Алексей Петрович, мне тоже есть, что́ сказать по поводу Вашей свежей электронной публикации о Стандартной космологической модели.

И начну с моего кредо в области философии науки, в которую Вы вступили: логико-гносеологическая и методологическая сторона дела первичная и определяющая, а онтологическая сторона дела – производная. На двух исторических переломных этапах интеллектуального развития европейской культуры было именно так. В 4-м веке до н. э. – закладка основ формальной логики дедуктивных умопостроений Аристотелем, а уж на этой основе – вся последующая античная натурфилософия, средневековая схоластика и спекулятивная метафизика 16–17 веков. В 17 в. – комплексная методологическая программа Ф. Бэкона, а уж на этой основе – вся последующая история экспериментально-теоретической науки современного типа и её очень непростых, исторически изменчивых отношений с философией.

В этом вопросе был в корне неправ А. И. Герцен. В «Письмах об изучении природы» он критиковал «некое нелепое правило: прежде, нежели начать мыслить, исследовать орудия мышления каким-то внешним анализом». Реально же в интеллектуальном филогенезе европейской части человечества именно так и было. И я отдаю свою онтогенетическую дань этому филогенезу. А именно: при анализе проблем современного естествознания (особенно – открытых) начинать с исследования понятийного аппарата соответствующих теорий. Это позволяет обрести и адекватную оценку соответствующих онтологий, то есть теоретических моделей самих естественнонаучных теорий, претендующих на объективную истинность, а уж тем более – на научно-мировоззренческое значение в культуре человечества.

Только кибернетика позволила в теории познания обрести современное, зрелое понимание того, что такое объективная истинность научно-теоретических знаний. Прежде всего, сами эти знания суть крайне специфические, но вполне материальные, знаковые модели отражаемых объективных процессов в материальном мире. Они всегда воплощены в материальную и даже грубо вещественную форму текстов на естественных языках или на специфическом языке математики – на одномерном аналитическом, на многомерном геометрическом, на сочетаниях того и другого. И когда в этих знаковых моделях достигается систематическое соответствие многообразию опытных фактов из соответствующей области научных исследований, можно говорить об объективной истинности этих моделей. В пределах сознательной и узкой специализации научных теорий (в отличие от философских теорий, которые и поныне не способны оптимально суживать предметы теоретического исследования) эти модели становятся абсолютно-истинными, т. е. «навсегда».

Хрестоматийный пример из истории небесной механики. Она начиналась с геоцентрической модели Солнечной системы с её методом эпициклов, т. е. представлением сложных периодических движений планет по земному небосводу как суммы простых движений по основной орбите вокруг Земли (деференту) и по дополнительных (эпициклам). В сущности, это было закладкой основ того, что́ в современной математике называется гармоническим анализом – математическим аппаратом физических теорий сложных колебательных и волновых процессов. И этот математический аппарат непреходящего значения был разработан во имя согласования с опытом в корне ложной исходной модели Солнечной системы. Но это понятно теперь. А до Н. Коперника геоцентрическая модель исправно работала столетиями. Она количественно подтверждалась сотнями астрономических наблюдений всё возрастающей точности. И только особые наблюдения самого́ Коперника за движениями Луны заставили её в корне пересмотреть. В авторской версии Коперника его гелиоцентрическая модель была вся во власти пережитков геоцентрического метода эпициклов. По одним опытным тестам она снимала противоречия геоцентризма, но по другим она рассчитывала хуже. Ещё более компромиссной была более точная гелио-геоцентрическая модель Тихо де Браге. И лишь когда И. Кеплер перешёл от круговых орбит к эллиптическим, гелиоцентрическая кинематика Солнечной системы была избавлена от пережитков геоцентризма и стала канонической. Модель Кеплера, впоследствии объяснённая с позиций ньютоновского закона всемирного тяготения, стала объективно-истинной. В узких пределах кинематики и динамики Солнечной системы она стала абсолютно-истинной, т. е. «навсегда»: концепция эллиптических траекторий в этой знаковой модели более не подлежит изменениям, как и эллиптические орбиты планет в само́й Солнечной системе.

Логико-гносеологический феномен подтверждаемости ложной теоретической модели многообразными опытными фактами и её опровергаемости одним фактом в 20 в. разносторонне исследован К. Поппером, рядом советских авторов. В главах 7 и 8 моей только что вышедшей в свет книги «Эволюционная теория познания» эту «асимметрию» я показываю на уровне опытно данной очевидности. И вся эта логико-гносеологическая специфика научно-теоретического познания имеет самое прямое отношение к Стандартной космологической модели рождения Вселенной в Большом Взрыве, её расширения и остывания с последующим включением звёздных и планетарных форм эволюции вещества.

