«В XX веке произошло сращивание науки и политической идеологии, породившее химеру – болезненное состояние научного сообщества, в котором нарушались правила научной жизни. Это явление называется идеологизацией науки. Особенно она проявилась в самых пострадавших от Первой мировой войны странах, где властью овладели силы, руководствовавшиеся идеологией строительства нового общества. Но идеологизация не превратила науку в идеологию, а идеологию в науку, поскольку это разные проявления интеллектуальной и социальной жизни людей».

«История понятия «идеология» уходит корнями в век Просвещения и Великой Французской революции. Антуан Луи Клод Дестют де Траси (1754–1836) употребил это понятие 20 июня 1796 года в докладе «Проект идеологии», с которым выступил в Национальном институте науки и искусства. Свои мысли он развил в работах «Мемуар о способностях мышления» и «Элементы идеологии» (публиковались почти 15 лет, - по ссылке авторов). Под идеологией он понимал «науку о мыслях людей», о создании, выражении и распространении идей.

«Элементы идеологии», состоявшие из теоретической и практической частей, представляли собою серию учебников, по которым предполагалось учить молодых людей в Центральных школах. Выпускники школ нового типа должны были стать основой нового общества, у них воспитывалось умение мыслить последовательно и правильно. Идея построения разумно организованного общества через воспитание разумного человека не была оригинальной, она продолжала проект Просвещения. Но у идеологов появилась реальная возможность для реализации этой цели, так как Великая Французская революция обрушила не только социально-политическую систему, но и образовательную».

«Новую жизнь в понятие «идеология» вдохнули Карл Маркс и Фридрих Энгельс, которые в полемике с младогегельянцами построили свою концепцию материалистического понимания истории, частью которой стало учение об общественном сознании и идеологии. В марксизме слово «идеология» утратило изначальное значение – быть наукой о мыслях людей, превратившись в политически нагруженное понятие, обозначающее совокупность идей и теорий, выражающих интересы антагонистических социальных групп (классов)».

«…. в известной работе о Людвиге Фейербахе Энгельс показал сущностную причину «ложности» идеологических идей: «Раз возникнув, всякая идеология развивается в связи со всей совокупностью существующих представлений, подвергая их дальнейшей переработке. Иначе она не была бы идеологией, то есть не имела дела с мыслями как самостоятельными сущностями, которые обладают независимым развитием и подчиняются своим собственным законам. Тот факт, что материальные условия жизни людей, в головах которых совершается этот мыслительный процесс, в конечном счете, определяют собой его ход, остаётся неизбежно у этих людей неосознанным, ибо иначе пришёл бы конец всей идеологии». Господствующий класс, создав идеологию, учитывающую только его выгоду, подаёт её как всеобщую. Поэтому остальные классы лишаются собственной воли, служа господствующему классу, – и в этом ещё один аспект ложности идеологии.

К середине XIX века под идеологией понималась совокупность политических идей и теорий, в «мистифицированной» форме выражающих интересы больших антагонистических групп (подстр. ссылка - «Ложность» идеологии не тождественна её лживости. Идеология может иметь символический характер, а не статус ложного знания. Тогда она не искажает действительность в угоду политическим интересам, а имеет идейно-ценностную природу)».

«Макс Вебер, автор «понимающей социологии», изучал идеи и мировоззрения, регулирующие поведение и деятельность человека. Для него наука была воплощением рациональности. Идеологию он относил к области веры. Идеология и наука представляют собой разные феномены. Идеология ненаучна – она не приносит познавательно значимой информации и в гносеологическом смысле не имеет ценности. В 1918 году в докладе «Наука как профессия и призвание», произнесённом в Мюнхенском университете, Вебер обязывал учёных избегать политики и освобождать университетские кафедры от идеологических проповедей».

«Эмиль Дюркгейм видел общество нормативно-ценностной системой, объединяющей людей. Формирование и продвижение идеалов поощряет общественное развитие.

Идеология интегрирует, регулирует и организует общество. На уровне индивида она способствует чувству уверенности и социального благополучия. Без идеологии общество невозможно».

