От Редакции АТ

Поскольку в предлагаемой вниманию работе есть упоминания о фликкер шумах, то предлагаем читателям еще раз познакомиться с неоцененной работой С.М.Кешнера «Шум типа 1/f» , в которой он показал, что это – эволюционный шум, процесс, имеющий память, и очень длительную.

На фоне нынешнего мирового кризиса и при явной интеллектуальной стагнации в науке и философии настала пора перестроить своё мышление. И новая парадигма могла бы опереться на сведение воедино и переосмысление некоторых фундаментальных положений, общих для той и другой области. Например, одна из центральных философских диад непрерывности и дискретности находит своего аналога и конкретизируется в корпускулярно-волновом дуализме современной физики. Обе ситуации можно интерпретировать через принцип дополнительности, под эгидой которого в гносеологическом плане объединяются, наверное, и они сами. Собственно, и Н.Бор считал своё детище универсальным, имеющим исключительно мощное методологическое значение.

Тогда и вечный основной вопрос философии «о первичности» напрашивается переформулировать в плоскость взаимодополнительности: идеальное и материальное мира комплементарны друг другу, образуя единый и целостный универсум.

О целостности. Многие русские философы понимали под гармонией мира именно органическое целое, мыслимое непременно через красоту (Ап.Григорьев). Причём, законы изящного «человек находит в природе вещей и духа» (А.Галич). Согласно Н.Страхову, «мир есть стройное, или…гармоническое и органическое целое» (1872). Существенно, что органическая целостность трактуется как динамическое единство составляющих её частей. Большой вклад внесли Д.М.Велланский, Н.Я.Данилевский и особенно Н.О.Лосский – своим программным трудом «Мир как органическое целое».

«Органицизм» в российской культуре зародился безусловно из идей Ф.В.Й.Шеллинга – «Платона нового времени» - и его последователей Л.Окена и К.-Г.Каруса. Немецкая философия совершила поворот к новому мышлению, воспринятому у нас и приведшему к пониманию того, что целостность мира обусловлена некой активной деятельной силой. Без преувеличения можно сказать, что органицизм становится сквозной проблемой русской философии XIX-XX вв, побуждая, в частности, уже задумываться и над животрепещущими вопросами: почему наши благие намерения ведут куда-то совсем не туда и не нарушаем ли мы исконную целостность мироздания? В нижеследующем обнаружится преемственность указанной линии, а идя дальше нам удастся дать этим вопрошаниям и вполне взвешенный и обоснованный ответ.

Примечательно, что немецкая классическая философия (Шеллинг и Гегель) ввела различение неорганичного и органичного целого, полагая последнее связанным именно с духом, а не с материей. Впрочем, ещё у Платона, в средне-вековой схоластике и отчасти у Лейбница делался упор на несводимости целого к сумме частей, а в качестве подлинно целостных образований тоже рассматривались лишь продукты духовной деятельности. Но тогда, казалось бы, логично заключить и о целостном характере духа – как изоморфной следствию порождающей причине, оставляющей свой неизгладимый отпечаток на всей творческой продукции, будь то в природе или искусстве.

Замечательно, что и по Шеллингу, художник наподобие духовной и разумной «интеллигенции» действует по аналогии с природой, да и Абсолют в такой же мере рождает Вселенную, в какой и творит её как художник. А Вселенная являет собой тождество организма и произведения искусства. Забегая немного вперёд, заметим, что в качестве общей «фоновой» организации там и там выступает вездесущая «золотая пропорция», на которую как бы накладывается конкретная морфология живого или авторский замысел и сюжет.

Со временем была раскрыта недостаточность формулы «целое больше суммы частей», восходящей к Аристотелю, поскольку она неявно исходила из предположения об аддитивности свойств целого. Понятие целостности тут выражается неким остатком после вычитания суммы частей из целого.

Сказанное иллюстрируется так называемым «упаковочным эффектом» из атомной физики, более известным как «дефект массы». На эту величину происходит уменьшение массы результирующей целостной системы, образующейся из свободных компонент. Другими словами, соединение частиц в устойчивую систему сопровождается выделением энергии, даваемой всем знакомой формулой Эйнштейна ∆Е=mc. Поэтому масса атомных ядер всегда меньше суммы масс протонов и нейтронов, их образующих.

Сюда же можно отнести и экзотермические химические реакции - когда выделение «теплоты образования» сопутствует формированию прочных соединений из простых веществ. Не служит ли данный выброс энергии своеобразным «бонусом» за удачное созидание целого?…Ведь как раз обратный процесс – деструкции и разрыва связей при синтезе некоторых веществ, в том числе и неустойчивых отравляющих, сопряжён с неизбежными затратами энергии…

Более глубокое понимание проблемы подразумевает нелинейное взаимодействие ингредиентов, вводимое через перемножение. Впервые мультипликативность в рассмотрение целого включает, по-видимому, С.Франк в «Предмете знания». «Комплекс АВ, как целое, кроме А и В содержит ещё особый элемент х», отвечающий за «форму сочетания частей и характер их соотношения между собой». Это отношение между частями, говорящее о «соучастии их в целом», и фундирует единство. И здесь, в отличие от «производного или сложенного целого», мы имеем первичное, или органическое целое, каковому и принадлежит «сфера исконного единства» (!).

