С биологической точки зрения источником представлений о механическом движении является активность мышечной системы, которая проявляется как поведение субъекта во внешней среде и процесс мышления в сознании. Механическое движение это проекция мышечной активности организма в сознание субъекта и оно является элементарным только на уровне виртуального пространства, как противодействие силам природы.

Ключевые слова: механическое движение, мышечная система, сознание, мышление, поведение.

Природа человека устроена таким образом, что активное его существование невозможно без определенного уровня предварительного, теоретического осознания окружающего мира и это приводит к бездоказательному использованию таких понятий как «движение» и «материя». Знание предполагает объединение первичных понятий (аксиом) и создание виртуальной модели окружающего мира, что требует совместной базы понятий, которую проще всего сформировать выразив материю через движение или движение через материю. Однако этот процесс, в парадигме первичных представлений об окружающем мире, оказался непростым, поэтому на основе понятий «материя» и «движение» исторически сложились две самостоятельные системы рассуждений — материализм и идеализм, каждая из которых развивается по своим законам.

Подобный дуализм процесса познания заложил ряд «неразрешимых» противоречий. Так в античной философии простая и наглядная идея Гераклита «все течет, все изменяется» одновременно декларирует эфемерность понятия «материя», а апории Зенона демонстрируют, что эмпирическое представление о движении не может быть представлено средствами мышления как теоретическая модель (одно дело наблюдать перемещение Ахилла и черепахи, или полет стрелы в природе, а другое дело создавать модель происходящего в сознании). По мере развития философии, проблема парадоксальности представлений о движении стала камнем преткновения для большинства систем философии. Например, в учении Гегеля бытие представлено как процесс движения (развитие абсолютной идеи), из которого следует относительность существования материи, в тоже время Гегель разбивает непрерывное движение на фрагменты (единство и борьба противоположностей, переход количества в качество, единство и борьба противоположностей), что нарушает логику изначальных положений.

Одним из следствий неразрешенной проблемы соотношения материи и движения стала классификация форм движения. Основы современного к различению градации форм движения заложил Гегель, который процесс развития природы разделял на «механизм», «химизм» и «организм». Ф. Энгельс оптимизировал данный подход, предложив рассматривать формы движения через призму научных представлений о развитии материи:

• Механическое движение
• Физическое движение
• Химическое движение.
• Биологическое движение
• Социальное движение

При анализе концепции Ф. Энгельса обращают на себя внимание два момента. Во-первых, предложенная классификация рассматривает формы материи, а собственно движение трактует как их атрибут. Как следствие, закономерный вывод о том, что развивающаяся материя является движением и границы между отдельными формами движения относительны, становиться завуалированным. Одновременно появляется иллюзия возможности существования материи без движения. Во-вторых, в данной классификации неясен статус механического движения, поскольку анализ всех прочих форм движения неизбежно приводит к объяснению их сущности с точки зрения механики. Например, Ф. Энгельс, характеризуя биологическую форму движения, пишет:

Жизнь есть способ сосуществования белковых тел, существенным моментом которого является постоянный обмен веществ с окружающей их внешней природой, причем с прекращением этого обмена веществ прекращается и жизнь, что приводит к разложению белка.

Чем не механическое объяснение биологического уровня движения?! Теоретическое толкование химических процессов неизбежно приводит к их интерпретации с точки зрения механики движения молекул. Физиология сенсорных процессов трактует действие сил природы на органы чувств как механику взаимодействия рецепторов с внешней средой (слух рассматривается как восприятие механических вибраций, обоняние получает механическое объяснение как распространение молекул вещества в воздушной среде и соединение их с поверхностью рецептора, зрительное восприятие объясняется действием фотона на рецепторы сетчатки глаза). Современная физика расшифровывает закономерности периодической системы Менделеева количественным соотношением протонов и нейтронов в ядре атома, то есть данный феномен получает толкование в понятиях механики.

В этом плане трудно обойти вниманием механицизм, который на волне внедрений в практику достижений науки получил бурное развитие в 17 — 18 веках и стал основой философских учений Т. Гоббса, И. Ньютона и Р. Декарта. В качестве эталона несостоятельности «механического» приводится система рассуждений Ламетри, который в книге «Человек — машина» рассматривает человека как часовой механизм (современная философия даже предложила специальное понятие «редукционизм», для обозначения упрощенного понимания той или иной проблемы). Следует отметить, критика механицизма имеет больше эмоциональный, чем рациональный характер. Идеи Ламетри преподносились современниками в юмористическом виде и это воспринималось широкими кругами общественности как доказательство их несостоятельности. Конечно, такой прием обсуждения убедителен, поскольку создает атмосферу уверенности существования правильного решения, которое «поставит на место» механицизм, вот только при конкретном рассмотрении подобное решение отсутствует. Ламетри не имел достаточных данных о структуре и функции организма человека, поэтому его механика живого организма» была построена больше на фантазии, чем на конкретных данных, тем не менее, дальнейшее изучение человека показало рациональность такого подхода. Мышление человека устроено так, что объяснение всегда приводит к механической модели, соответственно отсутствие объяснения не является доказательством несостоятельности механицизма.

