Платон изложил философию, которую многие считают фундаментом европейской мысли. А.Н. Уайтхед, например, утверждал, что «вся европейская философия – это не более чем заметки на полях сочинений Платона». До сих пор не только философы, но и политологи обращаются к диалогу «Государство», чтобы подтвердить его прогнозы, касающиеся судеб государства или поспорить с ним, как это сделал, например, крупнейший идеолог демократии Карл Поппер [1]. Однако нужно акцентировать внимание на одном очень важном моменте. Платон изложил свою диалектическую логику (логику диалектического субстанциализма), как методологию, представленную в основном в диалоге «Парменид» и неспециалисту в вопросах философии Платона с нею трудно разобраться (хотя, если сопоставить её с логикой Гегеля, то и не так сложно [2]. Платон же применил эту методологию для обоснования идеального, т.е. полностью соответствующего своей сущности (законам существования) государства. Но именно это обстоятельство политологами, как правило, не учитывается. Дело в том, что теория государства у Платона относится в разряд субстанциальных именно поэтому у него не просто монизм, а плюралистический монизм, который не очень удачно заново пытался воспроизвести Г.В. Лейбниц, в то же время объяснение Платона не настолько уж сложное и не противоречит абсолютному монизму [3. - С. 101 – 111].

Государство не общественный договор, как утверждают демократы, а целостный организм. Поэтому Платон и говорит, что государство по своей природе подобно отдельному человеку [4, 442е]. Это «живой» организм со своими законами. И постоянно доказывает его целостность, которая является благом. Все законы его диалектики доказывают целостность этого блага, всё, как в логике «Парменида», которая начинается и заканчивается единым. Все этические категории (видовая диалектика) – мудрость, справедливость, доблесть и т.д. в своей рефлексии возвращаются к благу, тождественны ему, как целостному, всеобщему и абсолютному и пронизывают «на свой лад решительно всё целиком» [Там же, 432a]. «Мы еще вначале, когда основывали государство, установили, что делать это надо непременно во имя целого» [Там же, 433a] – говорит Платон.

Многие политики поверхностно судят о схемах государственного устройства в платоновской политологии, упрощённо полагая, что составляющими государства являются его классы. Однако они суть классификационное обозначение, а не сообщества, имеющие целостность или хотя бы корпоративность. Платон в своих построениях осуждает классы, ибо они источник разобщённости, а таковые не должны являть собой структуру государства. И теоретики технократических концепций ХХ века тоже пытались отойти от утверждения классов в качестве структуры государства. В государстве существуют государственные учреждения, т.е. институты государства. Особенно выделяются профессионально ориентированные институты. В предстоящем переходе к информационному обществу на этих институтах делался особый акцент, уточнялся не только их статус, но им ещё и отводилась роль власти. Структуризация общества переводится из горизонтальной (классы) в вертикальную (группы по профессиональной деятельности).

В технократических концепциях первой половины ХХ века такой вертикальной структурой считали власть менеджеров и инженеров (в Технократическом альянсе они даже ставили задачу взять в свои руки политическую власть). Дж. К. Гэлбрейт называет такую вертикаль «техноструктурой», представленной иерархическим объединением специалистов, начиная от рядовых инженеров и кончая генеральными директорами крупных фирм. Она распространяется на всю иерархию в капиталистической системе разделения труда. Это - обширная, иерархическая организация, "носитель коллективного разума и коллективных решений".

Похожая структура существует и в концепции Д. Белла, в соответствии с которой с появлением класса профессионалов в информационном обществе будет реализована власть меритократии («меритократия» (от лат. «meritus» - «достойный» и греч. «kratos» - «власть») - власть лучших специалистов в своих областях. В книге «Грядущее постриндустриальное общество» он утверждал, что меритократия позволит устранить бюрократию, т.е. чиновников и изменить социальную структуру общества в целом. Д. Белл предлагает «ситусы» (от лат. слова «situ» - «положение», «позиция»), как политические единицы [5.- C. 500]. Раньше были классы и страты, т.е. горизонтальные единицы общества, однако для постиндустриальных секторов более важными узлами политических связей являются «ситусы», или вертикально расположенные социальные единицы. В западной социологии схожих взглядов придерживался также и Збигнев Бжезинский.