Но именно «золотая пропорция» и демонстрирует подобное единство в виде уникального отношения между всеми своими составляющими – переходящими друг в друга частями и промежуточными целыми. И более того, она единственным образом сочетает в себе свойства арифметической и геометрической прогрессии, что отчётливо видно на ряде Фибоначчи. Но ведь и дополнительность выражается как суммой, так и произведением (А.Д.Арманд. Два в одном. М.2008)! А «в золоте» она сфокусирована в предельно простом сочетании двух числовых частей, которое с лёгкостью экстраполируется до бесконечности в обе стороны и на все масштабы…

Не вдаваясь в дальнейшую дискуссию, перейдём сразу к «золотосеченному» представлению трансцендентной целостности, развитому в предыдущих работах. Там действительно каждая составляющая непрерывной пропорции выступает в роли и целого, и частей в соседних отношениях, а также выявляется такое нетривиальное свойство как направленность, соответствующая сворачиванию логарифмической спирали, огибающей бесконечный ряд «золотых» чисел.

Таким образом, дополнительное к вербальному математическое описание динамической целостности внесло окончательную ясность в проблему. И трансцендентность нашей данности обеспечивает её абсолютный статус и самодостаточность: за неимением наибольшего члена в бесконечной последовательности не возникает необходимости в обосновании его как части со стороны ещё большего целого, а в отсутствие наименьшего на другом конце – нет нужды оправдывать его нижележащими частями. Но чем же как не духом может быть подобная «бессубстратная» и направленно действующая инстанция и сущность, эксплицируемая абстрактными математическими средствами!...

В итоге «несоставляемость» целого в полной мере подтвердилась неожиданным прорывом к нему через математическую символику. Не засвидетельствовал ли тем самым дух о самом себе? Подобное озарение всегда совершается через «правополушарное» мышление, питаемое эмоциями и образами, «замешанными» на эстетическом восприятии. И достаточно было только восхититься красотой мира «в золоте» - чтобы от неё сразу перейти к осознанию чудесной организации…

Любопытная параллель здесь усматривается со взглядами немецкого философа и теолога Альберта Великого (1193-1280), намеренно не создавшего своей собственной системы, но стремившегося любовно проникнуть в живое целое мироздания. Увы, сейчас больше строится, чем открывается... А космос Альберт понимал как наполненную силами совокупность форм, образующих реальную целостность, чьё познание, якобы, совершается только благодаря взаимодействию чувств и мышления. Кстати, и современные апологеты «холизма» склонны придавать «фактору целостности» мистический характер, полагая его непознаваемым.

А отсюда протягивается нить и к «отрицательной» апофатической теологии Дионисия Ареопагита.- учению о безусловной неопределённости и неописуемости Бога. Да и особое внимание христианского мыслителя именно к символу вполне укладывается в настоящий контекст…

Геометродинамика духа. Принцип всеобщности жизни органицизма предполагает динамику целого, которое и Гегель понимал исключительно как становящееся. В его системе становление мыслится в виде постоянного движения, развёртывания и раскрытия абсолютной идеи. А духовное развитие индивида, по Гегелю, воспроизводит стадии самопознания «мирового духа», начиная с акта наименования вещей и кончая «абсолютным знанием» науки, нравственности и т.д.

К счастью, от сухого панлогизма «последнего философа» рукой подать до излагаемой нами позиции – стоит только весь его диалектико-категориальный дискурс посчитать диктуемым «духом в золоте». Все его пары противоположностей лишь отразили – как общее в особенном – простую идею комплементарности, заложенную в абстрактных числах. А общее и есть закономерная связь вещей, процессов и явлений в составе целого.

В самом деле, «объективный дух» у Гегеля охватывает всё и вся и понимается как сверхиндивидуальная целостность (!), возвышающаяся над отдельными людьми и проявляющаяся через их различные связи и отношения. Но только любовь по-настоящему сплачивает и ведёт к подлинному единству и целостности – почему и выступает первым «плодом духа» в Откровении. Следовательно, основатель систематической диалектики был близок к истине, а сейчас понятие духа окончательно раскрывается и вполне легализуется в философском тексте уже и в библейской интерпретации.

Выясняются и удивительные этимологические коннотации. Гегелевский объективный дух развёртывается во всём подряд – от морали и права до истории и прекрасного. А вот у кардинала и математика Н.Кузанского (1401-1464) часто заимствуют следующие созвучные слова: «В едином Боге свёрнуто всё, поскольку всё в нём, и Он развёртывает всё, поскольку Он во всём».

Мог ли Гегель читать между лекциями труды своего гениального соотечественника, виртуозно применявшего геометро-арифметические средства для иллюстрации философской мысли?…Так или иначе, но и нам удаётся подобрать к мысли Кузанца адекватную и ясную математическую экспликацию. И к тому располагают неисчерпаемые свойства логарифмической спирали, которая завораживала многих математиков, начиная с Я.Бернулли.

Симптоматично, что именно через эту трансцендентную кривую происходит прорыв к онтологическому трансцендентному – достаточно только рассмотреть два взаимодополняющие движения по ней.

Установленная нами ранее направленность сворачивания спирали соответствует схватыванию всей целостности, или как бы движению от наибольшего к наименьшему. Так, на практике без пустот и просветов заполнятся любой объём. Эта «траектория», как теперь проясняется, описывается левой по форме спиралью с коэффициентом роста к = 0,618…, но с обратным вращением – если исходить из принятых определений (М.Я.Выготский. Справочник по высшей мат-ке.М.1977. с.784-91). Дуальной к ней будет раскручивающаяся правая спираль с к = 1,618…и тем же направлением движения (!).