Математика является языком современной физики, который помогает создавать виртуальные модели действительности и предсказывать события исследование которых в эксперименте недоступно. Математизированный подход привел к пересмотру форм движения:

• Пространственное перемещение
• Электромагнитное движение — взаимодействие заряженных частиц
• Гравитационная форма движения
• Сильное (ядерное) взаимодействие
• Слабое взаимодействие — поглощение и излучение нейтрино
• Химическое движение — результат взаимодействия молекул и атомов
• Геологическое движение
• Биологическое движение
• Социальное движение

В плане данной классификации необходимо обратить внимание, многие физики не понимают природу математики, поскольку исследование феномена мышления не входит в круг их непосредственных интересов. В тоже время, исследование психофизиологии мышления ясно показывает, что математика есть не что иное как проекция механического движения в виртуальное пространство, о чем пойдет речь далее.

Классификация движения Ф. Энгельса, получила свое развитие в советской школе философии, однако принципы ее построения не пересматривались и основой различения форм движения по-прежнему оставались теоретические представления о структуре материального мира, где каждой области знания присваивалась свое, неповторимое движение. Предполагалось существование космологической (Б.Я. Пахомов, И.Д. Панцхава), кибернетической (Б.М. Кедров, 1961), ландшафтной (Л.Н. Самойлов), географической (А.А. Григорьев, 1932), геологической (Б.М. Кедров, 1947) и других форм движения. Следует обратить внимание, с увеличением разнообразия форм материи все явственнее становилось понимание относительности рассмотрения форм движения в контексте материального носителя, так Б.Я. Пахомов утверждает (1):

В глобальных масштабах конечным результатом развития выступает возникновение иерархии структурных уровней материи и соответствующих форм движения. Следовательно, развитие есть процесс возникновения предпосылок, а затем и образования иерархии структурных уровней материи и форм ее движения.

Аналогичную точку зрения находим у Б.М. Кедрова (2):

Для более полной характеристики взглядов Энгельса на формы движения материи нужно отметить одно исключительно важной обстоятельство. Каждую форму движения он сопоставляет с присущим ей особым материальным носителем — видом материи, способом существования которого является данная форма движения.

Усовершенствовать описание градаций форм движения пытался А.И. Вейник, рассуждения которого основывались на математизации описания окружающей действительности, однако замена эмпирических форм материи их математическими символами не могла внести в проблему различения форм движения ничего нового.

Следует подчеркнуть, что окружающий мир в первую очередь является нашим сознанием и только во вторую объективной реальностью. На это обратил внимание еще древнегреческий философ Протагор, который утверждал, что «человек есть мера вещей, существующих, что они существуют, и не существующих, что они не существуют». Иными словами, теория познания и понимание механизмов мышления определяет место человека в окружающем мире и является точкой отсчета в построении философии. На современном этапе важнейший вклад в развитие теории познания вносит нейропсихология, которая соединяет философскую линию рассуждений (психология) и достижения инструментальных способов изучения организма человека (нейрофизиология), однако узкоспециальные понятия и определения экспериментальных наук затрудняют их применение в парадигме философии и это тормозит развитие теории познания в целом.

Построение научного знания осуществляется двумя, взаимодополняющими способами, индукцией и дедукцией. Метод индукции предполагает первоначальное применение эмпирического подхода — выявление однородных фактов, на основе которых методом дедукции создается теория. Такой подход имеет тот недостаток, что небольшое количество изначально принятых без доказательств положений ограничивает число создаваемых на их основе теорий. Первичное использование метода дедукции наоборот, предполагает неограниченное число степеней свободы в сочетании самых разнообразных фактов, однако создаваемая на их основе гипотеза требует практического обоснования и предполагает выявление дополнительных данных, которые ее подтвердят или опровергнут. Поскольку в настоящее время собрано необычайно большое количество материалов касающихся нервной системы, очевидна актуальность дедуктивного подхода для решения проблемы познания, что успешно демонстрирует системная нейропсихология.

Изначально механизмы познания анализировались как проблема места человека в окружающем его мире, что позволило сформулировать основные понятия психологии и выделить ее из философии как самостоятельную науку, которая начала использовать собственные методы исследования. Значительно позднее, среди изучающих человека наук сформировалась нейрофизиология, основанная на объективных методах исследования нервной системы. В конечном счете произошло закономерное объединение психологии и нейрофизиологии, причем основополагающей задачей новой науки стала теория познания (в этом ряду следует обратить внимание на психиатрию, теория которой была одним из первых опытов создания нейропсихологии). Таким образом, центр изучения проблемы познания переместился от философии в нейрофизиологию и это открывает новые возможности для всех наук соприкасающихся с данной тематикой. Несмотря на обширный материал по строению, функционированию и эволюции нервной системы, нейрофизиология до сих пор затрудняется объяснить организацию мозга как целого, без чего невозможно убедительно показать механизмы эмоций, памяти, мышления и решить целый комплекс проблем теории познания, логики и философии. Отсутствие единой точки зрения порождает множество гипотез и разночтений, которые нередко противоречат друг другу. По мнению автора, объединение теоретического материала системной психофизиологии и философии возможно в парадигме движения на основе понятия система, что позволит выработать совместный подход к рассмотрению проблемы познания.