Необходимость вертикальной структуры, или деления общества по профессиональному, технократическому принципу (выделение профессионально ориентированных структур государства), а не классовому, политическому – это итог социальных прогнозов ХХ века. Фактически исследователи установили, что истинными частями государства являются не классы, а так понимаемые институты государства.

Различные модификации теории постиндустриального общества служат отдельным исследователям достаточным основанием заявить о наступлении вместе с формированием этого общества профессионалов новой эры в истории человечества, или новой цивилизации (информационной), при которой все стороны общества и аспекты культуры, начиная с техники и экономики и кончая искусством и другими формами духовного бытия человека, претерпят существенную трансформацию. Однако многие исследователи, говоря о власти профессионалов, проецируют её на современную политическую структуру демократического общества, т.е. на власть народа, которой Платон прогнозировал недолговечность.

Теорию государства Платона нужно назвать субстанциальной. Какие бы ни были эмпирические причины его появления, государство становится таковым, когда возникают его законы. Как у любого целостного образования от атома до клетки и до вселенной возникают присущие им законы. У социума (сообщества) возникают присущие государству законы с появлением институтов государства, с началом их взаимодействия, ассоциации. В общенаучных концепциях подобный процесс называют самосборкой или самоорганизацией, в которых будущие части целого собираются в результирующую сложноорганизованную структуру.

В античных государствах по платоновской теории институтов было три. 1. Правящая элита (Платон считал, что в лучшем государстве самой адекватной элитой было бы племя философов). 2. Стражи или воины. 3. Его можно назвать Институтом Экономики, так как он объединяет земледельцев, ремесленников и торговцев. Большинство критиков платоновского «Государства» довольно упрощённо трактуют его принцип разделения общества на конкретные профессиональные сферы. Они полагают, что Платон описывает сословия, классы или даже касты общества, необходимые для придуманного им нового типа государства. Так, по Марксу идеальное государство Платона “представляет собой лишь афинскую идеализацию египетского кастового строя” [6. – C. 379]. Однако при более внимательном анализе подобные обвинения оказываются не соответствующими истине.

1. Классы или сословия существовали задолго до древнегреческой цивилизации и не было никакого смысла их выдумывать заново. Описывая разделение государства на две враждебные группы, Платон уже определил их как классы или сословия и в противоположность этому предлагал делить общество по профессиональному принципу, чтобы противостоять разделению государства на два враждебных лагеря и тем самым исключить его ослабление. Деление на классы или сословия осуществляется по имущественному принципу и наследству имущества, а платоновское разделение опиралось исключительно только на индивидуальные способности, профессиональную принадлежность. 2. . Классические классы или сословия ориентированы только на свои интересы, а предлагаемое Платоном разделение народа на профориентированные группы государства преследовало цель удовлетворения потребностей всего государства и ориентированно исключительно на интересы потребителей и их благополучие [7. – С. 96]. Возникшие сферы государства при такой интенции выполняли роль самого государства, но только каждая в своей профориентированной направленности. 3. Ничего общего с кастами в платоновском описании нет. Дети берутся на воспитание государством, чтобы определить их профессиональные наклонности, согласно которым они и воспитываются и пополняют профориентированные группы, которые и можно назвать Институтами государства, где каждый гражданин должен производить только то одно, «к чему он по своим природным задаткам больше всего способен» [4, 433а]. Да, это было первое, во многом примитивное деление на Институты государства, т.е. истинные его части. В основе института лежит вертикальное разделение профессионально ориентированных групп общества. А классы и сословия, как классификационные (горизонтально выделенные) образования, таковыми частями (Институтами) не являются.

Чем важен принцип вертикальной структуризации государства? А тем, что «заниматься своим делом и не вмешиваться в чужие – это и есть справедливость [Там же, 433а], т.е. то, что является всеобщим («пронизывает всё»), обеспечивает благо и целостность государства, его закон. «Значит, вмешательство этих трех сословий в чужие дела и переход из одного сословия в другое – величайший вред для государства и с полным правом может считаться высшим преступлением». (Там же, 434b-с).

