|
|
Дискуссии - Наука
Рухадзе А.А.
Этот доклад во многом носит автобиографический характер и поэтому изложение ведется от первого лица. Здесь изложена информация, которую я почерпнул не только из своих и связанных со мной людей теоретических и экспериментальных исследований, но также и из исследований, проводимых во многих научных учреждениях бывшего Советского Союза. О них я узнавал либо от моих заказчиков, либо от друзей, работающих в этих учреждениях. Сегодня, когда завеса секретности с этих исследований давно опущена, о них можно говорить. Более того, в периодической научной и научно-популярной литературе опубликованы практически все наиболее важные результаты таких исследований, их цели и перспективы реализации. Так что я никаких секретных сведений не раскрываю. Тем не менее, мой рассказ, думаю, интересен не тем, что исходит от одного (далеко не первостепенной важности) из участников таких исследований, но и тем, что в них рассказывается о моем отношении к этим исследованиям. Уверен, что аналогичные чувства испытывали и другие (во многом более важные) их участники, но они так же, как и я, молчали. Правда, причины молчания, по-видимому, у всех были разные.
Впервые серьезно о лучевом оружии я услышал во второй половине 60-х, где-то в 1966—68 годах После защиты докторской диссертации, особенно после ее утверждения ВАКом в 1965 году, я стремился получить самостоятельность в науке, возглавить научное направление. Естественно, я стремился, чтобы это направление было связано с сильноточными релятивистскими электронными пучками и их взаимодействием с плазмой и со средами. В 1966—67 годах в лаборатории Физики Плазмы ФИАН, где я работал, защитили докторские Л.М. Коврижных и И.С. Шпигель и они также стремились возглавлять самостоятельные научные подразделения. Тематика своя у них была. Это была термоядерная тематика на «Стеллараторе» — главное направление научной деятельности лаборатории Физики плазмы в целом, которую возглавлял М.С. Рабинович.
Было в лаборатории и второе научное направление, начатое по инициативе В.И. Векслера, которое тогда возглавлял Г.М. Батанов, так называемый «РАМУС» радиационный метод ускорения нейтральных сгустков заряженных частиц в волноводе с помощью мощного СВЧ излучения. Однако оба эти направления финансово не были достаточно обеспечены для полноценной жизни лаборатории. Тем более, что в 1966 году В.И. Векслер умер и тематика «РАМУС» вообще повисла в воздухе.
Перед М.С. Рабиновичем стояла большая проблема как всем докторам и еще Г.М. Батанову создать сектора и каким образом для этого достать деньги. В то время их можно было достать только через военно-промышленный комплекс (ВПК), предложив разработку какого либо нового перспективного вида лучевого оружия. Именно лучевого, поскольку как для защиты, так и для нападения требовалось быстрое, безинерционное, почти мгновенное реагирование. Это было постхрущевское время, время разгара холодной войны. Именно в это время и у нас, и в США начали разрабатывать лазерное оружие, нечто вроде «гиперболоида инженера Гарина». Кроме слухов я ничего об этом оружии не знал. Знал только, что одно из направлений лазерного оружия носило глобальный характер и его возглавлял академик Н.Г. Басов. Другое же направление носило менее глобальный характер и скорее было нацелено на создание тактического оружия. Возглавлял его акад. А М. Прохоров. Вот и все, что тогда, в конце 60-х, я знал о лазерном оружии и, честно говоря, большего знать и не хотел — лазер не был моим внутренним импульсом и я им не горел.
Не знал тогда и того, что у М.С. Рабиновича уже тогда было «за пазухой» весьма и весьма перспективное предложение создания лучевого оружия, но не на основе лазерного, а на основе мощного СВЧ излучения. Дело в том, что эксперименты по теме «РАМУС». Проводимые в группе И.Р. Геккера, привели к неожиданному результату: не к отражению СВЧ излучения в волноводе от плотного сгустка плазмы и его ускорению, а аномальному поглощению СВЧ излучения плазменным сгустком и ускорению части электронов плазмы сгустка до больших энергий. Это открывало новые возможности по созданию лучевого СВЧ оружия, более перспективную чем лазерное оружие. Дело в том, что длина волны лазерного излучения порядка микрона и поэтому лазерное излучение практически невозможно сфокусировать на относительно малую площадь, если цель для поражения находится на большом расстоянии, больше 100 км. Естественное же угловое расхождение оптического лазерного излучения в атмосфере в результате рассеяния составляет в ° ~ 10-4 (это было установлено в специально созданном для обеспечения выполнения программы создания лазерного оружия Институте Оптики Атмосферы в СО АН СССР в г. Томске, который возглавлял акад. В.Е. Зуев). Отсюда следовало, что пятно лазерного излучения на расстоянии 100 км будет иметь диаметр не менее 20 метров, а плотность энергии на площади в 1 см2 при полной энергии лазерного источника в 1 МДж (для короткоимпульсного лазера неосуществимая мечта и сегодня) меньше 0,1 Дж/см2. Этого слишком мало; чтобы поразить ракету (создать в ней отверстие в 1 см2, разгерметизировав ее) требуется больше 1 кДж.