Одной из наиболее продуктивных гипотез, играющих важнейшую роль в изучении происходящих в нервной системе процессов является рефлекторная теория, согласно которой организм рассматривается как автомат, пассивно реагирующий на изменения внешней среды, однако в пределах данной концепции трудно было объяснить свойственную природе человека активность и это заставило Р. Декарта использовать понятие «интуиция», которое он трактовал как некую, недостижимую пониманию человека «божественную силу». Следует обратить внимание, концепция интуиции Декарта во многом обесценила рациональное начало его рефлекторной теории, поскольку остановила поиски иного объяснения целенаправленности поведения, свойственного живым организмам. Пути к решению этой проблемы наметили А.Ф. Самойлов и Н.А. Бернштейн, работы которых позволили заменить представление о рефлекторной дуге понятием рефлекторное кольцо (3). Аналогичный подход, но в несколько иной форме, находим у И.П. Павлова, который обозначил некую фоновую, динамическую активность нейронной сети как «функциональное состояние» (4). Последовательное развитие этих идей привело П.К. Анохина к созданию теории функциональных системе (ТФС), где устойчивые процессы в нейронной сети рассматриваются по аналогии с тем или иным органом, как самодостаточная структура. На современном этапе идеи ТФС развивает системная психофизиология, которая уверенно объяснила многие особенности строения и функционирования мозга, однако как отмечалось ранее, специфический язык нейрофизиологии не позволяет философам использовать в полной мере ее достижения. Основные теоретические положения физиологии нервной системы основаны на материале экспериментальных наук и сформулированы в парадигме статики, где динамические процессы анализируются как проявления активности (свойств) статичных объектов (клеток и органов). Системная психофизиология рассматривает статические объекты как организованное движение и это сближает ее с диалектикой. Попробуем рассмотреть некоторые идеи психофизиологии в плане философского подхода.

Большинство философских представлений о «системе» характеризует ее с точки зрения статики, как способность некого множества элементов к взаимодействию, понижая тем самым значимость движения до уровня атрибута материи, что создает иллюзию возможности существования элементов движения и самой системы в неподвижном состоянии. Большая Советская энциклопедия определяет систему как «множество элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом, которое образует определенную целостность, единство» (5). Из логики данного определения следует, что суть понятия «система» выражают не составляющие ее элементы, а «связи» и «отношения», то есть характер их движения. Например, одно и тоже множество из десяти горошин способно образовывать несколько систем, в зависимости от характера перемещения горошин друг относительно друга. Следует обратить внимание, что смысл рассмотрения десяти горошин как системы исчезает, если остановить их перемещение, что подтверждает понятие «система» как форму движения, кроме того «определенность отношений» горошин предполагает их перемещение согласно определенному закону, то есть речь идет о замкнутом движении, когда взаимное положение горошин периодически повторяется. Иными словами, если анализировать систему как форму движения, то дать ей определение относительно не трудно — система есть результат равновесия, циклическая форма движения, устойчивая в пространстве и времени, возникающая в неком множестве элементов.

Понятие система существовало еще в античной философии, где оно трактовалось не только как «упорядоченность и целостность бытия», но и как знание — способ описания бытия, причем обе линии рассуждения получили свое развитие в философии. К примеру, И. Кант характеризовал систему как знание, где целое главенствует над частями, Л. Берталанфи как совокупность элементов, находящихся в определенных отношениях друг с другом и со средой (6), В.Н. Сагатовский как конечное множество функциональных компонентов и отношений между ними, выделенных из среды в соответствии с определенной целью в рамках определенного временного интервала (7). Как видим, рассмотрение понятия «система» в парадигме статики вуалирует понимание его сущности как формы движения, однако и рассмотрение понятия «система» с динамической точки зрения, в качестве знания (знание это динамическая модель фрагмента действительности), создает не меньше трудностей для его определения, поскольку предварительно необходимо разобраться в природе мышления, логики, взаимодействия, диалектике части и целого и тому подобных вопросах. Как следствие, термин «система» получил широкую практику применения при отсутствии его теоретического обоснования.

Прорывом в представлении о природе мышления является «Наука логики» Гегеля, где мышление трактуется в парадигме всеобщего движения, как проявление объективных законов природы, однако данная точка зрения до сих пор не получила должного признания в философии, поскольку принимая за основу рассуждений движение, Гегель не показывает, чем в подобном случае является материя. Бытие в его философии трактуется как непрерывный процесс — абсолютная идея, прямым следствием которой становятся выводы о всеобщей связи, единстве мира, универсальности законов природы и тому подобные представления. Понятие «материя» присутствует у Гегеля в иносказательной форме, под видом законов развития, при этом не трудно заметить противоречие между принципом непрерывности движения и диалектической триадой Гегеля, которая разбивает движение на фрагменты. Например, закон «единства и борьбы противоположностей» представляет собой попытку показать материю как форму движения, которая однако не вписывается в парадигму непрерывности движения и этот парадокс не могут исправить в полной мере даже дополнительные законы - «переход количества в качество» и «отрицание отрицаний», которые предполагают «единство и борьбу противоположностей» как открытую систему.