Почему Платон так упорно и жёстко настаивает на этом? Кто с античных времён занимался многими делами, вмешивался в них, без профессионального понимания проблем? Ну конечно же античные чиновники и государи! В нынешней демократии президентов называют политиками, но ни один из них не является даже профессиональным политологом. Да и чем занимается политология? Это не просто междисциплинарная наука, формально требующая професионально разбираться, как минимум в пяти дисциплинах. Но государство включает в себя ещё множество профессионально ориентированных институтов, коими занимаются чиновники. А выбранные в парламент депутаты? Разве их выбирали, как лучших специалистов по указанным выше институтам государства? Результат такой демократической организации власти это нависший над цивилизацией многоаспектный глобальный кризис. Финансовый кризис – это ещё цветочки.

  В 1992 г. на Международной конференции ООН в Рио-де-Жанейро была сформулирована концепция устойчивого развития человеческой цивилизации. Идея хорошая, но в современных условиях она выглядит скорее утопией, а в лучшем случае благим пожеланием. Но на той же конференции прозвучала еще одна идея, вызвавшая довольно широкий резонанс. Излагая свои технократические взгляды, известный писатель Станислав Лем сказал: "Необходимость выбора между цивилизацией, как глобальным правлением знатоков-экспертов и цивилизацией, как правлением политических лидеров, демагогически обещающих все, а на деле не способных дать почти ничего, будет все более острой. ... Ведь общая тенденция, заметная буквально повсюду, в том числе и в США, такова, что возрастающей сложности государственных, социальных, технических, наконец, глобальных проблем, сопутствует явное снижение уровня компетенции правящих". За последнее столетие произошло настолько существенное усложнение задач управления государством, что стало невозможным принятие правильных решений лидером или группой таковых, и использование ими специалистов-консультантов проблемы не решает. Тем более не решает проблемы непрофилированный парламент. И все же правят. И глобальный кризис, и, в частности, кризис его финансовой составляющей - результат такого правления. Куда дальше?

Государство без власти не существует, поэтому власть должна быть одним из законов существования именно государства, т.е. должна соответствовать его сущности. Со времён политологии Платона учёные политическую устойчивость государства стали связывать не с иерархическим давлением правящей власти на общество, а с пониманием его запросов и с пониманием законов, которым подчиняется государство. Сегодня это явление уже отчётливо формулируется, как отрицательная обратная связь.

Управления без неё не существует. Как доказывал один из крупнейших теоретиков ХХ века академик Владимир Игоревич Арнольд в своей монографии «Теория катастроф» [8. - C. 99 -100) «Управление без обратной связи всегда приводит к катастрофам». И философы вспомнили, что в основе этого эмпирического проявления лежат глубинные, субстанциальные законы диалектики. Профессор Шабров Олег Фёдорович обосновывает это в своей монографии «Политическое управление: проблемы стабильности и развития» [9], где рассматривает отрицательную обратную связь, как общий принцип управления и показывает все механизмы её реализации в объектах от молекул и клеток, до государства. Причём, проявление отрицательной обратной связи соотносит с гегелевской триадой «тезис – антитезис – синтез».

Теория последовательная, вот только практика, история государств показывает постоянные несоответствия с ней (Гегель, как последователь Платона, считал эмпирический мир явлением не всегда отражающим сущность и напоминал критикам: «Если факты противоречат моей теории, тем хуже для фактов»). В автократии, демократии, да и в любой существовавшей форме государства исполнительная власть являет собой вертикаль, как бесчувственный стержень лишённый обратной связи, т.е. начисто разрывающий непрерывные циклы отрицательной обратной связи. Переход от рабовладения к феодализму, а затем к капитализму не менял институтов (т.е. способов) управления. Именно это сегодня Жак Фреско в своих громких выступлениях на лекциях и в видеороликах ставит в вину завершающей свой цикл цивилизации. И действительно, однонаправленная вертикаль исполнительной власти – это то общее, что объединяет эти меняющиеся формы государства. Как реакция на этот дефект возникла даже идея анархии, отрицающей смысл существования государства и государственной власти вообще. Идея основанная на глубоком убеждении в том, что для социума только анархия – мать порядка.

