Принцип абсолютной потенциальной взаимообусловленности (причинности) • Принцип свободной взаимообусловленности (причинности) • Философский аспект явления транспортации и телепортации.

Т.к. различные равносвязные формы субстратных состояний, имеющие собственные единые инвариантные формы связности их состояний, – объединяются единой формой принципа причинности в единую субстанцию, тогда, способ взаимообуславливания отношений в субстанции как «причинные отношения есть единственный и единый способ существования субстанции в действии» (Г.В.Ф. Гегель). Однако, в силу диалектической природы взаимообуславливания причинных отношений, – причинные отношения сопрягается с представлениями о генетической связи состояний в иерархической структуре Мироздания, а в последнее время — всё сильнее с проблемами телеономии [3, стр. 118]. Очевидно, в этих случаях образ свободной причинности, как образ свободного причинного взаимообуславливания отношений, наполненный содержанием как постижимой, так и непостижимой определяемости такой свободы – представляет свободу её произвольной субстанциональной определённости, т.е. свободу произвольной регулятивно допустимой субстанциональной, структурно-смежной взаимосвязи в Универсуме. То, определяемая часть свободной причинной связи, как определяемое структурно-смежной многообразие свободы произвольных действий при взаимообуславливании, порождаемое действием объективированной свободы свободной воли, т.е. порождаемое трансцензусом её структурно-неопределённой объективации свободы виртуальной волей – переводит потенциально неявленное многообразие всевозможных форм действия в многообразие определённых и явленных форм действия субстанциональной присущности внешней воли.

Говоря шире, потенциально неявленное многообразие определяемых форм действия (детерминизмов) свободной воли, как многообразие действий свободы её определяемой части свободной взаимообусленности, виртуально переходит в конкретные формы действия свободы внешней воли, определяя многообразие присущих ей форм воли и её детерминаций (взаимообуславливаний), в том числе причинных. Итак, определяемая часть свободной причинной связи, как являемый образ свободной причинности, виртуально переводится трансцензусом объективации в определяемую и возможную структурно-смежную и регулятивно-закономерную внешнюю взаимообусловленность отношений, представляющие внешнюю диалектическую и внешнюю регулятивно-закономерную взаимообусловленность, влекущие становящееся многообразие всевозможных способов структурно-смежных (диалектических) и закономерных (структурно-регулятивных, душевных) детерминаций, полностью определяющихся лишь в реальной действительности и представляющих также реальные взаимообусловленности. Это будет внешняя причинно-регулятивная детерминация (взаимообусловленность) или внешняя причинная взаимообусловленность взаимоотношений как объективная, субстанциональная илипричинная взаимообусловленность отношений, представляющих объединеннуюдиалектическую или диалектически причинную взаимосвязь, лежащую в основании Единого Взаимодействия.

Итак, образ свободной причинной взаимообусловленности, как образ определяющейся части свободной причинной связи, – это образ ментального многообразия виртуально становящихся всевозможных способов структурно-закономерных (регулятивных) и структурно-смежных (диалектических) детерминаций, представляющие внешнюю причинную взаимообусловленность как формы определяющейся произвольной причинно-регулятивной взаимообусловленности, частью которой является логическая взаимообусловленность (формально: причинность). Однако, в целом, ментальная действительность, наполненная становящимися формами произвольной регулятивной взаимообусловленности и приобретающая реальные формы лишь в реальной действительности – приобретает формы 1) внешней (объективной) произвольно-регулятивной взаимообусловленности и 2) объективной (структурно-смежной, структурно-регулятивной) причинной взаимообусловленности или диалектически причинной взаимосвязи.

