РЕЗЮМЕ

В настоящей серии статей обзорно рассмотрены наиболее значимые в истории развития мировой психологической науки концепции. Продемонстрированы вытекающие из этих концепций прямые или косвенные подтверждения с точки зрения их методологических основ психолого-философской обоснованности ключевых положений Теории Сущностного Кодирования (ТСК).

ПОНИМАЮЩАЯ ПСИХОЛОГИЯ
(Гуманитарно-Культурно-Историческая Школа)

Истоки так называемой «понимающей психологии» следует искать в той «гуманитарной традиции», которая берёт своё начало в трудах крупнейшего итальянского мыслителя Эпохи Просвещения, основоположника философии истории и этнической психологии Джамбаттиста Вико (1668-1744) и выдающегося немецкого культуролога, богослова и литературного критика времён предромантического движения «Sturm und Drang» Иоганна Готфрида Гердера (1744-1803).

В своём главном труде («magnum opus») «Scienza Nuova» («Новая наука») Джамбаттиста Вико предпринял попытку систематизации и объединения всех гуманитарных наук в качестве единой науки, описывающей развитие отдельных людей и всего общества в целом. [1] Социальную потребность в религии и в сверхъестественном божественном провидении, Вико считал гарантией поддержки в человеческом обществе порядка и гармонии. Как полагал Вико, хотя природе человека в полной мере свойственны эгоизм и «игра страстей», но Бог, наделив людей свободой воли, заставляет их размышлять о своей этической ущербности, а своим мудрым водительством Он одновременно всячески мотивирует представителей эволюционного вида «homo sapiens» эту ущербность в себе преодолевать, создавая таким образом предпосылки для преобразования изначально созданного людьми варварского общества в общество гуманистическое. В этой связи, Вико высказывал относительно потомков адамовых следующую мысль: «Бог поставил их ограниченные цели на службу своим более высоким замыслам для сохранения рода человеческого на этой Земле». А уже такая его позиция позволяла Джамбаттиста Вико быть полностью убеждённым в том, что совершать доблестные поступки под влиянием благородных чувств народы может заставить одна лишь только вера в Бога, который проявляется в мировой истории исключительно через созданную Им самим человеческую природу... [2]

Согласно Иоганну Гердеру, «люди живут в мире, который создают сами». В частности, Гердер высказывал мысль о том, что «человек может считаться человеком лишь только в том случае, если он вовлечён в живую развивающуюся культуру, в которой находит смысл и вдохновение». [3] И поэтому, по Гердеру, «отменить традиции и культуру - означает отменить самою человеческую природу». Несмотря на то, что на теологическом факультете Кёнигсбергского университета Гердер слушал лекции по логике, метафизике и моральной философии Иммануила Канта, он, тем не менее, всегда мыслил вполне свободно и независимо. Так, высшим идеалом для Гердера была вера в торжество всеобщей, космополитической гуманности (Humanität), которую он трактовал как осуществление гармонического единства человечества во множестве самостоятельных индивидов, каждый из которых достиг максимальной реализации своего уникального предназначения. Именно поэтому в людях Гердер особенно ценил индивидуальность и творческую изобретательность, а поскольку он всегда рассматривал человека как частицу социального целого (нации), то большое значение он придавал также и национальной самобытности человеческих общин. Особый же смысл идея национального духа получила у Гердера благодаря приложению к её формулировке понятия «генетический». [4]

Таким образом, можно сказать, что гуманитарный подход в мировой психологии уже изначально опирался на каузальный принцип, а его центральной категорией явилось представление о Живом Духе, развивающемся в культурно-исторических формах... Вспомним в этой связи также и основополагающий тезис Георга Вильгельма Фридриха Гегеля о том, что «Мировая история происходит в царстве Духа… Дух и его развитие суть вещество истории…»