В демократии выборы происходят примерно раз в четыре года и вроде бы направлены для реализации какого-то со-управления, синархии, т.е. пусть хоть и непостоянной, но отрицательной обратной связи. Отсутствие же такой связи между выборами компенсируется соблюдением конституции и обещаниями кандидатов во власть.

Однако властные структуры всегда имели немало возможностей нейтрализовать даже это подобие обратной связи и пользуются этим. Во-первых, этому способствует соответствующая идеология или религия. Во-вторых,промыванием мозгов посредством демагогов и СМИ, которые оправдают любую ошибку или глупость властей. Возникает свобода действий власти, выходящая за рамки необходимости государства, которая позволяет вершить обман и беззаконие. В-третьих, использование архаичной системы выборов, не позволяющей выбрать настоящих профессионалов в управление государством. Идёт борьба за власть различных групп, за их личные интересы, а не за профессионализм. Сократ и Платон в этом самом жутком пороке (т.е. в отсутствии при выборах отбора на профессионализм) обвиняли демократию. Платон доказывал, что вследствие таких пороков демократия есть система, обречённая на конфликты, кризисы и самоуничтожение. Исчезновение её - вопрос только времени. И вся история цивилизации до сих пор подтверждает его выводы.

В сообществе животных или племени власть вожака, вождя или архонта – залог стабильности и выживаемости. И отрицательная обратная связь тут – это отбор на наиболее сильного, отбор, который реализуется в непрерывной конкуренции за это место. Государство возникло с появлением ещё одного уровня между сообществом и властью – это институты государства. В современном государстве таких институтов (оформившихся и не совсем ещё оформившихся в институты) которые охватывают, «пронизывают» всё государство (впинцип всеобщности) множество: институты правосудия, экономики, здравоохранения, экологии, культуры и т.д. Согласно платоно-гегелевской диалектической методологии общество с момента возникновения его институтов существует в «снятом» виде, теперь члены общества с этого момента есть части не государства, а его институтов, а сами институты и есть истинные части государства (т.е. новое качество нового уровня, или новой формы движения материи). Поэтому специфика и законы государства выявляются не в отношении «общество и государство», а в отношении «государство и его институты». Именно тут нужно выявлять закономерности отрицательной обратной связи, имеющей качество не животной, а совершенно иной т.е. государственной власти. И тут самый важный момент: - платоно-гегелевская диалектика, а соответственно и методология рассматривает часть не как некую долю целого, а как определённую полярно ориентированную силу (а в случае с государством – властную силу), охватывающую всё целое (Гегель сделал акцент на эту платоновскую диалектику в своей «Феноменологии духа»). Такая часть равна целому и это несложно представить: институт экономики распространяет своё влияние и законы на всё государство «проникает всё», точно также институт правосудия, здравоохранения, экологии и т.д.

В полярном, конкурентном отношении частей (т.е. институтов государства) и целого (т.е. результата их совместной власти) и находится источник самодвижения. Эта диалектика последовательного отрицания отрицания в эмпирии проявляется, как отрицательная обратная связь, которая является залогом устойчивости и благополучия государства. Только вот архаичное устройство управления государством в автократии и демократии игнорирует его институты, как равную себе власть, и этот атавизм в управлении превращает отрицательную обратную связь в догосударственную животную кровавую разборку: бунты, перевороты, восстания, революции, гражданские войны. Ну не проходит безнаказанно нарушение законов существования государства. Кровью полито насильственное сохранение иерархической вертикали исполнительной власти. Но самое печальное в том, что победившие снова начинают строить архаичную модель государства, зачастую наивно полагая, что народовластие может изменить положение. Именно поэтому Платон требовал, чтобы у власти были люди, знающие и понимающие всю глубину и следствия законов государства.

