Дискуссии - Публицистика

С.Н. Магнитов

или почему больше не надо щадить отечественный литвед и маяковедов?

Замысел этого материала созрел еще десять лет назад, но понимая последствия, я щадил наш литвед от неминуемого позора. Но сейчас, когда навальные шакалы вытаскивают своих шакалят на площади, я понял: пора.

1.

Сегодня у меня никакого сомнения, что образование по литературе у нас было не совестким, а троцкистским, что привело к крушению СССР руками учеников средних школ, включая меня самого, который в 1991 году в Миассе по призыву старого приятеля, алкоголика и идиота Грекова, пошёл «спасать демократию от танков». Самый позорный день (точнее, ночь) в моей жизни, когда я как идиот, печатал мерзкие ельцинские призывы. Уже потом через годы я понял, что подготовлен к путчам я был уже в школе.

Именно поэтому я стал внимательно присматриваться к титульным именам, вскормившим меня.

В школе, да и в юности я был обожателем Маяковского, знал наизучть всё поэмы, гору стихов, - все это выражало мои революционные – в том контексте антисовесткие - настроения. Апорфеозом энергетического антисоветизма, конечно, был зачин поэмы «Во весь голос», который выражал настроения и желания то самое «окаменевшее г…» выбросить выгребную яму истории.

И я всю жизнь сомневался в самоубийстве Маяковского. Ну никак не «билась» в мозгу мощь претензий поэмы и банальный самострел из-за просто-очередной-бабы. Ещё в 1929 году он таял от Яковлевой, она вышла замуж, он тут же влёт подался к Полонской – ну не было у него любовного дефицита, хоть вы что мне говорите! А уж какая любовь к Яковлевой была, стихи творились (Письмо товарищу Кострову из Парижа о сущности любви» и «Письмо Татьяне Яковлевой») – ну не понадобился однако мистер Браунинг. Позднее изучение мотивов «смострела» - мол, выставка не удалась, тоже никак не вязались: нормальная была выставка, в центре города, и люди были, и пресса. То, что власть не особо откликнулась, ну это точно не было поводом для самострела. Тем более была удачная премьера «Бани» у Мейерхольда. И вообще не тот был человек Маяковский, чтобы в 37 лет исчерпать жизненную полноту семью граммами господина Браунинга.

И вот когда я увидел документальный фильм об убийстве Маяковского, я понял, что это ближе всего к правде.

Вопрос оставался в другом: кто и зачем?

2.

По фильму это была операция ОГПУ. Но мы знаем неоднородность органов в то время (руководил Менжинский, а фактически управлял его зам. Ягода), хотя бы потому, что Ягода бы через семь лет отстранён и ликвидирован.

Поэтому это могли быть самые загадочные агенты в самом ОГПУ. Отсюда первая версия – задача дестабилизации страны через резонансное убийство. 30-ый год, великий перелом, который многим не понравлся, отъём западных концессий, коллективизация. Знаковое убийство. Возможно. Но убийство поэта всё-таки не очень «в тему». Знаки можно и не понять. Тем более легко завуалировать.

Тогда что?

У меня есть очень серьезное подозрение, что дело в политическом контексте 30-х годов и личности самого Маяковского.

3.

Напомним, Маяковский – фанат Томмазо Маринетти – лидера итальянских футуристов. Я могу много чего процитировать из Маринеттти и Маяковского, чтобы снять все вопросы о подобострастном отношении Маяковского к учителю.

Вот тест в контексте вступления в поэму «Во весь голос»: чей текст? -

Красота может быть только в борьбе. Никакое произведение, лишенное агрессивного характера, не может быть шедевром. Поэзию надо рассматривать как яростную атаку против неведомых сил, чтобы покорить их и заставить склониться перед человеком.

Намёк в чем? «Во весь голос» – чистое выражение этой идеи. Маяковский не просто разделял, он воплощал идеи Маринети. Причём это положение «Манифеста футуризма» 1909 года, а почти слово в слово – в поэме 1930 года! То есть сомневаться в том, что Маяковский на 30 год был под обаянием Маринетти, невозможно. Более того, Маринетти стал богат, заменит и принимаем со своми идеями на весь мир, приближен к мировым властям! А Маяковского как раз стали как футуриста нивелировать. Да, это факт. Сталин стал сворачивать литературную кружковщину. И у менянет никакого сомнения, что «Во весь голос» – реакция на это сворачивание.

Ну найдите хоть один фрагмент, под которым бы не подписался Маяковский – да все его творчество это повоплощение идей Маринетти! -

Мы будем воспевать огромные толпы, возбужденные работой, удовольствием и бунтом; мы будем воспевать многоцветные, многозвучные приливы революции в современных столицах; мы будем воспевать дрожь и ночной жар арсеналов и верфей, освещенных электрическими лунами; жадные железнодорожные вокзалы, поглощающие змей, разодетых в перья из дыма; фабрики, подвешенные к облакам кривыми струями дыма; мосты, подобно гигантским гимнастам, оседлавшие реки и сверкающие на солнце блеском ножей; пытливые пароходы, пытающиеся проникнуть за горизонт; неутомимые паровозы, чьи колеса стучат по рельсам, словно подковы огромных стальных лошадей, обузданных трубами; и стройное звено самолетов, чьи пропеллеры, словно транспаранты, шелестят на ветру и, как восторженные зрители, шумом выражают свое одобрение.

