Исследователь, который стремится к познанию реальности как целокупной, исполненной смыслом и гармонией сущности, объятой Божественным океаном единства, исследователь, который вполне согласен с академиком Л. С. Бергом, писавшим, что основной постулат, с которым естествоиспытатель подходит к пониманию природы, заключается в том, что в природе вообще есть смысл, что ее возможно осмыслить и понять, что между законами мышления, с одной стороны, и строем природы, с другой, есть некая предустановленная гармония; без этого молчаливого допущения невозможно никакое естествознание, – этот исследователь познает реальность, исходя из заранее сформированных методологических предпосылок, предполагающих наличие изначально заданного объекта познания – гармоничной реальности как "лучшего из всех возможных миров".

Такой ищущий целостные смыслы исследователь предстает античным творцом автономных ценностей, поскольку он так же, как и древнегреческий ваятель, стремится из бесформенной глыбы бытийного камня (в котором от века корчатся в неописуемых адских муках раздавленные смыслы человеческой цивилизации), отсекши все ненужное, извлечь эти смыслы на свет Божий, освободив их из инфернальной темницы, охраняемой древним драконом – князем тьмы и творцом лжи.

Исходя из такого понимания научного творчества, В. Ю. Татура можно уподобить греческому художнику, вознамерившемуся изваять из свинцовых конструкций традиционной науки золотое здание синтетического знания, в котором смогла бы обитать Истина. Для этого автор формулирует "методологические принципы определения субстанции единства Космоса". Ее "можно представить в виде такой системы, в которой и система, и ее элемент, и взаимосвязь между элементами есть одно и то же", при этом статический и динамический аспекты этой системы, ее гнозис и ноэзис, а также бытие и мышление подобным же образом оказываются одним целым, поскольку они понимаются как методологически прозрачные (изоморфные) друг для друга сущности и поэтому выступают для В. Ю. Татура равнозначными строительными конструкциями здания синтетического знания.

На этой позитивной ноте можно было бы закончить анализ работы В. Ю. Татура, поскольку человек, вступивший на тернистый путь поиска Истины, уже нашел ее, иначе бы он не шел по этому пути. Данный вывод можно проиллюстрировать восточной мудростью, согласно которой человек ищет Бога потому, что уже нашел Его ("Ты не искал бы Меня, если бы уже не нашел" (Р. Роллан, "Жизнь Рамакришны. Жизнь Вивекананды", 1991, с. 238).

Исходя из новейших представлений о Вселенной как фрактально-голограммной сущности, высшую духовную ценность приобретает не столько сама Истина (многоликая, красавица, манящая нас своим неистощимым и парадоксальным таинством), сколько мотивация поиска Истины, намерение следовать по пути этого поиска, а также душевные и духовные сокровища, которыми вознаграждается искатель Истины, стремящийся в силу своей просветленной природы одаривать этими сокровищами других людей.

Мне кажется, что эти подарки следует принимать с радостью и любовью, поскольку они выступают предпосылками для создания Великого светлого братства, объединенного единой жаждой познания и совершенства: ведь так часто алчущие Истины жаждут в одиночестве: как писал друг моей военной молодости, москвич Юрий Баранов,

Как часто в поисках судьбы искатель смотрит в мир далекий,

Не видим рядом он мольбы в глазах таких же, одиноких…

В этом отношении меня несколько смутило стремление Н.Н. Александрова, глубоко уважаемого мною величайшего мыслителя ХХI столетия, "вцепляться в текст Татура и рвать его на клочки. Не критики для, а заради понимания" (Н.Н. Александров Вверх по лестнице, ведущей вниз, ...или по поводу статьи В.Ю. Татура "Отображение как Субстанция единства Космоса и Человека").

Впрочем, такой критический подход отвечает царственному достоинству Истины, которую часто "рвали на клочки" не "заради понимания" ("Платон мне друг, но истина дороже"), а заради конъюнктурных соображений.

 Как писал К. Саган в книге "Драконы Эдема", "Все ведущие французские искусствоведы, журналы и музеи конца XIX – начала ХХ века целиком отрицали французский импрессионизм, а сегодня о тех же художниках те же самые авторитеты говорят, что они создали шедевры. Не исключено, что столетие спустя маятник их мнений опять отклонится в другую сторону" .

О переменчивости общественного мнения говорят и изречения великих: "Больше 640 Кб памяти персональным компьютерам никогда не понадобится" (Билл Гейтс, 1981 год); "Кто захочет слушать актерскую болтовню?" (основатель Warner Brothers Гарри Уорнер в 1927 году по поводу идеи звукового кино); "Фонограф... не представляет никакой коммерческой ценности" (Томас Эдисон, 1880 год); "Телефоны нужны американцам, а нам – нет. У нас много курьеров" (главный инженер британского почтового ведомства, 1878 год).

Очень часто подобные изречения базировались не на недопонимании, а на зависти и политической конъюнктуре. А. П. Стахов в работе "О письме Г.И. Шипова к российским физикам" пишет следующее: "Третья позорная страница – это отношение к гениальному российскому философу Алексею Лосеву со стороны современной российской академической науки. Можно ли назвать в российской философии имя хоть одного российского "академика" в области философии, которого можно было бы поставить на один уровень с Лосевым? Так почему же Алексей Лосев не был избран академиком Академии наук России хотя бы посмертно?"