И вот, в области психологии эту «духовно-историко-культурологическую традицию» как раз и стал уже развивать основоположник «понимающей» (или «гуманитарной») психологии Вильгельм Дильтей (1833-1911), который полагал, что приоритетные акценты в психологии необходимо ставить именно на мотивационных аспектах культурального и духовно-этического характера. [5] Дильтей утверждал, что «научное объяснение природы» («erklären») должно быть дополнено теорией того, как мир открывается людям через символически опосредованные практики, ибо, по Дильтею, весь человеческий опыт делится на две части: окружающий природный мир, в котором правит «объективная необходимость», и внутренний опыт, характеризующийся «суверенитетом воли, ответственностью за свои действия, способностью подчинять всё своему мышлению и сопротивляться всему в крепости свободы собственной личности». Создание такой теории Дильтей и считал главной целью развиваемой им «философии гуманитарных наук», подчёркивая при этом, что если психология, которую он считал «основой всех наук о Духе», ограничивается лишь только исследованием различных физиологических аспектов чувственного восприятия, то тогда она полностью отделяет себя от реальной человеческой жизни. И поэтому истинная психология должна стремиться к пониманию («verstehen») причин и мотивов, которые скрываются за действиями людей. Причём Дильтей указывал на первостепенную важность для «психологического понимания» как всего исторического и культурного контекста, в котором пребывает человек, так и самой его внутренней природы, в связи с чем Дильтей говорил о неких «правилах, от которых зависит течение отдельных душевных процессов». [6] В своём главном труде «Описательная Психология» Дильтей выражает по этому поводу следующую мысль: «…приобретённая связь душевной жизни… составляет главный предмет психологического описания и анализа внутри каждого из трёх основных, связанных в душевную структуру, компонент душевной жизни, именно интеллекта, жизни побуждения и чувств, а также волевых действий… тщательный анализ отдельных волевых действий как раз и приводит к нахождению зависимости их от приобретённой связи душевной жизни, обнимающей как основные отношения наших представлений, так и постоянные определения ценностей, навыки нашей воли и господствующие целевые идеи, и содержащей, таким образом, правила, которым, хотя мы этого часто и не осознаём, наши действия подчиняются... Тот момент, когда дисциплина внутренних волевых действий возымеет власть над человеком, составит эпоху в его религиозно-нравственном развитии...» [7]

Отдавая дань весьма ценному для нас научному наследию Дильтея, следует сказать, что, наряду с Фридрихом Ницше, Георгом Зиммелем и Анри Бергсоном, Вильгельм Дильтей повлиял на Lebensphilosophie (Философию жизни) и Existenzphilosophie (Экзистенциальную философию) начала двадцатого века. А некоторые комментаторы считают Дильтея также и классиком непозитивистской социологии - ещё и по той причине, что с положениями «Понимающей психологии» Дильтея достаточно явственным образом перекликается концепция «Понимающей социологии» одного из основоположников социологической науки 20-го века Макса Вебера (1864-1920), который полагал, что исследования различных социально обусловленных действий должны включать в себя также распознавания целей и смысла происходящего с точки зрения психологически вовлечённых в это действие индивидов.

Свой определённый вклад в развитие «Понимающей психологии» внесли и такие известные мыслители как философ-логик Людвиг Витгенштейн (1889-1951) и историк науки Томас Кун (1922-1996). Проведя сложный и тонкий анализ ординарного психологического языка, Витгенштейн дополнил основополагающий тезис Франца Брентано о «непогрешимости внутреннего восприятия» утверждением о том, что разум – это социальный конструкт, и что действия человека могут подлежать определённой этической оценке лишь только в контексте той или иной «формы жизни», обусловленной, по Витгенштейну, человеческой культурой, которая формирует наше восприятие и поведение зачастую неведомыми нам самим способами... [8] А уже о том, что определяемой обществом культуральной «формой жизни», которая выходит далеко за пределы сугубо «нормальной» научной методологии, является также и новая научная парадигма, в своей нашумевшей книге «Структура Научной Революции» писал историк науки Томас Кун... [10]

