С живым интересом к острой проблеме нравственных ориентиров современной российской науки и большим удовольствием от яркого слова прочитал эссе В.Ф.Шаркова под интригующим названием «Туфта» в науке – тормоз развития России» [1]. Автор статьи – крупный ученый, доктор технических наук, талантливый изобретатель и успешный разработчик инженерно-конструкторских проектов, получивший профессиональное признание как в РФ, так и за рубежом (лауреат Курчатовской Премии 1 степени, действительный член (академик) Академии Инженерных Наук им. А.М.Прохорова и Российской Академии Космонавтики им. К.Э.Циолковского, вице-президент Международного Интеллектуального Фонда «Перестройка Естествознания»), решил дать моральную оценку ментальным особенностям отечественной научной среды. «Такой вот менталитет. «Гнать туфту наверх» – это для нас вовсе не стыдный процесс, но даже предмет особой доблести современного российского учёного… По большому счёту подобное «умное враньё» деформирует сознание учёных и создаёт гнилую несозидательную атмосферу во всём научном сообществе России». Заинтригованный необычностью высказанных в статье суждений о моральном облике российского ученого, я ознакомился с более ранней публикацией первопроходца-исследователя нравственных глубин российской науки. Главная «НАША БЕДА, – заявляет господин В.Ф.Шарков, – ПОТЕРЯ МОРАЛЬНОЙ РЕПУТАЦИИ ЛИДЕРАМИ РАН. «Генералы от науки», как совсем недавно их «клоны из ЦК КПСС», ПОЛНОСТЬЮ ОБАНКРОТИЛИСЬ, но не признают очевидного факта и не хотят уходить … Главная причина… в том, что они органически не могут отказаться от магии власти и именно потому руководители РАН никогда не распустят свою структуру без дополнительного импульса от научного сообщества и государства» [2]. Довольно сильное суждение для представителя научной общественности как важнейшей части гражданского общества, апеллирующего, как правило, к разумной аргументации слов, а не к полицейскому авторитету государства.

Конечно, борьбу за честные профессионально-нравственные отношения в научно-исследовательской среде можно только приветствовать: здесь профессиональный долг ученого в получении достоверных знаний о мире совпадает с общечеловеческим моральным императивом в утверждении истины. Однако, в ходе осмысления нравственного дискурса указанных публикаций приходишь к ряду вопросов, требующих от борца за идейную чистоту отечественной науки разумного ответа. Дело в том, что сам критик, столь продуктивно реализовавший себя в научной среде, не находился вне влияния ее нравственной атмосферы, которая, по его оценкам, уже давно была пронизана этой самой коррупцией. «Не нам судить о морали… репрессированных интеллигентов во времена сталинского террора, – с сожалением признается В.Ф.Шарков в своей последней статье. – Но мерзко на душе от того, что нечто подобное происходит в 21 веке в «демократической» среде благопристойного академического сообщества. Научная туфта сегодня стала массовым явлением, возможно, абсолютным лидером российских научных процессов. Каждый из нас во время составления заявок на финансирование не раз испытывал искушение приукрасить перспективы своих исследований» [2].

Что же мешало уважаемому господину В.Ф.Шаркову уже в те далекие советские времена своей научной молодости высказать нелицеприятное мнение о некорректных принципах организации научно-исследовательских работ? Личная скромность или опасение за свое будущее в профессиональном сообществе? Но именно в способности говорить правду и обличать несправедливость, невзирая на социальный ранжир, и состоит нравственное достоинство честного человека: если в профессиональном общении мы не свободны и должны соблюдать правила социальной иерархии, то в нравственном измерении мы равноправны и обязаны следовать закону совести. Поэтому если ты молчал в период своего профессионального роста, опасаясь нежелательных последствий своей искренности, то, наверное, не стоит рядиться в тогу борца за чистоту идеи в преклонном возрасте. В свете этих возрастных прозрений нашего обличителя ученой неправды в реалиях современной российской действительности можно, по крайней мере, сделать вывод, что он не «герой», готовый ради правды жизни броситься «под танки» служебной иерархии, а умудренный жизненным опытом грамотный «политик», решивший (самостоятельно или по совету «друзей») нанести на склоне научной карьеры, когда ему уже ничто не грозит, кроме высшего суда, припасенный удар своим более «успешным» конкурентам, обвинив их в профессиональной нечистоплотности. Но Ваш удар уже социально бесполезен, так как то, что Вы с пафосом обличаете – большая наука мегапроектов, почти умерла по не зависящим от вас социальным причинам, связанным с крушением СССР как генерального научно-производственного мегапроекта перестроения всего мирового социума. Стоит ли в таком случае метать громы и молнии в социальную пустоту? Слишком это мелко для такого маститого ученого.