Полученный нетривиальный результат в свою очередь требует «развёртки» и глубокого осмысления. Идеальное и «чистое» движение как таковое, отвечающее глобальной целостности, и есть мировой дух, с одной стороны, собирающий «в точку» общий план заполнения Вселенной материальной структурой, а с другой, - развёртывающий и реализующий её.

Тем самым находят логическое завершение многие предшествующие интуиции и догадки. Центральной категорией в упомянутом органицизме было «органическое целое», понимаемое как жизнедеятельное и активное начало, причём оно относилось и ко всей Вселенной, и к любому её элементу. Но именно так и обстоит с нашей бесконечно развёрнутой «золотой пропорцией»! А главенствующий - «деятельностный» - подход органицизма обретает решающую библейскую импликацию и трактовку. И у Н.Лосского высший уровень органического единства характерен только для «Царства Духа», причём, (1) каждая часть в нём существует для целого, (2) последнее – для части и (3) каждая часть есть целое. Прозрение, достойное религиозного философа-интуитивиста! Вот если бы он не был поглощён построением «теории о мире как едином целом», а полагался целиком только на «естественный свет разума», то настоящий триумф элегантной «золотой математики», с блеском дополнившей сказанное до сих пор словами, мог бы состояться и раньше. Но то, что должно было произойти, наконец-то свершилось - и вечные поиски истинного миропонимания достигли-таки своего апофеоза.

Рационалисту легче принять изложенное, прибегая к аналогии и двигаясь от человеческого духа. Нельзя не признать какую-то высшую сторону нашей жизни, некую внутреннюю силу, влекущую нас от видимого к невидимому и от временного к вечному. Эта сила неотъемлемо принадлежит нашему естеству и неразрывно связана с душой, пребывая в ней и составляя её сущность.

А если обратиться к смыслу, то он – как и для любой вещи – видится в целостности. И тогда понятна главная интенция духа, «который от Отца исходит». Мы ощущаем свою полноту от него и «одуховление» души в её жизни мысленной, деятельной и чувствующей. А «истинная жизнь – во всеобъемлющем единстве и неустанном служение абсолютному целому» (С.Франк). Оно и достигается в глубине нашей духовности – когда наш конечный дух соединяется через любовь со своим бесконечным источником.

Естественно-научные доводы. Любопытна математическая аллюзия вхождения в «Божественную целостность, стоящую над нашим духом и телом» (К.Краузе). Как известно, в канторовской теории любое бесконечное множество эквивалентно, или равномощно, своему собственному подмножеству. Часть равноценна целому! Они взаимно отображаются друг в друга как, скажем, множество всех натуральных чисел – в чётные или множество действительных – в рациональные. То же относится и к бесконечно развёрнутой «золотой пропорции»: любой член её представим беспредельным числом составляющих.

Тогда на «обожение», чаемое каждым христианином, можно посмотреть как на включение «подмножества» нашей трансцендентной духовности во «множество» Божественной. И хотя они совпадают как бы «нумерически», но находятся, конечно, на разных онтологических уровнях, и наше Я лишь тогда обретает целостную полноту, когда устремляется «вверх» и входит в горний мир. И разумеется, это достигается усилиями не столько ума, сколько сердца – ибо даже математическая логика сегодня вскрыла ограниченность рационализма (К.Гёдель и А.Тарский). Последовательная «левополушарная» дедукция не ведёт к истине – как не приносит счастья и скрупулёзное материальное накопление, всегда ненасытное и страждущее иметь ещё больше. И только «правополушарная» вера в Бога, подвигая нас ввысь и к свету, позволяет «рывком» войти в целое и обрести смысл и полноту жизни.

Всесвязующий дух, самосвидетельствуя о себе, настойчиво пробивается в научную мысль, порождающую хотя и адекватные по форме образы, но, увы, «цепляющиеся» хронически за материю. Разительный пример тому – вихри, провозглашённые первоначалом мира впервые Анаксагором, потом в деталях обсуждавшиеся Декартом и, наконец, всплывшие в современных концептах – эфиродинамике, торсионных, или спинорных полях, вихревых атомах Кельвина, физическом «кипящем» вакууме и т.д. Но вот элегантные вихри, открытые в идеальной жидкости, уже существуют – внимание! - без материального носителя! Впрочем, кажется естественным – в силу удивительной распространённости универсального вихревого движения в природе – допустить априори его бытийствование и в духовном мире. Эвристический прорыв озаряет нас сразу – стоит лишь «узаконить» идеальножидкостные вихри, придав им траекторию «золотой» логспирали. Теперь они обретают статус исходного идеального движения как такового, с которого всё и началось. Дело, следовательно за малым - отбрасывая эфир как лишнюю сущность, наша мысль немедленно приходит к подобной себе данности, лежащей в основе мира. Ничего удивительного: если всем техно- и антропо-генным артефактам вокруг нас предшествовала человеческая мысль, то разве не видится тем паче её всеобъемлющий аналог и в природе, поражающей своей гармонией?…

Ещё более впечатляющие корреляции с изложенным мы находим в необратимой «Причинной механике» пулковского астрофизика Н.А.Козырева (1958). В ней время полагается материальной субстанцией, выполняющей роль универсальной созидающей жизненной силы и служащей неисчерпаемым источником энергии. Опуская детали, остановимся на главном.