Важно отметить, что идеи Гуманитарно-Культурологической традиции были продолжены и развиты в русле Культурноисторической психологии, наиболее яркими представителями которой в СССР и России явились последователи школы Льва Семёновича Выготского (1896-1934): А. Р. Лурия, А. Н. Леонтьев, Д. А. Эльконин, Л. А. Божович, А. В. Запорожец, П. И. Зинченко, П. Я. Гальперин, В. П. Зинченко... [15] Начав с увлечения «марксистской исследовательской методологией» эта школа обрела, в итоге, вполне духовную направленность. Вот что, в частности, пишет в своей работе «Культурноисторическая психология: опыт амплификации» последний выдающийся представитель замечательной плеяды «психологов-выготцев» Владимир Петрович Зинченко (1931-2014) (учитывая фактор особой актуальности нижеприведённого текста для целей настоящей статьи, фрагменты из него процитированы здесь достаточно развёрнуто): «Общение твари с Абсолютом является духовным, но это духовное общение должно иметь определенные средства, своего рода "духовное оборудование", как говорил Б. Пастернак. В духовном оборудовании можно выделить разные тесно связанные между собой планы: оперативный, или коммуникативный, и ценностносмысловой. Первый - это медиаторы (знак, слово, символ, миф), второй - это завещанные нам в Евангелии любовь к ближнему, вечная жизнь и свобода личности. Взятые вместе они составляют "духовные вертикальные измерения человеческого познания" (В. С. Соловьев)... Модное ныне обращение к религии - это даже не начало дела. Действительную эвристическую пользу психологии может принести лишь серьезное погружение в теологию, осмысление ее богатейшего опыта в познании человеческого духа. Но и этого мало. Необходимо еще, чтобы забрезжила, как у Данте потребность в эмпирической проверке данных предания... Теология по-своему отвечает на вопрос, откуда черпается духовная энергия для стяжания Святого Духа. Психологии, да и науке в целом, до таких высот подниматься рановато. Но и отрицать наличие иррациональной энергии у науки тоже нет оснований... Именно деятельная природа медиаторов может служить основой для объяснения их энергетических свойств. Для психологов это не должно быть неожиданным, поскольку в психологии имеется не только традиция рассмотрения целого ряда высших психических функций (восприятие, память, внимание, мышление, эмоции, установки) как действий, но и многочисленные экспериментальные доказательства в пользу такой трактовки... Замечательная идея А. Г. Гурвича о неудержимости онтогенеза необходимо связана также и с его целенаправленностью. Видимо, подобной неудержимостью характеризуется как психическое, так и духовное развитие... В каком бы из полей ни материализовалась мысль о роли идеальной формы в процессе развития человека, она от этого не тускнеет. Это может быть поле культуры, поле духовности, поле сознания, поле хронотопа, семантическая вселенная, ноосфера, наконец. Важно, чтобы между полем и человеческим существом был двусторонний обмен, двусторонняя "духопроводность"… Я пришел к необходимости заменить понятие «геном культурного развития на «геном духовного развития». Тенденции к такому пониманию развития имелись и у Л. С. Выготского. Но они не получили продолжения. Не исключено, что причина этого была той же, что и у А. Г. Гурвича...»

Известно, что наиболее важным и значимым вкладом Выготского в психологическую науку явилась его «теория развития высших психических функций», которая рассматривает аспекты психологического развития человека как возникающие посредством объединения межличностных связей и действий, предпринимаемых в рамках данной социокультурной среды, то есть языка, литературы и прочих атрибутов культуры. А уже под растущим влиянием представителей немецко-американской школы гештальт-психологии (прежде всего «топологическо-векторного анализа» Курта Левина) и других холистических концепций Выготский, в итоге, пришел к целостному подходу, чему в немалой степени поспособствовал также и его глубокий интерес к исследованию человеческих эмоций, проведённых в 17-м веке Барухом Спинозой... [11] [12]

Ну а сейчас сверим всё вышеизложенное с положениями ТСК:

1. Джамбаттиста Вико, взгляд которого на человеческие и божественные цели во многом сходился с учением Вильгельма Максимилиана Вундта об их гетерогенности, наиболее известен своим принципом «verum-factum» («истинное-сделанное»), впервые сформулированным в 1710 году как часть его «De antiquissima Italorum sapientia, ex linguae latinae originibus eruenda» («О древнейшей мудрости итальянцев, раскопанной от истоков латинского языка»). Комментируя в своём опусе «Scienza Nuova» знаменитую фразу Декарта «Cogito, ergo sum» («Я мыслю, следовательно, я существую»), Вико высказал мысль о том, что истина проверяется через творение или изобретение, а не посредством одного лишь только «мысленного наблюдения», ибо «наше ясное и отчетливое представление об уме не может быть критерием самого ума, а тем более других истин: хотя ум воспринимает себя, он не создает себя». И, конечно, то важное значение, которое Вико предаёт творческому созиданию, вполне соответствует тем положениям концепта ТСК, в которых определение «сущностных параметров» человека как раз и даётся... [18].