Хотя приведенные оценки были получены несколько позже, но уже тогда, в конце 60-х, в общих чертах они были ясны, по крайней мере, невозможность фокусировки лазерного излучения была хорошо понятна. И тем не менее, о расходимости лазерного луча в атмосфере были намного более радужные надежды. Мне тогда все это было неизвестно и, более того, недоступно ввиду секретности этих данных. М.С. Рабинович, по-видимому их знал и поэтому попросил Н.Г. Басова (тогда заместителя директора ФИАН) обратиться в Правительство с предложением о выпуске постановления по созданию СВЧ оружия сантиметрового диапазона длин волн. Ведь СВЧ излучение можно сфокусировать с помощью фазированной антенной системы на площадь »А2 (где А»3 см — длина волны СВЧ излучения). Если расстояния до цели h — 100 км, то для такой фокусировки радиус антенны должен быть порядка R\h » 60 м.
Отсюда следует, что если источник СВЧ излучения обладает энергией 104 Дж, то можно разгерметизировать спутник, либо ракету на расстоянии более 100 км.
Н.Г. Басов от предложения М.С. Рабиновича отказался, ответив, что он может обратиться к тогдашнему заместителю министра радиопромышленности В.И. Маркову, чтобы он возглавил эту тему и обеспечил финансирование соответствующих работ в лаборатории М.С. Рабиновича в ФИАНс Но только при одном условии: работы эти в лаборатории М.С. Рабиновича должен возглавить А.А. Рухадзе. На это уже не мог пойти М.С. Рабинович, поскольку к работам по теме «РАМУС», в недрах которой и родилась эта идея, я не имел никакого отношения.
Альянс с Н.Г. Басовым не удался и тогда М.С. Рабинович обратился к А.М. Прохорову. В результате в 1969 году вышло постановление Правительства, согласно которому большая кооперация, возглавляемая заместителем министра В.И. Марковым и акад. А.М..Прохоровым должна была создать источник СВЧ излучения длительностью несколько миллисекунд и мощностью до 20 МВт путем когерентного сложения с точностью до 10-10 с. излучения от 196 источников. Это постановление существенным образом повлияло на жизнь лаборатории физики плазмы, которая финансово стала одной из самых обеспеченных в ФИАНе. М.С. Рабинович в конце 1971 года создал сразу 4 сектора: И.С. Шпигелю (сектор «Стелларатор»), Л.М. Коврижных (теоретический сектор, В.П. Силин, который возглавлял этот сектор до него, ушел из лаборатории), Г.М. Батанову (сектор «РАМУС») и мне (сектор «Плазменной Электроники»). Так я получил возможность заниматься выбранной мною темой, в которой у меня был значительный задел: взаимодействием сильноточных импульсных релятивистских электронных пучков с плазмой и исследованием генерации СВЧ излучения при этом я занимался давно. Но к закрытой теме я тогда еще не был допущен и к лучевому СВЧ оружию прямого отношения не имел.
