При изучении логики нередко возникает ряд вопросов: как воспользоваться ее правилами, если они применимы к конечному продукту мышления — знанию, как объяснить сосуществование формальной и диалектической логики, если логика по своей природе отрицает законность двух решений одной задачи, наконец, как несколько законов логики могут обеспечить открытие новых истин, если сами они остаются неизменными? Для ответа на эти вопросы необходимо пересмотреть ряд изначальных понятий, на которых базируется логика.

Ключевые слова: формальная логика, диалектическая логика, мышление, движение, система

Логика это раздел теории познания, который изучает свойства знания как такового. Основы формальной логики были заложены в одном из разделов учения Аристотеля. Труды Аристотеля это своеобразная, основанная на индуктивном подходе энциклопедия, которая собрала и систематизировала различные представления об окружающей действительности. Ввиду отсутствия единой системы понятий, отдельные разделы учения Аристотеля не могли объединиться между собой и стали развиваться самостоятельно, формируя свою терминологию и теоретическую базу. Логика является относительно самостоятельным фрагментом учения Аристотеля, в основе которого лежат эмпирически выявленные при анализе речевого континуума законы, которые демонстрируют наиболее характерные свойства знания, позволяющие отделить истинные суждения от ложных. Поскольку логика изначально не ставила перед собой задачу разобраться в природе мышления, а формально описывала свойства его конечного продукта — знания, она изолировала себя от теории познания и превратилась в науку, которая в основном решает практические задачи.

Современная логика ориентирована в основном на поиск разнообразных алгоритмов мышления, которые моделируют явления окружающей действительности, а вопросы познания рассматривает как второстепенные. Например, по А.М. Анисову логика «это теоретическая наука о правильных рассуждениях», а по В.А. Бочарову и В.И. Маркину «нормативная наука о формах, законах и приемах интеллектуальной познавательной деятельности» (1). Вследствие непрочных связей логики с теорией познания, сложилось неоднозначное понимание ее исходных положений, что привело к ряду противоречий. Например, непонятно как применять правила логики, если субъект сначала мыслит и создает знание и только потом получает возможность его анализа на предмет логичности. Одновременно возникает вопрос, какие законы определяют логику мышления в процессе создания первичного знания? Если в основе всякого знания лежат несколько неизменных правил, то каким образом создается новое знание, которое по определению предполагает видоизменение ранее установленных правил рассуждения. На недостатки формально логики обратил внимание Гегель, который весьма не лестно о ней отзывался (2):

Эти законы мышления имеют исключительно формальный характер; они абстрактны и пусты, лишены всякого содержания, реальности и истины. Их множественность противоречит единству самосознания. Вопрос о единстве и обосновании этих, так называемых логических законов мышления, которые вовсе не относятся к числу действительных законов, остается открытым; на него нельзя ответить с точки зрения наблюдения.

Все это заставляет сомневаться в перспективе поиска универсального алгоритма для философии, математики и информатики и предполагает более глубокий анализ таких основополагающих понятий как мышление и знание.

Дорогу к решению этой задачи наметил Гегель, создавший на основе движения философию, которая позволила рассматривать в единой системе понятий основные вопросы мироздания. Феномен мышления Гегель анализировал с точки зрения развития «абсолютной идеи», как проявление законов природы в существе человека, что в свою очередь предполагает идентичность законов логики и законов природы. В этом контексте становится непонятным, зачем человеку искать истину если она уже присутствует в его сознании. Ответом на данный вопрос является понимание знания и мышления в плане взаимодействия, где субъект является частью целого, на которую действуют силы природы, в соответствии с чем феномен мышления обретает значимость противодействия организма внешним силам, а знание становится продуктом равновесия систем «организм» и «внешняя среда». Таким образом, познание это процесс взаимодействия систем «организм» и «внешняя среда», где мышление является проявлением сил противодействия природе со стороны субъекта, а знание есть результат равновесия, когда процессы в обоих системах временно приобретают замкнутый характер и становятся устойчивыми в пространстве и времени.

