Соглашаясь во многом с сказанным А. Кинсбурским в его статье «Корень противостояния Запада и Русского мира», в той части, которая относится к философии «части» и «целого», а также особенностей строения языка у разных народностей, хотелось бы добавить еще акцент направленный на онтологию (как технологию) этого противостояния. В частности, как понимать деньги? Либо это цивилизационное достижение («идеальное», семиотика), которое служит «целому» для гармонизации, либо это продолжение животного агрессивного начала «части» в накопительстве («материальное», «бумажки»).

***

Мир устроен до нас, без нас, а мы только его «потребители» на каком-то историческом отрезке. Мы живы благодаря этому миру и счастливы его лицезреть на данном нам участке жизненного мирового пути.

Но у большинства из нас есть дети и внуки, которые наполняют нашу жизнь смыслом: мы живем ради их жизни. Так возникает триада «пути, истины, жизни» как преемственности: Это понимают и на Западе, и на Востоке. Именно эта мысль удерживает от применения ядерного оружия в современную эпоху противостояния. Но его уже применяли против мирного населения! И кто? – Запад! Когда бомбили Хиросиму и Нагасаки. Хотим ли мы, что этот опыт повторили с нами – нет! А потому должны быть интеллектуально сильными.

***

К большому сожалению, онтология как технология выживания на этой планете, так и не получила своего позиционного (конкретного) развития в полной мере. Поэтому я просто, в краткой форме изложу некие ее положения. С еще античных времен искали безусловные начала (архэ) нашей жизни. Именно из наблюдениями за природой родилась мысль, что природа в ее устойчивом развитии и в текущем состоянии поддерживает единый организационный инвариант, получивший признание как «часть» и «целое».

Явным, и что самое главное, применимым в интеллектуальной практике, эта онтология отразилась в числе. Число двойственно: оно может отражать любой момент своего становления (статику) и позволять себя преобразовывать действиями (динамика). Именно это имел ввиду Платон, когда выделил для философии (умопостижения) покой и движение (диалог «Софист») в качестве феноменальных аспектов мира, наиболее экзистенциально приемлемых в концепте устройства космоса, где планеты космоса отражали покой, а их совместное движение – целое. Но наблюдатель мог это обнаружить только благодаря умозрению как ноуменальному, с его экзистенциальной двойственностью различия (иное) и тождества.

***

Со временем стало ясно, что «часть» и «целое» («одно» и «многое») в своем развитии, при переходе к организменности, все жестче подчиняются определенным законам. Один из первых, кото эти законы смог как-то выразить был Гераклит с его представлением о логосе, как о законах которые находятся над двойственностью покоя и движения, различия и тождества, «части» и «целого».

С развитием цивилизации стало приходить понимание, что весь интеллект космоса, который стал эксплуатироваться человеком для достижения личного благополучия, содержит в себе некую неизменную часть – гармонию, наиболее адекватно отраженную в числе. Одним из символов такой гармонии стало «золотое сечение» (ЗС) - определенное соотношение, которое оптимизирует характер развития «части» и «целого». Поскольку в силу своего антропологического происхождения, индивиды мыслят от конкретного к абстрактному, от «части» к «целому», пришло понимание, что само это «золотое сечение» держится на единице – универсальной «части», позволяющей в технологии эволюции создавать уникальные «целые». Так пришло понимание сингулярности, как экзистенциального образа Единого.

***

Этот «третье» - логос, которое составляет интеллектуальный мир, который Жак Лакан связал с возможностью отразить диалектику отношений реального мира и воображаемого мира в неком тройственном символическом мире (реальное/воображаемое ~ символическое («/» - символ единства здесь)). Этот символический мир открыл индивидам возможность участвовать (научно и технически) в сотворчестве мира с Единым через язык, наиболее научно представленный семиотикой.