Н. И. Лобачевскому, разработавшему начала новой неэвклидовой геометрии (крупнейшего математического открытия XIX века) пришлось поплатиться местом ректора и профессора Казанского университета за свое эпохальное открытие.

Открытие Д. И. Менделеева (которого не избрали в члены Российской академии и который так и не стал Нобелевским лауреатом, хотя его и номинировали на эту премию) современники встретили довольно враждебно; среди критиков были крупные ученые – немецкий химик Р. Бунзен, а также некоторые отечественные ученые. Не было недостатка и в откровенных издевательствах: великого химика ехидно спрашивали, не встретил ли бы он такой же закономерности в свойствах элементов, если бы располагал их … по алфавиту.

В связи с этим интерес представляет то, что Периодическую систему химических элементов Д.И.Менделеева фальсифицировали, поскольку первоначально первым элементом этой таблицы полагался эфир – нейтральный элемент, порождающий остальные элементы, о чем мы можем узнать из книги Д.И.Менделеева "Попытка химического понимания мирового эфира" (1905).

Длинный ряд имен людей, совершивших эпохальные открытия, которые первоначально игнорировались научным и профессиональным сообществом, можно продолжить именем Вильяма Гершеля (одного из открывателей дактилоскопического метода), которого в Скотланд Ярде считали аферистом… прошло около 200 лет, прежде чем основной метод криминалистики в ней утвердился.

Много веков ученые придерживались мнения Аристотеля о том, что камни не могут падать с неба, а Парижская академия наук, отрицавшая гипноз, даже издала специальный вердикт по этому поводу, отвергая данное астрономическое явление, подобно тому, как другие академии не рассматривают проекты вечных двигателей.

Довольно часто маститые ученые были слепы по отношению к перспективным направлениям развития научной мысли. Так, физики дружно высмеивали тепловой луч марсиан из романа Г. Уэллса до тех пор, пока не был изобретен лазер. Резерфорд, открывший атомное ядро, был уверен, что использовать атомную энергию столь же проблематично, как и изобрести вечный двигатель. Кельвин даже не допускал мысли, что аппарат тяжелее воздуха может подняться в воздух, а рентгеновские лучи называл шарлатанством…. Научное сообщество, идя на поводу конъюнктурных политических влияний, в свое время отрицало генетику, кибернетику, как сейчас отрицает феномен торсионных полей, а также результаты исследований А.Н. Козырева, А.Й. Вейника, П.П.Гаряева и других ученых.

Послушаем П.П. Гаряева: "…вынуждены были молчать и терпеть биологи-генетики после достославной сессии ВАСХНИЛ 1948 года, когда их громил "народный академик" Трофим Лысенко. Генетику тогда объявили лженаукой и "продажной девкой капитализма". Слово "ген" тогда стало ругательным в генетике. А мы, русские, в то время лидировали в этой важнейшей области знания. Последствия этого разгрома таковы, что страна лишились многих блестящих научных умов, и мы отстали, почти безнадежно отстали. Были преданы анафеме и забыты на десятилетия труды гениальных российских ученых, таких как А.Г. Гурвич, А.А. Любищев, В.Н. Беклемишев.

А ведь именно они высказали в 20-х–40-х годах потрясающую по своей прозорливости идею, что гены могут существовать в форме физических полей, что гены могут образовывать "гармоническое единство, подобное хору". Гениальное сравнение генетического кодирования как аналога нотной записи с последующим исполнением этой "генной музыки" и созданием некого акустического образа будущего организма. Какое предвидение! Какое опережение своего времени! А.Г. Гурвич создает в те годы свою знаменитую теперь "Теорию Биологического Поля", где с тем же опережающим время научным энтузиазмом пытается доказать, что "хромосомы и гены имеют свой полевой эквивалент".

Но рано, не поняли, вытолкали А.Г. Гурвича в Германию, а все это направление, связанное и с вещественными, и с волновыми генетическими функциями, объявили "лженаукой". Если бы тогда не было гонений на "лженауку", как много бы мы сделали! Как далеко бы ушли вперед! И вот следствие – наше интеллектуальное отставание в биологии и в генетике. Запад в этом направлении бурно развивается – открытие двойной спирали ДНК Уотсоном и Криком в 1953 году и Нобелевская премия им же в 1963 году, затем последовало открытие генетического кода, и Нобелевские премии посыпались как из рога изобилия, но не на наших ученых.

В конце 50-х президент США Д. Эйзенхауэр в одном из своих выступлений бросил презрительно, что СССР отстал от Запада в молекулярной биологии на 25 лет" [Гаряев, 2004].

Приведенные примеры говорят о том, что в колоссальном здании Истины всегда находится место всем и всяческим измышлениям и смыслам, от банально-примитивных до изощренно-утонченных: чарующие гармонии горних сфер, в ослепительных чертогах которых воспаряет на троне искренности и подлинности ее святейшество Истина – таинственная и непостижимая и одновременно такая близкая и понятная ее коленопреклоненным почитателям, – эти чарующие гармонии находят многообразное преломление в разнообразных учениях, стремящихся отобразить эти умопомрачительные чертоги Истины в понятных научных схемах, придать этому невообразимому парению концептуальную стройность и зачастую заковать пламенное дыхание Истины в ледяные покровы теоретических конструкций.

