Аннотация:

В связи с приближением трехсотлетия со дня рождения основателя русской научной школы, выдающегося ученого Михаила Васильевича Ломоносова (1711 – 1765). Международный университет природы, общества и человека «Дубна», кафедра устойчивого инновационного развития, Научная школа устойчивого развития совместно с Институтом комплексных исследований в образовании Московского Государственного Университета имени М.В.Ломоносова посвятили этому событию интернет-конференцию.

Доклад подготовлен в рамках исследований, проводимых Научной школой устойчивого развития, которая здесь позиционирует результаты анализа взаимосвязи понятий физической монады Ломоносова с духовной монадой Лейбница как гипотезу, которая достойна дополнительных исследований.

В связи с тем, что полученные результаты рассматриваются как гипотеза, будет уместным привести высказывание Ломоносова: «Не следует спешить с осуждением гипотез, поскольку они представляют собой единственный путь открытия самых важных истин» [18].

О Ломоносове написано и сказано очень много. И, тем не менее, хотелось бы обратить внимание на высказывание Президента академии наук СССР С.И.Вавилова о всеобщем законе Ломоносова: «Всеобщий закон сохранения движения М.В.Ломоносова объемлет всю объективную реальность, включая пространство, время, вещество с их свойствами и проявлениями» [7].

Соответствующая выдержка из Ломоносова: «Все явления Природы обусловлены разными формами движения. Движение никогда не может иметь начала, но длится извечно. В основании движения лежат физические монады – протяженности в движении: вращательном, колебательном, поступательном» [18].

Все множество научных открытий Ломоносова, явившихся предтечей закона сохранения энергии, закона сохранения массы, законов термодинамики, и его разработки в теории электричества и тяготения мы рассматриваем как проекции закона сохранения движения в частные системы координат.

Вопросы М.В.Ломоносова к будущей науке

Ломоносов жил в удивительное время – время осознания начал науки, время становления науки в современном ее понимании как деятельности, направленной на постижение и правильное применение общих законов Природы [4, 8, 12, 22]. Вполне естественно, что в его работах было много незавершенностей, много поставлено вопросов для науки будущего. Ниже приведены только три вопроса, которые возникают на основе анализа работ великого мыслителя и затрагивают начала науки как таковой:

Как сцеплены первоэлементы мироздания?

Как связаны между собой разнородные качества тел?

Как единообразно, на доступном сознанию языке, выразить разные формы движения?

В докладе первый вопрос рассматривается как главный, так как сегодня чрезвычайно актуальным является созвучный ему другой вопрос: Реальность едина? Или существуют две реальности: физическая и духовная? Как эти реальности связаны между собой? Этот вопрос постоянно находится в поле зрения. Его обсуждению был посвящен прошедший в Дубне философский семинар «Наука и религия», учеными РАН выпущена монография «Метафизика». Однако, вопрос остается открытым. По этой причине мы, в первую очередь, обращаемся к анализу взаимосвязи понятий: физической монады Ломоносова с духовной монадой Лейбница. Второй и третий вопросы рассматриваются в контексте первого.

Несколько слов из истории вопроса.

Практически все основные работы М.В.Ломоносова (1736 – 1765), так или иначе, посвящены постижению первоначал Природы. Эта проблема волновала его всю жизнь. И она не могла не волновать, потому что его научная деятельность началась в то время, когда миру уже хорошо были известны классические работы двух гигантов науки, опубликовавших труды с обоснованием фундаментальных основ мироздания и послуживших стратегической базой последующего развития мировой науки.

Во-первых, это Исаак Ньютон (1643 – 1727) – Президент Академии Наук Великобритании, а впоследствии Глава Королевского монетного двора. Его позиция изложена в знаменитых «Началах …» [20].

Во-вторых, это Георг Лейбниц (1646 – 1716) – Президент Академии Наук Германии, Советник Петра I. В основе его «начал» лежат работы по «Монадологии» - учении о первоисточнике мироздания [16].

Позиции И.Ньютона и Г.Лейбница оказались существенно разными, а по ключевому вопросу – диаметрально противоположными. Между ними активно велась продолжительная и весьма острая полемика.