Так вот Маринетти на тот момент стал не только идеологом итальянского фашизма, но и ближайшим сподвижником Муссолини. Но это не все. У меня вызывает подозрение то, что практически не найти свидетельства участия Маяковского во встрече Маринетти в 1914 года в Петрограде, когда тот приехал устанавливать отношения с русскими футуристами и получил полновесный приём. Представить, что там не было Маяковского, невозможно. Но фактов не найти.

Но факт в том, что до конца, до 1930 года, Маяковский считал себя футуристом, лидером ЛЕФА – Левого Фронта Искусства (напомню – это на 30 год!), а футуризм в Италии был все 30-годы и Маринетти был одним из самых популярных интеллектуалов и эстетов в Европе.

Зададимся вопросом: неужели никто на Западе не озадачился использованием столь открытого, знаменитого на всю страну союзника, почти дословного идейного агента для своих целей? Причем с открытым паспортом для выезда во все стороны.

Ну неужели никто не заинтересовался такой возможностью?

Теперь дальше. А к чему мог подойти Маяковский?

Напомним: Муссолини – журналист (на 1919 год газета «Аванти!». Маринетти – журналист (основал ряд футуристических журналов («Lacerba», «Poesia»), писатель, в 1910 издал роман «Мафарка-футурист».

И Маяковский – журналист (журнал «ЛЕФ»), писатель.

Карьерная калька.

И вот сворачивание футуризма и охлаждение влоасти. На что в таком состоянии готов человек? Да на всё. Кроме, конечно, самострела. Но все версии выхода из тупика были ужасными. Причем для всех – и для Ягоды, и для Сталина, и для Бриков.

Версия первая, самая очевидная: Маяковский уезжает в Европу, примыкает к Маринетти. Представьте себе. Холодный пот сразу прошибает: знаменитый и сверпопулярный беглец, да еще примкнувший к фашистам! Кого хочешь холодный пот пробьёт.

Версия вторая: Маяковский становится лидером (или частью) оппозиции и совестким муссолини (советским маринетти он уже давно стал). Жуть состояла в том, что это можно было сделать легально. Тема фашизма была открыта и дискуссионна. Вот «Ежемесячный журнал литературной теории критики и истории литературы ЛИТЕРАТУРНЫЙ КРИТИК» 1935 года, Гослитиздат, который … открывается (!) статьей Ю. Колпинского «Эстетика и фашизм в Италии» в рубрике Теория и история литературы(!) – то есть как предмет размышления, тихой полемики.

Почему бы Маяковского не сдалать главой фашистского заговора? Причем раскрыть такой заговор было невозможно – потому что всё открыто: если военный заговор Тухачевского и политический заговор Зиновьева – были скрыты, то здесь всё открыто! А как с открытым бороться? Да ещё с именем Маяковского? А напомним, что Муссолини пришел к власти как раз совершенно открыто – как публичное лицо – вовлекая в своё движение массы своим письменным талантом – и жгучими речами. У Маяковского это уже было всё отработано и все в наличии.

Ну неужели на Западе не возникло никакой идеи использовать готового агента? Почему не произвести идеологический переворот в России – тем более кровавой репутации у фашизма тогда не было, а было немного конкурирующее – но и революционное и социалистическое движение!

А в нюансы Маяковский не вникал. А это значит, что он мог войти вполное интеллектульное подчинение к тому же Маринетти.

4.

Это важно отметить: Маяковский при всей гениальности поэта был крайне примитивен как идеолог и всегда питался чужими идеями. Поклонение перед Маринетти было не случайным. Но главный факт в том, что он был под полной интеллектуальной опекой Осипа Брика, который жертвовал и женой, чтобы не потерять контроль над Маяковским. Но эпоха влияния заканчивалась.

Так вот что важно – это то, что Осип и Лиля в 1930 году поехали по Европе. Путешествовать. И вдруг вдвоём. Внезапно сошлись. В феврале. А в апреле приехали к трупу поэта. Совпадение? При этом Маяковский еще в 19 марта пишет: «Пишите, родные, и приезжайте скорее». И понятно, кто тут родня – Полонская или Брики. Пусти себе пулю в лоб в день приезда Осипа и Лилии Брик, которая всегда могла устранить все его томления в течение десяти минут – ну это совсем никак не «бьётся» с самострелом.

Как сказал один умный человек, наступает такой момент в жизни великого человека, когда все случайности становятся запланированными закономерностями.

5.

Вот написал и подумал: Ну неужели совсем можно исключить версию о самоубийстве? Все–таки Полонская свидетель, все-таки дымил Мистер Браунинг.

Давайте не будем исключать этой версии, изменим только мотивы: 1. Полонская не причем. 2. Выставки не причем.

Думаю, если и было самоубиство – то по той же, названной нами причине.

Представьте себя: вы всю жизнь следовали в русле идей своего кумира. И вдруг кумир становится врагом твоей страны. А уже горы написаны, клейма уже ставить негде. А ведь футуризм вдохновлял все творчество! И куда дело зайдёт, очевидно.

Вот цитата из того же журнала 1935 года (как говорится, вопросы есть?):

Цитата: Первый период – период фашистского «штурм инд дранг», эпоха прихода квалсти, когда используется фашистами волна недовольства и радикализации мелкобуржуазных масс. Это период, когда эстетическим адэкватом итальянскому фашизму является футуризм» (Литературный критик, 1935, с.3).

Выделено мною. Еще раз: вопросы есть? По сути, названо время высшей славы Маяковского как становления фашизма в стране.

Маяковский оказался во всех видах тупиков: идеолгическом, политическом, эстетическом.

Короче, Маяковский сам себе оказался не нужен и опасен. Вот по этой причине мог.

Но … всё же в малой степени вероятности.

[Обсуждение на форуме «Публицистика»]