Мы — это наши желания и наш выбор. Мы постоянно его делаем в жизни. Мы не только создаем, но и ломаем свои судьбы, но даже при тотальном падении остается выбор: становиться или нет палачом собственного народа.

Привыкнув выигрывать, утверждать собственное лидерство мирными достижениями и именно так желая окончить холодную войну, СССР уверовал в недопустимость третьей мировой войны. Вооруженные силы СССР стали ощущать свою второстепенность и совершенно не были готовы к информационным, психологическим и другим гибридным войнам. Ощущение ненужности и употребления не по назначению убивает, приводит к деградации и разложению и, как следствие, сокращает среду обитания, веры, идеологии, населения и армии.

Была, правда, надежда, что наше отступление остановится на границах Союза. Но и эту линию не удержали. Развалился Блок и начала разваливаться Страна. Бытует версия, что саму РСФСР/РФ от развала спас лишь китайский вопрос.

В контексте данной статьи обращает на себя внимание отсутствие попыток в среде советских офицеров переломить ситуацию хотя бы на латиноамериканский манер: произвести военный переворот, теракт или другим способом повлиять на стремительно сдающее власть советское руководство. Горбачевские разоружение, разрядка, непродуманное сокращение и преступное бегство с дальних рубежей привели к сильному понижению престижа воинской службы вообще и офицерского статуса в частности. Телевизор постоянно вещал, что ни военные, ни техника уже не нужны в таком количестве. Естественно, многие молодые люди понимали свою невостребованность в этом быстро сокращающемся государственном органе, что привело к массовым увольнениям, уклонениям от призыва и к значительному снижению качества поступающих в военные училища.

Во время своего рождения в 1991 году Украине достался гигантский кусок ВС СССР, с которым она не знала, что делать, и который был ей совершенно не нужен. А новодельное украинское офицерство являлось кровью от крови, плотью от плоти советского офицерства. И все анекдоты, все истории и видеосюжеты это подчеркивали. Постсоветское руководство Украины, будучи продуктом проигравшей перестроечной системы и не имеющее стратегического кругозора, активно начало сокращать армии и дивизии и распродавать военную технику, о чем написано великое множество работ с подробными таблицами и суммами от продаж железа.

Но тут обращает на себя внимание один период. Во время вступительных экзаменов лета 1992 года у Украины еще были розовые очки, что если мы отсоединимся от СССР, то станем «славянской Францией и Канадой Восточного полушария». Украина собиралась по образу и подобию Византии подхватить знамя падающего Рима и еще с тысячелетие нести его. Сейчас это звучит дико, но тогда в это верили. Так же, как верили, что на Украине будет не то что флот, а океанский атомный подводный флот. Верили, что, «имея» ядерное оружие, мы будем не только вторым братом России, но и третьим братом США, а Великобритания, ФРГ, Франция и прочие будут к нам прислушиваться в соответствии с нашим старшинством. Но иллюзия просуществовала недолго. Однако благодаря ей Украина успела провести набор первых единожды присягавших мотивированных курсантов в 1992 году, которые гордились тем, что стоят у истоков возрождения новой Византии (Славянского Союза или чего-то в этом роде).

Наборы последующих годов были все более и более прагматичными. В армию шли те, кому некуда было больше податься. Они не были нужны на рынке труда дикого капитализма, в криминальной среде, в милиции, погранвойсках и СБУ. По сути, армия постепенно превращалась в сборище сторожей имущества и земельных участков на продажу.

Однако начиная с того же 1992 года появляется лазейка для простых офицеров (без крутых пап) заработать денег — миротворческие миссии. В период карточек и тотальной безработицы, когда стояли заводы, а зарплаты не выплачивали совсем или выдавали продукцией, за попадание в миссии готовы были расплачиваться «самым ценным в жизни» — долларами США и ехать на должности с понижением. Но кроме зарабатывания денег, украинские офицеры начали массово контактировать с представителями вооруженных сил и специальных служб других государств. На фоне коррупционных скандалов с участием украинских контингентов в Боснии и Ливане предательство Родины за деньги как-то меркнет. Но кто знает, не было ли вскрытие схем с контрабандой ГСМ операциями для прикрытия предательства новой родины.

Конечно, полуголодные одичавшие лейтенанты из спитых частей под Львовом или в Крыму вряд ли могли интересовать разведки НАТО, но вот люди, попавшие в миссию, как минимум владели иностранным языком и как минимум нашли ход в лабиринтах Министерства обороны (МО) и Генерального штаба (ГШ), как пробиться заработать немножко денег и подышать воздухом свободы, а это все-таки базовый потенциал. По возвращении из миссий у наиболее контактных офицеров начинала складываться карьера в МО или ГШ, куда до этого им вход был закрыт. И это были не родственные связи или деньги. По слухам, эти два органа наполовину перекрыты агентурой. Если это правда, то целью был уже не сбор информации, а управление, зомбирование в стиле паразита кордицепса и недопущение ненужных резидентам переворотов.