Сейчас уже постепенно становится ясным и понятным, что познающие Истину должны соревноваться не в том, что бы как можно точнее отразить ее в научных концептах, следуя критериям логической четкости, точности и строгой рациональности. Данные критерии постепенно умаляются и на гностическую арену трагикомедийного действа царственно выступает в обрамлении сонма сказочных и религиозных мифов ее величество многоликая и парадоксальная Метафора – Птица-тройка – мудрая наместница Истины, временно исполняющая Ее обязанности до момента, когда "времени больше не будет".

Находясь под сенью этой чарующей Метафоры, наша реальность исполняется новыми сверкающими гранями, в гипнотическом мерцании которых постепенно проступают неровные вибрирующие очертания искомой цели наших исканий, ее многострадальности Истины.

Сейчас во главу угла начинает полагаться не столько полнота и точность отражения Истины, сколько нравственная позиция человека, постигающего истину, поскольку именно от чистоты его замыслов зависит его способность транслировать Истину на язык современной науки.

Кроме нравственного критерия важными представляются результаты этой трансляции, зависящие от устройства ретранслятора – человека, владеющего той или иной суммой научных знаний, теми или иными теоретическими предпочтениями, а также мерой и глубиной его специализации, то есть погружения в специализированные научные тонкости, пафос которого мы встречает у О. Бальзака. "Наука едина, а вы расчленили ее!" – восклицает он ¹. Бернард Шоу проблему специализации знаний выразил таким образом: “любая профессия является заговором против непосвященных". По этой же причине Р. Фейнман, анализируя состояние современной науки, разделенной многочисленными границами и предрассудками, пришел к выводу о том, что наука является "сплошным надувательством".

А. А. Потебня пишет, что "наука раздробляет мир, чтобы сызнова сложить его в стройную систему понятий, но эта цель удаляется по мере приближения к ней, система рушится от всякого не вошедшего в нее факта, а число фактов не может быть исчерпанным" [Потебня, 1989], когда даже многих тысяч фактов не хватит для того, чтобы полностью обосновать теорию, но достаточно лишь одного факта, чтобы ее опровергнуть.

Д. О. Гранин интерпретирует ограниченность познания, понятную еще древним мыслителям, при помощи известного парадокса: "специалист стремится познать все больше о все меньшем, пока не будет знать все ни о чем: философ же узнает все меньше о все большем, пока не будет знать ничего обо всем". Подобным же образом Бернард Шоу писал: "Если в поисках истины исследователь будет все более дробить изучаемое явление, то он рискует узнать все… ни о чем" (ПСС, 1980, т. 6, с. 117).

С.И. Сухонос в статье "Природа пошла в разнос" (2009), пишет, что "Современная наука организована, как подводная лодка с наглухо задраенными переборками. Если в одном отсеке психологи изучают поведение человека, то их знания и обобщения не "просачиваются" в другие отсеки, где другие ученые изучают климат".

Морис Клайн в книге "Математика. Утрата определенности" (1984) в главе "Математика в изоляции" пишет: "В наши дни математика отделилась от естествознания... Ныне математика и естественные науки идут разными путями. Новые математические понятия вводятся без всякой попытки найти им приложения. Более того, математики и представители естественных наук перестали понимать друг друга, и нас вряд ли может утешить то, что вследствие чрезмерной специализации даже сами математики уже не понимают друг друга".

В. И. Вернадский, анализируя в книгах "Философские мысли натуралиста", "Труды по общей истории науки" значение идеи единства природы в контексте становления научной мысли как планетарного явления, писал, что дифференциация научного знания, которая идет непрерывно на протяжении последних двух-трех веков, способствовала снижению значения целостного миропонимания, которое было присущим, например, древним грекам. Это привело к тому, пишет великий мыслитель, что "…рост научного знания в ХХ веке быстро стирает грани между отдельными науками. Мы всё более специализируемся не по наукам, а по проблемам".

"Углубление процесса специализации наук привело к тому, – пишет И. Г. Грабар, – что в некоторых отраслях знаний объем публикаций практически необозрим. В процессе исследования ученый зачастую тратит львиную долю времени на изучение новейшей литературы по своей специальности" [Грабар, 1997]. Данную проблему В. Чалидзе комментирует следующим образом: "продолжение информационного бума рано или поздно должно привести цивилизацию к отказу от обычая цитировать всех предшественников. Придется разделить познание и историю познания" [Чалидзе, 1991, с. 6].