У Ньютона в основании Природы лежит телесная субстанция, а именно – масса, которая под действием внутренних сил движется с ускорением в замкнутом пространстве Солнечной системы. При этом две массы притягиваются обратно пропорционально квадрату расстояния между ними. Мир Ньютона – это замкнутый мир Солнечной системы. Последнее означает, что в замкнутом мире нет места для потоков энергии из мировой окружающей среды, нет места для каких-либо воздействий потоков мирового пространства на тела, находящиеся в пространстве Солнечной системы. В мире Ньютона нет места для безтелесных субстанций, поддающихся выражению и измеряемых в единицах телесных субстанций (массы) [4, 8, 9, 13, 20].

Неудивительно, что взяв за основу постулаты И.Ньютона, мировое научное сообщество, с одной стороны, достигло прогресса, но при этом столкнулось с рядом серьезных трудностей. Об этих трудностях много сказано выдающимися философами и учеными, такими, например, как Гегель, Кирхгоф, Гельмгольц, Пуанкаре и другими [4, 8, 9, 10, 12, 16, 19, 21, 22].

Приведем высказывание Анри Пуанкаре, который писал: «Прежде всего, мы оказываемся перед трудностями, когда хотим дать определение основным понятиям. Что такое масса? В определении этого понятия наши усилия были бесплодны, - мы оказались перед необходимостью прибегнуть к определению, которое, по существу, является признанием нашего бессилия: массы представляют собой коэффициенты, которые удобно вводить в вычисления (а не в измерения – Б.Б.). На закон Ньютона перестают смотреть как на экспериментальный закон, он становится определением. Но это определение также недостаточно, потому, что мы не знаем, что такое масса» [21].

Как показали работы Герца, Кирхгофа, Гельмгольца, Максвелла, Умова, Пуанкаре, эти трудности будут и, более того, будут носить принципиальный характер до тех пор, пока мы не выйдем за рамки координат, где масса является одной из основных величин. «Глаз сам себя не видит» - поэтому удобнее перейти в другую систему измерений, в которой масса становится не основным, а производным понятием, выводимым из более общих понятий [2, 5, 13, 16, 19, 21].

Это теперь известны понятия, из которых выводится масса как частное качество [5, 13, 19]. Это теперь мы знаем, что Солнечная система является открытой для потоков энергии из мировой среды и Земля в целом, и каждый ее объект, и каждое тело в Солнечной системе, являются, прежде всего, космическими объектами, поведение и эволюция которых находится под прямым воздействием энергетических потоков Вселенной. Однако, в науке времени Ньютона эти знания не были доминирующими. В условиях становления науки крайне важно было иметь систему, не зависящую от внешних воздействий. Может быть, именно этим обстоятельством (а именно – нежеланием впускать в систему экзогенный фактор) и объясняется позиция И.Ньютона [22].

Принципиально иную позицию занимал Г.Лейбниц в вопросе первоисточника мироздания. У Лейбница в основании Природы лежит безтелесная субстанция, которую он назвал монадой, наделенной разумом. Все телесное, по Лейбницу, происходит из безтелесного – движения со скоростью. Мир Лейбница – это открытый мир сосуществования – взаимодействия безтелесных и телесных сущностей, открытый мир взаимодействия времени – пространства, мир взаимодействия многомерных длительностей и многомерных протяженностей, обладающих способностью взаимного проникновения [9, 16].

Таким образом, налицо две противоположные позиции. М.В.Ломоносов оказался перед выбором: с одной стороны – замкнутый и телесный мир И.Ньютона, а с другой – открытый и безтелесный мир Г.Лейбница.

М.В.Ломоносов сделал выбор. Он использовал все лучшее, что было у И.Ньютона, и все лучшее, что было у Г.Лейбница. Лучшее у И.Ньютона – это определение понятий в терминах физически измеримых величин, удовлетворяющих первому требованию науки – принципу измеримости (Н.Кузанский, 1454). Лучшее у Г.Лейбница – это понятие «монада» (1706).

М.В.Ломоносов вводит новое понятие – физическая монада [18], которая существенно отличается как от «телесно – массовой сущности» И.Ньютона, так и от «духовной монады» Г.Лейбница.