Но уже имел отношение к лазерному оружию. И это произошло следующим образом. Еще в 1966 году я увлек идеей импульсных релятивистских электронных пучков одного из сотрудников Н.Г. Басова О.В. Богданкевича. О.В. Богданкенвич завершал работы по сооружению лабораторного корпуса в г. Троицке (филиале ФИАНа), в котором предполагалось развернуть исследования по полупроводниковым лазерам. Мы убеждали Н.Г. Басова изменить тематику лаборатории в г. Троицке и заняться там физикой релятивистских пучков, опираясь на нас. Н.Г. Басов естественно нам отказал, иначе он не был бы Н.Г. Басовым — фанатиком лазеров. Зная, однако, мое стремление к самостоятельности, предложил мне самому заняться проблемой лазерного оружия. Именно, в басовской теме основным активным элементом, генерирующим мощное лазерное излучение предполагалось использовать газ SF6J (предложенный И.С. Собельманом) при высоком давлении и в большом объеме. Полоса поглощения этого вещества лежит в ультрафиолетовой области и поэтому обычные ксеноновые лампы, разработанные И.С. Маршаком1
и успешно используемые для накачки твердотельных лазеров, не годились. Возникла проблема создания эффективных источников мощного ультрафиолетового излучения для накачки и Н.Г. Басов предложил мне участвовать в работах по созданию таких источников на базе сильноточного самосжатого разряда в плотных газах. Я согласился и привлек к этим работам кафедру электроники физического факультета МГУ (группу тогда молодого А.Ф. Александрова). В ФИАНе в лаборатории квантовой радиофизики эти работы велись в группах В.Б. Розанова и Ф.А. Николаева. Так с начала 1968 года я приобщился к работам по лазерному оружию. Тогда же я узнал подробности не только басовской темы, но и прохоровской. Хотя в качестве активного элемента в последней использовалось неодимовое стекло, но и здесь необходимо было создание долгоживущих электроразрядных источников света для накачки неодимового лазера. Исследования были очень подобны нашим и естественно мы делились между собой достижениями, в частности, с физиками из филиала ИАЭ им. И.В. Курчатова в г. Троицке (руководил работами Е.П. Велихов). Думаю, что все мы прекрасно понимали бесперспективность создания силового лазерного оружия, особенно дальнего действия (я, по крайней мере, в этом был убежден). Но никто об этом громко не говорил. Даже Ю.Б. Харитон — научный руководитель ядерного центра в Арзамасе-16, произнесший в то время слова: «ракету можно сбить только антиракетой», активно проводил исследования по мощным лазерам у себя на объекте.
Мы с А.Ф. Александровым на физфаке и В.Б. Розанов с Ф.А. Николаевым в ФИАНе, Ю.С. Протасов и Н.П. Козловым в Бауманском училище честно выполнили свою задачу — создали эффективные источники ультрафиолетового излучения для накачки мощных лазеров, и были удостоены Госпремии СССР в 1981 году за цикл работ по «физике излучающей плазмы».
Об еще большем блефе 70-х и 80-х годов по созданию лучевого оружия я узнал после того, как в 1974 году стал активным участником работ по упомянутому выше СВЧ оружию. Дело в том, что с 1971 года в созданном для меня секторе плазменной электроники начались проводиться работы по двум направлениям. Работы по релятивистским вакуумным СВЧ источникам проводились в группе М.Д. Райзера в тесном контакте с электронщиками НИРФИ (г. Горький). Работы же по плазменным релятивистским СВЧ источникам проводились в группе П.С. Стрелкова. Источник пучка релятивистских электронов «Терек-1» в группе М.Д. Райзера был создан Г.П. Мхеидзе в 1972 году. Именно на этой установке с параметрами: напряжение 670 кВ, ток 5 кА и длительность импульса 40 нс М.Д. Райзером, Г.П. Мхеидзе, Л.Э. Цоппом (ФИАН), М.И. Петелиным, Н.Ф. Ковалевым и А.В. Сморгонским (НИРФИ) был впервые в мире реализован релятивистской СВЧ генератор ЛОВ (названный карсинотроном) с мощностью свыше 300 МВт и КПД 14%. Это было сенсацией. Американцы, имеющие лучшие, чем у нас, источники пучков, такого не могли добиться, в их релятивистских источниках СВЧ КПД не превышал нескольких процентов. Они только через год, побывав у нас и взяв образец нашего ЛОВ, смогли повторить наш результат.
Но и для нашей программы по СВЧ оружию и для меня лично полученный результат оказался переломным. Дело в том, что проблема сложения 200 элементов за время 10-10 с в это время сильно буксовала (она была решена только в 1978 году). Я же высказал мнение, что для решения всей проблемы СВЧ оружия миллисекундный источник СВЧ непригоден. Чтобы пробить броню и создать в ней сантиметровое отверстие, энергоподвод к цели должен происходить за время, меньшее времени отдачи тепла вследствие теплопроводности. Это же время порядка микросекунд. Следовательно, нам нужен был источник СВЧ микросекундной длительности; для получения необходимой энергии 10 кДж его мощность должна быть не менее 10 гВт. Так появилась идея новой короткоимпульсной СВЧ установки, нового правительственного постановления, которое вышло в 1976 году. Согласно этому постановлению, основными участниками кооперации были ИСЭ СО АН (Г.А. Месяц -источники релятивистских пучков), ИПФАН (А.В. Гапонов-Грехов — генераторы СВЧ) — эти институты создавались в соответствии с постановлением, и ФИАН (физика СВЧ воздействия). Научными руководителями работ были А.М. Прохоров и А.А. Кузьмин (директор МРТИ).