«Одно из возможных определений идеологии таково: это система взглядов о справедливом (должном) общественном порядке и способах его исправления в соответствии с идеалом, выражающим интересы какой-то группы людей. Идеология входит в ту часть миропонимания человека, которая отвечает за социальную, национальную или родовую идентичность, формируя убеждения. Идеология систематизирует идейные ценности, обеспечивающие стремление к удовлетворению нужд сообществ.

В XIX веке стало очевидно наличие в обществе крупных идейно организованных социальных групп. Национальные, религиозные и классовые идеологии стали предметом изучения (подстр. ссылка - Открыты разные системы идеологий. Есть идеологии классовые: буржуазии – либерализм, пролетариата – социализм, бюрократии – консерватизм. Идеологии, задающие отношение к отечеству, – патриотизм и космополитизм. Отношение к государству формирует спектр идеологий – от фашизма (построение сильного государства) до анархизма (отрицание государства, как машины принуждения к злу). Идея превосходства нации рождает идеологию национализма, а признание равноправия народов – интернационализм. Религиозные системы сложнее идеологий, но они могут рождать идеологии превосходства избранной религиозной группы над прочими)».

«Наука и сциентизм – не одно и то же, считает Агацци (подстр. ссылка - Агацци Э. Моральное измерение науки и техники. М.: Московский философский фонд. 1998. С. 76.). Сциентизм как идеология есть обобщающая деформация науки и технологии. Задача интеллектуала – защищать науку, противостоя сциентизму. Агацци упускает, что сциентизм не является монолитной идеологией. Можно выделить, самое малое, – мягкий и жёсткий сциентизм. Мягкий сциентизм – это идейная позиция, признающая науку в качестве главного средства технико-технологического развития человечества. Внедрённые достижения науки, обеспечившие производственное развитие общества, являются косвенным фактором снижения причин агрессии и нравственной эволюции. Наука, расширяя представления о мире и социуме, способствует преодолению суеверий, стереотипов и заблуждений, лежащих в основе ненависти между людьми, что так же является фактором нравственной эволюции. Хотя, основным стимулом развития науки должен служить познавательный интерес, а научное сообщество должно регулироваться самостоятельно, тем не менее, общественный заказ корректирует и направляет развитие научного поиска, налагая, в том числе, этические ограничения. Такая позиция, судя по опросам, свойственна большинству естествоиспытателей. Английский физик и социолог науки Джон Бернал (1901–1971) в своей фундаментальной книге «Наука в истории общества» в 1954 году написал: «Преобразование общества и создание общества свободного от эксплуатации, может быть осуществлено с помощью науки и только науки. На протяжении длительного периода господства классовых обществ наличная техника никогда не была настолько высоко развита, чтобы обеспечить более чем небольшой избыток продукции над средствами существования, который присваивался господствующим классом. Теперь благодаря науке мы можем сделать этот избыток настолько большим, насколько захотим, однако нищета и угроза войны останутся участью человека до тех пор, пока нельзя будет свободно использовать науку» (Бернал Дж. Наука в истории общества М.: ИЛ. 1956. С. 699).

Жёсткий сциентизм считает науку единственной полезной формой познавательной и культурно-духовной деятельности. Его целью является «онаучивание» всей жизни.

Это направление базируется на ряде следующих идей (подстр. ссылка - Огурцов А.П. Философия науки: двадцатый век. Концепции и проблемы : в 3 т. Т. 3. СПб.: ИД «Мiръ», 2011. С. 123.). Только научное знание является истинным и объективным, лишь оно, будучи квантитативным и формализованным, оказывается универсальным, повторяемым в лабораторных экспериментах и инвариантным во все времена и во всех культурах. Объект научного познания может быть отражён в количественных параметрах и изучен в лабораторном эксперименте».

«Тезаурус имеет черты функциональной системы и обеспечивает в кооперации (взаимосодействии) с другими подсистемами жизнеспособность социального субъекта (от личности до человечества в целом), отражая иерархию его представлений о мире. Тезаурус — форма существования гуманитарного знания, он в слове и образе воспроизводит часть действительности, освоенную социальным субъектом. Из этого мы будем исходить, определяя понятие тезауруса.