С точки зрения движения закон «единства и борьбы противоположностей» соответствует замкнутой форме движения, относительно устойчивой в пространстве и времени, которая по существу является идеальной иллюстрацией понятий «материя» и «система», однако существование замкнутого движения требует доказательства обоснованности выделения фрагмента из непрерывного процесса (снятия по Гегелю). Решение этой проблемы находим в системной психофизиологии, где организм рассматривается как конгломерат системных форм движения: клетка анализируется как замкнутые, биохимические процессы вокруг генетического материала, ткани и органы как как динамические объединения клеток, а взаимодействие органов в качестве систем организма (кровообращение, дыхание). Сознание системная психофизиология трактует как системогенез — развитие многоуровневой среды, образованной потоками импульсов в нейронной сети, которая посредством поведения адаптирует организм к изменяющимся условиям внешней среды, соответственно «субъективный мир выступает как структура, которая представлена накопленными в эволюции и в процессе индивидуального развития системами, закономерности отношения между которыми — межсистемные отношения — могут быть описаны качественно и количественно» (8, с. 294). Постоянное присутствие в нейронной сети потоков импульсов образует устойчивую в пространстве и времени среду, простым элементом которой является рефлекторное кольцо. Характер циклических процессов в нейронной сети постоянно перестраивается, но само существование среды остается стабильным.

Первичное представление о бытии это прежде всего продукт сознания, однако философы материалисты и большинство ученных экспериментаторов, игнорируют этот факт, позиционируя свое «Я» в стороне от своего организма. В противовес этому нейрофизиолог располагает свое «Я» внутри сознания-бытия, рассматривая его как продукт активности организма, поддерживая тем самым философов идеалистов, которые рассматривают окружающий мир через призму сознания. Иными словами, бытие всегда одно, а различие в его описании определяется наличием двух наблюдателей, позиция «Я» которых не совпадает по отношению к изучаемой системе. С этой точки зрения в учении Гегеля присутствуют две, параллельные линии рассуждения: первая анализирует бытие со стороны, при этом непрерывность движения становиться аксиомой, а вторая неосознанно перемещает «наблюдателя»внутрь изучаемой системы, где бытие принимает вид триады законов диалектики. Если философия противопоставляет идеализм и материализм — основные способы описания бытия, то психофизиология их объединяет, демонстрируя что положение «Я» в сознании является первичным, а положение «Я» в стороне от субъекта является вторичным.

Таким образом, «линейное» рассмотрение бытия со стороны или изнутри, следует заменить парадигмой взаимодействия, которая позволяет объединить триаду законов Гегеля и концепцию абсолютной идеи, как два взаимодополняющих способа описания бытия, определяемых положением точки отсчета в изучаемой системе. Собственно Гегель в диалектической триаде косвенно пришел к идее взаимодействия, но он не имел тех данных об организации мозга человека, которыми располагает современная наука и не мог связать сознание с системными процессами в организме человека. Методология системной психофизиологии наполняет конкретным содержанием концепцию движения в качестве диалектической триады, поскольку рассматривает сознание как продукт противодействия организма силам окружающей природы, а не пассивным проявлением этих сил.

В отличие от философии и физики, которые рассматривают природу как целое, системная психофизиология основана на материале изучения части природы и не имеет методологии для описания целого, поэтому декларируя системность процессов в живом организме она характеризует окружающую среду в упрощенной форме, что приводит к замене принципа взаимодействия, проблемой активности — реактивности. В контексте взаимодействия проблема активности и реактивности выглядит следующим образом. Предположим две системы, организм и внешняя среда, находятся в состоянии равновесия. Поскольку количество энергии, которым обмениваются взаимодействующие системы, остается постоянным, все происходящие в системах процессы определяются субъективно или объективно (изнутри или со стороны) как движение по кругу некого импульса энергии, при этом вопрос об активности или реактивности одной из систем решается положением наблюдателя по отношению к системе рассуждений. Если точку отсчета произвольно расположить внутри организма, то процесс взаимодействия можно рассматривать как активность организма по отношению к внешней среде, при размещении точки отсчета во внешней среде тот же процесс можно рассматривать как реактивность — ответ организма на проявление избытка энергии в окружающем его пространстве. Если объединить обе точки зрения, то приходим к выводу, что реактивность и активность два способа описания процесса взаимодействия.

