Дискуссии - Наука

А.Л. Чижевский

Широкое и быстрое распространение среди населения массового явления, именуемого хулиганством, должно бы привлечь к себе внимание не только общественных деятелей, но также психологов и психиатров.

Рост хулиганства, его территориальных охват, его качественные и количественные показатели во многих отношениях напоминают те явления, которые в науке принято именовать массовыми умственными болезнями, психическими или психопатическими эпидемиями.

Массовые движения подобного рода не представляют собой явления исключительного. Наоборот, историческая жизнь человечества во все времена протекала под их знаком.

Идеи и пример обладают высокой степенью заразительности. Некоторые условия, зависящие от исторических или общественных факторов, поднимают эту ступень еще выше. Тогда психическая «зараза», во многих отношениях уподобляется заразе острых инфекционных болезней. Войны, революции, восстания, в своих предварительных стадиях организуются и оформляются под влиянием психической «инфекции», взятой в широком значении этого понятия. Психическая инфекция содействует распространению новых идей, различных учений, направлений в политике, искусстве и науке.

Все массовые психические явления могут быть подразделены на два основных класса: к первому принадлежат массовые движения, в проявлениях которых отсутствует элемент уклонения от психической нормы, это — психические эпидемии. Ко второму относятся те массовые движения, в которых обнаруживается явно патологический уклон; это класс психических эпидемий. В развитии последних всегда имеют место такие очаги или центры заражения, где действующим элементом являются лица с нарушениями в психических отправлениях, душевнобольные, истерики, эпилептики. В развитии эпидемий первого класса также иногда наблюдается присутствие психопатических очагов или центров, но район их влияния ограничен, как и их распространение.

Мы до сих пор не имеем надлежащей классификации массовых движений; однако сравнительное изучение их дает возможность группировать их по ряду признаков, как-то, по степени возрастания патологии, по быстроте распространения и т.д.

Массовые движения врываются в различные области общественной жизни.

Мы видим, как десятки и сотни тысяч людей собираются под знамена какого-либо течения в политике, науке, философии или религии.

В форме медлительных эпидемий с тихими разрядами распространяются в течение десятков лет дарвинизм или гегельянство, в немецкой литературе течение «бури и натиска», в немецкой политике «Drang nach Osten», десятки лет волнуют умы такие явления, как эпоха Risorgimento в Италии, в 50-х годах прошлого столетия, эпоха реформ в России, Cultur-Kampf в Германии в 80-х годах и т.д. Недавно мы пережили своеобразную эпидемию радиолюбительства.

В промышленно-финансовом мире славятся биржевые паники, проявляющиеся иногда эпидемически, и вошла в историю знаменитая тюльпаномания.

Почти все эпохи могут быть отмечены наличием военных эпидемий — патриотических или гражданских войн, завоевательных экспедиций, а также революционными или контрреволюционным движениями, эпидемиями погромов и пр.

Особенно большое разнообразие в форме внешнего проявления имеют истеро-сексуально-религиозные эпидемии. Распространение всех религиозных вероучений протекало эпидемически. В эпидемию вылилась всемирная мания поклонения и завоевания гроба Христа, державшая все человечество в напряжении в течение XI-XIII столетий. Средние века заклеймены страшными эпидемиями бесоодержимости. Невероятных размеров достигали эпидемии самобичевания, самоистребления, мученичества.

К собственно сексуальным эпидемиям могут быть отнесены распространение групповых изнасилований, оргий, вакханалий, педерастические эпидемии древней Греции и современного Китая.

Резкие нарушения в нервно-психических отправлениях обнаруживаются во время судорог, икоты, хореи, коллективных галлюцинаций и др.

Все страны мира отдали дань повальным умственным болезням. Однако Россия в дореволюционный период, по частоте и качеству истерических и психопатических массовых явлений, стояла на первом месте. В то время как за границей, с ростом культуры, эпидемии подобного рода насчитываются единицами, у нас каждые 2-3 года в каком-либо уголке государства вспыхивала психическая эпидемия, которая вследствие своих подчас исключительных форм, привлекала внимание русских и иностранных исследователей.