Прежде всего, Стандартная космологическая модель – первичная теоретическая модель в космологии. А такие модели обычно наивные, а то и в корне ложные. В дополнение к примеру с геоцентрической кинематикой Солнечной системы приведу в пример также наивные механистические модели теплорода и эфира в термодинамике и в электродинамике 19 века. Они были устранены, соответственно, М. Планком и А. Эйнштейном только в начале 20 века. А до этого они были эвристически продуктивными. С их позиций были совершены все эпохальные и непреходящие открытия термодинамики и электродинамики 19 столетия. Обманчиво успешная геоцентрическая модель имела своим предметом наипростейшую систему всего-то из Земли, Солнца, Луны, Меркурия, Венеры, Марса, Юпитера и Сатурна. А притязания Стандартной космологической модели – происхождение и эволюция Вселенной как целого! К тому же, если геоцентризм веками систематически подтверждался сотнями опытных фактов, то опытно подтверждённых прогнозов Стандартной космологической модели совсем немного – расширение Метагалактики, реликтовое тепловое излучение, дозвёздный синтез ядер изотопов водорода, гелия и лития и др.

Лично я ни в какой Большой Взрыв не верю. Как человек православный, даже в сотворённой материальной Вселенной я вижу Живой и Разумный Организм. А есть ещё её Нетварный Творец и Вседержитель, есть тварный духовный мир. Но научно-теоретическая космология всё равно должна была начинать с исторических первых и наивных моделей. А вот что́ это за модели и каково их онтологическое содержание, позволяет понять именно логико-гносеологический анализ их понятийного аппарата и степени научно-теоретической зрелости. И такой анализ предполагает опору не на какие-то онтологические интуиции, а на эмпирически данную историю науки.

И уж в любом случае научно-теоретическая зрелость Стандартной космологической модели – не чета таковой у современной небесной механики Солнечной системы с её чудесами современной астронавигации, у классической электродинамики с её чудесами современной радиосвязи и физической оптики, у квантовой теории атома с её чудесами современной электроники и нанотехнологий. Долговременный сугубо гипотетический статус современной теоретической космологии даже не должен подлежать обсуждениям. Тем не менее, он сплошь и рядом обсуждается так, как будто Стандартная космологическая модель по своей зрелости одного ранга с вышеупомянутыми физическими теориями.

Выскажусь и по поводу того, кто́ в современных условиях взаимодействия науки и философии полномочен выдвигать соответствующие космологические гипотезы онтологического плана. Только особо креативные специалисты в области современной теоретической субъядерной микрофизики, астрофизики и космологии. Бесспорно, что новые великие теоретические открытия в этой области, как обычно, могут быть вырваны у незнания только «вопреки логике» стандартных научно-теоретических парадигм. Но столь же бесспорно и то, что ни один из специалистов в этой области в наше время не воспримет всерьёз концепции, исходящие от неспециалистов, не говоря о философах – об этих вольных художниках на ниве теоретических умопостроений.

В пример приведу Г. И. Шипова. Дискуссии и полемики по поводу торсионной физики отслеживаю много лет. На основе этого анализа, на основе великолепных выступлений самого́ Шипова по вопросам методологии теоретической физики моя методологическая интуиция подсказывает, что он – серьёзный и особо креативный физик-теоретик, не имеющий ничего общего с той карикатурой на него, которая сфабрикована пресловутой Комиссией РАН по лженауке. Но по существу его торсионной физики я смиренно воздерживаюсь от собственных суждений даже лично для себя, не говоря о широковещательных высказываниях: не та у меня математическая подготовка.

Ваши разработки последних лет в области «золотых» версий неевклидовых геометрий 19 столетия и Вам дают право на соответствующие гипотезы в области современной теоретической космологии. Но всё это, включая продвинутую геометродинамику Г. И. Шипова, мне представляется ещё весьма дальними подступами к зрелой теоретической космологии, которая должна быть квантовой и тождественной Единой теории элементарных частиц. И нелокальной в смысле нелокальности квантовой механики, которая пока является не столько решённой проблемой, сколько проблемой, корректно поставленной.

Между тем, с 70-х гг. 20 в. в геометрических первоосновах математики развивается исторически беспрецедентная и поистине грандиозная фрактальная неевклидова революция. О её значении и перспективах для качественного обновления понятийного и аналитического аппарата теоретической физики я писал в 1-м параграфе нашей прошлогодней совместной статьи «Треугольник Паскаля и спектр арифметик для цифровых информационных технологий» для ВАКовского Интернет-журнала «Науковедение».

В этой связи моё нынешнее отношение к перспективе создания Единой теории элементарных частиц, тождественной квантовой космологии, весьма пессимистическое. Не исключаю, что таковая будет создана лишь в конце наступившего 21-го столетия. На этом пути неклассическая физика должна в высшей степени творчески ассимилировать ключевые идеи теории диссипативных структур и теории динамического хаоса. Пока в сугубо неклассической области субъядерной микрофизики такая ассимиляция сталкивается с принципиальными теоретическими трудностями, хотя и стимулируется соответствующими опытными фактами. А главное то, что теоретическая микрофизика и космология должны в высшей степени творчески ассимилировать фрактальную геометрию – «полнокровную» геометрию негладких объектов, которые традиционно считались нематематического в само́й математике и не поддающимися математическому описанию в теоретическом естествознанию. И, скорее всего, ещё не родилась на свет та плеяда гениев эйнштейновского уровня креативности, которая разработает фрактальную геометродинамику наподобие эйнштейновской геометродинамики на основе неевклидовых геометрий 19-го столетия.