Читая книги про репрессии советских военных в 1937 году, я был возмущен несуразностью обвинений, в которых указывалось, что тот или иной красный командующий был завербован английской, немецкой, польской и эстонской разведками, и общим количеством признавшихся. Юноше из цельного и правильного Советского Союза казалось невозможным предательство Родины, поставленное на конвейер. Советские и переводные фильмы и книги сформировали наше сознание таким образом, что мы могли представить себе предательство и переход на службу нацистской Германии, потом смену хозяина и работу на США или Моссад, но вот чтобы так, сразу, работа на четыре разведки в стиле перестроечных сказок о 1937-м!!! Наш мозг уже не вмещал многообразия палитры красок Гражданской войны и последующего бардака, он систематизировал восприятие мира до уровня борьбы добра и зла, без полутонов.

Неким экскьюзом для украинских офицеров являлось то, что Родину они как бы и не предавали (юридически она кончилась в 1991 году), а просто работали на недобросовестного, нечестного и вороватого работодателя, который сам воровал, разрешал воровать другим в ранговых пределах, ну и который, скорее всего, смотрел сквозь пальцы на подработку своих менеджеров по продажам, возможно, за процент от заработка. Тем более что наказание и так будет, и можно откупиться, ну и одно и то же агентурное сообщение можно разослать по разным адресатам, не меняя.

Со временем в некоторые структурные подразделения МО и ГШ можно было попасть только после прохождения курса переподготовки в США или Британии. Так уж получилось, что только эти две страны позволяли себе тратить деньги веером и столбить за собой целые управленческие блоки. Американцы и англичане слегка интересуются качеством и работают за счет массовки. Даже если какой-то шлак и будет арестован или ликвидирован, то на его место уже давно прописана очередь из завербованных патриотов Украины. (Яркий пример низкого качества даже агентов влияния — абсолютно заменяемое правительство А. В. Гончарука.) ФРГ и Франция, выделяя гораздо меньше средств, старались компенсировать это качеством агента и нежным с ним обращением. Особняком стояла Польша, которая будучи преданным американским сателлитом, пыталась на что-то претендовать, особенно во время командования украинскими войсками в Ираке. Также в Польше и Литве проходили подготовку многие боевики майдана, ранее не известные разведывательным ведомствам Украины. Разведслужбы мелких стран, как и сами страны, были просто пустышками и использовались, как ширмы, Старшим Братом. Кроме того, более ценных офицеров (ниже уровня агентов влияния) маркировали работой на организованные преступные группировки и на пришедшие западные транснациональные компании.

Интересные для Запада центральные органы управления и структуры, связанные с распродажей и производством военного имущества, хоть и поддерживались на плаву, но уже не могли скрыть тотальной деградации украинской армии. Так, на момент начала гражданской войны на Украине бригады Сухопутных войск ВСУ имели в среднем по 500 человек, а из тяжелого вооружения и техники только несколько единиц были отмечены как исправные. Пьянство, забитость и безысходность были лучшими характеристиками опустившегося офицерского состава ВСУ на местах. (Хотя и в ГШ можно было встретить опухших полковников в засаленной, неопрятной форме.)

Но когда уровень деградации падает ниже плинтуса, для молодых и перспективных патриотов возникает лазейка. Любой лейтенант с задатками интеллекта глобально выделялся над туповатой массой селян-офицеров и тут же брался на карандаш как МО и ГШ, так и западными партнерами.

Интересными были довоенные взгляды некоторых военных аналитиков, которые утверждали, что украинская армия уже не может вылечиться. Поэтому ее необходимо ликвидировать и создать заново из офицеров и солдат, которые не запятнали себя службой в разлагающихся ВСУ. Но война и руководство Украины распорядились по-другому. Именно в этого постсоветского Франкенштейна начали вливаться средства, а нацистские батальоны, на основе которых, по идее, можно было бы создать новые ударные войска СС для взятия Москвы, рассосались (кроме нескольких частей) по спивающимся бригадам.

И вот пришла война. Украинские офицеры совершенно не ожидали, что от их зашуганного сословия потребуется принятие решений, какие-то действия. Первые эшелоны-солянки с ненужной (даже в Африке) техникой, похожей на металлолом, потянулись на Восток. Можно было уже в открытую воровать и продавать оружие и боеприпасы повстанцам, а регулярные взрывы артиллерийских складов списывать на прибывшие из космоса беспилотники. Офицеры и солдаты еще не умели и не полюбили воевать и убивать. Они еще чувствовали правду и делали робкие попытки перейти на сторону восставшего народа. Они еще не испытали наслаждения от настоящей власти, доставшейся ни за что, и глобально уступали в популярности и поддержке майданутого украинского общества нацистам и уголовникам. Но они шли катком. У них была структура. В эту структуру, правда, вживлялись творческие личности боевиков и волонтеров, которые настаивали на лихих ударах и имплементации в ВСУ опыта айнзацгрупп, но тупая армейская машина их или выкидывала, или перемалывала.