2. Многие «понимающие психологи» являлись сторонниками концепции «взращивания духовного тела» и «палингенесии», то есть «возрождения» (греч. palin - вновь и genesis - рождение). Так, в своём четырехтомнике «Идеи к философии истории человечества» Иоганн Гердер пишет: «Тело, получая пищу, растет, и наш дух, принимая идеи, растет, и мы замечаем, что действуют в нем прежние законы ассимиляции, роста и порождения, но только действуют они не телесным, а особым, духу присущим образом. И дух тоже может переполняться пищей, так что не сможет усваивать ее и преобразовывать в свое существо, и духу свойственна симметрия духовных сил, а также отклонение от симметрии - или болезнь, или слабость и лихорадка, т.е. сумасбродство; наконец и дух занят своей внутренней жизнью, проявляя при этом неукротимую творческую силу, в которой, как и в земной жизни, сказываются и любовь и ненависть, и отвращение к чуждому себе и склонность к тому, что близко его природе. Короче, без всякой мистики скажем: в нас складывается внутренний духовный человек со своею собственной природой, который телом пользуется только как своим инструментом и который следует природе даже и тогда, когда внешние органы испытывают ужаснейшие потрясения...» Излишне говорить, что такой взгляд на проблему «взращивания духовного тела» в полной мере согласуется с концептуальными установками ТСК. Также с положениями ТСК созвучно и утверждение Гердера о том, что «человеческая душа - это индивидуальность в сфере разума: она чувствует в соответствии с индивидуальным образованием и мыслит в соответствии с силой своих ментальных органов...» [19]

3. Хотя Вильгельм Дильтей и не являлся неокантианцем, но философия Иммануила Канта всё же повлияла на его взгляды достаточно сильно: понятие «Geist» («разум» или «Дух») для Дильтея (какм и для Гегеля) имело смысл не социальный а психолого-культурологический, то есть относящийся к глубинным проявлениям жизни индивида в её расширенном культурно-историческом контексте. А высказанная Дильтеем мысль о существовании «правил, которым, хотя мы этого часто и не осознаём, наши действия подчиняются» была научно подтверждена трансформационной грамматикой Ноама Хомски, который показал, каким образом сложная интеллектуальная деятельность, например языковая (лингвистическая), управляется вполне определёнными правилами, что, в свою очередь, способствовало формированию позднейших теорий обработки информации, объявивших уже о том, что вполне определённым правилам подчиняются также и все интеллектуальные действия человека в целом. И поэтому представляется вполне логичным, что упомянутый В. Дильтеем «момент, когда дисциплина внутренних волевых действий возымеет власть над человеком» может реально наступить именно тогда, когда императивный Постулат о непреложности Сущностного Кодирования будет, наконец, принят людьми в качестве основополагающего Нравственного Закона для всего Человечества. [20]

4. Скрупулёзно проанализировав социальный контекст поведения людей, Л. Витгенштейн пришёл в своей герменевтике к выводу: глубинные мотивы личностного поведения коренятся в сфере «над-личностной»... Вполне очевидно, что сильное влияние на генезис подобного взгляда Витгенштейна оказало творчество Льва Толстого и Фёдора Достоевского: «Краткое Евангелие» первого он часто носил с собой, а речи старца Зосимы из «Братьев Карамазовых» второго знал наизусть, видя в этом персонаже мощный христианский идеал святого человека, «который мог заглядывать непосредственно в души других людей»… И весьма показательно, что без идеи Божественного Водительства посредством Со-Вести не смог обойтись даже такой неоднозначный и эксцентричный агностик, как Витгенштейн, что хорошо видно из его записей 1915 года: «Смысл жизни, т.е. смысл мира, мы можем назвать Богом... Верить в Бога – значит понимать смысл жизни... Верить в Бога означает видеть, что жизнь имеет смысл [...] Когда моя Совесть нарушает мое равновесие, тогда я не согласен с Чем-то. Но что это такое? Это мир? Конечно, правильно сказать: Совесть – это голос Бога…» Да, с позиции концепта ТСК, ничего нового в этих словах нет. Но для нас здесь важен тот факт, что своё утверждение «этика не может быть научной» применительно к современной ему «форме жизни» Витгенштейн сам же и опроверг [9]...