Тогда, наполнение внешних форм произвольной регулятивной взаимообусловленности содержанием диалектических принципов, что является необходимым требованием абсолютной истины, в положенном ею отрицании в основание внешней воли, благодаря У.П., – виртуально приводит к объективации структурно-смежным трансцензусом свободы внешней воли и к реальной явленности всех становящихся структурно-смежных детерминаций, как форм действия свободы естественной части регулятивной воли. С другой стороны, наполнение внешней формы произвольной регулятивной взаимообусловленности содержанием произвольных закономерных принципов, являющихся образами регулятивных требований абсолютной истины, создающих собственную отрицательность форм этих принципов, положенных в основание внешней воли благодаря У.П., – виртуально приводит к объективации структурно-закономерным трансцензусом свободы внешней воли, и к реальной явленности всех становящихся структурно-закономерных детерминаций, переходящих в равносвязные структурно-смежные детерминации, как форм действия регулятивно-закономерной свободы ментально-регулятивной воли, трансцензус регулятивно-закономерой объективация которой есть объективация душевной воли, являющейся фактически тоже формой структурно-смежной объективации.Очевидно, только способ структурно-смежной (диалектической) объективации и способ структурно-смежной, регулятивно-закономерой объективация свободы внешней воли с равно- и односвязной детерминацией, представляет устойчивую реальной систему, представляет устойчивую реальную субстанцию. Тогда как, прочие формы объективной субстанции, обладающие регулятивно-вариабельной взаимообусловленностью отношений, т.е. произвольной многосвязной формой свободы их структурно-вариабельного трансцензуса, не обладают необходимой устойчивостью в сравнении с объективацией свободы в едином структурно-смежном трансцензусе внешней воли к реальной действительности.

Учитывая, разрабатываемую Дж. Серлем концепцию объективистской научной онтологии, которая включает в себя субъективную научную онтологию и его рассуждения о том, что субъективный момент существует объективно и является онтологическим понятием — можно представить ноуменальную действительность как объективную форму явленной и невозможной действительности, т.е. как объективную ментальную действительность, порождённую объективированной свободой свободной воли и являющейся свободой действия внешней воли, виртуально совершающей, в дальнейшем, структурно-смежную и вариабельную объективацию в реальную действительность всевозможно полагаемых форм действия присущности внешней волей, выводящей эти формы в последующие формы действия свободы регулятивной воли. Поэтому, современные представления о причинности, точнее причинной взаимообусловленности, опираются на концепции внешнего, естественного структурно-смежного воздействия, имеющего корни в классической физике и в принципе близкодействия как представления о переносе материи по равносвязным цепям причинности, так и касающегося принципа свободной и внешней закономерной причинности как регулятивной причинной взаимообусловленности, наполненной ментальными отношениями интеллегибильной и ноуменальной действительности как форм явленной действительной. Ноуменальная действительность осуществляется лишь в трансцендентальном, ментальном мире; тогда как, в эмпирическом мире нет ни свободы, ни абсолютного образа (существа), ни идеи о свободной причинности.

Принцип свободной и внешней регулятивно-закономерной взаимообусловленности связей, связан с таким миром вещей-в-себе, в трансцендентальной сфере которого появляются образы естественных, научных и реальных субстанций, — однако, в сфере которого ноуменально существует априорно заданная чисто качественная конститутивность, позволяющая осуществить необходимый регулятивный процесс (синтез) познавательной деятельности в этой конститутивности, хотя бы на уровне первопорядковых логик. Так возникает образ абстрактно осуществимой закономерной, математической формы как интеллегибильной, не реальной и невозможной (количественно неразличимой) ментально-регулятивной субстанции, возникает регулятивный образ ментальной логически-причинной, закономерной взаимообусловленности, носящей лишь априорно-качественную конститутивную различимость ноуменов в сфере заданного круга правил. Сфера искусственно заданного круга правил, способного осуществить регулятивные функции закономерной необходимости с ноуменами априорных понятий, создаёт образ ментально-регулятивного потенциального процесса в сфере лишь ноуменально заданного Бытия, представляющего часть ментальной действительности, тогда как форма свободы такой ментально-регулятивной детерминации есть форма явленности интеллегибильной действительности. Рассмотренный регулятивный образ взаимообусловленности, наполненный содержанием ноуменальной действительности, т.е. не реальной, интеллегибильной и не возможной действительности и, поэтому, не описывающей процессы в реальном мире, есть образ закономерной, структурно-логической взаимообусловленности в произвольных абстрактных, метафизических и математических теориях. Причём, регулятивный образ внешней закономерной взаимообусловленности, осуществляемый на конститутивных структурах ментально-регулятивного многообразия математических теорий, представляющего вневременные структуры бессодержательных форм, обладает собственным, вневременным, трансцендентальным параметром описания этих структур, играющем ту же роль, что и параметрическое время в сфере реальной и естественной причинности.