В отличие от Ньютона – мир Ломоносова – это открытый мир протяженностей с инерцией, а, следовательно, находящихся в движении. Понятием «тело» у Ломоносова является протяженность с частными качествами. Такими частными качествами являются: масса, сила, плотность, запах, вкус, цвет и другие. Солнечная система у Ломоносова также является открытой для мировых потоков (он их называл «притягательной силой») системой, обеспечивающей в результате движения превращение различных частных качеств (свойств) в разные формы движения: колебательные, вращательные, поступательные [18].

В отличие от Г.Лейбница – мир Ломоносова телесный, но тело с основным атрибутом протяженность, а не масса. Более того, не просто протяженность, а протяженность в движении, то есть не просто пространственная величина, а пространственно-временная величина. Ломоносов оставил без внимания безтелесность монады, но слово «монада» сохранил и не попался в ловушку «замкнутости и массы». Тем самым он сохранил возможность соединения физического и духовного мира.

Другое дело, что соединительный мост не был построен, но был поставлен вопрос для науки будущего.

Это уже потом Дж.Максвелл в 1873 году показал, что действительно можно выразить уравнения И.Ньютона и понятие «масса» через пространственно-временные величины [15]. Р.Бартини и П.Г.Кузнецов в 1974 году положили этот результат Максвелла в основу пространственно-временной LT-системы универсальных мер – законов [2].

Слово «монада» (от греч. monбs) - это первый неделимый элемент. Но у Ломоносова этот элемент телесный, а у Лейбница – безтелесный, не имеющий пространственных характеристик, да еще наделенный сознанием. И вроде бы здесь невозможно соединить несоединимое (рис. 1).

Физическая монада М.В.Ломоносова

Телесная единица – протяженность в движении: сцепление физических монад происходит через движение (из работ М.В.Ломоносова «127 заметок к теории света и электричества» (1756), «276 заметок по физике и корпускулярной философии» (1744)).

Духовная монада Лейбница

Безтелесная единица с Разумом, обладающая свойствами первичного единства, истока и стока мироздания – Бог (из работы Г.Лейбница «Монадология» (1706)).

Сцепление духовных монад происходит также через движение.

Рис. 1. Монада как первоэлемент мироздания

В течение многих веков человечество волнует фундаментальная проблема взаимосвязи физического и духовного мира. Ни один физик не скажет, что отсутствует духовный мир, так же как ни один верующий человек не скажет, что нет физического мира. Представители одного мира и представители другого признают наличие этих двух реальностей. Но возникает вопрос: существуют ли две реальности, или она все-таки одна?

Мы воспитаны на том, что мир един, а раз он един, то нужно показать, как связаны эти две стороны единого мира? И вопрос не в том, что первично, а что вторично, и не в параллельности миров, а в том, как взаимодействует между собой физическое и духовное, телесное и безтелесное? Этот вопрос оказался подвешен. Существуют разные ответы, но все они, как правило, эзотерического, а не научного свойства. Сегодня этот вопрос является фундаментальным: мы видим, как можно манипулировать сознанием, не имея действительных, надежных научных оснований, законов развития сознания. Мы не понимаем, как распознать символы – фантомы? Как их отличить от символов реальности? Как сличать нашу деятельность, наши решения, планы, программы с законами сохранения и развития Природы? Существует ли фундаментальный закон, который связывает физический и духовный мир?

Если Реальность едина, то ее «начала» также едины. Если Реальности две, то и начала могут быть разные. В соответствии с одним из них, телесный мир является следствием «Большого взрыва», в соответствии с другим – «в начале было Слово».

Когда физику задаешь вопрос: «А что было до «Большого взрыва», то, как правило, ответы разные и весьма расплывчатые. В то же время ответ был бы естественным и логичным, если бы было сказано, что до телесного мира был мир безтелесный.

Когда представителю духовного мира задаешь аналогичный вопрос: «А что было до Слова», то также ясного ответа не получаешь. В то же время не существует ни одного Слова (произнесенного или «помысленного»), на производство которого не надо было бы тратить поток энергии (мощность). А это значит, что все безтелесное произошло из телесного.

Таким образом, получается как бы «замкнутый» круг: «Все телесное – из безтелесного, а все безтелесное – из телесного».

По-видимому, эту «замкнутость» хорошо понимал Я.Герман. Иначе трудно объяснить появление его Форономии в 1716 году, где телесное и безтелесное появляются в одной системе кинематики [12, 13].

формате PDF (810Кб)