Незавершенное взаимодействие — отсутствие равновесия между организмом и внешней средой, заставляет рассматривать обе системы как открытые, что ведет к неопределенности в понимании механизма распределения между ними избыточной энергии и поскольку одна из систем будет терять энергию (отрицательная эволюция), а вторая ее накапливать (положительная эволюция), создаются условия для описания участия во взаимодействии более сложной из систем как активности. В тоже время, без притока внешней энергии внутренней активности не может быть в принципе, поскольку в противном случае источник активности становится неким вечным двигателем, существование которого противоречит закону сохранения энергии, поэтому вопрос об активности и реактивности следует решать по-прежнему, точкой отсчета при рассмотрении взаимодействия, соответственно активность в этом контексте приобретает значимость стремления открытой системы с положительной эволюцией к равновесию.

По определению П.К. Анохина «системой можно назвать только такой комплекс избирательно вовлеченных компонентов, у которых взаимодействие приобретает характер взаимоСодействия компонентов на получение полезного результата» (9). Такое определение является упрощенным толкованием процесса взаимодействия, когда с одной стороны участник взаимодействия — динамическая структура, образованная движением элементов, а с другой стороны участником взаимодействия является не система, а некая внешняя сила (стимул) и это порождает неопределенность, заставляя использовать для объяснения механизмов адаптации дополнительное понятие — «системообразующий фактор». Несмотря на то, что системная психофизиология основана на ТФС и рассматривает взаимодействие в контексте активности, она не отрицает взаимодействие полностью, так Ю.И. Александров характеризует системообразующий фактор как «результат системы — полезный приспособительный эффект в соотношении организм-среда, достигаемый при реализации системы» и совершенно справедливо обращает внимание, что «опережающее отражение могло появиться только постольку, поскольку в мире имелись повторяющиеся ряды событий» (8, с. 256). Далее он отмечает, что феномен «системообразующего фактора» можно рассматривать со стороны как взаимодействие - «при анализе внешнего поведения индивида мы можем описать результат как определенное соотношение организма и внешней среды, которое прекращает действие, направленное на его достижение, и делает возможной реализацию следующего поведенческого акта» и «изнутри» как системогенез, поступательное развитие системы под воздействием сил внешней среды (8, с. 258).

Таким образом, процесс нарушения равновесия во взаимодействующих системах (организм и среда) анализируется в нейрофизиологии как действие внешних сил на одну из систем и факта наличия в системе с положительной эволюцией избытка энергии, качественно не сопоставимого с характером внешнего воздействия. С точки зрения философии «результат направленный в будущее» соответствует состоянию равновесия взаимодействующих систем в виртуальном пространстве, а «системообразующий фактор» это следствие нарушения между ними равновесия и появления избытка энергии, который ведет к усложнению структуры одной из систем (положительной эволюции). Например, появление «акцептора результата действия» обусловлено эволюцией нейронной сети под действием энергии внешней среды, что позволяет реагировать на очередной стимул не только в режиме настоящего времени, как автоматизированный ответ на внешнее воздействие (первая сигнальная система), но и более сложным образом, в режиме будущего времени, как создание виртуальных, предположительно возможных форм поведения (вторая сигнальная система).

Системогенез — формирование многоуровневой иерархии функциональных систем, в парадигме взаимодействия выглядит следующим образом. Генетический материал состоит двух, комплементарных нитей ДНК, при этом дубликат двух нитей становиться устойчивей к воздействиям окружающей среды, чем единичная нить ДНК. Повышенная устойчивость молекулы ДНК, в сравнении с образованной единичными белковыми молекулами белков средой, способствует появлению вокруг генетического материала оболочки-посредника (появляется клетка). Скопление клеток с одинаковым генетическим материалом способно создать вокруг себя совместную среду с характерными генетическими свойствами, которая позволит отдельным клеткам объединиться между собой (появляется многоклеточный организм). Поскольку общая для всех клеток организма среда невольно отражает в своей динамике генетический код единичной клетки, она становится системообразующим фактором, который приводит к специализации клеток применительно к взаимодействию с окружающей средой (образуется тканевая оболочка, в которой свойства отдельных клеток закрепляются на уровне экспрессии генов). Образование следующей оболочки связано с развитием мышечной ткани, активность которой формирует вокруг организма поведенческий континуум. Параллельно с развитием мышечной ткани происходит развитие нервной ткани, где в процессе становления равновесия с внешней средой циклические потоки импульсов формируют модель окружающей среды. Со временем сенсорная модель внешней среды достигает достаточного уровня для появления феномена «опережающего отражения» (активность мышечной ткани направляется на виртуальную копию внешнего мира и только после этого проецируется непосредственно в окружающую среду). В плане взаимодействия становится наглядным факт подчинения динамических процессов в системе оболочек вокруг генетического материала внешним силам, поэтому логика всех системных процессов в биологической системе, в том числе логика мышления, отражает законы природы (10).

Рис. 1. По мере эволюции генетический материал формирует вокруг себя систему оболочек, которая сохраняет логику его активности и уравновешивает все большее количество факторов окружающей среды.