Т.к. истины, как становящееся многообразие ноуменов абсолютной истины, как осуществляющаяся явленность их требований – это понятия о безусловных идеях как требованиях воли, это понятие о безусловных ноуменах абсолютной идеи в потенциальной неявленности, претворяемых структурно-неопределённым трансцензусом Универсального противоречия в образ свободы свободной воли. Поэтому, идеи – это понятия о безусловном (закономерном, регулятивном, внешнем), т.е. о трансцендентном и трансцендентальном в мышлении, о вещи-в-себе как о развёртывающейся в регулятивной и противоречиво-необходимой процессуальности (развития и раскрытия) познания образа целостной и безусловной возможности необходимой действительности. Тогда, процессуальность познания ноуменальной и расширенной до трансцендентной действительности идеи представляется действием У.П., как структурно, а затем и диалектически, необходимым правилом (силой), регулятивно претворяющем в действительность «порождающий образ» самой для себя предметной и самой для себя противоречивой абсолютной идеи [4, стр.419], как ноумена абсолютной идеи в потенциальной неявленности, как «порождающий образ» абсолютной и всеобщей формы в неявленности или ноумен неопределённой «порождающей формы» всей системы понятий, идей в явленности.

Причём, потенциально неявленный и «порождающий образ» ноумена абсолютной идеи в его абсолютной и всеобщей форме, взятое как условное-в-себе и явленное отрицание этого образа, выводит мысль на субъективное мнение об Абсолюте и его субъективном многообразии актуально-неопределённых идей как мнения об абсолютной идее, которые благодаря последующему отрицанию самих себя как мнений и воплощению этого отрицания, как отталкивания от пустых мнений (от абсолютной идеи), и рефлектируется в действующий образ потенциально неявленной формы Универсального Противоречия, которое и претворяет в действительность этот «порождающий образ», ноумена абсолютной идеи. Иначе говоря, образ ноумена абсолютной идеи претворяется в действительность Универсальным Противоречием как действующим образом воплощенного отрицания пустых мнений, как первичной идеи о бесформенном, идеальном и бесструктурном единстве многообразия процессуальных форм и их потенциальной возможности, т.е. принципом тотально (абсолютно) необходимой явленности в действительность всех потенциально неявленных процессуальных форм, объемлющих собой все объективности и необъективности, определённости и неопределённости, реальности и нереальности, способные возникнуть в произвольных процессуальностях и взаимодействиях действительности. Иначе говоря, образ У.П. есть первичное идея о его идеальной, абсолютной необходимости как отрицания абсолютной идеи, как образа явленной в целом действительности. Поэтому, свобода ноумена абсолютной воли как синтез образа ноумена абсолютной идеи и У.П. как свобода действия свободной воли — приобретает характер абсолютного потенциального принципа причинности, наполненного неявленной потенциальной процессуальностью, особо представленной диалектической (регулятивной) потенциальной процессуальностью. Тогда, свобода ноумена абсолютной воли, как и свобода действия свободной воли уже не носит абстрактный образ действия, а является логическим, индуктивным отражением атрибута потенциальности в действительных процессуальностях Мироздания и представляется на его структурных уровнях как на актуальных объектах через признак потенциального выявления [1; 2; 8]. Принцип абсолютной потенциальный причинности (взаимообусловленности), осуществляющий потенциальное ожидание и становление определённости свободы действия свободной воли в процессе познания и в преодолении различения как признака отрицания свободной воли Универсальным Противоречием, ведущее к синтезу идеи природы (жизни), – представляет абсолютную возможность потенциальной осуществимости и бесструктурной, чисто качественной определяемости, т.е. свободный детерминизм свободной воли. Тогда, принцип свободной взаимообусловленности как образ свободного детерминизма свободной воли есть также образ действия ноумена абсолютной воли как синтетической и трансцендентальной идеи чистого разума о неявленном универсуме, представленном: 1) неопределёнными истинами, из их являемой определяемости, как внешней произвольно регулятивной взаимообусловленности, или 2) неявленным преодолением различий в потенциальном ожидании абсолютных истин (трансцендентных образов) из их потенциальной неявленности благодаря У.П.