«Сила времени», оказывается, несёт момент импульса, заставляющий, в частности, все тела деформироваться от сферической формы к тороидальной. Говоря иначе, все точки трёхмерного пространства, характеризуемые неким псевдоскаляром, вращаются как бы сами по себе, но строго согласованно, в одной и той же – «левой» или «правой» - системе координат. Определённо они напоминают основополагающие монады, введённые ещё пифагорейцами и ставшие ключевым понятием философии Лейбница. Ведь его «предустановленная гармония» тоже координирует эти «зеркала Вселенной», ответственные, между прочим, за свёртывание и развёртывание(!) живого организма в концепции биологического преформизма!

Неисповедимы пути физической мысли! Уж так часто она вертится где-то вокруг истины, не делая решающего шага. «Причинную механику» считают «единственной из имеющихся физических теорий, в которой изначально заложено представление о зеркальной асимметрии мира» (Л.Шихобалов). Но современник Н.А.Козырева антропокосмист В.И.Вернадский приписывал диссимметрию живых систем в большей степени особой – неевклидовой - геометрии их пространства. Оба выдающихся мыслителя, следовательно, шли к тайне живого как бы с противоположных концов. Но можно ли их примирить?

С теологической позиции пространство и время появляются в ходе творения (Августин и Ньютон). Ещё Лукреций подметил, что «времени нет самого по себе…и неизбежно признать, что ничем ощущаться оно не может… вне движенья тел и покоя». Фундаментальная асимметрия универсума оборачивается повсеместной дихотомией в дольнем мире – с каковой и должны осваиваться оба полушария нашего мозга – «пространственное» правое и «временное» левое. Их слаженная работа обеспечивается духом (В.Н.Тростников), объединяющим, соответственно, интуитивно-«свёртывающую» и логически-«развёртывающую» тенденции нашей мысли. А в горнем мире тот же дух объемлет собой обе эти «априорные – по Канту - формы чувственного созерцания» в непостижимое единство.

Таким образом, в качестве истинного «дисфактора» мира выступает животворящий дух, чьи парные направляющие «спиральные движения» и продуцируют загадочные энантиомеры: исключительно «левые» (кроме глицина) аминокислоты и «правые» углеводы» организма. Знак «закрутки» диктуется, очевидно, ассимиляцией первых и диссимиляцией вторых в ходе метаболизма. Ибо, как известно, главным источником энергии является разложение углеводов. Другими словами, для строительства белков организма используются левые аминокислоты, а для питания – правые сахара. По той же причине «правизна» молекулы ДНК содействует её лёгкой репликации «под руководством правой спирали», описанной выше.

И остаётся только удивляться интуиции Вернадского, прозревшего истину и как-то вскользь отметившего противоположную хиральность у процессов и структур в живом организме. Но по большому счёту так проявляется единство структурно-функциональной организации живого – единство, зафиксированное на огромном эмпирическом материале (см. А.Г.Суббота. «Золотое сечение» в медицине.СПб.1996 и В.Д.Цветков. Сердце, ЗС и симметрия. Пущино.1997). Очевидно, та же двойственность в динамике заявляет о себе в бинарности понимаемых в самом широком смысле центробежных и центростремительных процессов (Р.Генон) или в узком и в неврологии - афферентной и эфферентной нервной импульсацией (П.К.Анохин) и т.д.

Теперь легко объясняется и универсальный общебиологический механизм конформации, заключающийся в изменении формы органических молекул при сохранении химических связей. Этот кооперативный феномен, напрямую связанный с основными функциями организма, сводится к «скручиванию» и «раскручиванию» молекул. Причём, ферменты, обеспечивающие биокатализ, совершают ритмичные «жевательные» движения, захватывая в свой активный центр молекулы субстрата и выбрасывая в окружающую среду остающиеся продукты. Важно, что частота работы подобной «молекулярной машины» составляет от единиц герц и выше, т.е. диапазон так называемых «фликерных флуктуаций», наполняющих всю природу и оставшихся «вещью в себе» для науки. А разве можно помыслить общую «физику» для «фликера» таких разнородных объектов как транзистор или космические лучи, морской бриз и приятная музыка? Ясно, что речь здесь идёт о некой общей динамической организации как таковой…

Наличие «фликера» в сердечном цикле, цуге элементарных нервных «спайков», обменных потоках через клеточную мембрану и т.п. подвигло нас когда-то к решающему шагу - посчитать флуктуации «1/f» ничем иным как зримой манифестацией невидимого духа (БМВ. Об универсальном гиперболическом законе. МОСТ. 2000). И вот сейчас проливается дополнительный свет.

Оказывается, эффект пространственного регулирования молекулярного ансамбля растёт с его усложнением! А если «внешнее воздействие тоже ритмично, то вполне возможен и резонанс» (В.Е.Жвирблис). Но не он ли как раз и видится за провидческим назиданием Серафима Саровского о цели жизни как стяжании Духа Святого? Ведь наш святитель по сути и продемонстрировал на себе столь благой «резонансный эффект» при нисхождении Духа потрясённому свидетелю - симбирскому помещику Н.А. Мотовилову…

Если Бог творит своим Духом безмерно сложную молекулярную организацию жизни, фрактальную по своей геометрии, то ему нечего не стоит тем же «инструментом» и с лёгкостью поддерживать её. Да нетленный Дух Божий никогда и не оставляет истинно родное ему. Потому-то «Святым Духом всякая душа живится» (из православного песнопения - иг. Вениамин Новик) и приближается к Богу, а теперь скажем – к высшей целостности. Мы и входим в неё «на правах дополнительности» - в силу одноимённого принципа, изящно и просто «вмонтированного» в саму суть «золотой пропорции».