Следует обратить внимание, Гегель анализировал окружающую действительность в контексте объективного идеализма, как проявление реальности в сознании субъекта, однако в процессе рассуждения он позиционировал свое «Я» не в качестве участника взаимодействия, а в качестве некого, расположенного вне реальности наблюдателя. Как следствие, субъект и окружающая реальность рассматривались им со стороны, как линейный процесс развития «абсолютной идеи», причем иначе рассматривать отношения субъекта с окружающей его действительностью Гегель не мог, поскольку его понимание механизмов познания было ограничено уровнем науки того времени. На современном этапе наука приходит к несколько иному пониманию процесса познания, в частности нейропсихология анализирует процесс познания как взаимодействие организма с внешней средой, соответственно наше «Я» становиться не мифическим «внешним наблюдателем», а субъектом взаимодействия. Становится очевидным, что привычное для нас рассмотрение окружающего мира, в качестве точки зрения «Я» расположенного вне пространства и времени не совсем корректно, поскольку процесс восприятия это активное взаимодействие субъекта с окружающей действительностью.

Казалось бы концепция взаимодействия, которая предполагает идентичность материи движению, оправдывает целый ряд философских концепций, доказывающих непознаваемость окружающего мира и ведет к солипсизму, однако против этого есть существенные возражения. Прежде всего следует обратить внимание, что логика утверждения о непознаваемости материи построена на положении «Я» в стороне от изучаемой системы, что создает иллюзию его непричастности к окружающей действительности, соответственно процесс мышления получает ореол некого объективного, независимого от субъекта процесса познания. Прямым следствием такого подхода становится убеждение, что окружающий нас мир это движущаяся материя, где представление о существовании материи становится аксиомой. Бездоказательное убеждение в предметности окружающего мира неизбежно приводит к представлению о «неполноценности» движения, которое трактуется как свойство, атрибут материи. Подобная логика рассуждений не позволяет рассматривать материю как продукт движения, а поскольку восприятие внешнего мира есть процесс движения, формируется уверенность в непознаваемости материи как таковой (для того, чтобы показать единство материи и движения необходима общая система понятий, которая предполагает определение материи как формы движения).

Классическим примером философии, декларирующей непознаваемость окружающего мира, является учение Д. Беркли (3). С одной стороны Беркли утверждал «существовать — значит быть воспринимаемым», то есть материя это движение, а с другой стороны он верил в существование материи без движения, что закономерно привело его к представлению о непознаваемости материи. Основываясь на убеждении в существовании материи помимо движения, Беркли рассматривает восприятие как нечто не имеющее отношения к объективной реальности, однако отсутствие объяснения феномена материальности не является доказательством субъективности движения. В физике проблема объединения материи (массы) и движения происходит на основе понятия энергии, соответственно феномен материальности обретает значимость потенциальной энергии. Равенство материи и движения отражено в законах постоянства количества вещества и движения. В конце концов, всякое «субъективное» представление об окружающем нас пространстве это объективный процесс взаимодействия, одним из проявлений которого является появление избытка энергии во внешней среде, без которого никакое восприятие невозможно в принципе.

Психофизиология убедительно показывает, что мы воспринимаем не объекты окружающего пространства, а изменения, которые с ними происходят, то есть мы видим не материю, а следствие распространения волны энергии в средах организма, то есть движение. В нервной системе равновесие с внешней средой формирует устойчивые в пространстве и времени кольцевые потоки импульсов (кольца реверберации), которые собственно и являются основой появления в сознании представления о предметности окружающей действительности (4). В парадигме взаимодействия, процесс познания необходимо рассматривать в понятиях «действие», «противодействие», «равновесие». Равновесие с внешней средой означает, что взаимодействующие системы становятся закрытыми и в них появляются замкнутые процессы, устойчивые в пространстве и времени. Применительно к тематике данной статьи необходимо отметить, что всякая закрытая система обладает собственной логикой движения. Нарушение равновесия приводит к тому, что обе системы становятся относительно друг друга открытыми, при этом действие внешних сил на субъекта рассматривается как процесс восприятия внешнего мира, а противодействие со стороны организма как процесс мышления. Не следует оценивать явления субъективного мира как несуществующие только на том основании, что они не являются зеркальным отражением внешних сил!