Особенности описания концепции взаимодействия в системной психофизиологии затрудняет объединение полученных результатов с философской парадигмой, но если пройти этот Рубикон, то получим выводы, которые подтверждают позицию Гегеля в понимании проблемы познания. Гегель считал, что познавательная активность человека определяется внешними силами, субъективный дух является проявлением активности объективного духа, который выражает в себе логику абсолютной идеи. Если перевести эту идею на современный язык, то приходим у утверждению, что непрерывность движения формирует континуум законов природы, которые определяют все происходящие в мире изменения.

Системная психофизиология объединяет позиции психологии и физиологии, которые описывают систему «организм — среда» с двух, диаметрально противоположных точек зрения: «изнутри», как действие сил природы на организм и «со стороны», как стремление организма к равновесию с внешней средой. Такой подход объединяет материалистический и идеальный способы описания действительности и позволяет объяснить многие противоречия философии. Например, утверждение Ю.И. Александрова о том, что «поведение может быть охарактеризовано как континуум результатов, а поведенческий акт как отрезок поведенческого континуума от одного результата до другого» (8, с. 264) иллюстрирует биологические механизмы которые порождают представление о законах диалектики, которые сумел выявить Гегель при анализе психического мира доступными ему средствами.

Логика ТФС смещает источник целенаправленности поведения организма от центра нервной системы в сферу взаимодействия с внешней средой, что на новом уровне утверждает неоднократно возникавшие в отечественной нейрофизиологии идеи, согласно которым ведущим фактором получения информации, ее обработки и принятия решений является не сенсорная, а моторная часть мозга. Например Н.А. Бернштейн, автор известного афоризма «...в организме все моторы осенсорены, все сенсоры омоторены» обращал внимание, что процессы консолидации памяти и развитие поведенческой сферы формирует своеобразную, динамическую модель окружающей среды (11):

Отсюда приходиться сделать вывод, что верховная энграмма, которую можно было бы назвать «энграммой данного топологического класса», уже чрезвычайно структурно далека (а потому, вероятно, и локализационно далека) от какого бы то ни было сродства с мышечно-суставными схемами: она целиком геометрична, представляет собой очень абстрагированный моторный образ пространства.

Характеризуя субъективность отражения Ю.И. Александров пишет (8, с. 272):

И хотя можно полагать, что отбор из ряда «пробных» актов «удачного, попадающего в видовую память, определяется соответствием гипотезы реальным свойствам и закономерностям среды, то есть результата, не означает, что данная удачная гипотеза целиком базируется на упомянутых свойствах и закономерностях. С этих позиций не кажется странным утверждение некоторых авторов о том, что эволюция обращает внимание не на знание истины как таковой. А лишь на то, насколько способствует поведение выживанию вида.

Далее Ю.И. Александров отмечает (8, с. 274):

...среда дробится тем или иным образом в соответствии с опытом совершения индивидом тех или иных поведенческих актов на протяжении всего индивидуального развития. Индивид отражает не внешний мир как таковой, а историю своих соотношений с миром... можно рассматривать жизнь индивида как «ассимиляцию» экологического мира, превращающего для индивида экологический мир в мир результатов.

Иными словами, теоретическое представление об окружающем мире — знание, определяется развитием поведенческой сферы, где знание является программой действий, что звучит на языке философии как «практика является критерием истины».

В классической психологии доминирует основанная на принципе детерминизма концепция рефлекса, согласно которой внешний стимул анализируется нервной системой и уравновешивается поведенческой активностью, вследствие чего источником целенаправленного поведения организма предполагаются процессы в коре мозга. Нейрофизиология установила явление обратной связи в исполнительной части нейронной сети, которое позволило ТФС заменить понятие «рефлекторная дуга» понятием «рефлекторное кольцо» и рассматривать «результат» в качестве системообразующего фактора, что в свою очередь предполагает не сенсорную, а моторную часть нейронной сети источником целенаправленного поведения. Философия анализирует отношения организма и среды в парадигме взаимодействия, как процесс становления равновесия, соответственно организм и внешняя среда в равной мере становятся источником целенаправленного поведения. В этом аспекте следует обратить внимание на самодостаточную роль хаотической мышечной активности в формировании поведения. У примитивных организмов поведение формируется методом проб и ошибок, в процессе непосредственного взаимодействия с внешней средой, соответственно сенсорная часть нейронной сети выполняет в этом процессе вспомогательную роль, запоминая эффективные программы адаптации. Как следствие хаотическая мышечная активность становится системообразующим фактором, который по мере развития нейронной сети и накопления «опыта поколений» уравновешивает все большее число изменений окружающей среды. Со временем в нервной системе многоклеточных организмов формируется «первая сигнальная система» - саморазвивающийся, самодостаточный континуум безусловных рефлексов, который постоянно, без участия сознания в привычном для нас понимании, вырабатывает программы поведения и адаптирует организм к изменениям окружающей среды.