Тогда, принцип свободной взаимообусловленности (причинности) есть образ неопределённого и неявленно осуществляющегося взаимообуславливания абсолютной истины в потенциальной недействительности, как не объективной действительности, представляющей образ действия потенциально неявленного бесструктурного Нечто в «± Небытие», как образ У.П. Итак, принцип свободной взаимообусловленности (причинности), равно как принцип абсолютной потенциальной взаимообусловленности (причинности) свободной воли есть образ неявленного движения и процессуальности (развития) абсолютных истин как неопределённой и неявленно осуществляющейся потенциальной недействительности «± Небытия», различаемого лишь в проявлениях У.П. Если такими проявлениями У.П. являются образы субстанциональных признаков, то определённо можно говорить о принципе свободной причинности.

Однако, как принцип свободной причинности, представляемый принципом абсолютной потенциальной причинности, так и естественный (необходимый) принцип причинности, и произвольно регулятивный принцип и признак потенциального выявления являются лишь правилами, отражающими регулятивности (структурную целесообразность) и закономерности процессуальностей и взаимодействий в объективных структурах Мироздания, т.е. правилами, отражающими действительность законов диалектики; — тогда как, преодоление противоречий и восстановление диалектического единства (равновесия) элементов структурных уровней Универсума объективно осуществляется Универсальным Противоречием в форме виртуальной воли; и критериями перехода от одного структурного уровня на другой, от потенциального состояния к актуальному. Причём, предельной формой проявления У.П. является ноумен абсолютной идеи. Таким образом, признак потенциального выявления — проявляет в сознании потенциальную структуру осуществляемых форм идей чистого разума, а У.П. — детерминирует, осуществляет и различает взаимообуславливание и взаимодополнение на различных субстанционально структурных уровнях Универсума, т.е. производит соответствующее им содержание; причём, на уровне ментальной действительности образ ментально структурного взаимообуславливания есть образ внешней произвольно регулятивной взаимообусловленности, в том числеобраз ментально-регулятивной причинности, носящий конститутивно ментальную и ноуменальную различимость, т.е. носящий чисто качественную (быть), но наполненную регулятивным содержанием и соответствующей различимостью, обладающей определённостью лишь своих пустых (не реальных) форм. Регулятивный образ ментальной причинности, осуществляемый на конститутивно-ментальных структурах ментального Бытия — создаёт образ ментально-регулятивного потенциального процесса, представляющего вневременные структуры бессодержательных форм ментального Бытия и обладающего собственным вневременным параметром описания этих структур, играющего ту же роль, что и параметрическое время в сфере реальной и естественной причинности.

Итак,идеи - это формы разрешения необходимой противоречивости «У. П»., развёртывающиеся в диалектическом процессе разрешения противоречий и необходимо (безусловно, регулятивно) реализующиеся в действительность истинного бытия, т.е. идеи как объективная так и субъективная идея, представляются ментальными объектами конститутивно-ментальных структур ментального универсума; тогда как ноумен абсолютной идеи – это образ, форма всего «У. П». в целом, которое в предельном значении абсолютной истины своих противоположностей (Абсолютного Различия и Абсолютного Хаоса) осуществляет из себя самого, как из ноумена абсолютной идеи, такую всеобъемлющую и потенциально неявленную форму своей абсолютной особенности, которое в своих реальных процессуальностях и взаимодействиях наполнено всевозможным и невозможным содержанием, представляющим собой всё Бытие и Небытие, что можно сказать: абсолютная идея и есть сосредоточение природы, т.е.Природа, есть сосредоточение диалектического развития. «Мы имеем идею как бытие, — отмечал Гегель, — Но эта идея, обладающая бытием, есть природа » [4, стр.424], осуществляет регулятивную и диалектическую взаимообусловленность и взаимодополнительность этого процесса.