Как пишут О.Л.Кузнецов, П.Г. Кузнецов, Б.Е. Большаков, "Мир Един. Однако это единство разорвано на "куски" "вавилонской башней" профессиональных языков. Понятия различных предметных областей не связаны между собой, что и порождает в индивидуальном и массовом сознании непонимание действительных связей реального мира. Разрыв этих связей приводит к отчуждению людей от Природы, создает иллюзию независимости, фантомный мир ложных ценностей, интересов и целей. Они не сближают людей, а, наоборот, разобщают. Усиливают профессиональное непонимание действительных проблем, вынуждают допускать просчеты и грубые ошибки, что и приводит в итоге к системному кризису" [Кузнецов О.Л., П.Г., Большаков, 2001].

Как видим, следующей проблемой в связи с постижением Истины является проблема научного языка, который отражает Истину. Вследствие многогранности Истины научный (и научный ли?) язык так же должен быть многогранным, метафоричным, нечетким, парадоксальным, многозначным, религиозно-метафорическим и, наконец, междисциплинарным и трансдисциплинарным: наш фрактально-голограммный мир, который на его фундаментальном квантово-фотонном уровне является единым нерасчленимым комплексом, можно постичь и выразить фрактальной же мыслью, фрактальным языком, не отделяющим части от целого, причины от следствия, прошедшего от будущего, существа от его имени…

Настало время нивелировать результаты Вавилонского столпотворения и проложить междисциплинарные рельсы между разными научными дисциплинами (а также и различными духовно-религиозными доктринами) путем разработки некоего универсального метаязыка, который будет понятным (после его изучения) всем представителям научной и религиозной мысли.

Этот язык должен быть не только транс- и междисциплинарным языком единства, но и языком, отражающим это единство реальности, которое проистекает из самого факта рождения (развития) форм этой реальности. Если мир произошел из некоего ИЗНАЧАЛЬНОГО ЕДИНОГО ПРИНЦИПА (Абсолюта, некоего гипотетического правещества, сингулярного состояния материи, физического вакуума и др.), то это значит, что реальность представляет собой абсолютное единство, ибо если на заре своего существования реальность существовала в виде интегрального комплекса, из которого произошли все формы этой реальности, то данные формы, в скрытом или явном виде, должны пребывать в таком же интегральном состоянии абсолютного единства, в том числе и на уровне мышления и сознания, которое, по образному выражению В.Ю.Татура оказывается "вплетённым в космические процессы".

Подобным образом все актуальные и виртуальные элементы эмбриона, взращивающегося в материнской утробе, на начальной стадии своей эволюции пребывают друг с другом и неразрывном единстве. Это единство должно сохраняться и впоследствии вместе с превращением эмбриона в полноценный организм, когда связи между элементами эмбрионального организма сохраняются и у взрослого организма как в пространственном, так и временном измерениях. Одно из проявлений рассмотренного феномена реализуется в акупунктурике и рефлексологии: так, зоны Захарьева-Геда (участки на поверхности кожи) имеют четкие проекции во внутренней среде организма, причем эта проекционные связи имеют не нейро-гуморальную (структурно-вещественную), а волновую (динамическую, биополевую) природу.

Итак, новый метаязык должен базироваться на разработке фундаментальных оснований реальности, напрямую связанных с ее генетическим аспектом, имеющим непосредственное отношение к происхождению этой реальности, изучение которого дает возможность выстроить концептуальное знание миропонимания наиболее адекватным Истине образом.

При этом становится понятным, что в данном метаязыке в силу пространственно-временной, а также вещественно-полевой (то есть статико-динамической) интеграции на уровне упомянутого Изначального единого принципа, статический и динамический (структурно-вещественный и динамико-полевой, актуальный и потенциальный) аспекты реальности должны быть представлены в неразрывном диалектическом единстве. Причем должен быть обнаружен алгоритм взаимной трансформации представленных полярных сущностей, о чем мы можем прочитать у В.Ю.Татура (его новая работа представляет попытку наметить подходы к разработке упоминаемого выше метаязыка), который пишет о двух методологических принципах построение общей иерархической системы, когда, во-первых, "элемент системы "Структура" на одном уровне, становится элементом в системе Движения на другом" И во-вторых, "если в случае с системой "Структура" идет упрощение системы, то в случае с системой "Движение" – усложнение движения. Иначе говоря, для системы "Движение" каждый последующий уровень, отвечающий упрощенной структуре, является сутью движения на предыдущем".

Как видим, здесь имеем место не просто переход количества в качество, а взаимная трансформация (взаимопроникновение) статики и динамики (систем "Структура" и "Движение"), которую (трансформацию) В.Ю.Татур иллюстрирует на основе анализа политэкономических феноменов:

"Система Структура – "Человеческое общество". Элемент общества – человек, который вступает во взаимоотношения с другими людьми, например, по поводу собственности, т.е. взаимосвязь между людьми назовем "отношения собственности". Содержанием этих отношений являются предметы, по поводу которых и устанавливаются эти отношения собственности. Но человеческое общество – это не статика отношений, а постоянное движение, изменение. Люди владеют предметами, т.е. пользуются, распоряжаются, или, иначе говоря, осуществляют их движение, а потому эта система "Движения" названа "Владение". Её элементом является предмет, предмет во владении. Когда человек владеет различными предметами, то они взаимосвязаны между собой посредством его деятельности, например, машина и насос для шин, или дом и телевизор. Но деятельность осуществляет человек, а потому он является ее элементом. Каждая из систем имеет форму, или структуру, например, общества имеют различное государственное устройство. В зависимости от него меняется, иногда и очень сильно, форма человеческой деятельности по продвижению, например, своих бизнес предложений" [Татур, 2012].