Коротко механизм мышления, с точки зрения нейропсихологии, выглядит следующим образом. Выживание организма обеспечивается в основном активностью мышечной системы, которая методом проб и ошибок находит равновесие с окружающей средой, что может рассматриваться как примитивная форма мышления. Усложнение мышечной системы приводит к формированию в нейронной сети высокоспециализированных участков, которые запоминают эффективные формы хаотического поведения и формируют стереотип поведения — программу активности организма во внешней среде. У высокоразвитых организмов стереотип поведения, в форме недифференцированного восприятия собственного «Я», проецируется в сознание и субъективно воспринимается как процесс мышления. Поскольку часть рецепторов на входе в нейронную сеть принимает информацию от внешней среды, а другая часть от внутренней среды организма, процесс становления равновесия организма с внешней средой находит свое отражение в сознании, как взаимодействие виртуального организма с виртуальной внешней средой. Иными словами, сознание это модель действительности, созданная доступными нервной системе средствами.

Рис. 1 Хаотическая активность мышечной системы формирует равновесие с внешней средой (поведение) и с виртуальной реальностью (мышление).

Подобное понимание мышления позволяет прийти к выводу, что кора мозга не имеет ведущего значения в управлении организмом человека, несмотря на широкую распространенность противоположной точки зрения. Кора помогает более эффективно решать задачи, поставленные перед ней мышечной системой, которая методом проб и ошибок находит равновесие с окружающей действительностью и в этом плане становится очевидной справедливость утверждения Гегеля, который объяснял законы мышления проекцией законов природы (всемирного разума). Таким образом, активность мышечной ткани, сначала в форме поведения, а потом в форме мышления, становится основой взаимодействия организма с внешней средой. Следует обратить особое внимание, что язык мышления — проекция мышечной активности в сознание субъекта, это механическое движение. Как следствие знание является ни чем иным, как механикой взаимодействия организма с внешней средой, которая способна восстановить нарушенное равновесие.

В учении Гегеля принцип взаимодействия присутствует «нелегально» в качестве законов диалектики, которые позволяют рассматривать бытие со стороны субъекта, то есть с точки зрения одной из взаимодействующих сторон. Рассмотрение бытия с точки зрения второй стороны взаимодействия — внешнего мира, приводит Гегеля к концепции «абсолютной идеи». Следует обратить внимание, что соединить эти концепции Гегель не может, поскольку располагая свое «Я» вне субъекта он не замечает взаимодействия как основы познания и трактует окружающий мир как линейный процесс развития бытия.

Возвращаясь к формальной логике Аристотеля необходимо еще раз обратить внимание, мышление это механическое движение, соответственно знание, как продукт мышления, не что иное как замкнутая система перемещения образов сознания, созданная в соответствии с законами механики. Такая закрытая система предполагает определенность в движении составляющих ее элементов и характеризуется стабильностью в пространстве и времени. Анализ той или иной теории на соответствие законам логики предполагает исследование ее на предмет «закрытости», поскольку только закрытая система обладает логикой — определенными правилами внутреннего движения. Таким образом, законы формальной логики не что иное, как своеобразный тест на закрытость системы.

Существование универсальных правил мышления, следуя которым можно решить любую задачу иллюзия, основанная на непонимании природы мышления. Прежде всего следует обратить внимание - любая закрытая система обладает собственными, неповторимыми законами внутреннего движения. Стоит к такой системе добавить единичный элемент или изменить характер перемещения ее элементов, как изменятся законы ее внутреннего движения. Создание нового знания всегда происходит вопреки существующим правилам логики — сначала происходит вбрасывание информации, которая нарушает существующий прядок движения образов сознания, далее система замкнутого движения методом проб и ошибок и на основе иных логических алгоритмов восстанавливается, что нивелирует появившиеся в движении образов сознания противоречия. Ранее существовавшие логические алгоритмы создают благоприятный фон для построения нового знания, так как содержат опыт поколений в решении аналогичных задач. Тем не менее, новое не может быть создано без определенного искажения ранее выработанных алгоритмов, поэтому окончательное формирование нового знания невозможно без элемента стихийности, реализуемого в процессе проб и ошибок. Справедливости ради необходимо отметить, разработка новых логических алгоритмов в современной логике имеет важное практическое значение, поскольку позволяет создавать более точные модели действительности и находить с их помощью новые средства для управления окружающим миром, однако все это имеет лишь косвенное отношение к правилам формальной логики.