В русской деревне в конце прошлого и начале текущего века разразился ряд истерических и психопатических эпидемий на религиозной и сексуальной почве. Нашего крестьянина, а также и рабочего, вследствие специфических условий его быта, следовало считать вообще предрасположенным к данного типа заболеваниям.

Количественный и качественный анализ хулиганства убеждает нас в том, что в настоящем явлении мы имеем дело с одной из форм указанных психических заболеваний, охватившей, благодаря ряду предрасполагающих условий, из всего населения лишь известные возрастные группы.

В настоящий момент под именем хулиганства разумеется целый ряд преступлений различного характера, которые с первого взгляда могут показаться принадлежащими к различным категориям. Но ближайшее рассмотрение вопроса о природе этих явлений показывает, что подобное объединение вполне законно: во всех этих многочисленных и разнообразных преступлениях вообще и в каждом из них в частности, может быть найден основной элемент, характеризующий их как явления, имеющие одни и те же корни, и притом одного и того же порядка.

Корни хулиганства настоящего времени уходят в историческую давность, но мы остановимся на рассмотрении лишь ближайших этапов в развитии данного явления.

Война 1914-1918 гг. и революция, естественно породили особый тип людей — «сорвиголов» без роду и племени. Одно время они пристраивались в качестве солдат в различных военных станах гражданской войны — у белых и красных, а затем, когда военные движения стихли, они остались без привычной им работы и постарались устроиться, наравне со своими товарищами, на какую-либо службу на фабрики и заводы. От военной и революционной эпохи они сохранили способность мало заботиться о своей жизни и презирать жизнь других.

Следует признать, что поведение подобного рода лиц могло послужить катализатором для возникновения массовых подражаний у предрасположенной молодежи, при одобрительных и поощрительных знаках со стороны этих старших товарищей с анти-социальным уклоном психики.

Заразительность подобного рода бурного течения сказалась уже давно среди нашей интеллигентствующей молодежи, заболевшей после войны и революции с места в карьер повальным хулиганством. Это проявилось, прежде всего, в русском искусстве — поэзии, главным образом.

Вся поэзия 1917-1921 гг. сплошь проникнута духом безудержного хулиганства. Возмутительные акты неприличия, непотребства, полового извращения, смакование убийств, вплоть до сладострастного воспевания потрошения человеческой утробы — вот основные мотивы этого циничного, бездарного и вместе с тем явно-патологического течения в русской поэзии. Десятки тысяч худосочных книжек наполняли рынок смрадом психопатических вдохновений, в которых росла и развивалась упадочность в искусстве и в настроениях молодежи, цветущая теперь таким пышным и ядовитым цветом.

Из круга поэзии — сравнительно небольшого и замкнутого — хулиганство перешло на широкую арену кинематографа. Доблесть хулиганов и их прообразов воспевается в кинофильмах. Рукопашные схватки, поножовщина, боксерские дуэли, массовые побоища и т.д. попадаются в каждой картине. Там же мы встречаем акты убийства, насилия, воровства и прочих сногсшибательных «подвигов», которые с необычайной силой действуют на воображение лиц с ослабленной сопротивляемостью психики, с предрасположением к нервным или психическим заболеваниям.

В кинофильмах воспевается не доблесть человека, жертвующего жизнью в защиту общечеловеческих интересов и прав, а узкомещанские интересы, приправленные соусом квазимещанской морали. Герои большинства пьес — альфонсы, ловеласы, красивые любовники, светские львы, дуэлянты, ловкие пройдохи. Иногда целыми месяцами не встретишь на афишах ни научного, ни исторического сюжета; везде пестрят бульварные интрижки и любовные преступления. А сколько раз уже твердили об огромном воспитательном значении кинематографа!

Таким образом, мало-помалу, у нас выработался, вернее проявился тип хулигана, тип единиц и десятков людей — пока что не больше. Каковые же его характерные черты?

Прежде всего, хулиган нагл и дерзок, обладает несоразмерно увеличенным чувством собственного достоинства, непреодолимым стремлением проявить свою личность напоказ всем. Однако, уже при ближайшем знакомстве с ним выступают налицо характерные признаки качественного ослабления психики, а именно: узость и крайняя односторонность мышления, кривая логика, отсутствие всякого внутреннего критерия в поступках и способности сомневаться в правильности своих выводов и заключений.