Добавление. Из проведенного анализа можно сделать вывод о том, что к важнейшим характеристикам, лежащим в основании реального процесса устойчивого развития сложных систем лежит соотношение конечного и бесконечного, которое реализуется через количество и порядок в рамках неразрывных взаимообусловленностей, являющихся характеристиками двух сторон единого процесса устойчивого развития: феномена непрерывности и «потенциальной осуществимости», которые можно рассматривать как синтез диалектического детерминизма и признаков инвариантности (инерции, заряда и т.д.) – характеристик устойчивости объективного развития сложных систем. С другой стороны, движущей силой, обеспечивающей устойчивость объективного развития, является Универсальное Противоречие между Бытием и Небытием, между явным и неявным, проявляющемся, в частности в противоречии между явлением и сущностью, которое из множества потенциально возможных форм необходимых детерминаций в объективной действительности являет единственно возможную, наиболее устойчивую форму неразрывной взаимообусловленности беспрерывно являемой сущности.

Действительно, потенциальная возможность необходимой явленности всевозможных форм неразрывных взаимообусловленностей, заложенной в принципе абсолютной потенциальной взаимообусловленности, представляющей трансцензус ноумена абсолютной воли как неявленной формы определенного действия У.П., беспрерывно переводящей это действие в конкретную неразрывную взаимообусловленность явленной формы объективной действительности как действие конкретной присущей (внешней) воли этой действительности, — предполагает возможность беспрерывно являть форму действия У.П. в сложной системе, т.е. беспрерывно являть определённую форму неразрывных взаимообусловленностей в этой системе, а значить, не исключает способность присущей воли беспрерывно являть и другие формы проявления диалектической воли и соответствующие им детерминизмы, т.е. являть объективно различную действительность, которая объективно должна быть единой и единственной. Однако, сама возможность смены форм диалектической воли, как не изменяющей, так и изменяющей соответствующие признаки действия присущей воли объективной действительности, в том числе признаки конкретной формы неразрывных взаимообусловленностей данной диалектической воли, — устанавливает другие признаки процесса устойчивого развития объективной действительности как сложной системы, ибо устанавливаются другие признаки феномена непрерывности и «потенциальной осуществимости» этой действительности, что само в себе представляет феноментранспортации (конвертации) или трансформации такой объективной действительности с известными в ней инвариантами устойчивого существования и развития, в другую объективную действительность, с другой формой диалектической воли, имеющей уже другую форму неразрывных взаимообусловленностей (непрерывности) и «потенциальной осуществимости» и другие инварианты. Если в некоторой системе транспортированной объективной действительности сохранится прежний тип непрерывности собственных взаимоотношений и соответствующих им инвариантов и признаков, то транспортация этой системы в новую действительность, с новой формой неразрывных взаимообусловленностей (детерминизма), представляет феномен её телепортации.

В сложной системе, роль формы диалектического детерминизма, обнаруживающей соответствующий тип пространственно-временных параметров и инвариантов в описании спутанных (entangled) состояний её микросистем, приводит к новому подходу в описании телепортации квантовых состояний. В квантовой теории, сложная квантовая система, например, два связанных фотона, в процессе разделения сохраняют конгруэнтность информационной связи (эффект «спутывания», «связывания»), имеющей принципиально нелокальный характер, т.е. не зависящее от расстояние между фотонами. Это было названо эффектом, парадоксом или каналом Эйнштейна-Подольского-Розена (ЭПР). Эксперименты с фотонами и другими частицами подтвердили корректность квантовой механики и показали наличие феномена квантовой телепортации [9 — 15]; причём, та часть информации об объекте, которая принципиально не считываема, ибо слишком «тонка», чтобы быть получена и переправлена обычными методами, т.к. отличается от обычной информации и называется «корреляцией ЭПР» — заблаговременно направляется на принимающее устройство вместе с одной из частиц, представляя собой ту систему транспортированной объективной действительности, в которой сохраняется прежний тип непрерывности собственных взаимоотношений и соответствующих им структурно предельных инвариантов и признаков, т. е. сохраняется прежняя форма диалектической воли в телепортации, сохраняется форма сущности телепортируемой системы. Вместе с тем, другая частица из связанной квантовой системы направляется на передающее устройство, где сканируется вместе с телепортируемым объектом А. Извлечённая информация фазового состояния этого объекта, представляющая её сущность, посылается на принимающее устройство, где она используется для выбора тех или иных режимов, чтобы превратить первую частицу в точную копию объекта А.