5. Томас Кун говорил о том, что наука прогрессируют не только линейным и непрерывным образом, но претерпевает также и периодические «сдвиги парадигмы», в которых характер научных исследований резко трансформируется, открывая новые подходы к пониманию того, что ученые, работающие в сфере «нормальной науки» никогда не сочли бы чем-то достойным серьёзного отношения... И в этой связи можно сказать, что концепт «Теории Сущностного Кодирования», прекрасно отвечая сегодняшней культурно-исторической «форме жизни», как нельзя более органично вписывается в современную Естественнонаучную Парадигму…[21] Не секрет, что Американским химическим обществом учреждена Премия имени Томаса Куна «Paradigm Shift Award», присуждаемая авторам оригинальных концепций, которые противоречат общепринятому научному пониманию. Победитель выбирается на основе новизны точки зрения и ее потенциального воздействия в случае её широкого принятия. Вот пусть теперь и подумают…

6. К концу своей очень короткой жизни Выготский стремился установить психологическую теорию сознания, всё больше фокусируясь на проблеме человеческих эмоций и их роли в высших психических процессах. И здесь уже нетрудно проследить параллели с ТСК, согласно которой «продуцирование пептидных гормонов и биогенных аминов, участвующих в сущностном онтогенезе человека (в процессах его обучения, осмысления жизненной позиции, формирования нравственных установок и т.д.) и обладающих по каждому типу задающих сущностных ситуаций определёнными биоинформационными кодами, начинается с телесно-эмоционального уровня… при определённом эмоциональном состоянии в головном мозге человека может происходить перестройка системы активных синапсов, приводящая к формированию новых нейронных связей, способных корригировать обработку поступающей в мозг информации…»

К счастью, начатую Выготским работу продолжили его соратники, и, прежде всего, один из основателей нейропсихологии Александр Романович Лурия (1902-1977), который сформулировал основные принципы динамической локализации психических процессов, создал классификацию афазических расстройств, описал ранее не известные формы нарушений речи, изучил роль лобных долей головного мозга в регуляции психических процессов, описал мозговые механизмы памяти. разработал новый подход к проблеме локализации высших психических функций... [13][14] В соответствии с концепцией Лурия, «высшие психические функции как сложные функциональные системы не могут быть локализованы в узких зонах мозговой коры или в изолированных клеточных группах, а должны охватывать сложные системы совместно работающих зон, каждая из которых вносит свой вклад в осуществление сложных психических процессов и которые могут располагаться в совершенно различных, иногда далеко отстоящих друг от друга участках мозга». И это в полной мере согласуется с положением ТСК об этике третьего уровня, которая «обусловлена работой не каких-либо отдельных участков головного мозга, но является производной всей его деятельности в целом, что объясняется необходимостью постоянного и поддержания головным мозгом состояния полной осознанности, достигаемого надлежащим и своевременным включением всех его структур, долей, областей, отделов и участков…»

Самое прямое отношение к ТСК и её системе сущностных кодов имеет и тот подлежащий эмпирической верификации «геном духовного развития», о котором писал В. П. Зинченко, причём кодов отнюдь не метафорических и поэтических, а именно субстративных, то есть реализуемых с помощью вполне определённого «медиаторного базиса», имеющего конкретное материально-энергетическое проявление и являющегося поэтому предметом изучения экспериментальной науки; ибо Семантическая Вселенная (по В. Налимову) представляет собой Знаковый Континуум, на бескрайних просторах которого соответствующей адекватной кодировке поддаются абсолютно все мыслимые объекты - и великое искусство, и тончайшие нюансы человеческой психики…[16]