Все эти особенности психического уклада хулигана делают его решительным и смелым, нагло самоуверенным. В то время, как человек с вполне нормальной психикой перед совершением какого-либо действия обсуждает, обдумывает его со всех сторон, взвешивая шансы за и против, хулиган, подобно маньяку или помешанному, действует сломя голову, зачастую падая первой жертвой болезненного уклонения своей психики.

Существуют также и внешние факторы, содействующие совершению хулиганского поступка. Опьянение способствует появлению общего возбуждения и подготавливает почву для совершения преступного акта. В самом деле, ни для кого не секрет, что побудительным стимулом к растормаживанию моторных центров может явиться прием спиртных напитков. Диаграмма роста пивных за последние 3 года в данном отношении весьма показательна. Этот рост вполне совпадает в отношении количества с кривою роста хулиганских поступков.

Таким образом, на арену общественной жизни выступают импульсные индивиды, аффективные личности, истерики, со всеми их физическими и моральными недостатками. Все они являются при известных обстоятельствах, центрами распространения психической заразы, воспламеняют страсти окружающих, предрасположенных к тому лиц и даже увлекают за собой нерешительные массы аморфных.

Начиная с этого момента, хулиганство распространяется вполне эпидемически, охватывая все большие и большие районы и поражая все сильнее и сильнее население. Согласно официальных данных мы имеем за период апрель-декабрь 1924 г. около 150000 лиц, подвергнутых административным взысканиям за хулиганство и смежные поступки; за 1925 г. около 315000 и за январь-июнь 1926 г. — 210000. Иными словами за два года зарегистрировано до 680000 хулиганских и озорных актов, не считая более тяжелых преступлений, тесно связанных с хулиганством, которые также насчитываются десятками тысяч в год.

Следует отметить, что указанное число в 680000 — чисто официальная сводка. Нет сомнения, что подлинное количество хулиганских деяний по крайней мере в два-три раза больше, т.е. число почти что достигает 2000000!

Итак, простой язык цифр определенно указывает, что в данном случае мы имеем не ряд единичных явлений, ничем взаимно не связанных друг с другом, а общую взаимозависимую в деталях картину, отдельные части которой находятся в теснейшем соприкосновении одна с другой. Мы имеем здесь дело с повальным распространением известного явления, которое стремится, подобно остроинфекционным болезням овладеть наибольшим количеством жертв, лишенных возможности сопротивляться, и которое передаваясь из округа в округ, ставит население страны под угрозой массового заражения.

Для того, чтобы у нас могла появиться грандиозная эпидемия хулиганства, агитаторский почин немногих хулиганов должен был бы отвечать известному состоянию умов, уже имевшемуся в наличности среди населения. Однако пока на деяния хулиганов смотрели сквозь пальцы, они оставались чисто индивидуальными и слабыми, а хулиганы не сознавали самих себя.

Но уже первые разговоры о хулиганах, первые судебные процессы выразили это явление целиком, как бы оформили его. Этим самым был создан образ хулигана как психологического элемента, и хулиганства как коллективной силы. И тогда хулиганство по причинам, изложенным ниже, должно было неминуемо распространиться вширь и вглубь населения и охватить собой даже такие места, где оно при других обстоятельствах никогда не получило бы своего выражения.

Только тщательное изучение данного явления, на основах накопленного специальными органами материала, может, наконец, привести к точному анализу природы хулиганства и вызвать к жизни ряд мер, могущих оказать необходимое терапевтическое и профилактическое воздействие на массы больных и предрасположенных слоев населения.

Существует мнение, что массовое проявление хулиганства есть выражение накопления или переизбытка в организме здоровой физической энергии, ищущей своего воплощения и не находящей его нигде, кроме пивных и темных закоулков. По всему вероятию на эту мысль наводит то обстоятельство, что хулиган в момент совершения преступления, находится в возбужденном состоянии. Однако с этой мыслью согласиться нельзя: возбуждение здесь имеет другие истоки.

