Одним из самых значительных произведений аналитической философии 20-го века считается трактат Л.Витгенштейна, центральными понятиями которого являются язык и мир (1). В известном смысле эта работа представляет собой апофеоз логического рационализма – всё, что нарушает законы логики или не относится к наблюдаемым фактам, полагается бессмысленным. Это относится, в частности, к этике, эстетике и метафизике. Известный русский философ Владимир Эрн, развивавший учение о Логосе как творческом начале Бытия, считал, что «для истинной культуры нет врага более ужасного, чем рационализм» (цит. по 2). Правильность такой оценки подтвердил Владимир Шмаков в учении о диалектическом процессе познания, где обосновано, что познание в высшем разуме центрально и органично, а в низшем разуме периферично и формально (2). Он отметил, что на пути развития как отдельного человека, так и всего человечества, «низший разум неизменно раскрывается первым, и только в его опыте постепенно развивается жажда к высшему ведению». На его взгляд, последствия увлечения человечества полунаукой одностороннего низшего разума ярко описал Фёдор Достоевский: «В особенности этим отличалась полунаука, самый страшный бич человечества, хуже мора, голода и войны, не известный до нынешнего столетия. Полунаука – это деспот, каких ещё не приходило до сих пор никогда. Деспот, имеющий своих жрецов и рабов, деспот, пред которым всё преклонилось с любовью и суеверием, до сих пор немыслимым, пред которым трепещет даже сама наука и постыдно потакает ему» (3). В.Шмаков подчеркнул, что борьба с традициями и индивидуальностью составляют лозунг воинствующего низшего разума. Но так как низший разум полагает за собой всю истину, добро и справедливость, то всякий противник есть враг человечества и по отношению к нему всё дозволено (2). «Мир должен быть насилием превращён в рай, а потому море пролитой крови есть только необходимая плата, есть искупительная жертва пред алтарём Интеллекта». В понимании В.Шмакова, наше время есть период «оргиастического развития низшего разума, а потому свобода слова, беспорядочность мыслей и хаотичность интеллектуальных взаимоотношений суть органически вытекающие необходимости из самой сущности переживаемого периода диалектического развития человечества». Он отметил, что оргиазмом разума в эзотеризме именуется полная неупорядоченность и хаотическая многоликость собрания, бурлящее трепетание порывов, обвалов мыслей и стремительно сталкивающихся возражений. Некоторые размышления на эту тему имеются в статье автора (4).

Значительным вкладом в развитие представлений о природе и роли языка в понимании человека и мира, является вероятностная модель языка, предложенная Василием Налимовым, который подчеркнул, что природа смысла может быть раскрыта только через одновременный анализ семантической триады: смысл – текст – язык (5). При этом каждый элемент триады раскрывается через два других; в своём триединстве она становится синонимом сознания. В.Налимов отметил, что процесс создания и понимания текста – это всегда творческая акция, а понимание – сущность человека. Развивая свои представления о вероятностном исчислении смыслов, он считал, что решающую роль в функционировании сознания играет процесс предмышления, где вырабатываются те исходные постулаты, на которых базируется собственно логическое мышление. В.Налимов полагал, что именно на уровне предмышления смыслы обретают свою действенную силу, «всё происходящее там и есть внутренний – семантический облик человека». На его взгляд языком, способным раскрыть процессы происходящие на уровне предмышления, может стать вероятностное исчисление смыслов; в этой модели весь воспринимаемый нами эволюционирующий мир можно рассматривать как множество текстов. Эти тексты характеризуются дискретной (семиотической) и континуальной (семантической) составляющими, а спрессованность смыслов – это не распакованный (непроявленный) мир: семантический вакуум (5). Следует отметить очевидное соответствие такой модели Мира учению В.Шмакова о двух модификациях Реальности – монадной и пластической; В.Налимов подчеркнул, что вероятностный язык видения Мира исходит из того, что «реальность предстаёт перед нами в своей двоичной ипостаси – дискретности (знаковой системы) и континуальности (языковой семантики).