Итак, обобщая всё вышеизложенное, можно сказать, что, вполне оправдывая своё название, «Понимающая Психология» почти вплотную приблизилась к пониманию этико-культуральных механизмов «сущностного кодирования» и к осознанию того факта, что «нравственный конфликт» со своим внутренним «Цензором» чреват для человека печальными последствиями «духовного фиаско», обусловленного «ущербным кодированием» по линии Совести и других «сущностных параметров» этого человека... Также «Понимающая Психология» «понимает» сама и разъясняет другим - каким поистине огромным «сущностно-коррекционным потенциалом» обладают произведения Большой Литературы и Высокого Искусства... А уже концепт ТСК показывает нам, что наиболее действенные «инструменты медиаторной корректировки» процесса сущностного кодирования человека имеют самое непосредственное отношение к Духовной Культуре, Высокому Искусству и Творческому Созиданию ещё и потому, что знаковая система биоэнергоинформационного кодирования, наряду с сугубо математическими (цифровыми) алгоритмами, включает в себя также и элементы образно-смысловые: фрактальные структуры, лингвистические тексты, звучащие мелодико-ритмо-гармонические последовательности... [17]

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА

1. The New Science of Giambattista Vico, (1744). trans. Thomas G. Bergin and Max H. Fisch. Ithaca: Cornell UP, 2nd ed. 1968.

2. Вико, Джамбаттиста Основания новой науки об общей природе наций. М., Киев, 1994. — 628 с. — ISBN 5-7707-6098-2, ISBN 5-87983-017-9.

3. Herder, Johann Gottfried. How Philosophy can become more Universal and Useful for the Benefit of the People (1765)

4. Herder, Johann Gottfried. God. Some Conversations (1787)

5. Дильтей, В. Описательная психология. — М., 1924.

6. Дильтей, В. Типы мировоззрения и их обнаружение в метафизических системах // Новые идеи в философии. — Вып. 1. — СПб., 1912.

7. Дильтей, В. Введение в науки о духе (фрагменты) // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX—XX вв. Трактаты, статьи, эссе. — М., 1987.

8. Витгенштейн Л. Логико-философский трактат / Пер. с нем. Добронравова и Лахути Д.; Общ. ред. и предисл. Асмуса В. Ф. — М.: Наука, 1958 (2009). — 133 с.

9. Витгенштейн Л. Заметки по философии психологии. — М.: 2001.

10. Kuhn, T.S. The Structure of Scientific Revolutions (Chicago: University of Chicago Press, 1962) ISBN 0-226-45808-3.

11. Выготский Л. С. (1934). Мышление и речь (idem, idem) М.-Л.: Соцэкгиз, 1934. Подписана к печати в декабре 1934 года.

12. Выготский Л. С. Психология искусства (idem, pdf) / Общ. ред. В. В. Иванова, коммент. Л. С. Выготского и В. В. Иванова, вступит. ст. А. Н. Леонтьева. 3-е изд. М.: Искусство, 1986. 573 с.

13. Лурия, А.Р. Основы нейропсихологии. — M., 1973.

14. Лурия, А.Р. Основные проблемы нейролингвистики. — М., 1976.

15. Зинченко В. П. Пружинин Б. И., Щедрина Т. Г. Истоки культурно-исторической психологии. Философско-гуманитарный контекст. — М.: «Российская политическая энциклопедия», 2010.

16. Зинченко В. П. Сознание и творческий акт. — М.: «Языки славянских культур», 2010.

17. Зинченко В. П. Мамардашвили М. К. Проблема объективного метода в психологии // «Вопросы психологии», 1977, № 7.

18. Энфиаджян А. С. Концепция Теории Сущностного Кодирования и парадигма новой этической гносеологии // Сборник трудов Международной научно-практической конференции «Инновационно-технологическое развитие науки» (MNPK-158) / Агентство Международных Исследований, г. Стерлитамак, 2017, 238 с, сс. 141-144.

19. Арам Энфи, Теория сущностного кодирования в свете основных психологических концепций. Часть I // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.28104, 07.10.2022

20. Энфи А. Философские аспекты Теории Сущностного Кодирования: инновационные стратегии в контексте междисциплинарных исследований // Сборник материалов Всероссийской научной конференции «Современная философия в России: междисциплинарные исследования в контексте традиций и инноваций», Омск, 2014

21. Энфи А. Семантика Психологии Сублимации: Арт-Гуманитарный аспект // Материалы Всероссийской психологической конференции с международным участием «Категория смысла в философии, психологии, психотерапии и в общественной жизни», Ростов-на-Дону, 2014 // Москва. «Кредо» – 2014 г – 284 с., сс. 161-163, ISBN 978-5-91375-062