Дефиниции тезауруса, как мы уже отметили, своим семантическим ядром имеют представление о некотором запасе, накоплении, богатстве, которые вполне резонно называть сокровищем. В образной форме такого рода характеристики часто даются невещественным ценностям: говорят о сокровищнице языка, о богатстве знаний, о накоплении жизненного опыта и т. п. Но из этого не следует, что для обозначения богатства информации недостаточны понятия объема, меры, ресурсов и нужно особое понятие с несколько неясным значением сокровища.

Назначение понятия «тезаурус» в понятийной системе гуманитарных наук выявляется тогда, когда необходимо отразить полноту некоторого знания (информации), существенного для некого субъекта по какому-либо основанию. Здесь сочетаются две важнейшие характеристики понятия: первая оставляет в тени, на периферии мыслительного акта измеряемые признаки информации (объем, мера) и обозначает лишь то, что информация полна, т. е. по каким-то соображениям признана достаточной для каких-то целей. Полнота, таким образом, является здесь не количественной, а качественной характеристикой. В частных науках тезаурус может, разумеется, измеряться по определенным показателям (например, в информатике). Однако обобщенное понимание тезауруса предполагает, что не имеет значения, какими способами измеряется полнота знания, освоенного субъектом, важно лишь то, что ее наличие составляет атрибут тезауруса.

Вторая характеристика находится в зоне ценностей и ценностных ориентаций. Существенность того знания, которое составляет тезаурус, предопределена субъектом — его целями, потребностями, интересами, установками. В целом можно сказать, что там, где о знании может быть как необходимый сформулирован тезис относительно его (знания) полноты и существенности для субъекта, мы имеем дело с какими-либо тезаурусами.

Общей для понятия «тезаурус» в различных сферах гуманитарного знания может быть признана также такая характеристика, как систематичность. Разумеется, тезаурус, как и любой объект действительности, может быть представлен в виде системы. Но когда мы говорим о систематичности как его свойстве, то имеем в виду нечто другое. Тезаурус систематичен в том смысле, что самую разнообразную информацию подвергает систематизации по какому-то определенному основанию, выстраивая иерархическую структуру знания».

«В наиболее общем виде тезаурус может быть определен как полный систематизированный свод освоенных социальным субъектом знаний, существенных для него как средство ориентации в окружающей среде, а сверх этого также знаний, которые непосредственно не связаны с ориентационной функцией, но расширяют понимание субъектом себя и мира, дают импульсы для радостной, интересной, многообразной жизни. Тезаурусы, таким образом, представляют собой субъектно организованное гуманитарное знание».

«Тезаурус в его предельном выражении может быть представлен как ноосфера. Утверждая это, мы хотим подчеркнуть, что для современного понимания человека и общества, включая и новые проблемы перспектив человека, идеи В. И. Вернадского о ноосфере исключительно продуктивны».

«Ноосферная идея выводит эти вопросы за пределы совокупного материального носителя разума и рождает представление о разуме как надчеловеческом ресурсе, реализованном в индивидуальных сознаниях миллиардов людей — живших когда-то, живущих сейчас, тех, кто придет в наш мир в будущем. Этот планетарный разум образует тезаурус, подчиняющийся общим закономерностям функционирования и развития тезаурусов. Его основные функции, как и каждого тезауруса, — ориентационная и новационная. В основе его построения те же элементы, что и у тезауруса отдельного человека, а именно — концепты. Собственно, соединение в концепте образа и понятия позволяет ему встраиваться как в интеллектуальную, так и в чувственную жизнь человека, в жизнь как целостность, без чего ориентация в социокультурном пространстве была бы невозможна. Эти же свойства тезаурусных строительных блоков могут быть выявлены и у ноосферы. Ее также можно характеризовать через основные свойства тезаурусов: целостность versus мозаичность, устойчивость versus изменчивость, расширяемость versus сжимаемость, фрактальность versus событийность. В целом исследования ноосферных процессов позволят увидеть особую структурирующую роль Происходящего в формировании складывающихся в масштабах ноосферы тезаурусных генерализаций».