Ах да, я забыл, ведь от былого «величия» отечественной науки советской эпохи остались РАН и его академическое сообщество, которое, кажется, недооценило Вас в чем-то и потому Вы решили уничтожить его, поставив под сомнение нравственную чистоплотность некоторых его лидеров. Вас очень расстроило несправедливое, по Вашему мнению, награждение премией в номинации «Глобальная энергия» председателя конкурсного жюри. Думаю, что для правильной оценки этого необычного явления в отечественной науке следует ответить на два существенных вопроса. Во-первых, есть ли в правилах проведения данного конкурса запрет на награждение членов конкурсной комиссии? Предполагаю, что нет, так как в противном случае Вы бы, уважаемый господин В.Ф.Шарков, не прошли мимо такого сильного аргумента против своих оппонентов. Следовательно, в плане правомочности возможного награждения этой премией кого-то из членов жюри нет какого-то «явного криминала». Второй вопрос затрагивает нравственный аспект награждения: была ли здесь нарушена научная этика? Важнейшим критерием нравственной оценки в научном сообществе достижений ученого является степень объективной обоснованности полученных им исследовательских результатов и уровень их значимости в кругу научных проблем. Кто, помимо «незаслуженно награжденного», мог бы, по Вашему мнению, претендовать на указанную премию и за какие открытия? Если таковых претендентов на тот момент не было или их открытия были несколько ниже по значимости, то решение вопроса для научного интеллекта оказывается исчерпанным, достаточно обоснованным.

Однако Вы поспешили сделать из данных событий с «несправедливым награждением» глобальные выводы о принципиальной порочности в жизнедеятельности научного сообщества его организационного ядра в лице РАН. «Сегодня, – говорите Вы в последней статье, – реально мешает развитию науки иерархическая структура научного сообщества. Служебную карьеру молодые учёные вынуждены делать по карьерной лестнице, где все верхние ступеньки оккупированы почти навечно ранее состоявшимися (остепенёнными) работниками» [2]. Вам, уважаемый ниспровергатель научных авторитетов, представляется, что именно профессионально-иерархическая структура организации отечественной науки, завершением которой служит РАН, непродуктивна и сдерживает интенсивность научного поиска. Вы уверенно заявляете в ранней публикации, «что без эксклюзивной власти Президиума РАН наука может получить хороший шанс развиваться естественно и свободно, а в итоге стать конкурентно способной в мировом масштабе. Доказательства? Посмотрите, как быстро новая Россия научилась обходиться без партийных райкомов и, о чудо, даже без «незаменимого» Центрального Комитета КПСС» [1]. Однако история советской и постсоветской науки говорит как раз об обратном положении вещей: именно благодаря концентрации в советский период совместных усилий исследователей разных отраслей науки «лапотная Россия» начала ХХ века превратилась в лице СССР в космическую державу, ставшую одним из мировых лидеров в осуществлении научно-технического прогресса. В современной же «раскрепощенной» России я вижу прежде всего запредельное падение престижа научно-образовательной сферы общественного производства: о каких концептуальных прорывах российской постсоветской науки Вы можете нам поведать? О появлении «потемкинской деревни» под говорящим названием «Сколково» или о какой-то еще более грандиозной афере? Надеюсь, что Вы развеете мои сомнения в успехах постсоветской, беспартийной, деморализованной науки демократической России.