…Обсуждаемое схождение излагаемых представлений о духе и «Причинной механики» простирается на ряд моментов, о которых нельзя не упомянуть. Так, базовый элемент у Козырева - точка-псевдоскаляр в виде тора – идентичен сходному образованию в центре логарифмической спирали – достаточно лишь перейти от её плоского варианта к объёмному. И тогда объяснимо происхождение элементарных частиц материи «из ничего» - как превращение энергии духа в массу, по Эйнштейну, а появление у них обязательного спина - вследствие замкнутости движения. Более того, две противоположные и зеркально симметричные «намотки» микротора «в виде двух гладких причёсок» могут отвечать за электрически-зарядовую и магнитную дуальность.

В электродинамике даже находится подходящий кандидат на роль диссимметризующего «фактора Пастера» - в лице вектор-потенциала, который, заметим, не поддаётся экранировке(!). Да и вообще, предлагалось перейти «От нового взгляда на электромагнетизм к духовной физике как единству богословия и науки» (БМВ. Интернет и доклад в РХГА.2007). И понятие потенциала, как полевой характеристики заданной точки, по-видимому, наиболее уместно в данном контексте и вполне стыкуется с такими важнейшими философскими категориями как потенция-акт и энергия-энтелехия, занимавшими ещё Аристотеля…

Внимания заслуживает и отрицание Козыревым саморазогрева звёзд и Солнца за счёт термоядерных превращений, для каковых, вообще говоря, нет необходимых физических условий. Подмоченная вуерсия термояда, настойчиво реанимируемая наукой, и в самом деле рушится и дезавуируется – но не «субстанциальным временем», а духом. Ещё в средневековом византийском православии (Синодик) отмечалось, что Божественные энергии имеют не только нетварный, но и физический смысл. Вот глубоко верующий Мотовилов и почувствовал излияние подобной энергии в виде неземного тепла при падающем вокруг снеге – когда на него через преп. Серафима сошёл Святой Дух. Да и многие святые провидцы отождествляли схождение Духа со светом духовным и теплом.

Замечательно, что подобное случилось и с нашим учёным – когда он попал в холодный карцер Дмитровского централа во время заключения. Замерзая, Козырев стал молиться и тут же ощутил внутреннее тепло, благодаря чему и выдержал изуверскую пытку. Вероятно, в тот момент он и подумал об аналогичном выделении тепла и в недрах неорганической материи...

Иисус же как-то ободрил своих учеников, сказав, что «Отец Небесный всегда даёт Духа Святого просящим у Него» (Лук.11:13). А эмоциональный Исаия признавался в том, как «Господь сказал мне: Я спокойно смотрю из жилища Моего, как светлая теплота после дождя...» (Ис.18:4). Так откуда же мы получаем отклик на свои стенающие мольбы – от любящего Творца, посылающего нам всегда «утешителя», или от индифферентного времени?...

Итак, ничего не теряя в общности, мы приписываем универсальную созидающую и жизненную силу духу мира, который служит неисчерпаемым источником энергии и, в отличие от времени, несёт в себе ещё и смысл, конгениальный целостности и красоте всего сущего. Точно также - с идеи в нашей голове - берёт начало и любая рукотворная вещь – без разницы: диктуемые ли замыслом «в золоте» неповторимые шедевры искусства, вписывающиеся навечно в культуру, или непричастные духу целого атрибуты техники, фатально выпадающие из гармонии и сеющие побочные эффекты... А между тем, как сказано в Писании, «...по множеству могущества и великой силе у Него ничего не выбывает» (Ис.40:26). Прямо-таки единственное в своём роде «безотходное произврдство»!...

Дела сердечные... Завершая повествование мажорным аккордом, соотнесём с континуальным духом «наверху» другую непрерывную среду – воду, господствующую «внизу». Она является непременной составной частью всех живых существ, обязательно участвуя в обмене веществ. Спрашивается: не о благодатном ли единении этих двух субстанций жизни на самой её заре и говорится в Библии уже во втором стихе: «Земля же была безвидна и пуста ....и Дух Божий носился над водою»?

Действительно, сейчас проясняется «механизм» эпохального нисхождения жизни из духа - её средоточия и подателя - в «первоматерию» воды. Неспроста многолетние исследования обнаруживают удивительные информационные свойства воды (Масару Эмото), асимметрию её структуры и даже хиральность (О.Мосин, С.Зенин, Ю.Ефимов, А.Холманский и др.).

«В той же теме» оказывается и популяризируемое сегодня учение фэншуй - «гармоничное содружество воды и ветра, определяющее собой вечное движение тонкой энергии ЦИ», чей поток необходимо распознать и неуклонно следовать в его русле. Причём, первый иероглиф китайского дуплета имеет также значение «настрой» и «дух» - в полной аналогии с ветхозаветно-еврейским руах – ветер, дух, дыхание жизни и... душа. Конечно, здесь можно было бы долго рассуждать о Дао и других солидарных представлениях и категориях китайской философии, но за недостатком места оставим всё это в стороне...

