После знакомства читателей с содержанием моей книги «Метагеометрия гармоничного мироустройства» [1] и присланных мне писем возникла необходимость более подробно и наглядно раскрыть знания о содержании категорий аксиоматики и метрики метагеометрии, их отличие от соответствующих категорий геометрии Евклида, а так же то, как проявляется их гармоничное единство.

Аксиомы обладают наивысшей степенью общности и
представляют начала всего (Аристотель)

Геометрия есть познание всего сущего (Платон).

Все имеет меру. Как вы мерите, так и
вам будет отмерено (Библия).

Постижение Истины вечного Бытия и творение утилитарного бытия – это две относительно противоположные ипостаси бытия человека-творца. Первое есть его бытие духовной жизни, а второе – материальной. Человек есть то единое «третье» бытие, в котором синтезируется мера бытия данных противоположностей. Таким образом, человек как часть Природы и как мера всего, являет собой триединую сущность меры бытия. И в этой связи его мера, как утилитарного творца, может быть с бытием Природы как в отношениях гармонии, так и в отношениях дисгармонии.

В течение длительных исследований множественных первоисточников человеческой мудрости о мере, от древних – до современных, я убедился в следующих утверждениях. Все имеет меру. Человеку и человечеству (единственному виду живой твари) Творцом (Природой) представлена свобода воли творения всего на Земле, но, не по изобретаемым им собственным мерам, изложенным в документах монархов, президентов, парламентов, правительств и т.п. законах свободного волеизлияния, а творения в согласии с вечными мерами и законами Творца. Чтобы не входить в конфликт с Творцом и его творением, человек должен постичь истинные меры и законы Его творения. В этой связи процитирую ниже некоторые мудрые мысли известного философа и математика ХХ века В.В.Налимова [2].

«Быть в Мире, оказывается, означает быть проявленным через меру. Быть проявленным — это находиться в потоке спонтанности. Спонтанность обращена к геометрии, на которой изначально заданы смыслы, существующие, будучи непроявленными, в их не существовании. Спонтанность становится первоосновой жизни — ее творческим началом» (с. 78-79). Заметим, под спонтанностью В.В.Налимов понимает совершенное самодвижение, вызванное не внешними факторами, а внутренними изменениями формы и меры пространственного бытия.

«Мы знаем, что в древнегреческом языке слово и число оказываются синонимами. Отсюда следует, что начало Е в а н г е л и я от И о а н н а могло быть понимаемо и так: «В начале было число, число было у Бога, и исчисление было Бог». Из сказанных выше кратких слов становится ясно, что уже в далеком прошлом критерием р е а л ь и о с т и сущего была возможность быть и з м е р е н н ы м, хотя бы мысленно» (с.197).

«В апокрифе М у д р о с т ь С о л о м о н а мы читаем [Metzger, 1957]: 10.20. Бог упорядочил все вещи по мере и числу, и весу» (с. 74).

«В апокрифическом Е в а н г е л и и от Ф и л и п п а находим и такое высказывание [Трофимова, 1979]: 47. Христос — тот, кто измерен» (с. 176).

«Измерен» — значит, воплощен через число, с помощью которого многообразию целостного приданы различные веса в разных его участках. Иными словами, древнему мыслителю Христос представлялся не всей полнотой Бытия, а только ее числовой проявленностью. Все три приведенные здесь высказывания звучат как парадоксы, как коаны в дзен-буддизме, которые должны провоцировать воображение и мысль человека. Они выступают перед нами как намек на что-то очень важное и существенное. Это намек на роль числа и меры в сознании и Мироздании, в связи между ними» (с.89-90).

«Само представление о хорошей организованности Мира не поддается четкому определению, но оно хорошо разъясняется в сопоставлении мира физического с миром живого. События, происходящие в мире физическом, натянуты на устойчивые в своих численных значениях фундаментальные постоянные. В этом состоит стационарность этого мира. В мире живого, конечно, есть свои постоянные, но они не поднимаются до ранга фундаментальных констант. Это такие же нефундаментальные постоянные, как, скажем, в физике период полураспада атома или температура плавления металла. Их числовые значения не являются критическими для существования самого мира. Отсюда становятся понятными неудачи с моделированием экосистем языком дифференциальных уравнений, (об этом мы уже ранее говорили в работе [Налимов, 1983]).

Теперь представьте себе, как возмутились бы физики, если бы им сказали, что они вернулись к числовой мистике пифагорейцев. Может быть, философы поторопились в своих стремлениях отказаться от числовых философских представлений мыслителей древности. Возможно, что где-то на глубинных уровнях своего сознания древние мыслители предвосхищали роль числа в организации Мира. И только теперь их некогда спекулятивные построения приобретают научное звучание» (с.93).

формате PDF (745Кб)