В какой форме текст наиболее пригоден для передачи знания? С давних времён для этого использовали легенды, мифы и притчи; хотя в современной культуре легенды и мифы обычно ассоциируются с чем-то выдуманным и неправдоподобным, серьёзное исследование мифов Древней Греции показывает, что это заблуждение (6). Более того, как отметил В.Налимов, «вряд ли кто-то будет всерьёз спорить с тем, что современные космогонические представления, несмотря на всю их глубокую оснащённость математикой и идеями современной физики, всё же выглядят скорее как мифы современности» (5). На его взгляд, степень осознаваемого нами незнания всё время будет расти, именно к этому мы прежде всего должны быть готовы при попытке понять природу человека.

Обстоятельное исследование «металингвистических» проблем языка науки выполнено В.Налимовым при разработке вероятностной модели языка (7). Рассмотрим некоторые представления этого исследования, относящиеся к теме статьи. Прежде всего следует отметить многозначность понимания терминов в науке – учёные могут вести спор, оставаясь приверженцами разных теорий и использовать одни и те же слова с их различным пониманием. «С позиций логической семантики это представляется просто невозможным». В.Налимов обратил внимание на метафоричную структуру языка науки, когда используются такие словосочетания, как: течение времени, поле сил и т.д., которые позволяют выражать новые представления через несколько необычное сочетание старых, известных ранее и привычных. Например, термин «сила» - один из основных терминов физики, возникнув из представления о человеческой силе, до сих пор ни разу не получил строгого определения, оставаясь на уровне метафоры. Термины науки обладают ещё большим полиморфизмом, чем слова обыденного языка, поскольку в них вкладывается большее смысловое содержание. На примере рассмотрения полиморфности значения термина «информация», В.Налимов показал, что «всякая попытка определения приписывает этому слову какие-то совершенно новые черты, отнюдь не раскрывающие, а сужающие и тем самым затемняющие его смысл»; на его взгляд, математическая модель есть просто метафора. Он отметил, что специфические языки науки имеют сленговый характер; новые термины и новый смысл, приписываемый некоторым старым словам из обыденного языка, придают сленговым языкам эзотерический характер – они оказываются понятными лишь для группы посвящённых. При этом по мере развития науки создаётся всё больше специфических языков, что облегчает обмен информацией в пределах узких областей знаний, но затрудняет взаимное понимание в смежных разделах науки (7). «Можно сказать, что создаётся ситуация строительства Вавилонской башни».

Изложенные выше представления В.Налимова об особенностях языка науки, с учётом определения Павла Флоренского: «Истина есть антиномия и не может не быть таковой», позволяют осознать глубину и полноту основной доктрины эзотерической гносеологии в изложении В.Шмакова: «Истина всегда выражается только в антиномиях, всякое неантиномическое суждение всегда ложно» (8). Как известно, согласно теореме Тарского, истинность высказываний в языке невыразима средствами этого языка. Некоторые соображения на эту тему рассмотрены в статье автора (9). В.Шмаков считал, что строго говоря, у человека, стремящегося к истине, цели нет, «есть только путь к чему-то высокому, прекрасному и возвышенному, но это нечто выходит за пределы нашего сознания».