При подготовке постановления я познакомился с работами моих предшественников по СВЧ оружию и убедился в полной несостоятельности этих работ. Более того, в обосновании нашей темы фактически отрицалась целесообразность создания длинноимпульсного СВЧ оружия. И действительно, начиная с 1977 года длинноимпульсная установка как бы заморозилась, широкая кооперация, нацеленная на создание на основе этой установке прообраза СВЧ оружия практически перестала функционировать. А на установке в основном силами сектора «РАМУС» (сектор Г.М. Батанова) и группы А.А. Кузовникова в МГУ проводились еще несколько лет работы по исследованию нелинейного взаимодействия мощного СВЧ излучения с плазмой. Работы привели к очень интересным научным результатам, хотя и далеким от военного применения.
В это же время, с начала 1977 года бурно развивались работы по созданию в МРТИ короткоимпульсной установки и ее моделей в ИСЭ СО АН и ИПФАН. Она еще подавала надежды быть прообразом будущего СВЧ оружия. Ведь по проекту предполагалось, что она должна обеспечить в сантиметровой области длин волн мощность до 1010 Вт при длительности порядка 1-2 мкс, т.е. около 10 кДж в пятне порядка одного квадратного сантиметра, что и требовалось как расчетное значение критерия поражения. Другими словами, установка должна была позволить экспериментально подтвердить или опровергнуть расчетный критерий поражения цели мощным СВЧ излучением. Мне было любопытно узнать, была ли идея СВЧ силового оружия таким же блефом как идея лазерного оружия? Была какая-то надежда, что нет! Думаю, что такая же надежда была и у А.А. Кузьмина (директора МРТИ), ибо он особое внимание уделял нашей теме, хотя в его институте были и более обильно финансируемые темы, например, по созданию пучкового (корпускулярного — из электронов, протонов и мезонов) оружия силового действия. Бред какой-то, блеф в стократ превосходящий блеф лазерного оружия. Это А.А. Кузьмин прекрасно понимал и все надежды возлагал на нашу тему.
Я не буду рассказывать об огромных трудностях, которые пришлось преодолеть при создании установки в МРТИ и модельных установок не только А.А. Кузьмину и В.Д. Селезневу (МРТИ), команде А.В. Гапонова-Грехова из ИПФАН (М.И. Петелину и Н.Ф. Ковалеву), инженерам Г.А. Месяца из ИСЭ СО АН (Б.М. Ковальчуку, С.П. Бугаеву), Г.А. Шнеерсону из ЛПИ и многим другим и естественно М.С. Рабиновичу и мне. Скажу только, что подходящая для исследования критерия поражения установка в МРТИ была создана в 1982 году и обошлась она стране свыше 90 млн. долларов.
С гордостью мы пригласили Ю.Б. Харитона и показали ему эту уникальнейшую установку. Параметры пучка (уже тогда достигнутые): энергия 3 МэВ, ток до 100 кА при длительности в 2 мкс (общая энергия 600 кДж); параметры магнитного поля (уже тогда работающего): 90 кТс в объеме до 4·104 см3 при длительности импульса в несколько миллисекунд (общая энергия магнитного поля свыше 1 МДж); уже готовая камера взаимодействия с тремя фокальными плоскостями для определения критерия поражения в близких к натурным условиям, т.е. при давлении 10~7 торр в объеме 400 м3. Было чем гордиться! Ю.Б. Харитон, увидев все это, произнес крамольные слова «Я думал, что только мы пускаем деньги на ветер (наверное, имел в виду лазерное оружие — А.Р.), вот, оказывается, кто пускает деньги на ветер».
Эти слова меня очень смутили, я обалдел. Ведь говорят «Жираф большой, ему видней». Так и оказалось. Более 8 лет мы безуспешно пытались достигнуть запланированные параметры СВЧ излучения. Генератор работал и даже давал нужную мощность 5·109 Вт, но генерация через несколько десятков наносекунд срывалась, несмотря на то, что пучок без существенных искажений продолжал пронизывать электродинамическую систему генератора СВЧ. Очень скоро разобрались в причинах неудачи — взрыв поверхности электродинамической системы ЛОВ, что приводило к отказу ее функционирования. Таким образом, к 1990 году и на СВЧ силовом оружии был поставлен крест.