На рисунке стрелками показано взаимовлияние систем "Структура" и "Движение" друг на друга. "Так "Человеческое общество" имеет структуру, которая определяет форму человеческой деятельности, а последняя является содержанием этой структуры. Вместе с тем деятельность определяет форму элемента общества, т.е. человека, а человек является элементом системы – "Деятельность человека". Отношения собственности имеют структуру, которая определяет форму владения, а последняя является содержанием этой структуры. При этом содержанием отношений собственности являются предметы, которые есть элементы Системы "Владение". Но в этой системе предмет имеет форму и при том определенную, поэтому он определяет форму содержания отношений собственности. Например, процедуры хранения золота в слитках или в виде песка будут отличаться…

Кроме того, нужно отметить следующие взаимопереходы: система "Структура" определяет форму движения вещества; деятельность человека, в которой движение вещества есть взаимосвязь, определяет содержание формы человеческого общества. Соединение потребностей человека с возможностями природной среды определяет структуру человеческого общества и деятельности. Происходит так же соединение двух процессов в "Структуре" и "Движении". Поэтому мы будем наблюдать этапы развития через разные формы, различие которых коренится в природной среде" [Татур, 2012].

Рассматриваемый алгоритм взаимной трансформации статики и динамики приоткрывает дверь в онтологию фундаментальных форм Вселенной – ее генезис, эволюцию и функционирование, которые реализуются на основе уровневой парадигмы (метафорой которой выступает "Лестница Иакова"), а также и гегелевской диалектики. В последней, примерно как и у В.Ю.Татура, имеет место двойной переход в движении полярных сущностей, которые порождают третью, а она, в свою очередь, распадается на следующие две полярные сущности.

При этом, в силу универсальной природы учения В.Ю.Татура, в нем общей эквивалентной сущностью как политэкономической, так и космологической картины реальности выступает аксионное поле (прообразом которого является эфир древних).

Процедура построения космологической картины приобретает у В.Ю.Татура такой вид:

"Аксионы, которые связаны между собой посредством взаимосвязи "Структура", наполняют собой пространство, являются его вещественной основой. "Пространство" – это новая ступень "Структуры". Но, возникнув вместе с пространством, аксионы должны между собой взаимодействовать, находиться в движении. Я думаю, что можно положить в основу их движения – изменение гравитационных полей. Это – новая ступень "Движения". Содержанием этого движения являются, положим так, гравитоны, как кванты гравитационного поля. Они, согласно методологическому принципу, уже в системе "Структура" взаимосвязаны посредством "Пространства". Но что в структуре еще могут нести гравитоны? Чем обладает пространство? Кривизной. Поэтому положим, что "Кривизна" – новая ступень "Структуры". На этом уровне мы практически подошли к конечности наших эмпирических знаний, часть из которых разделяется академическим научным сообществом, а часть нет. Но до этого уровня мы хоть можем поставить в существующем техническом укладе эксперименты. Ступени, восхождение по которым предполагается далее, недоступны пока эмпирическому знанию. Однако, чтобы правильно поставить эксперименты, в которых косвенно может найти подтверждение существование этих миров, нужно их, во-первых, предполагать, а, во-вторых, иметь ряд гипотез по поводу их свойств" [Татур, 2012].

Дальнейшие рассуждения В.Ю.Татура вполне отвечают сформулированной этим автором концептуальной парадигме, базирующейся на принципе целостности Вселенной, в основе которой В.Ю.Татур полагает Целое. Для его описания применяется монадология Лейбница. Здесь интерес представляет то, что между монадами имеет место несиловая импликативная (коррелятивная) связь, существующая между нелокальными квантовыми объектами (описываемыми единой пси-функцией) и реализуемая в виде субстанции, получившей название Отображение, в русле которого передаются свойства отображаемого (ср. с учением Имяславцев), а система, взаимосвязь и элемент предстают как одно (что отвечает феномену неразложимости квантовых систем [Цехмистро, 2002]).

В.Ю. Татур пишет, что "Субстанция Отображения, как показано, одновременно обеспечивает и свое самодвижение и, одновременно, является источником и любого другого движения материи. Отображение и частный процесс, происходящий непрерывно, и генетическая основа остальных процессов. Поэтому субстанция Отображение и является Всеобщим Бытия, т.е. выступает как особенная форма самодвижения субстанции, которая логически и исторически является первоначальной и фундаментальной и из которой с необходимостью возникают все остальные формы движения материи, существующие одновременно с ней. Особенность формы самодвижения, которая является Всеобщим Бытия, заключается в особой структуре этого самодвижения. По отношению ко Всеобщему Бытия можно закончить словами Гегеля: "То, что разум знает внутри себя, есть в такой же мере необходимость, или всеобщее бытия, это есть сущность мышления, как это есть также сущность мира" [Гегель, собр.соч., М., 1932, т. 9].