Т.о., «дезинтегрируя» объект А в одном месте, квантовая телепортация переносит квантовое состояние объекта и его корреляции в другую систему в другом месте, в котором и возникает его совершенная копия (клон). Такая особенность квантовой телепортации, в которой форма сущности транспортируется отдельно от содержания, соответствует тем взглядам, что форма сущности, не находится в структурах ДНК, а есть форма собственной диалектической воли, что проливает свет на эксперименты доктора биологии Петра Гаряева, ведущие к понятию волнового генома. Также, межсущностные отношения объектов микромира, проявляющие признак корпускулярно-волнового дуализма, есть признак способности микрочастиц проявлять в зависимости от внешних обстоятельств, по отдельности: либо необходимую и собственную форму неразрывной взаимообусловленности (форму диалектического детерминизма), либо единство последней с присущей микрочастице формой собственных дискретных качеств (инвариантных признаков их устойчивости), представляющих содержание формы неразрывной взаимообусловленностив которой проявляется действие виртуальной свободы. Поэтому, явление телепортации легче наблюдать в области микромира, в котором признак корпускулярно-волнового дуализма экспериментально наблюдаем. Действительно эффект телепортации обнаруживает себя, в первую очередь, как эффект квантовой телепортации фотонов и отдельных атомов [5-7], осуществлённый физиками из Национального университета Австралии, а также швейцарскими и датскими физиками. Иначе говоря, осуществлена телепортация квантовых состояний, то есть фактически – элементарной структуры физических объектов,её структурно предельных инвариантов (меры) устойчивого состояния отделившейся и осуществлённой реальной действительности. При этом телепортируется лишь эта структура как форма сущности, тогда как собственно материя остается в пункте отправления, и одновременно, должна присутствовать в пункте назначения при акте телепортации.

Библиография.

1. Шарипов М.Р. Диалектика конечного и бесконечного в структуре пространства — времени картины мира. (Деп. в ИНИОН АН СССР, 10.08.82, №10720).
   
2. Шарипов М.Р. Конечное и бесконечное в структуре Мироздания. Всероссийская научная конференция «Перспективы развития современного общества», 10-11 декабря 2003, КГЭУ, г. Казань.
   
3. Сачков Ю.В. Эволюция учения о причинности. // В.Ф., 2003, № 4.
   
4. Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук: в 3-х томах. Т.I, Наука логики. Мысль. М.1974; 1977.
   
5. Marcikic I. et al., Nature. 2003, 421, 509.
   
6. Boschi D. et al., Phys. Rev. Lett. 1998, 80, 1121
   
7. Pan J.-W. et al., Phys. Rev. Lett. 1998, 80, 3891
   
8. Шарипов М.Р. Философия и структура Мироздания (монография). Изд «Петрополис», С.- Петербург – 2004.
   
9. Bell J. S. On the Einstein-Podolsky-Rosen Paradox. Physics. 1964. V. 1.
   
10. Einstein A., Podolsky B., Rosen N. Can Quantum — Mechanical Description of Physical Reallity be Considered Complete?//Phys. Rev. 1935. V. 47.
    
11. Bennet C. H., Brassard G., Crepeau C. Teleporting and unknown quantum state via dual classical and Einstein-Podolsky-Rosen channels. Phys. Rev. Lett. 1993. V. 70.
    
12. Аккарди Л. Лотереи и хамелеоны. Диалоги о квантовой теории. М., 2002.
    
13. Белокуров В.В., Тимофеевская О.Д., Хрусталев О.А. Квантовая телепортация – обыкновенное чудо//Регулярная и хаотическая динамика. Ижевск, 2000.
    
14. Волович И. В. Квантовая телепортация, криптография и парадокс Эйнштейна-Подольского-Розена. М., 2002.
    
15. Ursin R. et al. Photons, long distance, «Nature», 430, 849, 2004.