Прежде всего мы должны констатировать тот факт, что в данном случае имеет место чрезмерное выражение возбудимости, аффект с патологическим оттенком. Об этом свидетельствуют многие странности в диком и бессмысленном поведении хулиганов. Если же это так, то и анализ причины самого явления должен быть иной.

Остановим наше внимание на возрасте хулиганов. Согласно статистическим сведениям огромный процент лиц, задержанных по обвинению в хулиганстве, находится в возрасте от 18 до 25 лет. Следовательно, все они являются молодыми людьми, основные годы физиологического и психического роста которых совпали с самыми тяжкими годами в жизни страны. Война и революция, голод и эпидемии принесли бесчисленное количество тревог и жертв. Физическая и нервно-психическая конституция молодых людей указанного возраста была подвергнута ходом исторических событий вопиющему и безжалостному насилию. Каждый из них может насчитать ряд тяжелых моральных переживаний, потерю близких, не — мало месяцев голодания, доводившего многих до пробуждения каннибальских порывов, или систематического недоедания, длившегося годы. Все эти факторы расшатывали молодой растущий организм, создавая благоприятную почву для возникновения физических и нервных заболеваний. Поэтому в лице хулиганов мы должны признать ту группу населения, которая больше всего была травмирована как физически, так и психически. Могла ли пройти бесследно или как-нибудь сгладиться за годы мира (1921-1926 гг.) эта глубокая психофизическая травма.

На этот вопрос можно с уверенностью ответить: нет, — основываясь на том, что та же группа населения, как группа социальная, наследственно уже была предрасположена к данным заболеваниям. Представители рабочего класса участвуют в эпидемии хулиганства в первую очередь, согласно статистики, несмотря на всю силу того влияния, которое призывает их к соблюдению строгой социальной дисциплины. В то же время, представители деклассированных слоев населения, например, бывшей буржуазии, мы встречаем здесь наименьшее количество. Это явление объясняется тем, что рабочему элементу, по преимуществу, свойственна истерическая конституция, которая обязана, как известно, различным производственным травмам, подобно тому, как представители армий, обычно травматизированы войной.

Действительно, обследование лиц, задержанных по обвинению в хулиганстве, доказывает, что большинство из них имеют более или менее явно выраженную невропатическую конституцию.

Основным составом массовых движений во все времена являлись в подавляющем большинстве представители беднейших классов, которым вообще свойственны психоневрозы, как массовое явление. В древности это были рабы и воины, а также мелкие ремесленники; в средние века — феодальные крестьяне. Грандиозные психопатические эпидемии всегда вспыхивали в среде этого класса и проявления истерии, со всем соответствующим симптомокомплексом, всегда бывали выражены с достаточной ясностью. В новейшее время мы имеем крестьянские религиозные движения и массовые фабричные психопатии.

Указанные моменты недавнего прошлого, полные трагедий и борьбы, в сильной степени могли содействовать углублению имевшейся в наличии истерической конституции.

В настоящее время истерический невроз получил весьма любопытное освещение, которое может в некоторой доле прояснить природу рассматриваемого в этой статье явления.

Истерия в своем полном клиническом выражении может быть представлена, как инстинктивная оборонительная реакция на помехи в виде внешних раздражителей. Она выражается и форме «двигательной бури» или «перепроизводства движении» гиперкинезе. Цель этих движений, бессознательно вырабатываемых организмом — это освободиться «и разнообразных помех или преград, которые так или иначе препятствуют свободному проявлению биологических функции, и получить возможность свободного иногда анархического действия.

С этой точки зрения «двигательная буря» как одно из внешних выражений истерии является для истерика приспособлением с относительною биологической целесообразностью и может служить показателем, с одной стороны, — истерической конституции личности, с другой отрицательного влияния на организм в целом внешней окружающей его среды. Влияние это может выражаться весьма многообразно, равно как и само проявление гиперкинеза. Так, например, истерическая реакция во время войны способствует освобождению больного от солдатчины и, таким образом является как бы предохранительным клапаном на случаи чрезмерного давления обстановки у конституции с пониженной сопротивляемостью.

Истерическая реакция является протестом против тех или иных моментов в существующем укладе или распорядке частном или общественной жизни и с этой точки зрения представляется особенно интересной в проблеме о природе массового хулиганства.