В.Ю.Татур экстраполирует субстанцию Отображения на основные категории философии и религии. Оказывается, что Отображение, не имеющее выделенности (то есть массы покоя, четкой пространственно-временной локализации) соотносимо с Духом (и выступает Его субстанциональной основой), с Идеальным, а также с Мышлением, основные свойства которого (мыслительные операции), впервые наиболее полно сформулированные Ж.Пиаже (структуры классификации, сериации, замещения, симметричных отношений, мультипликации классов, коунивокальная мультипликация классов, коунивокальная мультипликация отношений, структура тождества), реализуются на основе предложенного В.Ю.Татуром свойства – инверсии системных свойств, "когда Отображение, как система, проходя через состояния элемента и взаимосвязи, вновь становится системой… пройдя череду функциональных трансформаций, субстанция возвращается к своему исходному функциональному состоянию, но не содержанию самого процесса Отображения, который с каждым такой инверсией усложняется, вбирая в себя предыдущий цикл" [Татур, 2012].

Рассматриваемая субстанция, как указывает В.Ю.Татур, еще не есть материя, это "предматерия", или "праматерия", "праобраз материи", существующая в виде "движения-изменения", которое достигает устойчивости посредством принципа вращения, что наводит нас на мысль о торсионных полях, а также о "веществе как сконденсированном поле" (А.Эйнштейн), которое характеризуется "границей и выделенностью": "На определенном этапе движения-изменения субстанции возникает системно замкнутое, а потому ограниченное, многообразие Отображений, возникает Слабая Метрика и её Монада – Первомысль, или эйдос, как мысль сама в себе и для себя, а вместе с ней и первая форма материи, субстанция мышления. При этом под формой понимается порядок в замкнутой последовательности Отображений. От порядка в этой последовательности и зависит первоформа. Поэтому Первомысль есть первоформа субстанции и сущность границы материи.  Таким образом, одномоментно, при возникновении замкнутой последовательности Отображений появляются мысль, материя и число, как внешняя сторона монады" [Татур, 2012].

Корреляция монад в совокупности обнаруживает семантико-смысловую подоплеку реальности, очень близкую семантическому пространству В.В.Налимова: "Эти первомысли, или эйдосы-монады, есть материальные образования, составляющие субстанциональную основу Слабой Метрики – такой формы материи, для которой нет понятий протяженность и длительность. Монады взаимодействуют между собой через Отображения, которые, как я писал, есть сущность несиловой коррелятивной связи квантовых объектов. Движение на этом уровне – это установление определенных связей между разными монадами, фактически это аналог человеческих текстов в виде связи различных первомыслей… Мы не просто живет в этом смысловом океане, мы его представители и носители, а вся наша Вселенная, рождающаяся из Слабой Метрики, Космос, – это определенным образом организованная Первомысль, или Слово. У него есть Идея и Смысл. Космос – это Монада, или Целое в нашем мире, как и любое другое целое нашего мира (клетка, человек, биосфера и т.д.) есть монада Слабой Метрики, и имеет не только физические атрибуты, но и смыслы, которые мы стремимся передать через Имя" [Татур, 2012].

Далее В.Ю.Татур рассматривает особенности функционирования и порождения нашей реальности, в которой бытие и мышление оказываются слитыми и взаимно потенцирующими друг друга, при этом "Когда из движения Слабой Метрики рождается наш чувственный мир, мир протяженности и длительности, у каждой формы монады в нашем мире появляется вибрационный рисунок, т.е. каждой мысли соответствует определенная вибрация Вселенной. Вибрациями держится целостность объектов и определяется их жизнестойкость.

С появлением Человека, как духовного существа, мысль для себя становится мыслью для других и всех. Через Человека происходит инверсия вселенского процесса, возникает зеркало, через которое мир смотрит сам на себя" [Татур, 2012], что отвечает принципу "Наблюдатель" квантовой физики и соотносится с антропными космологическими аргументами.

При этом человек как инициатор реальности живет, по В.Ю.Татуру, одновременно в трех мирах: мире Духа (Отображение), мире мысли (Слабая Метрика), мире тела и души (Вселенная). Инициирование реальности и ее последующее преобразование реализуется в контексте братской Любви как акте инверсии внутреннего "Я" в "Мы", что одновременно выступает и процессом развития, эволюции человека как восхождения "от тела к душе, от души к мысли, от мысли к Духу".

Данный процесс на методологическом уровне обнаруживает единство философских категорий морального (ценностного) и фактологического (дескриптивного). Кроме того, отмеченная выше триадность реальности (дух, мысль, душа) может быть соотнесена с такими онтологическими триадами, как вещество, поле, жизнь (жизнь здесь понимается как единство вещества и поля), а также время, пространство, движение, что находит определенное выражение в дальнейших рассуждения В.Ю.Татура.