Рассмотрим законы формальной логики в парадигме механического движения. Закон непротиворечия формулируется следующим образом - два несовместимых друг с другом суждения не могут быть одновременно истинными, по крайней мере, одно из них необходимо ложно (1). Следует обратить внимание, подобное изложение закона непротиворечия отодвигает на задний план представление о том, что суждение существует не само по себе, а в некой изолированной системе понятий. Поскольку суждение это движение понятий, то есть векторная величина, то выбирая отдельные суждения мы невольно сопоставляем их вектор с некой замкнутой динамической системой, для которой характерна определенная закономерность (периодичность) происходящих в ней явлений (что позволяет говорить о свой свойственной данной системе логике). Видоизменяя в процессе рассуждений существующую систему движения мы стремимся придать ей внутреннюю гармонию, то есть найти алгоритм внутреннего движения при котором одни элементы не будут мешать движению других элементов, что соответствует движению в закрытой системе. Применительно к речевому континууму это означает, что для данной, конкретной теории все суждения имеют свой, единственно возможный вектор движения. Иными словами, знание как продукт мышления, это закрытая система движения образов сознания, которая предполагает, что у каждого понятия в данной точке системы может быть только один вектор суждения, что собственно и утверждает закон непротиворечия.

Рассуждая подобным образом можно объяснить закон исключенного третьего, который формулируется следующим образом — два противоречащих суждения не могут быть одновременно ложными, одно из них необходимо истинно. Собственно данное положение интуитивно полагает векторную природу суждений. Например, если представить некий «конструктор векторов», где каждый вектор имеет дубликат противоположного знака, то собирая при помощи данных векторов замкнутую систему движения, мы из каждой пары сможем использовать только один вектор. Можно сказать иначе, наше сознание стабильная система, в которой происходит упорядоченное перемещение образов сознания, поэтому вектор суждения в любом, конкретном месте данной системы может иметь только одно значение, что исключает его замену на вектор иного, тем более противоположного значения.

Закон достаточного основания утверждает - всякая мысль признается истинной, если она имеет достаточное основание. Под «основание» в данном положении предполагается некая, изначально упорядоченная системы движения понятий. Само собой разумеется, если вектор того или иного суждения не противоречит законам движения данной системы, то он способен с ней объединиться - «получить достаточное основание».

Подобное понимание механизмов мышления предполагает, что процесс познания есть моделирование окружающей действительности на языке мышечной активности в форме противодействия силам природы (механическое движение), соответственно знание приобретает статус программы поведения, которая позволяет уравновешивать силы природы в режиме настоящего времени. Поскольку процесс познания это становление равновесия между организмом и внешней средой, осуществляемое методом проб и ошибок, то познание невольно копирует законы природы. Окончательное формирование знания приводит к состоянию равновесия между виртуальными силами природы и виртуальным организмом, вследствие которого движение образов сознания приобретает замкнутый характер, что тестируется законами формальной логики и может служить программой поведения в режиме будущего времени.

Формальную и диалектическую логику следует рассматривать как созданное методом индукции описание наиболее общих закономерностей процесса познания. Объяснение эмпирически выявленных закономерностей познания методом дедукции становится возможным по мере изучения познания в парадигме нейропсихологии. Диалектическая логика не является конкурентом или уточнением формальной логики, поскольку она характеризует не знание, а наиболее общие свойства процесса познания с точки зрения взаимодействия. Так закон «единства и борьбы противоположностей» иллюстрирует равновесие двух взаимодействующих систем, нарушение равновесия проявляется как закон «перехода количества в качество», а закон «отрицания отрицаний» констатирует формирование равновесия в системе «единства и борьбы противоположностей» на новом уровне. Если Аристотель интуитивно охарактеризовал феномен закрытой системы, то Гегель создал концепцию диалектической триады, которая рассматривает бытие как нечто целое (закрытую систему), соответственно отдельные ее фрагменты приобретают статус открытых друг относительно друга систем, которые взаимодействуют между собой. Формальная логика отражает практическую значимость знания, а диалектическая логика показывает относительность знания и характеризует процесс познания как постоянное развитие знания.

Литература

1. Бочаров В.А., Маркин В.И. Введение в логику, учебник. - М.: ИД «Форум»: Инфра-М, 2008.- 560 с.

2. Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук, т. 1: Наука логики. - М.: Мысль, 1974. - С. 94.

3. Асмус В.Ф. Беркли // БСЭ, т. 3. - М.: Советская энциклопедия. 1970. - С. 695 — 696.

4. Батуев А.С. Физиология высшей нервной деятельности и сенсорных систем. - Спб.: Питер, 2006. - 317 с.