Подобно тому как истерической реакции или двигательной буре не свойственно размышление, а лишь тенденция, подобно тому как двигательная буря рождается не из отчетливых |размышлений, а из аффективного состояния, излучающего двигательные разряды, так и в современном проявлении массового хулиганства сквозит известного рода политическая тенденция, а сами акты рождаются в состоянии аффекта, возникшего по тем или другим причинам, иногда совсем ничтожным.

Специальное исследование массовых стихийных движений показывает, что они являются оборонительной реакцией коллективов на препятствия к осуществлению биологических запросов. И гиперкинез, свойственный массовым движениям, имеет одну цель — выйти из положения так или иначе мешающего или угрожающего ему.

Тот факт, что массы, в эпохи своих движений, в общем и целом аффективны — стал уже давно трюизмом. Истерическая реакция слепа и могуча, инстинктивна, — массовые движения имеют те же отличительные признаки — они стихийны.

Возникает вопрос: какие же условия общественной жизни способствуют развитию рассматриваемой эпидемии?

За последнее время как в столичной, так и в принципиальной прессе многие из этих условий были вскрыты целым рядом авторов, поднявших вопрос о социальной подоплеке хулиганства. Поэтому на изложении этих специальных условий мы останавливаться не будем.

Но мы обратим наше внимание на те факторы социальной жизни, которые вообще и безотносительно к данному моменту, способствуют возникновению массовых психических движений.

Из внешних причин, кроющихся в социальной среде, следует указать на однообразие окружающей обстановки, на скудность или хроническое отсутствие смены впечатлений, вызывающее сужение полусознания, направляющее сознание в одну сторону, нивелирующее его и предрасполагающее к внушаемости. Кроме того, частые пребывания в сборищах и толпе или непрерывное влияние примера благоприятствуют расщеплению психики, способствуют психологическому заражению.

В первую очередь воздействию указанных факторов поддаются лица с болезненным состоянием психики — психопаты, дегенераты, истерики, лица, предрасположенные к нервно-психическим заболеваниям, лица, чей организм расшатан или ослаблен тяжелыми условиями жизни, непосильной работой, перенесенной болезнью, ранней или неумеренной половой жизнью, наконец, лица, которые испытывают нравственную неудовлетворенность, отсутствие стремлений и идей и обладают никакими систематическими познаниями, никаким критерием.

Многие из перечисленных факторов всегда имеют место при болезненном состоянии общественного организма, происшедшего вследствие каких-либо социальных бедствий, войн, эпидемий, голодовок или экономического кризиса.

Если бы мы попытались выяснить вопрос о том, почему и или иные факторы обусловили собой именно массовое хулиганство, а не какой-нибудь другой вид психической эпидемии, мы должны были бы остановиться на рассмотрении нижеследующего.

В настоящий момент к хулиганским поступкам причисляются всевозможного рода выражения озорства, нарушения правил общественного порядка, оскорбления, насилия над личностью, нанесение побоев и увечий и, наконец некоторые случаи тяжелых преступлений — изнасилования и убийства.

Если просмотреть случаи только одного озорства, бессмысленного, беспричинного, то можно поразиться его разнообразием и цинизмом. Ударить по лицу первого встречного, обругать площадной бранью, идущую мимо девушку, дернуть старуху за платье, бросить из ворот дохлую кошку в прохожего, уколоть кого-либо сзади булавкой, плюнуть на пальто прилично одетого человека и т.д. — вот бесконечная цепь озорных поступков хулиганов.

Пропуская промежуточные звенья, обратим внимание на то, что за самое последнее время резко возросли в числе групповые изнасилования — явление, которое в течение многих десятков лет не отмечалось в нашей криминологической литературе, явление чрезвычайно показательное, тем более, что оно не единично.

Материалы о подобного рода коллективных половых преступлениях, по существу своему, напоминают эпидемии нимфомании, отвратительные оргии преступников и педерастов в тюрьмах и ссылках, растление одной и той же жертвы шайкой разбойников или полками солдат во время длительных войн, описанные рядом авторов.