В связи с вышеизложенным заслуживает внимания исследование прагматики притчи как средства инициации живого знания (10). Показателен состав авторов этого исследования: Юлий Шрейдер – один из ведущих сотрудников отдела семиотики ВИНИТИ АН СССР; Николай Шабуров – религиовед и культуролог; Николай Мусхелишвили – психолог и религиовед, заведующий лабораторией Института проблем передачи информации РАН. Основные результаты этой работы, относящиеся к теме понимания, заключаются в следующих положениях. Притча есть средство непрямой коммуникации для передачи учения, поэтому её непосредственное содержание само по себе не имеет значения, но служит для передачи глубинного содержания, не допускающего знакового выражения. «Притча передаётся как горящая свеча, чтобы зажечь новый огонь». Авторы отметили, что притчу нельзя понять в традиционном смысле этого слова, она требует пересмотра самого способа понимания и этим способствует пробуждению сознания; она передаёт живое знание, требующее личных усилий понимания. «Толкование притчи есть неправильный способ её восприятия, как правило уводящий от постижения смысла». Особенно важным для понимания критерия истинности знания, представляется утверждение авторов, что притча должна быть парадоксальной и это должно бросаться в глаза. «Только освоение преподносимого в ней парадокса открывает смысл притчи» (10). Это положение аналогично по смыслу изложенной выше доктрине В.Шмакова об адекватном выражении истины; он подчеркнул, что «на пути веков все Откровения во всех Посвящениях неизменно выражались в антиномиях». Здесь уместно напомнить пророческую метафору Александра Пушкина: «гений – парадоксов друг», имея в виду, что термины парадокс и антиномия являются синонимами.

Приведённые в эпиграфе цитаты можно назвать девизами двух полюсов нашего сознания – логического рационализма (Л.Витгенштейн) и созерцательной интуиции (К.Ясперс). Некоторые соображения о природе этих антиномичных сторон деятельности сознания, рассмотрены в статье автора (11). Результаты исследования природы языка и мышления позволили В.Налимову сделать вывод, что отказ от дискретности порождает в нашем сознании другую Вселенную, создавая представление о вневременной жизни в системе понятий, лишённых противопоставления. На его взгляд, логическое мышление – это дискретное управление континуальным потоком мыслей. Причём «зачерпнуть» из этого потока человек может только то, что способен осмыслить на своём языке. «Творческое озарение связано с выходом за границы мышления. Открытие – это неожиданно пришедший в голову ответ на содержательно поставленный вопрос» (12). Компьютеризация и цифровизация всех областей жизнедеятельности современной цивилизации с неизбежностью способствуют торжеству человека рационального (дискретный тип сознания) над человеком интуитивным (пластический, вибрационно – полевой тип сознания). Это наглядно проявляется в языке культуры, в частности искусства, что подтверждает представления Алексея Яшина о характерных чертах человека ноосферного как результата «асоциальной трансформации личности» (13). Лирические песни и грациозные танцы заменяют рэп и брэйк-данс, калейдоскоп видеоклипов стал апогеем киноискусства, гармоничный союз мужчины и женщины (14) трансформировался в образ Кончиты Вурст. Было бы интересно посмотреть на реакцию светского общества Австро-Венгрии во времена Иоганна Штрауса и Имре Кальмана от вида этого «чуда» на сцене; забавно, что этот образ создал австриец – соотечественник Л.Витгенштейна. Угроза глобального цифрового слабоумия в обозримом будущем вполне реальна (15), что подтверждает обоснованность вывода Александра Зиновьева: «Наиболее вероятный конец человечества – воинствующая глупость» (16). Рассматривая эстетику в контексте своей доктрины о двух модификациях Реальности, В.Шмаков детально обосновал расположение видов искусства по мере перехода от монадности к пластичности таким образом: архитектура, скульптура, живопись, проза, поэзия, музыка; сценическое искусство является синтезом отдельных видов – танцы, песни и т.д. (2). Поскольку согласно его учению, духовная сущность народа представляет собой не монаду, а пластический поток определённых вибраций и устремления, то национальный характер с особенной наглядностью раскрывается, очевидно, через виды искусства с заметным влиянием пластичности (17). В своём исследовании метаистории России, Даниил Андреев перечислил своих соотечественников, которых он считал художественными гениями 19-го века – золотого века русской культуры: Ф.Тютчев, Л.Толстой, Ф.Достоевский, А.Чехов, М.Мусоргский, П.Чайковский, В.Суриков, М.Врубель, А.Блок (18). Архитекторов и скульпторов в этом списке нет, живописцев – двое, писателей – трое, поэтов – двое, композиторов – двое. Кто войдёт в число гениев искусства в России 21-го века, появятся ли такие личности?