...Самая распространённая жидкость в природе с уникальными свойствами выступает главной восприемницей жизни, разносящей её по всему организму через циркулирующую по сосудам кровь. Она проникает в самые потаённые уголки живого – как и дух.

Так с новой силой реанимируются воззрения древнего Фалеса о главенстве в космогонии именно воды, чей первоначальный хаос упорядочивается тоже «дыханием-пневмой» (!), а «всё, что есть, живёт». Поразительное прозрение самого первого философа, казавшееся до сих пор наивным анахронизмом! Ведь и у Бога все живы (Лк.20:38) – благодаря всеохватывающему духу.

Но «душа тела в крови» (Лев.17:11 и Втор.12:23) и как «... три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святый Дух; и сии три суть едино», так «и три свидетельствуют на земле: дух, вода и кровь, и сии три об одном» (1 Ин.5:7,8). Ещё одна – «субстанциальная троица»! Вода ассоциируется также и с вечной жизнью (Ин.4:14) и ей же Бог предназначил произвести всех «пресмыкающихся - душу живую» (Быт.1:20).

А кровь, состоящая на 80% из воды, и по сей день таит в себе много неразгаданного. Но одно пионерское исследование, могущее эпатировать любого заштатного гематолога, великолепно консонирует с изложенным выше: А.И.Гончаренко. Пространство сердца... // Сознание и физическая реальность. Том 2, №3, 1997, с.25-35. Там вскрыты неожиданные закономерности кровообращения, заключающиеся в целенаправленной адресации сердцем отдельных порций крови определённым зонам организма. Необходимая же селекция кровотока обеспечивается приданием ему – NB! – специфической вихревой структуры. И нужная «маркировка» происходит уже в самом сердце, наполненном «сложными образованиями кровяных шариков, напоминающих веретенообразную архитектонику».

Все органы и части тела обладают в итоге своим представительством в многочисленных «минисердцах», находящихся на поверхности желудочков сердца. А высокоорганизованная сердечно-сосудистая система в целом имеет, как бы, «собственную волноводно-гемодинамическую связь, которая управляет траекторией движения информационно-знергетических упаковок эритроцитов по сосудам».

В обсуждаемой работе делается, по сути, мужественная попытка свести к простому и понятному явно неупростимое сверхсложное. Но как истинное целое не составляется механически из частей, так его нельзя, очевидно, и разложить до конца на функционально-структурные единицы. Что-то нередуцируемое всегда остаётся...

Относительно управления вообще рационалистическая мысль в основном придерживается «централизма», воплотившегося и в «электронном мозге» кибернетики Норберта Винера, и в насаждаемом повсюду менеджменте. Однако уже в самой разбираемой работе просвечивает и противоположный – децентрализованный подход. Благодаря какой-то «внутрисосудистой связи» каждый орган «самостоятельно (!) запрашивает себе порцию крови необходимого состава и объёма для своевременного покрытия нужд локального гомеостаза». Следовательно, не только центр, но и периферия на равных участвует в столь чудесной организации...а привычная причинная схема, таким образом, уступает место более сложному взаимодействию в рамках целого.

Автор пишет, что «сердечно-сосудистая система, зная (?) программу развития других систем, закладывает материальную основу для них ...» (с.33). Получается, первая система каким-то чудом появилась раньше остальных и строила планы об их подходящем устройстве. Но могут ли молекулы и клетки размышлять на подобные темы и какой вообще был смысл одинокой системы в недоделанном организме?...

Куда разумнее предположить общий замысел целого, его «сборку» и оживление... «в одном флаконе». Первый организм, как «жизненная подвижность», одномоментно родился из идеи, ибо «нет большего органического единства, чем мышление» (Н.Страхов), а «всякая жизнь есть истиннейшее мышление» (Плотин). Вот оттуда и заимствуется жизнь как «непредставимая предпосылка» в виде завершённой «энерго- или «мысле-формы», тождественной сложнейшему организму, чья жизнедеятельность и поддерживается полностью имманентным ему духом.

Примечательно, что и в цитируемой статье отмечается «генетическое сродство между минисердцем и сопряжённым ему органом», а также совпадение по частоте электрического импульса гладкомышечного волокна сосуда и магнитного излучения вихревой упаковки, движущейся в его русле. Такая феноменальная тотальная согласованность – как в слаженном оркестре – может обеспечиваться только всеведующим «дирижёром». О нём впрямую и свидетельствует вездесущий «фликер», пронизывающий наш организм и в частности биение сердца (!), - таинственный «фликер-шум» с гиперболическим фурье-спектром, так и оставшийся «вещью в себе» для науки, но трактуемый нами как наблюдаемая манифестация невидимого духа (БМВ 2000). Испытанные средства научной выразимости в данном случае оказались бессильны. Да и можно ли подобрать единый физический механизм для феномена, «шумящего» во всей Вселенной, в котором усматривается только общая фрактальная организация? Беспрецедентная его универсальность для природы и творческой продукции человека поистине соразмерна разве что с активным духом!...

