Очередная «холодная» война Запада во главе с США против России вынуждает её народ к мобилизации внутренних ресурсов, прежде всего социальных, для преодоления катастрофических последствий разрушения СССР, его общественного и экономического уклада жизни. Осознание необходимости не остаться на периферии глобализации и эффективного участия в этом процессе формирования планетарного человечества как социального организма, определяет важность разработки нового менталитета и воспитания поколения, способного его реализовать. Задача сложная, но как показывает пример Китая, вполне выполнимая. Важное значение в соответствующей эволюции человека и общества играет этика – философская дисциплина, исследующая цели, пути и средства совершенствования человека, из чего вытекают нормы и правила его конкретного поведения. Рассматривая этику как путь качественного возрастания существа человека и опираясь на традицию русской теоцентричной философии, Владимир Шмаков сделал вывод, что наука этики заложена онтологически в самом законе иерархического строения космоса, «она есть автономная стихия обнаружений Божества в мире и потому предшествует эмпирической деятельности и познанию человека» (1). При этом раскрытие этической проблемы в сознании человека находится в прямой зависимости от достигнутого им уровня развития и возрастает параллельно его дальнейшему совершенству. Один из ведущих социологов постсоветской России – Владимир Ядов на основе анализа трансформации постсоветских обществ бывшего СССР пришёл к выводу, что в этом процессе гораздо более значимо традиционное многовековое историческое, а не относительно недавнее прошлое (2). Он считал, что лучше всех из бывших советских республик в реалии глобализма «вписалась» Эстония. А в России, на его взгляд, доминирует идеология и практика этатизма; всеохватывающая роль государства имеет следствием массовую коррупцию чиновников, ещё мало развито и часто подвергается прессу властей институты гражданского общества. «В отличие от протестантов, русские в своих ошибках и неудачах привыкли винить обстоятельства и кого-то другого, но не себя».

В 1991 г. было опубликовано фундаментальное исследование социодинамики России (3), его автора – Александра Ахиезера, В.Ядов считал фигурой в российской теоретической социологии, близкой к Питириму Сорокину. В этом исследовании, начатом в конце 1970-х годов, А.Ахиезер обосновал свой прогноз распада СССР, отметив что после периода либеризации Россия вновь вернётся к авторитаризму, а её культура латиноамериканизируется. «Если нас что-то и привлекает в Америке, то не образ жизни, а его результаты – богатство, комфорт, культ здоровья. Нам ближе латиноамериканский способ бытия – сидение у моря в ожидании золотой рыбки… К авторитаризму толкает кардинальная неспособность общества молниеносно создать какие-то качественно новые, принципиально более эффективные политические, экономические и прочие механизмы» (3). В постсоветской России, уже почти 30 лет блуждающей по пути строительства либерального капитализма, политический режим представляет собой, по существу, гибрид автократии и плутократии. Для укрепления этого режима принимаются такие меры, как несменяемость «самодержца», политическая рокировка президент – глава правительства – президент, фактический запрет критики действий власти, преследование инакомыслящих. Это естественным образом приводит к росту социальной апатии и напряжённости. Вполне вероятно, что такая ситуация – следствие специфики «менталитета» российского эгрегора; несколько веков самодержавия и многолетняя репрессивная диктатура компартии под лозунгом народовластия, почти на генном уровне приучили русский народ, как государствообразующий, к мысли, что другой власти быть не может. Весомую лепту в такое зомбирование внёс и церковный догмат: «нет власти не от Бога». А.Ахиезер полагал, что после смены периода либерализма падение сменившего его крайнего авторитаризма неизбежно, поскольку он окажется препятствием дальнейшего социально – экономического и культурного развития. Аналогичную цикличность смены типов социальной организации отметил выдающийся социолог П.Сорокин, исследовавший социодинамику различных обществ за последние 2 тысячи лет (4). Разумеется, авторитарная форма правления имеет свои достоинства, при этом государство может проводить различную идейную политику – от теократии до коммунизма и национализма. Но, как показал исторический опыт, в наибольшей степени общественному и личному развитию соответствуют формы правления с развитыми гражданскими институтами, играющими важную роль в социальной жизни. Вместе с тем, выдающийся логик и социолог Александр Зиновьев, исследовавший изнутри русский коммунизм, западную демократию и российский «либерализм», убедительно обосновал своё понимание советского периода в России как вершины социального развития за обозримую историю человечества (5). Этот замечательный учёный, вынужденный 20 лет прожить на Западе в эмиграции, был убеждён, что только поголовное предательство партийного руководства СССР привело к гибели великой державы. Сущность гибридной российской власти А.Зиновьев выразил кратко и ёмко: «Падение в бездну имитируется как взлёт в небеса». Пророческими оказались строки Владимира Высоцкого написанные в 1979 году:

Слева бесы, справа бесы.                     И куда, в какие дали,

Нет! По новой мне налей!                      На какой ещё маршрут

Эти – с нар, а те – из кресел:                 Нас с тобою эти врали

Не поймёшь, какие злей.                        По этапу поведут!...