Однонаправленная сверху вниз иерархическая исполнительная власть тормозит развитие государств, инстинкты глушат разум, а в условиях нынешнего кризиса животная тяга к иерархической власти может стоить жизни всей цивилизации. И никакие реформы, не согласующиеся с законами существования государства, не приведут к улучшению ситуации.

Если значение отрицательной обратной связи для устойчивости и благополучия государства уже находит понимание у многих рационально мыслящих людей, то в понимании того, как её реализовать на практике, как сделать со-управление, синархию основным принципом, мысль движется медленно. Понадобился весь ХХ век, чтобы от технократических идей Тоблена Веблена подняться до политэкономических выводов Дэниела Белла и прийти к заключению, что адекватной элитой наступающего информационного общества может быть только класс профессионалов, представителей институтов государства, т.е. класс интеллигенции, как принято у нас говорить (но похоже, что и самого Белла эти выводы напугали). Тем не менее, логическое следствие этого следующее: выбирать лучших профессионалов должны профессионалы, т.е. общество при голосовании должно делиться на профессионально ориентированные группы.

В такой системе социологи выбрали бы социологов, экономисты – экономистов, учёные – учёных, медики – медиков, экологи – экологов и т.д. Система распространяется только на те институты, установки и законы которых касаются всего государства, всего общества. При этом выборы в некоторые институты, ориентированные именно на граждан (социальный институт, институт культуры) будут всеобщими голосованиями за профессионалов в этих институтах (некоторое подобие демократической формы голосования). Электронное голосование не создаст проблем в этом случае.

В демократической системе процедура голосования была выгодным для власти обманом. Профессионалы всегда могут выбрать лучшего, но если все профессии смешать, как это делается в демократической избирательной компании и дать им возможность выбрать, скажем, политика, то совсем небольшой процент может разобраться в том политик это или политикан, а ещё меньший процент из них может сказать обладает ли он вообще знаниями политолога. Естественно, что все ориентируются на СМИ, т.е. фактически на промывание мозгов.

А дальше опять логическое следствие: если реализовать выборы лучших профессионалов в различные профессионально ориентированные институты, то институты эти должны иметь свои парламенты, а для централизации власти необходим и общегосударстванный парламент с депутатами от профессионально ориентированных парламентов.

Уже со времён первых демократий её критики указывали на несовершенство процедуры голосования: голоса необходимо не только подсчитывать, но и взвешивать, т.е. отличать в конкретном вопросе голос высокопрофессиональный от менее профессионального. Существует шкала профессионализма: неспециалист - начинающий специалист - специалист - профессионал - эксперт - креатор (творец). Это общая установка, реально же между этими градациями для некоторых профессий должны быть ещё градации. При голосовании их голоса имеют разный вес (т.е. количество голосов). Например, у неспециалиста 1 голос, а у профессионала 1000 или менее, или более в зависимости от особенностей профессии и уровня паритета.

После голосования для каждой профессиональной группы был бы свой профессионально ориентированный парламент (парламент 1-го уровня) и для групп, где это необходимо, уже готовые избранные лучшие специалисты - кандидаты для различных ведомств, Каждая профессионально ориентированная группа должна объединять в этот парламент первого уровня специалистов из учебных институтов или их кафедр, профильных НИИ, практикующих организаций и руководящих органов (единство теории, практики и обучения). Это и будет зрелым, завершённым формированием профессионально-ориентированного Института с большой буквы.

В парламенте первого уровня обсуждаются и согласовываются решения и законы, как для регламентации своих внутренних отношений, так и для государства в целом (отбор же был ориентирован на принцип всеобщности для государства). В решении учитываются результаты заключений соответствующих профильных парламентских НИИ (это консультативный и рекомендательный орган).

От каждого парламента первого уровня выбираются депутаты в общегосударственный парламент (парламент второго уровня). Именно в нём разрешаются все проблемы, возникающие между различными профессионально ориентированными институтами (государствами в государстве). В парламенте второго уровня происходит следующее.

1. Согласование предложенных законов каждого профессионально ориентированного института со всеми остальными институтами государства. Процедура, требующая дополнительных исследований вопроса для окончательного утверждения предложенных решений и законов. Важную роль в этом играет и общепарламентский НИИ (тоже консультативный и рекомендательный орган).

