Есть тайны, которым лучше оставаться тайнами, поскольку образы, виденные пророками, понимаются человеком превратно, себялюбиво, сообразно его ограниченной самости. Многократное повторение образа той или иной мифологемы ведет к его уплотнению и кристаллизации в сознании. Поскольку всякое направленное действие, сознательное или бессознательное, есть отражение кристаллизованных мыслеобразов, то и вся культура, все знания и само существование цивилизаций являются отражением этих образов, лежащих глубоко в сознании человека, во всей широте смысловых значений доступного ему языка.

Толкование образа, возникшее однажды у человеческого существа, соотносимого с некоторой конечной самостью, может стать зародышем удивительной культуры, метафизического и метаисторического тела, частями или клеточками которого становятся целые поколения людей, берущие от него родовую память, творческие силы. Развитие и развертывание в пространстве такой метаисторической культуры может занимать многие тысячелетия, так что неизбежно возникновение иллюзии, будто культура эта, возникшая от человеческой самости, а живущая гораздо дольше человека, не имеет пределов во времени, следовательно, непреложна и вечна. Это не так, ибо даже для уровней сознательных структур, многократно превышающих земную жизнь отдельного человека, тоже есть свои пространственно-временные ограничения.

Религиозно-мистический опыт, философские озарения и научные открытия, проявляя себя через разум и сознание человека, обретают парадигмальную оболочку, обрастают символическими обозначениями, но сколь бы велико ни было число составляемых из них комбинаций, оно всегда есть величина конечная. Так мы приходим к антиномии — культура не может передаваться через бесконечный набор знаков, а передать полноту истинного знания в конечных знаках невозможно. Раз так, то любая культурная традиция, так или иначе, содержит элементы лжи, постепенно вырождается и гибнет. В некотором наборе знаков можно передать некий цельный образ или формулу фрактала, но его толкование, глубина, степень разрешения — они всегда конечны. Как говорят учителя философской школы адвайты, «даже названное целым, неограниченное перестает быть тем, что оно есть, начиная казаться конечным существованием».

Поэтому и пределы времени, которые мы встречаем в эпохальных пророчествах, коими, несомненно, являются пророчества, записанные в Книге Даниила, имеют самоподобную структуру, измеряемую седьминами: «Семьдесят седьмин определены для народа твоего и святого города твоего, чтобы покрыто было преступление, запечатаны были грехи и заглажены беззакония, и чтобы приведена была правда вечная, и запечатаны были видение и пророк, и помазан Святый святых» (Дан. 9, 24). В комментариях Исаака Ньютона приводится такое пояснение к этому месту: если считать за седьмину семь лет, то с восстановления государства Израиля до помазания Христа должно истечь 490 лет, и от путешествия Ездры в Иерусалим в 4257-м году по Юлианскому периоду до распятия Иисуса проходит именно столько лет.

формате PDF (3551Кб)