Безраздельно господствуя в мире и вдохновляя художника, дух оставляет свой неизгладимый «золотой» след на материи - будь то творение Бога или одарённого деятеля искусства. К нему интуитивно подбирается и философия. В недавней подборке на тему «Феномен жизни в трансдисциплинарном измерении» (ФН, №1.2009) говорится о «все-смысле, который, по-видимому, самоподобно-фрактален, образуя свои части, сходные с целым...» (с.44), а единство целого и части позволяет им перетекать друг в друга....Показательные реминисценции! Не стучится ли тем самым «дух в золоте» в рациональные умы, прося перейти, наконец, от пространных словес и дискурса к ясной математической символике?...

Неудивительно, что и геометрия основной форменной клетки крови, эритроцита, подчиняется «золотой пропорции» (см. упомянутую кн. А.Г.Субботы, с.83 и далее). Наш – в просторечии – «красный кровяной шарик» на самом деле имеет форму симметричного двояковогнутого диска, или несквозного микротора с центральной истончённой частью. Не правда ли, знакомая метаморфоза – «в стиле Козырева» - которая интерпретируется сейчас, разумеется, в духе!

Благодатная тень духа легла и на страницы сенсационной статьи - когда автор исподволь и, видимо, не осознавая, подводит к его «парно-хиральному» эффекту. Фундаментальная двойственность проявляется уже в разнонаправленных потоках «вихревых упаковок» крови, выталкиваемых из одного и того же желудочка сердца в артерии и вены. Эта ситуация явно схожа – поскольку всё управляется одним «деятелем» - с разной геометродинамикой нейтрино и антинейтрино - о чём немного ниже. Очевидно, только специфическое - «распределённое» - управление духом может обеспечить устойчивость вихревых конфигураций крови вдоль многокилометровой сети разветвлённых сосудов. Не о том ли вопиёт и «нелокальность» квантовой механики?...

Ещё больше впечатляет неожиданное замечание относительно превалирования «разумной системы сердца над нашим сознанием» и факт её опережающего действия во времени. А чего стоит утверждение, будто «вся информация от Вселенной впитывается через капилляры подвижными структурами эритроцитов»! Безусловно, речь идёт о «бессознательной» интуиции, противопоставляемой обычно логическому мышлению и обретающей наконец-то ясный генезис. Теперь беспрекословно фундируется мнение Декарта о превосходстве интуиции над дедукцией как порождаемой «естественным светом разума», а также - высокий статус «доводов сердца» у Паскаля. Дух истины даёт всем жаждущим её прямое усмотрение...

Сверчувственное интуитивное озарение обычно относят к разуму в противовес рассудочному дискурсу. Ещё античные мыслители полагали, что рассудок познаёт лишь относительное, земное и конечное, в то время как разум открывает абсолютное, Божественное и бесконечное. А Кузанский, Шеллинг и многие другие считали разум высшей способностью, непосредственно «схватывающей» единство противоположностей, которые рассудок разводит в стороны. У Гегеля же – в унисон всему сказанному - мышление разума выступает как свободная и спонтанная активность духа (!). Именно! Вот «золотая» метафизика и сказала здесь решающее слово...пошатнув гегемонию нашего мозга в качестве главного «административного» центра.

Обретают прозрачную ясность и сакраментальные слова «кровь есть душа» (Втор.12:23), а также высказывания Платона и бл.Августина о коренном сродстве души с чистым светом знания и объективной истиной. Замечательно, что упомянутая выше «сворачивающая» и устремлённая к целому тенденция духа находит отражение в «скручивании» и «свёрнутых кругодвижениях» крови, отмеченных в обсуждаемом медицинском исследовании. Следовательно, душа действительно бытийствуя в крови, заимствует через последнюю «идеальное сверхвременное единство» (С.Франк) и, в меру причастности к нему, сообщает нам интуитивное истинное знание. С новой силой осознаётся и латинское “sanguist vita vitae est” – кровь есть жизнь...

Заключение. Как видим, плодотворное сотрудничество между наукой, философией и теологией ведёт к адекватному и целостному миропониманию. В очередной раз сработал великий принцип дополнительности, объединяя в гармонии иррациональное с рациональным и трансцендентное чувство с логикой мысли.

Оба основных потока нашего сознания, состоящие в «сворачивании» и «разворачивании», руководимы духом, самосвидетельствующим о себе. Такое попеременное перебрасывание содержания между слитностью и расчленённостью (мысли и слова) типично для взаимосвязанных процессов творчества и самопознания. В конечном счёте выделяется самое драгоценное – целое, а вглядываясь в собственный «микрокосм», мы переходим к «большому космосу» и объективируем его.

Результатом объективации и является фиксация единства мира через «золотую пропорцию» - как образ и развёртку всеобщей целостности. Тем самым снимается наболевшая проблема философии о соотношении -часто противоречивом и туманном - сущности и явления, ноуменального и феноменального (А.Н.Муравьёв). Обоюдный симбиоз науки, философии и теологии принёс свои плоды, в то время как одна физика с помощью различных гипотез сплошь и рядом стремится лишь «спасти явления», не давая подлинного объяснения. Однако предпринятое нами «судьбоносное» обращение от абсолютно тотального «золотого» феномена к стоящему за ним сущему духу всё ставит на свои места.

Мы воочию убедились в мощи математического символа как опознавательного знака, открывшего «просвечивающую» через него первооснову мира. А венчает достигнутое торжествующий теперь единый метафизический взгляд на казавшиеся до сих пор несовместимыми проблемы науки и богословия.