Далее В.Ю. Татур конкретизирует процесс актуализации реальности:

"На определенном этапе взаимоотражений в субстанции Отображение возникают замкнутые образования, т.е. такие, которые как бы приобретают границу. Это и есть Монады Слабой Метрики. Поскольку существует две "взаимообратные" системы Отображений, то возникает два типа качественно отличных объекта. Их очень хорошо описал нестандартный анализ. Одна монада – как гипердействительное бесконечно малое число, которое сколько не складывай, никогда не получишь 1, а второе – гипердействительное бесконечно большое число – галактика – сколько не складывай 1, никогда его не получишь. Каждый из этих объектов – организованная субстанция Отображение, и взаимодействие между ними происходит через отображения (отражения). Возникающие Монады могут отличаться друг от друга, как формой, так и внутренней структурой. Поскольку Монады – это замкнутые образования из субстанции Отображение, обладающей инверсией системных свойств, то у этих Монад будет разный темп времени. Взаимодействие Монад, возникших из "взаимообратных" систем Отображения, порождает наш мир, пространство как длительность, и время, как циклический процесс, который становится зависимым от сложности объекта, его структуры, его связи с другими объектами, а так же порождается много иных интересных миров с необычными свойствами, существующими параллельно нашему миру.

Поскольку Слабая Метрика возникает в процессе Отображения, то для ее элементов, Монад, свойственна закрученность, которая, кроме порядка отображений, выделяет их относительно друг друга. Взаимодействие двух Монад, обладающих разной закрученностью, т.е. образованными разными группами Отображений, порождает пространство как протяженность и время как длительность, Кривизну и поля…" [Татур, 2012].

После этого следует дальнейшее разворачивание учения В.Ю.Татура (в том числе в статье "И слово стало плотию") с уточнением деталей генезиса и функционирования реальности.

Отметим, что анализ учения В.Ю.Татура в критико-аналитическом ключе наиболее полно реализуется в материалах Н.Н. Александрова. Мы не будем рассматривать критический анализ, проведенный Николаем Николаевичем, который среди современных мыслителей выделяется четкостью теоретических построений, поскольку соединяет в философском дискурсе дискретно-знаковый (левополушарный) и образно-дескриптивный (правополушарный) моменты. В силу этого труды Н.Н.Александрова являются, на наш взгляд, наиболее ясными для понимания среди множества трудов авторитетных мыслителей, сумевших построить целостные философские системы. И именно это качество не позволяет Николаю Николаевичу увидеть четкости и ясности в изложенном учении В.Ю.Татура, которое, признаться, достаточно сложно для чтения и понимания человеку, не привыкшему разбираться в хитросплетениях и сложной машинерии научных текстов, особенно имеющих, как у Вадима Юрьевича, меж- и трансдисциплинарный характер, то есть оперирующих результатами не только разных предметных областей науки (физики, математики, психологии и др.), но и разных форм общественного сознания (науки, религии, философии и др.).

В силу этого материал В.Ю.Татура сложен и с позиции анализа логических стыковок (нестыковок) некоторых его положений. Таким этот материал и будет оставаться до тех пор, пока он не будет возведен на более высокий уровень обобщения, то есть не будет полностью формализован и упрощен.

В связи с этим сошлемся на Ю. А.  Черняка, который писал, что системный анализ – “это средство борьбы со сложностью, средство поиска простого в сложном” [Черняк, 1975, с. 51]. При этом, как отмечает У. Эшби, “теория систем должна строиться на методе упрощения и, в сущности, быть наукой упрощения... в будущем теоретик систем должен стать экспертом по упрощению” [Эшби, 1966, с. 177; см. также: Хале, 1965]. В связи с этим можно привести и такие высказывания: "Формула должна быть настолько простой, насколько можно, но не проще" (по А. Эйнштейну); "Одна из главных целей теоретического исследования – найти точку зрения, с которой предмет представляется наиболее простым" (Дж.У. Гиббс); "Когда человек не понимает проблему, он пишет много формул, а когда наконец поймет в чем дело, остается в лучшем случае две формулы" (А.  Пуанкаре). Как писал Я.А. Коменский, "истина может быть только единственной и простой; ошибка же может иметь тысячу видов".

Отмеченный подход полностью согласовывается с представлениями ориентальных мистических учений: как писал Шри Ауробиндо, "если бы не было скрытой тождественности, этого тотального единства, которое лежит в основе всего сущего, мы были бы не способны владеть хотя бы каким-то знанием о мире и о существах".

Как отмечает А. К. Сухотин в книге "Парадоксы науки", вывод о плодотворности упрощений подтверждается результатами специальных тестов, проведенных психологами и теоретически обоснованых еще академиком А.Н. Колмогоровым: установлено, что ученики уверенно решают задачи, предъявляемые в обобщенных структурах, чем когда это же содержание задано в конкретных формах [Сухотин, 1978, с. 161]. При этом данные обобщенные структуры характеризуются определенным зарядом парадоксальности и нечеткости, поскольку выступают понятийно изоморфными "лекалами" для огромного количества категорий и понятий. Данный вывод находит подтверждение и в исследованиях академика О. В. Третяка, директора Института высоких технологий (Киевский национальный университет им. Т. Шевченко), эксперименты которого показывают, что ученики и студенты лучше осваивают учебный материал, сконструированный из понятий, имеющих "нечеткие семантические очертания", что позволяет объединять их в целостные смысловые конгломераты, устанавливать логические связи между концептуально далекими друг от друга реалиями и теоретическими объектами, что соответствует творческому – нечеткому, диалектическому, многозначному, метафорическому, многомерному – способу познания и освоения мира. Интересно, что данная когнитивная стратегия свойственна философской рефлексии, которая, как известно, оперирует наиболее абстрактными категориями и нацелена на постижение всеобщего, что можно проиллюстрировать размышлениями Н. А. Бердяева, взятыми из его автобиографической книги "Самопознание" [Бердяев, 1990, с. 84-85, 206], где великий философ пишет о своем философском инструментарии, позволяющем "в конкретном узревать смысл и универсальность": "Самые ничтожные явления жизни вызывают во мне интуитивные прозрения универсального характера".