На протяжении активной фазы противостояния, до середины февраля 2015 года, страх за себя, за семьи и за будущее украинские офицеры не могли прикрыть, как ни старались. Но их обязательно надо было научить воевать и убивать русских. В этом контексте не кажется фантастическим якобы участие в Чеченской войне на стороне бандформирований этнического еврея премьер-министра А. П. Яценюка, которого надо было приучить и повязать русской кровью. В 2014-м настала очередь остальных граждан Украины. Постепенно все больше и больше людей было помечено кровью. Некоторые ― кровью женщин и детей, некоторые ― иностранцев.

И все знали, что юридически ни войны, ни какого-либо другого особого правового режима не было. Кровь выстроила четкие коридоры жизненного пути. Они уже не могут существовать за пределами своей парадигмы и должны дальше бежать по единственной колее, проложенной для них Западом. Правда, тот же Запад уже не дает однозначной гарантии их безопасности на своей территории и за выгодное предложение от обвинителя и не исключено, что избавится от токсичного актива. Но обреченность, как зайцу над бездной, добавила им уверенности в себе. Заставила начать думать о том, как жить на этой земле, с которой уже не отступишь. Уверенности в себе добавило и хорошее, по украинским меркам, денежное содержание. Офицеры определенно заняли место украинского среднего класса. И самое смешное, офицеры стали восхваляться хипстерской, неформальной частью украинского общества (теми группами, что хаяли ВС СССР и ВСУ донацистского периода). По сути, все отверженные Древним Римом социальные группы: проститутки, актеры и грязные торговцы ― заняли ключевые позиции в украинском обществе и стали раскручивать популярность военных, стали любить их, приглашать в школы и детские садики, на передачи. Военными уже не пренебрегают, и им не надо защищаться. Даже при косом взгляде на них украинская интеллигенция и свидомиты поднимают такой крик, что оппонент молит, чтоб не дошло до физического воздействия. Даже мертвые они суперпопулярны и ставят городки и села на колени.

Но в возвышении украинских офицеров современного образца есть для нас и хорошие моменты. Кровь все больше отслаивает военных и активистов и их семьи от гражданского общества. Те, кто хотели умыть руки в крови, давно уже это сделали и продолжают. Нормальному же человеку не хочется в этом участвовать, тем более осознавая, что война неправедная. Процессы выдавливания деструкторов из нормальной, по идее, созидательной среды должны и дальше продолжаться.

Сегодня тех, кто штыками насаждает украинскую версию нацистского режима, около 400 000. Вместе с семьями +/- полтора миллиона. Ни одна из сторон цивилизационного конфликта на территории Украины отсюда просто так не уйдет. За военными ― винтовка и майдан, породившие их сегодняшнюю власть. Им противостоят генетическая память и победы предков. Надо попытаться ответить на вопрос: возможно ли при пассивном сопротивлении (плюс позиционное давление на Донбассе) довести уровень деградации ВСУ вообще и офицерского корпуса в частности до уровня, когда общество решит ликвидировать такие вооруженные силы по примеру Коста-Рики? Нужно ли нам при этом уменьшиться до размеров Коста-Рики? Или же борьба с украинским офицерством будет похожа на действие мази Вишневского — сделать нарыв как можно большим, а потом выдавить его дочиста.

В прошлый раз от ненужного офицерства, которое проиграло две войны (Русско-Японскую, Первую мировую), общество избавилось путем аннулирования заслуг, статуса офицерского сословия с последующим выдавливанием из социума. Да, военные сословия (офицеры и казаки) восстали и в третий раз доказали свою неполноценность/ненужность, проиграв и Гражданскую войну.

Надо признать, что сегодня многонациональное украинское общество не в силах в открытом бою противостоять объединённым силам украинских нацистов, военных и украинского антропологического шлака. Необходимо еще больше делать пропасть между нами и ними, а также максимально раскалывать их ситуативное единство. Сегодня все небоевые варианты решения проблемы крутятся вокруг экономической деградации и распада нынешней территории Украины. При таком варианте власть перейдет к тем, кто кормится с того или иного земельного участка. Некоторые нацистские подразделения, сформированные из преступников на принципах рационализма, смогут выжить при таких условиях. Регулярные же части, безынициативные и иррациональные по своей сути, попросту растворятся. Дробление территорий также уменьшит КПД производственных сил и, соответственно, сил бандгрупп, которые будут с них кормиться. В любом случае офицерство как сословие будет выведено за скобки.

Связь с уголовным миром, продажа имущества и секретов, похищение призывников, сдача солдат в трудовой наем и продажа на органы, алкоголизм, наркомания, беспорядочные половые связи в разных комбинациях, поголовное заболевание венерическими болезнями должны навсегда стать визитными карточками украинского офицерского корпуса.

Целенаправленная работа по украинскому офицерству должна иметь целью окончательное его разложение как доказавшего свою ненужность и нежизнеспособность.

Альтернатива