В прессе уже неоднократно отмечалось, что хулиганство явление антисоциальное, протестующее против настоящего порядка вещей и уклада жизни. Если это и верно, так верно и то, что в хулиганстве мы находим явно выраженные элементы анархизма, протеста против всего и неподчинения ничему. Анархические тенденции по преимуществу, присущи русскому народу. Они стремятся найти свое выражение по временам, периодически, при удобном сочетании обстоятельств, когда на арене общественной жизни появляются элементы через которые данные тенденции могут быть выражены.

Ключ к пониманию групповых насилий дает нам фольклор и древнейшая легендарная история некоторых племен, которые вошли в состав русского народа и которые имели одну форму брака — это общественный брак. При анализе подобного рода явлений всегда удивляешься устойчивости психического наследия, дошедшего из глубины прошлого, которое чаще всего возрождается при душевных болезнях и имеет свое массовое проявление во время народных психических эпидемий.

Таким образом, эпидемия хулиганства есть проявление анархии, стихийное сопротивление существующему порядку, индивидуалистический взрыв, направленный к разрушению всякого порядка вообще и коллективного начала в частности.

С другой стороны эпидемия хулиганства есть продукт неустойчивого равновесия общественных групп, показатель скудного умственного развития и отсутствия интеллектуальных запросов в широких возрастных группах, признак патологического уклона огромной массы населения, признак массовой истерии.

Хулиган — живой анахронизм, которому благодаря его истерической конституции, присущ индивидуалистический взрыв мышления, буйный и насильственный, регрессирующий и противообщественный.

Следовательно, повальное развитие хулиганства является чрезвычайно грозным симптомом, к которому надлежит отнестись самым серьезным образом. Это развитие есть не только признак временного психического и физического распада известной части населения — оно характеризует собой как состояние народного здравия, так и самой общественности и побуждает к выработке срочных и действительных мер, которым надлежит привести к оздоровлению огромную часть населения страны.

На тот факт, что эпидемия хулиганства движется широко и безудержно, необходимо обратить особое внимание, как на предостережение. Он показывает, что нервно-психическая молодежи колеблясь, выходит из нормы и уклоняется в сторону патологии. Так, мало-помалу подготавливается почва для возникновения любого массового движения, которое возникнув в одном месте, может с быстротою молнии охватить огромную территорию, подчиняясь законам движения больших человеческих масс.

Итак, количественный и качественный анализ явления, именуемого хулиганством, показывает, что в данном случае мы имеем дело с массовым движением, которое, на основании вышеизложенных соображений, может быть причислено к разряду массовых психозов, называемых психическими эпидемиями.

1. Количество привлеченных к ответственности за хулиганские проступки в двухлетний период (1924-1926 гг.) достигает, согласно официальной статистики до 700000 человек. Можно предполагать, что на самом деле количество хулиганских поступков в 2-3 раза превышает эту цифру.
2. Кривая роста хулиганства показывает, что оно постепенно охватывает все большие и большие количества населения, как это всегда имеет место при эпидемических явлениях, благодаря действию фактора психической инфекции.
3. Возраст, привлеченных к ответственности за хулиганство и данные медицинской экспертизы указывают, что обвиняемые именно и составляют ту массу-среду, в которой психической инфекции открыто широкое поле действия, благодаря резко пониженной сопротивляемости их нервно-психического аппарата, подорванного в годы роста организма рядом тяжелых физических и психических травм.

с рукописи А.Л.Чижевского, 14 марта 1974

•  ¹⁾  Статья, впервые представляемая вниманию читателей, написана автором и 1926-1927 гг., в период разработки им теории гелиотараксии. Подвергая математико-статистическому анализу собираемые им разнообразные материалы о массовых движениях и процессах в современном мире, он одновременно стремился осмыслить природу этих явлений и, как мы видим, проявляет себя в этом как вдумчивый социальный психолог. Она интересна не только как один из моментов в творческой лаборатории ученого, но и своими выводами.
  

  По мнению вице-президента РАЕН, председателя Биомедицинской секции, доктора медицинских наук Ю.А. Рахманина, автор дает глубокий анализ важной медико-биологической проблемы, — природы социально-психических аномалий в поведении человека, — сохраняющей актуальность по сей день.
  

[Обсуждение на форуме «Наука»]