                                          Что искать нам в этой жизни?

                                          Править к пристани какой?

                                          Ну-ка, солнце, ярче брызни!

                                          Со святыми упокой…

Что же явилось определяющим фактором того, что лидерами капитализма стали Англия, а затем США? Многие исследователи считали, что важную роль в этом сыграла протестантская трудовая этика, которая распространялась не только на основную массу населения, но и на элиту общества. Философской основой такой этики является утилитаризм; важнейшей характеристикой нравственной культуры утилитарного типа является возведение принципа полезности в универсальный идеал поведения. Под полезностью при этом понимают направленность на достижение социального и индивидуального благополучия и счастья. Может ли утилитаризм способствовать выходу России из аномии – состояния общества при дезорганизации социальных норм и институтов, неопределённости и нестабильности условий существования человека, расхождении между провозглашаемыми государством целями и доступностью для массы людей законных средств их достижения? Эта тема обстоятельно исследована в работе Елены Ярковой, цель которой сформулирована так: «показать целостную картину развития утилитаризма в России в сравнении с западным её аналогом, тем самым способствовать пониманию роли утилитаризма в развитии российского общества» (6). На основании проведённого исследования автором были сделаны следующие выводы. Марксизм-ленинизм, который можно рассматривать как коллективистскую версию утилитаризма, в конечном счёте проиграл развитому утилитаризму. Синкретизм интересов был отвергнут самой жизнью, поскольку не соответствовал двойственной, индивидуально – социальной природе человека. В постсоветский период идея утилитаризма отошла на периферию интересов интеллектуальной элиты, которая пребывает в плену антиутилитарных стереотипов. В такой ситуации утилитаризм в современной России существует по преимуществу на «нелегальном положении» как явление чисто эмпирическое. Таким образом становится понятным, что развитие этой этической концепции в России во многом зависит от способности интеллектуальной элиты общества ассимилировать и переосмыслить её положения в новых социально-политических условиях. Примечательно, что А.Ахиезер развивая концепцию утилитаризма с учётом культурной специфики нашей страны, пришёл к выводу, что успех экономических реформ зависит от уровня развитого утилитаризма, от его способности постепенно вдохнуть жизнь в хозяйственную систему. Что касается элиты постсоветской России, то известный философ Александр Панарин, поначалу сторонник либерализма, обстоятельно аргументировал категоричный вывод: «Современная российская элита, впитавшая идеи глобализма и либерализма, утратила связь с народом и стала антагонистической субстанцией по отношению к русскому социуму. Мы имеем беспрецедентный случай перехода великого народа на нелегальное положение в собственной стране» (7). В такой ситуации вполне логичной явилась попытка законодательно учредить «российскую нацию», которая получила одобрение академика РАН, возглавлявшего министерство по делам национальностей. Попытка не удалась, но силы которые её предприняли с арены социальной жизни России не исчезли. Поэтому на этапе глобализма для русского народа тема национализма, которую выдающийся мыслитель Иван Ильин считал одной из основных на пути духовного обновления, имеет очевидную значимость. Краткое рассмотрение этой темы в контексте русского метанационализма как духовного феномена, на основе представлений И.Ильина, изложено в статье автора (8).

Сможет ли Россия в процессе становления глобального человейника «освоить» утилитаризм в качестве этической доктрины для достижения социальной солидарности и модернизации экономики? Основным препятствием, как считает Е Яркова, является выработанный веками существования российской культуры антиутилитарный иммунитет. В советской России с позиций марксистко-ленинской этики он рассматривался как отражение торгашеского духа мышления буржуазии. В Российской империи, жизнь которой освящалась православной традицией, происходила девальвация главных утилитаристких идей: польза трактовалась как выгода, удовольствие – как телесное наслаждение, счастье – как материальное благополучие, рациональность – как расчётливость, индивидуализм – как эгоизм. Тем не менее, памятуя что надежда умирает последней, можно указать на Китай, как пример успешного встраивания в мировую экономику глобализма, хотя конфуцианская этика в ряде важных положений расходится с представлениями утилитаризма. Даже для отдельного человека переоценка этических идеалов и ценностей требует значительных усилий и целеустремлённости, а для общества, как показал исторический опыт, это связано с серьёзными потрясениями. В 20-м веке в России было две попытки резкой и кардинальной смены приоритетов общественной жизни, в обоих случаях это приводило к социально – экономическим катастрофам и гибели, по разным причинам, миллионов людей. А эволюции сознания до «космического» уровня в современной культуре, на взгляд Василия Налимова, мешает «догматизм церкви, рационализм науки, поклонение капиталу, подчинённость технике» (9). Социальные последствия всеобщей цифровизации будут, очевидно, аналогичны таковым для всеобщей автоматизации, которые основатель кибернетики Норберт Винер оценивал после её завершения так: «Средний человек со средними или ещё меньшими способностями не сможет предложить для продажи ничего, за что стоило бы платить деньги. Выход один – построить общество, основанное на человеческих ценностях, отличных от купли-продажи» (10). Среди этических ценностей русского народа, одна из важнейших – справедливость, которая на взгляд И.Ильина, совсем не требует равенства. «Она требует предметно-обоснованного неравенства… Поэтому справедливость есть искусство неравенства» (11). Такое понимание этой добродетели вполне созвучно по смыслу основному принципу утилитаризма: «максимальная польза максимальному числу людей».