Возвращаясь к вопросу о злополучной премии и даже допуская возможную обоснованность Ваших обвинений в адрес академических членов жюри, следует задать себе вопрос: позволительно ли с нравственной точки зрения на основании ошибок некоторых лиц ставить под сомнение продуктивный характер деятельности всего коллектива? Тем более, что речь идет о коллективе академиков, то есть о собрании творцов отечественной научной школы. Нам представляется, что Ваше выступление заряжено деструктивной, а не созидательной энергией, несет вред отечественной науке, нацелено на разрушение РАН как организационного ядра российской научной школы, как хранителя ее нравственных традиций. Созидательная сила науки заключается не столько в интеллектуальном блеске научной мысли отдельных гениев, сколько в непрерывной совместной работе множества исследователей, определяющей саморазвитие научного потенциала всего социального организма, направляемого нравственной традицией академического сообщества. Если во времена СССР этот нравственный каркас общественной жизни действительно определяли партийно-государственные структуры, а в западном социуме такой нравственный шаблон задают финансово-олигархические круги общества, то в современной российской действительности единственным правомочным органом сохранения светской нравственной традиции в общественной практике является РАН как генератор научной мысли страны.

В чем же идейный корень Ваших усилий, господин В.Ф.Шарков, по подрыву авторитета РАН? Все по-житейски просто: если упадет авторитет отечественных академических кругов, то автоматически возрастет по принципу сообщающихся сосудов престиж зарубежных, от близости к которым и Ваш научный нимб засияет «новыми красками», а Вы сами сможете стать для «непросвещенных» россиян посредником в общении с небожителями. Но, может быть, вся эта затея с обличением «безнравственных» академиков и не Ваша личная инициатива (уж слишком она запоздалая для личного замысла), а просто отработка спецзадания по дискредитации РАН, заказанного теми же небожителями? «Важно понимать, – уверенно заявляете Вы в своей старой публикации, – что истоки якобы всем понятного и очевидного кризиса науки в первое десятилетие новой России в значительной степени связаны с коррупциогенными схемами, которые разработали и реализовали в 70-80-е годы не какие–то мелкие людишки, а видные масштабные личности – нынешние академики РАН» [1].

В то же время надо признать, что поднятый Вами вопрос о нравственных основаниях отечественной науки оказывается сегодня крайне актуальной и все более обостряющейся проблемой научно-исследовательской практики. Сам распад моральной традиции в научном сообществе свидетельствует не только о его нравственном кризисе, но также об углубляющемся содержательном кризисе концептуальных оснований господствующей ныне научной парадигмы: в науке нравственность служит внешним фасадом научно-теоретического базиса. В России, констатируете Вы в статье 2010 года, «объективно возникла острая необходимость в верификации большого числа так называемых «сумасшедших» Проектов» [1]. Действительно, столетний возраст нынешней парадигмы научно-теоретической мысли, возникшей с появлением СТО и ОТО, – вполне достаточный срок для полного опустошения продуктивного содержания ее исследовательских возможностей. В этих условиях растет пространство «странных направлений» в исследовательской практике современной науки, теряющей свое концептуальное единство и с тоской ожидающей нового «великого объединения». «Большинство «странных учёных и изобретателей» – оптимисты, – отмечаете Вы в последней своей статье, – они надеются на такую реформу российской науки, которая предполагает рождение мировоззренческой парадигмы 21 века. Первый шаг здесь очевиден – признание необходимости и организация государственной проверки (верификации) всякого рода “сумасшедших и фриндж-проектов”» [2].

Таким образом, нравственный кризис в отечественном научном сообществе свидетельствует о скором фундаментальном обновлении научно-теоретической мысли, о близости новой научной революции. Некоторые существенные черты этой будущей науки, соответствующей глобальным вызовам XXI века, мы указывали в своих публикациях на сайте АТ [3]. В своем прогнозе скорой научной революции я так же, как и уважаемый автор критических публикаций, верю в интеллектуальный ресурс моих соотечественников, но не 18-летних юнцов, слишком много упустивших в собственном постсоветском среднем образовании, а умудренных мужей – воспитанников советской научной школы, которые знают внутренние противоречия своих концептуальных построений и упорно ищут пути их разрешения.

1. Шарков В.Ф. «Туфта» в науке – тормоз развития России» // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.19128, 16.06.2014.

2. Шарков В.Ф. Кор-р-рупция в науке // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.15889, 16.04.2010.

3. Гореликов Л.А. Темпоральные основы развития мировой целостности // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567,публ.16879, 10.10.2011; Гореликов Л.А. «Конец света» в ноосферном осмыслении современной эпохи // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567,публ.17894, 14.02.2013; Гореликов Л.А. Практические основания теоретической реконструкции мировой целостности // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.18316, 13.11.2013.