Однако уже к началу 90-х короткоимпульсные источники мощного СВЧ излучения получили новый стимул. Они оказались очень эффективными при воздействии на элементы телекоммуникационных систем, на порядок эффективнее мощного лазерного излучения. И это понятно, поскольку действие лазерного излучения сводится к тепловому воздействию, поэтому оно пропорционально интенсивности потока, в то время как действие СВЧ излучения проявляется в виде полевого пробоя в элементах и эффект пропорционален электрическому полю в потоке СВЧ волны, вследствие чего это воздействие намного эффективнее. Таким образом возникло и успешно развивается новое направление лучевого оружия — СВЧ оружие для функционального поражения. К сожалению, оно сильнее развивается уже на Западе с помощью наших ученых, поскольку у нас в 1991 году началась и до сих продолжается перестройка, инициированная М. Горбачевым и продолженная Б. Ельциным. Правда и здесь остается пока еще не до конца решенная проблема, которая была заложена еще в нашей теме — проблема передачи короткого наносекундного импульса СВЧ на большие расстояния, порядка сотен километров. Она не решена до сих пор.
В заключение я кратко хочу остановиться на плазменном источнике мощного импульса СВЧ. Именно плазменные источники СВЧ, хотя они и уступают по мощности вакуумным, о которых шла речь выше (релятивистский ЛОВ-карсинотрон), по моим представлениям, являются наиболее подходящими в качестве СВЧ оружия для функционального поражения. Работы по разработке и созданию релятивистских плазменных генераторов и усилителей СВЧ излучения велись в лаборатории физики плазмы вначале в ФИАН, а потом в ИОФАН с 1976 года и ведутся по сегодняшний день. Теоретические работы проводятся М.В. Кузелевым и мною с учениками, а экспериментальные П.С. Стрелковым, А.Г. Шкварунцом, О.Т. Лозой и их сотрудниками. В создании экспериментальных стендов (в основном ускорителей) большую помощь оказали сотрудники Г.А. Месяца по ИСЭ СО АН, в особенности, Б.М. Ковальчук.
Я не буду рассказывать о всех наших перипетиях, успехах и неудачах при разработке релятивистских плазменных СВЧ генераторов и усилителей. Отмечу только, что первый генератор заработал в 1982-ом году, а первый усилитель в 1999-ом. Приведу параметры этих приборов на сегодняшний день и отмечу их достоинства и преимущества перед релятивистскими вакуумными приборами, имея в виду не только СВЧ оружие для функционального поражения, но и другую важную оборонную проблему проблему обнаружения летательных аппаратов невидимок, изготовленных по технологии «Stealth».
Достигнутая мощность релятивистского плазменного СВЧ генератора на сегодняшний день составляет: 500 МВт при длительности импульса 100 не и КПД 10% и до 100 МВт при длительности импульса до 500 нс и КПД 10%. Реализованы и стабильно работают усилители: на частотах 12,9 гГц (2,3 см) и 9,1 гГц (3,3 см): входные мощности соответственно были равны 75 кВт и 40 кВт, а выходные — 20 МВт и 8 МВт, т.е. усиление в обоих случаях превышало 20 дБ.
Приведенные параметры релятивистских плазменных генераторов и усилителей СВЧ почти на порядок меньше достигнутых в вакуумных релятивистских источниках. Не в этом их уникальность и перспективность, а в том, что в одном приборе можно реализовать как узкополосную (5%), так широкополосную (50%) генерацию, причем с очень широкой полосой частотной перестройки (от 4 до 28 ГГц, т.е. в 7 раз). Перестройка прибора, т.е. переход от одной частоты к другой в указанной области осуществляется за время ~ 30 мс. О таких перестройках и ширинах полос генерации в вакуумных приборах и речи не может быть. Это связано с тем, что частота генерации в плазменном приборе определяется плотностью плазмы, которая меняется в пределах 1012-1013 см~3, причем изменение плотности плазмы происходит за характерное время рекомбинации ~ 30 мс. Отсюда следует, что уже сегодня реально создание плазменного генератора, работающего в частотном режиме примерно до 3 кГц.