Философское осмысление глобализации на основе социальной синергетики, привело Владимира Бранского к выводу, что на данном этапе победил либеральный вариант, когда гармония свободы и ответственности связана с приоритетом утилитарных ценностей (12). Он полагал, что конечный итог планетарной глобализации – реализация общечеловеческого идеала в образе сверхчеловека, в котором достигается полная гармония прав и обязанностей (свободы и порядка) при безусловном приоритете духовных ценностей над утилитарными. С точки зрения мифологии этот идеал выразил образ Прометея, преодолевшего антиномию двух гениев космического бытия – Аполлона и Диониса, которые будучи взаимно сопряжены, реализуют жизнь мира. Во всём своём величии, как отметил В.Шмаков, этот идеал раскрылся в Богосыновстве, провозглашённым Христом. «Как торжествующий Прометей, Он прошёл через врата всех противоречий мира и тем победил его… Как Сын Божий, Он явил миру Абсолютное, вечные законы которого раскрываются в двойственности Аполлона и Диониса» (1). Современный этап становления планетарного человечества как единого организма – ноосферного человейника, характеризуется постепенным осознанием необходимости гармоничного сопряжения потребностей такого организма и возможностей планеты, как организма, с которым этот человейник сосуществует. Наглядный пример такого сопряжения – организм человека, который устроен по закону синархии – иерархично организованного всеединства. По-видимому, ноосферной этике в наибольшей степени соответствует девиз: «от каждого по способностям – каждому по справедливости». И.Ильин полагал, что живым источником справедливости является совесть, причём «совестный акт осуществляется в порядке иррационального сосредоточения души». Как известно, 29 сентября 1922 года выдающиеся представители теоцентричной традиции русской философии – И.Ильин, Н. Бердяев, С.Франк вместе с другим известными деятелями русской культуры были изгнаны из страны. Но весьма символично, что 1 октября Книжная Летопись в №19 опубликовала сообщение о поступлении в Российскую Центральную Книжную Палату книги В.Шмакова (1), которая, как выяснил автор статьи, была напечатана в типографии Троице-Сергиевой Лавры, во-видимому при содействии Павла Флоренского, бывшего в это время учёным секретарём Комиссии по охране памятников искусства и старины Лавры. В этом фундаментальном исследовании природы и эволюции сознания человека, которое его автор – инженер путей сообщения по образованию, обозначил как «теоретическая механика становления духа», отмечено, что этика, в себе единая и тождественная, проявляется различно по отношению к разным людям и достигнутым ими ступеням совершенства; «этический канон должен быть соотносителен каждому человеку и его конкретным состояниям и изменяться параллельно с его эволюцией». При этом различие природы монадной (дискретной) и пластической (вибрационно-полевой) модификаций Реальности, обусловливает такое же различие преимущественных проявлений добродетелей в монадности или в пластичности. Монадные добродетели антропоцентричны и создаются эволютивным повышением качественного достоинства личности, высокое этическое развитие в этом случае выражается образом героя. Пластические добродетели теоцентричны и обнаруживаются в уничижении самости в стихии целостного сосуществования с Божеством как Высшим Благом. Высокое этическое развитие выражается здесь образом святого.

Список литературы

1. Шмаков В. Основы пневматологии. М., 1922.

2. Ядов В.А. Трансформация постсоветских обществ: что более значимо – исторически традиционное или недавнее прошлое. // Социологические исследования, 2014, №7, с.47-50.

3. Ахиезер А.С. Россия. Критика исторического опыта. М., т.1-3, 1991.

4. Сорокин П.А. Социальная и культурная динамика М., 2006.

5. Зиновьев А.А. Русская трагедия. М., 2007.

6. Яркова Е.Н. Утилитаризм в России. // Ж. социологии и социальной антропологии, 2019, т.22, №4, с.7-32.

7. Панарин А.С. Народ без элиты. М., 2006.

8. Ерёмин В.И. Русский метанационализм как духовный феномен. // Дельфис, 2015, №4, с.50-52.

9. Налимов В.В. Разбрасываю мысли. М., 2000.

10. Винер Н. Кибернетика. М., 1983.

11. Ильин И.А. Родина. Русская культура. М., 1992.

13. Бранский В.П., Пожарский С.Д. Глобализация и синергетический историзм. СПб., 2004