Высшим изобретением семиотики стали деньги – та всеобщность которая цементирует и физический и социальный мир через универсальность энергии, представленная в индивидах трудом. Это центральный момент эпистемологической остановки развития человечества как онтологической сущности (космического потока в развитии).

Как это положено «противоречиями», удачное и универсальное строение космоса как «часть» и «целое», стало заложником этого принципа из-за непонимания символического мира. В частности, деньги организационно, так же, как и язык, как любые законы и правила, как любое символическое никому «на праве личной собственности» принадлежать не могут.

Да, социальная жизнь возникла как способность фенотипа накапливать в культуре технологии символического, точно так же как генотип накапливал технологии вещественно/энергийные. Но эти технологии, в руках отдельных «частей» только тормозят прогресс. В результате возникла цивилизационная коллизия:

- если деньги (символическое) принадлежат «части» на легитимном уровне, и за них начинается борьба поскольку они источник ренты, то на социальном уровне для поддержания такого порядка нужна демократия;

- если деньги (символическое) принадлежат «целому» (как и должно быть онтологически), то на социальном уровне реально удержать такой порядок лучше автократией.

***

По утверждениям социологов, Русскому миру претит та агрессивность, которая проявляется в виду представления денег как некой само-ценности («деньги – товар»), создающей ренту (дивиденды, банковские проценты и т.п.). Он согласен даже на авторитарность, ради поддержания справедливости: «по труду». Но выдержать авторитарную власть и власть денег одновременно – это перебор!

Т.е. суть исторического момента в том, что Русский мир тяготеет больше всего к справедливости, при которой деньги используются как символ гармонии в единстве, для блага «целого». Запад руководствуется тем, что ему внушает «часть», владеющая общественным монетарным «активом»: эксплуатацией цивилизационного интеллекта (в прямом и переносном смысле).

То есть, историческая ситуация стала критической именно потому, что доступ к интеллектуальному «печатному станку» получили нечистоплотные дельцы, создавшие умышленный культ денег, вместо культа труда. И этот культ «зелененьких», принадлежащих малой «части» индивидов, уже давно держит в рабстве нашу планету.

Остановить культ денег в его агрессивной (частной) форме, держащейся на ренте (проценты, дивиденды) можно только единственным способом: заменить конкуренцию капиталов (служащую «частям») конкуренцией личностей, служащих «целому» – организацией меритократии.

Как ни странно это звучит (особенно для россиян, которые в массе своей негативно относятся к термину «рынок»), нужен не только рынок товаров, но и справедливый рынок квалифицированного труда. Именно такая гармоничная организация общества, где симметрия само-регуляции («всего со всем») организуется обществом как на рынке труда продвижением индивидов «вверх», оценивая их по вкладу в общественное дело проявленном на товарном рынке, может сохранять гармонию сингулярности. Такой механизм поддерживает кибернетику в форме: потребитель/производитель ~ 1 на уровне индивидов как «части», так и на уровне «целого»: предложение/спрос ~ 1, и может стать залогом успешного развития общества.

***

Т.е. в итоге, направление цели гармонизации двоякое. С одной стороны, придется отказаться от продажных партий, и заменить единым механизмом профсоюзного движения, отвечающего за «целое» (реальное народовластие) во властных представительствах. А с другой стороны, постепенно отказывать той «части», которая привыкла жить от паразитической ренты на «целое», в их легитимности.

При таком условии деньги становится количественным указателем социальной значимости индивидов (к их гордости). Инвестирование (распределение денег) будет общественным достоянием на конкурсной основе по приоритетам. Гармония общества как наличие системного здоровья – станет основным показателем.

Подчеркну еще раз самый важный онтологический момент как окончательный вывод: именно исключительная уникальность гармонии как «одно», задает безальтернотивность развитию разнообразного (организменного) «многого». Вот непонимание этого сурового однозначного принципа онтологии, при «сладком» благозвучии термина «плюрализм», очень дорого обошлось нашей стране в свое время.