Нетрудно понять, что СВЧ генераторы с указанными параметрами позволяют быстро определить резонансную частоту наиболее сильного воздействия излучения на элементы телекоммунникационных систем и служить эффективным лучевым оружием для функционального поражения. Совершенно также таким прибором быстро можно определить область частот видимости летательных аппаратов и обнаружить их. Жалко только, что в нашей стране это никому не нужно, и очень опасно, что источниками СВЧ усиленно интересуются западные страны.
О том, что западные специалисты уделяли и уделяют особое внимание СВЧ лучевому оружию функционального поражения свидетельствует приведенный ниже отрывок из книги высокопоставленного работника британских спецслужб Джона Колемана «Комитет 300, Тайны Мирового Правительства», Москва, изд. Витязь, 2000 (перевод с английского):
То, что здесь написано разумеется чушь, никакого СВЧ оружия функционального поражения в 1988 году (в год гибели Зия Уль Хака) СССР не обладал. Но сегодня такое возможно и я не уверен, что на Западе такое оружие не создано. В России, я уверяю, его нет.
Рухадзе А.А. Мифы и реальность. О лучевом оружии в России. (О целях и возможностях их достижений) // «Академия Тринитаризма», М.,Эл № 77-6567, публ.11374, 28.07.2004
[Обсуждение на форуме «Наука»]
Рухадзе А.А.
Мифы и реальность.
О лучевом оружии в России.
(О целях и возможностях их достижений)
О лучевом оружии в России.
(О целях и возможностях их достижений)
«Римский клуб», действуя по приказу Комитета 300 об устранении генерала Улъ Хака, без угрызений совести пожертвовал жизнями ряда военнослужащих США, находившихся на борту самолета, включая группу «Оборонного разведывательного агентства»,(US Defense Intelligence Agency), возглавляемую бригадным генералом Гербером Вассомом. Генерал Улъ Хак был предупрежден турецкой секретной службой, чтобы не летал на самолетах, так как стало известно, что планируется взорвать его самолет в воздухе. Учитывая это, Улъ Хак взял с собой группу военнослужащих из Соединенных Штатов в качестве «страхового полиса», как он объяснил узкому кругу приближенных советников.
В моей работе 1989 года «Террор в небе» я дал следующее описание происшедшего: «Незадолго до того, как «С-130» Улъ Хака взлетел с пакистанской военной базы, рядом с ангаром, в котором стоял С-130, был замечен подозрительный грузовик. С диспетчерской башни дали предупреждение службе охраны, но пока успели что-либо предпринять, самолет уже взлетел, а грузовик уехал. Через несколько минут самолет неожиданно начал делать петлю Нестерова, а затем врезался в землю и взорвался. Объяснений подобного поведения С-130 не было, самолет, имел отличную репутацию по безопасности полетов, а совместная Пакистано-американская комиссия по расследованию катастрофы не обнаружила ошибок пилота или каких-либо механических или структурных неполадок. Неожиданная петля Нестерова — это, так сказать, признанная «торговая марка» самолета, пораженного импульсом ЭНЧ.
То, что Советский Союз имел возможность производить приборы, генерирующие высокоамплитудные, радиочастоты, было известно на Западе по исследованиям советских ученых, работавших в отделении интенсивного релятивистского электронного излучения Института атомной энергии им. Курчатова. Среди этих специалистов был и и специалисты по рентгеновским лазерам.
Несколько слов об этом удивительном (теперь уже покойном) человеке: И.С. Маршак, сын известного поэта С.И. Маршака, является одним из основателей Московского электролампового завода и Института источников света, автором монографии «Импульсные источники света» (Москва, Госэнергоиздат, 1963). В ОКБ «Астрофизика» работы но накачке лазера по басовской теме возглавлял И.С. Маршак, являвшийся тем самым нашим заказчиком. Когда генеральным директором ОКБ «Астрофизика» стал Н. Д Устинов (сын министра обороны СССР маршала Д.Ф. Устинова) И.С. Маршаку пришлось уйти. Я постарался устроить его в ФИАН к Н.Г. Басову, но последний окказал ему. Потом я обратился с такой же просьбой к Е.П. Велихову, который работал по прохоровской теме. Он мне ответил: «Ты что, Анри, A.M. мне за это голову снесет». С уходом И.С. Маршака работы по накачке лазеров сильно затормозились. Ведь он на свои личные средства (наследство отца) содержал почти всю лабораторию по источникам света для накачки лазеров в ОКБ «Астрофизика».
Рухадзе А.А. Мифы и реальность. О лучевом оружии в России. (О целях и возможностях их достижений) // «Академия Тринитаризма», М.,
 |