Математика гармонии имеет к этому самое прямое отношение. О её качественном углублении на основе числовых фракталов я в своих статьях последних лет также писал. В связи со спецификой открытия и сущностью множества Мандельброта мне представляется, что математика только в начале пути органической фрактальной геометризации теории вероятностей, «фрактализации» теории чисел, в том числе на началах Ваших открытий в области обобщённых золотых пропорций и геометрической теории чисел. Тут мне видится пока только начало всесторонней исследовательской деятельности на многие десятилетия. Очевидно, что это – работа для будущего поколения математиков, а то и не для одного.

Будь бы я сейчас совсем молодым и снова перед выбором того, чему себя посвятить в науке с прицелом на главные и беспрецедентно грандиозные открытия теоретической физики будущего, поступил бы на физфак МГУ. Основную специализацию выбрал бы в области физической оптики, которая в эпоху становления атомной микрофизики навела Л. де Бройля и Э. Шрёдингера на ключевые открытия волновой механики. Только теперь специализировался бы на теории голографии в той её части, в которой она ныне обобщается на формирование голографических структур в некогерентном свете. Со всей основательностью стал бы заниматься цифровой голографией и её программным обеспечением на основе Вашей версии нестатистической теории информации в кодах золотой пропорции. Освоил бы геометродинамику Шипова. Углубился бы в специфику псевдошумовых кодирований информации по типу «Богом данного» голографического. Углубился бы во фрактальную геометрию и фрактальные методы кодирования информации, которые явно господствуют в природе. Основательно вошёл бы в современную теорию чисел, где синергетические концепции нелинейности, диалектики порядка и хаоса уже во весь голос заявили о себе. Освоил бы математический аппарат топологии. Вот «в фокусе» каких направлений современной разработки проблем теоретической физики и математики мне видятся предстоящие эвристические прорывы к основаниях зрелой Единой теории элементарных частиц.

Эта долгожданная теория должна дать и зрелую теоретическую космологию, в которой нынешняя Стандартная космологическая модель будет признана наивной, а то и в корне ложной. Для будущего развития теоретической физики это будет так же естественно, как и былые отказы от геоцентризма, от наивных механистических моделей теплорода и эфира 19-го столетия. А пока, по-моему, ничего лучшего, чем Стандартная космологическая модель, нет и не предвидится. Спекулятивных и непрофессиональных теоретических умопостроений по поводу космологии, конечно, сейчас пруд пруди. Но здесь речь идёт о профессиональной научно-теоретической космологии, а не об этих ремесленных поделках доморощенных «физиков» и «философов».

Что касается по-научному конструктивной альтернативы Большому Взрыву Стандартной космологической модели, то она обязана будет количественно согласовываться отнюдь не только с фактом разбегания галактик, открытым Э. Хабблом. Она должна также согласовываться с фактом реликтового излучения и его флуктуаций, измеренных с фантастической точностью. С фактом изотопных примесей в сферах космологически первородного водорода галактик, который пока находит количественное объяснение в рамках Стандартной космологической модели. С сотнями менее известных количественных фактов в зоне синтетического слияния теоретической космологии с теоретической физикой элементарных частиц.

Так что, от концепции Большого Взрыва при подходе научно-теоретическом, а не спекулятивно-философском, так просто не отделаться! И в этом деле пусть сами специалисты в области теоретической субъядерной микрофизики, астрофизики и космологии доводят Стандартную космологическую модель до вопиющих противоречий и парадоксов. Последние, как теперь широко признано, являются наилучшими стимулами эвристических прорывов к качественно более адекватным теоретическим моделям.

1. Абачиев С. К. О физике и кибернетике. – В сб.: Самоорганизация и наука. – М.: Ин-т философии РАН, 1994.

2. Абачиев С. К. Концепции современного естествознания. (Конспект лекций. + на СD-диске: Словарь-справочник. Современная наука в ка-ртинах, в красках и в лицах. Приложения. Разбор тестов.): Учебник для вузов. – Ростов-на Дону: Феникс, 2012. – 1254 с., илл. 575.

3. Абачиев С. К. Эволюционная теория познания. (Основные понятия и законы. Гносеологическая теория труда и техники.) – М.: Красанд, 2013. – 664 с., илл 25.

4. Абачиев С. К., Стахов А. П. Треугольник Паскаля и спектр арифметик для цифровых информационных технологий // Интернет-журнал «Науковедение». – М.: ИГУПИТ, 2012, вып. 4.

5. Абачиев С. К. Математика гармонии глазами историка и методолога науки // Интернет-журнал «Науковедение». – М.: ИГУПИТ, 2012, вып. 4.

6. Абачиев С. К. Математика гармонии: от разработки «по горизонтали» к разработке «по вертикали» // Интернет-журнал «Науковедение». – М.: ИГУПИТ, 2012, вып. 4.