Периодическое нарушение равновесия с внешней средой приводит к регулярному появлению в нейронной сети избытка энергии и это порождает особую форму поведения — ориентировочный рефлекс, который становится универсальным ответом на любое изменение внешней среды (нарушение равновесие). Процесс развития ориентировочного рефлекса можно рассматривать как «внешнее мышление», которое формирует своеобразный прототип сознания — стереотип поведения (фактически, модель внешней среды). Поскольку хаотическая активность мышечной системы, по мере накопления опыта поколений и формирования памяти, приобретает системность, проекция ориентировочного рефлекса в кору мозга имеет определенную логику, которая отражает закономерности окружающей среды (законы природы). В дополнение к вышесказанному следует обратить особое внимание на то, что достоинством мышления является не автоматическое реагирование на изменение внешних обстоятельств, а умение приспособиться к новизне поставленной задачи, что принципиально невозможно без нарушения логики существующих программ активности. Как следствие, хаотическая мышечная активность, основанная на «логике» проб и ошибок, была и остается неизменной составляющей мыслительного процесса, соответственно развитие логики мышления представляется не более как расширением арсенала приемов используемых в процессе хаотической мышечной активности. Иными словами, процесс мышления это способ формирования равновесия с внешней средой основанный на методе проб и ошибок. В этом контексте становится очевидным, что сознание не руководит поведением, а расширяет возможности ориентировочного рефлекса к самоорганизации и это в очередной раз подтверждает концепцию Гегеля, согласно которой законы мышления человека выражают логику сил природы (абсолютной идеи).

Рис. 2. На схеме показано два, взаимодополняющих, циклических процесса в нейронной сети. Активность которых поддерживается ориентировочным рефлексом и ведет методом проб и ошибок к подбору оптимальных программ поведения. Поскольку ориентировочный рефлекс является универсальной реакцией на нарушение равновесия организма с внешней средой, данные циклические процессы следует рассматривать как основу внешнего и внутреннего мышления.

Развитие в системной психофизиологии представлений о ведущей роли поведенческой сферы для формирования нервной системы приводит к пониманию сознания (субъективной реальности по терминологии ТФС) как динамической среды, относительная стабильность которой определяется равновесием с окружающей средой. Если развить эти идеи в философском плане, то приходим к выводу о существовании древнего и нового сознания. Древнее сознание описано в учении И.П. Павлова как первая сигнальная система и анатомически представлено подкорковыми структурами. Функцию мышления в древнем сознании выполняет поведенческая активность «направленная в настоящее», поскольку она непосредственно, методом проб и ошибок, взаимодействует с окружающей средой. Такое мышление, «ручное мышление обезьян» по меткому замечанию И.П. Павлова, уравновешивает силы природы и формирует из поведенческого континуума динамическую модель внешней среды, которая по своей сути является архаичной формой сознания. Поскольку возможности создания новых программ поведения на уровне подкорки ограничены необходимостью постоянного, непосредственного взаимодействия с окружающей средой, формируется вторая сигнальная система, которая заочно вырабатывает программы поведения применительно к виртуальной модели внешней среды. Собственно новое сознание, вторичная модель внешней среды на уровне коры мозга, воспринимается нами как единственное, поскольку древнее сознание, дано нам в редуцированном виде, как эмоциональный фон. Отсутствие непосредственного контакта второй сигнальной системы с внешней средой позволяет ей избежать прямого реагирования на изменения окружающего мира и это предоставляет возможность создания программ поведения в будущем времени.

Перевод статических понятий на язык динамики ведет к несколько иной расстановке акцентов во многих, привычных понятиях теории познания. Системная психофизиология, рассматривая «организм» и «внешнюю среду» как взаимодействующие системы, между которыми периодически возникает равновесие, объединяет идеальный способ рассуждения, традиционно используемый в психологии, с характерным для для физиологии материальным подходом. Нейрофизиология позволяет объяснить «материальность» как продукт равновесия, где существование устойчивых в пространстве и времени феноменов сознания обусловлено порогом нашего восприятия и существованием в природе относительно быстрых процессов на фоне процессов более медленных. Применение достижений нейропсихологии в философии позволяет решить многие ее проблемы. Например И. Кант, исследуя парадигму трансцендентального, обратил внимание, что при анализе того или иного теоретического положения возможны две, диаметрально противоположные теоретические установки - «антиномии», однако он не оставил объяснения механизма этого явления. Аналогичная проблема имеет место при рассмотрении проблемы бытия в философии, где идеализм и материализм рассматриваются как взаимоисключающие способы его описания. Материалистическая философия анализирует сознание-бытие размещая точку отсчета в стороне от субъекта, поэтому сознание невольно трактуется в ней как объективная реальность, в которой существование материи принимается в качестве аксиомы. Идеалистическая философия анализирует сознание-бытие размещая точку отсчета в сознании субъекта и невольно начинает анализировать бытие в парадигме движения, рассматривая материю как результат воздействия внешних сил (идею, фрагмент движения). Системная психофизиология использует концепцию взаимодействия, которая предполагает возможность изучения комплекса взаимодействующих систем с точки зрения каждой из них и в этом контексте такие антиномии материализм и идеализм не противоречат друг другу, а являются двумя, взаимодополняющими способами рассмотрения бытия, где идеалистический подход необходим в плане постоянного совершенствования практической деятельности (действие), а материалистический подход важен с точки зрения практики (противодействие).

