид оказался на обочине явного круга став маргиналом, потеряв из виду неявный релятивный центр интенсивной устойчивости (экстенсивность/интенсивность ~ аддитивность/мультипликативность ~ 1), оказавшись заложником центробежных тенденций, которые обязаны развиваться в параллель с центростремительными, поскольку процессуальная темпоральность (смена позиций) есть Абсолют [7].
9. Возвращаясь к Г.В. Лейбницу к его идее, что количество сущностей и определяет совершенство:
«Благо есть то, что содействует совершенству.
Совершенство же есть то, что содержит больше сущности. ...»,
я бы привел такой пример. Можно задаться вопросом, в чем принципиальное отличие мраморной скульптуры человека от его живого прототипа, если по форме они одинаковы?
С позиции символизма языка философии, они оба «собраны» по единому аддитивному принципу: скульптура из единиц атомов мрамора (кальцита), а человек из единиц клеток. То есть, все принципиальное различие состоит в мультипликативном принципе, который заключается в некоторых контурных связях, в основе которых активная субстанция (движение, если ближе к натурфилософии). Именно она создает эффект организменности (синергизма, единства). Достаточно вспомнить контур кровообращения в организме, или метаболизм кислорода - углекислого газа и т.д. и тому подобное...
В статье [8] есть такая таблица:
Возможно, что здесь есть погрешности в терминах... . Но то, что организм устроен в конструктивно-организационном плане некими «этажами» или уровнями, думаю, мало кто будут возражать. На каждом таком уровне (2-й статус эйдоса) есть некая «единица» или «часть», из которой и состоит (4-й статус) «многое» или «целое» этого уровня. В рамках эйдетических представлений, второй статус и представляет собой сущность.
То есть, в таком представлении как в таблице, сущность третьего уровня биологической ткани («многое») составляет клетка эукариот («одно»). Картина уровней самоподобна, но организационно кумулятивная: каждый последующий уровень «опирается» на предыдущий. Это и представляет собой информационный эффект как причинно-следственную кибернетическую связь «по шаблону».
Таким образом, (многоуровневая) организменность человека как более совершенная по Г.В. Лейбницу, содержит гораздо больше сущностей, чем (одноуровневая) мраморная фигура. Подойдет ли сюда определение, данное Аристотелем через род и вид? Как классификатор уровней? – Да, вполне, поскольку они (уровни) отличаются качественностью. Диалектика вид/род есть частный случай платоновской субстанциальной сущности: пассивное/активное.
Но Платону свойственен более конструктивный подход. И сущность, определяемая как некая универсальная «единица» эволюционной лестницы развития «многое», в рекурсивной цепочке «одно»-«многое» (как эйдосов) – представляется более значимой.
10. Моя позиция по отношению к философии Платона и Аристотеля изложена в статье [9], Аристотель обладал преимущественно предикативным мышлением, а Платон – конструктивным. И представлении о сущности здесь принципиально разное. У Платона – это конструктивная «единица» устройство вещи как «многое». У Аристотеля – это предикатная формула: «S есть P», если под предикатом понимать род, а под субъектом вид.
Теперь становится понятным фраза из википедии:
«Слово «предикат» означает предикат сущности, если соответствующая ему характеристика вещи ни на чём, кроме себя, не основана. «Этот единичный человек» или «это единичное дерево» являются сущностями. Ниже в тексте Аристотель называет эти особенные сущности «первыми сущностями» отличая их от «вторых сущностей», которые являются универсалиями. Следовательно, «Сократ» — первая сущность, в то время как «человек» — вторая сущность.»
В нашем с случае, знаменитую предикатную формулу можно представить эквивалентностью: «S есть P» ~ «Сократ (вид) есть человек (род)»
Исходя из того, что в платоновском представлении нами определена сущность как «нечто постоянное при конструктивных изменениях» мы и задали ее субстанциональную формулу:
сущность = пассивное/активное («/» – символ диалектического единства).
Диалектическое единство предполагает: «статику совмещения субстанций при возможности их динамики». В геометрической линии невозможно «разорвать» направление с протяженностью, хотя по-отдельности их количественные характеристики мы можем менять. То же самое, по подобию, мы имеем в скорости движения «материальной точки»: dx/dt.
11. Глубинные проблемы гуманитарной сферы в том, что представление о онтологической сущности настолько ассоциативно громадны и всеобъемлющи, что индивид, подчас, не в состоянии их вместить в силу слабости конструктивного мышления.
С времен Декарта получила признание «декартова система координат», потому как она позволяет описать конструкции в «идеальной» самоподобной форме. Но в основе этой системы координат лежит единичный орт (1) и константа (π/2), позволяющая концепт «части»-«целого» воспроизводить гармонично (используя символический язык):
«части»/«целое» ~ (x2+y2+z2)/R2 ~ 1
«Золотое сечение» (Ф), в любом его рассмотрении, предполагает предшествующие, более «широкие» и значимые по своему принципу константы. Понять это окончательно и бесповоротно, можно только из онтологической (технологической) созидательной системы координат – эйдетической. Три гносеологические проблемы у современной философии: субстанциальность, кумулятивность, позиционирование. Решение этих проблем возможно только в эйдетической онтологии.
Та погоня за персональной уникальностью, которая превалирует в современной философии (типа того, что вот де доказаны такие-то физические константы), исторически призванной служить универсальному (гармонии), пока остается доминирующей. Вред от такой маргинальной точки зрения, известной, в частности, как плюрализм, невообразимо высок. И в первую очередь он растлевающе влияет на «молчаливое большинство», порождая социальную апатию как нездоровье. А в такой онтологии здоровье – это единство уникального в универсальном посредством онтологической сингулярности как гармонией.
12. Если принять во внимание императив А.Ф. Лосева, что «Эйдос есть смысл», то метафорическим «сердцем» его будет сущность, неся на себе значительную долю этого смысла. Многие статьи по экономике, политике, социологии вообще не содержат сущности в своем изложении, поскольку изложены в парадигме предикатного мышления (публицистической философии). Приверженность холизму, без указания на критерии его гармоничности – это интеллектуальная прокрастинация, порождающая беспомощность социальной энергетики, допускающей социальный паразитизм.
Эукариоты, в своем биологическом развитии, преодолели порог эгоизма в своем совершенстве на уровне гармонии: эгоизм/альтруизм ~ 1, как гармонию «части»/«целое» ~ частное/общее ~ личное/коллективное ~ 1. Индивиды пока отстают в эволюционном развитии. В информационном мире следственно/причинных ~ 1 связей нужно двигаться и развиваться единственно доступным образом – гармонично!
Да, эволюция – это «слепой часовщик»! Но, породив нас она дала индивидам «умозрение». Это значит, что мы способны «увидеть» топос своего обитания на кромке субстанциального потокового равновесия: пассивное/активное ~ порядок/хаос ~ 1. Не «окостеневая» в своей пассивности, но и не сваливаясь в хаос активного распада частей. Это две стороны естественного метаболизма: анаболизм/катаболизм ~ 1.
До 90-х годов прошлого века, в СССР мы жили в довольно гармоничном, несколько автономном мире, пока нас не одолели клептократы изнутри и снаружи. И где мы теперь? Заблудились и ищем «свой путь»? Смешно! Существует единственная стратегия эволюционного продвижения – по гармоничному пути, согласно принципа онтологической сингулярности в первую очередь. Различаться могут только тактики, ввиду географических, исторических, и иных особенностей.
Дополнительная литература
В.А. Сахно, Онтологическая сущность как «сердце» философии // «Академия Тринитаризма», М.,
 |