2. Для институтов, требующих формирование кабинета министров (а точнее, выборных специалистов-экспертов) реализуется процедура утверждения представленных кандидатур от парламентов первого уровня.

Самый тщательный контроль за деятельностью специалистов должны реализовать более продвинутые специалисты этого же профиля. А чтобы не было корпоративной поруки, необходимо законодательно ввести поддержку конкуренции. Реализована же рыночная конкуренция, которую двигает не архаичный механизм вертикальной власти, а стремление всех участников добиться бульшего. Значит и в других профессиональных группах может быть реализована. А формы и методы её должны разрабатываться (а в последующем и совершенствоваться) опять же специалистами каждой профессиональной группы соответственно её профилю. И не кулуарно, а при широком обсуждении и утверждении в общегосударственном парламенте.

Избранные в парламент – это уже не чиновники, а эксперты и своего рода интеллектуальные технологи. Они являются депутатами, а технократическое законодательство позволит их отзывать (электронным голосованием по установленной форме, когда количество голосов недовольных профессионалов достигнет установленной квоты). Для демократической, т.е. бюрократической, республики такая оперативность немыслима, ибо чиновнику требуется иногда немалое время для ознакомления с проблемами своего ведомства.

Для профессионально ориентированного института такая своевременная замена узких специалистов только способствует работе и даже должна стимулироваться конкуренцией. Профессионалы выбырают лучших профессионалов, профессионалы же и переизбирают неконкурентноспособных и несоответствующих должности. Выборная должность в таких условиях превращается не столько во власть, сколько в ответственность за результаты работы, но и оплата будет пропорциональна результатам этой работы. Вот это и есть реализация полноценной отрицательной обратной связи через со-управление, вот где синархия – мать порядка.

Конкуренция должна быть не только на рынке, но и в каждом институте государства между специалистами. Даже среди равных есть лучшие или появляются таковые в процессе конкуренции. Мощным регулятором эффективности работы служит конституционно закреплённая свободная (естественно, в рамках необходимости государства) конкуренция на всех уровнях власти, и возможность отзыва недостаточно эффективно работающего профессионала. Отзыв или подтверждение профессиональной работы слагается из оценки парламента, оценки коллег и конкурентов, а также оценки потребителей творческой деятельности профессионала-эксперта или креатора (интеллектуального технолога). Всё оперативно, всё в электронной форме. Каждый институт государства, это своего рода партия, в которой так же конституционно должно быть закреплено право на образование фракций и оппонирующих организаций. Как в государстве.

Всё перечисленное - это самый эффективный способ повысить ответственность профессионалов и их руководства до уровня государственной ответственности и даже выше, ибо демократическая безответственность и либерализм исчезнут при законодательно подкреплённой конкуренции на всех уровнях власти и между уровнями. Сегодня никто не отвечает за глобальный кризис и провальную экономическую политику государств. А такого не должно быть.

Литература

1. Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. 1. Чары Платона. М., Феникс, 1992.

2. Семёнов В.В. Логика платоновского «Парменида» и логика Гегеля // Платоновские исследования. Вып. I. Платоновское философское общество. РГГУ – РХГА. Москва – Санкт-Петербург. – 2014. - С. 185 – 198.

3. Семёнов В.В. Уроки Платона. Наука и политика. – Пущино, Фотон-век, 2011.

4. Платон. Государство. Кн. IV. // Собрание сочинений в 4 т. Т. 3.. – М., Мысль, 1994. – С. 188 – 221.

5. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. – М., Academia, 1999.

6. Маркс К. Капитал. Т.I // Маркс К., Энгельс Ф. с. 379. Соч. Т. 23. - М., 1960.

7. Асмус В.Ф. Платон. - М., Едиториал УРСС, 2005.

8. Арнольд В.И. Теория катастроф. - М., Наука, 1990.

9. Шабров О. Ф. Политическое управление: проблемы стабильности и развития. - М., Интеллект, 1997.