Определяя место механического движения в природе, Энгельс рассматривал его с материалистической точки зрения, как атрибут элементарной формы материи, размещая свое «Я» в стороне от субъекта и если рассматривать механическое движения с этой точки зрения, то оно никак не может быть элементарным. Другое дело Гегель, который механическое движение анализировал в контексте мышления, при этом позиция «Я» в сознании вполне оправдывала представление о механическом движении как элементарной форме противодействия внешней среде. В тоже время и Гегель, и Энгельс считали источником механического движения внешнюю силу, то есть предполагали возможность существования механического движения в природе вне субъекта. С биологической точки зрения, механическое движение это элементарная форма противодействия организма внешней среде, которая появляется в процессе эволюции при формировании мышечной и нервной системы. Если рассматривать градацию форм движения не традиционно, как научно обоснованную картину развития форм материального мира, а с точки зрения познания, как формирование противодействия мышечной системы силам природы, то классификацию форм движения можно представить следующим образом:

• механическое движение — проекция активности мышечной системы в виртуальное пространство
• Социальное движение — осознание субъекта себя часть общества
• Биологическое движение — теория и практика использования органических ресурсов окружающей среды
• Химическое движение — теория и практика использования неорганических ресурсов окружающей среды
• Физическое движение — теория и практика изучения мира как целого

Выводы

1. Восприятие действительности имеет в своей основе действие на организм человека сил природы. Как следствие мы воспринимаем не материальные тела, а изменения которые с ними происходят. Иными словами мы воспринимаем не материю, а движение, поэтому все наши представления и понятия, в том числе «материя», должны рассматриваться в парадигме движения.

2. Окружающий мир это прежде всего наше сознание, которое всегда является точкой отсчета в построении знания, соответственно «объективное» рассмотрение мира со стороны методом индукции является вторичным и не может существовать в изолированном виде, без дедукции.

3. Объективность знания обусловлена тем, что оно является фрагментом всеобщего движения и в силу этого всегда, в определенной мере, выражает законы природы.

4. Поскольку человек часть природы, процесс познания необходимо рассматривать как взаимодействие, а не линейный процесс развития окружающей нас природы, в котором присутствие субъекта является «отягощающим обстоятельством». Взаимодействие предполагает существование двух способов рассмотрения любого события, с точки зрения каждой из взаимодействующих систем.

5. В плане взаимодействия непрерывный процесс движения принимает форму действия и противодействия, что разбивает его на фрагменты. Материя это продукт относительного равновесия процессов виртуального пространства и процессов внешней среды.

6. В парадигме взаимодействия знание рассматривается как программа активности, практика взаимодействия организма с внешней средой.

7. Различение форм движения предполагает перевод сил природы, действующих на организм, на язык противодействия внешней среде - язык механического движения.

8. Поскольку мышление человека это активность мышечной системы, направленная в сознание, любое знание и математика в том числе является модификацией механического движения. В основе развития мышления лежит метод проб и ошибок, поэтому логика мышления отражает законы природы.

9. Сознание это замкнутая форма движения, продукт равновесия системы движения импульсов нейронной сети и сенсорных потоков, которые отражают логику окружающей природы.

10. Существуют две формы сознания, которые дополняют друг друга. Сознание данное на уровне формирования инстинктивного поведения в реальном мире и сознание данное на уровне поведения в виртуальном пространстве.

Литература

1. Пахомов Б.Я. Эволюция — развитие — структурные уровни материи // Труды всесоюзного совещания по философским вопросам современного естествознания. - М.: Наука, 1983. - С. 243 — 246.

2. Кедров Б.М. Критерии различения высших и низших форм движения // Пространство, время, движение. Диалектический материализм и современное естествознание. - М.: Наука, 1971. - С. 326 — 343.

3. Бернштейн Н.А. О построении движений. - М.: Медгиз, 1947. - 255 с.

4. Данилова Н.Н. Функциональные состояния // Психофизиология под ред. Ю.И. Александрова. - СПб.: Питер, 2007. - с. 157 — 159.

5. Садовский В.Н. Система // БСЭ т. 23. - М.: Советская энциклопедия, 1976. - с. 1376 — 1380.

6. Берталанфи Л. Общая теория систем — критический обзор // Исследования по общей теории систем: Сборник переводов под ред. В.Н. Садовского. - М.: Прогресс, 1969. - С. 23 — 82.

7. Сагатовский В.Н. Основы систематизации всеобщих категорий. - Томск, 1973. - С. 334 — 349.

8. Александров Ю.И. Системная психофизиология // Психофизиология под ред. Александрова Ю.И. - Спб.: Питер, 2007. - С. 252 — 309.

9. Анохин П.К. Очерки по физиологии функциональных систем. - М.: Медицина, 1975. - 350 с.

10. Карачунский В.А. Философия движения. - Мариуполь: Изд. ПГТУ, 2003. - 132 с.

11. Прибрам К. Языки мозга. - М.: Прогресс, 1975. - С. 174 — 180.