При рассмотрении особенностей человеческого познания, В.Шмаков отметил, что чем материальней исследуемый объект, тем легче один человек может понять другого; наоборот, чем дальше этот объект отдаляется от мира осязаемых форм, тем труднее передача мыслей одного человека другому. Когда человек убеждается, что слова не могут адекватно передать его представления о высших планах бытия, он инстинктивно начинает следовать закону аналогии – говорить притчами, т.е. пользоваться образами низшего плана (19). Наконец человек вынужден перейти на язык символов, который есть «истинный, всемирный, всечеловеческий язык, одинаково справедливый для всех времён и народов». Высшим проявлением символизма, на взгляд В.Шмакова, являются Великие Арканы Таро. «Как мистерии есть высший предел воспарения духа человеческого, так Арканы есть низший предел, до которого Божество непосредственно нисходит». Он считал, что в своей совокупности, Арканы содержат в себе всё; постигнуть Арканы во всём их целом – значит перестать быть человеком и стать Божеством. «Эти Великие Символы суть вечные неисчерпаемые источники всей мудрости и являются единственными путями к восприятию Вечной Божественной Истины» (19). Известный арканолог Феликс Эльдемуров в результате своих исследований обнаружил, что прообразы и порядок Арканов удивительно близки именно современной русской азбуке (20). На его взгляд, если человек читает и пишет на русском языке, то тем самым он говорит и мыслит Арканами Таро, даже не осознавая этого. Может быть именно в этом состоит величие и могущество нашего языка, его космическая предназначенность?

1.Витгенштейн Л. Логико – философский трактат. М., 1958.

2.Шмаков В. Основы пневматологии. М., 1922.

3.Достоевский Ф.М. Бесы. М., 1989.

4.Ерёмин В. Свобода слова или тирания словоблудия? Peremeny.ru/blog/, публ. 25692, 13.11.2020.

5.Налимов В.В. Спонтанность сознания. М., 1989.

6.Голосовкер Я.Э. Логика мифа. М., 1987.

7.Налимов В.В. Вероятностная модель языка. М., 1974.

8.Шмаков В. Закон синархии. Киев, 1994.

9.Ерёмин В. Можно ли познать Истину на основе логики? Peremeny.ru/books/osminog/, публ. 13935, 10.12.2017.

10.Мусхелишвили Н.Л., Шабуров Н.В., Шрейдер Ю.А. Прагматика притчи. Препринт ИППИ АН СССР. М., 1989.

11.Ерёмин В.И. Психогенетика человека в контексте философской системы В.Шмакова. // Дельфис, 2010, № 3, с.46-49.

12.Налимов В.В. Непрерывность против дискретности в языке и мышлении. Тбилиси, 1978.

13.Яшин А.А. Феноменология ноосферы: тематическая энциклопедия. // «Академия Тринитаризма», М., Эл. № 77-6567, публ. 22179, 10.06.2016.

14.Ерёмин В. Гностический союз мужчины и женщины – необходимое условие становления гармоничного человека? Peremeny. ru / blog /, публ. 26541, 11.06.2021.

15.Шпитцер М. Антимозг: цифровые технологии и мозг. М., 2014.

16.Зиновьев А.А. Фактор понимания. М.,2006.

17.Ерёмин В.И. Метафизика социального бытия в свете философской системы В.Шмакова. // Дельфис, 2016, № 1, с.51-55.

18.Андреев Д.Л. Роза Мира. М., 1996.

19.Шмаков В. Великие Арканы Таро. М., 1916.

20.Эльдемуров Ф.П. Русский алфавит и загадка Таро: Книга первая. Человек и слово. М., 2005.