Взять хотя бы «несохранение чётности» при слабых взаимодействиях – сенсационное открытие, повергнувшее когда-то в шок физическое сообщество. Понятие чётности состояния и волновой функции связано с предполагаемой симметрией пространства и равнозначностью правого и левого. Эта симметрия и нарушается для самых лёгких частиц – лептонов. Но несимметричность пространственных свойств частиц относительно инверсии как будто вступает в противоречие с изотропностью пространства, требуемой для сохранения момента импульса. Выкручиваясь из данной перипетии, физики вводят зарядовую асимметрию, полагая, что инвариантность должна иметь место относительно совокупности двух преобразований, называемой комбинированной инверсией. Но вот незадача – в слабых контактах странных частиц зарегистрирововано несохранение даже «спасительной» комбинированной чётности

А концы не сходятся «по вине К.Гёделя», вскрывшего невозможность сочетания в любой формальной системе полноты и непротиворечивости (1931). Попросту говоря, одной логикой дедуцировать согласованную картину нельзя. В свете же изложенного выше, конфуз с «нечётностью» устраняется в духе: надо лишь в «органическом понимании вещей» перейти от замкнутой физической системы к трансендентному целому, управляемому духом, который и координирует поведение частиц – как на то намекает уже «корпускулярно-волновой дуализм». Любопытно, что и в самой физике всплывает знакомая нам спиральность - правая у антинейтрино и левая у нейтрино – если вообразить их движение коллинеарным спину. Получается тогда, что несохранение чётности при слабых взаимодействиях оборачивается неравноценностью понятий «вперёд» и «назад», и мы снова возвращаемся к «бинарной динамике» духа!

Таким образом, погружаясь в квантовый микромир, мы соприкасаемся с духовной реальностью, каковая и даёт о себе знать уж совсем необычными эксцессами в виде постоянно интригующего влияния экспериментатора и его приборов на процедуру измерения и т.п. Всепроникающий дух тонко вмешивается в опыты над эфемерными частицами – в то время как в родственной ему фрактальной биологической структуре он уже заявляет о себе – особенно при надлежащей настройке! – вполне ощутимым эффектом. А несостоятельность системного физического подхода вопиёт сама о себе: «обходя бритву Оккама», физика вынужденно - чтоб «сохранить лицо» - плодит лишние и прямо-таки экстравагантные сущности типа цвета частиц, их очарования и аромата...

Всё восходит, следовательно, к сообразности «малого» вселенскому «большому» и подчинению низшего со стороны высшего – сквозной философской идее со времён древних греков, настойчиво имплицируемой и сегодня, например, в терминах «колоссальной онтологической интеграции внутреннего мира, подобной таковой у большого...»(ФН, №1.2009).

Финишируя в данных поисках, мы и опознаём в качестве искомой «мироподобной характеристики» абсолютную метафизическую инстанцию - «дух в золоте», не только устроенный сам на принципе фрактального подобия, но и устрояющий по своему образу всё и вся. Мироустроительная духовная сила влечёт нас к великому единству знания и жизни – той обетованной цели, которая только и придаёт смысл существованию.

В живом знании мы подступаем к органическому единству бытия, или, по Августину, соучаствуем своей душой – «зеркалом вселенной» - в этом абсолютном единстве. Так возникает транссубъективное и надындивидуальное переживание. Недоступные «трезвому рассудку» глубины мира начинают открываться через озаряющую любовь, проявляемую даже к предмету научных изысканий – не говоря уже о любви гениев искусства к творческому процессу. Но истинная любовь – не только в аспекте чувства, но и отношения, а следовательно, всегда взаимная - может быть адресована только личности, ассоциируемой с органической духовно-телесной целостностью – трансцендентной, а потому и неподвластой рациональным средствам.

Последние, однако, не вытесняются чувствами, а скорее дополняют их, расчищая путь к главной цели. Таков естественный итог и апогей разумного познания – которое отнюдь не сводится только к бездумному собиранию в голове избыточных и зачастую ненужных сведений! Кто, к примеру, вспоминает сегодня о притянутых к «золоту» головоломных конструкциях типа «спиралоидной дуплекс-сферы» или «ротона»? Поистине, всё сложное и громоздкое предаётся забвению, а значимыми для обычного «человека с улицы», ищущего правды жизни, остаются – как писал и Л.Толстой – лишь самые простые слова и понятия...

Вот и автора нет-нет да одолевают сомнения в пользе содеянного. Не слишком ли оно заумно? Вообразим же, что всё сказанное выше вовсе не сказано, и нам – согласно Максиму Исповеднику - «важнее быть, чем знать». Последуем за созвучной изречению отца церкви глубокой мыслью Н.Бора о дополнительности истины и ясности - невольно побуждающей нас предпочесть первую за счёт умаления второй. Смиримся тогда с понятийно-логической непостижимостью высшей динамической целостности, «обитающей» в бесконечно-мерном пространстве и «описуемой» совершенно непредставимым топологическим инвариантом «золота». Остаётся только «переживать» эту целостность, которая интимносродна самому существу нашей личности, ищущей своей опоры в «другом» – в превосходящем её трансцендентном начале. А такое стремление души, захватывающее её целиком, не может быть ничем иным как любовью к суверенной и всеблагой Личности, управляющей миром и дарующей нам в свою очередь безмерную и созидающую любовь ...