Итак, как же можно формализовать и упростить рецензируемый материал? Для этого следует построить обобщенную, предельно формальную модель рассматриваемых явлений, имеющих как физическую (реальную и гипотетическую), так и метафизическую природу. Отметим, что данная модель у В.Ю.Татура в принципе построена, но она включает в себя: 1) как метафизические понятия (имеющие мифо-метафорическую природу), 2) как философские категории (имеющие высочайшую степень абстрагирования), 3) так и реальные физические категории – как конкретно-научные, так и гипотетические (квазинаучные).

Все это делает текст не только сложным для прочтения, но и сомнительным с точки зрения чисто научных критериев, поскольку непонятно, является ли этот текст выражением обоснованных выводов естествознания, либо философии.

В последнем случае, если этот текст является чисто философским, то он будет анализироваться с точки зрения философских критериев, среди которых можно отметить внутреннюю связность, логичность и целостность изложения, а также соответствие содержание философского дискурса той или иной философской картографии реальности.

Именно в таком ключе излагает свое учение наш друг, Владимир Викторович Кизима, современный украинский философ, доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой философии науки и культурологии Центра гуманитарного образования Национальной академии науки Украины, руководитель лаборатории постнеклассических методологий, главный редактор периодического издания "Totallogy-ХХІ. Постнекласические исследования". Как говорится на соответствующем сайте, В.В. Кизима, находящийся на переднем крае современной украинской философии и являющийся ее лицом, создал новую философию постнеклассической эпохи, "философию обновления" – метафизику тотальности, в которой автор стремится преодолеть несовместимость классической и неклассической методологии. Первым шагом к такому примирению является снятие противостояния между субъектом и объектом познания, заключающееся в том, что в постнеклассческой методологии признается ситуация, согласно которой субъект и объект реципроктным (взаимопотенцирующим, диалектическим) образом влияют друг на друга и находятся в общем для них субстанциональном поле, что позволяет говорить о тотальности (целостности) субъекта и объекта. Метафизика тотальности включает: генерологию (сфера обнаружения актуальных, завершенных и определенных форм бытия); парсику (сфера скрытой, потенциальной реальности); учение о сизигии, представляющее собой анализ феномена взаимодополнения дихотомических категорий в процессе становления тотальности. Таким образом, разделы метафизики тотальности охватывают собой все проявления бытия и осуществляет их системный анализ, учитывая их взаимозависимость на основе которых возникает сложная иерархия бытия.

Важно отметить, что метафизика тотальности (с которой мы в ближайшее время постараемся познакомить читателей) изначально строится на формальных основаниях, которые потом постепенно облекаются в философские и естественнонаучные формы.

Отметим, что самый важный и наиболее проблемный момент всех философских систем (философских кредо), к которым относится и философская система В.Ю.Татура, выражается в их понимании современниками, что, в свою очередь, зависит не только от содержания систем, но и от их изложения, а также от степени их формализации и обобщения.

Это требование особенно актуально сейчас, когда человечество входит в своеобразную полноту времен, в эпоху синтеза научной и религиозной парадигм, стратегий познания и освоения действительности. Именно сейчас нужен новый метафорически-синтетический язык, имеющий меж- и трансдисциплинарный характер, о чем мы писали в начале нашей статьи. Этот язык (являющийся одновременно и своеобразной научно-религиозно-философской парадигмой) позволит навести мосты между разными (не полностью согласующимися) гносеологическими стратегиями (и соответствующими философскими системами), такими, например, как стратегии Н.Н.Александрова и В.Ю.Татура.

Новый язык может быть выработан на основе братского взаимодействия мыслителей (виртуальных и реальных), занимающихся (или занимавшихся) системно-синтетическими, комплексными исследованиями бытия в целом (изучением его сущности, принципов актуализации и др.). Современных мыслителей, посвятивших свою жизнь этим исследованиям, на самом деле не так уж много, и к ним относится В.Ю.Татур, рецензированный труд которого, без сомнения, занимает, на наш взгляд, выдающееся место в системе современной (постнекласической) научно-философской мысли.

¹"…цивилизация достигла необычайных высот в искусстве расчленения целого на части, а именно в разложении на мельчайшие компоненты. Мы изрядно преуспели в этом искусстве, преуспели настолько, что нередко забываем собрать разъятые части в то единое целое, которое они некогда составляли" И. Пригожин [Пригожин, Стенгерс, 1986, с. 11]. "Нужно перестать поступать так, будто природа делится на дисциплины, как программа в университетах" – Р. Аккофф